Часть 6.

Что касается затронутой ранее классификационной проблемы, то необходимо пояснить, что ниже будет предпринята попытка использовать для определения типа общекультурной ориентации Н.Я.Данилевского социокультурной классификации, разработанной на базе общеисторической типологии. Это и позволит вывести анализ общекультурного содержания творчества Н.Я.Данилевского за рамки традиционных классификационных схем, не отражающих в полной мере интересующий нас проблемный срез.

Нашей задачей является анализ творчества Н.Я.Данилевского как целостного феномена. При этом мы будем исходить как из имеющихся определений содержательных компонентов учения Н.Я.Данилевского, так и из подхода к учению как к определенному культурному феномену, в котором можно вычленить присутствующие частично в эксплицитном, частично в эмплицитном виде различные культурные стратегии и модели.

Для решения этой задачи необходима разработка типологии культурных стратегий, функционирующих в обществе и в культуре в качестве доминантных. Доминантная стратегия культурной ориентации обусловливает диапазон и характер адаптивных возможностей культурной системы, что оказывает существенное влияние на ее динамику (развитие — стагнация, эволюция — катастрофические кризисы и т.д.).

Прежде чем непосредственно перейти к разработке указанных вопросов, остановимся на сюжете, связанном с рассмотрением параллелей между учением Н.Я.Данилевского о культурных и политических отношениях славянского мира к романо-германскому и учениями о культурной самобытности, распространенными в странах “третьего мира”.

Основной исторической предпосылкой возникновения учений о “культурной самобытности” является совмещение в рамках общественной системы одной страны двух общественно-экономических и культурных укладов — западного индустриального и традиционного, последний из которых является, по существу, патриархально-архаичным и может выступать в различных конкретных формах.

Как правило, это “совмещенное противостояние” осознается в форме утверждения противостояния культурных систем (или культурных типов) — европейского и местного, самобытного. Естественно поэтому, что центральной идеей подобных доктрин является противопоставление двух рядов культурных ценностей — “европейских” и “самобытных”, утверждение существования европейского и самобытного путей развития и противопоставление их.

Социальными силами, интересы которых выражает ориентация традиционалистского типа, являются патриархальное крестьянство, феодальная знать, а также традиционалистски ориентированные городские образованные слои. В политическом плане такого рода учения нередко служат аргументом в пользу борьбы за национальную, а также духовную и культурную независимость под лозунгом утверждения необходимости развития самобытных начал общественной и культурной жизни.

В социально-психологическом плане анализируемые учения следует рассматривать в двух аспектах. В известной степени средством преодоления того невыгодного впечатления, которое производит сама ситуация противостояния развитой в индустриальном отношении страны и слаборазвитой, является утверждение, что данная самобытная культура в полной мере обладает теми традиционными (“самобытными”) ценностями, которые давно утратили индустриально развитые страны, и следовательно, по крайней мере в этом аспекте, слаборазвитая страна оказывается более развитой, чем любая индустриально-развитая страна. Такие представления выполняют компенсаторно-защитную социально-психологическую функцию.

Существуют и дополнительные социально-психологические факторы утверждения традиционных ценностей. В качестве существенного компонента традиционалистской установки обычно рассматривается принцип общинности.

Исследователь идеологий популистского типа В.Г.Хорос указывает, что “общинность — древнейшая форма социализации человека, и как таковая она укоренена в массовой психологи, принадлежит к личностному “ядру”, к наиболее глубинным пластам психики и систем ценностей человека. Идейный “синдром” популизма, апелляция индивида или группы к данным ценностям могут возникать всякий раз, когда под воздействием тех или иных причин рушатся социальные связи человека...”[351].

Рассматривая теории “самобытного развития” или “культурной самобытности”, Т.В.Гончарова характеризует эти теории как составной компонент идеологии стран “третьего мира”, которая функционирует в странах “третьего мира” на всех континентах[352].

Каковы основные положения теории “культурной самобытности”? “Это — критика и отрицание европейской цивилизации, преувеличение расовой и культурной специфики индейцев и негров, апелляция к их “особому гуманизму”, “имманентному коллективизму общинников”[353]. В основе философско-исторических построений мыслителей, ориентированных на теорию “культурной самобытности”, “лежит положение о кризисе европейской цивилизации, который разбирается с самых различных сторон”[354].

Из положения о кризисе западной цивилизации вытекает тезис о том, что “именно развивающиеся народы — население бывших европейских колоний — призваны открыть новую страницу в истории”[355]. Утверждается, что именно в странах “третьего мира” “таится невиданный ранее потенциал человеческого духа”[356].

Далее, идея исторического новаторства, “мессианского предназначения” пронизывает всю идеологию “третьего мира”. Сторонники теории “культурной самобытности” выступают также и против европоцентристских установок в общественном сознании.

Т.В.Гончарова отмечает, что истоки концепции “самобытного развития” “цветных и бедных народов” следует искать в западноевропейской философии и, в частности, в теории “цикличности культур”, “которая особенно импонирует” мыслителям стран третьего мира[357].

Связано это не только с тем, что “настроения кризиса”, пронизывающие европейскую философию XX века (пессимизм Шпенглера, учения А.Тойнби, теоретиков франкфуртской школы), стало своего рода “знамением будущего” для самоопределяющихся интеллектуалов стран “третьего мира”, но также и с тем, что в рамках концепции “локальных цивилизаций” возможно обоснование положения о кризисе западной цивилизации, об особой миссии народов иных цивилизаций и др.

В свое время со сходными проблемами столкнулись лидеры славянофильства, а Н.Я.Данилевский, не имея возможности заимствовать необходимую философско-историческую доктрину — разработал ее самостоятельно, создав теорию культурно-исторических типов, основные положения которой были впоследствии воспроизведены О.Шпенглером[358].

З.И.Левин, анализируя развитие арабской общественной мысли после второй мировой войны, отмечает характерную ее особенность — конфронтацию западников и традиционалистов. В чем же заключается позиция традиционалистов? З.И.Левин указывает, что “охранительское” сознание отвергает и осуждает западный образ жизни (и капиталистические социально-классовые отношения, и технизацию, и отчуждение личности, и расизм, и преклонение перед силой, и жажду материальных благ), отождествляет источник всех бед западного общества с материалистическим подходом к действительности, преобладанием рационального над эмоциональным началом, материального над духовным”[359].

Для традиционалистски настроенных писателей типичной является мысль о том, чтобы мусульманский мир не поддавался ложной европейской цивилизации, созданной из войны, ненависти и классовой борьбы и искал собственное призвание и собственный путь[360].

Как отмечает З.И.Левин, “влияние традиционалистов (предшественников консервативного мусульманского духовенства, феодально-помещичьих и близких к ним кругом), которые в основном связаны с добуржуазными укладами и имеют массовую поддержку”[361], — весьма значительно.

Таким образом, на основе установления существенного сходства интеллектуальной структуры (общность исходных положений об особом пути развития и самобытной культуре, кризис западной цивилизации и др.) и социально-исторических условий возникновения (ситуация “современного противостояния” двух общественно-экономических и культурных систем — западной индустриальной и местной традиционной или традиционалистской) учений о “культурной самобытности” и Н.Я.Данилевского, можно сделать вывод о том, что последнее является самым ранним вариантом учений о “культурной самобытности”, которые и в настоящее время являются составными элементами идеологии новых развивающихся стран.

Итак, воззрения Н.Я.Данилевского и учения о культурной самобытности характеризуются существенными общими чертами. В принципе можно было бы ограничиться констатацией факта сходства существенных черт сравниваемых учений, а также фиксацией того обстоятельства, что учения, обладающие данной структурой, возникают в контексте ситуации “встречи-противостояния” западного индустриального и традиционных обществ и культур. Вместе с тем представляет интерес вопрос о том, почему в указанной историко-культурной ситуации возникают учения данного типа. Ответ будет заключаться в указании на вышеупомянутые социально-психологические и культурно-исторические факторы, а также на формирование особого культурного типа (или типа культурной стратегии), характеризующегося совмещением традиционной и рациональной культурных ориентаций.

Указание на типы культурной ориентации (культурные типы) необходимо проанализировать более подробно, однако не в роли вышеупомянутого фактора, а в более общем плане. Это определяется задачей общей характеристики творческой деятельности Н.Я.Данилевского, рассматриваемой в качестве целостного социокультурного феномена.

