Вопрос о том, должны ли некоторые вненациональные «воители» иметь представительство в мировых структурах, тесно связан с формой новых международных организаций. Ключевой вопрос для архитекторов нового мирового порядка: как должна строиться власть — по вертикали или по горизонтали?
Чистым примером вертикальной организации служит Европейское Сообщество. Оно стремится со временем построить сверхправительство, которое — по мнению критиков Сообщества — снизит статус стран Европы до статуса провинций, введя наднациональный контроль над валютой и центральными банками, образовательными стандартами, состоянием среды, сельским хозяйством и даже национальными бюджетами.
Традиционная вертикальная система тщится разрешать проблемы, добавляя к властной иерархии еще один ярус. Такова «многоэтажная» организационная архитектура.
Альтернативная система соответствует формам организации, возникающим в деловом мире и высокоразвитых структурах; это — «выравнивание» властной иерархии взамен развития ее по вертикали. Такая система, более обширная, чем любое государство, будет основываться на сетях объединений, консорциумов, специализированных управляющих агентств. В ней нет высшего уровня вертикального управления, и специализированные агентства не разделены по уровням под началом единого неспециализированного подразделения. Она эквивалентна «одноэтажной» архитектуре. Это — гибко-жесткая система.
Сейчас за ЕС внимательно наблюдают и очень часто полагают его единственной моделью региональной организации. Поэтому громогласные предложения скопировать ЕС слышатся от Магриба и Ближнего Востока до Карибского бассейна и Тихого океана. Более революционным подходом было бы связать воедино уже существующие в этих регионах организации, не вводя нового органа управления. То же может быть сделано и со странами.
Например, Япония и Соединенные Штаты так тесно переплелись экономически, политически и в военном отношении, что
566
решения, принятые в одной стране, вызывают прямые и весьма существенные последствия в другой. При таких обстоятельствах может настать день, когда Япония потребует для своих представителей мест с правом голоса в конгрессе Соединенных Штатов. Со своей стороны, США, без сомнения, затребуют эквивалентного представительства в парламенте Японии. Таким путем может появиться первый из многих «двунациональных» парламентов или иных законодательных органов.
Демократическое устройство предполагает, что те, на ком отражаются решения, имеют право участвовать в принятии этих решений. Если так, то многие страны фактически должны иметь голос в конгрессе США, решения которого влияют на их жизнь сильнее, чем решения их собственных политиков.
Поскольку мир становится единым и распространяется новая система создания материальных ценностей, должна подняться волна требований двунационального участия в политике и даже двунационального голосования. Этого потребуют большие группы населения, ныне чувствующие себя отстраненными от принятия решений, определяющих их жизнь.
Однако же какие формы бы ни приняли глобальные организации завтрашнего дня, им придется уделять больше внимания — и в положительном, и в негативном смыслах — «глобальным воителям».
В какой мере должны быть представлены в институтах, планируемых для мира близкого будущего, религиозные и подобные им группировки, глобальные корпорации, движения в защиту среды и прав человека и иные составляющие гражданского общества?
Как удержать на глобальном уровне решительное разделение церкви и государства и тем не допустить ужасного кровопролития и диктатуры — обычных последствий слияния этих двух структур? Как справиться с террористами и преступниками, военными диктаторами и наркоубийцами? Как дать право голоса на мировом уровне национальным меньшинствам, угнетаемым в своих странах? Какие меры противоракетной и противохимической обороны должны стать региональными или глобальными и выйти из сферы ответственности национальной власти?
567
Никто не вправе догматически отвечать на эти опасные вопросы, касающиеся не столь отдаленного будущего. Без сомнения, в мире, который все еще видит себя выстроенным из национальных государств, вопросы могут показаться странными. Но ведь на рассвете промышленной эпохи ничто не могло выглядеть более странным, более радикальным и опасным, чем взгляды французских, английских и американских революционеров, которые полагали, что народы и парламенты должны править королями — а не наоборот — и что отсутствие представительной власти есть повод для восстания.
Изложенные идеи могут вызвать страстные возражения патриотов во многих странах. В XIX в. французский писатель Шарль Моррас, провозвестник фашизма, излагал традиционное мнение, что «из всех свобод самой драгоценной для человека является независимость его страны»8. Но абсолютный суверенитет и полная независимость всегда были мифическими.
Только страны, которые пожелают навсегда остаться в стороне от новой системы производства материальных ценностей, не будут впрессованы в новую глобальную экономику. Страны же, связанные с миром, неизбежно будут втянуты в мировую систему, состоящую из независимых элементов, среди которых будут не только страны, но и «глобальные воители».
Мы присутствуем сейчас при знаменательном переходе власти от отдельных государств или их объединений к «глобальным воителям». Это означает не что иное, как очередную всемирную революцию в области государственных формаций.
