Философия как единство научного и вненаучного познания (Ойзерман Т.И.)

                       Т.И.Ойзерман

 Философия как единство научного и вненаучного познани

       Новое время в противоположность средневековому сознанию и жизненному укладу  провозглашает  высшей  и, в  сущности, единственной подлинной формой знания науку. Наука трактуется не только как эталон подлинного знания, но и как познание божественного. Средневековье  считало лишь веру способной к познанию абсолютного, к сверхразумному ( но не противоразумному, согласно Фоме Аквинскому) познанию. Антифеодальная философия Нового времени ставит на место веры науку. Дело идет к обожествлению науки, и этот процесс находит наиболее яркое выражение у Гегеля,  который  утверждает:  "Абсолютная идея есть содержание науки".1

       Было бы неверно полагать, что классики философии слишком высоко оценивали все науки своего времени.  Математика, несомненно, оценивалась ими весьма высоко, в то время как  эмпирические науки не пользовались у них особенным признанием. "Наукой в собственном смысле,  - писал, например,  Кант,  - можно  назвать лишь ту,  достоверность которой аподиктична; познание,  способное иметь лишь эмпирическую  достоверность, есть знание лишь в несобственном смысле".2

      Наше понимание отношения классиков философии к науке было бы неполным, недостаточным,  если бы мы не учли в полной мере их представлений об отношении между философией и науками.  Классики  стремились  превратить  философию в науку,  в строгую науку. Они критиковали предшествующую философию как несответствующую эталону научности.  И вместе с тем они утверждали,  что философия,  поскольку она становится  наукой, представляет собой науку наук, т.е.  высшую науку, противопоставляя тем самым философию наукам.  Весьма  показательно,    что,  по учению  Гегеля, высшей формой абсолютного духа, т.е. абсолютного знания,  является не наука, а философия. В такой постановке вопроса нет какой-либо недооценки науки, научности.  Речь идет о другом: философски осмысленные, истолкованные  науки включаются в философию,  которая,  таким образом, объявляется единственно адекватной формой научного знания.

       Итак, с одной стороны,  уже  на заре Нового времени наука провозглашается эталоном всякого знания, а философия подвергается критике за недостаток или даже отсутствие научности. Но, с другой стороны, те философские системы, которые объявляются научными, противопоставляются наукам как высшее научное знание. Следует отметить и то обстоятельство, что наукам противопоставляются и те философские учения, которые не претендуют на научность, но рассматривают науки как низшие формы знания. Таковы, например, религиозно-философские учения. Следовательно, высокая оценка науки, научности, столь характерная                для Нового времени,  не исключала противопоставления философии наукам. Такое  противопоставление  наличествовало уже в самом понимании философии как науки наук.

         В ХХ веке отношение между философией и науками  существенно изменяется.Несмотря на грандиозные достижения наук и связанный с ними научно-технический  прогресс, возникает  и развивается критическая оценка науки. Такая оценка появляется и в самих науках как выражение их методологического              кризиса. Однако главную роль в критическом осмыслении наук играет,  конечно,  философия.  Ее критическая позиция непосредственно связана с тем, что она, с одной стороны,  является членом научного сообщества, а с другой, - представляет собой в большей или меньшей мере вненаучный феномен.

     Здесь возникает вопрос:  в каком смысле  понятие  науки применимо к философии? Учитывая в высшей степени существенные различия между науками ( например, между математикой и историографией),  мы вправе также спросить:  что такое наука вообще?  Формально наука может быть определена как некоторое институциализированное учение, которое изучают в учебных заведениях.  Учащиеся посещают лекции,  участвуют   в  семинарах сдают экзамены, получают соответствующие оценки. Лекции читают профессора, доценты ведут семинары, ученые советы присваивают ученые степени.

       Институциональное определение науки весьма существенно для ее существования в обществе. Но оно совершенно недостаточно для понимания познавательного значения науки.  Необходимо, следовательно, определить, что отличает научное познание от ненаучного. С моей точки зрения, наука может быть определена как систематическое, специализированное исследование,  ограниченное определенной областью, исследование, применяющее понятия, доказательства, специальные методы достижения и проверки своих результатов.