Одна из возможных типологий культур и обществ основывается на разделении их на рационально ориентированные и традиционные.

Указанная оппозиция может рассматриваться как составная часть, или, точнее, как один из вариантов противопоставления двух цивилизационных типов — традиционного и современного. Специфические черты характеризуют указанные типы на уровне всех основных подсистем общественной системы — политической, экономической, социальной и культурной.

Что представляют из себя рационально ориентированные культуры (или общества)? Это культуры, в которых основные схемы мышления и поведения формируются под существенным воздействием правил рационально-научного и целерационального методов. Сказанное не означает, что у представителей культуры данного типа отсутствует критическое представление о логических и этико-экзистенциальных границах эффективной применимости рационально-научного и целерационального методов ориентации, познания и деятельности.

Традиционно ориентированной является культура, в которой основные схемы мышления и поведения формируются на основе обращения к опыту и рецептам традиции, а не разума (рациональной критики).

Для того, чтобы преодолеть определенную тавтологичность приведенных характеристик, необходимо хотя бы в самой сжатой форме показать конкретные механизмы культурной ориентации традиционного и рационального типов. Примеры указанного рода — это формирование моделей мышления и поведения на основе откровений пророка, либо изречений учителя, свода правил, заключенных в мифах и др. Для культуры традиционного типа значимым является прежде всего ставшее, оформленное и наличное в культурном опыте.

В культурах данного типа новации структурные сдвиги происходят бессознательно, а объектом сознательного контроля является скорее соответствие какого-либо эмпирического акта регулятивному принципу того класса социальных действий, к которому относится данный акт.

Анализируя истоки рациональной ориентации в культуре, известный западный философ К.Поппер отмечал, что в древнегреческой культуре, в отличии от других культур, возникла “новая традиция научных школ — критическая традиция”, сущность которой заключается в “освоении метода критики предания или унаследованного объяснения и последующего перехода к новой, улучшенной выдумке, в свою очередь подлежащей критике”[362]. В противоположность традиции научных школ основным назначением религиозных и полурелигиозных школ “всегда было и поныне остается сохранение в чистоте учения основателя школы”[363].

Чем определяется целесообразность введения указанной типологии? Сначала укажем на общеметодологические основания. В целях удобства и даже элементарной выполнимости исследовательских операций необходимо схематизировать обширный эмпирический материал; в противном случае исследователь не имеет возможности выйти за пределы идеографического типа научной деятельности. Кроме того, искомое основание типологизации должно включать в себя существенный для сферы типологизируемых явлений признак.

Такого рода соображения являются формальными в том смысле, что они не предопределяют выбор в содержательном плане конкретного основания типологии. Указанным требованиям могут соответствовать однородные в функциональном, но различные в содержательном отношении основания. Ниже будет предпринята попытка разъяснить содержательные мотивы предпочтения определенного конкретного основания.

Прежде всего следует указать на то, что из установки на рациональный метод в качестве базисного метода социокультурной ориентации можно дедуцировать большинство существенных характеристик современной культуры. Это положение можно попытаться развить, указывая на важность для современной культуры рационального типа ориентации, по сравнению с другого типа ориентациями, например традиционалистской.

Выдвинем допущение о том, что субъект, обладающий рациональным знанием об объективной и субъективной сферах реальности, лучше ориентируется в окружающей действительности по сравнению с субъектами, руководствующимися либо информацией, заключенной в традиции, либо инстинктивными и интуитивными ориентирами.

Известно, какое большое значение имеет для субъекта культурной деятельности объективное представление о своей деятельности. Это тривиальная истина. Между тем довольно часто субъект активности оказывается не субъектом деятельности, а орудием различных внеличностных социальных сил. Это свидетельствует о непреходящей актуальности высказанного требования. Одним из первых на несовпадение целей человеческой деятельности в сфере истории и культуры и ее результатов указал Г.В.Ф.Гегель. Немецкий философ полагал, что благодаря деятельности преследующего свои цели человека мировой дух реализует свои цели, о которых действующий человек не имеет понятия, превращаясь, таким образом, в рассматриваемом отношении в бессознательное орудие высшей силы.

Сегодня вряд ли можно назвать общераспространенной оптимистическую уверенность Г.В.Ф.Гегеля о том, что сущим управляет высший разум, задачей которого является не только саморазвертывание, но и, в известном смысле, содействие тому, чтобы разумные существа достигали состояния причастности к высшему благу. Современное сознание более склонно к истолкованию указанного феномена в терминах господства над человеком отчужденных природных или культурных сил.

С учетом высказанных соображений можно сделать вывод о необходимости прогресса рационально-критического сознания для сохранения и развития цивилизации.

В самом деле, и для общества, и для культуры, и для индивида жизненно важна способность адекватно и оптимально реагировать на внешние (природные) и внутренние, т.е. возникающие в рамках социокультурной системы (или внутриличностные), “вызовы”, поэтому весьма правдоподобным будет выглядеть суждение о том, что предпочтительными являются те виды социокультурных систем, в рамках которых возможна выработка адекватной и своевременной реакции на “вызов” любого рода, что невозможно вне рационально-критической познавательной и практической деятельности.

Другое дело, что глубоко ошибочной позицией является и фетишизация рационально-научного разума, ибо это предопределяет рождение нового вида догматизма и ведет к серьезным ошибкам.

В качестве производной от типологии, построенной на выделении двух фундаментальных цивилизационных типов традиционного и рационального, может быть создана типология общей культурной ориентации, основанная на противопоставлении двух типов ориентации — традиционного и современного.

В том случае, если рассматриваемый интегральный культурный тип включает в себя компоненты как традиционных, так и современных культурных моделей то для обозначения явлений данного типа может быть введен отдельный смешанный или переходный тип культурной ориентации, который можно обозначить как традиционалистский.

К какому типу культурного самосознания (культурной ориентации) можно отнести совокупность воззрений Н.Я.Данилевского? Как может быть охарактеризовано творчество Н.Я.Данилевского, если его рассматривать в рамках типологии общей культурной ориентации?

В первой главе, рассматривая особенности ранней мировоззренческой ориентации Н.Я.Данилевского, мы, в частности, анализировали фрагмент из статьи Н.Я.Данилевского “Космос”, в котором молодой ученый, с одной стороны, выступал против мнения романтиков о плодотворности вненаучного пути постижения природы и брал под защиту научный интеллект, а с другой, демонстрировал явную приверженность романтическим понятиям и представлениям (в частности, использование оппозиции “общество — природа” с ценностным акцентом на втором понятии). На первый взгляд в этих суждениях Н.Я.Данилевского нет ничего особенно примечательного. Между тем выраженная здесь установка имеет принципиальное значение для понимания специфики мировоззрения Н.Я.Данилевского. Дело в том, что ключевая структурная и содержательная формула мировоззрения Н.Я.Данилевского — это сплав рационально-научных и консервативно-романтических воззрений.

Н.Я.Данилевский непоколебимо верил в ценность и значимость научного взгляда на мир. Из этого убеждения русского мыслителя в дальнейшем и возникает стремление превратить истины религии в научно-доказуемые. С наукой была тесно связана и профессиональная деятельность Н.Я.Данилевского. Следует вспомнить также и о намерении Н.Я.Данилевского найти новые, более эффективные в рационально-научном плане, методологические и концептуальные основания политических наук. В споре науки с метафизикой вслед за позитивистами Н.Я.Данилевский принял сторону научного знания. В этом же ряду стоит и увлечение Н.Я.Данилевского фурьеристским проектом разумного общественного устройства. Вспомним также, что главным мотивом критики Н.Я.Данилевским философии истории славянофильства было указание на теоретико-методологическую несостоятельность концептуальных оснований славянофильской историософии. Наконец, отметим, что свои внешнеполитические проекты Н.Я.Данилевский стремился подкрепить рационально-прагматическими расчетами. И этот перечень при необходимости можно продолжить.

Поэтому мнение об односторонней, плоской или, если угодно, “одномерной” традиционной ориентации Н.Я.Данилевского свидетельствует либо о недостатках использованной исследовательской парадигмы, либо о неполном знакомстве с творчеством русского мыслителя, либо о том и другом вместе взятом.

