Библиотека    Новые поступления    Словарь    Карта сайтов    Ссылки





назад содержание далее

Часть 2.

20. Применимость семантики к конкретным эмпирическим наукам. Мы подошли к последней и, быть может, наиболее важной группе возражений. Были высказаны серьезные сомнения относительно того, могут ли семантические понятия найти применение в каких-либо областях интеллектуальной деятельности. По большей части такие сомнения связаны с применимостью семантики в области эмпирической науки ? в конкретных науках или в общей методологии этой области, но подобный скептицизм выражается также относительно возможных применений семантики в математических науках и их методологии.

Надеюсь, что до некоторой степени можно развеять эти сомнения и что определенный оптимизм в отношении потенциальной ценности семантики для различных областей мышления не лишен оснований.

Для оправдания этого оптимизма, как мне кажется, достаточно указать на два очевидных момента. Во-первых, разработка теории, которая формулирует точное определение некоторого понятия и устанавливает его общие свойства, создает тем самым прочную основу для всех рассуждений, в которые включено это понятие. Следовательно, она не может быть безразлична тому, кто использует это понятие и хочет делать это ясным и непротиворечивым способом. Во-вторых, семантические понятия реально входят в различные области науки, в частности эмпирической науки.

Тот факт, что в эмпирическом исследовании мы имеем дело только с естественными языками, к которым теоретическая семантика применима лишь с определенным приближением, не оказывает существенного влияния на проблему. Хотя, конечно, вследствие этого прогресс в семантике будет оказывать замедленное и ограниченное влияние на эту область. Ситуация, с которой мы здесь сталкиваемся, существенно не отличается от той, которая возникает при наших попытках применять законы логики к аргументации в повседневной жизни или вообще в применениях теоретической науки к эмпирическим проблемам.

В большей или меньшей степени семантические понятия безусловно входят в психологию, социологию и практически во все гуманитарные науки. Так, психолог определяет так называемый коэффициент интеллектуальности посредством числа истинных (правильных) и ложных (ошибочных) ответов на определенные вопросы; для историка культуры большое значение имеет последовательность тех объектов, для которых человечество в своем прогрессивном развитии находило адекватные обозначения; литературоведа может интересовать вопрос о том, всегда ли данный автор использует некоторые два слова в одном и том же значении. Примеры такого рода можно умножать до бесконечности.

Наиболее естественной и многообещающей сферой применения теоретической семантики очевидно является лингвистика ? эмпирическое изучение естественных языков. Некоторые разделы этой науки часто называют Lсемантикой¦, добавляя порой те или иные уточнения. Это имя иногда дают той части грамматики, которая пытается классифицировать все слова языка на части речи в соответствии с тем, что означает или обозначает слово. Изучение изменения значений в историческом развитии языка иногда называют Lисторической семантикой¦. Совокупность исследований семантических отношений в естественном языке в целом называют Lдескриптивной семантикой¦. Отношение между теоретической и дескриптивной семантикой аналогично отношению между чистой и прикладной математикой или, может быть, между теоретической и эмпирической физикой. Роль формализованных языков в семантике приблизительно можно сравнить с ролью изолированных систем в физике.

По-видимому, нет необходимости говорить о том, что семантика не может найти каких-либо непосредственных приложений в естественных науках ? физике, биологии и т. п., так как ни в одной из этих наук нас не интересуют лингвистические феномены и семантические отношения между лингвистическими выражениями и объектами, к которым они относятся. В следующем разделе, однако, мы увидим, что семантика способна оказывать некоторое косвенное влияние даже на те науки, в которые семантические понятия непосредственно не входят.

21. Применимость семантики к методологии эмпирических наук.

Наряду с лингвистикой, другой важной областью возможных применений семантики является методология науки. Здесь этот термин используется в широком смысле ? как охватывающий теорию науки в целом. Независимо от того, истолковывается ли наука лишь как система утверждений или как совокупность определенных утверждений и человеческих действий, изучение языка науки образует существенную часть методологического анализа науки. И мне представляется очевидным, что любая попытка устранить семантические понятия (такие, как понятия истины и обозначения) из этого анализа сделает его фрагментарным и неадекватным 35. Кроме того, для таких попыток в наши дни нет оснований, поскольку преодолены главные трудности, связанные с использованием семантических терминов. Семантика научного языка должна быть просто включена в методологию науки как ее часть.

