Часть 4.

имеютдвижение в одну сторону-, а под влиянием души в другую.Благодаря этому они вызывают в нас такую подавлен-ность, какую мы при этом в себе наблюдаем, но не знаемее причины. Обыкновенно же эта причина нам хорошоизвестна.

Далее, душа также может быть задержана в своей вла-сти двигать жизненные духи потому ли, что движение силь-но ослаблено, или потому, что оно сильно увеличено. Ос-лаблено, когда, например, мы благодаря долгому бегузаставляем жизненные духи сообщать телу движение сверхобычной меры, после чего они необходимо ослабевают. Тоже может произойти от недостатка питания. Оно бываетусилено, когда мы пьем много вина или другие крепкиенапитки и оттого становимся веселы или пьяны и теряемвласть души над телом.

Сказав так много о действиях души на тело, рассмот-рим теперь действия тела на душу. Главнейшим из нихмы считаем то, что тело дает душе возможность воспри-нять его самого и через него также другие тела. Это вызы-вается не чем иным, как движением и покоем вместе, таккак в теле нет других вещей, кроме этих, посредством ко-торых оно могло бы действовать. Поэтому все, что проис-ходит в душе, кроме этого восприятия, не может быть вы-звано телом. А так как первое, что познает душа, есть тело,то отсюда происходит, что душа так любит его и связана сним. Но, так как мы выше сказали, что причины любви,ненависти и печали не следует искать в теле, а только вдуше (ибо все действия тела должны происходить из дви-жения и покоя), и так как, кроме того, мы ясно и отчетли-во видим, что одна любовь исчезает благодаря понятию,которое мы получаем о чем-либо лучшем, — то отсюда,очевидно, вытекает, что если мы получим о Боге хотя бытакое же ясное познание, какое имеем о нашем теле, тодолжны будем соединиться с ним еще ближе, чем с нашимтелом, и как бы освободиться от тела. Я говорю «бли-же», так как мы уже раньше доказали, что не можем без

90

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Часть втора

91

Бога ни существовать, ни быть познаны, ибо мы познаемего не благодаря чему-то другому, как все другие вещи, апознаем и должны познавать его только через него самого,как уже сказали раньше. Мы познаем его даже лучше,чем себя самих, так как совсем не можем познавать себябез него.

Из сказанного до сих пор легко понять, каковы глав-ные причины страстей. Ибо что касается тела с его дейст-виями, движением и покоем, то они могут действовать надушу не иначе, как проявляя себя перед нею в виде объек-тов. Смотря по тому, хороши ли проявления их или дур-ны*, они сообразно с этим действуют на душу не потому,что тело есть тело (ибо тогда тело было бы главной при-чиной страстей), а потому, что оно есть-объект, как вседругие вещи, которые вызвали бы те же действия, если бытак же представлялись душе.

Этим я, однако, не хочу сказать, что любовь, ненавистьи печаль, возникающие из рассмотрения бестелесных ве-щей, вызывали бы те же действия, какие возникают израссмотрения телесных вещей. Ибо первые, как мы далеепокажем, будут иметь еще другие действия согласно при-роде действий, из восприятия которой возникают в душе,рассматривающей бестелесные вещи, любовь, ненависть, пе-чаль и т. д.

* Но откуда происходит, что мы познаем одно как хорошее, адругое как дурное? Ответ: так как это объекты, которые мы воспри-нимаем, то мы аффицируемся одним иначе, чем другим, соразмернопропорции движения и покоя, из которой они состоят. Те объекты,которые возбуждают нас наиболее соразмерно (согласно пропорциидвижения и покоя, из которой мы состоим), наиболее приятны нам, акогда объекты все более отклоняются от этой меры, — они наиболеенеприятны. Отсюда возникают всякого рода чувства, которые мывоспринимаем в себе и которые чаще всего происходят от телесныхобъектов, действующих на наше тело и называемых импульсами;например, когда кого-нибудь в печали заставляют смеяться или ста-раются развеселить таким способом, что щекочут его, дают ему питьвино и т. д., душа хотя и воспринимает это, но не действует при этом.Ибо когда душа действует, то увеселения — поистине иного рода, таккак тогда действует не тело на тело, но разумная душа пользуетсятелом как орудием, и потому, чем более при этом действует душа,тем совершеннее чувство.

Поэтому, возвращаясь к предыдущему, достоверно, что ко-гда душе представляется нечто другое, великолепнее тела, тотело не в силах вызывать такие действия, какие оно вызы-вает теперь. Отсюда следует не только то, что тело не естьважнейшая причина страстей*, но также и то, что если бы внас, кроме того, что мы раньше заметили, существовало не-что, что могло бы, по нашему мнению, вызвать страсти, то втаком случае оно не могло бы вызвать в душе ничего дру-гого и ничего больше, чем вызывает теперь тело. Ибо ононе могло бы быть ничем иным, как такого рода объектом,который отличался бы совершенно от души и проявлялсябы так же, а не иначе, как мы говорили о теле. Поэтомумы поистине можем заключить, что любовь, ненависть, пе-чаль и другие етрасти в душе вызываются каждый раз ина-че, смотря по способу познания, которое душа каждый разимеет о вещах; следовательно, когда душа познает всесо-вершеннейшее, станет невозможно, чтобы какая-нибудь изэтих страстей вызвала в ней хотя бы малейшее волнение.

Глава XXПодтверждение предыдущего

По поводу сказанного в предыдущей главе можно былобы указать следующие затруднения:

Во-первых, если движение не является причиной стра-стей, то как может случиться, что разгоняют печаль из-вестными средствами, как это иногда достигается при по-мощи вина?

На это можно ответить, что следует различать междувосприятием души, когда она впервые замечает тело, и

* [Не следует считать одно только тело главной причиной стра-стей; всякая другая субстанция также могла бы вызвать их, не вы-зывая ничего другого и ничего больше; ибо она не могла бы по своейприроде быть более отличной (каковое отличие предметов произво-дит изменения в душе), чем эта субстанция, т. е. тело, которое цели-ком отличается от души.]

92

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Часть втора

суждением, которое она тотчас составляет о том, хорошоли что-либо для нее или же дурно*.

Если душа устроена так, как только что было сказано,то она, как мы выше доказали, имеет силу возбуждать жиз-ненные духи, как ей хочется; эта сила, однако, может бытьотнята у нее, если, например, соответствующая ей формабудет отнята или изменена другими причинами, происте-кающими из всеобщей телесности. Тогда в душе, заме-чающей в себе нечто подобное, возникает печаль, котораяохватывает ее после перемены, испытываемой тогда жиз-ненными духами. Эта печаль (неудовольствие) вызывает-ся любовью и ее связью с телом**.