Однако, фиксируя эту научно-рациональную и рационально-практическую сторону мировоззренческой и общекультурной ориентации и активности Н.Я.Данилевского, было бы принципиально ошибочно превращать русского мыслителя в носителя рационального мировоззрения. Налицо парадокс. Но этот парадокс изложения легко разрешается указанием на вторую важнейшую составляющую мировоззрения Н.Я.Данилевского; вторую не по значению, а только в порядке письменной речи. Обе составляющие в “общем балансе” мировоззрения Н.Я.Данилевского равнозначны, можно только в отдельных частно-мировоззренческих сферах, при решении конкретных вопросов фиксировать преобладание той или иной составляющей.

Речь идет о составляющей, которая выше была названа романтической (консервативно-романтической). Ответ на вопрос о том, что собой представляет романтизм как идейное течение, не представляет каких-либо затруднений. Романтизм есть идейная, интеллектуальная оппозиция духу просвещения, просветительского рационализма. Вместе с тем следует различать романтизм как одну из западноевропейских идеологий и более позднюю, расширительную трактовку романтизма, сближающего его с такими понятиями как консерватизм и традиционализм (под традиционализмом здесь понимается ориентация на традиционный тип культуры).

Консервативная интерпретация учения Ш.Фурье, апологетика самодержавия, пробуждение интереса к славянофильству и разработка собственного варианта консервативно-романтической идеологии, традиционные черты религиозного мировоззрения — таковы основные вехи “самообнаружения” традиционной составляющей мировоззрения Н.Я.Данилевского.

Тип мировоззрения, характеризующийся сочетанием черт, принадлежащих различным типам культурной ориентации, логично назвать промежуточным, однако в действительности такой тип оказывается достаточно устойчивым. Более подробно источники и факторы культурной ориентации рассматриваемого типа будут рассмотрены ниже, здесь же ограничимся указанием на два момента. Во-первых, следует упомянуть о ситуации совмещения в рамках конкретной эпохи жизненных, социальных и культурных реалий двух миров — традиционного и современного. Другой источник актуализации рассматриваемых воззрений — это кризисные явления в современной культуре. В этой связи необходимо провести различие между двумя позициями. Первая предполагает рационально-критическое рассмотрение рецептов прошлого с целью компенсации определенных недостатков схем рассудочного преобразования социокультурной действительности. Вторая позиция по первоначальной интенции сходна с первой, однако в силу своеобразного дефицита понимания системного характера начал современной культуры, а также недостаточного рационально-критического контроля за основаниями, критика переходит в обличение, а корректировки и модификации оборачиваются рационально неконтролируемой актуализацией традиционной архетипики — в результате чего запускается механизм культурной трансформации (мутации), что означает во временной перспективе разрушение (или саморазрушение) одного типа культуры, и возникновение другого типа культуры характеризующегося иными началами, иной иерархией ценностей, другим доминантным типом личности и т.д.

Рассмотрим более детально соотношение указанных ниже характеристик мировоззрения русского мыслителя на примере анализа религиозных воззрений Н.Я.Данилевского.

Выше мы неоднократно по разным поводам обращались к анализу религиозного мировоззрения Н.Я.Данилевского. Пришло время дать целостное изображение этого мировоззрения, причем не в плане чисто эмпирической реконструкции, либо религиоведческой оценки каноничности этих взглядов. Следует попытаться установить структурный тип религиозного мировоззрения Н.Я.Данилевского в терминах культурологического (социокультурного) анализа.

При первом знакомстве с религиозными воззрениями Н.Я.Данилевского обращают на себя внимание традиционные и ортодоксальные черты этого мировоззрения, в концентрированном виде выражающиеся в мессианской установке. При дальнейшем изучении предмета обнаруживаются и другие черты. Речь идет о таких характерных моментах как усвоение стиля “светского богословствования” и принципиальная установка на поиск научных аргументов в защиту тезиса о существовании идеального (божественного) начала в природе. Соответственно можно заключить, что религиозному мировоззрению Н.Я.Данилевского присуще своеобразное сочетание традиционных и модернизированных идей и представлений.

Итак, с одной стороны, в рамках данного типа ментальности содержится представление о том, что возможно и целесообразно познавательное овладение миром с помощью рационально-научного метода. Более того, Н.Я.Данилевского совершенно не устраивает позиция только познающего мир субъекта.

Мир следует не только познавать, но и активно практически воздействовать на происходящие в нем процессы — отсюда политический активизм Н.Я.Данилевского, который выразился в детальной разработке масштабной программы социально-политических мероприятий, конечная цель которой — создание благоприятных условий для формирования и развития славянского культурно-исторического типа.

С другой стороны, Н.Я.Данилевский ориентируется на религиозность, содержащую принципы традиционного типа. Что это означает? Это нечто иное, чем далеко не уникальное среди ученых-естествоиспытателей явление — сочетание в личном мировоззрении ориентации на науку и религиозность. Это означает, что в качестве важной мировоззренческой предпосылки в сознание данного типа входят лишь незначительно модифицированные и, по сути, не прошедшие через возрожденческо-новоевропейскую культурную критику, религиозные принципы.

Основанием такого суждения является принятие Н.Я.Данилевским идеи о существовании религиозно-мессианского удела для избранных народов.

На основе вышеизложенного ясно, что в структуру моделируемой ментальности входят духовные комплексы, сформировавшиеся как в пределах рационально-научного, так и в рамках традиционного типа сознания. Суммируя и обобщая сказанное выше, характеризуемый тип ментальности мы может определить как двухвекторный, один из которых — рационального, второй — традиционного типа. Существенной особенностью данного типа сознания является то, что его носители способны мыслить и действовать на основе культурных норм и моделей как современного, так и традиционного типа.

Таким образом, тип культурной стратегии, реализованной в творчестве Н.Я.Данилевского в целом, характеризуется с учетом типологии стратегий культурной ориентации в качестве традиционалистского.

В каком направлении нам следует двигаться в том случае, если мы задаемся целью найти хотя бы предварительный ответ на вопрос о причинах и условиях возникновения мышления традиционалистского типа?

Не претендуя на исчерпывающий ответ на этот вопрос, укажем прежде всего на то, что по каналам межкультурной коммуникации научно-рациональные и целерациональные методы вне контекста той культуры, в которой они органически возникли, могут быть транслированы в общество с преобладающей традиционной культурой, тем самым создаются определенные условия для возникновения социокультурных и, в частности, ментальных образований традиционалистского типа.

Мы здесь также можем поставить и общий вопрос о том, почему культура более высокого типа (оценка производится на основе критерия конструктивно-адаптивных возможностей культурной системы) неспособна, как показывает исторический опыт (и вопреки просветительско-прогрессистскому убеждению о бесспорном потенциальном примате “политики просвещения” над “миром предрассудков”), привести к быстрой трансформации культуры традиционного типа в современный тип культуры?

Ясно, что для возникновения в данной цивилизации на самостоятельной, самобытной основе (“органическим путем”) научного мышления и целерационального поведения современного типа, необходимо наличие определенного круга предпосылок гносеологического и социального плана.

Проблема заключается в том, что констелляция предпосылок, а также, отчасти, их содержание, носят уникальный характер. Например, для возникновения рефлексии рационально-научного типа необходим специфический общекультурный контекст. Интересная разработка затронутых вопросов содержится в монографии В.В.Ильина и А.Т.Калинкина[364].

Так, в частности, выясняя характер влияния демократии на становление науки, авторы отмечают, что важнейшим результатом демократизации общественно-политической сферы античной Греции явилось формирование аппарата логического рационального обоснования, переросшего рамки средства непосредственного осуществления политической деятельности и превратившегося в универсальный алгоритм продуцирования знания в целом, в инструмент трансляции знания от индивида в общество. На этом фоне уже могла складываться наука как доказательное познание “из основания”...[365].

Совсем другая картина открывается в результате исследования вопроса о том, что необходимо для заимствования продуктов развитой культуры, в частности науки.

Тот круг условий, который был необходим для генезиса и развития науки современного типа, как свидетельствуют исторические факты, необязателен в полном объеме для заимствования и обеспечения функционирования науки в обществах, в которых научно-рациональное мышление не сформировалось и не могло сформироваться органическим путем.