Я никоим образом не склонен навязывать методологии, и в частности семантике ? теоретической или дескриптивной, ? задачу прояснения значений всех научных терминов. Эта задача стоит перед теми науками, в которых используются термины, и она действительно решается ими (точно так же, как, например, задача прояснения значения термина Lистинно¦ стоит перед семантикой и решается ею). Однако могут существовать определенные специальные проблемы такого рода, при решении которых методологический подход желателен или даже необходим (может быть, хорошим примером здесь будет вопрос о понятии причинности). В методологическом анализе таких проблем семантические понятия способны играть существенную роль. Таким образом, семантика может оказывать влияние практически на любую науку.

Встает вопрос, может ли семантика оказаться полезной при решении общих и, так сказать, классических проблем методологии. Я хотел бы здесь несколько подробнее обсудить специальный, хотя и очень важный, аспект этого вопроса.

Одна из основных проблем методологии эмпирических наук состоит в установлении условий, при которых эмпирическая теория или гипотеза должны считаться приемлемыми. Это понятие приемлемости должно быть релятивизировано относительно той или иной стадии развития науки (или данной совокупности знания). Иными словами, его можно рассматривать как снабженное временным коэффициентом, ибо теория, приемлемая сегодня, завтра может стать неприемлемой в результате новых научных открытий.

A priori кажется вполне вероятным, что приемлемость теории как-то зависит от истинности ее предложений, следовательно, методолог в своих (до сих пор безуспешных) попытках уточнить понятие приемлемости может ожидать некоторой помощи со стороны семантической теории истины. Поэтому мы ставим вопрос: существуют ли какие-либо постулаты, которые можно наложить на приемлемые теории и которые содержат понятие истины? В частности, мы спрашиваем, разумен ли следующий постулат:

LПриемлемая теория не может содержать (или иметь в качестве следствий) каких-либо ложных предложений¦.

Ответ на последний вопрос, очевидно, будет отрицательным. Прежде всего, исторический опыт дает нам уверенность в том, что каждая эмпирическая теория, принимаемая сегодня, рано или поздно будет отвергнута и заменена другой теорией. Весьма вероятно также, что новая теория будет несовместима со старой, т. е. из нее будет следовать предложение, противоречащее одному из предложений старой теории. Следовательно, по крайней мере одна из этих двух теорий должна включать в себя ложные предложения, хотя каждая из них принималась в определенное время. Во-вторых, обсуждаемый постулат едва ли может быть выполнен на практике, так как мы не знаем и вряд ли когда-нибудь найдем критерий истины, который позволит нам показать, что ни одно предложение некоторой эмпирической теории не является ложным.

Обсуждаемый постулат в лучшем случае можно рассматривать как выражение некоторого идеального предела для последовательности все более адекватных теорий в данной области исследования, однако едва ли ему можно придать сколько-нибудь точное значение.

Тем не менее, мне представляется, что все-таки существует важный постулат, который можно наложить на приемлемые эмпирические теории и который содержит понятие истины. Он тесно связан с обсужденным выше, но существенно слабее его. Памятуя о том, что понятие приемлемости снабжено временным коэффициентом, мы можем придать этому постулату следующую форму:

LКак только нам удается показать, что некоторая эмпирическая теория содержит (или влечет) ложные предложения, ее нельзя больше считать приемлемой¦.

В поддержку этого постулата я хотел бы высказать следующие замечания.

Думаю, каждый согласится с тем, что одной из причин, заставляющих нас отвергнуть эмпирическую теорию, является доказательство ее противоречивости: теория становится неприемлемой, если нам удается вывести из нее два противоречащих друг друга предложения. Теперь мы можем спросить, по каким же мотивам мы отбрасываем теорию на таком основании? Те, кто знаком с современной логикой, склонны отвечать на этот вопрос следующим образом: хорошо известный логический закон говорит, что если из теории можно вывести два противоречащих друг другу предложения, то из нее можно вывести любое предложение, поэтому такая теория тривиальна и не представляет научного интереса.

У меня есть некоторые сомнения относительно того, дает ли этот ответ адекватный анализ ситуации. Думаю, что люди, незнакомые с современной логикой, столь же мало склонны принимать противоречивую теорию, как и те, кому она хорошо известна. По-видимому, это верно даже для тех, кто считает логический закон, на который опирается аргументация, в высшей степени спорным и почти парадоксальным. Я не думаю, что наше отношение к противоречивым теориям изменится, даже если по некоторым причинам мы решим так ослабить нашу систему логики, что вывод любого предложения из двух противоречащих друг другу предложений окажется невозможным.