В развивающейся мировой системе движение к гетерогенности резко ускорится, если начнут раскалываться огромные страны — а это сейчас кажется весьма вероятным. Советский Союз стремительно распадается вопреки отчаянным усилиям Горбачева удержать страну в единении на более свободных условиях. Однако в грядущие десятилетия некоторые ее части почти наверняка отделятся и примут новые странные формы. Некоторые регионы, будь то части постсоветского Союза или нет, с неизбежностью втянутся в экономический водоворот Европы, где доминирует Германия.
568
Другие — в нарождающуюся азиатскую сферу влияния Японии. Отсталые республики, все еще зависящие от сельского хозяйства и добычи полезных ископаемых, могут создать федерацию, более свободную, чем прежняя. Однако рациональные с точки зрения экономики решения вполне могут быть сметены вздымающейся волной религиозной и этнической борьбы, так что Украина, Российская республика и Белоруссия сольются в гигантскую страну. основой которой будут славянская культура и возродившаяся православная церковь. Некоторые республики Средней Азии может собрать воедино ислам.
Может разделиться и Китай, когда наиболее развитые в промышленном отношении области юга и востока страны разрубят связи с огромным крестьянским Китаем и создадут содружества новых видов с Гонконгом, Тайванем, Сингапуром и, возможно, воссоединенной Кореей. Не исключено, что в результате появится гигантское новое Конфуцианское экономическое сообщество, противостоящее подъему Японии, причем в мировой системе будет повышаться значение религиозного фактора.
Предположение, что такие перемены произойдут без гражданских войн и других конфликтов либо смогут пройти в отмирающих рамках глобального порядка, основанного на государственных отношениях, было бы до крайности близоруким. С уверенностью можно сказать лишь одно: будущее всех нас удивит.
Однако совершенно ясно, что, охватывая земной шар, новая система созидания ценностей опрокидывает все наши представления об экономическом развитии так называемого Юга, разрушает социализм на Востоке, втягивает в губительное состязание союзников и вызывает к жизни абсолютно иной мировой порядок — многообразный и преисполненный риска, внушающий надежду и одновременно пугающий.
Новые знания перевернули наш прежний мир и подорвали опоры власти, на которой он держался. Мы осматриваем обломки крушения и, вновь приготовившись творить новую цивилизацию, стоим сейчас — теперь уже все вместе — на нулевом уровне.
569
ЗАКЛЮЧЕНИЕ: СВОБОДА, ПОРЯДОК, СЛУЧАЙ
В этой книге шел рассказ об одной из самых важных революций в истории власти, о переменах, которые заново формируют облик планеты. В течение жизни последних поколений были сказаны миллионы слов о переворотах в технике, в обществе, экологии и культуре. Но относительно мало внимания уделялось природе власти — того, что управляло многими из этих поворотов.
Теперь мы увидели, как изменяется власть на всех уровнях общественной жизни, от бизнеса до правительств и мировых взаимоотношений.
Власть — одно из наиболее важных социальных явлений; она связана с самой природой человечества.
Три сотни лет западная наука изображала мир как гигантские часы, как механизм, в котором познаваемые причины дают предсказуемые следствия. Это — картина детерминированной, абсолютно упорядоченной вселенной; она была единожды приведена в движение, и все последующие события в ней предопределены.
Будь то верным описанием реального мира, все мы были бы безвластны: если исходные условия любого процесса определяют его результат, вмешательство человека ничего изменить не может. В машиноподобной вселенной, приведенной в движение Первым строителем — божественным или каким-то еще, — никто не имел бы власти ни над чем и ни над кем. В лучшем случае, это была бы иллюзия власти.
Коротко говоря, власть обусловлена разрывами в цепи причин, незапрограммированными обстоятельствами. Или так: она зависит от случайностей, наличествующих во вселенной и в поведении людей.
Однако власть не может осуществляться и в мире, подчиненном только случаю. Если бы обстоятельства и людское поведение были целиком неупорядоченными, мы бы не сумели никому навязывать свою волю. Без некоторой рутинности, постоянства и пред-
570
сказуемости жизнь принуждала бы нас к бесконечным случайным решениям, каждое — с непредсказуемыми последствиями, что поставило бы нас в полнейшую зависимость от жребия.
Поэтому власть возможна лишь в мире, в котором сочетаются случайность и необходимость, хаос и порядок.
Но власть связана также с биологической природой личности и ролью правителей или, в более общем виде, с государством.
Это проистекает из того, что в каждом из нас есть неудержимое, физиологически обусловленное стремление к минимуму порядка в повседневной жизни — наряду с потребностью в новизне. Именно тяга к порядку в основном оправдывает существование руководства как такового.
