Критические замечания

Давая общую оценку платоновскому «Критону» на основании предложенного нами анализа, необходимо обратить внимание на следующие пять пунктов.

1) Платоновский Сократ мыслит здесь государственные законы в их полном слиянии с государством, государство - с обществом, а государство и общество - со всеми жизненными потребностями отдельных граждан; государство, общество и их законы преследуют только цели жизненного благополучия граждан, а граждане - только цели общественно-государственные.

2) Государственные законы, а также само государство и общество мыслятся платоновским Сократом как нечто родное для отдельных граждан, как их родина, отечество, как их дорогие родители, с которыми у отдельных граждан сохраняется теснейшая связь.

3) Рассуждая отвлеченно, законы, согласно платоновскому Сократу, конечно, могут ошибаться. В таком случае, однако, их нужно обсуждать, критиковать, отменять, заменять новыми, например на суде требовать другого решения, а не того, которое исходит от постановления суда. Однако продуманный, обсужденный и принятый закон должен применяться без всякого исключения и никто не имеет права его нарушать.

4) После всего этого становится совершенно ясно, что платоновский Сократ здесь - безусловный сторонник греческого классического полиса, в котором, действительно, государство и общество еще не разделялись четко, а общественно-государственная жизнь и отдельная личность если и не находились, то по крайней мере мыслились в идеале в полном внутреннем и внешнем единении; что касается общественно-политических отношений, то они все еще мыслились по типу родственных отношений.

5) Наконец, в «Критоне» весьма настойчиво повторяется утверждение о противоположности справедливой, мудрой истины и поведения беспринципного большинства. В известном отношении это можно считать аристократизмом. Однако при этом не следует полагать, что проповедуемое в диалоге слияние общего и личного было достоянием только аристократии, Очевидно, в то время, когда Платон писал своего «Критона», процесс разложения классического полиса зашел уже далеко и пытаться «вразумлять» большинство призывом к прежней, полисной системе уже становилось чем-то утопическим. Сократ в этом диалоге прямо говорит, что он будет рассуждать только на основе разума (46b). Ему ничего другого и не оставалось. Следовательно, здесь не столько проповедь аристократизма, сколько горестное сознание гибели монолитного классического полиса.

К этому необходимо прибавить, что мысленное обращение к молодому, сильному, монолитному и восходящему рабовладельческому полису в условиях его развала необходимым образом превращалось в попытку реставрировать его (см. вступительную статью, стр. 25), вследствие чего идеализм Сократа и Платона, основанный на чистом разуме, по необходимости становился реставрационным идеализмом. Конечно, до настоящего объективного идеализма в «Критоне» еще очень далеко, поскольку в качестве абсолютной действительности здесь выступают не идеи, но Аид (кстати сказать, утверждаемый в качестве такового в «Критоне» гораздо более интенсивно, чем в «Апологии»). Но Аид - это все еще только мифология, а не логически конструированный мир идей.

***

Диалог Платона «Критон» в сюжетном отношении рисует продолжение событий «Апологии Сократа», т. е. здесь перед нами Сократ, уже заключенный по приговору суда в тюрьму и ожидающий смерти. Действующие лица диалога - Сократ и его друг Критон, по имени которого назван диалог. Критон - близкий друг, земляк и сверстник Сократа. Ему также около 70 лет, родом он, как и Сократ, из дема Алопеки, филы Антиохиды. Это богатый и знатный человек, что не мешает ему, однако, быть последователем Сократа. Несмотря на некоторую наивность и простоту характера, он житейски практичен и не раз помогает Сократу в тяжелых обстоятельствах. Именно он вместе с сыном Критобулом, Платоном и Аполлодором готов был уплатить за Сократа штраф в 30 мин. Однако, когда выяснилось, что казнь Сократа неизбежна, Критон задумывает спасти своего друга и устроить ему побег. С этой идеей он и посещает Сократа в тюрьме на рассвете, за три дня до казни.

(1) Сократ вынужден был ждать казни 30 дней, так как накануне его суда было отправлено на Делос ежегодное священное посольство («феория») в честь Тесея, некогда спасшегося от чудовища-минотавра на Крите и принесшего богу Аполлону обет. Относительно обычая отмены смертной казни на время пребывания феории на Делосе см. выше, стр. 509 (ср. Платон. Федон, 58а - с; Xenoph. Mem. IV, 8, 2). - 116.

(2) Суний - мыс на Ю.-В. Аттики, где находился храм Афины. Во время панафинейских празднеств там происходили состязания триер (триера - судно с тремя рядами гребцов). - 116.

(3) …ведающие этим делом - одиннадцать архонтов (см. прим. 45 к «Апологии Сократа»). - 116.

(4) Сократ видит вещий сон. По мнению древних, человек, ожидающий смерти, одарен предвидением (см. прим. 49 к «Апологии Сократа»). - 116.

(5) Сократ вспоминает слова Ахиллеса (Гомер. Ил., IX, 363), оскорбленного Агамемноном и желающего возвратиться к себе на родину, во Фтию. Сократ видит в этих словах тайный смысл, так как греческие слова Phthi? (Фтия) и phthin? (гибну) близки по звучанию. - 116.

(6) Критон предлагает Сократу заботиться о мнении большинства, намекая на то, что именно это большинство осудило его на смерть. Но для Сократа один мудрый и хороший человек стоит многих. Ср. по этому поводу общеизвестное мнение аристократически настроенного Гераклита (Diels, В, 49, D (9)): «Один для меня - десять тысяч, если он наилучший». - 117.