Мне кажется, что реальная причина нашего отношения заключается в ином: мы знаем (пусть лишь интуитивно), что противоречивая теория должна содержать ложные предложения, а мы не хотим считать приемлемой теорию, содержащую такие предложения.

Имеются различные методы установления того, что данная теория содержит ложные предложения. Некоторые из них опираются на чисто логические свойства обсуждаемой теории. Метод, рассмотренный только что (т. е. доказательство противоречивости), не является единственным методом этого типа, но считается наиболее простым и чаще всего используется на практике. С помощью определенных предположений относительно истины эмпирических предложений мы можем получить столь же эффективные методы, которые уже не носят чисто логического характера. Если мы решим принять общий постулат, сформулированный выше, то успех в применении любого из этих методов сделает теорию неприемлемой.

22. Применения семантики к дедуктивным наукам. Что касается применимости семантики к математическим наукам и их методологии, т. е. к мета-математике, то здесь мы находимся в гораздо более выгодном положении, чем в случае эмпирических наук. Нам уже не нужно выискивать причины, которые бы оправдали некоторые надежды на будущее (занимаясь, таким образом, какой-то пропагандой в защиту семантики), здесь мы можем указать на конкретные полученные результаты.

Продолжают выражать сомнения, может ли понятие истинного предложения ? в отличие от понятия доказуемого предложения ? иметь какое-либо значение для математических дисциплин и играть какую-либо роль в методологическом анализе математики. Мне кажется, однако, что именно понятие истинного предложения образует наиболее важный вклад семантики в мета-математику. У нас уже имеется целый ряд интересных мета-математических результатов, полученных с помощью теории истины. Эти результаты относятся ко взаимоотношениям между понятиями истинности и доказуемости; устанавливают новые свойства второго понятия (которое, как известно, является одним из фундаментальных понятий мета-математики); и проливают некоторый дополнительный свет на важнейшие проблемы непротиворечивости и полноты. Наиболее интересные из этих результатов были кратко рассмотрены в разделе 12 36.

Кроме того, с помощью методов семантики мы можем дать адекватные определения важным мета-математическим понятиям, которые до сих пор использовались лишь на интуитивном уровне, например понятию определимости или понятию модели системы аксиом. Это позволяет предпринять систематический анализ этих понятий. Исследования определимости, в частности, уже принесли некоторые интересные результаты и обещают еще больше в будущем 37.

Мы рассматривали применение семантики только к метаматематике, но не к собственно математике. Однако это различие между математикой и мета-математикой не имеет большого значения. Мета-математика сама является дедуктивной дисциплиной и поэтому с определенной точки зрения образует ветвь математики. Хорошо известно, что благодаря формальному характеру дедуктивного метода результаты, полученные в одной дедуктивной дисциплине, автоматически могут быть распространены на любую другую дисциплину, в которой первая находит свою интерпретацию. Так, например, все мета-математические результаты можно интерпретировать как результаты теории чисел. И с практической точки зрения также не существует резкой границы между мета-математикой и собственно математикой, например исследование определимости можно включить в любую из этих областей.

23. Заключительные замечания. Это обсуждение мне хотелось бы завершить некоторыми общими и не вполне строгими замечаниями по поводу всей проблемы оценки научных достижений посредством их применимости. В этой связи я должен высказать некоторые сомнения.

Будучи математиком (как и логиком и даже, может быть, философом), я имел возможность присутствовать на многочисленных дискуссиях среди специалистов в области математики, где проблема приложений стоит особенно остро, и обратил внимание на следующий феномен: если математик хочет принизить значение работы одного из своих коллег, скажем Л, то наиболее эффективный способ сделать это состоит в том, чтобы спросить, где может быть применен полученный результат? Прижатый к стенке человек в конце концов отыскивает исследования другого математика В и указывает на них .как на сферу применения своих собственных результатов. Если начать мучить В аналогичным вопросом, он сошлется на другого математика С. После нескольких попыток такого рода мы обнаруживаем, что вернулись к исследованиям А, и, таким образом, цепь замыкается.

