Часть 6.

БАХ, БЕТХОВЕН, ВОНГ

Поскольку большая часть бизнеса сегодня зависит от оперативного отправления и получения информации, компании по всему миру торопятся связать своих служащих электронными сетями. Эти сети составляют такую же ключевую инфраструктуру XXI в., решающую для успеха бизнеса и развития национальных экономик, какой была железная дорога в эру Морзе.

Некоторые «локальные сети», или LANs, соединяют компьютеры внутри одного здания или комплекса. Другие, которые можно назвать «глобальные сети», связывают сотрудников Ситибанка со всем миром или помогают фирме «Хилтон» резервировать номера в своих гостиницах, а фирме «Герц» выполнять заказы на прокат своих автомобилей.

Каждый раз, когда Макдоналдс продает Биг-Мак или Мак-Маффин, производятся электронные данные. Имея 9400 ресторанов в 46 странах, Макдоналдс эксплуатирует не менее чем 20 различных сетей, по которым собирают, объединяют и распределяют эти данные2. Компания «Дюпон медики» в рамках своего рынка соединила настольные компьютеры в электронную почтовую сеть, и теперь «Сара Ли» не может положить носки L'eggs на торговые полки без консультаций в этой сети3. Компания «Вольво» связала 20 000 терминалов по всему миру для обмена рыночными данными. Инженеры компании DEC с помощью электронной сети обмениваются проектной информацией со всем миром.

Только IBM соединяет 355 000 терминалов по всему миру через систему VNET, по которой в 1987 г. передавалось приблизительно 5 триллионов знаков одновременно. Разумеется, даже часть этой системы, которая называется PROFS, сохранила IBM средства от покупки 7,5 млн. конвертов. IBM оценивает, что без PROFS ей понадобилось бы дополнительно 40 000 служащих для выполнения той же работы.

Объединение в электронные сети сегодня охватило даже самый малый бизнес, который использует около 50 млн. персональных компьютеров (PC) в США. Фирма «Вонг» сегодня рекламирует свое сетевое оборудование по радио, вставляя коммерческую рекламу между сюитой Баха и симфонией Бетховена4.

137

От электронных сетей зависит вся повседневная деятельность компаний: счета, заказы, планирование, путешествия, обмен проектными сметами, инженерными чертежами и расписаниями, дистанционное управление процессом производства и пр. Когда-то задуманные как административное средство, сегодня объединенные в сети информационные системы все более и более становятся стратегическим оружием, помогающим компаниям защищать существующие рынки и влиять на новые рынки.

Шаги по строительству таких рыночных сетей осуществляются почти с такой же поспешностью, с которой входила в нашу жизнь великая эра строительства железных дорог в XIX в., когда государства начали осознавать, что их судьба может быть связана с расширением железнодорожных сообщений.

Связанное с этим изменение баланса сил все еще до конца не осознано публикой. Для того чтобы оценить его значимость, полезно оглянуться назад и понять, что произошло после того, как Самуэль Морзе протянул первую телеграфную линию.

ТЕЛЕФОННЫЕ ПРИЧУДЫ

К середине XIX в. компании, имеющие право пользоваться патентом Морзе, построили тысячи миль телеграфных линий. Появились конкурирующие компании, телеграфные сети выросли и очень быстро соединили на континентах все большие города друг с другом. Прокладывая свои провода вдоль железных дорог, компания Western Union начала поглощать более мелкие фирмы. За 11 лет ее линии раскинулись сетью от одного конца США до другого, а ее капитал возрос с 5 млн. до 41 млн. долл. — шокирующая сумма для любого банка того времени5.

Вскоре ее филиал, Gold and Stock Telegraph Company, обеспечивал высокоскоростной информацией инвесторов и спекулянтов золотом, прокладывая дорогу нынешним «Доу Джонсам» и «Никкей».

В то время, когда большая часть сообщений доставлялась по США в сумках и почтовых вагонах, Western Union сделала упор на передовые средства коммуникаций.

138

Успех, как обычно, породил корпоративное высокомерие. Поэтому в 1876 г., когда учитель пения Александр Белл запатентовал первый телефонный аппарат, Western Union не отнеслась к этому серьезно. Но как только общественность потребовала развития телефонного сервиса, Western Union осознала, что это изобретение может привести к краху ее монополию. Это был нокаутирующий удар, и Western Union должна была выбирать — уничтожить новую технологию или захватить ее.

Она наняла Томаса Эдисона, который предложил альтернативу технологии Белла. Затем адвокаты Western Union подали на компанию Белла в суд.

«На другом уровне, — пишет Джозеф С. Гулден, автор «Monopoly», — Western Union, воспользовавшись правовыми средствами, запретила «Белл» использовать ее провода вдоль железных дорог и шоссе. Western Union имела такое влияние в любом крупном отеле, на любой железнодорожной станции, в редакции любой газеты в стране, что могла препятствовать внедрению телефонной технологии. Менеджеру «Белл» в Филадельфии было запрещено использовать прямые телеграфные линии где-либо в городе, его работники часто заключались под стражу по жалобам Western Union. Политическое влияние телеграфной компании в Вашингтоне затормозило установку телефонов «Белл» в государственных офисах»6.

Но несмотря на все это, Western Union потерпела поражение. Она была побеждена не столько ее более мелким конкурентом, сколько мировой потребностью в более надежной и удобной связи. Победитель же этой схватки вырос в величайшую, знаменитую Американскую телефонную и телеграфную компанию (AT&T).

СЕКРЕТЫ И СЕКРЕТНЫЕ ОБЛАСТИ

Выгоды от использования телекоммуникаций, будь то телеграф Морзе, телефоны Белла или сегодняшние высокоскоростные передачи данных в сетях, довольно относительны. Например, если никто не обладает такими средствами, то все конкурирующие ком-

139

пании, как это и было, работают в спокойном нейтральном режиме. Но если одна из компаний начинает внедрять новую технологию связи, а другие нет, то конкурентная область резко изменяется. Поэтому конкурирующие компании очень быстро постарались внедрить новые изобретения Белла.

Телефоны изменили почти все сферы бизнеса. Они позволяют работать на широких географических пространствах. Руководители могут общаться со своими подчиненными в самых удаленных офисах напрямую, чтобы в деталях давать указания о необходимых действиях. При этом голос, его модуляция, интонация или ударение может передать гораздо больше информации, чем бесчувственный код «точка-тире» Самуэля Морзе.

Телефоны сделали большие компании еще больше. Они сделали централизованные бюрократии более эффективными. Коммутаторов и операторов становилось все больше. Секретари прослушивают телефонные разговоры и учатся сохранять конфиденциальность. Они учатся скрывать телефонные переговоры и таким образом частично контролировать доступ к власти.

В первую очередь телефоны поощряли секретность. Большая часть бизнеса сегодня может взаимодействовать без бумажных документов. (Впоследствии были разработаны технологии записи на магнитофон телефонных переговоров и установки «жучков», которые внесли новые методы борьбы в никогда не прекращающуюся войну между теми, кто имеет секреты бизнеса, и теми, кто хочет ими овладеть.)

