М.Бертло: Наука и нравственность. (Огурцов А.П.)

[ Оглавление раздела ]

А.П.Огурцов

М.Бертло: Наука и нравственность

М.Бертло (1827-1907) — один из крупнейших химиков XIX века, один из основателей химической механики, осуществивший синтез ряда органических веществ и положивший начало новым направлениям в термохимии, биохимии, в общей и аналитической химии. Интересы М.Бертло не ограничивались только вопросами химии; он интенсивно и глубоко занимался изучением истории науки, философии, этики, педагогики. По всему этому кругу вопросов он оставил не дилетантские, а серьезные размышления, тесно связанные с насущными потребностями своего времени, развитием научно-рационального знания. Деятельность М.Бертло пришлась на период, когда во Франции вопреки антисциентистским построениям, выраженным в спиритуализме и скептицизме, складывалось реальное понимание важности естественных наук, когда начали складываться новые организационные формы научно-исследовательской работы, происходит изменение в отношении к науке со стороны промышленников и государственных администраторов. Возникают научные лаборатории, складываются тесные связи ученых и промышленников. Немалая роль в реализации этого подхода к науке принадлежит и самому М.Бертло, который несколько лет был научным консультантом на химическом заводе в Нуазье и организовал опытную сельскохозяйственную станцию вблизи Парижа, где ряд десятилетий проводит исследования по агрономической и биологической химии. Он был министром народного образования и предлагал осуществить реформу системы образования во Франции.

Работы М.Бертло о проблемах науки и ее развития внутренне полемичны и направлены против антисциентистских толкований науки и научного прогресса, против недоверия к науке, скептического отношения к духовной и нравственной ценности науки. Так, отмечая в работе «Наука и нравственность», что началось «новое наступательное движение мистицизма против науки»[1], М.Бертло противопоставляет идеям спиритуалистов и неотомистов позицию, которая проводит мысль об антирелигиозном характере развития науки. «Наука, — пишет он, — благодетельница человечества, благодаря ей, рано или поздно падут требования всякой мистической веры и всех предрассудков»[2]. Пафос его книги, заключающийся в утверждении нравственной и духовной силы науки, непосредственно направлен против противопоставления науки и нравственного сознания, которое было характерно для спиритуалистов (П.Жане, Олэ-Ляпрюн, Ф.Брюнетьер), против истолкования науки как технико-инструментальной силы, не способной оказать благотворного этического и духовного воздействия на человека. М.Бертло неоднократно подчеркивал: «Нравственность не имеет других основ, кроме тех, которые доставлены ей наукой», «успехи нравственности, как в прошлом, так и в будущем, как по отношению к личности, так и по отношению к обществу, всегда шли и будут идти рука об руку с успехами науки»[3]. Наука, по характеристике Бертло, является освободительницей и воспитательницей человечества. Мысль его о том, что наука представляет собой двоякую силу — нравственную и материальную, идея о том, что всеобщее торжество науки обеспечит человечеству наибольшую сумму счастья и нравственности[4] явно полемизирует с точкой зрения спиритуалистов, которые видели в нравственном сознании, выраженном в религии, исток и единственное средство достижения человеческого счастья.

М.Бертло проводит различие между положительной и идеальной наукой. Этому различению, которому он придает важное значение, посвящена специальная статья в сборнике «Наука и философия» (1886). «Наука, — пишет М.Бертло, — представляется нам с двойной точки зрения: мы различаем науку положительную, ту, которая служит единственным основанием для всякого рода приложений, все равно — в области материальной или нравственной, — и науку идеальную, обнимающую наши ближайшие надежды, создания нашего воображения и более отдаленные вероятные предположения»[5]. Он проводит мысль о решающем воздействии науки на промышленность и нравственность общества. Материальное благосостояние общества во многом зависит от успехов науки, от развитости ее приложений к сельскому хозяйству, производству продуктов потребления и пр. «Постоянное вмешательство науки в нравственный и экономический строй нашего времени — факт, не имеющий себе подобного в истории»[6]. В другом месте он замечает: «Если количество пищевых веществ, доставляемых в распоряжение человеческого рода, непрерывно увеличивается, мы этим обязаны не логическим размышлениям, не богословским декламациям, это только необходимый результат открытий химии, механики и физиологии, которые коренным образом изменили современное положение земледелия и еще более изменят его в ближайшем будущем»[7]. Понимание М.Бертло того факта, что достижения человеческой цивилизации являются хладнокровно продуманными плодами современной науки, далеко от утилитаризма, который отрицает важную роль фундаментальных научных исследований в общественном прогрессе. М.Бертло показывает, что достижения человечества в промышленно-практическом приложении науки достигнуты отнюдь не эмпирическим путем, а благодаря теоретическим изысканиям, затем нашедшим реализацию. «Главное участие в этом прогрессе должно быть отнесено на долю самых высших теоретических представлений положительной науки... Наука, одна наука, а не слепой эмпиризм породили тот изумительный прогресс, который осуществлен за последние века».