Говоря более серьезно, я не хочу отрицать, что ценность некоторой работы возрастает благодаря ее применениям в исследованиях других людей и в практике. Тем не менее, я убежден, что вредно для прогресса науки оценивать значение какого-либо исследования исключительно или главным образом в терминах его полезности или применимости. Из истории науки нам известно, что многие важные результаты и открытия ждали столетия, прежде чем нашли применение в какой-либо области. На мой взгляд, существуют также и другие важные факторы, которых нельзя не учитывать при оценке значимости научной работы. Мне кажется, существует особая сфера очень глубоких и сильных человеческих потребностей, связанных с научным исследованием, которые во многих отношениях аналогичны эстетическим и, возможно, религиозным потребностям. И я думаю, удовлетворение этих потребностей должно считаться важной задачей исследования. Поэтому я убежден в том, что вопрос о ценности любого исследования не может быть адекватно решен, если не принять во внимание того интеллектуального удовлетворения, которое испытывает тот, кто понимает результаты данного исследования и сохраняет их. Быть может, это выглядит непопулярным и устаревшим, но я не считаю, что научный результат, дающий нам лучшее понимание мира и делающий его в наших глазах более гармоничным, заслуживает меньшего уважения, чем, скажем, изобретение, которое снижает стоимость покрытия дорог или улучшает коммунальное водоснабжение.

Ясно, что высказанные замечания становятся ненужными, если слово Lприменение¦ употребляется в очень широком и расплывчатом смысле. Возможно, не менее очевидно и то, что из этих общих замечаний ничего нельзя вывести относительно тех конкретных проблем, которые были предметом обсуждения данной статьи. И я действительно не знаю, приобретут или что-то потеряют семантические исследования благодаря введению того стандарта оценки, который я предложил.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Aristotle (1908) Metaphysica. (Works, v. VIII.) English translation by W. D. Ross. Oxford.

Camap R. (1937). Logical Syntax of Language. London and New York

Camap R. (1942). Introduction to Semantics. Cambridge.

Godel K. (1931). Uber formal unentscheidbare Satze del- Principia Mathematica und verwandter Systeme, I. // Monatshefte fur Mathematik und Physik, v. XXXVIII, pp. 173-198.

Godel K. (1936) Uber die Laenge von Beweisen // Ergerbnisse eines mathematischen Kolloquiums, v. VII, pp. 23?24.

Gonseth F. (1938) Le Congres Descartes. Questions de Philosophie scientifique // Revue thomiste, v. XLIV, pp. 183?193.

Grelling K., Nelson L. (1908) Bemerkungen zu den Paradoxien von Russel und Burali-Forti // Abhandlungen der Fries'schen Schule, v. II (new series), pp. 301-334.

Hofstadter A. (1938) LOn Semantic Problems¦ // The Journal of Philosophy, v. XXXV, pp. 225-232.

Hilbert D., Beniays P. (1934-1939) Gnrndlagen der Mathematik. 2 vols. Berlin.

Juhos B. von. (1937) The Truth of Empirical Statements // Analysis, v. IV, pp. 65-70.

Kokoszynska M. (1936a) Uber den absoluten Wahrheitsbegriff und einige andere semantische Begriffe // Erkenntnis, v. VI, pp. 143?165.

Kokoszynska M. (1936b) Syntax, Semantik und Wissenschaftslogik // Actes du Congres International de Philosophie Scientifique, v. Ill, Paris, pp. 9-14,

Kotarbinski T. (1929) Elementy teorji poznania, logiki formalnej i metodologji nauk. (Elements of Epistemology, Formal Logic, and the Methodology of Sciences, in Polish.) Lwow, 1929.

Kotarbinski T. (1930) W sprawie pojecia prawdy. (Concerning the Concept of Truth. In Polish.) Przeglgd filozoficzny, v. XXXVII, pp. 85-91.

Lindenbaum A. Tarski A. A. (1936) Uber die Beschraenktheit der Ausdrucksmittel deduktiver Theorien // Ergebnisse eines mathematischen Kolloquiums, v. VII, pp. 15-23.

Nagel E. (1938) Review of Hofstadter (1938) // The Journal of Symbolic Logic, v. Ill, p. 90.

Nagel E. (1942) Review of Carnap (1942) // The Journal of Philosophy, v. XXXIX, pp. 468-473.

Ness A. (1938) LTruth¦ As Conceived by Those Who Are Not Professional Philosophers // Skrifter utgitt av Det Norske Videnskaps-Akademi i Oslo, II. Hist.-Filos. Klasse, v. IV, Oslo.

Neurath 0. (1935) Erster Internationaler Kongress fur Einheit der Wissenschaft in Paris 1935 // Erkennthis, v. V, pp. 377-406.