Справедливость этого легко может быть усмотрена изтого, что эта печаль может быть устранена одним из сле-дующих двух способов: или возвращением жизненных ду-хов в их первоначальную форму, т. е. их освобождениемиз мучительного состояния, или убеждением посредствомхороших доводов, что об этом теле не следует заботиться.Первое временно и подвержено возврату, а второе вечно,постоянно и неизменно.

Второе возражение может быть следующее. Так как мывидим, что душа, правда, не имеющая общения с телом, всеже может заставить жизненные духи, которые двигалисьбы в одну сторону, двигаться в другую, то почему она немогла бы заставить тело, находящееся как целое в покое,

* [Т. е. между познанием в общем и познанием добра илизла, присущих вещи.]

** Печаль вызывается в человеке ложным понятием, что егопостигло нечто дурное, именно утрата некоторого блага. Представ-ляя дело так, это понятие заставляет жизненные духи собиратьсяоколо сердца и с помощью других частей сжимать и замыкать его, всовершенной противоположности к тому, как бывает в радости. Ду-ша воспринимает это сжатие, и это мучает ее. Чего же здесь достига-ют лекарства или вино? Именно того, что они своим действием про-гоняют жизненных духов от сердца и снова очищают пространство,что воспринимает душа, испытывая облегчение, состоящее в том, чтоложное понятие о дурном устраняется другой пропорцией движе-ния и покоя, вызванной вином, и обращается на нечто иное, в чемрассудок находит больше удовольствия. Но это не может быть непо-средственным действием вина на душу, но лишь действием его нажизненных духов.

начать движение?* Точно так же, почему она не могла быдвигать все другие тела, уже имеющие движения, куда ейхочется?

Однако если мы вспомним то, что мы уже раньше ска-зали о мыслящей вещи, то нам легко будет устранитьэти затруднения. Мы сказали тогда, что хотя природаимеет различные атрибуты, но есть лишь одно существо,

* Нет никакого затруднения в том, что один модус, бесконечноразличный от другого, действует на него, так как он действует какчасть целого, потому что душа никогда не была без тела, а тело бездуши. Мы рассуждаем следующим образом:

1. Существует совершенное существо. 2. Не может быть двух суб-станций. 3. Ни одна субстанция не может иметь начала. 4. Каждаяв своем роде бесконечна. 5. Должен быть также атрибут мышле-ния. 6. Нет предмета в природе, о котором в мыслящей вещи небыло бы идеи, исходящей из сущности и существования этого пред-мета. 7. Следовательно, и т. д. 8. Если под обозначением вещи под-разумевают ее сущность без существования, то идея сущности неможет рассматриваться как нечто особенное; это может случитьсялишь тогда, когда вместе с сущностью дано существование, ибо то-гда именно имеет место объект, которого раньше не было. Например,когда вся стена бела, то в ней нельзя различить сущности от суще-ствования. 9. Эта идея, рассматриваемая одна без всех других идей,не может быть больше, чем только идеей такой вещи, но она неможет заключать в себе идею такой вещи. При этом рассматривае-мая таким образом идея, будучи лишь частью, не может иметь осебе в своем объекте совершенно ясного и отчетливого понятия.Последнее может иметь только мыслящая вещь, составляющая од-на всю природу, так как часть, рассматриваемая вне своего целого,не может и т. д. 10. Между идеей и объектом необходимо должнабыть связь, так как одна идея не может существовать без другого,потому что нет вещи, чьей идеи не было бы в мыслящей вещи, и неможет быть идеи без того, чтобы не существовала также вещь. За-тем объект не может измениться без того, чтобы не измениласьтакже идея, и наоборот, так что здесь нет надобности, ни в чемтретьем, чтобы вызвать связь души и тела. Однако следует заме-тить, что мы говорим здесь о таких идеях, которые возникают вБоге необходимо из существования вещей вместе с их сущностью, ане об идеях, которые представляют нам вещи, существующие те-перь и действующие в нас, так как между ними существует боль-шая разница. Ибо идеи возникают в Боге не так, как в нас, из одно-го или нескольких чувств, которые поэтому большей частью возбу-ждаются ими лишь несовершенно, но из существования и сущности,сообразно всему, что они представляют собой. Ведь моя идея неваша, хотя вызывает их в нас одна и та же вещь.

96

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Частъ втора

97

лучаемой нами через вторую вещь, каковое различие мыустановили на примере тройного правила, говоря об умо-заключении и ясном познании (гл. I, ч. II). Ибо познаниесамой пропорции дает нам больше силы, чем познаниеправила пропорции. Поэтому мы и говорим так часто, чтоодна любовь уничтожается другой, большей, так как мывовсе не желаем понимать ее как желание, происходящее[не из ясного познания, как это имеет место в любви, но]из умозаключения.

Глава XXIIОб истинном познании, возрождении и т. д.

Так как разум не имеет силы привести нас к счастью,то нам остается исследовать, можем ли мы его достиг-нуть посредством четвертого и последнего рода позна-ния. Мы сказали, однако, что этот род познания возника-ет не.как следствие чего-либо другого, но через непосред-ственное проявление рассудку самого объекта. Если объектпревосходен и хорош, то душа необходимо соединяется сним, как мы это сказали также о нашем теле. Отсюданеопровержимо следует, что именно познание вызываетлюбовь, так что если мы познаем таким образом Бога, томы необходимо должны соединиться с ним (ибо он мо-жет обнаружиться нам только как наиболее величест-венный и наилучший, и не может быть познан иначе). Вэтом, как мы уже сказали, единственно состоит наше бла-женство.

Я не говорю, что мы должны познавать его таким, ка-ков он есть, нам довольно познать его в некоторой степе-ни, чтобы соединиться с ним. Ибо познание, которое мыимеем о нашем теле, не таково, чтобы мы его позналитаким, каково оно есть, т. е. совершенным образом. И темне менее какое соединение и какая любовь!

То, что это четвертое познание, т. е. познание Бога, неесть следствие чего-либо другого, но носит непосредствен-

ный характер, выясняется из выше доказанного, из того,что он причина всякого познания, которое познается толь-ко через самого себя, а не через другую вещь; кроме того,еще из того, что мы по природе так соединены с ним, чтобез него не можем ни существовать, ни быть поняты. Изтого же, что между Богом и нами существует такая теснаясвязь, вытекает, что мы можем познать его только непо-средственно.