Косвенные выгоды таких развитых систем коммуникации были еще выше. Телефоны помогали интегрировать индустриальную экономику. Рынки капитала стали более подвижными, сделки — более легкими. Сделки могли заключаться очень быстро, с последующим подтверждением бумагами.

Телефоны стали причиной сильного увеличение активности в бизнесе, которая, в свою очередь, повысила темпы экономического развития в наиболее технически развитых странах. На протяжении длительного периода времени телефоны влияли даже на распределение власти на международном уровне. (Государственная власть происходит из многих источников, но в упрощенном случае можно предположить, что преимущество Америки в смысле глобального доминирования связано с большим развитием ее комму-

140

никационных систем по отношению к другим странам. Около 1956 г. половина всех телефонов в мире находилась в США. Сегодня эта цифра снизилась до 1/3.)7

ЭЛЕКТРОННЫЕ ТРАССЫ

Насколько больше экономика стала зависеть от телефонов, настолько же компании и правительственные учреждения, которые имеют отношение к телефонным коммуникациям, становятся более влиятельными. В США компания AT&T, более известная как Bell System, или Ma Bell, стала доминирующей в телекоммуникационном бизнесе.

Трудно себе представить жизнеспособность экономики или бизнеса без приличного телефонного сервиса, к которому нас приучили, или какую-либо функцию в стране, где телефонная компания (обычно государственная) могла бы отказаться от основного телефонного сервиса или задержать его установку на годы. Такая бюрократическая власть может дать политические преимущества, вызвать взяточничество и коррупцию, снижение темпов развития национальной экономики, повлиять на рост или крах предприятия. Такая ситуация все еще превалирует во многих ранее социалистических и неиндустриальных странах.

И даже в технически развитых странах телефонные монополисты могут контролировать судьбу целых индустриальных секторов, соглашаясь или нет оказывать определенные услуги, устанавливая различные цены для разных клиентов, а иногда и другими средствами.

Иногда разозленные или расстроенные пользователи наносят ответный удар. Самая большая реструктуризация в истории — решение суда о расформировании AT&T в 1984 г. — может проиллюстрировать эту мысль8.

Правительство США безуспешно пыталось демонтировать AT&T начиная с 1940 г. на основании слишком частых жалоб пользователей. Правительственные адвокаты подали на компанию в суд, затеяв бесконечную судебную волокиту, но не добились ниче-

141

го существенного. Предупреждения компании не нарушать прав пользователей выносились непрерывно, но даже в годы правления демократической администрации, когда такие попытки были наиболее настойчивыми, монополия AT&T оставалась прочной.

Такой чрезвычайно смещенный баланс сил был комбинацией новых технологий и непрерывных требований пользователей деловых телефонов улучшить сервис.

Начиная с 60-х годов большое количество американских бизнесменов начало устанавливать компьютеры. В то же время спутники и многие другие новые технологии вышли из лабораторий, часть из них была создана в лабораториях AT&T, которые назывались Bell Labs. Вскоре корпоративные пользователи компьютеров стали требовать еще большего разнообразия сервиса для обработки данных в сетях. Они хотели иметь компьютеры, способные «общаться друг с другом», зная, что такие технологии вполне реальны. Но тот разнообразный сервис по обработке данных, в котором они отчаянно нуждались, представлял в то время слишком маленький рынок для того, чтобы возбудить аппетит Ma Bell.

Поскольку защищенная монополией телефонная компания не испытывала конкуренции, она слабо откликалась на эти новые нужды. Как только спутники и компьютеры распространились и все большему числу компаний потребовалась связь через них, недовольство AT&T стало нарастать. AT&T тормозило развитие корпорации IBM, основного поставщика компьютерного оборудования, IBM и по некоторым другим причинам была заинтересована в разрушении монополии AT&T. Политика этих корпораций была понятна.

Постепенно раздражение AT&T нарастало и в Вашингтоне. В конце концов комбинация новых технологий и растущей враждебности к Ma Bell создала политический климат для последовавшего взрыва. Разделив AT&T на части, суд, как и в начале века, открыл возможности конкуренции на телекоммуникационном рынке США. Говоря другими словами, причиной такой перестройки стали не просто юридические основания, а вполне конструктивные силы.

В начале века бесконечные требования улучшения телекоммуникаций нанесли поражение Western Union, сегодня новые технологии и непрекращающиеся требования нового сервиса нанесли

142

сокрушительное поражение AT&T. К настоящему моменту темп технологических изменений стал ошеломляющим, причем компании в гораздо большей степени зависят от телекоммуникаций, чем в начале века.

Сейчас все сферы бизнеса — и авиакомпании, и рынки машин, и нефтяные компании, и многие другие — вовлечены в многостороннюю борьбу за контроль над появляющимися коммуникационными системами. Действительно, как мы вскоре увидим, грузовые перевозки, телефонные станции, энергетические системы, магазины, фабрики, вся система производства и распределения — все пришло в движение.

Более того, по мере того как деньги все более уподобляются информации, а информация — деньгам, то и другое все больше сводится (и приводится в движение) к электронным импульсам. По мере того как исторический сплав телекоммуникаций и финансов углубляется, власть, которую несет контроль за сетями, увеличивается экспоненциально.

Все это объясняет ту неудержимую борьбу за контроль над электронными трассами завтрашнего дня, в которую вступают компании и правительства. Удивительно то, что лишь немногие большие руководители бизнеса действительно осознают всю глубину изменений, которые происходят в самой природе коммуникации в наше время, и их последствия.

САМООБУЧАЮЩИЕСЯ СЕТИ

Любой может увидеть и потрогать телефон или компьютер, стоящие столе. Но это невозможно сделать с сетью, которая соединяет их со всем миром. По большей части мы не имеем представления о тех высокоскоростных возможностях, которые придают им форму чего-то подобного нервной системе в нашем обществе.

Сети, которые когда-то построили Морзе, Western Union, Bell и другие с помощью электрических проводов, не были разумными, если не сказать тупыми. Общепринято, что прямая линия — это кратчайшее расстояние между двумя пунктами. Поэтому ин-

143

женеры стараются посылать сообщения от одного города к другому по возможности по прямым линиям.

Несмотря на то что такая философия сетей «первой стадии» была достаточно распространена, выяснилось, что прямая линия не всегда обеспечивает самый лучший и самый быстрый способ доставки информации из одного места в другое. На самом деле большая часть сообщений может передаваться быстрее, если не посылать повторно вызов, например из Таллахасси в Атланту, по одному и тому же маршруту, независимо от того, занята линия или нет. Сеть может посчитать вызовы в каждой линии и послать вызов по наименее занятому маршруту, который может проходить и через Новый Орлеан или даже через Сент-Луис, а не ждать, когда освободится прямолинейный маршрут.