По крайней мере после выхода «Общественного договора» Руссо и прощания с понятием божественного права королей государство стало рассматриваться как сторона в договоре с народом — в договоре, гарантирующем или обеспечивающем необходимый порядок в обществе. Нам говорят, что без солдат, полиции и управляющего аппарата улицы заполонят разбойники и налетчики. Что вымогательство, насилие, воровство сметут последние обрывки «тонкого налета цивилизации».
Отрицать такие заявления трудно. Действительно, есть неопровержимые свидетельства, что в отсутствие системы, ранее названной нами вертикальной властью, т. е. без приказов, отдаваемых сверху, жизнь очень скоро становится ужасной. Спросите у жителей некогда прекрасного Бейрута, каково жить там, где правительство не обладает эффективной властью?
Однако если главная обязанность государства — обеспечивать порядок, то какова мера этого порядка? И изменится ли положение, когда людские сообщества усвоят другие системы создания материальных ценностей?
Если государство устанавливает железный контроль над повседневной жизнью, пресекает малейшую критику, запугивает своих граждан, цензурирует прессу, закрывает театры, отбирает заграничные паспорта, стучится в двери домов в четыре часа утра и уводит родителей от плачущих детей — кому это на пользу? Гражданину, который нуждается в минимальном порядке, или самому государству, защищающему себя от посягательств на его власть?
571
При каких условиях порядок обеспечивает необходимую для экономики стабильность — и при каких душит ее развитие?
Определяя это коротко, скажем по аналогии с Марксом, что есть две разновидности порядка. Одна может быть названа «общественно необходимым порядком». Другая — «прибавочным порядком».
Прибавочный порядок является тем избыточным порядком, который навязывается обществу не для его пользы, а исключительно для блага людей, управляющих государством. Прибавочный порядок противоположен полезному или общественно необходимому порядку. Существование режима, навязывающего такой порядок своим страдающим гражданам, лишается, по идеям Руссо, всякого оправдания.
Государства, устанавливающие прибавочный порядок, теряют то, что конфуцианцы называют «мандатом Небес». Ныне в мире, где все зависят друг от друга, они лишаются легитимности и в нравственном смысле. В системе, которая сейчас развивается, о них не только составляется глобальное мнение, но они навлекают на себя санкции нравственно легитимных государств.
После пекинского побоища в 1989 г. волна критики сторонников жесткой линии в Китае была неуверенной, хотя к этой кампании и присоединились Соединенные Штаты, Европейское Сообщество, Япония и большинство других стран мира. Прежде чем обозначить свою позицию, каждая страна хладнокровно оценивала свои экономические интересы в Китае. Президент США почти сейчас же отправил секретную миссию в Китай, чтобы сгладить омраченные отношения между двумя правительствами.
И тем не менее, несмотря на такой оппортунизм и «реальную политику», в результате весь мир оспорил моральную легитимность режима. Мир сказал достаточно громко для того, чтобы Пекин это услышал, что он оценивает убийства, совершенные режимом, как неоправданные действия и попытку навязать народу прибавочный порядок.
Пекин гневно возразил, что внешний мир не имеет права вмешиваться во внутренние дела страны и следовало бы разобраться в морали самих критиков. Но сам факт, что многие стра-
572
ны были вынуждены высказаться — пусть их внутренняя политика противоречила публичным высказываниям и пусть они выступали неуверенно, — заставляет думать, что глобальные оценки становятся более внятными и мир стал менее терпим к прибавочному порядку.
Если так, то на это есть скрытая причина.
Революционно новая составляющая — переворот, созданный новой системой производства материальных ценностей; он проходит в условиях общественно необходимого порядка. Ибо новое заключается в том, что когда страны совершают переход к передовой, суперсимволической экономике, они нуждаются в усилении горизонтальной саморегуляции и ослаблении контроля сверху. Попросту говоря, тоталитарное управление душит развитие экономики.
Летчики-курсанты часто управляют самолетом, сжимая штурвал до боли в руках. Инструкторы велят им ослабить хватку. Слишком жесткое управление так же опасно, как слишком слабое. Кризис в Советском Союзе и других странах показывает, что в наши дни государства, пытающиеся жестко управлять своим народом и своей экономикой, неизбежно разрушают тот самый порядок, которого они добиваются. Государства в состоянии добиваться максимального эффекта легкими касаниями, усиливая по ходу дела свою власть.
Это может — только может — оказаться дурной вестью для тоталитаристов. Но на горизонте достаточно грозных предупреждений для того, чтобы развеять поверхностный оптимизм.
