Эра смещения власти. (Тоффлер О.)

ЭРА СМЕЩЕНИЯ ВЛАСТИ

Олвин ТОФФЛЕР

Эта книга о власти на рубеже 21 столетия. Она также о насилии, деньгах и

знании и о той роли, которую они играют в нашей жизни. Она о новых путях и

власти, которые открываются в изменяющемся мире.

Несмотря на дурной душок, сопровождающий само понятие власти из-за многих

ее злоупотреблений, власть сама по себе не плоха или хороша. Она

неизбежный аспект любых человеческих взаимоотношений, и ее влияние можно

обнаружить где угодно - от наших сексуальных отношений до нашей работы,

машин, которые мы водим, ТВ, которое мы смотрим, надежд, которые мы

питаем. Играя роль во всех аспектах нашей жизни, власть остается наименее

понятой и наиболее важной - особенно для нашего поколения. И это заря эры

смещения власти (Powershift Era).

Мы переживаем момент, когда единая структура власти, которая поддерживала

мир в целости, начинает дезинтегрироваться. Структура власти принимает

радикально другую форму. И это происходит на всех уровнях человеческого

сообщества. В офисе, в супермаркете, в банке, в церкви, в больнице, в

школе и дома старые черты власти преломляются в странные новые линии.

Университетские страсти кипят от Берлина до Рима и Тайбея, готовые

взорваться. Умножаются расовые и этнические столкновения. Власть не просто

смещается на вершине корпоративной жизни. Управленцы все чаще открывают

для себя, что их работники больше не выполняют приказы вслепую, как делали

раньше. Они задают вопросы и требуют ответы. Офицеры узнают то же самое от

своих войск. Полицейские шефы - от рядовых полисменов. Преподаватели все

больше и больше от своих студентов. Эта ломка старого стиля власти и

авторитета в бизнесе и в обыденной жизни возрастает с того самого момента,

как глобальные властные структуры начали дезинтегрироваться.

С самого конца Второй мировой войны две суперсилы сотрясали землю, как

колосья. Каждый имел своих союзников ... и зоны влияния. Одно

уравновешивало другое: ракета ракету, танк танк, шпион шпиона. Сегодня,

конечно, это равновесие исчерпано. Результатом явилось появление в мировой

системе "Черных дыр", порождающих вакуум власти. Например, в Восточной

Европе это может подтолкнуть нации и людей в странные новые альянсы и

коллизии. Неожиданный распад СССР оставил незаполненный вакуум на Среднем

Востоке, который государство-заказчик (советских вооружений) Ирак решил

заполнить своим вторжением в Кувейт, тем самым воспламенив первый

глобальный кризис в эру после холодной войны.

Власть смещается таким удивительным темпом, что мировые лидеры бывают

сметены событиями, прежде чем они могут принять какое-то решение.

Существуют твердые основания, чтобы полагать, что силы, сотрясающие власть

на всех уровнях человеческой систем, станут более интенсивными в самом

ближайшем будущем. Независимо от этой массивной реструктуризации властных

отношений, похожей на смещение тектонических пластов во врем

землетресения, происходит одно из редчайших событий в человеческой

истории: революция в самой природе власти. "Смещение власти" не просто

передает власть. Оно трансформирует ее.

Три типа масс-медиа

Для наилучшего понимания их власти медиа-революцию необходимо поместить в

историческую перспективу, и ясно различать три различных типа

коммуникаций.

В крайне упрощенных терминах мы можем говорить, что в Первой Волне, или

аграрном обществе, большинство коммуникаций происходило "из уст в уши",

лицом к лицу внутри очень маленьких групп.

В мире без газет, радио и телевидения единственным путем для отправки

сообщения массовой аудитории фактически являлось обращение к толпе.

Практически толпа и явилась первым "масс-медиа". Толпа может "послать

сообщение", направленное вверх к ее правителю. Действительно, сам по себе

размер толпы является сообщением ... Это сообщение весьма просто: "Ты не

один". Таким образом, толпа сыграла свою решающую роль в мировой истории.