С научным прогрессом М.Бертло связывает перевороты в социальной и промышленной сфере, улучшение благосостояния народа как в настоящем, так и в будущем. «Наука господствует решительно над всем: она одна оказывает прочные услуги. Ни одна человеческая личность, ни одно человеческое учреждение отныне не будут иметь прочного авторитета, если не будут сообразовываться с указаниями науки[8]. Эта мысль о решающей роли науки в жизни неоднократно подчеркнута М.Бертло. Развитие науки, по его мнению, принесет избавление от многих нужд, позволит избавить человечество от болезней, увеличит продолжительность человеческой жизни. Преобразующая роль науки обусловлена прежде всего ее практическим приложением в промышленности, сельском хозяйстве, медицине и фармакологии. «Мы видим, как с каждым днем приложения научных данных к промышленности увеличивают благосостояние народов... Применение тех же начал в медицине и гигиене непрерывно уменьшает сумму страданий и риск заболевания и увеличивает продолжительность средней жизни»[9]. Но не только в практической значимости научного прогресса заключена преобразующая сила науки. Наука изменит и нравственный облик народов, способствуя устранению предрассудков, суеверий, росту рационального отношения к действительности и к другим людям. М.Бертло предлагает построить и нравственность по образу опытных наук[10], считая, что нравственное сознание и поведение должно вытекать из познания тех законов, которые определяют физиологический и нравственный склад человеческой природы.

Конечно, обращая внимание на преобразующую роль науки в жизни общества, М.Бертло упускает из виду специфические особенности положения науки при капитализме. Именно эта сторона вопроса была обстоятельно проанализирована марксистской социологией, которая показала, что наука и ее практическое применение увеличивает классовый антагонизм, социальные противоречия буржуазного общества, приводит к увеличению богатства на одной стороне и бедности на другой. М.Бертло меньше всего интересовался социологическими проблемами развития науки, историческими условиями, в которых осуществляется приложение науки и рост ее достижений. Это особенно очевидно в его статье «2000 год», где рисуется идиллическая и утопическая картина будущего общества, всемерно использующего достижения науки и предоставляющая все возможности для научного прогресса.

Необходимо отметить, правда, его идеи о значении системы образования для развития науки и предложенную им перестройку системы образования во Франции. М.Бертло настаивает на создании двух параллельных систем образования, одна из которых будет готовить специалистов в области гуманитарных наук, другая — естественных наук. Эта важная для Франции того времени социальная проблема, в которo? в значительной мере упирается научный прогресс, нашла свою обстоятельную разработку в статьях, выступлениях и деятельности М.Бертло. Развитие системы образования и образовательного уровня широких масс является необходимым условием роста научных достижений, ибо наука, по его словам, «не может оставаться уделом тесной олигархии; все, в пределах возможного, должны быть приобщены к ее благам»[11].

В анализе науки М.Бертло последовательно проводит точку зрения развития человеческого знания. «Научный дух, — пишет он, — никогда не останавливается на своем пути; он неизменно стремится вперед, побуждая к новой более и более напряженной деятельности умы и промышленности»[12].

«Наука сегодня быстро изменяется», — говорил в своей речи (май 1904 г.) «Эволюция наук в XIX в.» М.Бертло. «Законы физики и механики, открытые в XVII и XVIII вв. Галилеем, Декартом, Ньютоном, Лавуазье остались незыблемыми. Претерпели изменения теории, системы, язык и символика, интерпретации. Последние расширяются в непрерывном развитии, в то же время знания беспрестанно пополняются новыми фактами... В начале XIX в. естественные науки думали втиснуть в окончательную форму. Это была иллюзия, которая рассеялась: все наши теории были изменены. Теория теплоты, основанная на воображаемой тепловой жидкости, сменилась механической теорией теплоты, которая стала основой наших актуальных идей и промышленных применений, относящихся к взаимным превращениям всех сил природы. Не менее значительную эволюцию претерпевают сегодня прежние теории о световой и электрических жидкостях... Невидимые излучения заставляют предусматривать в редких явлениях не подозреваемые глубины. Даже сами наши взгляды на природу материи, кажется, готовы измениться... Наука не разрушается по мере роста ее сооружений. Она непременно обогащается новыми этажами и по мере того, как поднимается выше, ей открываются более широкие горизонты»[13].