Это соединение с Богом, которое мы имеем через приро-ду и любовь, мы попытаемся теперь объяснить.

Мы уже сказали, что в природе не может быть вещи*,идеи которой не было бы в душе этой вещи, и чем болееили менее совершенна вещь, тем более или менее совер-шенно также соединение идеи с вещью или с самим Богоми действие ее. Ибо так как вся природа есть только однасубстанция, сущность которой бесконечна, то все вещи вприроде объединены в одном целом, именно в Боге. А таккак тело первое, что воспринимает наша душа (ибо, каксказано, в природе не может быть ничего, идеи чего небыло бы в мыслящей вещи, каковая идея есть душа этойвещи), то эта вещь необходимо должна быть первой при-чиной этой идеи**.

Но так как эта идея не может успокоиться на позна-нии тела, но переходит в познание того, без чего тело и, сама идея не могут ни существовать, ни быть поняты, тоона тут же (по предыдущему познанию) соединяется сним любовью. Чтобы лучше понять это соединение и то,чем оно должно быть, следует рассмотреть, какое дейст-вие производит соединение идеи с телом. Из него мы ви-дим, как через познание телесных вещей и через относя-щиеся к ним аффекты возникают в нас те действия,

* Этим путем доказывается также то, что мы сказали в пер-1 вой части, что бесконечный разум, названный нами Сыном Божьим,должен пребывать в природе от вечности. Ибо так как Бог существо-, вал от вечности, то идея о нем в мыслящей вещи, т. е. в нем самом,^должна быть от вечности, каковая идея объективно совпадает с нимI самим (см, гл. IX, ч. I).

** Т. е. наша душа как идея тела, хотя и получает из него свою[ йервую сущность, но она лишь представляет его в мыслящей вещи' как в целом, так и в частях.

98

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Часть втора

99

которые мы постоянно воспринимаем как следствия дви-жения жизненных духов. Если же наше познание и лю-бовь обращаются на то, без чего мы не можем ни сущест-вовать, ни быть поняты и что бестелесно, тогда и вседействия, возникающие из этого роединения, будут и долж-ны быть несравненно важнее и величественнее. Ибо онинеобходимо должны соответствовать вещам, с которымимы соединяемся.

Когда же мы воспринимаем эти действия, мы можемпоистине сказать, что мы возродились. Ибо наше первоерождение произошло тогда, когда мы соединились с те-лом, отчего произошли действия и движения жизненныхдухов. Это же наше другое, или второе, рождение про-изойдет тогда, когда мы воспримем в себе, согласно по-знанию этого бестелесного объекта, совершенно другие дей-ствия любви, настолько отличные от первых, насколькоразлично телесное от бестелесного, дух от плоти. Это мо-жет быть названо возрождением с тем большим правоми истиной, что из этой любви и соединения впервые воз-никает вечное и неизменное постоянство, как мы нижедокажем.

Глава XXIIIО бессмертии души

Если мы внимательно рассмотрим, что такое душа иотчего происходит ее изменчивость и продолжительность,то легко увидим, смертна она или бессмертна.

Душа, сказали мы, есть идея, заключающаяся в мысля-щей вещи и возникшая из существования вещи, находя-щейся в природе. Отсюда следует, что, смотря по устойчи-вости или изменению вещи, должна быть устойчива илиизменчива душа. При этом мы заметили, что душа можетбыть соединена с телом, идею которого она представляетсобой, или с Богом, без которого она не может ни существо-вать, ни быть понята.

Из этого легко видеть: 1. Поскольку она соединена толь-ко с телом а тело преходяще, она должна быть такжепреходяща; ибо, когда она лишается тела как основы своейлюбви, она должна погибнуть вместе с ним. Но

2. Поскольку она связана с другой вещью, которая не-изменна и остается таковой, она, напротив, должна бытьтак же неизменна и постоянна. Ибо как она могла быпогибнуть? Не сама по себе: ибо, подобно тому как она немогла возникнуть сама собой, когда не существовала, так итеперь, существуя, она не может измениться или погиб-нуть. Таким образом, то, что одно составляет причину еесуществования, должно (в случае ее гибели) также бытьпричиной ее несуществования, именно тогда, когда оно са-мо изменяется и исчезает.

Глава XXIVО любви Бога к человеку

Мы думаем, что достаточно объяснили, чем являетсянаша любовь к Богу, а также действие этой любви, а имен-но нашу вечность. Поэтому мы не считаем нужным гово-рить здесь ° других вещах, как о радости в Боге, спо-койствии духа и т. д., так как из сказанного легко видеть,каковы они ичто о них можно сказать. Остается ещерассмотреть (так как до сих пор мы говорили только онашей любви к Богу), существует ли также любовь Бога кнам, т.е. любит ли также Бог людей именно тогда, когда

они любят.

Мы, однако, прежде сказали, что Богу нельзя припи-сать модусов мышления, кроме тех, которые имеются втворениях. Поэтому нельзя сказать, что Бог любит людей,еще менее что он любит их, потому что они любят его,ненавидит их, потому что они ненавидят его. Ибо тогдаследово бы допустить, что люди добровольно поступа-ют так и не зависят от первой причины, что, как мы ужедоказали, ложно. Сверх того, если бы Бог, не любивший и

100

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Часть втора

101

не ненавидевший прежде, теперь стал любить и ненави-деть, притом побуждаемый чем-то внешним, то это вы-звало бы в Боге только большую изменчивость; но этовысшая нелепость.

Если же мы скажем, что Бог не любит людей, то это неследует понимать так, как будто он, так сказать, предос-тавляет человека самому себе; но это следует понимать втом смысле, что, поскольку человек вместе со всем суще-ствующим пребывает в Боге и Бог состоит из всего это-го — любовь его к чему-либо иному собственно не можетиметь места, так как все заключается в одной вещи, т. е. всамом Боге.