Здесь можно привести тот же материал, с помощью которого Н.Я.Данилевский иллюстрирует тезис о существовании “неплодотворной” формы культурных заимствований — реформы Петра I.

В самом деле, поворот Петра I к западной культуре может истолковываться как настоящий сугубо прагматико-утилитарный характер. Мотивы этого поворота — ясное понимание государственным деятелем того, что знание (и его практическое приложение — техника) есть сила, которая необходима государству для того, чтобы не превратиться в объект добычи более могущественных стран. Именно поэтому необходимо развитие в стране науки и техники.

Если такая установка приобретает характер одного из ведущих компонентов стратегии развития, то тогда возникает парадоксальная ситуация, когда наука и техника являются одним из важнейших средств обеспечения выживания, модификации и ведения активного исторического существования типа общества, чуждого цивилизации, в которой частично — традиционно-исторически, частично — в результате целенаправленной деятельности были выработаны условия, благоприятные для возникновения научно-рационального и целерационального типов мышления и деятельности.

В обществе традиционалистского типа диапазон рационалистической модернизации определяется нуждами укрепления общества перед лицом внешнего вызова. Кроме того, в этом обществе существует и своего рода естественная, т.е. независимая от официальной политической воли граница распространения новаций, заимствованных из культуры модернизированного типа. Эта граница обусловлена системным единством уклада жизни и мышления традиционного населения.

Возможности погружения в инотипическую культуру образованных и ориентированных на культуру упомянутого типа представителей традиционалистского типа общества ограничены тем, что они реально не включены в образ жизни и мышление инотипической культуры, а вынуждены создавать лишь ее образы.

Таким образом, мы указали на некоторые общественно-исторические предпосылки формирования традиционалистского типа ментальности.

Следует остановиться и на личностной предпосылке — дело в том, что реального субъекта нельзя сводить к его абстрактной модели как исключительно рационального существа, реального субъекта характеризует и широкий диапазон различных потребностей и интересов эмоционального плана. Культурные корреляты эмоциональных потребностей или интересов в обществе традиционалистского типа, как правило, не переработаны на основе моделей, сформированных в культуре рационального типа. Поэтому субъект, к примеру, экзистенциально ориентирующийся на религию, способен усвоить вариант религии, “перегруженный” традиционной архетипикой, которая впоследствии способна выступить в качестве неэксплицированной предпосылки его “рационального” мышления.

Еще один фактор, который может рассматриваться в качестве основания формирования ментальности традиционалистского типа — это негативные образы инотипической модернизированной цивилизации, по крайней мере частично основанные на той несомненной истине, что культура, обладающая более высокими адаптивными возможностями, т.е. более развитая культура, не есть нечто лишенное каких-либо серьезных недостатков.

Заключение

В эволюции социально-философских и философско-исторических представлений Н.Я.Данилевского выделяются два периода. Первый период — 1843-1850 гг., со времени поступления в университет и до направления в административную ссылку. Это время характеризовалось ориентацией молодого Н.Я.Данилевского на истолковываемый в консервативном духе утопический социализм Ш.Фурье. Ввиду существенной общности социального мировоззрения Н.Я.Данилевского и членов кружка М.В.Буташевича-Петрашевского Н.Я.Данилевский посещал кружок и участвовал в его деятельности.

Второй период в идейной эволюции Н.Я.Данилевского охватывает 1851-1885 гг. Общая характеристика этого периода в плане социального мышления — разработка консервативно-романтического социального мировоззрения и теории культурно-исторических типов.

В монографии рассмотрены ценностные, социально-исторические, философско-мировоззренческие, теоретико-методологические и другие предпосылки важнейшей составляющей социально-философских представлений Н.Я.Данилевского — теории культурно-исторических типов.

К числу мировоззренческих предпосылок теории культурно-исторических типов относятся две мировоззренческие доминанты: во-первых, ориентация на естественные науки как на действенное средство познания окружающей действительности и, во-вторых, православное христианское мировоззрение.

Синтез двух разнокачественных мировоззренческих компонентов достигался Н.Я.Данилевским в рамках философского и научного учения об идеальном начале в природе. Русский мыслитель считал возможным научное доказательство существования идеального (божественного) начала в природе. Исходя из фактов целесообразного устройства явлений органического мира Н.Я.Данилевский заключал о том, что строение организмов определяется внутренним идеальным структурным планом, являющимся компонентом божественного начала.

Важно отметить, что, по Н.Я.Данилевскому, идеальный структурный план присущ как органическим, так и социально-органическим образованиям. Это утверждение давало возможность Н.Я.Данилевскому в рамках принятых посылок, на достаточном научном основании ввести божественное начало как в свое общее философское мировоззрение, так и, в частности, провиденциализм в философско-историческую концепцию.

Таким образом, положению о внутреннем идеальном структурном плане любого организма Н.Я.Данилевский придавал статус научного положения, на основе которого и получали “научное” подтверждение определенные религиозно-метафизические положения. Поэтому материалистическое истолкование явлений целесообразного устройства в органическом мире, предложенное Ч.Дарвиным, поставило перед Н.Я.Данилевским целый ряд философско-мировоззренческих и научных проблем.

Реакция русского философа и ученого на учение Ч.Дарвина была сложной и неоднозначной. С одной стороны, как ученый Н.Я.Данилевский не мог не признать, что учение Ч.Дарвина с полным правом претендует на статус истинной научной теории. С другой стороны, в качестве религиозного философа, ориентированного на указанное “научное доказательство” существования идеального (божественного) начала в природе, т.е. в качестве рационально-метафизически ориентированного религиозного философа, Н.Я.Данилевский увидел в Ч.Дарвине своего философско-мировоззренческого антагониста. Остро и болезненно переживал он противоречие между своей философско-мировоззренческой концепцией и теорией Ч.Дарвина, рассматриваемой не только в качестве научной теории, но и со стороны ее философско-мировоззренческих следствий. Выход из этого противоречия усматривался русским философом и ученым в опровержении основ дарвинизма.

В качестве теоретико-методологической предпосылки теории культурно-исторических типов в монографии рассмотрен натурализм, который явился источником ряда основополагающих для теории типов схем. Речь идет о принципе отождествления органических и социально-исторических образований, о концепции фаз существования социально-органического образования — в качестве фаз цикла органического существования.

Другим компонентом натуралистической методологической предпосылки теории культурно-исторических типов был метод типологии, существо которого заключается в установлении однотипных структурных единиц в пределах круга объектов, кажущихся качественно различными.

Н.Я.Данилевский обосновывал примат метода типологии над методом хронологически-стадиального членения исторического процесса в решении задачи классификации явлений, изучаемых исторической наукой, в первую очередь исходя из теории природы, а также исходя из эмпирико-исторических и науковедческих оснований.

Дело в том, что основные положения теории природы Н.Я.Данилевского несовместимы с признанием идеи органической (или исторической) эволюции.

Эмпирико-историческое основание представляет из себя круг фактов, накопленных исторической наукой XIX века, который не укладывался в господствующую в историографии европоцентристскую хронологически-стадиальную схему членения исторического процесса и стимулировал поиски иных принципов построения схемы всемирной истории. Науковедческое основание включает общую схему развития научного знания, важной составной частью которой является представление о смене в ходе развития научного знания принципа “искусственной классификации” явлений данной науки “естественной классификацией”.

Важнейшим ценностным стимулом разработки Н.Я.Данилевским теории типов и учения о культурных и политических отношениях славянского мира к романо-германскому было стремление выработать критическое, научное и в то же время способное вдохновлять нацию на активную историческую деятельность представление об исторической миссии России. Автор “России и Европы” не желал включения российской цивилизации в существующие европоцентристские схемы исторического процесса, представлявшиеся Н.Я.Данилевскому, акцентировавшему особенное, только формально общими, а реально — особенными и соответственно лишающими Россию статуса самостоятельной и самобытной исторической величины и права на особую историческую миссию.

Из указанных выше положений выводятся основные утверждения теории культурно-исторических типов.

В монографии рассмотрено неоднозначная оценка учения Н.Я.Данилевского в русской общественной и философской мысли России второй половины XIX века. У идей русского мыслителя были как сторонники, так и противники.

В оценках и сторонников, и противников учения Н.Я.Данилевского был один общий момент — все они, в комплексе социально-философских представлений Н.Я.Данилевского выделяли теорию культурно-исторических типов в качестве наиболее значительного интеллектуального достижения Н.Я.Данилевского.

