Предисловие к книге Досократики. 1914. (Маковельский А.)

Маковельский

Досократаки. — Мн.: Харвест, 1999. — 784 (Классическая философская мысль).

ПРЕДИСЛОВИЕ

В нашей книге читатель найдет первоисточники по древнейшему периоду греческой мысли и сводку результатов монографических исследований, посвященных той же области истории мысли. Перевод первоисточников сделан по изданию Германа Дильса (Die Fragmente der Vorsokratiker,v.H.Diels, III Aufeage, 1912). В нем даны все фрагменты и важнейший доксографический и биологический материал. Доксографический материал расположен в том систематическом порядке, в каком он находился в первоисточнике всей доксографии — сочинении Феофраста «Мнения физиков». В досократическую эпоху философия и наука составляли одно нераздельное целое, поэтому здесь приводятся не только собственно философские учения о принципах всего сущего (о бытии, познании и долженствовании), но также учения математические, астрономические, географические, метеорологические, физические, физиологические, психологические, экономические, политические, медицинские, учения, относящиеся к теории музыки и т. д. Одним словом, перед взором читателя развертывается картина зарождающейся европейской науки во всей ее широте. В нашем переводе читатель вcтре-

3

Досократики

тит свыше 400 имен тех работников на ниве науки, которые впервые заложили фундамент европейской науки. К сожалению, от большинства их сохранились лишь имена. Г. Дильс в своем издании приводит также тех мыслителей, живших в эпоху Сократа и после него (до IV века до Р. Хр. вкл.), которые по характеру своего мышления прямо примыкают к досократикам (дело в том, что в истории мысли строго хронологические рамки не вполне соответствуют содержанию предмета). Равным образом Дильс приложил материал, относящийся к космологической и астрологической поэзии шестого века, космологической и гномической прозе (Ферекид, Феаген, Акусилай, изречения семи мудрецов) и древнейшей софистике. Весь этот материал и мы предполагаем предложить благосклонному вниманию читателей.

В основу перевода положен текст Г. Дильса. Не имея возможности углубляться в область так называемой «низшей» критики текста, исследующей разночтения рукописей и построение родословного дерева последних, мы не считали себя вправе вносить изменения в греческий текст, и лишь изредка в примечаниях мы указываем кажущиеся нам желательными в интересах смысла незначительные поправки текста. Гораздо чаще уклоняемся мы от Г Дильса в понимании текста, особенно в тех случаях, когда, по своей грамматической конструкции, текст допускает разные толкования. В частности, мы не сочли возможным принять выставленную Дильсом остроумную гипотезу, получившую затем всеобщее признание, о значении термина «престер» в свидетельствах об Анакси-мандре («огонк выходящий из жерла кузнечного меха»). Дело в том, что в старом понимании этого термина мы находим весьма характерное для все-

4го астрономического учения Анаксимандра сближение солнца и прочих светил с молнией: для Анаксимандра, солнце (а также луна и звезды) есть «длящийся пучок молний» или «струя молний». Перевод фрагментов изобилует особыми трудностями вследствие архаичности выражений, отсутствия контекста, бессвязности отрывков и неясности речи, порождаемой тем обстоятельством, что новые мысли пробиваются впервые с трудом к словесному выражению. Необходимо учесть также и тот факт, что смысл слов с течением времени изменялся, и поэтому, как удалось установить, даже Аристотель понимал уже неправильно некоторые выражения досократиков. Вследствие всех указанных причин переводчик фрагментов стоит на зыбкой почве, и иногда оказываются в одинаковой мере обоснованными два (и более) расходящихся понимания одного текста. Ввиду этого мы рядом со своим переводом приводим (особенно в отделе: «Гераклит») уклоняющиеся от нашего переводы других, которые кажутся нам ценными вариантами. Но при этом мы не гонимся за полнотой, так как в нашей области писалось и пишется слишком много произвольного и необоснованного. Что касается доксографического и биографического материала, то он приведен в размере указанного выше сочинения Г Дильса. Последний, как сам выражается, хотел дать только зерна, солому же отбросить, и, как нам кажется, это намерение ему удалось мастерски осуществить. При переводе доксографическаго и биографического материала нам иногда приходилось ограничиваться греческим текстом ввиду отсутствия каких бы то ни было переводов и пособий, посвященных анализу текста. Из русской переводной литературы, относящейся к досократикам, здесь необходимо

5упомянуть ценные труды Э. Радлова (Эмпедокл и этические отрывки Демокрита), кн. С. Трубецкого (перевод отдельных фрагментов и свидетельств в его исторических трудах), Г. Церетели (фрагменты Ксенофана, Гераклита, Парменида, Зенона, Мелисса и Анаксагора, избранная доксография о Фалесе, Анаксимандре, Ксенофане, Анаксимене, Гераклите, Пармениде, Анаксагоре и Эмпедокле1) и Г. Якубаниса (прозаический и стихотворный перевод фрагментов Эмпедокла), а также заслуживающую внимания работу В. Нилендера (перевод фрагментов Гераклита).

Научное значение переводов сочинений древних философов метко характеризует Г О. Марбах, называя их «самой краткой и самой острой интерпретацией» (die kurzeste und schurfste Interpretation)2. Об этом же пишет А Н. Гиляров: «Всякий, кто имел дело с древними авторами, в особенности философами, хорошо знает, какого сильного и долгого умственного напряжения требует иногда точный перевод и как часто вследствие такой умственной работы открываются в тексте совершенно новые, раньше незамеченные стороны»3.

Несколько слов считаю я нужным предпослать также той части моей работы, которая имеет своей целью представить досократических мыслителей в свете новейших исследований. Ее главный недостаток заключается в том, что образ каждого мыслителя как бы двоится перед взором читателя. Объяснение этого явления лежит в состоянии на-

6

1 Перевод Г. Церетети помещен в «Приложении» к книге «П. Таннери. Первые шаги древнегреческой науки*, р. п. 1902.

2 G.O.Marbach. Lehrbuchd. Geschichte d.Philosophie. Iabth 1838,стр.У11.

3 А. Н. Гиляров. Источники о софистах. Платон, как исторический свидетель, 1891,стр. III—IV.

ших источников о досократиках. Коли мы будем выделять только несомненно достоверное о каждом мыслителе, то мы получим один образ, если же мы не будем чуждаться гипотез и станем отбрасывать только то, что положительно недостовер-но,то получим другой образ. Амплитуда колебаний между этими минимумом и максимумом иногда довольно велика (так, например, при первом методе философское значение Фалеса и Пифагора сводится к нулю). Пристрастный критик легко может усмотреть противоречие в тех наших суждениях о разных досократических мыслителях, которые, на самом деле, вытекают из применения двух равноправных методов к изучению дошедшего до нас материала. В свое оправдание мы должны еще прибавить, что задачей характеристик, которые мы предпосылаем переводу творений отдельных мыслителей и свидетельств о них, является сводка результатов посвященных им историко-критических исследований. Мы здесь лишь подводим итоги и рисуем то состояние историко-философских проблем, от которого приходится в настоящее время отправляться дальнейшему исследованию в этой области. Эти наши этюды являются подготовительной работой к другому нашему сочинению: «Исторический и психологический генезис греческой философской мысли». Поэтому на страницах «Досократи-ков» мы скупы на исторические построения и, выдвигая различные моменты, выявленные у того или иного мыслителя современными исследованиями, мы не связываем их в цельную картину развития (для последней цели и материал, приведенный у Г Дильса, следовало бы дополнить теми свидетельствами, которые относятся к целым направлениям и школам, за исключением пифагорейской, поме-

7щенной в сборник Дильса в качестве школы) 1. Связный очерк развития греческой досократичес-кой мысли и выяснение ее основных мотивов мы оставляем, как сказали, для другого сочинения. Однако, несмотря на все наше желание пока воздерживаться по возможности от решительных суждений в спорных вопросах, самая задача подведения итогов заставляла нас занимать в конце концов определенные позиции, в которых мы весьма часто расходимся с установившимися авторитетами. Начало той работе, первая часть которой предлагается здесь читателям, было положено в 1912—1913 учебном году. В качестве приват-доцента Казанского Университета я вел практические занятия по досократическому периоду греческой мысли. Студент Константин Иванович Сотонин перевел под моей редакцией отделы из сборника Дильса, посвященные Зенону и Мелиссу. Этот наш совместный труд появится во второй части «Досократиков». Так как книга печатается во время моего пребывания за границей, то К И. Сотонин любезно взял на себя корректуру листов, наведение справок в русской литературе и присылку мне русских книг. Пользуемся случаем выразить ему нашу искреннюю благодарность.