Тот, кто дочитал до этой главы книги, знает, что в ней нет места утопическим обещаниям. Использование насилия как властного средства исчезнет еще не скоро. В студентов и манифестантов по-прежнему будут стрелять на площадях по всему миру. Армии по-прежнему будут с грохотом пересекать границы. Правительства будут применять силу, когда им покажется, что это отвечает их целям. Государство не откажется от пушек.
Равным образом, управление колоссальными богатствами — находятся ли они в руках частных лиц или чиновников — будет и впредь давать огромную власть. Богатство останется грозным орудием владычества.
573
Но тем не менее, несмотря на некоторые исключения и препятствия, противоречия и неразбериху, мы присутствуем при самых важных изменениях системы власти за всю ее историю.
Ибо теперь уже несомненно, что знание, этот источник самой высокой власти, с каждой утекающей наносекундой приобретает все большее значение.
Поэтому важнейшие смещения во власти идут не от одного человека — или партии, института, государства — к другому. Людские сообщества мчатся навстречу завтрашнему дню, и происходят скрытые перемены в отношениях между силой, богатством и знанием.
Таков опасный и ободряющий секрет эпохи метаморфоз власти.
ИСХОДНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ
Поскольку тема власти столь нагружена полемическими вопросами и в личностном, и в политическом смыслах, от любого автора, пишущего на эту тему, следует ожидать сообщения о его главных исходных положениях. Оно должно прояснить определение власти, на которое опирался автор. Такое сообщение не может быть исчерпывающим, поскольку никто не в состоянии точно определить — или хотя бы выявить — все свои исходные положения. И тем не менее даже при частичном успехе такая попытка может быть полезной и для автора, и для читателя.
Итак, здесь представлены некоторые положения, на которые опирается автор «Метаморфоз власти».
1. Властные отношения присущи всем общественным системам и человеческим взаимоотношениям. Власть — не конкретное явление, но аспект всех без исключения отношений между людьми. Поэтому она неизбежна и нейтральна — воистину, в ней нет ни хорошего, ни дурного.
2. В «систему власти» включены все, и никто от нее не свободен. Но когда один человек утрачивает власть, ее не обязательно получает другой.
574
3. В любом сообществе система власти последовательно дробится на все меньшие и меньшие подсистемы. Они связываются обратными связями между собой и с более крупными системами, частью которых они являются. Индивидуумы входят во многие различные, хотя и связанные между собой подсистемы власти.
4. Один и тот же человек может обладать властью дома, но не иметь ее на работе — и наоборот.
5. Поскольку отношения между людьми постоянно меняются, то же происходит и с властными отношениями.
6. Поскольку у людей есть потребности и желания, тот, кто может их удовлетворить, обладает властным потенциалом. Социальная власть используется для обеспечения людей желательными или нужными ценностями и впечатлениями, равно как для отказа в таковых.
7. Поскольку потребности и желания чрезвычайно разнообразны, способов их удовлетворения и отказа в удовлетворении также весьма много. Поэтому существует немало различных «инструментов» и «уровней» власти. Среди них первостепенно важными являются насилие, богатства и знания. Там же имеет начало большинство других ресурсов власти.
8. Насилие, которое в основном используется для наказаний, — наименее разностороннее средство власти. Богатства, которые могут использоваться и для вознаграждения, и для наказания, а также преобразовываться во многие другие средства, служат куда более гибким инструментом власти. Однако же более всего разносторонни и основательны знания, поскольку с их помощью человек в состоянии решить задачи, которые могли бы потребовать использования насилия или богатства. Зачастую знания можно использовать так, чтобы другие люди были вынуждены действовать желательным для вас способом, а не в собственных интересах. Знания дают власть высочайшего качества.
9. Отношения между классами, расами, полами, профессиональными группами, нациями и другими социальными группировками непрерывно трансформируются вслед за изменениями популяции, экологии, техники, культуры и других факторов. Эти перемены чреваты конфликтами и приводят к перераспределению средств власти.
10. Конфликт — неизбежное общественное событие.
575
11. Борьба за власть не обязательно является злом.
12. Неустойчивость, вызванная единовременными изменениями власти в разных ее подсистемах, может привести к радикальным изменениям на уровне более широкой системы, частями которой являются подсистемы. Это правило действительно для всех уровней. Внутренний психический конфликт у одного человека может разрушить семью; борьба за власть между отделами — разрушить фирму; сражение за власть между регионами — разрушить страну.
13. В каждый данный момент некоторые из многих подсистем власти, входящих в более широкую систему, находятся в относительном равновесии, тогда как другие весьма далеки от равновесного состояния. Равновесие не всегда является достоинством.
14. Когда системы власти далеки от равновесия, могут происходить внезапные и как будто причудливые изменения. Дело в том, что когда система или подсистема в высшей степени нестабильна, множатся нелинейные эффекты. Большие усилия власти могут дать малые результаты. Незначительные обстоятельства могут инициировать крушение режима. Пережаренный ломтик хлеба может привести к разводу.