Характеризуя место социально-философских взглядов Н.Я.Данилевского в рамках схемы основных направлений общественной мысли в России второй половины XIX века, необходимо отметить, что в целом это были консервативно-романтические воззрения, противоречиво сочетавшие в себе консервативно-романтические и либеральные компоненты.

С историко-научной точки зрения теория культурно-исторических типов представляется неоднородным образованием, в котором совмещались научные и вненаучные представления (религиозные, традиционного типа). Другими существенными сторонами теории Н.Я.Данилевского являлись господство натуралистической методологии и во многом априорная абсолютизация особенных черт исторического процесса.

Однако между указанными в первом и втором случаях недостатками и ошибками существует качественная разница. Если первый случай можно пояснить с помощью дихотомии “рациональное — традиционное”, то во втором случае речь идет о том, что ученый разделял широко распространенные в рамках научного сообщества его эпохи исторически-конкретные “научно-рациональные” представления, ограниченность и ошибочность которых ясна только в свете современных достижений науки.

Существенные компоненты теории типов, такие как выделение культурно-исторического типа в качестве основной самобытной структурной единицы исторического процесса, характеристика этого типа как органического образования, выработанная в рамках теории картина всемирной истории (особенно начиная с эпохи нового времени), а также концепции современности, положения о наличии религиозно-историософского плана в истории оказались ошибочными или, как в последнем случае, вненаучными.

Приведенные оценки отнюдь не свидетельствуют о том, что создание теории культурно-исторических типов прошло бесследно для развития науки. Позитивными в историко-научном отношении являются такие достижения теории как критика европоцентристской установки, господствовавшей в европейской историографии XIX века и попытка найти новую формулу всемирно-исторического процесса, а также привлечение внимания ученых к проблеме типологии цивилизаций.

Существенные компоненты теории типов, такие как выделение культурно-исторического типа в качестве основной самобытной структурной единицы исторического процесса, характеристика этого типа как органического образования, выработанная в рамках теории картина всемирной истории (особенно, начиная с эпохи нового времени), а также концепции современности, положение о наличии религиозно-историософского плана в истории оказались ошибочными или, как в последнем случае вненаучными.

Учение Н.Я.Данилевского о культурных и политических отношениях славянского мира к германо-романскому может рассматриваться как вариант традиционалистского типа учений о культурной самобытности. Социально-исторической предпосылкой возникновения таких учений является ситуация “встречи и противостояния” двух культур, воплощающих в себе различные типы общественно-исторического развития: западный индустриальный и местный, традиционный или традиционалистский. Основные составляющие учений данного типа — утверждение о кризисе западной культуры и представление о перспективности самобытного пути общественного развития.

Творчество Н.Я.Данилевского рассматривается не только на основе традиционных исследовательских подходов историко-философского, историко-научного и методов “социологии знания”, но также и в качестве целостного культурного феномена, в котором можно выделить присутствующие частично в эксплицитном, частично в имплицитном виде различные культурные стратегии и модели.

Обобщенная оценка воплощенной в рассматриваемом творческом феномене “культурной стратегии” в принципе возможна при условии, что существует типология культурных стратегий.

В монографии выделяются три типа культурных стратегий — традиционная, рациональная и традиционалистская.

Что же представляет собой творчество Н.Я.Данилевского, рассмотренное в качестве целостного культурного феномена?

С одной стороны, в рассматриваемом типе ментальности содержится представление о том, что возможно и целесообразно познавательное овладение миром на основе рационально-научного метода. Более того, Н.Я.Данилевского совершенно не устраивает позиция только познающего мир субъекта. Мир следует не только познавать, необходимо активно практически воздействовать на происходящие в нем процессы — отсюда политический активизм Н.Я.Данилевского, который выразился в разработке широкомасштабной программы политических мероприятий, конечная цель которой — создание благоприятных условий для формирования и развития славянского культурно-исторического типа.

С другой стороны, Н.Я.Данилевский ориентируется на религиозность традиционного типа. Это означает нечто иное, чем отнюдь не уникальное среди ученых-естествоиспытателей явление — сочетание в мировоззрении ориентации на науку и религиозность. В самом деле, в качестве важной мировоззренческой составляющей в сознание данного типа вводится лишь незначительно модифицированная и, по сути, не прошедшая через возрожденческо-новоевропейскую культурную критику религиозность. Основанием такой оценки является принятие Н.Я.Данилевским тезиса о существовании религиозно-мессианского удела для избранных народов. К сказанному следует добавить, что в сфере социально-философской и политической рефлексии, сравнивая германо-романский и славяно-русский варианты общественного развития, в частности, сопоставляя присущие этим обществам системы регламентации общественных отношений, русский мыслитель противопоставлял теории и практике правовой регуляции общественных отношений принцип братской любви.

При сравнении типов политического устройства западному типу политического устройства, верховный принцип которого усматривался в системе всеобщей подачи голосов, скрывающей реальное правление олигархии (что само по себе нельзя признать адекватной трактовкой принципа функционирования политической системы либерально-демократического типа), противопоставлялось политическое устройство, основанное на нравственно-эмоциональной и мистической связи государя и народа.

С учетом сказанного ясно, что в структуру моделируемой ментальности входят духовные комплексы, сформировавшиеся как в пределах рефлексивного, т.е. рационально-научного, так и традиционного сознания.

Суммируя и обобщая сказанное выше, характеризуемый тип ментальности (и творческой деятельности в целом) может быть определен как двухвекторный, один из которых — рационального, второй — традиционного типа.

Этот “синкретический” тип культурной стратегии, содержащий в себе рационально-научные и традиционные культурные компоненты, определяется как традиционалистский.

Существенной особенностью данного типа является способность его носителей мыслить и действовать на основе культурных норм и моделей как современного, так и традиционного типов.

Список литературы

1. Космос. Опыт физического мироописания Александра фон Гумбольдта. Часть I (Статья первая) // Отечественные записки. СПб., 1848. Т. 58. С. 13-60 (V).

2. Космос. Опыт физического мироописания Адександра фон Гумбольдта. Часть II (Статья вторая и третья) // Отечественные записки. СПб., 1849. Т. 59. С. 1-25 (V).

3. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. 3-е изд. СПб., 1888. 557 с.

4. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. 4-е изд. СПб., 1889. 610 с.

5. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М., 1991. 574 с.

6. Данилевский Н.Я. Дарвинизм. Критическое исследование. СПб., 1885. Т. I. 519 с.; СПб., 1889. Т. II. 200 с.

7. Данилевский Н.Я. Россия и франко-германская война (дополнение к книге “Россия и Европа”) // Данилевский Н.Я. Сборник политических и экономических статей. СПб., 1890. С. 1-30.

8. Данилевский Н.Я. Горе победителям! // Там же. С. 139-219.

9. Данилевский Н.Я. Несколько слов по поводу конституционных вожделений нашей “либеральной прессы” // Там же. С. 220-230.

10. Данилевский Н.Я. Происхождение нашего нигилизма // Там же. С. 231-271.

11. Данилевский Н.Я. Г-н Соловьев о православии и католицизме // Там же. С. 272-312.

12. Данилевский Н.Я. Показания // Дело петрашевцев. М.; Л., 1941. С. 289-326.

13. Бестужев-Рюмин К.Н. Теория культурно-исторических типов // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. 4-е изд. СПб., 1889. С. 559-610.

14. История полувековой деятельности императорского Русского Географического общества. Ч. I. СПб., 1896. 468 с.

15. Кареев Н.И. Теория культурно-исторических типов // Кареев Н.И. Собр. соч. СПб., 1912. Т. 2. С. 67-107.

16. Леонтьев К.Н. Грамотность и народность // Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. М., 1886. Т. 2. С. 1-33.

17. Леонтьев К.Н. Кошелев и община // Там же. С. 113-123.

18. Леонтьев К.Н. Чем и как наш либерализм вреден? // Там же. С. 123-142.

19. Леонтьев К.Н. Г-н Катков и его враги на празднике Пушкина // Там же. С. 143-158.

20. Леонтьев К.Н. Как надо понимать сближение с народом // Там же. С. 159-176.

21. Леонтьев К.Н. Сквозь нашу призму // Там же. С. 395-420.