     Философия может  быть рассмотрена как наука не только с институциональной, но и с познавательной точки зрения. Как и всякая наука, она представляет собой систематическое, специализированное  исследование,  ограничивающее  свою  область, оперирующее понятиями, доказательствами, опытными данными, а также методами проверки собственных результатов. Научной является не только попытка Спинозы доказать геометрически основоположения своей системы,  научна также  попытка  Гегеля, исходя из понятия чистого бытия,  лишенного всяких определений,  дедуцировать систему категорий, охватывающих всю действительность.

    Разумеется,     мы можем не согласиться с выводами Спинозы и Гегеля. Мы  можем оценить их системы как ошибочные.  Но эти оценки,  хотя они относятся не только к содержанию,  но и  к методам этих учений,  не опровергают того факта, что философия как форма систематического специализированного исследования, независимо от того, научно ли ее содержание, представляет собой науку (науку sui generis).  Было бы грубой ошибкой умалять, недооценивать форму научности, присущую философии на том основании, что она не гарантирует научности содержания. Как известно, законы логики также не гарантируют истинности логически правильных высказываний, но, если высказывания противоречат логике, они ненаучны. Философия сообразуется с логикой и поэтому форма ее научна, независимо от ее содержания.

     Что касается  содержания  философских  учений,  то  оно крайне разнообразно. Некоторые из этих учений ориентируются на анализ,  осмысление,  обобщение результатов науки.  Такие учения (например, неопозитивизм) являются в определенной мере научными не только по форме, но и по содержанию.  Другие учения (например,  экзистенциализм) сознательно противостоят наукам и избирают в качестве  предмета            своего   исследования человеческие переживания, субъективные психические состояния. Конечно, и эти переживания могут быть предметом научного исследования,  как это имеет место в психологии. Но экзистенциализм, как правило, игнорирует результаты психологической науки. Содержание  экзистенциализма носит антисциентистский характер.

     Таким образом,  если  одни      философские учения близки по своей проблематике содержанию научных исследований,  то другие ориентируются на вненаучное содержание и, соответственно этому, на вненаучный подход к исследованию этого содержания. Это относится не только к экзистенциализму,  но и к "философии жизни" в целом,  а также  к  религиозно-идеалистическим учениям. Существенное  значение вненаучного содержания,  так же как и вненаучного подхода не подлежит сомнению. Так, различные направления  "философии жизни" значительно обогатили наше познание "человеческой реальности".

     Форма научности, присущая философии, существенно отличается от присущей наукам научности.  Все науки        без исключения существуют в рамках разделения исследовательского труда, т.е. каждая наука занимается какой-то частью действительности и является поэтому частной наукой.  Частные науки, как бы они не отличались друг от друга по предмету и методам исследования, едины в  том отношении,  что  они являются именно частными науками.  Философия не может быть  частной  наукой, хотя она и ограничивает предмет своего исследования,  исключая из него частные проблемы. Следовательно, форма научности, присущая философии, носит противоречивый характер, ибо она не присуща наукам и потому оказывается по  меньшей мере частично вненаучным  подходом  к исследованию. Анализ философской формы  научности  показывает,  что  она оказывается единством научного и вненаучного.

      Науки, которые в прошлом основывались на обыденном опыте, все более отдаляются от него благодаря их прогрессу. Философия же, напротив, никогда не теряет интимной связи с этим личностным опытом.  Обыденный  опыт сообщает нам чрезвычайно важные знания, например,  знания о том,  что каждый человек рождается и   умирает. Мы  переживаем радости  и  горести, по-разному относимся друг к другу,  любим и ненавидим, стремимся к достижению различных целей,  стареем,  болеем и т.д. Было бы наивно полагать, что эти факты, которые пытались осмыслить уже первые философы,  утеряли свое значение для современной философии. Правда, эти факты стали, по меньшей мере частично, предметом  специального научного исследования.  Но лишь в философии  тематика  обыденного опыта  действительно преобладает. Со времени возникновения философии и до настоящего времени судьба человеческого индивидуума, его жизнь  и смерть составляют  в высшей степени важные философские темы. Для философов позитивистского толка характерно забвение этой гуманистической проблематики.  Это же характерно для всякого сциентизма; его философская нищета состоит не в том,  что он ориентируется на проблемы,  порожденные развитием науки, а в том, что он недооценивает проблему человека.