15. Случайные факторы существенны. Они тем более существенны, чем менее устойчива система.
16. Равноправное деление власти есть состояние невероятное. Даже если оно сложится, случай тут же создаст новое неравноправие. Это будет попыткой исправить прежнее неравноправие.
17. Неравноправие на одном уровне может быть выправлено на другом. По этой причине баланс власти может наличествовать между двумя или несколькими объектами, даже если между входящими в них различными подсистемами существует неравноправие.
18. Все социальные системы и подсистемы практически не могут одновременно находиться в полном равновесии; поэтому невозможно равномерно распределить власть между всеми группами. Чтобы сбросить деспотический режим, могут понадобиться радикальные действия, но целью этой перемены будет некоторый уровень неравноправия.
576
19. Полное равноправие подразумевает отсутствие перемен, что невозможно и, сверх того, нежелательно. В мире, где миллионы людей голодают, идея отказа от перемен не просто несерьезна — она аморальна. Следовательно, наличие какого-то уровня неравноправия в своей основе не аморально; что действительно аморально, так это система, которая замораживает дурную схему распределения ресурсов, дающих власть. Она вдвойне аморальна, если порочная схема базируется на расовых, половых или других природных различиях между людьми.
20. Знание распределяется еще хуже, чем оружие и богатство. Поэтому перераспределить знания (в особенности знания о знаниях) важнее, чем другие главные средства власти. Это может привести и к их перераспределению.
21. Сверхконцентрация средств власти опасна. (Примеры: Сталин, Гитлер и так далее. Примеров слишком много для того, чтобы все их упомянуть.)
22. Аналогичным образом опасна недостаточная концентрация этих средств. Отсутствие сильного правительства в Ливане превратило несчастную страну в символ анархического насилия. Десятки группировок добиваются власти, не помышляя ни о какой согласованной концепции закона и справедливости или о каких-то несиловых конституционных либо иных ограничениях.
23. Если и избыточная, и недостаточная власть равно приводят к ужасным социальным последствиям, то какая степень концентрации власти чрезмерна? Имеется ли моральная основа для суждения?
Моральная основа для суждения, является ли власть сверх-или недостаточно концентрированной, прямо связана с различием между «общественно необходимым порядком» и «прибавочным порядком».
24. Власть, врученная правительству, должна быть достаточной для обеспечения защиты от реальной (не воображаемой) внешней угрозы, а также для минимума внутреннего порядка и добрых отношений. Такой уровень порядка необходим обществу и потому морально оправдан.
577
Порядок, навязывающий что-то сверх того, что нужно гражданскому обществу для функционирования, направленный попросту на увековечение режима, аморален.
25. Таковы моральные основания для противостояния правительству, устанавливающему «избыточный порядок», или даже для его свержения.
БИБЛИОГРАФИЯ
ФИЛОСОФИЯ ВЛАСТИ
[1] Aron, Raymond. Main Currents in Sociological Thought, Vol. II. (New York: Basic Books, 1967.)
[2]----------. Politics and History. (New Brunswick, N.J.: Transaction Books, 1984.)
[3] Bentham, Jeremy, and John Stuart Mill. The Utilitarians. (New York: Anchor Books, 1973.)
[4] Berger, Peter L, and Richard John Neuhaus. To Empower People. (Washington, D.C.: The American Enterprise Institute for Public Policy Research, n.d.)
[5] Bodenheimer, Edgar. Power, Law and Society. (New York: Crane, Russak, n.d.)
[6] Bogart, Ernest L., and Donald L. Kemmerer. Economic History of the American People. (New York: Longmans, Green, 1946.)
[7] Bottomore, Т. В. Elites and Society. (New York: Basic Books, 1964.)
[8] Burnham, James. The Machiavellians. (New York: John Day, 1943.)
[9] Calvert, Peter. Politics, Power and Revolution. (Brighton, Sussex: Wheatsheaf Books, 1983.)
[10] Canetti, Elias. Crowds and Power. (New York: Seabury Press, 1978.)
[11] Crazier, Brian. A Theory of Conflict. (London: Hamish Hamilton, 1974.)
[12] Duyvendak, J. J., ed. The Book of Lord Shang. (London: Arthur Probsthain, 1963.)
579
[13] Field, G. Lowell, and John Higley. Elitism. (London: Routledge & Kegan Paul, 1980.)
[14] First, Ruth. Power in Africa. (New York: Pantheon Books, 1970.)
[15] Galbraith, John Kenneth. The Anatomy of Power. (Boston: Houghton Mifflin, 1983.)