(7) Здесь упоминаются друзья и последователи Сократа - Симмий и Кебет (Кевит), фессалийцы. Диоген Лаэртский (II, 124) приписывает Симмию авторство 23 диалогов, а Кебету (II, 125) - три диалога, в том числе знаменитый диалог «Картина», дошедший до нас и неоднократно издававшийся, хотя авторство Кебета сомнительно. В России диалог «Картина» (или «Таблица») Кебета был популярен в XVIII в. и выдержал несколько изданий (см. Кебет. Картина, перев. с греч. В. Алексеева. СПб., 1888). - 118.

(8) О сыновьях Сократа см. прим. 39 к «Апологии Сократа». - 118.

(9) Сократ, как обычно, вступая в беседу, прибегает к примерам из повседневной жизни, что делает его мысли особенно доступными. Однако подобная привычка Сократа раздражала некоторых его собеседников, например софистов, ораторов, учителей риторики, которые считали ее низменной и недостойной философа (см. Платон. Горгий, 490d - 491b, где Калликл порицает так называемое пустословие Сократа и раздражен тем, что тот толкует «о поварах и лекарях, о башмачниках и сукновалах»). - 120.

(10) О том, что мудрец во всеоружии своей философии тем не менее часто оказывается беспомощен и бессилен перед наветом, выразительно говорится в «Горгий», 486а - b: «Ведь если бы сегодня тебя схватили… и бросили в тюрьму, обвиняя в преступлении, которого ты никогда не совершал, ты же знаешь - ты оказался бы совершенно беззащитен… предстал бы перед судом лицом к лицу с обвинителем, отчаянным мерзавцем и негодяем, и умер бы, если бы тому вздумалось потребовать для тебя смертного приговора». - 121.

(11) Сократ вопреки мнению большинства, выражающему традиционную этическую норму, предпочитает не отвечать злом за зло, а претерпеть это зло (ср. «Горгий», 469с: «…если бы оказалось неизбежным либо творить несправедливость, либо переносить ее, я предпочел бы переносить»). Противоположное мнение выражает, например, Архилох, фр. 79а («Anthologia lyrica graeca», ed. Diehl, fasc. 3. Lipsiae, 1954): «…хотел бы я видеть, чтобы таким (т. е. опозоренным и замученным. - А. Т.-Г.) предстал прежний мой товарищ, который меня оскорбил, растоптав клятвы». Также Еврипид, фр. 1092 («Tragicorum graecorum fragmenta», rec. A. Nauck., suppl. adjecit B. Snell. Hildesheim, 1964), говорит: «Я считаю, что человеку свойственно делать врагам зло». - 123.

(12) Приход Законов и Государства к Сократу - знаменитая персонификация, или олицетворение - «просопопея». Такие олицетворения были характерны для этических размышлений и примеров. Развернутый пример такой персонификации есть у Ксенофонта в «Воспоминаниях о Сократе» (II, 21-34), где пересказывается притча о Добродетели и Пороке, явившихся в виде прекрасных женщин Гераклу. - 124.

(13) …мусическое и гимнастическое воспитание. Об идеальном воспитании молодого человека, о его телесном и духовном совершенствовании в духе Сократа и Платона см.: W. Jaeger. Paideia. Die Formung des griechischen Menschen. Bd. II. 3. Aufl., Berlin, 1959. Этой теме, а также специально гимнастике и музыке Платон посвящает II книгу «Государства» (376е - 380с), а также раздел I книги «Законов» (657с - 673b). Однако трудно сказать, получил ли такое воспитание сам Сократ. См. здесь, стр. 15. - 125.

(14) Об участии Сократа в военных действиях см. прим. 31 к «Апологии Сократа». Празднества, упоминаемые здесь, - общегреческие состязания, посвященные Зевсу в Олимпии и Немее, Аполлону в Дельфах и Посейдону на Истме. - 127.

(15) Законодательство Лакедемона (Спарты) и Крита пользовалось особыми симпатиями платоновского Сократа и самого Платона. В «Законах» ведут беседу о государственном устройстве афинский гость, критянин Клиний и спартанец Мегилл, что дает возможность Платону представить свою теорию идеального государства. Законы полулегендарного спартанского законодателя Ликурга и критского - Миноса, по Платону, представляют собою «всю в совокупности добродетель» (I, 630d - е), и государственный строй, основанный на них, именуется божественным (I, 630е) и «действительно государственным устройством», а не «сожительством граждан, где одна их часть владычествует, а другая рабски повинуется», как при демократии, монархии или олигархии (III, 712с - 713а). - 128.

(16) В Фивах и Мегарах была в это время умеренная олигархия (oligarchia isonomos). Мегары были чисто дорийским полисом вне пределов Пелопоннеса. - 128.

(17) Фессалийцы славились не только распущенностью нравов, но и ненадежностью. Ср. у Демосфена: «Фессалийцы, конечно, от роду никогда не внушали доверия никому из людей» («Олинфская речь», I, 22. См. в изд.: Демосфен. Речи. Перев. С. И. Радцига. М., 1954). - 129.

(18) Козья шкура - обычная одежда пастухов. - 129.

(19) …кто правит там - судьи в царстве мертвых: Минос, Радамант, Эак. См. прим. 52 к «Апологии Сократа». - 130.

(20) Корибанты - жрецы и спутники Великой Матери богов (фригийской богини Кибелы, или критской Реи), славящие ее в экстатических оргиях под звуки флейт и тимпанов. - 130.