Такое довольно простое решение стало первой инъекцией «ума» или «сообразительности» в систему; фактически сеть начала контролировать свою собственную работу. Этот прорыв привел ко многим дополнительным инновациям, часто очень остроумным, которые неожиданно позволили телефонным сетям «понимать» много больше о себе, проверять свои компоненты, диагностировать и даже предвидеть поломки.

Это было похоже на то, как если бы организм был мертв или бездеятелен и вдруг неожиданно получил способность измерять свое собственное кровяное давление, пульс и частоту дыхания. Сеть начала осознавать самое себя.

Пересекая всю планету проводами, проникающими в сотни миллионов домов, проводами, физическое содержимое которых было когда-то содержимым многих медных рудников, со сложными переключающими системами и технологиями пересылки в них, эти сети второй стадии постоянно совершенствовались, улучшались, расширялись и проявляли все большую и большую разумность, становясь в ряд истинных чудес индустриального века.

Поскольку они по большей части незаметны для обычного пользователя, наша цивилизация радикально недооценивает замороженного блеска и концептуальной красоты этих невидимых сетей, так же как и их эволюционное значение.

Часть населения еще испытывает недостаток даже в отсталом телефонном сервисе, а исследователи уже активно работают над совершением следующего революционного шага в теле-

144

коммуникациях, созданием еще более изощренной сети третьего поколения.

Сегодня, когда миллионы компьютеров — от гигантских Сrays до небольших ноутбуков — подключены в сети, непрерывно возникают и связываются новые сети, создавая все более и более плотные «подсети», необходим еще более высокий уровень разумности или «самообучаемости» для управления необыкновенно большими объемами информации, проходящей через них.

В результате исследователи быстро движутся к еще более самообучающимся системам. Их цель — так называемые нейронные сети9. Они будут не только посылать по определенному маршруту сообщения, по необходимости изменяя его, но и на самом деле будут обучаться на собственном прошлом опыте, предсказывая, где и когда будет большая нагрузка, и на основании этого расширяя число контактов сети для поиска оптимальных соединений. Это похоже на то, как если бы Сан-Диего Фривэй или немецкий автобан были бы достаточно умными и способными расширять и сужать сами себя в зависимости от потока машин в данный момент.

Еще до того, как эти огромные усилия принесут свой результат, готовится другой, еще более гигантский шаг вперед. Мы движемся не в направлении системы четвертого поколения, а к совершенно другому типу мышления.

ПУТАНИЦА С СООБЩЕНИЕМ

До сегодняшнего дня даже самые разумные сети, включая нейронные, имели только то, что может быть названо «интраразумностью». Вся их разумность нацелена вовнутрь.

Интраразумность подобна разумности, заложенной в наших собственных автономных нервных системах, которые формируют непроизвольные действия тела, такие как сердцебиение или гормональная секреция — функции, о которых мы редко думаем, но которые необходимы для поддержания жизни.

145

Интраразумная сеть доставляет сообщение точно в том же виде, в каком оно было послано. Ученые и инженеры бьются над поддержанием чистоты сообщений, борясь за устранение какого-либо «шума», который может исказить или изменить сообщение. Они могут закодировать сообщение или оцифровать его, или «расфасовать» его (т. е. разбить на несколько более коротких) для того, чтобы переслать из одного места в другое. Сообщение снова восстанавливают после его прихода к адресату. При этом текст сообщения остается неизменным.

Сегодня мы иногда превышаем возможности интраразумных сетей и достигаем того, что может быть названо «экстраразумными» сетями. Они анализируют, комбинируют, переупаковывают сообщение, другими словами, делают ему массаж, иногда в этом процессе создавая новую информацию. Таким образом, массированное или увеличенное сообщение, которое приходит на другой конец, отличается от того, что было вначале, оно изменено программным обеспечением, скрытым в сети. Это так называемые Value Added Networks, или VANs. Они экстраразумны.

Сегодня большая часть VANoв кодирует и перекодирует сообщения для адаптации их к различным средствам. Например, во Франции служба Atlas 400 фирмы France Telecom принимает данные и преобразует их в форму, доступную для PC, для факсов или видеотехнических терминалов.

Такое не слишком сложно представить. Но концепция добавления объема к сообщениям не останавливается на приспособлении сообщений к некоторым техническим параметрам. Французская сеть Minitel, которая связывает 5 млн. домов и офисов, предлагает Гатрад (Gatrad), Митрад (Mitrad), Дило (Dilo) и другой сервис, который может принять сообщение из Франции и автоматически перевести его на английский, испанский, арабский, немецкий, итальянский или голландский языки и наоборот. И хотя переводы несовершенны, такие программы вполне работоспособны. Некоторые программы имеют также специализированные словари, например аэрокосмическая промышленность, ядерная физика, политика10.

Другие сети получают сообщение от отправителя и, прогнав его через компьютерную модель, посылают «увеличенное» сообщение другому пользователю.

146

Простой гипотетический пример.

Представьте себе, что фирма грузовых автомобильных перевозок, расположенная в окрестностях Парижа, должна регулярно отправлять свой транспорт 40 различным европейским распространителям, пополняя их продуктовые прилавки. Различные погодные и дорожные условия различаются в разных частях Европы, меняются курсы валют, цены на топливо и другие факторы. В прошлом каждый водитель либо заранее рассчитывал наилучший маршрут, либо каждый день звонил в компанию за инструкциями.

Но представьте, что вместо этого — независимый VAN-oпepaтор. Поставщик не только может послать сигналы любому водителю грузовика в любую часть Европы, но и собрать текущую информацию о дорожных и погодных условиях, валюте и ценах на топливо. Парижский водитель грузовика посылает свои ежедневные сообщения и маршрутные инструкции в VAN для распространения их среди других водителей; эти сообщения, прежде чем попасть другим водителям, пропускаются через программное обеспечение сети, которое автоматически регулирует маршруты так, чтобы минимизировать время перевозки, проездные затраты, стоимость топлива, валютные затраты, используя самые последние данные.

В этом случае инструкции, посланные транспортной фирмой своим водителям, изменены по дороге и «увеличены» перед тем, как быть посланными. Фирма-поставщик телекоммуникаций, оператор VAN, интегрировала сообщения своего потребителя со свежей информацией, преобразовала их и после этого послала другим пользователям.

Это, однако, одно из наиболее простых использований экстраразумной сети. Как только сеть начинает предлагать более сложный сервис — сбор, интегрирование, оценка данных, автоматические заключения и «прогонка» через изощренные модели, — их потенциальные возможности резко возрастают.

Короче говоря, «сообразительность» сетей нацелена не на изменения или улучшение самой сети, а на внешний мир, добавляя «экстраразумность» к сообщениям, которые от них исходят.

Находясь по большей части еще в головах своих создателей, экстраразумные сети представляют эволюционный скачок на новый уровень коммуникаций. Они также поднимают на более вы-

147

сокий уровень сложность, необходимую их потребителям. Для компании, которая посылает свои сообщения в VAN и позволяет им изменяться без понимания глубоких предпосылок, заложенных в программах VAN, это означает работать на слепом доверии, а не на основании разумно принятых решений. Скрытые в программах VAN пристрастия могут очень дорого обойтись пользователю.