Russell В. (1940) An Inquiry Into Meaning and Truth. New York.

Scholz H. (1937) Review of Studia philosophica, v. I // Deutsche Liteta-turzeitung, v. LVIII, pp. 1914-1917.

Tarski A. (1931) Sur les ensembles definissables de nombres reels. I // Fundamenta mathematicae, v. XVII, pp. 210?239.

Tarski A. (1935) Der Wahrheitsbergriff in den formalisierten Sprachen. (German translation of a book in Polish, 1933.) // Studia philosophica, v. I, pp. 261-405.

Tarski A. (1936) Grundlegung der wissenschaftlichen Semantik // Actes du Congres International de Philosophie Scientifique, v. Ill, Paris, pp. 1?8.

Tarski A. (1937) Uber den Begriff der logischen Folgerung // Actes du Congres International de Philosophie Scientifique, v. VII, Paris, pp. 1?11.

Tarski A. (1939) On Undecidable Statements in Enlarged Systems of Logic and the Concept of Truth // The Journal of Symbolic Logic, v. IV, pp. 105-112.

Tarski A. (1941) Introduction to Logic. New York.

WeinbergJ. (1942) Review of Studia philosophica, v. I // The Philosophical Review, v. XLVII, pp. 70-77.

(1)Tarski A. The Semantic Conception of Troth and the Foundations of Semantics // Philosophy and Phenomenologicai Reseach, 1944, v. 4, ¦ 3, pp. 341?375. Перевод выполнен А. Л. Никифоровым. - Прим. ред.

(2)Ср.: Tarski A. (1935) (см. список литературы в конце статьи). В этой работе дано более подробное и формальное изложение предмета настоящей статьи, в частности, материала, включенного в разделы 6 и 9?13 Она содержит также ссылки на мои более ранние публикации по проблемам семантики (сообщение на польском языке, 1930; статья: Tarski A. (1931) на французском языке; сообщение на немецком языке, 1932; и книг на польском языке, 1933). Описательная часть настоящей статьи по своему характеру близка к работе: Tarski A. (1936). Мои исследования, касающиеся понятия истины и теоретической семантики, были отрецензированы или обсуждены в работах: Hofstadter A. (1938), Juhos В. van (1937), Kokoszynska M. (1936a), (1936b), Kotarbinski Т. (1930), Scholz H (1937) Wein-bergJ. (1942) и т. д.

(3)Можно надеяться, что теперь интерес к теоретической семантике будет возрастать благодаря недавней публикации важной работы Карнапа [Carnap R. (1942)].

(4) Это относится, в частности, к публичным дискуссиям на 1-ом Международном конгрессе по единству науки (Париж, 1935) и на Конференции Международных конгрессов по единству науки (Париж, 1937); см., например: Neurath О. (1935), Gonseth F. (1938).

(5) Слова Lnotion¦ и Lconcept¦ в данной статье употребляются со всей той неопределенностью и двусмысленностью, с которыми они используются в философской литературе. Так, иногда они относятся просто к термину, иногда ? к тому, что подразумевается под термином, а в иных случаях ? к тому, что обозначается термином. Иногда неважно, какая из этих интерпретаций имеется в виду, в определенных случаях ни одна из них, может быть, не является адекватной. Хотя в принципе я придерживаюсь тенденции избегать этих слов в точном анализе, я не вижу необходимости делать это в данном неформальном изложении.

(6) Для наших настоящих целей несколько более удобно под Lвыражениями¦, Lпредложениями¦ и т. п. понимать не конкретные записи, а классы записей сходной формы (т. е. не конкретные физические вещи, а классы таких вещей).

(7) Аристотелевскую формулировку см. в: Aristotle (1908), фрагменты 7, 27. Другие две формулировки очень распространены в литературе, однако мне неизвестно, кому они принадлежат. Критическое рассмотрение различных концепций истины можно найти, например, в работах: Kotarbinski Т. (1929) (до сих пор издана только на польском языке), р. 123ff; Russell В, (1940), р. 362ff.

(8) За большую часть замечаний, содержащихся в разделах 4 и 8, я обязан покойному С. Лесьневскому, который развил их в своих неопубликованных лекциях, прочитанных в Варшавском университете (в 1919 г. и позднее). Однако Лесьневский не предвидел возможности строгой разработки теории истины и тем более определения этого понятия, поэтому, указывая на эквивалентности вида Т как на предпосылки антиномии лжеца, он не видел в них достаточных условий для адекватного употребления (или определения) понятия истины. Также и замечания в разделе 8 относительно вхождения эмпирической посылки в антиномию лжеца и возможности устранения этой посылки не связаны с ним.