Любой этап научного знания является преходящим и сменяется новыми идеями, принципами, фактами. «Современные науки всегда ограничиваются фактическими знаниями данного момента и постоянно идут вперед в своей непрерывной эволюции. Этот ответ определяется природой и степенью достоверности уже достигнутых результатов»[14]. Как же себе представляет общую эволюцию человеческого знания М.Бертло?

На первых порах исторической эволюции наук человек олицетворяет силы природы, превращая явления внешнего мира в реальные существа, построенные по его собственному подобию. Творческое начало приписывается только богу. Это период, когда первые зачатки науки еще спаяны с религией. Отсюда вытекает «своеобразный характер первобытных наук, каковы астрономия и алхимия, где положительные результаты перемешаны с бреднями магии и где успешность экспериментальных приемов подкрепляется применением особых формул и заклинаний, направленных к тому, чтобы подчинить себе волю богов и обеспечить их содействие»[15]. М.Бертло посвятил, как известно, ряд своих трудов истории алхимии в древности и средние века, основанных на богатейшем историко-научном материале. Он высоко оценивает суть греческой философии, в которой впервые осуществляется вычленение из этого сплава научного подхода, а сама наука уже обретает сугубо рациональный характер.

Наука в собственном смысле слова, по его мнению, складывается в XVII-XVIII веках, когда ясно осознается роль научного метода и фактов в структуре научного знания и его развитии. Для М.Бертло научный метод есть единственно верный путь для приобретения знания и прогресса науки. «Научный метод, — пишет он, — самый важный, если не единственный источник нравственного и материального прогресса современных обществ»[16]. И одна из существенных характеристик научного метода — ориентация науки на познание фактов, подчеркивание большой роли эмпирического базиса в становлении и развитии научного знания, По словам самого Бертло, метод начинается с наблюдения фактов, за ним следует «вызывание этих фактов путем опыта, этого главного источника наших открытий... изучение фактов — начало всякого знания. Установив факты, человеческий ум стремится к их сопоставлению и установлению связывающих их общих отношений: это то, что мы называем научными законами, и на этих-то законах зиждется всякое приложение науки. Но это простое установление фактов и их законов еще не удовлетворяет человеческий ум. Увлекаемый непреодолимым стремлением, опираясь на факты, он стремится возвыситься над ними, созидая представления, символы, при помощи которых он связывает эти знания в согласованную систему гипотез»[17]. В этих словах выражено понимание М.Бертло хода развития науки, дана определенная гносеологическая трактовка этапов становления истинного научного знания, которое состоит из наблюдения фактов, их сопоставления, нахождения закона, символизации их и создания системы гипотез, т.е. научной теории.

В речи на своем юбилее (1901) М.Бертло проводил мысль о том, что прогресс науки является результатом деятельности многих поколений ученых, отметив коренные изменения в отношении к науке со стороны государства и общественности, произошедшие в XIX столетии. «Наука — главным образом коллективное творчество, осуществляемое в течение продолжительного времени усилиями тружеников всех возрастов и всех наций, объединенных в силу молчаливого соглашения стремлением найти истину и применить ее к условиям существования всех людей... Прежде на ученых смотрели, как на небольшую группу любителей и праздных людей, живших за счет тружеников и занимавшихся наукой лишь из любопытства и собственного развлечения. Это несправедливое мнение, это предубеждение, которые так неверно отражали нашу привязанность истине и наши заслуги, исчезли, когда развитие науки показало, что законы природы применимы на практике промышленности, результатом чего явилась замена старых методов более прогрессивными, основанными на наблюдении и опыте. Кто сегодня осмелится смотреть на науку как на бесплодную забаву, когда она обеспечивает общий рост личного и наднационального богатства... Наука — благодетельница человечества. Осязаемая польза научных достижений заставила власти понять, что научная работа должна поощряться, так как она приносит всеобщую пользу в области экономики и здравоохранения. Но это только одна сторона применения науки, она все больше распространяет свои притязания. Сегодня наука вторгается одновременно и в сферу материального производства, и в области культуры и общественной морали. Под ее влиянием современная цивилизация осуществляется все более быстрыми темпами»[18].