Отсюда вместе с тем следует, что Бог не дает людямзаконов, чтобы награждать их за их исполнение, или, гово-ря яснее, что законы Бога не таковы, чтобы их можнобыло нарушить. Ибо если мы правила, установленные Бо-гом в природе, по которым все вещи возникают и продол-жаются, назовем законами, то они таковы, что их никогданевозможно нарушить. Например: слабейший должен ус-тупать сильнейшему, или ни одна причина не может про-извести больше, чем имеет в себе, и тому подобные зако-ны. Они таковы, что никогда не изменяются, никогда неначинаются, наоборот, все упорядочено и расположено со-гласно им. Одним словом: те законы, которые не могутбыть нарушены, божественны на том основании, что все,что происходит, не противно, но согласно его собственномурешению. Все законы, которые могут быть нарушены, —человеческие законы на том основании, что из всего, чтолюди решают для своего счастья, не следует, что оно слу-жит также к счастью всей природы: напротив, оно можетвести к уничтожению многих других вещей.

Так как законы природы могущественнее, то законылюдей уничтожаются. Божественные законы являются по-следней целью, ради которой они существуют, они не под-чинены ей; человеческие же законы не таковы. Ибо хотялюди создают законы для своего собственного счастья ине имеют другой цели, как содействовать этому счастью,однако их цель (подчиненная другим целям другого су-щества, стоящего над ними и дающего им как частям

природы действовать таким образом) может также слу-жить к тому, чтобы их законы действовали вместе с веч-ными законами, от вечности установленными Богом, и, та-ким образом, со всем остальным производили все вместе.Например, хотя пчелы со всей своей работой и прочнымпорядком, который они поддерживают в своей среде, неимеют иной цели, как обеспечить себя на зиму известнымзапасом, но человек, стоящий над ними, в то время как онсодержит и заботится о них, имеет совсем иную цель, именнодобыть себе мед. Точно так же и человек, поскольку онотдельная вещь, не видит дальше, чем простирается егоограниченная 'сущность. Но поскольку он является ча-стью и орудием целой природы, эта цель человека не мо-жет быть последней целью природы, потому что она беско-нечна и должна пользоваться им как одним из своихорудий наряду с другими.

Все это относится к закону, данному Богом. Следуетеще отметить, что человек замечает в себе самом такжедвоякий закон; именно человек, хорошо пользующийся сво-им рассудком и достигающий познания Бога. Оба этизакона вызываются как общением человека с Богом, так иобщением его с модусами природы. Один из этих законовнеобходим, другой — нет. Ибо что касается закона, возни-кающего из общения с Богом, то так как человек всегда инепрерывно должен быть соединен с Богом, то он всегдаимеет и должен иметь перед глазами те законы, по кото-рым он должен жить перед Богом и с Богом. Что жекасается закона, возникающего из его общения с модусами,то он не так необходим, так как человек может отделитьсебя от людей.

Таким образом, допуская подобное общение междуБогом и людьми, можно по праву спросить, как Бог мо-жет проявлять себя людям? Происходит ли это или мо-жет происходить путем высказанных слов или Бог про-является непосредственно, не пользуясь для этого никакойдругой вещью, с помощью которой он мог бы это сде-лать?

На это мы отвечаем: во всяком случае не посредст-вом слов, ибо тогда человек должен был бы знать значе-

102

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Часть втора

103

ние слов прежде, чем они были сказаны ему. Так, на-пример, если бы Бог сказал израильтянам: «Я — Иегова,ваш Бог», то они должны были бы заранее знать безслов, что он Бог, прежде чем они убедились бы в том, чтоэто он. Ибо -они знали, что голос, гром и молния — неБог, хотя голос говорил, что он Бог. То, что мы говоримздесь о словах, мы можем сказать также о всех внешнихзнаках.

Итак, мы считаем невозможным, чтобы Бог мог прояв-лять самого себя людям посредством какого-либо внеш-него знака.

Мы не считаем необходимым, чтобы это происходилопосредством чего-либо иного, кроме одной только сущно-сти Бога и разума человека. Ибо то в нас, что должнопознавать Бога, есть разум, который так непосредственносвязан с ним, что он не может ни существовать, ни бытьпонят без него. Поэтому неопровержимо следует, что ниодна вещь не может быть так близко соединена с разу-мом, как сам Бог. Так же невозможно познавать Богапосредством чего-либо другого: 1) потому, что такая вещьдолжна была бы быть нам более известна, чем сам Бог,что явно противоречит всему, нами уже ясно доказанно-му, именно, что Бог причина наших познаний и всякойсущности и что все отдельные вещи не только не могутсуществовать без него, но даже быть поняты; 2) потомучто мы никогда не можем достигнуть познания Бога по-средством какой-либо иной вещи, сущность которой не-обходимо ограничена, хотя бы она была нам более зна-кома; ибо как возможно заключать из ограниченной вещио бесконечной и неограниченной? Если бы мы даже заме-тили какое-либо действие или произведение природы, при-чина которого нам была бы неизвестна, то совершенноневозможно заключать отсюда, что для того, чтобы вы-звать такое действие в природе, должна быть бесконечнаяи неограниченная вещь. Ибо как мы можем знать, дейст-вовали ли здесь многие причины вместе или только одна?Кто нам скажет это?

Итак, мы, наконец, заключаем, что Бог для своего явле-ния людям не может пользоваться или не нуждается в

словах или чудесах, или в какой-либо иной сотвореннойвещи, но только в себе самом.

Глава XXVО дьяволах

Теперь мы скажем несколько слов о дьяволах, сущест-вуют ли они или нет, а именно:-

Если дьявол есть вещь, которая абсолютно противопо-ложна Богу и ничего не имеет от него, то он вполне совпа-дает с ничто, о котором мы уже выше говорили.

Если мы допустим, как делают некоторые, что он неко-торое мыслящее существо, которое не хочет и не делаетничего хорошего и таким образом всегда противодейст-вует Богу, то он, конечно, очень несчастен, и если бы мо-литвы могли помогать, то следовало бы молиться за егообращение.

Но рассмотрим, может ли такое несчастное существосуществовать хотя бы одно мгновение. Мы сейчас же най-дем, что это невозможно; ибо из совершенства вещи проис-ходит вся длительность ее, и, чем больше сущности и Бо-жественности заключают вещи, тем они постояннее. Таккак дьявол не имеет в себе ни малейшего совершенства, токак, думаю я,«мог бы он существовать? Сюда следует доба-вить, что постоянство или длительность модуса мыслящейвещи возникает только через соединение, вызванное любо-вью, которое такой модус имеет с Богом. Так как в дьяво-лах предполагают прямую противоположность этому со-единению, то они не могут существовать.