      Ориентация философии преимущественно на обыденный опыт: анализ его субъективного содержания, изучение тех его аспектов, которые не интересуют науки, специфически характеризует философию. Эта особенность философии носит вненаучный характер, хотя она не противоречит научному знанию, а дополняет, обогащает его.

        Частные науки именно потому, что они частные науки, не образуют мировоззрения. Философия же в отличие  от  частных наук представляет  собой мировоззрение. Правда,  существуют различные типы мировоззрений,  например, религиозное, поэтическое. Философия  в  отличие  от других типов мировоззрений носит теоретически обоснованный характер.  И, во-вторых, философия представляет собой всеобщее мировоззрение, поскольку оно охватывает природу, общество, человека и вообще все, что человек чувствует  и мыслит.  Поэтому нужно говорить о философском мировоззрении.

        Нельзя сказать, что понятие мировоззрения чуждо наукам. История науки в разные эпохи свидетельствует о том,  что  в ней наличествуют  определенные мировоззренческие ориентиры. Макс Планк,  исходя из собственного естественнонаучного опыта, замечает:  "Мировоззрение исследователя всегда участвует в определении направления его исследований".3

     Это замечание Планка указывает на черты научности, которые могут быть присущи мировоззрению. Однако в целом мировоззрение, в частности, философское мировоззрение, представлет собой вненаучный феномен.  Что составляет суть мировоззрения? Убеждения, основные убеждения, которые не тождественны знанию или вере.  Мировоззрение -  совокупность  основных человеческих убеждений относительно природы,  общества,          личной жизни, убеждений, которые играют интегрирующую, ориентирующую роль в познании, поведении, совместной жизни людей.

     Всякая философия есть мировоззрение,  несмотря  на  то, что значительная часть философов не считает  свою  философию (и философию вообще) мировоззрением. Вопрос,  следовательно, стоит так:   если,   например,   представители  философии лингвистического анализа утверждают, что философия  неесть мировоззрение, является ли их философия  мировоззрением?  На этот вопрос возможен, по-моему,  лишь  один,  утвердительный ответ. Нетрудно показать, что эти философы, несмотря на то, что они ограничивают задачи философии  исследованием  языка, по  сути  дела высказывают  убеждения по   всем   коренным проблемам научного знания, этики,  политики  и т.д.  То же следует сказать о феноменологии Гуссерля, согласно  которой философия - не мировоззрение, а строгая наука.

     Существуют различные  типы  философских мировоззрений и соответственно этому различное отношение между их научными и вненаучными элементами. Это позволяет определить философское мировоззрение как единство научного и вненаучного познания.

   Научная сторона  философского мировоззрения проявляется в том. что оно учитывает достижения частных наук, обобщает их. Вненаучная сторона философского мировоззрения проявляется в личности философа,  которая неизбежно в этом мировоззрении отражается. Правильно утверждает Фихте: "Какую кто философию выберет, зависит поэтому от того, какой кто человек: ибо философская система - не мертвая утварь, которую можно было бы откладывать или брать по желанию, она одушевлена душою человека, обладающего ею".4 Фихте,  таким образом,  подчеркивает субъективную, личностную сторону философского мировоззрения, т.е. его  вненаучную определенность,  которая, как правило, отсутствует в тех мировоззренческих выводах, которые делаются в  частных науках.  В научном ( особенно естественнонаучном) исследовании личность исследователя,  его дарование  и другие черты играют, конечно, большую роль в деле достижения конечных результатов исследования.  Но личность исследователя не проявляется в содержании результатов исследования, объективность которых носит безличный характер.  Совершенно иная ситуация в философии: здесь личность философа проявляет себя в выборе направления исследования,  в выводах, к которым он приходит.