Проблема с толпой или сборищем как с коммуникационным средством, однако,

состоит в том, что она обычно представляет собой эфемерное образование.

Толпа была не единственным дотехнологическим масс-медиа. На Западе в эпоху

средневековья католическая церковь из-за ее широчайшей организации была

основным и долговременным масс-медиа - и только она была способна

передавать одни и те же сообщения через политические границы. Эта

уникальная способность давала Ватикану неограниченную власть по отношению

к враждующим европейским королям и князьям. Поэтому неудивительна

непрекращающаяся борьба за власть между церковью и государством, котора

обескровила Европу на протяжении столетий.

Система создания богатства Второй Волны, основанная на производстве

массовой продукции, нуждалась в большей коммуникации на расстоянии и дала

развитие почте, телеграфу и телефону. Поскольку новые фабрики также

нуждались в однородной рабочей силе, основанной на технологиях, масс-медиа

были изобретены. Газеты, кино, журналы, радио, ТВ - все это способно нести

одно и то же сообщение миллионам - становятся основным инструментом

массификации в индустриальном обществе.

Новая система Третьей Волны, напротив отражает нужды возникающей экономики

пост-массовой продукции. Новейшие заводы с "гибким производством" создают

продукты с различными имиджами, идеями и символами, точно нацеленными на

группы населения, рынки, возрастные категории, профессии, этические или

придерживаєющиеся определенного жизненого стиля группы.

Эта новая высокая степень разнообразия сообщений и информации необходима,

поскольку новая система создания богатства требует гораздо более

неоднородной рабочей силы и населения. Демассинформация, обозначенная в

"Шоке будущего" (Future Shock) и более детально разобранная в "Третьей

Волне" (The Third Wave), стала ключевой характеристикой новой

масс-медиа-системы. Но это только один из аспектов.

Медиа-сплав

В отличие от медиа Второй Волны, где каждый вид средств информации

действовал более или менее независимо от другого, новые СМИ более близко

взаимосвязаны и слиты вместе. Примеров тому великое множество.

Радиопередача с использованием прямой телефонной линии между

организаторами и слушателями стала сюжетом снятого в 1988 г. фильма "Радио

беседы", который, в свою очередь, был показан по кабельному TV, отзывы о

нем появились в печатных СМИ и - кто знает? - вызвал дискуссию в

аналогичных радиопередачах.

Или возьмем фильм "Передача новостей" о телевизионных дикторах, который

после показа во многих кинотеатрах демонстрировался на TV и рекламировалс

в газетах.

На более высоком уровне, отделы новостей газетных редакций смотрят TV,

чтобы быть в курсе последних событий. Многие европейские корреспонденты в

Вашингтоне смотрят прямой эфир CNN и пишут в свои газеты, то, что видят по

телевизору. Из средств массовой информации телевидение превращается в его

источник.

Продюссеры телевизионных ток-шоу черпают темы из газет. Все они зависят от

факсов, компьютеров, электронных сетей, спутников и др. взаимосвязанных

технологических новинок.

Благодаря этому глубокому взаимопроникновению отднльные средства

трансформируются в систему. Она наделяет все СМИ, взятые вместе, все более

возрастающей энергией, которая пропитывает всю планету.

Стратеги средств массовой информации в революциях

В чем Чаушеску был неодинок, так это в стратегических путях, по которым

Первая, Вторая, Третья Волны коммуникации могли время от времени

сочетаться или противопоставляться одна другой.

Хороший пример здесь дает религия. Одним из тех, кто больше всего выиграл

от революций 1989 года в Восточной Европе, являлась католическая церковь,

которая долго преследовалась, но не разрушалась коммунистическими

режимами. Церковь, как предполагалось выше, сама по себе была СМИ. Задолго

до сегодняшних протестантских телевизионных евангелических циклов Джимов

Бейкеров и Джими Свагертов и задолго до того, как Пат Робинсон создал

такое мощное TV, которое сделало для него возможным участие в кампании по

выборам президента США.