М.Бертло резко критикует метафизику за стремление построить системы на основе неизменных принципов. При этом он приводит мысль о том, что используемые метафизиками выражения — сущность вещей, их природа — являются ненаучными. Наука не имеет права, по его мнению, прибегать к такого рода конструкциям. «Метафизики и мистики, — пишет он, — возводят свои системы на основании абсолютных и неизменных принципов»[19]. Продолжая эту мысль, М.Бертло замечает, что выражения «сущность вещей» являются бессодержательными выражениями, которыми тешат себя метафизики. «За этими выражениями: сущность, природа вещей — мы прячем только порождения нашей фантазии»[20], может быть, в этом отношении к метафизике и к анализу сущности вещей и коренятся истоки той негативной установки по отношению к атомистической гипотезе, которая была характерна для М.Бертло. Полемика с Вюрцем и другими сторонниками гипотезы атомистического строения химических веществ, конечно, основывалась на определенных теоретико-познавательных суждениях и, очевидно, подобная «позитивистская» трактовка задач науки и ее отношение к метафизическим проблемам не могла не найти своего выражения в трактовке им некоторых собственно химических проблем.

М.Бертло противопоставляет свои взгляды на развитие научного знания прежним вариантам истории науки. «До сих пор, — писал он, — историки и литераторы изображали прогресс человечества как совокупный результат внутренней эволюции идей и внешнего вмешательства счастливых случайностей, оказавших воздействие на чувства, страсти и коллективные материальные интересы людей. Последнее развитие событий в длинном ряде веков являлось как бы результатом своего рода фатализма»[21]. Эту позицию он считает несостоятельной в силу того, что наука играет все более активную роль в промышленности, в социальной и культурной жизни. Применение науки в различных отраслях жизни делает несостоятельною трактовку развития науки как эволюции идей. Необходим, по его мнению, построить историю науки на других основаниях, которые включали бы осмысление ее материально-технической реализации, описание ее активной роли и рассмотрения возрастающего влияния на социальную жизнь разума человека. Сам М.Бертло обращает внимание на то, что прежние трактовки эволюции науки становятся несостоятельными «в виду возрастающего влияния науки, т.е. сознательной воли и разума человека, руководимого наблюдением фактов и опытом. Наука приобретает активную роль в политике, в нравственности так же, как и в промышленности».

Именно исходя из этих посылок, М.Бертло выдвигает свою концепцию развития научного знания, в частности, химии. Подчеркивая активную роль науки, он показывает кардинальное изменение объекта научного знания вместе с его прогрессом. Если на первых порах химия анализировала вещества природы и не изменяла решающим образом свой объект, то современная химия имеет дело уже с иным объектом. «Химия, — пишет М.Бертло, — сама создает свой объект. Эта творческая способность, сходная с творческой силой искусства, существенным образом отличает ее от естественных и исторических наук»[22]. В этой идее выражен и опыт самого М.Бертло, который, как известно, синтезировал ряд химических веществ (алкоголь, муравьиную кислоту и др.). Рассмотрение активного вмешательства науки в природу, исследование этапов преобразования человеком природных сил составляет одну из задач историка науки согласно М.Бертло.

С этой мыслью связана и другая идея, защищаемая им. Наука, по мнению М.Бертло, прошла период аналитический и вступила в период синтетический. Первый период в развитии науки, в частности химии, представлен Лавуазье, который считает целью химии «многократное разложение тела на простые и все более простые составные части». По словам М.Бертло, «это определение, однако, неполное, оно выражает только одну сторону проблемы, так как само собою является дальнейшая задача соединить разделенное, вновь создать разрушенное... Химия является настолько же наукою о синтезе»[23]. Новый, синтетический период в развитии химии М.Бертло связывает со своим именем, хотя вряд ли он прав в отношении Лавуазье и предшествующего этапа в развитии химии.