8

г. Мюнхен

1 марта 1914 г.

А Маковельский

`1 Такого рода сообщения и суждения Аристотеля о досократиках собрал Otto Gilbert. Aristoteles und die Vorsokratiker (Philologus, Bd.68, стр. 368-395).

ВВЕДЕНИЕ

Какое значение для современности может иметь изучение досократических мыслителей? С каких точек зрения и в каких отношениях представляют они интерес для вас?

На значение изучения древних мыслителей впервые указал Лейбниц, который, исходя из убеждения, что «истина более распространена, чем думают», но слишком часто она является в прикрашенном, скрытом и искаженном чуждыми ей добавлениями виде, требовал, чтобы, обратившись к древним мыслителям, «извлекали золото из грязи, алмаз из его рудника, свет из тьмы». «Это была бы, подлинно, некая вечная философия (perennis quaedam philosophia)», — говорит он1.

Затем Гегель делает историю философии частью самой системы философии и указывает на непреходящее значение каждой формы развития мысли: она есть необходимый момент в развитии мышления и во всякой высшей философской системе. Под влиянием Гегеля повышается интерес

9

1 Цит. Y.J.Degerando. Histoire comparee des systemes de philosophie, II изд., 1822. Т.1, стр. 54.

к истории философии вообще и открывается новый период в изучении ее.

Вторая половина девятнадцатого века характеризуется в области философии уже таким развитием исторических исследований, что, по сравнению с ними, теоретические построения отступают на задний план. Однако, думается, такое положение вещей должно считать временным явлением. Расцвет историко-философского исследования, обогатив современную мысль, приведет к созданию новых всеобъемлющих систем.

История философии научает нас искать истину, и в этом отношении изучение древней философии имеет особенную цену «Поелику можно только навыкнуть философствовать, а не изучиться философии, — справедливо пишет А Галич1, — то искание истины часто наставительнее самого обретения оной. Древние представляли себе многие задачи явственнее, испытывали решение тщательнее, радовались своей находке искреннее: мы же, богатые мудростью, бедны наслаждением; часто на руках нянек и пестунов отучаемся от употребления | собственных членов; пропускаем мимо глаз многие трудности... Философия, как и все прочее, имеет от: времени до времени нужду в освежении, и сие освежение должно происходить из собственного ее недра, а к тому и служить философией древних... Наипаче же она служит сильным предохранительным врачеством от мелочной односторонности, педантического высокомерия и сурового догматизма, который часто ускользает и от самого лжеименного скептика». Особенно поучительным в известных отношениях является изучение начатков греческой философии, когда впервые делаются по-

10

1 История философских систем, 1818, стр.9-10

пытки охватить мыслью вселенную, между тем как в последующие века человеческая мысль движется уже в установившихся рамках, более или менее обус-аовленных ее прошлым развитием, В досократичес-ком периоде мы имеем дело с зарождающейся наукой, не обладающей еще умственным капиталом: здесь мысль делает первые сознательные попытки овладеть вселенной и впервые пробивается на свет через мифологическую оболочку примитивного мировоззрения. Отсюда понятен особый интерес, проявляемый к этому периоду развития мысли. «Новым открытием настоящего полустолетия, — читаем в американском философском журнале1, — является положение, что путь к изучению философии есть изучение ее истории и особенно ее генезиса. Увлечение началами направило интерес на греческую философию и в заключение привело к начаткам греческой философии».

Но изучение досократического периода важно не только с вышеописанной точки зрения. Необходимо принять во внимание также пребывающее значение идей греческой философии, которое особенно выдвинул Густав Тейхмюллер, основатель нового направления в истории философии, ставящего своей задачей историю понятий в отличие от истории систем2. Наконец, необходимо отметить и пребывающее значение самих древнегреческих систем, как таковых, заключающееся в их типическом свойстве. На это типическое значение греческих философских систем указал уже

11

1 ТЬеАтепсап;оигпа1оГР5усгю1о§у; 1888.у.1;п.4,сгр.б31.

2 О значении Г. Тейхмюллера как основателя нового

1 История философских систем, 1818;стр.9~10.

направления в истории философии см. Вепп ТЬе рЬИозорпегз 1882,1.1. стр. XVIII Э. Радлов. Очерки исторео-графии истории философии. (Вопросы философии и психологии, кн. 49, стр. 376—377).

Фр. Ницше. «Греки изобрели, — говорит он1, — типы философских умов, и все дальнейшее потомство не прибавило к этому ничего существенного...

Каждый народ будет посрамлен, если ему укажут на такое идеальное общество философов, как древнегреческие учителя — Фалес, Анаксимандр, Гераклит, Парменид, Анаксагор, Эмпедокл, Демокрит и Сократ». Об этом же говорит В. Вундт: «История показывает нам, что уже в сравнительно раннее время развились основные черты тех мировоззрений, между которыми еще и в настоящее время движется метафизическое мышление. Поэтому, хотя древние уже давно не служат для нас образцом ни в одной какой-нибудь отдельной области природы или истории, за исключением искусства изображения, в философии они по-прежнему наши учителя, и именно потому, что чем более сравнительно упрощены внешние условия знания по содержанию и объему — тем яснее выступают общие мотивы основных мировоззрений»2. О типическом свойстве античного мышления говорят также В. Виндельбанд3 и проф. Александр Введенский4, которые проводят даже аналогию между общим ходом развития древнегреческой и новой европейской философии. Эта аналогия оказывается, однако, поверхностной.

Что касается оценки досократических мыслителей, то мы упомянем, что, исходя из разных то-

12

1 Фр. Ницше. Полное собрание сочинений, т. 1. стр. 326 р. а См. также Я ОеШег. РпесШсЬ Не1С25сЬеипс! <Ле УогюЬа-ас&ег, 1904. >

2 Философия в систематическом изложении, р. п. 1909-Метафизика, стр. 111.

3 В Рго1е§отепа ксвоей истории древней философии.

4 В предисловии к русскому переводу книги Таннери.

чек зрения, Фр. Ницше, Дюринг, Т. Гомперц, Нестле и др. отдают им в некоторых отношениях предпочтение перед позднейшими греческими мыслителями. Так, по Дюрингу, только досократики (до софистов) являются подлинно оригинальными мыслителями, после них оригинальные мысли были высказаны только в области морали. Наивысшую оригинальность у досократиков находит также Фр. Ницше.