22. Милюков П.Н. Разложение славянофильства // Милюков П.Н. Из истории русской интеллигенции. СПб., 1902. С. 266-308.

23. Семенов-Тянь-Шаньский П.П. Мемуары. Вып. I. Пг., 1917. 332 с.

24. Соловьев В.С. “Россия и Европа” // Соловьев В.С. Собр. соч. СПб., б.г. Т. 5. С. 76-138.

25. Соловьев В.С. Немецкий подлинник и русский список // Там же. С. 293-322.

26. Страхов Н.Н. О методах естественных наук и значении их в общем образовании. СПб., 1865. XII, 185 с.

27. Страхов Н.Н. Из истории литературного нигилизма 1861-1865. СПб., 1890. XII, 596 с.

28. Страхов Н.Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Исторические и критические очерки. Кн. I. СПб., 1882. XII, 362 с.

29. Страхов Н.Н. Предисловие // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. 3-е изд. СПб., 1888. С. V-XXXII.

30. Страхов Н.Н. Борьба с Западом в нашей литературе. Кн. 3. СПб., 1896. VIII, 384 с.

31. Страхов Н.Н. О книге Н.Я.Данилевского “Россия и Европа” // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М., 1991. С. 510-515.

32. Страхов Н.Н. Наша культура и всемирное единство // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М., 1991. С. 515-525.

33. Страхов Н.Н. Последний ответ г. Вл.Соловьеву // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М., 1991. С. 525-532.

34. Гердер И.Г. Избранные сочинения. М.; Л., 1959. 392 с.

35. Поппер К. Миф концептуального каркаса // Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С. 558-592.

36. Фихте И.Г. Основные черты современной эпохи. СПб., 1906. 232 с.

37. Шпенглер О. Закат Европы. М.; Пг., 1923. Т. 1. 211 с.

38. Berlin J. Russian Thinkers. N.Y., 1878. 312 p.

39. Frederic C., Copleston S. Philosophy in Russia. Univ. of Notre Dame, 1986. 445 p.

40. Hingley R. The Russian mind. N.Y., 1977. 307 p.

41. MacMaster R.E. Danilevsky, a Russian totalitarian philosophar. Cambridge (Mass.), 1967. 370 p.

42. Petrovich M.B. The emergence of Russian panslavism, 1856-1870. N.Y., 1956. 312 p.

43. Schapiro L. Rationalism and nationalism in Russian nineteehth-century political thought. New-Haven-L., 1967. 173 p.

44. Thaden E.C. Conservative Nationalism in Nineteenth-Century Russia. Seattle, 1964. 271 p.

45. Аверинцев С.С. “Морфология культуры” О.Шпенглера // Вопр. лит. 1968. № 1. С. 132-154.

46. Бажов С.И. Некоторые аспекты проблемы культурно-исторического самоопределения России в творчестве К.Н.Леонтьева // Актуальные проблемы истории русской философии XIX века. М., 1987. С. 131-150.

47. Бажов С.И. Понятие культурно-исторического типа и законы его движения в философии истории Н.Я.Данилевского // Человек, философия, культура. Вып. 1: Тезисы выступлений слушателей V Всесоюзной школы молодых ученых (Звенигород, 1984). М., 1984. С. 76-82.

48. Бажов С.И. Проблемы культуры и цивилизации в философско-исторической концепции Н.Я.Данилевского // Социальная философия в России в XIX веке. М., 1985. С. 111-134.

49. Бажов С.И. Некоторые методологические аспекты изучения содержания славянофильства как направления общественной мысли // Проблемы исследования истории философии народов СССР (Тезисы докладов к Всесоюзной конференции “Методологические и мировоззренческие проблемы истории философии”). М., 1986. С. 75-78.

50. Бажов С.И. Культура и цивилизация в философско-исторической концепции Н.Я.Данилевского (критический анализ): Автореф. дис... канд. филос. наук. М., 1989.

51. Бажов С.И. Учения о культурной самобытности в философской и общественной мысли России XIX-XX вв. // Философия и культура в России: методологические проблемы. М., 1992. С. 91-102.

52. Вайгачев С.А. Послесловие // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. М., 1991. С. 556-567.

53. Васильев Л.С. Исторические типы цивилизации (традиции — цивилизации) // Цивилизация и исторический процесс. М., 1983. С. 27-34.

54. Гайденко П.П. Философия Фихте и современность. М., 1979. 288 с.

55. Гайденко П.П. Наперекор историческому процессу (Константин Леонтьев — литературный критик) // Вопр. лит. 1974. № 5. С. 159-205.

56. Гончарова Т.В. Концепции и стереотипы “культурной самобытности” и “третьего пути” // Латинская Америка. 1979. № 2. С. 17-31.

57. Грубин В.А. Проблема общего и особенного в теории культурно-исторических типов Н.Я.Данилевского // Вестник ЛГУ. 1973. Вып. 2. № 11. С. 128-131.

58. Деборин А.М. Гибель Европы или торжество империализма // Деборин А.М. Философия и политика. М., 1961. С. 108-129.

59. Захаров А.А. Россия в философско-исторической концепции Н.Я.Данилевского. Томск, 1986. 21 с. Деп. в ИНИОН АН СССР № 25855.

60. Зильберфарб И.И. Социальная философия Ш.Фурье и ее место в истории социалистической мысли первой половины XIX века. М., 1964. 555 с.

61. История биологии. С древнейших времен до начала XX века. М., 1972. 563 с.

62. Капустин Б.Г. Противоположность материалистического и идеалистического подходов к пониманию всемирно-исторического процесса // Филос. науки. 1982. № 4. С. 33-40.

63. Киселева М.С. Культурно-историческая типология как проблема исторического материализма // Вестник МГУ. Сер. философии. 1981. № 4. С. 3-11.

64. Кувакин В.А. Религиозная философия в России. М., 1980. 309 с.

65. Конрад Н.И. Избранные труды. М., 1974. 470 с.

66. Левин З.И. Развитие арабской общественной мысли. М., 1984. 223 с.

67. Лосев А.Ф. В.С.Соловьев. М., 1983. 286 с.

68. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М., 1983. 284 с.

69. Маслин М.А. Современные буржуазные концепции истории русской философии. М., 1988. 207 с.

70. Момджан Х.Н. Диалектика и сравнительно-исторический метод // Социология и современность. М., 1977. Т. 1. С. 370-379.

71. Мордовской Н.В. К критике “философии истории” Н.Я.Данилевского // Философские проблемы общественного развития. М., 1971. С. 261-299.

72. Павленко А.Н. “Темпоральная монадология” и времявосприятие Н.Я.Данилевского // Философия и культура в России: методологические проблемы. М., 1992. С. 64-76.

73. Пеунова М.Н. Неославянофильство // История философии в СССР. М., 1968. Т. 3. С. 323-341.

74. Пустарнаков В.Ф. Концепция культурно-исторических типов (“локальных цивилизаций”) Н.Я.Данилевского // Цивилизация и исторический процесс. М., 1983. С. 117-127.

75. Райков Б.Е. Карл Бэр. Его жизнь и труды. М.; Л., 1961. 524 с.

76. Семенов Ю.Н. Социальная философия А.Тойнби (критический очерк). М., 1980. 199 с.

77. Социологическая мысль в России. Л., 1978. 416 с.

78. Султанов К.В. Концепция “культурно-исторических типов” Н.Я.Данилевского и современная западная философия истории // Философские и социологические исследования. Вып. XIII. Л., 1972. С. 182-193.

79. Султанов К.В. Философско-социологическая система Н.Я.Данилевского и ее толкование в современной буржуазной философии (критический анализ): Автореф. дис... канд. филос. наук. Л., 1975. С. 1-16.

80. Султанов К.В. Социальная философия Н.Я.Данилевского и проблема “культурно-исторических типов” в современной общественной мысли: Автореф. дис... д-ра филос. наук. СПб., 1995. С. 1-29.

81. Султанов К.В. Философия истории Н.Я.Данилевского (История и современность). СПб., 1995. 11,5 п.л. (депонировано).

82. Хорос В.Г. Идейные течения народнического типа в развивающихся странах. М., 1980. 286 с.

83. Чесноков Г.Д. Теория культурно-исторических типов Н.Я.Данилевского // Чесноков Г.Д. Современная западная философия истории. Горький, 1972. С. 16-37.