Но если нет никакой необходимости принимать дьяво-лов, то зачем принимать их? Мы не имеем нужды, подобнодругим, допускать дьяволов, чтобы найти причины нена-висти, зависти, гнева и подобных страстей, так как мы на-шли уже достаточные причины для них без подобных вы-мыслов.

104

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Часть втора

105

Глава XXVIОб истинной свободе

Утверждая предыдущее, мы не только хотели дать по-нять, что нет дьяволов, но также и то, что причины (или,выражаясь лучше, то, что мы называем грехами), мешаю-щие нам достигнуть совершенства, лежат в нас самих. Мыуже доказали в предыдущем, как и каким образом мыможем достигнуть блаженства путем разума или четвер-того рода познания и как уничтожить страсти. Не так,как обычно говорят, что страсти должны быть обузданыпрежде, чем мы достигнем познания и, следовательно, любвик Богу. Это было бы то же, как если бы- хотели, чтобыневежда отказался от своего невежества прежде, чем дос-тигнет познания. Дело в том, что только познание естьпричина уничтожения невежества, как явствует из всегосказанного. Точно так же очевидно из предыдущего, чтобез добродетели или (лучше сказать) без руководства разу-ма все ведет к гибели, и мы тогда не можем иметь покоя икак бы живем вне своей стихии. Если даже из силы по-знания и Божественной любви разум не получает вечногопокоя, как мы это доказали, но лишь временный, однаконаш долг искать также его, так как наслаждение им нель-зя променять ни на одну вещь в мире.

В таком случае мы с полным правом можем считатьбольшой нелепостью то, что говорят многие богословы, ко-торых считают великими, именно: если бы из любви кБогу не вытекала вечная жизнь, то каждый стал бы ис-кать своего собственного счастья: как будто можно найтинечто лучше Бога. Это такая же нелепость, как если бырыба сказала (хотя для нее вне воды нет жизни): если заэтой жизнью в воде для меня не последует вечной жизни,то я желаю выйти из воды на землю: впрочем, что другоемогут сказать нам те, кто не знает Бога?

Итак, мы видим, что для достижения истины того, чтомы утверждаем о нашем благе и покое, мы вовсе не нуж-даемся в других основаниях, кроме того, чтобы иметь в

виду нашу собственную выгоду, что вполне естественно вовсех случаях. Так как мы находим, что, стремясь к чувст-венным наслаждениям, сладострастию и мирским благам,мы не достигаем в них нашего спасения, а напротив, [дос-тигаем] нашей гибели, то мы избираем руководство наше-го разума. А так как последнее не может иметь успеха,пока мы не достигли познания и любви к Богу, то оказа-лось в высшей степени необходимым искать его (Бога). Итак как мы признаем его (по предыдущим рассуждениями соображениям) высшим из всех благ, то мы принужденыостановиться здесь и успокоиться. Ибо мы видели, что внеего нет ничего, что могло бы нам доставить какое-либоблаго, и что быть и оставаться связанным радостнымиузами любви к нему есть истинная свобода.

Наконец, мы видим также, что познание путем умозак-лючения — не самое главное в нас, а является как былестницей, по которой мы восходим к желанному месту,или добрым духом, приносящим нам весть о высшем благебез всякой лжи и обмана, чтобы тем побудить нас искатьего и соединиться с ним; это же соединение есть нашевысшее благо и блаженство.

В заключение этого труда остается еще кратко пока-зать, что такое человеческая свобода и в чем она заключа-ется. С этой целью я буду пользоваться следующими пред-ложениями как достоверными и доказанными:

1. Чем большей сущностью обладает вещь, тем большеона имеет деятельности и тем меньше страдания. Ибодостоверно, что деятельная вещь действует посредствомтого, чем она обладает, а страдающая страдает от того,чего не имеет.

2. Всякое страдание, переходящее от небытия к бытиюили от бытия к небытию, должно возникать из внешнедеятельного, а не из внутренне деятельного. Ибо ни однавещь, рассматриваемая сама по себе, не имеет в себе причи-ны ни для своего уничтожения, если она существует, нидля возникновения, если она не существует.

3. Все, возникшее не из внешних причин, не может иметьс ними ничего общего и потому не может быть ни измене-но ими, ни преобразовано.

106 Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Из этих двух последних я вывожу следующее, четвертоепредложение:

4. Всякое действие имманентной или внутренней при-чины (что значит у меня одно и то же) никогда не можетпогибнуть или измениться, пока остается эта его причи-на. Ибо, так как подобные действия не вызваны внешни-ми причинами, то, согласно 3-му предложению, оно не мо-жет также быть изменено ими; а так как ни одна вещьне может быть уничтожена иначе, как внешними причи-нами, то невозможно, чтобы это действие могло погиб-нуть, пока длится его причина (согласно 2-му предложе-нию). >

5. Самая свободная причина, наиболее соответствующаяБогу, имманентна. Ибо действие этой причины так зави-сит от нее, что оно без причины не может ни существовать,ни быть понято, а также не может быть подчинено какой-либо другой причине. Кроме того, оно так связано с нею,что образует с нею единое целое.

Посмотрим теперь, что мы можем заключить из этихпредложений. Итак, прежде всего:

1. Так как существо Бога бесконечно, то оно имеет какбесконечную деятельность, так и бесконечное отрицаниестрадания по 1-му предложению. Поэтому, чем большевещи по своей сущности соединены с Богом, тем большеони имеют деятельности и тем меньше страдания, тембольше они свободны от изменения и гибели.

2. Истинный разум никогда не может погибнуть, ибо всебе самом он не может иметь причины своей гибели (по2-му предложению). А так как он создан не внешнимипричинами, а Богом, то он не может испытать измененияот внешних причин (по 3-му предложению). А так как онсоздан непосредственно Богом, который является тольковнутренней причиной, то необходимо следует, что он неможет погибнуть, пока сохраняется эта причина его (по4-му предложению). Но эта причина его вечна, следова-тельно, он также вечен.

3. Все действия разума, соединенные с ним, являютсяпревосходнейшими и должны цениться выше всех других.Ибо так как они внутренние действия, то они самые пре-

107

Частъ втора

восходные по 5-му предложению, и сверх того они необхо-димо вечны, так как вечна их причина.