Иностранные авиакомпании, например, жаловались Транспортному департаменту США, что они подвергаются дискриминации электронной сети, которую тысячи американских транспортных агентств используют при выборе рейса для своих клиентов. Компьютерная система бронирования под названием Сейбр (Sabre) экплуатировалась корпорацией AMR Corp., которая также владела авиатранспортной компанией American Airlines11. В эту систему, которая отслеживала бронирование многих авиалиний, была заложена программа, которая помогала транспортному агенту выбрать наилучший из доступных полетов. Представители иностранных авиакомпаний предполагали, что система делает выбор предвзято.

Когда транспортный агент производит поиск рейса, скажем, из Франкфурта в Сент-Луис, штат Миссури, на экране его компьютера появляются маршруты полетов в порядке возрастания длительности времени полета. Наиболее короткий полет считается наилучшим. Но программа Сейбр автоматически предполагала такие пересадки с одной авиалинии на другую, на что набегало лишних 90 минут, безотносительно к реальному времени маршрута. Поскольку многие маршруты в США проложены так, что требуют пересадок на местные американские авиалинии, иностранные перевозчики заявили о наличии скрытых в этом программном обеспечении предпосылок, ставящих в невыгодное положение тех, чьи маршрутные пересадки занимают менее 90 минут. По этой причине их рейсы, как они утверждали, выбирались с меньшей вероятностью транспортными агентами. Короче говоря, экстраразумность имела предубеждения.

Представьте себе, что вскоре не отдельные противоречия, а тысячи VANoв с десятками тысяч программ и моделей будут непрерывно манипулировать сообщениями, которые пробегают по этим самообучающимся электронным трассам. Одна Англия может похвастаться 1000 таких VANoв, Западная Германия — 700; более 500 компаний в Японии зарегистрировало эксплуатируемые ими VANы в министерстве почты и телекоммуникаций12.

148

Существование VANoв обещает изъять несметное количество миллиардов долларов из сегодняшней стоимости производства продукции и ее распределения, избавиться от волокиты, уменьшая количество необходимых действий, ускоряя время отклика. Но инъекция экстраразумности в эти быстро распространяющиеся и взаимосвязанные сети имеет еще большее значение. Она подобна неожиданному, фантастическому внедрению коры головного мозга в организм, который никогда не имел мозга. В комбинации с автономной нервной системой это дает организму не просто самосознание и способность изменять самого себя, но также способность прямо вмешиваться в нашу жизнь, начиная в первую очередь с нашего бизнеса.

Поэтому сети получают совершенно новые роли в бизнесе и обществе. И хотя до сих пор, насколько нам известно, еще никто не воспользовался их экстраразумностью для злых, криминальных целей, а распространение экстраразумных сетей находится все еще в младенческом состоянии, законы и меры безопасности для них все же создаются.

Кто знает, что за этим последует? Создавая самообучающиеся нейронные электронные системы, мы изменяем правила культуры и бизнеса.

Экстраразумность вызовет ошеломляющие вопросы о взаимосвязях, информации и знании, о языке и этике и о трудных для понимания моделях, скрытых в программном обеспечении. Право исправлять, ответственность за ошибки или предвзятость, право собственности и вопросы о справедливости — все это каскадом навалится на исполнительные власти и суды в грядущие годы, когда общество попробует адаптироваться к существованию экстраразумности.

Поскольку приложения экстраразумности в один прекрасный день пойдут дальше простых вопросов бизнеса, они вызовут глубокие социальные, политические и даже философские изменения. Чудеса труда, интеллекта и научного воображения, которые затмевают строительство египетских пирамид, средневековых соборов или Стоунхенджа, сегодня выливаются в строительство электронной инфраструктуры завтрашнего суперсимволического общества.

149

Экстраразумность, как мы увидим далее, уже опрокидывает существующий баланс сил в целых секторах нарождающейся экономики.

11. ВЛАСТЬ СЕТИ

Япония в панике. Внешний мир часто видит ее экономику непоколебимой. Но совершенно иначе все видится изнутри. Она не имеет своего энергетического обеспечения, у нее мало собственного продовольствия, она очень чувствительна к торговым ограничениям. Если иена идет вниз — Япония взволнована, если иена идет вверх — Япония взволнована. Но при этом каждый отдельный японец не слишком волнуется об экономике в целом. Японцы больше озабочены своим будущим, поэтому они — величайшие в мире перестраховщики. Большинство японцев страхуют свои жизни.

На протяжении длительного времени основными организациями, получающими наибольшую выгоду от этих беспокойств, были гигантские страховые компании. Сегодня, однако, страховые компании сами обеспокоены.

Правительство открыло дверь для агрессивных конкурентов японских страховых компаний. Сильные страховые компании мирового класса, сравнимые с «Номура» (Nomura) или «Дайва» (Daiwa), Lynches или Shearsons of Japan, готовы выйти на арену конкурентной борьбы в сфере страхования.

Предваряя это движение, вся область страхования находится в суматохе изменений. Потребитель постоянно требует новомодных страховых полисов и финансового сервиса, которые эти почтенные гиганты (например, Nipon Life) уже более сотни лет не в состоянии организовать и контролировать.

Чтобы сохранить конкурентоспособность, большие страховые фирмы начали прокладывать электронные линии защиты. Так, Nipon Life вложила около полумиллиарда долларов в новые ин-

150

формационные системы, а именно: 5000 персональных компьютеров и 1500 больших компьютеров для своих вторичных офисов, мега-ЭВМ для целых областей и центров управления плюс оптические сканеры и другое оборудование, и все это вместе включено в единую сеть1.

Компания Rival Dai-Ichi Mutual также серьезно включилась в эту игру, строя сеть, которая позволит агентам в различных областях, набрав номер телефона центрального банка данных, получить необходимые сведения, факсимильные распечатки данных о потребителях и страховых полисах. В то же время фирма Meiji Mutual с 38 000 контингентом страховых агентов, в основном женщинами, также задалась целью вооружить себя новыми коммуникациями.

Ни одна из страховых компаний не осталась в стороне. В Японии все становится электронным. «Datamation» писала: «Большая часть страховых компаний устанавливает сети с 5 тысячами или более персональных компьютеров и рабочими станциями в каждом углу Японии»2. Как говорит сотрудник фирмы Meiji Тошиуки Накамура, «если мы не сделаем этого, мы можем потерять все».

Накамура прав. Как только электронные сети распространились, баланс власти начал изменяться, и не только в Японии. США и Европа также оплетены проводами как никогда. Это электронное соревнование века.

ВЫБОР ДЖИНСОВОЙ ТКАНИ

Рассмотрим пару джинсов. Материал деним в них может быть сделан компанией Burlington Industries. Эта гигантская американская текстильная фирма распространяет среди своих пользователей программное обеспечение, которое позволяет им связаться с сетью Burlington, просмотреть электронное хранилище материалов, заказать необходимую серию, и все это практически мгновенно3.