Содержание

Введение. 1

Глава первая..... 20

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ И ИДЕЙНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ Н.Я.ДАНИЛЕВСКОГО......... 20

Глава вторая..... 84

ПРЕДПОСЫЛКИ, ГЕНЕЗИС И ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПОВ.. 84

Глава третья.... 155

ИДЕЙНАЯ БОРЬБА ВОКРУГ ТЕОРИИ КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИХ ТИПОВ В РОССИИ В 70-90-Х ГГ. XIX ВЕКА. 155

Глава четвертая.................... 193

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ И ТИП ОБЩЕЙ КУЛЬТУРНОЙ ОРИЕНТАЦИИ Н.Я.ДАНИЛЕВСКОГО...... 193

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.................. 228

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.................... 237

Научное издание

БАЖОВ Сергей Иванович

Философия истории Н.Я.Данилевского

Утверждено к печати Ученым советом Института философии РАН

В авторской редакции

Художник В.К.Кузнецов

Корректоры: Е.В.Захарова, Т.М.Романова

Лицензия ЛР ? 020831 от 12.10.93 г.

Подписано в печать с оригинал-макета 00.00.96.

Формат 70х100 1/32. Печать офсетная. Гарнитура Таймс.

Усл. печ. л. 00,00. Уч.-изд. л. 00,00. Тираж 500 экз. Заказ ? 000.

Оригинал-макет изготовлен в Институте философии РАН

Компьютерный набор: Т.В.Прохорова

Компьютерная верстка:

Отпечатано в ЦОП Института философии РАН

119842, Москва, Волхонка, 14

--------------------------------------------------------------------------------

Примечани

Введение

[1] Социологическая мысль в России. Л., 1978. С. 27.

[2] Милюков П.Н. Разложение славянофильства // Милюков П.Н. Из истории русской интеллигенции. СПб., 1902. С. 266-308.

[3] Деборин А.М. Гибель Европы или торжество империализма // Деборин А.М. Философия и политика. М., 1961. С. 108-129.

[4] Пеунова М.Н. Неославянофильство // История философии в СССР. Т. 3. М., 1968. С. 323-341.

[5] Там же. С. 334.

[6] Мордовской Н.В. К критике “философии истории” Н.Я.Данилевского // Философские проблемы общественного развития. М., 1971. С. 261-290.

[7] Там же. С. 273.

[8] Там же. С. 299.

[9] Чесноков Г.Д. Теория культурно-исторических типов Н.Я.Данилевского // Чесноков Г.Д. Современная западная философия истории. Горький, 1972. С. 42.

[10] Султанов К.В. Концепция “культурно-исторических типов” Н.Данилевского и современная западная философия истории // Философские и социологические исследования. Вып. XIII. Л., 1972. С. 183-184.

[11]Там же. С. 182.

[12]Грубин В.А. Проблема общего и особенного в теории культурно-исторических типов Н.Я.Данилевского // Вестник ЛГУ. 1973. Вып. 2, № 11. С. 129.

[13]Там же. С. 130.

[14] Пустарнаков В.Ф. Концепция “культурно-исторических типов” (“локальных цивилизаций”) Н.Я.Данилевского // Цивилизация и исторический процесс. М., 1983. С. 118.

[15] Мордовской Н.В. Указ. соч. С. 278.

[16] Султанов К.В. Философско-социологическая система Н.Я.Данилевского и ее толкование в современной буржуазной философии (критический анализ): Автореф. дис... канд. филос. наук. Л., 1975. С. 1-16; его же. Социальная философия Н.Я.Данилевского и проблема “культурно-исторических типов” в современной общественной мысли. Автореф. дис... д-ра филос. наук. СПб., 1995. С. 1-29.

[17]Случаи цитирования в монографии книги Н.Я.Данилевского “Россия и Европа” по данному изданию в сносках выделяются звездочкой (*).

[18] Вайгачев С.А. Комментарии // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 534.

Глава 1

[19] Страхов Н.Н. Предисловие // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. 4-е изд. СПб., 1889. С. IX.

[20] Там же.

[21] Данилевский Н.Я. Показание // Дело петрашевцев. Т. 2. М., 1941. С. 325.

[22] Страхов Н.Н. Указ. соч. С. IX.

[23] Семенов-Тянь-Шаньский П.П. Мемуары. Вып. 1. Пг., 1917. С. 180.

[24] Там же. С. 173.

[25] Там же.

[26] Там же.

[27] Там же. С. 174.

[28]Там же.

[29]Там же.. С. 186.

[30]Там же. С. 194.

[31] Данилевский Н.Я. Показание. С. 325.

[32]Семенов-Тянь-Шаньский П.П. Указ. соч. С. 195.

[33] Отечественные записки. Т. 58. С. 18.

[34]Там же. С. 19.

[35]Там же. С. 18-19.

[36]Там же.. С. 13.

[37]Там же.

[38]Там же.

[39]Там же.. С. 18.

[40]Там же.

[41]Там же.. С. 17.

[42] Отечественные записки. Т. 59. СПб., 1849. С. 19.

[43]Там же.

[44]Там же. С. 20.

[45]Там же.

[46]Там же. С. 21.

[47]Там же.

[48]Там же.

[49]Там же.

[50]Там же.

[51]Там же.

[52] Отечественные записки. Т. 58. С. 15.

[53]Семенов-Тянь-Шаньский П.П. Указ. соч. С. 194.

[54] Данилевский Н.Я. Показание. С. 325-326.

[55] Зильберфарб И.И. Социальная философия Ш.Фурье. М., 1964. С. 329.

[56]Там же. С. 321.

[57]Там же. С. 329.

[58]Там же. С. 331.

[59]Дело петрашевцев. Т. 3. М.; Л., 1951. С. 125.

[60]Там же. С. 118.

[61]Там же. С. 161.

[62]Там же. С. 171.

[63]Там же. С. 176.

[64]Там же. С. 177.

[65]Дело петрашевцев. Т. 2. М.; Л., 1941. С. 444.

[66]Там же. С. 319-320.

[67]Там же. С. 320.

[68]Там же.

[69]Семенов-Тянь-Шаньский П.П. Указ. соч. С. X-XI.

[70]Дело петрашевцев. Т. 2. С. 320.

[71] Страхов Н.Н. Указ. соч. С. X-XI.

[72]Дело петрашевцев. Т. 2. С. 323.

[73]Семенов-Тянь-Шаньский П.П. Указ. соч. С. 197.

[74]Дело петрашевцев. Т. 2. С. 288.

[75]Там же. С. 290.

[76]Там же. С. 290-291.

[77]Там же. С. 292.

[78]Там же.

[79]Там же.

[80]Там же. С. 293.

[81]Там же.

[82]Там же.

[83]Там же.

[84]Там же.

[85]Там же. С. 294.

[86]Там же.

[87]Там же.

[88]Там же.

[89]Там же. С. 296.

[90] Зильберфарб И.И. Указ. соч. С. 127.

[91]Дело петрашевцев. Т. 2. С. 298.

[92]Там же.

[93]Там же. С. 299.

[94]Там же.

[95]Там же.

[96]Там же. С. 300.

[97]Там же. С. 307.

[98]Там же. С. 309.

[99]Там же.

[100]Там же.

[101]Там же. С. 317.

[102]Там же. С. 315.

[103]Там же. С. 290.

[104]Там же. С. 318.

[105]Там же.

[106]Там же. С. 318-319.

[107]Там же. С. 320.

[108]Там же. С. 321.

[109]Там же.

[110] Зильберфарб И.И. Указ. соч. С. 622.

[111]Дело петрашевцев. Т. 2. С. 318.

[112] Зильберфарб И.И. Указ. соч. С. 362.

[113]Там же.

[114]Дело петрашевцев. Т. 2. С. 321.

[115]Там же. С. 322.

[116]Там жеС. 318.

[117]Семенов-Тянь-Шаньский П.П. Указ. соч. С. 212.

[118] Там же.

[119] Там же.

[120] Там же. С. 217-218.

[121] Зильберфарб И.И. Указ. соч. С. 369.

[122] История полувековой деятельности императорского Русского географического общества. Ч. 1. Спб., 1896. С. 136.

[123] Там же. С. 138.