(9) За более подробным разъяснением различных логических и методологических проблем, затронутых в данной статье, читатель может обратиться к работе: Tarski A. (1941).

(10) В оригинале речь идет, естественно, о буквах английского алфавита. ? Прим. перев.

(11) Антиномия лжеца (приписываемая Эвбулиду или Эпимениду) обсуждается здесь в разделах 7 и 8. Об антиномии определимости (восходящей к Ж. Ришару) см., например, работу: Hilbert D., Bemays P. (1934? 1939), v. 2, p. 263ff; об антиномии гетерологических терминов см. работу: Grelling К., Nelson L. (1908), р. 307.

(12) Дана проф. Я. Лукасевичем (Варшавский университет).

(13) Это можно сделать приблизительно следующим образом. Пусть S будет любым предложением, начинающимся со слов LКаждое предложение¦. Мы сопоставим S новое предложение S*, подвергая S двум следующим модификациям: заменяем в S первое слово LКаждое¦ словом LЭто¦ (Lопределенный артикль "The" ? Прим. перев.); после второго слова Lпредложение¦ мы вставляем все предложение S, заключенное в кавычки. Договоримся называть предложение S L(само)применимым¦ или Lне(са-мо)применимым¦ в зависимости от того, истинно или ложно сопоставленное ему предложение S*. Теперь рассмотрим следующее предложение:

LКаждое предложение является не (само )применимым¦.

Легко показать, что сформулированное предложение должно быть и (само)применимым и не(само)применимым, следовательно, мы пришли к противоречию. Быть может, не вполне ясно, в каком смысле эта формулировка антиномии не включает эмпирической посылки, однако я не буду останавливаться на этом вопросе.

(14) Термины Lлогика¦ и Lлогический¦ в данной статье употребляются в самом широком смысле, который в последние десятилетия стал почти традиционным. Логика понимается здесь как охватывающая всю теорию классов и отношений (т. е. математическую теорию множеств). Лично я по многим причинам предпочитаю употреблять термин Lлогика¦ в более узком смысле, включающим в себя только то, что иногда называют Lэлементарной логикой¦, т. е. пропозициональное исчисление и (узкое) исчисление предикатов.

(15) Однако см. к этому работу: Tarski A. (1936), р. 5.

(16) Метод построения, который мы собираемся обрисовать, с соответствующими изменениями применим ко всем формализованным языкам, известным в настоящее время. Из этого не следует, правда, что нельзя создать язык, к которому данный метод будет применим.

(17) При осуществлении этой идеи возникает определенная техническая трудность. Пропозициональная функция может содержать произвольное число свободных переменных, а логическая природа понятия выполнимости изменяется в зависимости от этого числа. Когда речь идет о функциях с одной переменной, то обсуждаемое понятие является бинарным отношением между этими функциями и единичными объектами; для функций с двумя переменными оно становится тернарным отношением между функциями и парами объектов и т. д. Таким образом, мы имеем дело, строго говоря, не с одним понятием выполнимости, а с бесконечным множеством таких понятий, и оказывается, что эти понятия не могут быть определены независимо одно от другого и все должны вводиться одновременно.

Для преодоления этой трудности мы используем математическое понятие бесконечной последовательности (или, может быть, конечной последовательности с произвольным числом терминов). Мы договариваемся рассматривать выполнимость не как многоместное отношение между пропозициональными функциями и бесконечным числом объектов ,как бинарное отношение между функциями и последовательностями объектов. При таком допущении формулировка общего и точного определения выполнимости больше не представляет никаких трудностей. Теперь истинное предложение можно определить как предложение, которое выполняется каждой последовательностью.