Частные науки, ограниченные предметом своего исследования,  ставят перед собой частные проблемы и решают  их  рано или поздно, упраздняя тем самым эти проблемы. Такой ситуации не может быть в философии, проблемы которой никогда не получают окончательного решения. Прогресс в философии - осмысливает,  углубляет,  конкретизирует эти проблемы, обогащает их новым содержанием,  ставит их по-новому. Это объясняется самой природой философских проблем. Философские проблемы отличаются оптимумом всеобщности. Что такое истина? Что такое знание?  Что такое закон?  Что такое человек? Что такое мир? Частные науки,  как правило, избегают этих вопросов, так как у них нет на них ответа. Представителя частной науки интересуют лишь определенные истины,  определенные законы, определенные объекты вообще. Но это как раз и  свидетельствует  о том, что частным наукам не хватает вненаучного, однако же не чуждого наукам, философского подхода к научным проблемам. Таким образом, если частные науки ограничивают объекты своего исследования в рамках конечного, то философия, напротив,  стремится  к  познанию бесконечного,  которое столь же познаваемо,  сколь и  непознаваемо.  Однако  непознаваемость бесконечного отличается от непознаваемости кантовских "вещей в себе",  так как бесконечное, которым занимается философия, по меньшей мере частично познаваемо. Правда, всегда остается и будет существовать нечто  непознанное,  непознаваемое,  по меньшей  мере,  в данных условиях,  но тем самым открывается непреходящая перспектива познавательной деятельности. следовательно,  конечное и бесконечное, познаваемое и непознаваемое находятся в некотором единстве. И то же самое можно сказать  о научном и вненаучном не только в философии,  но и в частных науках. Это значит, что вненаучное не тождественно с ненаучным, антинаучным. Вненаучное чрезвычайно многообразно; оно частью родственно наукам,  частью же чуждо  им.  Главный признак  вненаучного  состоит  в том,  что оно находится вне компетенции науки,  во всяком случае на данном этапе ее развития. С этой точки зрения многое из современного содержания наук находилось в прошлом в сфере вненаучного познания.

             Предметом исследования  частных  наук являются специфические законы специфической области явлений.  Понятие  абсолютно всеобщего закона,  закона,  одинакового для всех явлений,  закона обусловливающего единство всего  существующего, чуждо частным наукам. Между тем, философия разрабатывает понятие единства мира, мира как целого, понятие всеобщей связи всех  явлений.  Такое  понятие может быть рассматриваемо как недостижимый  идеал  научного  познания.  однако  достижения частных наук свидетельствуют о том, что приближение к такому идеалу знания постепенно осуществляется.

     Понятие закона является центральным понятием в каждой частной науке. Закон характеризует последовательность явлений, их каузальное отношение. Но можно ли сказать, что законы,  открываемые частными науками, познают сущность явлений? Ответ на этот вопрос, конечно, зависит от того, что понимают под сущностью. Гегель в "Науке логики" показал, что сущность есть сложная, многогранная категория, которая включает в себя тождество,  различие,  противоречие,  основание,  причинность,  субстанциальность, необходимость и т.д. Если принять такое понятие сущности,  то следует признать, что оно совершенно чуждо наукам. И действительно,  категории сущности в этом многозначном смысле нет места в лексиконе частных наук, хотя они иногда и ставят вопрос "почему?". Философия в отличие от частных наук не может обойтись без категории  сущности.  Философия  может быть даже определена как учение о сущности,  хотя это и не исчерпывает  ее  содержания.  Очевидно также  и  то,  что частные науки исследуют различные стороны сущности или существенные черты явлений. Поэтому философское понятие  сущности  разрабатывается на основе научных данных, но вместе с тем выходит за их границы.  Понятие  сущности  - наглядный пример единства научного и вненаучного,  единства, которое имеет место не только в философии,  но и  в  частных науках.

       Сущность - категория бесконечности,  ибо сущность любого явления  предполагает  свою сущность. Речь тем самым идет о сущности сущности,  но и это понятие предполагает свою  сущность.  Отсюда следует вывод,  что исследование сущности никогда не может быть завершено; мы всегда будем переходить от одного  уровня  сущности к другому,  более глубокому.  Такой путь познания специфически характеризует философское  исследование, его вненаучные черты.