[124] Страхов Н.Н. Указ. соч. С. XII.

[125] Там же.

[126] Там же. С. XIII.

[127] Там же. С. XIV.

[128] История биологии с древнейших времен до начала XX века. М., 1972. С. 417.

[129] Страхов Н.Н. Указ. соч. С. XV.

[130] Там же.

[131] Данилевский Н.Я. Дарвинизм. Критическое исследование. Т. 1. СПб., 1885. С. 23.

[132] Там же.

[133] Там же. С. 3.

[134] Там же.

[135] Там же. С. 24.

[136] Там же.

[137] Там же. С. 3.

[138] Там же.

[139] Там же. С. 4.

[140] Там же.

[141] Там же. С. 13.

[142] Там же. С. 14.

[143] Там же.

[144] Там же.

[145] Там же.

[146] Там же.

[147] Там же.

[148] Там же.

[149] История биологии. С. 503.

[150] Там же.

[151] Райков Б.Е. Карл Бэр. Его жизнь и труды. М.; Л., 1961. С. 439.

[152] Там же. С. 442.

[153] Там же. С. 411.

[154] Там же.

[155] Там же. С. 412.

[156] Данилевский Н.Я. Дарвинизм. С. 4.

[157] Там же.

[158] Там же.

[159] Там же. С. 5.

[160] Там же.

[161] Там же.

[162] Там же.

[163] Там же.

[164] Там же.

[165] Там же. С. 6.

[166] Там же.

[167] Там же.

[168] Там же. С. 6-7.

[169] Там же. С. 8.

[170] Там же. С. 8-9.

[171] Там же. С. 9.

[172] Там же. С. 3.

[173] Там же. С. 18.

[174] Там же.

[175] Там же. С. 18-19.

[176] Там же. С. 19.

[177] Там же.

[178] Там же. С. 505.

[179] Там же. С. 506.

[180] Там же.

[181] Там же.

[182] Там же.

[183] Там же.

Глава 2

[184] Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 69.

[185] Там же.

[186] Там же. С. 63.

[187] Там же.

[188] Галактионов А.А., Никандров П.Ф. Русская философия IX-XIX вв. Л., 1989. С. 426.

[189] Там же.

[190] Социологическая мысль в России. Л., 1978. С. 231.

[191] Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 149.

[192] Там же. С. 150.

[193]Там же.

[194]Там же.

[195]Там же. С. 151.

[196]Там же.

[197]Там же. С. 152.

[198]Там же. С. 87.

[199]Там же.

[200]Там же. С. 81.

[201]Там же.

[202]Там же.

[203]Там же.

[204]Там же. С. 84.

[205]Там же.

[206]Там же.

[207]Там же. С. 85.

[208]Там же.

[209]Там же. С. 87.

[210]Там же.

[211]Там же.

[212]Там же.

[213]Там же.

[214]Там же. С. 88.

[215]Там же.

[216]Там же. С. 85.

[217]Там же.

[218]Там же. С. 90.

[219]Там же. С. 91.

[220]Там же.

[221]Там же.

[222]Там же. С. 93.

[223]Там же.

[224]Там же.

[225]Там же. С. 93-94.

[226]Там же. С. 95.

[227]Там же.

[228]Там же. С. 105.

[229]Там же. С. 103.

[230]Там же. С. 104.

[231]Там же. С. 105.

[232] Социологическая мысль в России. М., 1978. С. 236.

[233] Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 95.

[234] Пустарнаков В.Ф. Концепция “культурно-исторических типов” (“локальных цивилизаций”) Н.Я.Данилевского // Цивилизация и исторический прогресс. М., 1983. С. 121.

[235] Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 96.

[236]Там же. С. 116.

[237]Там же. С. 90.

[238]Там же. С. 178.

[239]Там же.

[240]Там же. С. 182.

[241]Там же. С. 183.

[242]Там же. С. 172.

[243]Там же. С. 191.

[244]Там же.

[245]Там же. С. 255.

[246]Там же.

[247]Там же. С. 272.

[248]Там же.

[249]Там же.

[250]Там же. С. 524.

[251]Там же.

[252]Там же.

[253]Там же. С. 525.

[254]Там же. С. 201.

[255]Там же. С. 208.

[256]Там же. С. 210.

[257]Там же. С. 288.

[258]Там же. С. 296.

[259]Там же. С. 317.

[260]Там же. С. 323.

[261]Там же.

[262]Там же. С. 330.

[263]Там же. С. 349.

[264]Там же. С. 433.

[265]Там же. С. 476.

[266]Там же. С. 512.

[267]Там же. С. 525.

[268]Там же.

[269]Там же.

[270]Там же. С. 528.

[271]Там же.

[272]Там же. С. 537.

[273]Там же. С. 538.

[274]Там же.

[275]Там же. С. 539.

[276]Там же. С. 556.

[277]Там же. С. 557.

Глава 3

[278] Страхов Н.Н. Предисловие // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. 3-е изд. СПб., 1888. С. XX.

[279] Там же.

[280] Там же.

[281] Там же. С. XXI.

[282] Там же. С. XXIII.

[283] Там же.

[284] Там же.

[285] Там же. С. XXIV.

[286] Там же.

[287]Там же. С. XXV.

[288]Там же. С. XXIII.

[289]Там же. С. XXV-XXVI.

[290]Там же. С. XXII.

[291]Там же.

[292]Там же. С. XXIII.

[293]Там же.

[294]Там же. С. XXVI.

[295]Там же.

[296]Там же.

[297]Там же.

[298] Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. Т. 2. М., 1886. С. 166.

[299]Там же.

[300]Там же. С. 173-174.

[301]Там же. С. 294.

[302]Там же. С. 170.

[303]Там же. С. 100.

[304] Соловьев В.С. Собр. соч. СПб., б.г. Т. 5. С. 81.

[305]Там же. С. 82.

[306]Там же. С. 86.

[307]Там же. С. 87.

[308]Там же. С. 92.

[309]Там же. С. 94.

[310]Там же. С. 96.

[311]Там же.

[312]Там же.

[313]Там же. С. 98.

[314]Там же. С. 99.

[315]Там же.

[316] Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 125.

[317] Соловьев В.С. Указ. соч. С. 118.

[318]Там же.

[319]Там же.

[320]Там же. С. 122.

[321]Там же. С. 124.

[322]Там же. С. 120.

[323]Там же. С. 319.

[324] Страхов Н.Н. Указ. соч. С. XXV.

[325]Кареев Н.И. Теория культурно-исторических типов // Кареев Н.И. Философия истории в русской культуре. СПб., 1912. С. 68.

[326]Там же. С. 170.

[327]Там же. С. 70.

[328]Там же. С. 71.

[329]Там же. С. 81.

[330]Там же. С. 82.

[331]Там же. С. 83.

[332]Там же. С. 84.

[333]Там же.

[334]Там же. С. 86.

[335]Там же.

[336]Там же. С. 87.

[337]Там же.

[338]Там же.

[339]Там же.

[340]Лосев А.Ф. В.С.Соловьев. М., 1983. С. 161.

Глава 4

[341] Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 538.

[342] Там же.

[343] Там же. С. 502.

[344] Данилевский Н.Я. Сборник политических и экономических статей. СПб., 1890. С. 223.

[345] Там же. С. 221.

[346] Там же. С. 222.

[347] Данилевский Н.Я. Россия и Европа. С. 537.

[348] Данилевский Н.Я. Россия и Европа. 4-е изд. СПб., 1889. С. 330.

[349] Там же. С. 356.

[350]Там же. С. 330.

[351]Хорос В.Г. Идейные течения народнического типа в развивающихся странах. М., 1980. С. 109.

[352] Гончарова Т.В. Концепции и стереотипы “культурной самобытности” и “третьего пути” // Латинская Америка. 1979. № 2. С. 19.

[353]Там же. С. 20.

[354]Там же. С. 21.

[355]Там же.

[356]Там же.

[357]Там же. С. 20.

[358] Социологическая мысль в России. Л., 1978. С. 233.

[359]Левин З.И. Развитие арабской общественной мысли. М., 1984. С. 171-172.

[360]Там же. С. 168.

[361]Там же. С. 169.

[362]Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С. 569.

[363]Там же.

[364]Ильин В.В., Калинкин А.Т. Природа науки. М., 1985.

[365]Там же. С. 36.