Производители, подобные Burlington, надеются, что такой сервис даст им преимущество над их конкурентами, сделает жизнь потребителей их продукции легче и одновременно вовлечет по-

151

требителей в новые системы «электронного обмена данными» (EDI) настолько сильно, что они не смогут уже без этого обходиться.

В своей наипростейшей форме EDI-системы позволяют простой электронный обмен документами между компаниями или партнерами по бизнесу: накладными, спецификациями, инвентарными данными и т.п. EDI более подобно тому, что называется Mozart a tunesmith. Соединение баз данных с электронными системами позволяет компаниям осуществлять очень тесное сотрудничество.

Например, в то время как Burlington открывает свои инвентарные файлы своим покупателям, изготовитель компьютеров Digital Equipment (DEC) открывает секреты своих разработок своим поставщикам. Когда компания DEC размещает заказ на компоненты, она может электронно перенести свой полный файл Computer-Aided-Design фирме-поставщику. Таким образом, и продавец, и покупатель могут работать более тесно друг с другом на каждом этапе партнерства. Целью является доверительность отношений.

Большие автомобильные компании сегодня фактически отказываются работать с поставщиками, которые не оснащены оборудованием для электронного взаимодействия. Компания Форд предписала 57 своим заводам-изготовителям электронно обмениваться информацией о поставках, потребностях в материалах, квитанциями с потребителями и поставщиками4.

Преимущества EDI заключаются не только в уменьшении бумажной работы, но и в более быстром и более гибком отклике на нужды потребителей. Все вместе это дает значительную экономию.

Но всемирное смешение в сторону электронного взаимообмена подразумевает также и радикальные изменения во всей системе бизнеса. Компании формируют так называемые группы совместного владения информацией. Для коммуникаций становятся мало значимыми организационные границы.

Как в отношении японских страховых компаний, так и в отношении американского авторынка, EDI вызвала большие изменения и в системе отчетности и управления. По мере того как компании становятся более оснащенными электронной техникой, меняются люди, меняются профессии, некоторые подразделени

152

растут, другие — исчезают. Полную перестройку претерпевают все деловые связи фирм, их поставщиков и их потребителей.

Таким образом, изменение баланса сил не ограничивается отдельной фирмой. Целые сектора экономики уже подвергаются воздействию EDI — оружия, с помощью которого «устраняются» посредники.

ОПТОВИКИ ИГРАЮТ В БИНГО

Shiseido, основная японская косметическая фирма, использует, например, свою сеть для обхода традиционной системы распределения. Порошки Shiseido, кремы, тени для век, лосьоны и вся косметика «на каждый день» распространены по всей Японии и начинают заполнять рынки США и Европы.

Связав свои компьютеры напрямую с компьютерами потребителей, компания отказалась от услуг оптовиков, поставляя товары из своих собственных центров распределения напрямую в магазины5. Если Shiseido и другие производители смогут напрямую «говорить» со своими розничными торговцами, а розничные торговцы смогут электронно получить доступ к компьютерам производителя, нужны ли им будут посредники?

«Оптовые торговцы? Bingo! Обойдемся», — заявляет Монро Гринстейн, аналитик в фирме безопасности Bear, Stearns в Нью-Йорке6. Для того чтобы избежать такой судьбы, оптовики также обратили свои взоры в сторону электронного вооружения.

Широко известный и сегодня классический случай получения преимуществ оптовиком и новых возможностей на рынке связан с компанией Американское больничное обеспечение (AHS), ныне включенной в состав Корпорации охраны здоровья Бакстера. С начала 1978 г. AHS начала размещать внутри больниц терминалы, позволяющие иметь дело непосредственно, через электронную сеть, со своими компьютерами. Больнице проще сделать заказ на поставку от AHS путем нажатия на кнопку терминала, чем каким-либо другим способом7.

153

AHS использовала также сеть для сбора всех видов полезной информации о продуктах, их использовании, ценах, инвентарном контроле и т.д. от своих потребителей. Система AHS была такой отзывчивой и надежной, что больницы могли даже отказаться от своей собственной системы инвентаризации, экономя при этом значительное количество денег. Если больница полностью доверяла свой бизнес AHS, эта компания обеспечивала полное управление информационной системой в больнице. AHS работала великолепно.

Консультант Питер Кин в своей статье «Конкуренция во времени» описал, как «Форемост Мак-Кессон», оптовый поставщик в фармацевтике, применил стратегию AHS в собственной области.

Как только заказы потребителя попадали в компьютер фирмы «Форемост Мак-Кессон» с клавиатур терминалов, размещенных в 15 тысячах магазинов, они в тот же момент сортировались и объединялись. После этого «Форемост Мак-Кессон» делал свой собственный заказ, добрая половина которого мгновенно электронно переправлялась его фирмам-поставщикам.

Такие высокоскоростные системы позволили AHS, «Мак-Кессон» и многим другим фирмам связать себя с потребителями настолько удобно, что потребителю стало невыгодно переносить свой бизнес куда-то еще. А пользователям системы сохраняют значительные суммы и помогают управлять с большей легкостью всем вокруг. Все это в полной мере отражается на власти крупных оптовиков.

Но AHS и «Форемост» все еще исключение. Большая часть оптовиков, поставленная перед фактом существования электронных «игр», оказывается между молотом и наковальней: в промежутке между производителями и все более и более изощренными розничными торговцами.

ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ ВЛАДЕНИЕ И ОГРАНИЧЕНИЯ

Компании оптовых поставок стали следующей жертвой экстраразумности.

Поскольку сегодня благодаря компьютерам предприятия могут гибко реагировать на запросы потребителей, компании оп-

154

товых поставок должны осуществить переход от малого числа огромных заказов на однотипную продукцию ко многим более мелким заказам на разнообразные продукты. Ускорение бизнеса, стимулированное созданием электронных сетей, одновременно увеличивает давление за ускоренные поставки с фабрик в магазины.

Все это подразумевает уменьшение морских перевозок, сокращение времени хранения, более быструю оборачиваемость и требования к более точной информации о том, где находится каждый хранящийся продукт: меньше пространства — больше информации.

Это изменение сокращает жизненное пространство для оптовиков и вынуждает наиболее умных владельцев оптовых складов к поиску альтернативных функций. Некоторые из них используют компьютерные сети для того, чтобы продавать пользователю компьютерные программы работы с данными системы управления транспортными перевозками, упаковкой, сортировкой, проверкой качества, аукционами, встречами и т.п. Другие (например, «Сумитомо» в Японии), поскольку традиционные функции оптовых складов иссякают, начинают заниматься операциями с движимым имуществом8.

Суперсимволическая экономика и распространение экстраразумности потрясли и сектор транспортных перевозок — железнодорожных, морских, автомобильных. Подобно владельцам оптовых складов, многие перевозчики грузов вынуждены обращаться к электронным сетям для самовыживания.