Высокое место занимают досократики и в исторической концепции Гербарта, по вычислению которого философия насчитывает всего не более 400 лет своего развития (200 лет в древнее и 200 в новое время). «Философия процветала, — говорит он1,— от Анаксгтапдра до Аристотеля... и от Декарта до нашего века... Итак, если угодно, дадим ей четыре века (жизни)...» В изложении Т. Гомперца, стоящего на точке зрения естествен но-научного эмпиризма, досократический период является самым плодотворным и наиболее ценным из всех периодов развития греческой мысли. Но наиболее трезвую оценку досократическим мыслителям дает В. Нестле. «Не следует, — говорит он2, — смотреть на досократовскую философию, как на простую прелюдию к философской трилогии, созданной Сократом, Платоном и Аристотелем. Уже тот факт, что стоя возвращается к Гераклиту, эпикуреизм к Демокриту, скепсис к элеатам и софистам, опровергает мнение, будто бы с возникновением Платоновской и Аристотелевской систем досок-ратические мыслители раз и навсегда были опро-

13

1 I. НегЬап. 5атт11. ^егке, пг& v. Наг1епБ1ет, XII Вё., стр. 270. См. также М. ^ЙаИЬег. НегЬап шк! Ше ВДозорШе, 1908.

г, 1908,стр.20—21.

вергнуты и раз навсегда с ними было покончено. Скорее дело идет о двух разных видах философствования... Некоторые из досократиков стоят ближе к современной мысли и чувству, чем Платон и Аристотель».

Для тех, кто присоединится к положительной оценке демократической мысли, изучение ее, согласно прекрасному выражению Густава Тейх-мюллера об истории философии, будет служить не только делу «ориентировки относительно хода развития наших понятий*, но также содействовать выработке теоретического мировоззрения «как поле наблюдения, как своего рода эксперимент и контроль над исследованием»1.

Но и для тех, кто склонен видеть в начальном периоде истории мысли лишь историю заблуждений, изучение его может представить интерес с другой точки зрения. Так, С. Глинка2, следуя Кондильяку, пишет: «По-видимому, заблуждения ума человеческого едва ли достойны внимания. И в самом деле, для чего в сих исследованиях терять время, которое бы можно употребить для приобретения истинных сведений?.. Познавать мнения для одних только мнений есть самый ничтожнейший предмет». Но далее он указывает, какое положительное значение может иметь изучение этих «мнений»: «Ими заниматься должно так, как мореходец поучается кораблекрушениями предшественников своих... Не зная, как прежде нас рассуждали, мы бы начали рассуждать худо... Предложив начертание различных мнений, я доставлю вам в несколько дней опыт многих веков». Подобный же

14

1 С. Те1сптй11ег. ЗшсНеп гиг Сезсп. (1 Ве§пЙе, 1874, стр. III.

2 С. Глинка. История ума человеческого от первых успехов просвещения до Эпикура. 1804, стр. 11.

взгляд на изучение древних мыслителей высказывает Г Майер: «По-видимому, почти закон человеческой природы — что она находит истину лишь после того, как ею будут исчерпаны все заблуждения»1.Только с этой точки зрения, по его мнению, можно правильно оценить связь между прежней работой мысли и современной.

Истина едина, но бесконечны исторические формы ее обнаружения, всегда неизбежно несовершенные. Следуя Лейбницу, станем отыскивать у досократиков лучи «вечной философии» и в то же время, по совету Кондильяка, будем на них изучать заблуждения человеческого ума. Будем помнить, что старые идеи в философии и науке всегда живы и что за пренебрежение к себе они мстят тем, что входят в современную мысль не своей ценной вечной стороной, но стороной отрицательной, — в форме повторения старых ошибок.

Во введении к первой части «Досократиков» мы считали бы уместным сказать несколько слов об открытии В. Рошера. Последний произвел ряд тщательных исследований о значении чисел в религиозных обрядах и верованиях древних греков, а также в их медицине и философии2. В исследовании: «Учения греческих философов и врачей о числе 7»3 (19.06 г.) В. Рошер впервые высказал

15

1 О. Мауег. НегаШ v. ЕрЪ. и. А. Зспореппаиег. 1886, стр. 5.

2 ^. Н. КозсЬег. О1е еппеасНзспеп ипс! пеЪсЪтасШсЪеп Ршсепип<1\СЪспеп ><1 аНезс. СпесЬеп 1903- О1е 7-ипё 9-2аЫ ип КШшзипсЩутшй СпесЬеп 1904- О*е НеЬс1отас1еп[епгеп с!ег ОпесШзспеп РЫЬкорпепипс! Аег21е 1906. ЕппеасИзспе ЗшсЛеа 1907. >

3 В «АЬпапсИ. <1рШ.—П151. КЬаКе!. 5аспз. СезеИзсп. й\Ик». 24,1906. >

мысль, что в приписываемом Гиппократу сочинении: «О числе 7» (ресЯ ЭвдпмЬдщх) первые 11 глав очень древнего происхождения, а именно, по его мнению, их должно отнести к до пифагорейскому времени: это — отрывок философского сочинения древнемилетской школы (времени Анакси-мандра и Анаксимена). Позже В. Рошер вернулся к этому вопросу в двух сочинениях: «О времени, происхождении и значении Гиппократовского сочинения о числе 7»1 и «Новооткрытое сочинение древнемилетского натурфилософа VI века до Р.Хр»2. Полный греческий текст обсуждаемого В. Рошером сочинения погиб в 1671 году, когда сгорела последняя сохранившаяся рукопись греческого оригинала. В настоящее время мы имеем сохранившийся в весьма испорченном виде отрывок греческого оригинала, заключающий первые пять глав, несколько цитат у Филона, Галена и др., полный латинский перевод VI века (весьма испорченный) и ценный арабский перевод всего сочинения (XI века)3. На основании этого материала В. Рошер реставрирует первые одиннадцать глав, принадлежащие, по его мнению, древнем ил етс кому натурфилософу. Следуя ему, даем русский перевод этого сочинения.

16

1 11еЬегАИ:ег,иг5ргип§ипс1Вес1еи1;ип§с1егН1рро1а'аЕ15с11еп Зсппп топ с!ег $1еЬеп2аЫ, 1911 (в «АЪпапсИ. с! рЬй-Ьи!. К1. <1 К§1. 5асп5 СезеЛзсп. и, ^155», 28 В><1 Здесь перепечатаны все относящиеся к этому сочинению дошедшие до нас первоисточники (арабский текст приведен в немецком переводе). >

2 О1е пей етис1ес1ае $сптШ етея а11тйе515спеп Кашг-рЫ1оборпеп с16 ;апгп. v. Спг, (*Метпоп», В<1 V, Ней 3—4,1911; здесь же в приложении даны ответы на критику Г. Дильса: \7. Койспег. Ме1пе Кесп[Геги§ип§ §е§епиЬег йег О1е15!5спеп КгШК т йег О. Ш. 2с§.). >

3 Немецкий перевод последнего дал Спг. Нагйег в «Кпеншсп. Мизешп» 48,1893- со стр. 434-

Пролог (общие замечания о значении числа 7). Глава 1а «Вселенная и все отдельные части ее имеют следующее устройство. Все должно и по внешней форме, и по своей внутренней сущности проявлять число 7. Так, например, человеческое семя сгущается в твердую массу7 и приемлет человеческий образ и сущность человека по истечении 7 дней, и то же самое число (время) определяет продолжительность болезней и всех разрушительных процессов, совершающихся в органическом теле Точно так же и все остальные вещи обладают семеричной природой, формой и порой своего завершения. Так как это число управляет миром, как целым, то и каждая отдельная часть последнего имеет такую форму и устройство, которые обнаруживают влияние числа 7». По-видимому в этом отрывке пробел, как можно заключить из цитаты Фавония Евлогия (источником которого служил Посидоний) в его комментарии к сочинению Цицерона «Сон Сципиона» р. 9- «Гиппократ Косский... в книгах, носящих название «О числе семь», утверждает, что это число 7 лежит в основе рождения тела; ибо вылитое и принятое теплотою матери семя превращается в тело на седьмой день, образование его заканчивается в седьмом месяце и большею частью плод достигает надлежащего исчисления месяцев; и зубы у младенцев начинают прорезываться с седьмого месяца и меняются на седьмом году; на четырнадцатом (2x7) году начинается зрелость, на двадцать первом (3x7) вырастает пушок на подбородке у юношей». Вероятно, перед Посидонием лежал более полный текст сочинения «О числе 7».