[16] Hutschnecker, A. The Drive for Power. (New York: M. Evans, 1974.)
[36] Rustow, Alexander. Freedom and Domination. (Princeton: Princeton University Press, 1980.)
[37] Siu, R.G.H. The Craft of Power. (New York: John Wiley and Sons, 1979.)
[38] Tzu, Sun. The Art of War. (Oxford: Oxford University Press, 1963.)
[39] Waal, Frans de. Chimpanzee Politics. (New York: Harper & Row, 1982.)
[40] Wing, R. L. The Tao of Power. (Garden City, N.Y.: Doubleday, 1986.)
БЮРОКРАТИЯ И ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ
[41] Becker, Gary S. A Treatise on the Family. (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1981.)
[42] Chackerian, Richard, and Gilbert Abcarian. Bureaucratie Power in Society. (Chicago: Nelson-Hall, 1984.)
[43] Crozier, Michel. L'entreprise а l'йcoute. (Paris: Interйditions, 1989.)
[44] Dale, Ernest. The Great Organizers. (New York: McGraw-Hill, I960.)
[45] Davis, Stanley M. Future Perfect. (Reading, Mass.: Addison-Wesley, 1987.)
[46] Denhart, Robert B. In the Shadow of Organization. (Lawrence: The Regents Press of Kansas, 1981.)
[47] Donzelot, Jacques. The Policing of Families. (New York: Pantheon, 1979.)
[48] Dror, Yehezkel. Public Policymaking Reexamined. (New Brunswick, N.J.: Transaction Books, 1983.)
[49] Galbraith, John Kenneth. The New Industrial State. (New York: New American Library, 1985.)
[50] Goldwin, Robert A., ed. Bureaucrats, Policy Analysis, Statesmen: Who Leads?(Washington, D.C.: American Enterprise Institute for Public Policy Research, 1980.)
581
[51] Gross, Ronald, and Paul Osterman, eds. Individualism. (New York: Laurel, 1971.)
[82] Brenner, Y. S. Theories of Economic Development and Growth. (London: George Allen & Unwin, 1966.)
[83] Bruck, Connie. The Predator's Ball. (New York: Simon & Schuster, 1988.)
[84] Canfield, Cass. The Incredible Pierpont Morgan. (New York: Harper & Row, 1974.)
[85] Casson, Mark. Alternatives to the Multinational Enterprise. (London: Macmillan Press, 1979.)
[86] Clough, Shepard В., Thomas Moodie, and Carol Moodie, eds. Economic History of Europe: Twentieth Century. (New York: Harper & Row, 1968.)
[87] Cornwell, Rupert. God's Banker. (New York: Dodd, Mead, 1983.)
583
[88] Crowther, Samuel. America Self-Contained. (Garden City, N.Y.: Doubleday, Doran, 1933.)
[89] Denman, D. R. Origins of Ownership. (London: George Allen & Unwin, 1958.)
[90] Diwan, Romesh. and Mark Lutz, eds. Essays in Gandhian Economics. (New Delhi: Gandhi Peace Foundation, 1985.)
[91] Dressier, Fritz R. S., and John W. Seybold. The Entrepreneurial Age. (Media, Pa.: Seybold Publications, 1985.)
[92] Ehrlich, Judith Ramsey, and Barry J. Rehfeld. The New Crowd. (Boston: Little, Brown, 1989.)
[93] Evans, Thomas G. The Currency Carousel. (Princeton, N.J.: Dow Jones Books, 1977.)
[94] Frank, Charles R., Jr. Production Theory and Indivisible Commodities. (Princeton: Princeton University Press, 1969.)
[95] Friedman, Alan. Agnelli. (New York: New American Library, 1989.)
[96] Galbraith, John Kenneth. Money: Whence It Came, Where It Went. (Boston: Houghton Mifflin, 1975.)
[97] Giarini, Orio, ed. Cycles, Value and Employment. (Oxford: Pergamon Press, 1984.)
[98]----------. The Emerging Service Economy. (Oxford: Pergamon Press, 1987.)
[99]----------, and Jean Remy Roulet, eds. L 'Europe face а la nouvelle йconomie de service. (Paris: Presses Universitaires de France, 1988.)
[100] Giarini, Orio, and Walter R. Stahel. The Limits to Certainty: Facing Risks in the New Service Economy. (Geneva: The Risk Institute Project, n.d.)
[101] Gibb, George Sweet, and Evelyn H. Knowlton. The Resurgent Years: 1911-1927. (New York: Harper and Brothers, 1956.)
[102] Gregerman, Ira B. Knowledge Worker Productivity. (New York: A.M.A. Management Briefing, 1981.)
[103] Gurwin, Larry. The Calvi Affair. (London: Pan Books, 1983.)