В Японии движение в сторону более быстрого производства продукции предприятиями и переход к более быстрым поставкам означает резкое увеличение активности в обеспечении более быстрых перевозок. И вместо больших поставок раз в неделю производители вынуждены переходить к более мелким, но более частым поставкам. Наиболее быстро растут поставки «дверь-в-дверь».

Сегодня экстраразумность распространяется во всех традиционных секторах производства продукции и системы распределения как необходимый элемент их выживания или как наступательное оружие для распространения их власти.

155

МОБИЛИЗАЦИЯ НА ЭЛЕКТРОННУЮ ВОЙНУ

Электронные войны охватывают одну отрасль промышленности за другой.

Промышленным группам легче предпринимать объединенные коллективные действия, чем индивидуальным фирмам. Широкие индустриальные сети особенно заметны в Японии, где их созданию покровительствует вездесущее министерство международной торговли и индустрии (MITI). MITI подталкивает нефтяную промышленность к построению сети, которая свяжет очистку, хранение и розничную торговлю топливом9. Широкие индустриальные VANы уже появились в таких областях, как заморозка продуктов, медицинская оптика, спортивные товары.

Такие широкие индустриальные сети связали все и везде. В Австралии два конкурирующих VANa — Woolcom и сервис, предлагаемый компанией Talman Pty., Ltd. для посредников и экспортеров шерсти — соперничают в бизнесе и приоритетах в связях с международной торговой сетью Tradegate и системой экспортных продаж EXIT10.

В США основная тенденция заключается в еще большем усложнении сети, которая не только свяжет вместе таких текстильных производителей, как Burlington, но и рынки одежды, и гигантских розничных торговцев типа Wal-Mart и К mart. Для обеспечения поддержки этих усилий такие лидеры бизнеса, как Роджер Милликин, глава компании Millikin & Company, произносили речи, проводили семинары, финансировали научные работы и проповедовали «библию сети».

Ключевая проблема промышленности — недостаточно быстрый отклик на нужды потребителей. Фасоны одежды изменяются быстро, поэтому промышленность должна сократить время между заказом и поставкой от недели до одного дня за счет установки электронной сети, которая соединит все этапы производства одежды — от текстильного производства до кассовых аппаратов розничных торговцев. Ускорение отклика означает гигантскую экономию за счет значительного сокращения номенклатуры товаров.

Эта электронная система позволяет розничным торговцам заказывать более мелкие партии товаров и чаще менять ассортимент

156

продаваемых товаров в соответствии с изменениями вкусов и предпочтений потребителей, отказываясь от услуг неповоротливых оптовиков. Милликин ссылается на опыт одной из сетей универсальных магазинов, которая способна продавать на 25% больше женских брюк, уменьшив ассортимент этого товара на 25%. И действительно, даже частично развернутая система дает поразительные результаты. Эта кампания началась в 1986 г. К 1989 г., согласно «Артуру Андерсену и Ко», более 75 розничных торговцев вложили приблизительно 3,6 млрд. долл. в систему, названную «Быстрый отклик», и уже получили прибыль свыше 9,6 млрд. долл.

Фактически Милликин и многие другие уверены, что если система столь эффективна, то такая электронная «разумность» может служить оружием в международной торговой войне. Если эффективность системы станет достаточно высокой, американская текстильная и швейная промышленность сможет конкурировать с импортом из стран с дешевым трудом".

В то время как компании и целые отрасли промышленности соревнуются в стремлении утвердить себя в будущем путем построения своих собственных специализированных сетей, другие гиганты соревнуются в развертывании глобальных многоцелевых сетей, способных доставить сообщение любому потребителю.

Мы наблюдаем появление нескольких типов электронных сетей: частные сети, в первую очередь спроектированные для служащих отдельных компаний; EDI, «сцепляющие» индивидуальные компании и их потребителей и/или продавцов; широкие индустриальные сети. К этому сегодня необходимо добавить общественные сети — общие поставщики услуг, — которые необходимы для соединения сетей более низкого уровня друг с другом и передачи сообщений кому-либо еще.

Стоимость сообщений и данных, проходящих через эту нейронную систему, настолько велика, что сражение еще больших масштабов произошло среди больших компаний, старающихся доминировать в области сетей — общих поставщиков услуг. Гиганты, подобные British Telecom, AT&T или японской KDD, соревнуются в расширении своих возможностей скорейшей передачи больших объемов данных12. Крупные компании, которые владеют своими собственными глобальными сетями, продают услуги более отстающим компаниям и конкурируют с традиционными постав-

157

щиками услуг. Например, «Тойота» и IBM сражаются за бизнес, который мог бы войти в одну из старых телефонных компаний. General Electric (GE) эксплуатирует свою сеть в 70 странах, Bennetton, основанная в Италии, полагается на сеть GE, соединяя с ее помощью 90% своих служащих13.

То, что формируется на наших глазах, является совершенно новой многоуровневой системой — инфраструктурой экономики XXI в.

ПОТРЕБИТЕЛЬСКАЯ ПЕТЛЯ

Этот рост вызовет новые сражения за контроль над знаниями и коммуникациями, которые изменят баланс сил между людьми, компаниями, отраслями промышленности и странами. Однако «нейронизация» экономики едва только начинается и новые игроки каждый день вступают в эту борьбу за власть. Это и кредитно-карточные компании, и гигантские японские торговые дома, производители оборудования и многие другие.

Ключевым звеном в этой возникающей системе становятся пластиковые карточки в бумажниках потребителей: карточки для автоматических считывающих машин, общепринятые кредитные карточки, «умные» (smart) дебетные карточки; в любом случае карточки связывают сеть с отдельным человеком. Такие связи могут в принципе распространяться довольно широко.

В то время как все — от банков и нефтяных компаний до местных оптовиков — погружаются все более в электронную эру... в то время как карточки становятся умнее, принося и передавая большое количество информации, а деньги сами становятся «суперсимволическими», уже не связанными с какой-либо бумажной или металлической валютой, именно карточки обеспечивают необходимую связь в появляющейся нейронной системе.

Кто бы ни контролировал карточки, банкиры или их конкуренты, карточки дают бесценный канал входа в любой дом и в повседневную жизнь. Таким образом, мы наблюдаем попытки связать карточки потребителей со специализированными сетями. В

158

Японии, например, JCB Co., фирма кредитных карточек, вместе с NTT Data Communications выпустила карточку, которую женщины могут использовать в парикмахерских. Планируется связать 35 000 парикмахерских с 10 миллионами владельцев таких карточек в течение двух лет14.

Давнишней мечтой строителей всемирной сети является простая интеграционная петля связи, которая пройдет через потребителя (он будет электронно сообщать бизнесу, какие товары или услуги нужно выпускать)... к производителю... через то, что останется от посреднических фирм... к розничному торговцу или электронной системе «покупок не выходя из дома»... к ATM или системе электронной оплаты по кредитным карточкам и, в конечном итоге, обратно в дом потребителя.

