М. Мерло-Понти.

Морис Мерло-Понти (1908-1964) - один из самых значительных феноменологов 30-50-х годов. Еще в гимназические годы он начал интересоваться философией. В 1926-1930 гг. Мерло-Понти учился в Ecole Superieure, где познакомился с Ж. Ипполитом, Ж.-П. Сартром, С. де Бовуар. Он прослушал упомянутый курс А. Кожева. Кроме этих философов на духовное становление Мерло-Понти большое влияние оказал А. Бергсон. В 1932-1935 гг. Мерло-Понти преподавал в лицеях, в 1935-1939 гг. был репетитором в alma mater.

В эти годы он испытал глубокое воздействие феноменологии, опосредствованой прежде всего теми ее толкованиями, которые вышли из-под пера поселившихся во Франции эмигрантов из России Г, Гурвича и Э. Левинаса. Параллельно Мерло-Понти заинтересовался гештальтпсихологией, получившей развитие и во французской психологической науке. Он начал работать над кандидатской диссертацией, которая была посвящена проблеме восприятия в феноменологии и психологии. В 1935-1937 гг. Мерло-Понти принимал участие в работе группы Э. Мунье, издававшей журнал "Эспри". В эти же годы Мерло-Понти стал интересоваться марксизмом. В 1939-1940 гг. он служил в армии. В годы второй мировой войны Мерло-Понти преподавал философию в Париже. Он входил вместе с Сартром в группу движения Сопротивления "Социализм и свобода". Продолжая исследовательскую работу, Мерло-Понти опубликовал два больших и значительных произведения - "Структура поведения" (1942) и "Феноменология восприятия" (1945).

После войны Мерло-Понти, как и многие известные французские философы, был захвачен спором о соотношении марксизма и экзистенциализма. Вместе с Сартром Мерло-Понти издавал журнал "Les temps moderns", где появился ряд его политических статей, впоследствии объединенных в сборнике "Гуманизм и террор" (1948). Вторая половина 40-х и 50-е годы оказались для Мерло-Понти поворотными: тоталитаризм все более отталкивал его от марксизма и социализма.

Эти умонастроения отразились в книге "Приключения диалектики", приведшей к разрыву с Сартром и Симоной де Бовуар. Незадолго перед смертью Мерло-Понти снова начался процесс их сближения. Мерло-Понти долгое время оставался верным феноменологической философии. Но к концу 50-х годов наметилось его движение в сторону новой онтологии, что получило выражение в книге "Видимое и невидимое" (1959).

В своей "Феноменологии восприятия" Мерло-Понти исходил из того тезиса Гуссерля, что восприятие - не один среди других феноменов, но основополагающий феномен, ибо в каждом другом феномене (воспоминании, осмыслении, фантазии, восхищении и т.д.) есть какая-либо опора на восприятие. Но при этом восприятие не так-то легко обнаружить в чистом виде. Восприятие не таково, каким его изображают сторонники сенсуализма и теории ассоциаций. Восприятие необходимо "откопать" в процессе сложной работы над сознанием, напоминающей археологию. "Восстановление мира восприятия осуществляется на двух ступенях... На первой ступени образуется - по ту сторону объективного мира - феноменальное поле, в котором движутся гуманитарные науки, поскольку они освобождаются от объективистского понимания мира. На второй ступени достигают трансцендентального поля, внутри которого конституируется система мира Я-и-Другого и в котором феномен как таковой становится темой". Здесь-то и вступает в свои права феноменология. Но Мерло-Понти по существу переосмысливает Гуссерля. Речь должна идти не о трансцендентальной субъективности, которая - везде и нигде, а о том пункте, где индивидуальное сознание начинает рефлектировать на самое себя. Такую рефлексию Мерло-Понти называет радикальной рефлексией. При ее анализе, на что верно указывают исследователи, французский мыслитель не придерживался канонов "чистой феноменологии с ее антипсихологизмом и широко пользовался эмпирическим материалом психологии, физиологии, психопатологии. На этом пути Мерло-Понти также сделал важные уточнения и поправки к феноменологии Гуссерля. Он подчеркивал: хотя феноменологическая редукция и учит с недоверием относиться к "непосредственной" данности мира, но человек всегда непосредственно принадлежит миру. "Важнейший урок этой редукции есть, таким образом, невозможность полной редукции". Мерло-Понти подчеркивал особую силу, значимость восприятия: "Мир есть то, что мы воспринимаем".

Французский феноменолог охотнее всего пользовался поздними размышлениями Гуссерля, где, в частности, анализ перемещался со структур чистого сознания к человеческому телу и кинестезии тела. Телу человека придается новое значение: оно является "анонимным" носителем Я; в нем воплощается моя предыстория; оно есть "доперсональный субъект". Мерло-Понти утверждает: поскольку мое тело осуществляет процесс восприятия, то "воспринимаю не я, а нечто во мне". Человеческое тело - ни вещь и ни сознание, но неизбежное предсуществование меня самого. Как тело пред-дано моему Я, так мне пред-дан мир. В "Феноменологии восприятия" Мерло-Понти обсуждает центральные темы, заявленные Гуссерлем: cogito, я мыслю - временность (Zeitlichkeit) - свобода. При осмыслении cogito также имеет место критика гуссерлевской феноменологии и определенный отход от нее. Вопреки Декарту и Гуссерлю Мерло-Понти утверждает: от "я мыслю" неправомерно переходить к "я есть", ибо "мое бытие не сводится к сознанию, которое я имею относительно бытия; как раз наоборот, "я мыслю" находит себя включенным в трансцендентальное движение "я есть", а сознание - включенным в существование, экзистенцию". Связь между субъектом, телом и миром существует не в мышлении, коренится не в cogito; напротив, мое существование в качестве тела связано и с существованием мира".

В произведениях Мерло-Понти важную роль играют критические размышления о диалектике. "Дурная диалектика" - та, которая делает из диалектического метода учение о самом бытии: когда всерьез полагают, что связи самого бытия выражаются в конструкции высказываний, имеющих форму триады - тезиса, антитезиса и их синтеза. Диалектику нельзя превращать в доктрину. Применять диалектику как метод можно и нужно, однако с учетом того, что подлинная диалектика не имеет ничего общего с застывшими истинами, что она предполагает постоянную "самокритику истины", преодоление опасностей позитивизма и негативизма.