[104] Gwynne, S. C. Selling Money. (New York: Weidenfeld and Nicolson, 1986.)
[105] Herman, Edward S. Corporate Control, Corporate Power. (New York: Cambridge University Press, 1981.)
584
[106] Jackson, Stanley. J. P. Morgan. (New York: Stein and Day, 1983.)
[107] Jones, J. P. The Money Story. (New York: Drake Publishers, 1973.)
[108] Josephson, Matthew. The Robber Barons. (New York: Harcourt. Brace & World, 1962.)
[109] Kahn, Joel S., and J. R. Llobera. The Anthropology of Precapitalist Societies. (London: Macmillan Press, 1981.)
[110] Kamioka, Kazuyoshi. Japanese Business Pioneers. (Singapore: Times Books International, 1986.)
[111] Kanter, Rosabeth Moss. Men and Women of the Corporation. (New York: Basic Books, 1977.)
[112] Keen, Peter G. W. Competing in Time. (Cambridge, Mass.: Ballinger, 1986.)
[113] Kenwood, A. G., and A. L. Lougheed. The Growth of the International Economy 1820—1960. (London: George Allen & Unwin, 1973.)
[114] Keynes, John Maynard. The General Theory of Employment, Interest, and Money. (New York: Harbinger Books, 1964.)
[115] Kindleberger, Charles P. Manias, Panics, and Crashes. (New York: Basic Books, 1978.)
[116] Knowles, L.C.A. The Industrial and Commercial Revolutions in Great Britain During the Nineteenth Century. (New York: E. P. Dutton, 1922.)
[250] Schultz, Ted, ed. The Fringes of Reason. (New York: Harmony Books, 1989.)
[251] Swidler, Leonard, ed. Religious Liberty and Human Rights in Nations and in Religions. (Philadelphia: Ecumenical Press, 1986.)
[252] Thomas, Gordon, and Max Morgan-Witts. Pontiff. (New York: Doubleday, 1983.)
[253] Tsurumi, Kazuko. Aspects of Endogenous Development in Modern Japan, Part II, Religious Beliefs: State Shintoism vs. Folk Belief. (Tokyo: Sophia University, 1979.)
[254] Wright, Robin. Sacred Rage. (New York: Linden Press, 1985.)
[255] Yallop, David A. In God's Name. (New York: Bantam Books, 1984.)
592
АРМИЯ
[256] Aron, Raymond. On War. (New York: W. W. Norton, 1968.)
[257] Baynes, J.C.M. The Soldier in Modern Society. (London: Eyre Methuen, 1972.)
[258] Best, Geoffrey. War and Society in Revolutionary Europe, 1770— 1870. (Bungay, U.K.: Fontana Paperbacks, 1982.)
[259] Blight, James G., and David A. Welch. On the Brink. (New York: Hill and Wang, 1989.)
[260] Creveld, Martin Van. Command in War. (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1985.)
[261] Cross, James Eliot. Conflict in the Shadows. (Garden City, N.Y.: Doubleday, 1963.)
[262] De Gaulle, Charles. The Edge of the Sword. Translated by George Hopkins. (Westport, Conn.: Greenwood Press, 1975.)
[263] Dixon, Norman. On the Psychology of Military Incompetence. (London: Futura Publications, 1976.)
[264] Fletcher, Raymond. L60 a Second on Defence. (London: Macgibbon & Kee, 1963.)
[265] Ford, Daniel. The Button. (New York: Simon & Schuster, 1985.)
[266] Gabriel, Richard A. Military Incompetence. (New York: Hill and Wang, 1985.)
[267] Geraghty, Tony. Inside the S.A.S. (New York: Ballantine Books, 1980)
[268] Kaplan, Fred. The Wizards of Armageddon. (New York: Simon and Schuster, 1983.)
[269] Levy, Jack S. War in the Modern Great Power System 1495— 1975. (Louisville: University of Kentucky Press, 1983.)
[270] Hart, Liddell. Europe in Arms. (London: Faber and Faber, 1957.)
[272] Millis, Walter. The Martial Spirit. (Cambridge, Mass.: Literary Guild of America, 1931.)
[273] Morison, Samuel Eliot. American Contributions to the Strategy of World War II (London: Oxford University Press, 1958.)
[274] Moro, Comodoro R. Ruben. Historica del conflicto del Atlantico sur. (Buenos Aires: Escuela Superior de Guerra Aerea, 1985.)
593
[275] Organski, A F K., and Jacek Kugler. The War Ledger. (Chicago: University of Chicago Press, 1980.)
[276] Pfannes, Charles E., and Victor A. Salamona. The Great Commanders of World War II, Vol. III, The Americans. (Don Mills, Ontario: General Paperbacks, 1981.)