Любая компания или промышленная группа, которая сможет захватить контроль над основными звеньями в этом цикле, приобретет и значительную политическую власть. Но такой контроль будет меньше зависеть от денег, а больше от возможностей компьютеров и электронных сетей.

БЛИЦКРИГ БИЗНЕСА

Экономики прошлого, сельскохозяйственная или индустриальная, зиждились на прочных структурах.

Сегодня мы закладываем электронную основу ускоряющейся, калейдоскопически меняющейся экономики, способной мгновенно перестраивать себя, менять формы без саморазрушения. Новая экстраразумность является частью необходимого адаптационного оснащения.

Пользуясь временной неразберихой в новых течениях, бизнес имеет возможность использовать экстраразумность и для неожиданных атак на совершенно новые области. Это означает, что компании не могут находиться в полной уверенности, что в следующий момент не будут подвержены конкурирующему выдавливанию.

Классический блицкриг, хорошо проанализированный в литературе по сетям, осуществила компания «Меррилл Линч», выпус-

159

тив ее Cash Managment Acount (CMA) в 1977 г., «Меррилл Линч» первой использовала информационные технологии для стратегических, а не просто для административных целей15.

СМА был новым финансовым продуктом, который комбинировал четыре ранее разделенных вида услуг: расчетный счет, депозитный счет, кредитная карточка и счет безопасности. Пользователь мог свободно перемещать средства между этими счетами. Если не происходило банковской задержки, расчетный счет приносил доход.

Интеграция этих ранее разделенных продуктов в единое предложение стало возможным только благодаря созданной «Меррилл Линч» изощренной компьютерной технологии и электронных сетей. В течение 12 месяцев «Меррилл» высосала 5 млрд. долл. из фондов потребителей и к 1984 г., согласно консультанту Питеру Кину, 70 млрд. долл. прошло через руки фирмы. Кин называет это «опережающим ударом» по банкам, которые не увидели, что их клиенты перевели большие суммы с обычных расчетных счетов в СМА. Дома безопасности, не будучи субъектами банковского производства и вообще не рассматривающиеся как банки, опустошили банки.

Вслед за этим многие банки и другие финансовые институты начали предлагать подобные услуги, но фирма «Меррилл» имела преимущество — она была первой.

Странность этого нового гибридного образца конкуренции, которая отражает реструктурирование рынка в результате появления экстраразумности, заключается в движении розничных торговцев подобных группе «Сейбу Сайсон» в бизнес финансовых услуг. Филиал «Сейбу» планирует установить электронный банкомет на железнодорожных станциях16. «Бритиш Петролеум», создавшая свой собственный внутренний банк, теперь продает банковские услуги17.

Экстраразумные сети помогают объяснить всепроникающий натиск разрегулирования экономики. Они предполагают, что правительственное регулирование будет незначительным и малоэффективным, поскольку оно было основано на категориях и подразделениях промышленности, которые исчезли с появлением экстраразумности. Можно ли банковское регулирование применять к небанковскому? И что такое банк сегодняшнего дня?

160

Связав реальную работу компаний совместными линиями, создав условия для конкуренции в областях, когда-то относящихся к чужеродным, экстраразумные сети сломали старые спецификации и сложившееся разделение труда.

На их место приходят новые объединения и группы компаний, плотно взаимосвязанные не просто деньгами, а общей информацией.

Именно это разрушение, вызванное резким реструктурированием экономики на основе знания, позволяет понять многие нынешние проблемы, связанные с упадком и неэффективностью: неработающие законы, компьютерные ошибки, неадекватный сервис, ощущение, что все происходит неправильно. Старая: экономика «фабричных труб» уходит, новая суперсимволическая экономика пока еще только строится, а электронная инфраструктура, от которой она в сильной степени зависит, все еще находится на начальной стадии развития.

Информация — самый подвижный из всех ресурсов, и эта подвижность есть отличительная черта экономики, в которой производство и распределение продовольствия, энергии, товаров и услуг все в большей и большей степени зависит от обмена символами.

Нарождающаяся сейчас экономика более всего подобна нервной системе, и она функционирует в соответствии с законами, которые пока еще никто даже не сформулировал.

Беспрецедентный рост экстраразумности идет вглубь, иногда приводя в уныние все общество вопросами, совершенно отличными от тех, которые возникали при предыдущих революциях. в области средств связи.

ПОЯВЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИОННЫХ МОНОПОЛИЙ?

Экстраразумность способна выжать и выбросить из экономики несчетные миллиарды долларов «жировых накоплений». Потенциально это громадный прыжок вперед. Новая экономика заменит не только капитал, энергию и ресурсы, но и потребует от работников интеллекта и воображения.

161

Приведет ли экстраразумность к «улучшению» жизни, частично зависит от социальной и политической разумности, которая влияет на все развитие.

Наши сети становятся более автоматизированными и экстраразумными, при этом большая часть человеческого участия в принятии решений скрыта от взора, и наша зависимость от заранее запрограммированных событий все возрастает. Все это основано на концепции и предположениях, которые мало понятны и которые иногда мы даже не хотим высказать.

Ожидается, что вскоре компьютерная техника совершит новый скачок: будет введена параллельная обработка информации, создан искусственный интеллект и другие поразительные инновации. Распознавание речи и автоматический перевод войдут, без сомнения, в широкое использование вместе с высококачественными визуальными дисплеями и высококачественным воспроизведением звука. Одни и те же сети будут передавать голос, данные, изображения и информацию во многих других формах. Все это поставит новые философские вопросы.

Некоторые видят во всем этом идущую монополизацию знания. «Момент истины», писал профессор Фредерик Джеймсон, университет Дьюка, на начальных стадиях роста символической экономики «...наступает, когда вопрос о собственности и управлении новыми банками информации... (достигает) неимоверной остроты». Джеймсон пробуждает призрак «глобальной личной монополии над информацией».

Эти опасения наивны. Вопрос не в том, будет ли существовать одна гигантская монополия контроля за всей информацией (это кажется маловероятным), а в том, кто будет контролировать бесконечные преобразования и перепреобразования, которые принесет с собой экстраразумность, по мере того как данные, информация и знания будут протекать через нервную систему сверхсимволической экономики.

Ставящие в тупик новые вопросы о благовидном и неблаговидном использовании знаний начнутся в случае конфронтации бизнеса и общества как целого. Вскоре они станут не просто отражать мысль Бэкона: «знание — сила», а истину более высокого уровня — в сверхсимволической экономике знание о знании значит еще больше.

162

12. РАСШИРЯЮЩАЯСЯ ВОЙНА

Зонтики и автомобили — вещи разные. И не только размером, функцией и ценой отличаются они друг от друга. Скажем сразу, что мы имеем в виду. Человек использует зонтик, не покупая другой продукции и других изделий. И наоборот, автомобиль совершенно бесполезен без топлива, масла, ремонтной службы, запасных частей, не говоря уж об улицах и дорогах. Поэтому скромный зонтик, строго говоря, есть изделие индивидуальное, свободно используемое безотносительно к любым другим вещам.