(18) Для того чтобы рекурсивно определить понятие выполнимости, мы должны использовать определенную форму рекурсивного определения, не разрешенную в объектном языке. Поэтому Lсущественное богатство¦ мета-языка может заключаться просто в наличии этого типа определения, С другой стороны, известен общий метод, позволяющий устранить все рекурсивные определения и заменить их обычными, явными определениями. Когда мы пытаемся применить этот метод к определению выполнимости, мы видим, что должны либо ввести в мета-язык переменные более высокого логического типа, чем переменные объектного языка, либо задать аксиоматически в мета-языке существование классов, более широких по объему, чем все те классы, существование которых может быть установлено в объектном языке. (См. работы: Tarski А. (1935), р. 393; Tar-ski A. (1939), р. 110)

(19)Благодаря развитию современной логики понятие математического доказательства подверглось серьезному упрощению. Предложение данной формализованной дисциплины доказуемо, если оно может быть получено из аксиом этой дисциплины с помощью определенных простых и чисто формальных правил вывода, таких, например, как правило отделения и подстановки. Таким образом, чтобы показать, что все доказуемые предложения истинны, достаточно доказать, что все предложения, принятые в качестве аксиом, истинны и что правила вывода, применяемые к истинным предложениям, вновь приводят к истинным предложениям. Обычно это не представляет трудностей.

С другой стороны, вследствие элементарной природы понятия доказуемости его точное определение требует лишь простых логических средств. В большинстве случаев такие логические средств имеются в самой формализованной дисциплине (к которой относится понятие доказуемости). Однако нам известно, что в отношении определения истины дело обстоит иначе. Поэтому, как правило, понятия истины и доказуемости не могут совпадать, а так как каждое доказуемое предложение истинно, должны существовать истинные предложения, которые недоказуемы.

(20) Таким образом, теория истины дает нам общий метод доказательства непротиворечивости для формализованных математических дисциплин. Однако нетрудно понять, что доказательство непротиворечивости, полученное этим методом, может обладать некоторой интуитивной ценностью, т. е. увеличивать нашу веру в то, что рассматриваемая дисциплина действительно непротиворечива только в том случае, если нам удалось дать определение истины в терминах мета-языка, не содержащего объектный язык в качестве своей части (см. замечание в разделе 9) Только в этом случае дедуктивные допущения мета-языка могут быть интуитивно проще и более очевидны, чем допущения объектного языка, хотя условие Lсущественного богатства¦ будет формально выполнено. (См. к этому также работу: Tarski А. (1936), р. 7).

Неполнота обширного класса формализованных дисциплин является существенным содержанием фундаментальной теоремы К. ГTделя (см. работу: Godel К. (1931), р. 187ff). Объяснение того факта, что теория истины прямо приводит к теореме ГTделя, является достаточно простым, При выводе результата ГTделя из теории истины для нас существенно то, что определение истины нельзя дать в мета-языке, который столь же Lбогат¦, как объектный язык (см. сноску 19). Однако при обосновании этого используется метод рассуждения, очень тесно связанный с тем, который (в первый раз) использовал ГTдель. Можно добавить, что в своем доказательстве ГTдель очевидно руководствовался некоторыми интуитивными соображениями, связанными с понятием истины, хотя в явном виде это понятие в его доказательстве не встречается (см.: Godel К. (1931), р. 174).

(21) Понятия обозначения и определения приводят, соответственно, к антиномиям Греллинга-Нельсона и Ришара (см. сноску 11). Чтобы получить антиномию для понятия выполнимости, мы строим следующее выражение:

LПропозициональная функция Х не выполняет X¦.

Противоречие возникает при рассмотрении вопроса о том, выполняет ли это выражение, которое очевидно является пропозициональной функцией, само себя или нет.

(22) Все понятия, упоминаемые в данном разделе, могут быть определены с помощью выполнимости. Можно сказать, например, что данный термин обозначает некоторый объект, если этот объект выполняет пропозициональную функцию Lх тождествен Т¦, в которой LТ¦ представляет данный термин. Аналогично пропозициональная функция определяет данный объект, если последний является единственным объектом, выполняющим эту функцию. Определение следования см. в работе: Tarski A. (1937), а определение синонимии ? в работе: Сатар R. (1942).

(23) Общая семантика является предметом работы: Carnap R. (1942). См. также замечания в работе: Tarski A. (1935), р. 388.

(24) См. различные цитаты в работе: Ness A. (1938), р. 13.

(25) Имена людей, высказавших возражения, не будут здесь названы, если их возражения не были опубликованы.

(26) Следует подчеркнуть, однако, что положение с предполагаемым порочным кругом не изменится" даже если мы примем другую точку зрения, представленную, например, в работе: Carnap R. (1942), т. е. спецификацию условий, при которых предложения некоторого языка считаются истинными, будем рассматривать как существенную часть описания этого языка. С другой стороны, можно заметить, что позиция, представленная в тексте, не исключает возможности использовать таблицы истинности в дедуктивном развитии логики. Однако в этом случае такие таблицы должны рассматриваться только как формальный инструмент проверки доказуемости определенных предложений, а символы LТ¦ и LF¦, которые встречаются в них и обычно считаются сокращениями слов Lистинно¦ и Lложно¦, не получают какой-либо интуитивной интерпретации.