       Существенной определенностью философии, которая принципиально отличает ее от частных наук,  является плюрализм философских учений,  существующий со времени возникновения философии.  Философия по самой своей природе возможна лишь как множество философских учений, которые, как правило, исключают друг друга. Речь, следовательно, идет не просто о разногласиях между философами,  а о принципиально различных  философских  системах.  Эти различия настолько существенны,  что нет и не может быть общепринятого определения понятия  философии, несмотря на то, что философские тексты можно без труда отличать от текстов нефилософских.

     Гегель, несомненно,  ошибался,  пытаясь гармонизировать историю философии,  утверждая,  что все философские  системы являются  "одной  философией,  находящейся в процессе развития".5 Однако, тот же Гегель утверждал, что каждая философская система "существовала и продолжает еще теперь необходимо существовать:  ни одна из них,  следовательно, не исчезла, а все они сохранились в философии как моменты одного целого".6 Это утверждение,  подчеркивая единство философии,  нисколько не  отрицает  плюрализма философских систем.  В другом месте Гегель утверждает, что каждая философия "совершенно тождественна со своей эпохой"7.  Но исторические эпохи, на протяжении которых развивалась  философия,  качественно  отличаются друг  от  друга.  Отсюда следует,  что в разные исторические эпохи существуют существенно отличные друг от друга  философии.  Несмотря на это,  Гегель продолжает настаивать на том, что "во все времена существовала только одна философия".8

      Таким образом, гегелевскую интерпретацию развития философии нельзя назвать последовательной.  Однако  непоследовательность  Гегеля весьма содержательна,  ибо плюрализм философских учений  не  исключает  единства  философии,  но  это единство весьма противоречиво. Следует поэтому согласиться с Г.Мартином,  который, анализируя гегелевскую концепцию истории  философии,  приходит к выводу о неизбежности плюрализма философских систем:  "То, что существует множество противостоящих  друг  другу  философий и то,  что они,  по-видимому, всегда будут бороться друг против друга, - это является фактом.  Но этот факт не является,  с диалектической точки зрения, недостатком; это, скорее, необходимость. Для философии действительно  существенно,  что существует много философий. Философия может существовать лишь как множество философий"9. Этот вывод я бы назвал современным пониманием сущности философии в отличие от точки зрения классиков.

        Классики философии, стремившиеся превратить философию в систему научного знания, осуждали плюрализм философских учений как нечто принципиально несовместимое с императивом истинной философии, с принципом научности. И действительно, в этом плюрализме особенно отчетливо,  наглядно выявляется качественное отличие философии от частных наук,  ее вненаучная характеристика. Однако  классики  философии не видели того, что в этом плюрализме философских учений получает свое  выражение многообразие, богатство философских идей, непрерывный творческий процесс. В истории философии одновременно даны все стадии предшествующего философского развития. Здесь мы имеем единственную интеллектуальную плоскость, в которой мыслители разных эпох встречаются подобно современникам. Мы можем задавать вопросы нашим предшественникам,  и хотя  отвечать  на эти вопросы приходится нам самим, философия прошлого помогает нам отвечать на эти, современные вопросы.

       С точки  зрения  современности,  негативное отношение к плюрализму философских учений следует считать уже преодоленной,  устаревшей концепцией. Было бы поэтому большой ошибкой представлять плюрализм философских  учений  как  исторически преходящую характеристику развития философии, т.е. определенность,  которая лишь постольку существует, поскольку развитие  философии еще не увенчалось последней,  окончательной системой, абсолютной истиной в последней инстанции.

        Здесь возникает вопрос: оправданно ли существование ненаучных форм философии в эпоху научно-технической революции, когда  наука действительно стала эталоном для познавательной деятельности? На этот вопрос следует ответить, что ненаучная философия не испрашивает права на существование. Она существует подобно тому, как существуют ненаучные эмоции, чувства, переживания, т.е. безотносительно к научным данным. Суть дела состоит в том, что сознание человеческого индивида,  его психика  в  целом не имеют научного характера,  хотя человек усваивает в процессе воспитания и образования  научное  знание.