4. Все действия, совершаемые нами вне себя самих, темсовершеннее, чем больше в них возможности соединятьсяс нами, чтобы образовать с нами одну и ту же природу.Ибо таким образом они больше всего подойдут к внут-ренним действиям. Например, если я научу своего ближ-него любить чувственные наслаждения, почести и деньги,то независимо от того, люблю ли я их или нет, я сам будупобит или разбит, как бы это ни было; это ясно. Но не такбудет, если моей единственной целью, которой я стремлюсьдостигнуть, является вкушать соединение с Богом, вызы-вать в себе истинные идеи и сообщать эти идеи моемуближнему. Ибо мы также можем быть причастны всемуэтому благу, когда оно вызовет в другом то же влечение,как во мне, образуя таким образом то, что его воля и моястанут одной и той же и образуют одну и ту же природу,которая всегда и везде совпадает.

Из всего сказанного легко понять, в чем состоит чело-веческая свобода*, которую я определяю следующим обра-зом: она есть прочное существование, которое наш разумполучает благодаря непосредственному соединению с Бо-гом, с тем чтобы вызвать в себе идеи, а вне себя действия,согласующиеся с его природой; причем его действия недолжны быть подчинены никаким внешним причинам, ко-торые могли бы их изменить или преобразовать. Из ска-занного выясняется также, каковы вещи, которые нахо-дятся в нашей власти и не подчинены никакой внешнейпричине; мы здесь иначе, чем прежде, доказали вечность ипостоянство нашего разума, и, наконец, каковы действия,которые мы должны ценить выше всего прочего.

Чтобы закончить все, мне остается сказать еще друзьям,для которых я это пишу: не удивляйтесь этим новостям,так как вам хорошо известно, что вещь не перестает бытьистиной от того, что она не признана многими. А так каквам также хорошо знаком характер века, в котором мы

* [Рабство вещи состоит в том, что она подчинена внешнимпричинам, напротив, свобода — в том, что она не подчинена им, носвободна от них.]

108

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

живем, то я буду вас особенно просить, соблюдать осторож-ность при сообщении этих вещей другим. Я не хочу этимсказать, что вы должны совершенно удержать их при себе,но если вы начнете сообщать их кому-либо, то вас долженпобуждать к этому только интерес блага ближнего; приэтом вы должны быть определенно уверены, что ваш трудне останется без вознаграждения. Если, наконец, у вас причтении явится сомнение в том, что я утверждаю, то я про-шу вас не торопиться со своими возражениями, пока вы непотратите достаточно времени на размышление. При та-ком отношении к делу, я уверен, что вам удастся насла-диться желанными плодами этого дерева.

КОНЕЦ.

ПРИЛОЖЕНИЕАКСИОМЫ

1. Субстанция по природе существует прежде всех сво-их видоизменений (modificationes).

2. Различные вещи различаются реально или модально.

3. Вещи, различимые реально, или имеют различные ат-рибуты, как мышление и протяжение, или приписываютсяразличным атрибутам, как разум и движение, из которыходин относится к мышлению, а другой к протяжению.

4. Вещи, имеющие различные атрибуты, так же как от-носящиеся к различным атрибутам, не имеют между собойничего общего.

5. То, что не имеет в себе ничего от другой вещи, неможет также быть причиной существования этой другойвещи.

6. То, что является причиной самого себя, никогда неможет ограничить себя.

7. То, чем вещи поддерживаются, по природе предшест-вует этим вещам.

Теорема 1

Ни одной существующей субстанции не может бытьприписан один и тот же атрибут, который приписыва-ется другой субстанции, или (что то же самое) в приро-де не может быть двух субстанций, если только они неразличаются реально.

Доказательство. Субстанции, если их две, различны, ипотому они (по акс. 2) различаются реально или модаль-

110

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Приложение

111

но. Они не могут различаться модально, ибо тогда модусысуществовали бы по своей природе ранее субстанции, чтопротиворечит аксиоме 1; следовательно, они различаютсяреально. Поэтому (акс. 4) об одной нельзя сказать того,что сказано о другой, что и требовалось доказать.

Теорема 2

Одна субстанция не может быть причиной существо-вания другой субстанции.

Доказательство. Такая причина не может (т. 1) иметьв себе ничего из такого действия; ибо различие междуними реально, и, следовательно, она не может (акс. 5) вы-звать его.

Теорема 3

Всякий атрибут, или субстанция, по своей природе бес-конечен и в высшей степени совершенен в своем роде.

Доказательство. Ни одна субстанция не вызывается дру-гою (т. 2), и, следовательно, существуя, она является илиатрибутом Бога, или она была причиною самого себя внеБога. В первом случае она необходимо бесконечна и ввысшей степени совершенна в своем роде, как все другиеатрибуты Бога. Во втором случае она необходимо таковаже, ибо (акс. 6) сама себя ограничить она не могла.

Теорема 4

К сущности всякой субстанции по природе так отно-сится существование, что невозможно в бесконечный ра-зум поместить идею о сущности такой субстанции, ко-торая не существовала бы в природе.

Доказательство. Истинная сущность объекта есть не-что, реально отличное от идеи того же объекта, и это нечто(акс. 3) или существует реально, или содержится в другойвещи, существующей реально; от этой другой вещи сущ-ность можно отличить не реально, но лишь модально. Та-ковы все сущности вещей, видимых нами, которые, не су-

ществуя прежде, содержались в протяжении, движении ипокое, а существуя, отличаются от протяжения не реально,но-лишь модально. Поэтому внутренне противоречивы до-пущения, что сущность субстанции, таким образом, содер-жится в другой вещи, от которой она не может быть, во-• преки теореме 1, реально отличена, а также, что она можетбыть вызвана, вопреки теореме 2, субъектом, содержащим-ся в ней, и, наконец, что она по своей природе, вопрекитеореме 3, не могла бы быть бесконечна и в высшей степе-ни совершенна в своем роде. Следовательно, так как еесущность не содержится ни в одной другой вещи, она естьвещь, существующая сама по себе.

Королларий. Природа познается сама через себя, а нечерез какую-либо иную вещь. Она состоит из бесконечныхатрибутов, из которых каждый бесконечен и совершенен всвоем роде; к сущности ее относится существование, такчто вне ее нет уже сущности или бытия, и она точно сов-падает с сущностью единственно величественного и про-славляемого Бога.

О человеческой душе

Так как человек — сотворенная конечная вещь и т. д.,то то, что он имеет от мышления и что мы называемдушою, необходимо есть модификация атрибута, называе-мого нами мышлением. При этом к его сущности не при-надлежит никакая другая вещь, кроме этой модификации,притом в такой степени, что если эта модификация исчез-нет, то исчезнет и душа, хотя предыдущий атрибут оста-нется неизменным. Таким же образом то, что человек имеетот протяжения и что мы называем телом, есть не что иное,как модификация другого атрибута, называемого нами про-тяжением; если эта модификация будет уничтожена, то небудет больше и человеческого тела, хотя атрибут протяже-ния равным образом останется неизменным.