Наоборот, могучий автомобиль — это член команды, полностью зависящий от других игроков (как и бритвенное лезвие, магнитофон и многое другое, что работает только в сочетании с другими изделиями). Телевизор пялится в пустоту жилой комнаты, если кто-то где-то не передает через него изображение. Даже обычная ваттер-клозетная цепочка для спускания воды предполагает наличие приспособления, чтобы дернуть за нее.

Все это — элементы неких систем. У них совершенно точно есть системная природа, которая составляет, собственно, первопричину всей экономики. «Игрок в команде» должен играть по определенным правилам, продукт или явление системы требует стандартизации. Трехзубцовая электрическая вилка никак не поможет, если на всех стенах вашей квартиры поставлены розетки с двумя гнездами.

Это отличие между единичными и стандартными изделиями высвечивает в результате тот факт, что сегодняшняя расширяющаяся информационная война захватила весь мир. Французы называют ее «войной стандартов» — «la guerre des normes». Битвы между стандартами, бушующие в промышленности, так же разнообразны, как медицинские технологии, емкости, изготовленные путем давления, или фотоаппараты.

Многие из наиболее взрывных — и общенародных — споров напрямую связаны с проблемами создания и распространения данных, информации, знаний, образов и развлечений.

163

В сущности, в миллионах домов идет глобальная битва между деньгами и политикой. Происходят радикальные перемены в значимости среди таких индустриальных гигантов, как IBM, AT&T, «Sony» и «Siemens». И это воздействует на национальные экономики.

В настоящее время эти битвы более публичны, чем в те времена, когда борьба шла за то, какой тип ТВ-системы (из трех) выберет мир в грядущем десятилетии.

СТАВКА В 500 МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ

Сейчас в разных частях мира используется один из трех телевизионных стандартов (систем): NTSC, PAL и SECAM. Они мало отличаются друг от друга, но они не совместимы. Из-за этого такая американская программа, как Косби-шоу, обычно переписывается с одной системы на другую для выпуска в эфир. Но изображения, передаваемые этими тремя системами, сильно проигрывают по сравнению с HDTV — телевидением завтрашнего дня.

HDTV — «high-definition TV», т.е. телевидение без помех (ТВБП) — это сегодняшний домашний видеоэкран, на котором воспроизводится то, что записано на компакт-диске, точно так же, как запись на грампластинке проигрывалась на бабушкином граммофоне (или патефоне). Изображение ТВБП по качеству превосходит самые лучшие широкоформатные фильмы. Оно создает изображение на экране компьютерного монитора, выглядящее ярко и четко, как прекрасно отпечатанная страница1.

Конгрессмен Мэл Левин, выступая в подкомиссии по телекоммуникации палаты представителей конгресса США, показал, что нет более запутанной системы, чем ТВ. Телевидение без помех, сказал он, «являет собой новую генерацию потребителей электроники, они внедряют технологические разработки в дюжину сфер — от микросхем до волоконной оптики, батареек, передающих ТВ-камер»2.

Именно потому что качество ТВБП высоко, его возможно использовать в кинотеатрах по всему миру: фильм сразу после завер-

164

шения можно передавать через спутниковую связь; так он попадает на дополнительный огромный рынок — рынок спутниковой связи.

Когда решение перейти на стандарт ТВБП будет окончательно оформлено, это принесет доход мировому рынку, по оценкам экспертов, порядка $ 0,5 триллиона.

Японские инженеры разрабатывали систему ТВБП около двадцати лет. Сейчас работа почти без помех прорвалась на международную экономическую арену. Когда это случилось, писатель Бернард Кассен написал в «Le Monde Diplomatique», что «японцы и американцы угрожают превратить все европейские телевизионные сети в устаревший хлам, заменив всех их одним махом».

Японцы надеялись, что мир примет простой стандарт ТВБП. Это должно было стать простым и выгодным делом. По их задумке, как только они начнут продавать этот основной международный стандарт, откроется путь для массированной экспансии японской потребительской электронной индустрии.

Пытаясь помешать этому стремительному нападению, европейские правительства и ТВ-сети (а во многих случаях это взаимосвязанные структуры) решили оставить те же стандарты средств массовой информации именно потому, что они не совместимы с японской системой. Они надеялись, что это даст европейским промышленникам шанс догнать японцев в технологии. Тогда сами европейцы могли бы внедрять ТВБП3.

Тридцать две европейские широковещательные компании, университеты и промышленники поспешно объединились в 1995 г. в сообщество «Eureka», чтобы спроектировать и начать создавать общую систему беспомеховых технологий, охватывающую все — от студий и передающего оборудования до ТВ-сетей. Томсон (фирма S.A.) из Франции был координатором совместных разработок технических стандартов для ТВ-продукции; Роберт Бош (фирма GmbH) из Германии сосредоточил свои усилия на оборудовании студий; Торн (фирма EMI) из Великобритании — на ТВ-передатчиках.

Тем временем европейцы начали также заигрывать с США. Западно-германский министр почт и телекоммуникаций Христиан Шварц-Шиллинг слетал в Вашингтон и заключил формальное соглашение, гласящее: «Мы не позволим Японии получить верховенство в грядущем поколении стандартов»4.

165

К настоящему времени японцев начало беспокоить, что европейцы могут тихо начать контратаку как на японский, так и на американский внутренние рынки со своей европейской версией беспомехового ТВ-стандарта. Чтобы заблокировать эту возможность, японские промышленники организовали жесткое лобби в США против европейской системы ТВ.

Учитывая ненадежность ситуации, японцы тщательно готовятся завоевывать иные рынки в разных частях света, заявляя при случае, что они не могут импортировать один-единственный стандарт5.

Экономическая паранойя особенно агрессивна в США, где общее обсуждение беспомехового ТВ-стандарта вязнет в болоте педантичных споров о технических проблемах, в политических дискуссиях и в коммерческом соперничестве.

Три крупнейшие ТВ-системы США хотят замедлить продвижение беспомехового ТВ-стандарта. Они объясняют это тем, что нынешний обычный ТВ-стандарт, который действует в США, так же хорошо обеспечивает современные сигналы, как и новые беспомеховые изображения. Напротив, представители кабельного телевидения и спутниковых передающих систем утверждают, что нынешние стандарты парализуют исследования в области улучшения кабельного ТВ и спутниковой трансляции.

В то же время конгресс США хочет, чтобы приход новых сетей в американские дома был результатом внутриамериканского планирования. «Японские и европейские компании, — говорит конгрессмен Эдвард Марки, — наступают издалека, в то время как наша отечественная электронная промышленность умирает»6.

Борьба за телевидение как одно из проявлений «техно-национализма» будет в грядущие годы вспыхивать и разгораться все больше, но она не сравнима с идущей рядом и параллельно войной в сфере компьютеризации.