Космология (семь сфер вселенной). Глава 1 b: «Первое из всех место принадлежит а6солютно чистой мировой субстанции (т.е. эфиру), из ко-

17торой возникают лето и зима (т. е. тепло и холод), второе место занимает отражение звезд и их самый горячий и самый тонкий свет; третье место — путь (^сфера) знойного солнца; четвертое место — луна, которая восходит или заходит, и то, прибавляясь, совершенствует (живые существа) (т. е. способствует их росту и развитию), то, убавляясь, уменьшает их (т. е. вызывает их ослабление и истощение)1. Пятую мировую сферу образует воздушная субстанция, которая порождает дожди, молнии, фом, снег, град и т. д.; шестую — влажный элемент моря, ключей, источников и озер и обитающая в них теплота, которая выводит влажность и вследствие этого орошает; седьмую — сама земля, на которой находятся животные и растения; она есть всеобщая кормилица и возникла из воды. Так, стало быть, число 7 служит основанием устроения миров вселенной*.

В приведенном отрывке дается учение о семи сферах вселенной: 1) сфера чистого эфира, 2) сфера звезд, 3) сфера солнца, 4) сфера луны, 5) сфера воздуха, 6) сфера воды и 7) сфера земли. Особенного внимания здесь заслуживает применение понятий разряжения и сгущения.

Комментарии Галена разъясняют нам данное здесь учение о первой сфере. Гален fol.2v: «Гиппократ разумеет под этим мировое пространство, прилегающее к самому крайнему небесному кругу; оно неподвижно и есть абсолютный огонь. Оно находится по ту сторону (всего остального) мира,

1 Весьма древнее, повсеместно распространенное представление о влиянии фаз луны на живых существ. Как доказывает В. Рошер. самая вера в значение числа 7 основана на этом представлении о сильном влиянии луны и ее сменяющихся каждые семь дней фаз на всю жизнь земли и ее обитателей.

18и из него выделились части мира. Но оно само не разделено более. Оно называется эфир». Гален fol. 3 r.: «Для объяснения может служить пример: правда, земля носит того, кто на ней движется, однако она не есть причина его движения. Точно также и небесный круг лишь постольку является причиной лета и зимы, поскольку в нем находится зодиак и звезды—собственные причины времени, года». Гален fol. 8 r.- «Олимпийский мир есть пространство, наполненное абсолютно чистой субстанцией огня. Гомер (VII 42 след.) упоминает его и говорит, что от него не поднимается никакого испарения, на него вовсе не падает дождь и на нем (всегда) царит ослепительный чистый блеск».

К учению о второй сфере Гален fol. 3v: «Звезды, получая свет от солнца, становятся светоносными и вследствие этого воспринимаемыми. Густота ночи не позволяет нашим взорам проникнуть (через нее), но светом звезд она разряжается и (тогда) возможно глазу проникнуть через нее».

К учению о третьей сфере Гален fol.3 v: «Солнце, обладатель теплоты».

К учению о четвертой сфере Гален fol 4 v: „Если луна удаляется от солнца, то она поднимается и прибавляется, а если она приближается к нему, то она опускается и убавляется. Справедливо Гиппократ уделяет луне четвертое место между частями вселенной, ибо, подобно тому как 4 образует середину числа 7, так и луна находится посредине небесных и земных вещей».

К учению о пятой сфере Гален fol 14 v: «Пар и туман поднимаются от земли и моря, от озер и рек, более всего зимою, так как тогда земля тепла В воз-духе они сгущаются и скучиваются в облака. Если последние станут тереться друг о друга, то возникают ветры, которые из узких промежутков с громад-

19ной силой несутся вниз и таким образом производят гром. Затем следует ливень, скорее всего в том случае, если воздух холоден, следовательно, зимою*.

Глава II: «Миры, находящиеся под землею, равны по числу и подобны по форме мирам, находящимся над ней. Они движутся сами собой по идущим вокруг земли круговым нитям. Поэтому земля и олимпийский мир обладают свойством неподвижности, между тем как все остальное находится в круговом движении. В середине же мира находится земля, которая, будучи внутри и сверху влажной от воды, парит в воздухе, так что то, что для одних находится внизу, для других находится вверху, и наоборот, и что для одних — направо, то для других — налево. Сказанное приложимо ко всем местам вокруг земли. Земля же, образующая центр (вселенной), и олимпийский мир, образующий самую высшую сферу, неподвижны».

«Луна же, которая носится посредине (семи сфер), соединяет гармонически все остальные вещи, которые живут одна на счет другой и переходят друг в друга. Все всегда движется само по себе легко и непрерывно. Небесные звезды, которые в числе семи имеют целью принуждать времена года следовать друг за другом... За луною следует солнце, за солнцем следует луна, за Большой Медведицей следует Арктур1, подобно тому как луна за солнцем. Плеяды2 следуют за Гиадами5, Сириус за Орионом. Эти звезды следуют друг за другом и взаимно противоположны для того, что-

1 Арктур (собственно значит *страж Медведицы*) — звезда в созвездии Боота.

2 Плеяды — группа из семи звезд в знаке Тельца.

3 Гиады (собственно «дождливые*) — созвездие из семи звезд, с восходом которых обыкновенно начиналась дождливая погода.

20бы заставлять времена года следовать друг за другом и производить их смену».

Учения, данные в приведенной второй главе сочинения «О числе 7», сводятся к следующему 1) земля находится в центре мира, лежит неподвижно, окруженная со всех сторон воздухом, и имеет форму шара (в связи с этим дается учение об антиподах); 2) сфера луны занимает среднее положение между землей и небом (т. е. это — четвертая по порядку из семи сфер вселенной); 3) кроме неподвижных земли и олимпийского мира, все остальные сферы совершают вечное круговое движение; 4) смена времен года зависит от небесных светил, причем, по мнению В. Рошера, необходимо здесь вычеркнуть луну, которая определяет месяцы и недели, а не времена года: по исключении луны, и в этой области будет проведено господство числа 71.

Комментарий Галена fol. 8 v: «Земля подобна точке в центре мира. В этом положении она удерживается действием окружающего (ее) небесного круга, так что она не в состоянии наклоняться ни в каком направлении». Fol. 10 r: «Элементы переходят друг в друга и носят название по субстанции, которая находится в отдельных (элементах) в наибольшем количестве. Так в земле находится также вода, воздух и огонь, однако преобладает земля и таким образом она дает элементу название». Fо1. 10 v: «Элементы же возникают, друг из друга, с одной стороны, через сгущение — огонь, воздух, вода, земля — с другой стороны, через разрежение в обратном порядке».

1 Т. е. семью светилами, определяющими времена года, будут 1) Солнце, 2) Большая Медведица. 3) Арктур, 4) Плея-Ды, 5) Гиады; 6) Орион, 7) Сириус.

21Глава III. «О ветрах. Есть семь направлений ветров. Ветры дуют, периодически возвращаясь (соответственно смене времен года и служащих их основанием звезд), движутся, несясь неподдающимся определению образом, и производят вдыхание и оживляющее дуновение воздуха Происхождение ветров указывается их названиями: из теплой страны приходит Апелиот1, к нему примыкает Борей, далее следуют Арктий, Зефир, Липе, Нот, Эвр. Эти ветры дуют в определенной временной последовательности*.