[277] Portela, Adolfo, et al. Malvinas su advertencia termonuclear. (Buenos Aires: A-Z Editora, 1985.)
[278] Price, Alfred. Air Battle Central Europe. (New York: The Free Press, 1987.)
[279] Rivers, Gayle. The Specialist. (New York: Stein and Day, 1985.)
[280] Sadler, A. L., trans. The Code of the Samurai. (Rutland, Vt., and Tokyo: Charles E. Tuttle, 1988.)
[281] Sharp, Gene. The Politics of Nonviolent Action. (Boston: Porter Sargent, 1973.)
[282] Starr, Chester G. The Influence of Sea Power on Ancient History. (New York: Oxford University Press, 1989.)
[283] Defense of Japan. White Paper from the Defense Agency, Japan, translated into English by the Japan Times. (Tokyo: Japan Times, 1988.)
[284] Discriminate Deterrence. (Washington, D.C.: The Commission On Integrated Long-Term Strategy, 1988.)
[285] The Military Balance, 1989—1990. (London: International Institute for Strategic Studies, 1989.)
[286] A Quest for Excellence, Final Report to the President. (Washington, D.C.. The President's Blue Ribbon Commission on Defense Management, 1986.)
[287] Strategic Survey, 1988—1989. (London: International Institute for Strategic Studies, 1989.)
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
[288] Adams, James. The Financing of Terror. (London: New English Library, 1986.)
[289] Amin, Samir. Accumulation on a World Scale. (New York: Monthly Review Press, 1974.)
[290] Bibo, Istvan. The Paralysis of International Institutions and the Remedies. (New York: John Wiley and Sons, 1976.)
[291] Blazy, Jean-Claude. Le petit livre rouge du nationalisme. (Paris: Nouvelles Йditions Debresse, n.d.)
594
[292] Booth, Ken. Strategy and Ethnocentrism. (London: Croom Helm, 1979.)
[293] Brown, Lester R., et al. State of the World, 1990. (New York: W. W. Norton, 1990.)
[294] Burnham, James. The War We Are In. (New Rochelle, N.Y.: Arlington House, 1967.)
[295] Burstein, Daniel. Yen! (New York: Simon & Schuster, 1988.)
[310] Hofheinz, Roy, Jr., and Kent E. Calder. The Eastasia Edge. (New York: Basic Books, 1982.)
[311] Hoyt, Edwin P. Japan's War. (New York: McGraw-Hill, 1986.)
595
[312] Huppes, Tjerk. The Western Edge. (Dordrecht, the Netherlands: Kluwer Academic Publishers, 1987.)
[313] Kaplan, David E., and Alec Dubro. Yakuza. (Menlo Park, Cal.: Addison-Wesley, 1986.)
[314] Margiotta, Franklin D., and Ralph Sanders, eds. Technology, Strategy, and National Security. (Washington, D.C.: National Defense University Press, 1985.)
[315] Mende, Tibor. From Aid to Re-colonization. (New York: New York University Press, 1981.)
[316] Miller, Abraham H. Terrorism and Hostage Negotiations. (Boulder, Col.: Westview Press, 1980.)
[317] Miller, Roy Andrew. Japan's Modern Myth. (New York: Weatherhill, 1982.)
[318] Morita, Akio, and Shintaro Ishihara. The Japan That Can Say "No." (Washington, D.C.: English translation and edition attributed to the Pentagon, 1989.)
[319] Morita, Akio, Edwin M. Reingold, and Mitsuko Shimomura. Made in Japan. (New York: E. P. Dutton, 1986.)
[320] Nakdimon, Shlomo. First Strike. (New York: Summit Books, 1987.)
[321] Nixon, Richard. No More Vietnams. (New York: Arbor House, 1985.)
[322] Ohmae, Kenichi. Beyond National Borders. (Homewood, I 1 1.: Dow Jones-Irwin, 1987.)
[323]----------. Triad Power. (New York: Free Press, 1985.)
[324] Palmer, John. Europe Without America? (Oxford: Oxford University Press, 1987.)
[325] Park, Jae Kyu, and Jusuf Wanandi, eds. Korea and Indonesia in the Year 2000. (Seoul: Kyungnam University Press, 1985.)
[326] Pepper, David, and Alan Jenkins, eds. The Geography of Peace and War. (New York: Basil and Blackwell, 1985.)
[327] Priestland, Gerald. The Future of Violence. (London: Hamish Hamilton, 1974.)
[328] Pujol-Davila, Josй. Sistema y poder geopolмtico. (Buenos Aires: Ediciones Corregidor, 1985.)
[329] Rangel, Carlos. The Latin Americans: Their Love-Hate Relationship with the United States. (New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1979.)