Чтобы узнать, каков модус, называемый нами душою, икак он происходит от тела, а также, как его изменение

112

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Приложение

113

зависит (только) от тела (что у меня означает соединениедуши и тела), следует заметить:

1. Непосредственнейшая модификация атрибута, назы-ваемого нами мышлением, объективно заключает в себеформальную сущность всех вещей; притом так, что еслидопустить какую-либо формальную вещь, сущность кото-рой не заключалась бы объективно в вышеупомянутоматрибуте, то этот атрибут тогда вовсе не был бы бесконеч-ным и в высшей степени совершенным в своем роде, во-преки уже доказанному в теореме 3. Однако, посколькуприрода, или Бог, есть существо, о котором высказываютсябесконечные атрибуты и которое включает в себе все сущ-ности сотворенных вещей, то в мышлении необходимодолжна возникнуть обо всем бесконечная идея, котораязаключает в себе объективно всю природу, как она реальносуществует в себе. Поэтому я назвал эту идею в IX главе2-й части «созданием, которое непосредственно сотвореноБогом», так как оно объективно имеет в себе формальнуюсущность всех вещей, ничего не увеличивая и не умень-шая. Это создание необходимо едино, так как все сущно-сти атрибутов и сущности содержащихся в них модифика-ций составляют сущность одного бесконечного существа.

2. Надо заметить, что все остальные модификации, каклюбовь, влечение, радость и т. д., происходят от этой пер-вой непосредственной модификации, так что, если бы онане предшествовала, то не могло бы быть и любви, влечения,радости и т. д. Отсюда ясно вытекает, что присущая вся-кой вещи естественная любовь к сохранению своего телане может иметь иного происхождения, кроме идеи этоготела, или объективной сущности его, которая имеется вмыслящем атрибуте. Затем так как для существованияидеи (или объективной сущности) не требуется ничего иного,кроме мыслящего атрибута и объекта (или формальнойсущности), то достоверно, как мы сказали, что идея, илиобъективная сущность, естьнепосредственнейшая* моди-фикация атрибута мышления. Поэтому в мыслящем ат-

* Я обозначаю как непосредственнейшую модификацию атри-бута модификацию, не требующую для своего бытия никакой* иноймодификации в том же атрибуте.

рибуте не может быть другой модификации, принадлежа-щей к сущности души всякой вещи, кроме одной идеи,которая необходимо должна быть в мыслящем атрибутеот подобной существующей вещи, ибо такая идея влечетза собой прочие модификации любви, желания и т. д. Атак как идея происходит из существования объекта, топри изменении или уничтожении объекта должна изме-ниться или исчезнуть соответственно и его идея; а в та-ком случае она есть то, что соединено с объектом.

Наконец, если мы захотим пойти дальше и приписатьсущности души то, благодаря чему она может существо-вать, то нельзя будет найти ничего другого, кроме атрибутаи объекта, о котором мы говорили. Ни один из последнихне может принадлежать к сущности души, так как объектничего не имеет от мышления и реально отличен от души.Что касается атрибута, то мы уже доказали, что он неможет принадлежать к названной сущности; это еще оче-виднее из того, что мы затем сказали. Ибо атрибут какатрибут не связан с объектом, так как он не изменяется ине уничтожается, если даже объект изменится или уничто-жится.

Следовательно, сущность души состоит лишь в том, чтов мыслящем атрибуте есть идея, или объективная сущ-ность, происходящая из сущности объекта, реально суще-ствующего в природе. Я говорю «объекта, реально сущест-вующего и т. д.» без дальнейших подробностей, разумеяпод этим не только модификации протяжения, но и моди-фикации всех бесконечных атрибутов, имеющих душу по-добно протяжению. Чтобы еще точнее понять это опреде-ление, надо обратить внимание на то, что я уже сказал обатрибутах*, которые, я говорил, различаются не по своемусуществованию, ибо они сами суть субъекты своих сущно-стей, а также на то, что- сущность всякой модификациисодержится в названных атрибутах и, наконец, что все этиатрибуты суть атрибуты бесконечного существа. Но следу-ет заметить, что эти модификации, хотя ни одна из них не

* Ибо вещи отличаются благодаря тому, что составляет глав-ное в их природе; но здесь сущность вещей выше их существования,следовательно...

114

Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье

Приложение

115

реальна, все же равномерно содержатся в их атрибутах.Так как ни в атрибутах, ни в сущностях модификаций нетникакого неравенства, то и в идее не может быть своеобра-зия, так как его нет в природе. Если же некоторые из этихмодусов принимают особое существование и благодаря этомуотличаются известным образом от своих атрибутов, иботогда их особое существование, которое они имеют в атри-буте, является субъектом их сущности, тогда обнаружива-ется особенность и в сущности модификаций, и, следова-тельно, в объективных сущностях, которые необходимосодержатся в идее. Вот причина, почему мы при определе-нии пользовались словами, что душа есть идея, которая«происходит из объекта, реально существующего в приро-де». Таким образом, мы, по нашему мнению, достаточнообъяснили, какую вещь вообще представляет собой душа,так как под этим выражением мы разумеем не толькоидеи, возникающие из телесных модификаций, но и те, ко-торые возникают из существования любой модификацииостальных атрибутов.

Не имея, однако, о других атрибутах такого познания,как о протяжении, посмотрим, не найдем ли мы для моди-фикаций протяжения более точного определения, в боль-шей мере способного выразить сущность нашей души, ибоэто, собственно, и есть наше намерение.

Мы исходим при этом из того, что в протяжении нетиной модификации, кроме движения и покоя, и что всякаяотдельная телесная вещь есть только определенная про-порция движения и покоя, так что если бы-в протяжениине было ничего, кроме только движения и только покоя, тово всем протяжении нельзя было бы заметить или найтини одной отдельной вещи. Поэтому и человеческое телоесть не что иное, как известная пропорция движения ипокоя.