К этому месту Гален fol. 14 v: «Часто ветры отклоняются от своего направления, даже порой принимают направление, противоположное первоначальному. — Гиппократ представляет себе процесс вроде того, как мы вдыхаем воздух; и подобно тому как через вдыхание воздуха благотворно умеряется внутренний, губительно действующий жар животного или растения, точно также и ветер действует оживляющим образом*.

В приведенной третьей главе дается учение о периодической смене ветров и принимаются следующие направления ветров: Апелиот О, Борей N0, Арктий М, Зефир W, Липс SW, Нот S и Эвр SО (недостает лишь Аргеста NW, отсутствие которого В. Рошер объясняет его незначительной ролью в Ионии и в местах плавания милетцев). Здесь же мы встречаем представление о дышащей вселенной. Необходимую для органического мира прохладу доставляет, по данному здесь учению, атмосферический воздух.

Глава IV: «О временах года. Времен года — семь: время посева, зима, время посадки, весна, лето, время плодов, осень. Они отличаются друг от друга следующими (свойствами): не приносит плодов

1 Восточный ветер; Апелиот собственно значит «происходящий от солнца» (ото и

22ни посев летом, ни цветение зимой, ни пускание ростков летом, ни созревание зимою*.

По-видимому, времена года здесь ставились в связь с переменой ветров, как можно заключить из Гшгена fol. 16 r: «Гиппократ дает деление года соответственно изменениям в атмосфере: ибо перемены воздуха имеют следствием также смену ветров и времен года». К учению о временах Гален ХVII А 17 след. (Kыbn): «И все те, которые разделяют год на семь времен, считают лето до восхода созвездия Пса, а затем до (восхода) Арктура — время плодов. Они же и зиму делят на три части, делая серединой ее время вокруг солнцестояний. Времена же по ту и другую сторону ее (середины) — предшествующее ей время посева и другое следующее за ней время посадки. Дело в том, что они дают им такие названия. И, действительно, даже в приписываемой Гиппократу книжке «О числе 7» можно найти разделение года на семь (времен), причем сохранены поздняя осень и весна, зима же разделена на три части, лето же на две».

Глава V: «Возраст. В человеческой природе есть семь перемен, которые мы называем возрастами: младенец, отрок, юноша, молодой человек, мужчина, пожилой муж, старик Младенческий возраст простирается до 7 года, до перемены зубов; отроческий возраст до 14 (=2x7), до наступления половой зрелости; юношеский возраст до 21 (=3x7), до начала вырастания бороды; возраст молодого человека до 28 (=4x7), до полного развития тела; возраст мужчины До 49 (=7x7), возраст пожилого мужчины до 56 (=8x7) года С этих лет человек называется стариком».

Отдел о семи возрастах людей следует непосредственно за учением о семи временах года. Очевидно, имелось в виду провести параллель между ступенями человеческой жизни и временами года.

23Деление человеческой жизни на семилетия — весьма древнего происхождения. В дошедшей до нас литературе греков оно впервые встречается у Солона (в элегии). Последний, определяя нормальную продолжительность человеческой жизни в 70 лет, делит ее на 10 периодов, по 7 лет каждый: 1) 1 —7 лет, до перемены зубов; 2) 7—14 лет, до появления признаков юношеского возраста; 3) 14—21, до появления пушка на подбородке; 4) 21—28, расцвет физической силы; 5) 28—35, время вступления в брак и рождения детей; 6) 35—42, человек достигает полного развития своих умственных сил; 7) 42 — 49, время высшего расцвета ума и речи; 8) 49—56, сохраняется прежнее состояние; 9) 56—68, силы слабеют; 10) 63—70, человек уже старик и созрел для смерти. Мы видим, что во многих отношениях учение Солона совпадает с уче-нием, данным в сочинении «О числе 7».

Глава VI а: «Тела {Люди, животные) и деревья на земле по своему существу сходны со вселенной, вследствие соответствия в целом и части их должны обнаруживать такой же состав, как и части мира. Тела состоят из таких же по числу и сущности частей, как и мир. Земля тверда и неподвижна; в своих каменных плотных элементах она подобна костям (I); здесь она неспособна к движению и страданию. То, что находится вокруг нее, то расторжимо, подобно плоти (II) человека. Влажность и теплота в земле подобна мозгу и семени (Ш) человека. Вода в реках подобна крови (IV) в жялах. Стоячие воды соответствуют жидкости, заключающейся в мочевом пузыре и в заднем проходе, море — влажности во внутренностях человека (V). Воздух же соответствует дыханию (VI), луна — местопребыванию ума (VII)».

Глава VI b: «Теплота является в человеке, как и в мире, в двух местах. Часть солнечных лучей соеди-

24нилась с землей (т. е. с испарениями ее); она подобна теплоте во внутренностях и жилах человека. Напротив, теплота звезд и солнца в наивысших областях вселенной подобна подкожной теплоте. Теплота, которая имеет свое местопребывание крутом в теле, своим быстрым движением производит перемену цвета кожи, подобно тому как там можно видеть подобную же деятельность Зевса (?)*. Арктур (?) имеет отношение к деятельности гнева в человеке и питает его, происходящего из солнца (?). А бесконечная гостота (-неразделяемая твердь), которая окружает весь мир, подобна внешней плотной коже, возникшей благодаря холоду Таковы по своему свойству целое и каждая отдельная часть».

Гален fol. 2 r. «Самый крайний, окружающий всю вселенную круг, который неразделяем, подобен покрывающей тело коже. Твердость этой кожи происходит от окружающей холодной температуры». Fо1.24 r. «Подобно тому как ум быстр и проворен и подобен огню, так и луна, и подобно тому как луна освещает предметы, так и мозг с помощью чувств проникает до вещей».

В шестой главе проводится параллель между макрокосмом и микрокосмом: 1) твердые части земли (скалы и камни) приравниваются костям человека или животного, 2) мягкие вещества землистой природы сравниваются с мясом, 3) влажные и теплые вещества уподобляются мозгу и семени, 4) вода в реках — крови в жилах, 5) вода в болотах и море — жидкости во внутренностях тела, 6) воздух — дыханию и 7) луна — грудобрюшной

1 В арабском переводе вместо Юпитера латинского перевода стоит Сатурн. По мнению Гардера, здесь разумеется солнце, которое благодаря своему быстрому движению освещает весь мир и оживляет все в мире.

25преграде. Смена красок на лице человека сравнивается с изменением красок неба. Во второй части главы указывается на господствующую повсюду противоположность теплого и холодного. Какмож-но заключить из других мест, общим источником холода наш автор считает «неразделимую твердь» (из твердого льда), которая окружает всю вселенную, подобно тому как кожа покрывает тело животных; общим же источником теплоты является, по его мнению, сфера чистого эфира, непосредственно примыкающая к этой мировой оболочке.

Глава VII: «Каждый животный индивид имеет семь частей: 1) голову, 2) служащие орудиями руки, 3) внутренности и отделяющую их грудобрюшную преграду, 4), 5) каналы полового члена для излияния мочи и семени, 6) задний проход для остатков пищи и 7) служащие для движения ляжки».

В седьмой главе дается учение о частях человеческого тела. В следующей восьмой главе говорится о семи функциях головы.

Глава VIII: «Самая голова в целях сохранения жизни человека проявляет деятельность в семи отношениях. А именно, в ней находятся: 1) вдыхание холодного воздуха, где последний всегда находит доступ1; 2) истечение теплоты от всего тела2; 3) познавание предметов посредством глаз; 4) способность слышать; 5) чувство обоняния; 6) доставление пищи и питья через (рот) и воздушную трубу в желудок; 7) чувство вкуса».

Гален fоl. 31 r. «Одна часть пищи проходит в желудок через небо, другая через воздушную трубу

1 Т. е. прежде всего имеются в виду ноздри, затем рот.