(27) См. работу: Juhos В. von (1937). Должен признаться, я не вполне понял возражения Юхоса и не знаю, как их классифицировать, поэтому должен ограничиться здесь некоторыми формальными соображениями. По-видимому, Юхосу неизвестно мое определение истины, он ссылается лишь на неформальное изложение в работе: Tarski A. (1936), в которой определение вообще не было дано. Если бы он был знаком с подлинным определением, он изменил бы свой аргумент. Но я сомневаюсь, что и в этом определении он обнаружил бы некоторые Lдефекты¦, ибо полагает, будто ему удалось доказать, что Lтакое определение принципиально невозможно дать¦.

(28) Фразы Lр истинно¦ и Lр имеет место¦ (или "лучше: Lистинно, что р¦ и Lимеет место, что р¦) иногда используются в неформальных рассуждениях, в основном по стилистическим соображениям. Однако в этих случаях они рассматриваются как синонимы предложения, представленного посредством Lр¦. В то же время, насколько я понимаю, эти фразы не могут употребляться Юхосом как синонимы Lр*. В противном случае замена Г на Г или Т" не дала бы никакого Lулучшения¦.

(29) См. обсуждение этой проблемы в работе: Kokoszynska М. (1936а), р.161ff.

(30)Большинство авторов, обсуждавших мою работу о понятии истины, придерживаются мнения, что мое определение не соответствует классическому истолкованию этого понятия; см., например, работы: Kotarbinski T. (1930), Scholz H. (1937).

(31)См.: Ness A. (1938) К сожалению, результаты той части исследования Несса, которые особенно важны для нашей проблемы, в его книге не обсуждаются, ср. с. 148, примечание 1.

(32) Хотя я несколько раз слышал это возражение, в печати я встретил его лишь однажды, причем, что достаточно курьезно, в работе, не имеющей отношения к философии: Hilbert D., Bemays P. (1939), v. 2, р. 269 (где оно не имеет характера какого-либо возражения). С другой стороны, в обсуждениях моей работы профессиональными философами я не нашел никаких замечаний на эту тему (см. сноску 2).

(33) См. работу: Gonseth F. (1938), р. 187.

(34) См. работы: Nagel Е. (1938), Nagel E. (1942), р. 471. Замечание, идущее, может быть, в том же самом направлении, можно найти в работе: Weinberg J. (1942), р. 77; см., однако, его предыдущие замечание на р. 75.

(35) Эта тенденция очевидна в ранних работах Карнапа (см., например: Carnap R. (1937), в частности, часть V) и в сочинениях других членов Венского кружка. См. об этом работы: Kokoszynska M. (1936a), Weinberg J. (1942)

(36) О других результатах, полученных с помощью теории истины, см. работы: GodelK. (1936), Tarski A. (1935), р. 401, Tarski A. (1939), p. 111.

(37) Некоторый объект, например, число или множество чисел, называется определимым (в данном формализме), если существует пропозициональная функция, определяющая его (см. сноску 22). Таким образом, хотя термин Lопределимый¦ имеет мета-математический (семантический источник, он является чисто математическим по своему объему, так как выражает свойство (обозначает класс) математических объектов. Благодаря этому понятие определимости можно переопределить в чисто математических терминах, хотя и не в рамках той формализованной дисциплины, к которой это понятие относится. Однако фундаментальная идея определения не изменяется. См. к этому, а также для дальнейших библиографических ссылок, работу: Tarski A. (1931). Различные другие результаты относительно определимости можно найти в литературе, например, в работе: Hubert D., Beniays P. (1939), v. 1, pp. 354, 369, 456П; Lindebaum A., Tarski A. (1936). Можно заметить, что термин Lопределимый¦ иногда употребляется в другом, мета-математическом (но несемантическом) смысле. Это происходит, например, в тех случаях, когда мы говорим, что некоторый термин определим в других терминах (на базе данной системы аксиом) Об определении модели системы аксиом см. работу: Tarski A. (1937).

назад содержание далее



ПОИСК:




© FILOSOF.HISTORIC.RU 2001–2023
Все права на тексты книг принадлежат их авторам!

При копировании страниц проекта обязательно ставить ссылку:
'Электронная библиотека по философии - http://filosof.historic.ru'