       Не следует также выпускать из виду,  что религия представляет собой существенно содержание сознания людей. Религия исторически была первоисточником философии,  она и в настоящее  время  является  одной из основ философских учений.  На почве религии возникла проблематика  телеологии,  которая  в настоящее время разрабатывается не только в философии, но и в специальных науках. Проблема веры и знания является и теологической, и научной,  и  философской проблемой,  которая вместе с тем носит также и вненаучный характер.

       Плюрализм философских учений свидетельствует о том, что философские идеи, в особенности принципы философских систем, не устаревают,  не теряют своей актуальности в ходе истории. Это принципиально отличает историко-философский  процесс  от истории научных знаний. М.Геру, лидер французской "философии истории философии", не без основания утверждает, что прошлое науки,  в отличие от прошлого философии, постоянно обесценивается его настоящим.  Поэтому проблема истории философии  - это проблема "возможности философии как множества философий, несводимых друг к другу, неразрушимых, так как они вечно остаются ценными для философской рефлексии"10.

       Философский скептицизм, констатируя наличие множества исключающих друг друга философских убеждений, постоянно приходил к пессимистическому выводу о принципиальной  несостоятельности философии.  На этом примере мы видим, как правильная констатация фактов приводит к ошибочному выводу.  Развитие  философии опровергает философский скептицизм и его пессимистический вывод,  так как благодаря этому развитию философия обогащается новыми идеями.

     Подведем итоги. Философия как систематическое, специализированное  исследование,  оперирующее понятиями, доказательствами, фактами, является по своей форме научным исследованием, наукой sui generis. Это обстоятельство объясняет и оправдывает положение философии в  системе  университетского образования. Однако философия в отличие от наук характеризуется и вненаучными чертами. Научное и вненаучное в той форме, в какой оно существует в философии,  представляют собой лишь  относительные противоположности,   которые   образуют единство.  Эпистемологический анализ наук может и должен показать,  что и в них имеет место вненаучный элемент, который находит свое выражение в убеждениях и в верованиях ученых. С этой точки  зрения,  противоположность  между  философией  и частными  науками не обязательно исключает их противоречивое единство.

      Таким образом,  я прихожу к выводу, который существенно отличается от тех воззрений, которые я, как и другие философы-марксисты, неоднократно излагал, обосновывал в моих прежних работах. Наряду с философскими  учениями,  теоретически обогащающими достижения наук и общественной практики, будут, по-видимому,  всегда существовать и философские  учения,  не ориентированные на результаты научных исследований, но отражающие многообразие интересов,  потребностей, культур разных народов, социальных групп и т.д. С этой точки зрения и необходимо,  на мой взгляд,  разрабатывать адекватное  понимание непреходящего значения плюрализма философских учений.

                   Примечания:

    1. Hegel. Philosophische Propadeutik. Sдmt. Werke, Bd.3. Stuttgart, 1927. S.142.

    2. Kant.  Anfangsgrьnde der  Naturwissenschaften.  Sдmt.Werke, Bd. VIII. S. 190.

    3. Planck M. Wege zur physikalischen Erkenntnis. Stuttgart, 1949.  S. 285.

    4. Фихте Г.  Первое введение в наукоучение.  Избр. соч., т.1. Москва, 1916. С. 424.

    5. Гегель. Соч., т.XI, M.,1935. С. 514

    6. Гегель. Соч.,т.IX, M.,1934. С. 40.

    7. Там же. С. 55.

    8. Гегель. Соч.,т.XI.  С.518.

    9. Martin G. Allgemeine Metaphysik.  Ihre Probleme und ihre Methode.  Berlin, 1965. S 283.

    10. Gueroult M. Le problйme de la ligimitй de l'histoire de la philosophie // La philosophie de l'histoire  de  la philosophie. Rom-Paris, 1956. P.51. Точку зрения Геру хорошо иллюстрирует Ж.Мэр,  который пишет:  " Физика Аристотеля так же, как и физика Декарта мертва, но картезианство и аристотелизм продолжают цвести" ( Maire J.  Une  rйgression  mentale. D'Henri Bergson д Jean-Paul Sartre.  Paris,  1959.  P.  19). Убедительное утверждение!