2 Вероятно, под этим разумеется выдыхание (теплого воздуха из нас), как можно думать из сопоставления этого места с учением Аыаксимена (см. 3 В 1).

26для того, чтобы последняя не становилась сухой и не затрудняла при разговоре. Впрочем, некоторые из древних говорят, что через воздушную трубу пища вовсе не входит».

Сходная во многих отношениях с данным здесь учением теория о значении головы встречается в псевдо-Гиппократовом подражании Гераклиту (см. 12 С 1). Учение о семи отверстиях в голове является весьма древним народным представлением. Оно встречается у китайцев, персов, евреев, магометан и т. д. Так, например, по учению магометан, Бог сделал в теле Адама девять отверстий, из них семь в голове его.

Глава IX- «Язык имеет семь гласных: альфа (б), эпсилон (е), эта (з), йота (й), омикрон (о), ипсилон (н), омега (щ)».

Глава Х-« Равным образом и душа делится на семь частей. Ее составляют: 1) теплота, которая в течение семи дней образует форму зародыша; эта теплота действует в упомянутые семь дней совершенно одинаково как у женщины-матери, так и у животных; 2) прохлада воздуха, благотворно действующая (на теплоту, которая без нее стала бы действовать разрушительно); 3) влажность, распространенная по всему телу; 4) элемент земли, представляемый кровью, нуждающеюся в питании; 5) горькие соки, причиняющие весьма мучительные болезни; продолжительность последних — семь дней; 6) всякая сладкая пища, переходящая в субстанцию крови; 7) все соленое, уменьшающее удовольствие. Это — семь естественных частей души. Если человек разумен, то эти части сосуществуют одна возле другой, не причиняя страдания; и если он все делает надлежащим образом, то в течение всей своей жизни бывает здоров и духовно деятелен и живет довольно долго. А худым и беспорядочным образом жизни грешат

27

против самих себя и попадают в жестокие болезни и сильные страдания. Так умирают люди от болезней по своей собственной вине, являясь сами виновниками своих страданий».

Гелен fо1.32 r. «Гиппократ не стоит одиноко со своим мнением, что душа делится на семь частей. Также Платон и его приверженцы1 упоминают об этом б разных сочинениях. Первой частью души является естественная теплота в первое время по зачатии. Развитие семени у всех тварей одинаково в первые семь дней». Об упоминаемом в тексте «соленом, уменьшающем удовольствие» Гален fо1.43 v, «То есть слизь, которая не питает тела вследствие своего соленого свойства; скорее, скопляясь в значительном количестве в желудке, она расстраивает аппетит».

Глава XI,- «Равным образом вся земля разделяется на семь частей: 1) головой и зрением ее является Пелопоннес, местожительство благородно мыслящих мужей; 2) Истм соответствует спинному мозгу и шее; 3) Иония — грудобрюшная преграда; 4) Геллеспонт — ляжки; 5) фракийский и киммерийский Босфор — ноги; 6) Египет и египетское море — (верх) живота; 7) Черное море и Меотийское болото2 — низ живота, (мочевой пузырь) и задний проход».

Для доказательства древности выше приведенного сочинения «О числе 7» В. Рошер приводит следующие соображения. Прежде всего он обращает внимание на географические представления автора сочинения. Он указывает на примитивность данной им карты земли, в которой земля сравнивается с телом животного, на полное игнорирование западных греческих колоний (Сицилии и южной Италии), Афин и Персии, на упоми-

1 Равным образом и стоики.

2 Т. е. Азовское море.

28нание северных и южных колоний Милета, на особое значение, приписываемое автором Ионии и Спарте, и, наконец, на направления ветров, указанных в его сочинении. Весьма характеристична историка-политическая точка зрения автора. Неупоминание персидской мировой державы свидетельствует, что сочинение написано до завоевания Ионии и разрушения Милета персами в 494 году О принадлежности сочинения шестому веку до Р. Хр. свидетельствует также сравнение Ионии с грудобрюшной преградой и Пелопоннеса с головой мира. Действительно, в VI веке Иония была центром материальной и духовной культуры. Ионяне занимали в то время выдающееся место в области науки, литературы, изящных искусств, техники, промышленности, мореплавания и торговли. Достаточно упомянуть об их заслугах в области героического эпоса, элегии и лирики, в области архитектуры и пластики, об их технических изобретениях того времени (открытие ими паяния меди и железа, закаливания и размягчения металлов посредством огня и погружения в воду, изобретение угломера, отвеса, токарного станка, ключа и отливки металлов), об их деятельности в области наук (географии, астрономии, истории и др.; изобретение солнечных часов, глобусов, карт земли) и связанной с последними философии (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен, Гераклит, Пифагор, Ксенофан, Анаксагор). Понятно, что сознание этих заслуг могло привести ионийца к признанию своей родины центром мировой культуры и к сравнению ее с грудобрюшной преградой. Высокая оценка политического значения Пелопоннеса в связи с полным игнорированием Афин указывает на время, когда всеми греками признавалась гегемония Спарты, т. е. на шестой век. Срав-

29нение Пелопоннеса (т. е. Спарты с ее пелопоннесскими союзниками) с головой и глазами мира относится не только к внешней форме страны, но и к ее политическому значению. В связи с этим стоит упоминание о высокой доблести лакедемонян, которая также приурочивается к шестому веку. Итак, географическая и историко-политическая точка зрения автора обнаруживает в нем милетца шестого века до Р. Хр. Анонимность автора говорит против мнения, что это — подложное сочинение более позднего времени, которому намеренно придана архаическая окраска.

При анализе сочинения со стороны его филосов-ского содержания прежде всего можно заметить, что автор стоит на допифагорейской точке зрения. А именно, автор с наивной односторонностью учит о повсеместном исключительном господстве гебдомады (числа 7), между тем как древнейшие пифагорейцы признавали большое значение не только за числом 7, но также за 1, 4, 10 и другими. Но особенно характеристично, что у нашего автора совершенно отсутствуют главнейшие древнепифагорейские геб-домады (семь тонов и семь планет). Чем объяснить игнорирование этих замечательных гебдомад автором, который повсюду старается отыскать господствующее во всем, по его мнению, число 7? Он говорит о 7 сферах вселенной, о 7 частях земли, о 7 частях тела, о 7 функциях головы, о 7 элементах души, о 7 ветрах, о 7 временах года, о 7 определяющих последние светилах (из которых некоторые суть созвездия из 7 звезд), о 7 возрастах (из которых все, кроме акме, по 7 лет), о 7 днях образования зародыша, о 7-дневной продолжительности болезней. Неупоминание им важнейших пифагорейских гебдомад можно объяснить лишь незнанием их.- последние еще не были открыты. Автор притом не знает еще различи

30между планетами и неподвижными звездами и землю считает неподвижным центром земли. Таким образом, и в астрономии он стоит на древнемилетской, допифагорейской точки зрения. Поэтому В. Рошер видит в авторе сочинения древнего милетца, который заполняет пропасть, существовавшую до сих пор между милетскими натурфилософами и Пифагором, образует мост от первых к последним.

Если сравнить учения, даваемые в сочинении «О числе 7» с учениями известных нам представителей древнемилетской школы, то окажется ряд существенных совпадений. Вместе с Фалесом наш автор учит об образовании земли из воды. Вместе с Анаксимандром и Анаксименом он принимает основную противоположность тепла и холода и учит о неподвижно свободно парящей в центре вселенной земле. Вместе с Анаксименом он проводит параллель между макрокосмосом и микрокосмосом, говорит о дыхании вселенной, принимает учение о сгущении и разряжении веществ.