Научный прогресс знаменует собой очищение метода от воображения и усиление роли рациональных компонентов в нем. Этот процесс освобождения от воображения начался, по М.Бертло, два с половиной века тому назад. Соответственно этому он вычленяет ряд этапов в развитии научного метода и рационального подхода к природе. Первый этап, когда господствует воображение и вообще отсутствуют знания, основанные на эмпирическом наблюдении. Второй этап, когда «представления, созданные воображением и мистицизмом, представления, выработанные логикой, и представления, добытые эмпирически или путем более точного опыта смешивались и переплетались между собой»[24]. В этом описании не трудно увидеть характеристику алхимии и астрологии, истории которых М.Бертло посвятил ряд своих трудов. И, наконец, третий период — период господства научного, рационального метода, начавшийся двести лет тому назад и приведший к огромным достижениям.

М.Бертло проводит различие между двумя направлениями в науке в соответствии с определенным типом методологических средств, применяемых в тех или иных областях научного знания. Первое из этих направление — математическое «по существу дедуктивное и рациональное», второе направление — «физическое и естественноисторическое, основанное на опыте и наблюдении, связанных с рассуждением». Эти два направления отличаются друг от друга характером научного метода, типом отношения к объекту. Так, «в науках физических мы являемся рабами истины, лежащей вне нас и доступной нам лишь путем наблюдения, здесь на первом месте стоит изучение факта»[25] в противоположность наукам математическим, использующим аксиоматико-дедуктивный метод и конструирующим свой объект.

Отмечая определенные особенности этих двух типов научного знания, М.Бертло считает решающей тенденцией развития науки не расчленение, а поиск единства, объединение различных отраслей научного знания. Эта объединяющая линия в научном прогрессе выражается в различных формах. Так, переход от описательного этапа к объяснительному представляет собой также переход к некоторым единым причинам, объясняющим различные, казалось бы не имеющие ничего общего, явления. В заключении своей книги «Химической механики» М.Бертло писал: «Конечно, я не скрываю от себя проблемы и несовершенства труда, который я предпринял, но этот труд, как он ни ограничен, представляет тем не менее первый шаг по новому пути, который все приглашаются увеличивать и двигать даже до тех пор, пока вся химическая наука будет преобразована. Цель тем более высокая, что такой эволюцией химия стремится выйти из числа описательных наук, чтобы связать свои принципы и проблемы с науками чисто физическими и механическими. Она, таким образом, все более и более приближается к той идеальной концепции, преследуемой в течение стольких лет усилиями ученых и философов, в которой все спекуляции и открытия направляются к единству мирового закона движения и естественных сил»[26]. Эту программу объединения химии с физикой и механикой и реализовал в своей деятельности М.Бертло, которому ряд наук, например, физическая химия, химическая механика, обязаны многими своими достижениями. Это стремление к выявлению единства наук, характерное для М.Бертло, находит свое выражение и в том, что он формулирует три начала термохимии, трактуя их как частные приложения закона сохранения энергии. В противовес идеалистической недооценке закона сохранения энергии со стороны Ренувье, Э.Навилля Марселен Бертло не только подчеркивает серьезное научное значение этого закона и выявляет его специфические формы в термохимии. Три начала термохимии (закон молекулярных работ, закон калорического эквивалента, закон наибольшей работы) представляют собой, по сути дела, приложение закона сохранения энергии.

[1] Бертло М. Наука и нравственность. М., 1898. С. 27.

[2] Вальден П.К. Марселен Бертло. Рига, 1913. С. 32.

[3] Бертло М. Наука и нравственность. С. 41.

[4] Там же. С. 48.

[5] Там же. С. 36.

[6] Там же. С. 28.

[7] Там же. С. 117.

[8] Там же. С. 25.

[9] Там же. С. 48.

[10] Там же. С. 46.

[11] Там же. С. 149.

[12] Там же. С. 24.

[13] Berthelot M. Science et libre pensee. Paris, 1893.

[14] Бертло М. Наука и нравственность. С. 36.

[15] Там же. С. 33.

[16] Там же. С. 52.

[17] Там же. С . 37.

[18] Цит. по кн.: Мусабеков Н.С. Марселен Бертло. М., 1965. С. 32-33.

[19] Бертло М. Наука и нравственность. С. 38.

[20] Там же. С. 39.

[21] Там же.

[22] Цит. по кн.: Вальден П.К. Марселен Бертло. Рига, 1913. С. 11.

[23] Там же. С. 7.

[24] Бертло М. Наука и нравственность. С. 30.

[25] Там же. С. 124.

[26] Бертло М. 1827-1927. Л., 1927. С. 21-22.