Объективная же сущность, которая соответствует в мыс-лящем атрибуте этой существующей пропорции, есть, го-ворим мы, душа тела. Если одна из этих двух модифика-ций (движение или покой) изменяется больше или меньше,то в той же мере изменяется и идея. Если, например, покойувеличится, а движение уменьшится, то этим вызываетс

боль или печаль, которую мы называем холодом. Если жев движении имеет место противоположное, то отсюда воз-никает боль, которую мы называем жарой. И всякий раз,когда случается (отсюда возникают различные виды боли,ощущаемые нами от удара палкой по глазам или по ру-кам), что, когда меры движения и покоя не одинаковы вразных частях нашего тела, но некоторые имеют большедвижения и покоя, чем другие, из этого возникает разли-чие чувств. Если же случается (отсюда возникает разли-чие чувства при ударе деревом или железом по одной итой же руке), что внешние причины, вызывающие эти пере-мены, различаются между собою и не все имеют те жедействия, то из этого возникает различие чувства в однойи той же части. Когда же, наоборот, перемена, происшед-шая в одной части, приводит к восстановлению прежнейпропорции, то отсюда возникает радость, которую мы на-зываем спокойствием, удовольствием и веселостью.

Объяснив, что такое чувство, мы можем, наконец, легковидеть, как отсюда возникают рефлексивная идея, или са-мопознание, опыт и деятельность разума. Из всего этого(так же как из того, что наша душа соединена с Богом исоставляет часть бесконечной идеи, возникающей непосред-ственно из Бога) можно наглядно понять происхождениеясного познания и бессмертия души. В настоящее времянам, однако, достаточно сказанного.

КОММЕНТАРИИ - КРАТКИЙ ТРАКТАТ О БОГЕ, ЧЕЛОВЕКЕ И ЕГО СЧАСТЬЕ.

Это самое раннее произведение Спинозы. Написано оно в 1658-1660 гг., однако полный текст трактата был опубликован только в 1862 г. Предпосланное трактату его краткое изложение обнаружено в Голландии в 1851 г. и, хотя оно не принадлежит самому Спинозе, по традиции печатается вместе с ним. Тому, кто начинает знакомство с творчеством философа с этого трактата и намерен добросовестно следить за ходом мысли автора, будет сразу нелегко. Введение, разъясняющее авторский замысел, в работе отсутствует, и читателю придется самому устанавливать, почему для ответа на вопрос о человеческом счастье надо было начинать (и так непросто!) с проблемы Бога. Однако польза от затраченных усилий станет очевидной при последующем изучении главного труда Спинозы - "Этики". Особенности как этого раннего трактата, так и "Этики" сходны: понимание значения первой части приходит после того, как закончено чтение всей работы, и читатель как бы в обратном порядке разматывает нить рассуждения автора. Именно с позиции завершенного чтения мы и сделаем следующие замечания.

Проблема счастья возникает в связи с пониманием человеком своего несовершенства. Свидетельством последнего является обилие отрицательных эмоций, загоняющих человека в пучину рабства. Разум словно меркнет под слоем страстей, хотя он должен был бы блистать в качестве наисущественнейшего признака человека. И все же в глубинах самого разума можно найти и обоснование пути к счастью, в смысле достижения совершенства. Для начала стоит задуматься: откуда я знаю, что я несовершенен? Ответ предлагается такой: очевидно, подспудно, на некотором базовом уровне сознания у нас есть идея совершенства и идея совершенного существа. В силу того, что Спиноза придерживается той философской позиции, согласно которой всякой ясной и правильной мысли соответствует ее прообраз, то идее совершенства в действительности соответствует Бог (или природа, или субстанция), то есть, некий первичный всеобщий носитель всех совершенных качеств.

Человек - часть природы (Бога), от нее он зависит, ею управляется. Как часть природы, человек должен следовать ее законам. "Это и есть богослужение, - пишет Спиноза. - Пока он делает это, он счастлив". Жить по природе, а значит и по разуму, человеку мешают спонтанные желания и негативные страсти. Возникают они на основе несовершенных родов познания. Автор различает три рода познания - мнение, вера и ясное познание. Мнение базируется на слухах или действии вслепую, путем проб и ошибок, оно чаще всего ведет к заблуждению. Вера, о которой говорится в трактате, опирается на "разумное убеждение" - нечто должно быть так и не иначе. Из первого вытекают все страсти, противоречащие здравому разуму, из второго - одни лишь добрые побуждения. Только третий род, а именно ясное и отчетливое познание, может привести к успеху. Оно тоже связано с чувствами, но с такими, которые вызывают наслаждение вещами и высшие формы любви, человек должен стремиться избегать плохих страстей и стремиться к хорошим. Например, можно любить преходящие вещи и стать их рабом, но можно и должно любить то, что остается всегда неизменным (Бог), причем такая любовь есть чувство самовозрастающее - чем больше растет, тем лучше становится, а следовательно, более счастлив человек.

Думается, при чтении трактата следует в разумных пределах добиваться предельной ясности в понимании спинозовской интерпретации Бога. Первая часть трактата, посвященная Богу, носит в значительной мере формально-теоретический характер, ее наличие определено нуждами метода, а именно - потребностью в некоторых исходных допущениях. Такой метод действительно напоминает способ изложения, принятый в элементарной геометрии, где, прежде чем подвести человека к умению вычислять объемы фигур, площади и т. п., начинают с таких совершенно абстрактных, идеальных допущений как точка (нечто, не имеющее длины и ширины), которой в действительности ничего не соответствует или соответствует нечто весьма условное. Поскольку Спиноза избрал в качестве исходной "точки" идею чего-то наисовершеннейшего, то ему было все равно как назвать эту условность - Бог, природа или субстанция, поскольку не на этом сосредоточена мысль автора. Ни "Бог" теологии, ни "природа" физики не были для Спинозы предметом специального интереса, т. к. он не был ни теологом, ни естествоиспытателем.

Есть основания предполагать, что Спиноза рассматривал свой трактат не просто в качестве чисто теоретического произведения, он видел в нем средство своеобразной "философской терапии": чтение трактата одновременно излечивает душу, пораженную дурными страстями, и облагораживает деяния людей.

В том, что это так, нас может убедить последняя страница трактата, где Спиноза говорит, что "вкушать соединение с Богом, вызывать в себе истинные идеи и сообщать эти идеи моему ближнему" было его единственной целью, к которой он стремился. По замыслу Спинозы, "Краткий трактат о Боге, человеке и его счастье" ведет к освобождению человека только от действия внутренних причин. Но есть еще и внешняя среда, общество, часто препятствующее достижению счастья. Вопросу о том, как усовершенствовать общество, посвящены "Богословско-политический трактат" и "Политический трактат".