Но в сочинении «О числе 7» мы находим и ряд существенных расхождений с известными нам учениями древних милетцев. Такова прежде всего позиция нашего автора в учении о первовеществе. Гален в своем комментарии утверждает, что он признавал пер-вовеществом огненный эфир, однако, из собственных утверждений нашего автора скорее можно вывести заключение, что он принимает семь равноценных элементов (см. гл. X и VI).Учение о непреложности господствующих в мире законов носит у нашего автора математическую (арифметическую) окраску Другие учения нашего автора (семь сфер, шаровидность земли и т. д.) не находят себе соответствия в учениях известных нам милетцев.

Вышеприведенные мнения В. Рошера о значении сочинения «О числе 7» подверг серьезной кри-

31тике Г. Дильс1, который помещает это сочинение между 450 и 350 гг.Тем не менее, мы полагаем, В. Рошеру удалось доказать, что существенная часть сочинения «О числе 7» принадлежит неизвестному древнемилетскому философу, которого мы склонны считать современником Анаксимена. Однако, надо думать, в это сочинение внесены некоторые позднейшие вставки, вследствие чего необходимо относиться с осторожностью к тем новым чертам, которыми должна была бы обогатиться древнеми-летская философия в случае признания нашего сочинения ее достоянием.

Литературу о досократиках см. У Ибервега (Fr.Ueberwegs Grundriss d.Geschichte d.Philosophie, I Th., X Aufl., bearb. V.K.Praechter, 1909) и у А Руге (A.Ruge. Die philosophie d.Gegenwart, 3 тома). В десятом издании первой части Ибервега2 указана литература по 1908 г. вкл.; у Руге в первом томе приведена литература за 1908 и 1909 гг., во втором за 1910 г. и в третьем за 1911 г. Здесь же указаны также и с чинения на русском языке (оригинальные переводные). Более раннюю русскую литератур по истории древней философии см. у Прозорова; в его «Систематическом указателе» по классической филологии (по 1892 г. и прибавления за 1893, 94 и 95 гг.), а также у арх. Гавриила в шестом томе его «Истории философии» (1841). Из работ последних лет заслуживающими наибольшего внимания могут быть признаны следующие сочинения:

1 H.Diels. Die vermeintliche Entdeckung einer Inkunabel der griechischen Philosophie (D. deutsche Literaturzeitung, 1911, №30).

2 Fr.Ueberwegs Grundruss d.Geschichted. Philosophie, I Th, X Aufl., bcarb. V. K.Praechter, 1909..

32K.Goebel. Die vorsokratische Philosophie 1910. Это сочинение представляет собой ряд кратких монографий о досократиках. Значение досакратичес-кой философии автор видит в том, что она «заключает в себе начала и основы западной науки» и представляет «чфЮмб еЯт ЬеЯ»(вечное приобретение) научного знания. Главнейшие положения автора сводятся к следующему Относительно многих открытий, приписываемых Фалесу, можно доказать, что они ему не принадлежали. Так. например, уже до Фалеса греки знали, что солнечный год имеет 365ј дней, и им уже были известны солнцестояния. Греческая геометрия в своих начатках идет от египтян, арифметика от финикиян, астрономия и хронология от вавилонян. Фалес — отец греческой философии, так как он первый свел чувственное многообразие вещей к единому первовеществу и первый стал искать знания ради знания, а не из практических целей. Первовещество Анаксиман-дра не есть нечто среднее между элементами и не смесь вещей, но это — умопостигаемое, бесконечное и вечное тело, в котором все различия заключены потенциально. Ксенофан не отожествлял бога с миром. Вначале Ксенофан принимал два элемента: воду и землю, позже он учил, что мир образовался из одного элемента (из земли, по некоторым свидетельствам на самом же деле, думает Гебель, из воды). Основная мысль Гераклита: все вещи, существующие в мире, суть лишь части единого целого, которое распадается на множество процессов и вещей, чтобы затем вновь соединиться в одно целое. Это единое сущее есть огонь. В традиции греков Гераклит стал отцом учения об абсолютном течении вещей. На самом же деле, Гераклит не принимал ни абсолютного покоя, ни абсолютного изменения, но связывал состояние покоя и

33движения между собой. Гебель оспаривает мнение Пфлейдерера, по которому цель философии Гераклита — сделать всеобщим состоянием возвещенную в мистериях идею бессмертия.

P.Deussen. Allgemeine Geschichte der Philosophie mit besonderer Berьcksichtigung der Religionen. II Bd., I Abt. Die Philosophie der Griechen, 1911. Место до-сократической философии в общем ходе развития греческой мысли автор характеризует следующим образом. Досократический период есть эпоха, в которую познание имеет своим объектом внешнюю природу. Невозможность найти на этом пути решение мировой загадки приводит к сомнению в существовании объективной истины вообще (софисты). Затем Сократ открывает для философского исследования новую область — внутренний опыт. Испытав его влияние, Платон «соединяет великие системы досократического времени в единое общее метафизическое здание». Первоначальное мировоззрение каждого народа — религиозно-мифологическое. Прежде чем мысль расстанется с теологическими воззрениями прежнего времени и предастся непосредственному исследованию действительности, проходит промежуточный период, в котором человеческий дух старается понять связь и происхождение мира под предпосылкой прежних теологических воззрений. Так, в качестве предтечи философии в Греции возникают мифологические космогонии, из которых главнейшие примыкают к именам Гомера, Гезиода, Ферекида и орфиков. Первые философы ищут принцип для объяснения природы; у ми-летцев этот принцип материален, у пифагорейцев формален; впервые у элеатов принцип становится умопостигаемым и метафизическим Элеатскую философию Дейссен ценит особенно высоко: эле-

34атами, по его мнению, открывается центральное течение западной философии, которое через Платона, Аристотеля и средние века доходит до нашего времени. Ни с кем из досократических философов не стоит Платон в столь внутреннем родстве, как с Парменидом. Философия Платона есть непосредственное и органическое развитие философии элеатской. Парменид и Гераклит — два величайших явления досократовской философии и вместе с тем две крайних противоположности.

A.Fisher. Die Grundlehren der vorsokratishen Philosophie (Grosse Denker, I Bd., 1911). Исходный пункт греческой философии составляют, по мнению автора, гомеровские, гезиодовские и орфические мифы. Но уже в мифологическом объяснении мира скрывается философская рефлексия. Философия до Сократа, несмотря на все разнообразие направлений, представляет внутреннее единство в постановке проблем, которое обусловлено органическим единством духовной жизни. Вся досократов-ская философия представляет собой ответ на два вопроса: 1) из чего возникают все вещи? 2) каким образом они возникают? Кульминационный пункт досократовской метафизики — Демокрит.

F.M.Cornford. From relogion to philosophy. A study in the origins of western speculation, 1912. Автор смотрит на религию и философию как на два последовательных фазиса человеческого отношения к миру (а не как на две различные области). Греческая философия развивалась в форме двух параллельно идущих направлений, из которых одно было чисто научным и руководилось любознательностью, другое же носило практический характер, стремилось указать наилучший путь жизни и оправдать веру перед разумом. Справедливо уже Диоген Лаэрций устанавливает два ряда гречес-

35ких мыслителей, из которых один (ионийский) идет от Анаксимандра, другой (италийский) — от Пифагора. Два указанных философских направления могут быть поставлены в связь с двумя типами греческой религии — олимпийской и-диони-совой. Таким образом, в духовной жизни греков можно проследить два потока: с одной стороны, Гомеровская теология и ее наследница научная философия, к которой автор относит Анаксимандра, Анаксимена, Анаксагора и атомистов-, с другой стороны, религиозный мистицизм и мистическая философия, к которой отнесены Пифагор, Гераклит, Ксенофан, Парменид и Платон. Эмпе-докл соединяет мистическую и научную точки зрения на мир. Что касается содержания греческой философии, то, по мнению автора, оно не вышло за пределы религиозного материала, послужившего для нее исходным пунктом. Философия лишь анализировала этот материал, различала в нем различные факторы и таким путем открывала в нем скрытые противоречия и антиномии, что и заставляло философов принимать одну альтернативу и отбрасывать другую. Греческая философия имела не творческий, а лишь аналитический характер. Ее источником не был реальный мир вещей, ее системы возникли из анализа прежнего дофилософского мировоззрения. В последнем автор видит плод коллективной мысли и считает его отражением социальной структуры примитивного человеческого общества. В этом мировоззрении автор различает слои, отражающие различные стадии социального развития, и устанавливает первичную дорелигиозную стадию «чистой магии» и последовательные слои «религиозной настройки». Построения автора основаны на широком социологическом материале и глубоком знании гречес-

36кой религии, однако его толкование греческих философских учений часто не свободно от произвола. O.Pfordten. Die Grundurteile der Philosophen. I Hдlfte (Konformismus. Eine Philosophie der normativen Werte, 3-я часть), 1913- Цель автора— проследить, какие нормативные ценности признавались в истории философии. По мнению Пфордтена, за понятиями и суждениями о бытии всегда скрываются мысли о ценности. Основные положения каждой философской системы по своей внутренней сущности всегда суть суждения о ценности. В свете такого понимания история философии должна предстать перед нами в новом виде (особенно по сравнению с гегелианской панлогической схемой). Изменяются и развиваются не понятия, но оценки. Каждый новый период характеризуется не новой логической позицией относительно проблемы, но изменением прежней оценки. Таким образом, в истории философии мы будем иметь не периоды логического развития понятий, а периоды различных оценок, и мы получим иные, новые группировки философских систем. Такова основная точка зрения автора, но ее проведение в области досократического периода не дает никаких новых существенных результатов.

J.Burnet. Die Anfбnge der Griechischen Philosophie, II Augs. Aus dem engl. Ыbers. Von E.Schenkel, 1913). Немецкий перевод выдающейся работы Дж. Бернета, английское второе издание которой вышло в 1908 г. Ценным является здесь перевод фрагментов и важнейших свидетельств, в котором Бернет неоднократно дает новое понимание греческого текста. В оценке результатов новейших монографических исследований Вернет часто судит более правильно, чем другие крупные авторитеты в нашей области: Целлер, Т. Гомперц, Таннери и др.

37(Напр., его оценка работ Патина о Гераклите.) Весьма удачны также отдельные его мнения о возникновении греческой философии, о характере древнейшей греческой космологии и т. д.

Из новейших сочинений, посвященных отдельным мыслителям и вопросам, мы обратим внимание на работы J.Dхrfler'a (Die kosmogonischen Elemente in d.Naturphilosophie d.Thales в Archiv f.Gesch.D.Philos., Bd. XXV; Zur Urstofflehre d.Anaximenes, 1912; Die Eleaten und die Orphiker, 1911), в которых указывается связь ранней греческой философии с древней те-огонической и космогонической поэзией, а также ее внутреннее родство с орфической мистикой (в понимании досократиков автор находится под влиянием Иоэля). Упомянем также неудачную попытку Э. Лёва дать совершенно новое понимание философии Гераклита в следующих работах: 1) Heraklit im Kampfe gegen den Logos 1908, 2) Ein Beitrag zu Heraklitus frg.67 u. 4a (Archiv, Bd. XXIII), 3) Die Zweiteilung in d. Terminologie Heraklitus (Archiv, Bd. XXIV), 4) Parmenides u. Heraklitis (Archiv, Bd. XXV). По Э. Лёву, Гераклит не является представителем учения о Логосе, но, напротив, он — самый решительный противник этого учения. Различие между элеатами и Гераклитом образует противоположность рационализма и эмпиризма (а не бытия и бывания). Сочинения Пар-менида и Гераклита направлены друг против друга. Парменид отдает предпочтение чистому мышлению, Гераклит наблюдению природы. Слово льгпт Парменида значит «понятие, или мысль», у Гераклита — «пустое абстрактное понятие», между тем как ьнпмб Гераклита значит «имя и сущность», у Парменида — «несущественное название». Терминологии первых философов посвящена статья: Bruno Iordan. Beitrдge zu einer Geschichte d.philosoph. terminologie (Archiv.

38Bd. XXIV). В ней исследуется история термина «архэ», который, по мнению автора, у милетцев и 1ераклита еще не имел Аристотелевского значения: «принцип». Автор исследует также фрагмент Анаксимандра и делает ряд методологических указаний по истории философской терминологии.

Из прочих сочинений последнего времени наибольшего внимания заслуживает Otto Gilbert. Griechische Religionsphilosophie, 1911. Основными учениями первых ионийцев, по Гильберту, являются следующие положения: 1) вещество — вечно и неуничтожимо, 2) основных форм вещества — четыре: земля, вода, воздух, огонь, 3) эти формы переходят одна в другую. Гильберт оспаривает мнение Дюммле-ра, по которому учение о 4 элементах явилось позже, как результат суммирования первовеществ, признававшихся первыми ионийскими философами, а также мнение Группе, который предполагает заимствование этого учения с Востока. По Гильберту учение о 4 элементах известно уже древним греческим космологам и находится уже в орфических гимнах. Ионийское умозрение стоит еще всецело на анимистической точке зрения, и все космическое развитие понимается, как непрерывный ряд актов рождения. Ионийское учение о богах отнюдь не было разрывом с народной верой, но попыткой глубже понять и обосновать последнюю. Высший и последний объект всего умозрения Гераклита — его внутренняя жизнь. Мировоззрение первых ионийцев — монизм, мировоззрение пифагорейцев — дуализм Ксенофан также дуалист, — он признает две субстанции: божество и материю, которые соединены между собой (божество органически срослось с материей; во всех вещах божественная субстанция, неподвижно покоящаяся, органически связана с вечно изменяющейся материей). Общим результатом всего досократов-

39ского умозрения является учение об единой божественной субстанции, которая пребывает тожественной при всех изменениях мира явлений. У ионийцев это «единое сущее» есть материя, у пифагорейцев — форма, элеаты же связывают божественную единую субстанцию в органическое единство с теллургической материей.

Из кратких учебных пособий по истории древней философии заслуживают внимания:

E. Zeller. Grundriss der Geschichte der Griechischen Philosophie, bearb v. Lortzing, IX изд., 1908

(русский перевод С. Франка), X изд., 1911 (русск. пер. Н. Самсонова), XI изд. 1914.

H.v.Arnim. Die Europдische Philosophie des Alternums (из «Allgemeine geschichte der Philosophie» в «Kultur der Gegenwart»I, 5) I изд. 1909, II изд 1913. Имеются два русских перевода (С. И. Поварнина, 1910 и пер. под редакцией А Введенского и Э. Радлова, 1911).

A.Messer. Geschichte der Philosophie im Alternum und Mittelalter, 1912.

Мы не упоминаем здесь превосходных работ Виндельбанда, Форлендера, Кюнемана, Кинкеля, Деринга, Нестле и др., так как*ограничиваем свой обзор лишь литературными явлениями последних трех лет (1910—13 гг.)

Из новейших русских работ упомянем «Курс истории древней философии» кн. С. Н. Трубецкого, «Историю философии» М. М. Филиппова, «Историческое введение в психологию» Е. А. Боброва (излагаются также психологические учения досократиков), «Элеаты» М. И. Мандеса (в «Записках Новоросс. Унив.», 1911) и статьи в сборнике ЧБСЙФЕУ проф Е А Боброву (из которых три касаются досократической философии). Хронологическую «Таблицу по истории древней философии» составил К И. Сотонин.

40

Источник:
Досократаки. - Мн.: Харвест, 1999. - 784 (Классическая философская мысль). С.3-40.