Церковь сегодня обладает такой силой во всем мире, отчасти благодар

своему моральному влиянию и экономическим ресурсам, но еще и потому, что

продолжает быть СМИ. Способная дойти до бесчисленного количества людей

каждое воскресное утро, она достигает такого числа слушателей, по

сравнению с которым кажутся маленькими аудитории популярных в мире

теле-шоу. Конечно, она общается со своими членами и в остальные шесть дней

недели, а также использует газеты, журналы и другие СМИ для поддержки

своего общения с людьми лицом к лицу.

Поскольку католическая церковь (или любая другая официальная религия)

может иметь огромную паству и таким образом собрать большую аудиторию, ни

одно правительство не может ее игнорировать. Некоторые правительства, как

мы знаем, делали попытку искоренить церковь (что принципиально

невозможно). Другие пытались создать заменители религии, основанные на

национализме, марксизме и некоторых других доктринах. Некоторые

по-прежнему видят компромисс в попытках вобрать в себя церковь. Дл

тоталитарных государств является постоянной угрозой наличие в руках церкви

незапрещенных СМИ, поскольку постоянно существует страх, что эти каналы

станут доступны политической оппозиции. Это объясняет жестокость, с

которой коммунистические государства пытались уничтожить церковь или

подкупить ее, когда уничтожить становилось невозможным.

Признание того факта, что организованная религия, какой бы она ни была,

это тоже СМИ, помогает объяснить многие недавние смещения власти. Это

помогает объяснить, почему в истории так часто и в таких разных странах,

как шахский Иран или Южная Корея под руководством Чон Ду Хвана,

экономическое и другое массовое недовольство проявляется через религиозные

движения. В Иране этот протест, выраженный в религиозной форме, привел к

свержению светского режима. В Южной Корее это привело к росту христиан -

как католиков, так и протестантов. В обеих странах официальная церковь

выступила как политическая оппозиция.

По иронии, чем успешней тоталитарное правительство цензуирует и

контролирует все другие СМИ, тем больше возрастает роль церкви как

средства выразителя идей диссидентства. Это может стать единственным

способом выражения оппозиции режиму. Но когда церковь открывает свои

"каналы" и выражает массовое возмущение с церковной кафедры, то протест,

который поначалу был вызван голодом или другим материальным поводом дл

недовольства, облачается в религиозную форму. Это объясняет, почему

движения, которые начинали с борьбы за цели, лежащие далеко от религии,

трансформировались в религиозные кампании. В Иране аятолла Хомейни запалил

классовое недовольство и националистический гнев с помощью религиозного

экстаза. Любовь к Аллаху + ненависть к империализму + антикапитализм =

тройному заряду фанатизма, который обратил Средний Восток в

легковоспламеняющийся регион.

Но Хомейни сделал больше, чем объединение этих элементов в единое целое.

Он также совместил Первую Волну СМИ (массовые проповеди его

мулл-сподвижников лицом к лицу с правоверными) с Третьей Технологической

Волной (аудиозаписи политических посланий, протащенные в мечети, где они

воспроизводились и размножались на дешевых проигрывателях).

Эта стратегия использования Первой и Третьей Волны СМИ для борьбы против

того, кто контролирует Вторую Волну СМИ, является обычной среди

революционных движений и была наиболее заметна в Китае во времена

продемократических выступлений 1989 года. Пекинские старцы, которые

дрожали, когда Чаушеску расстреляли в Бухаресте через шесть месяцев после

того, как они устроили резню студентов на площади Тяньаньмень,

недооценивали силу этой стратегии.

Манипуляции с информацией

Множество обманов (и само-обманов) содержится в массе данных, информации и

знаний, которые проходят сквозь фабрику умственной правительственной

работы каждый день. Из-за ограничений по объему книги мы не будем

продолжать их описание и проводить классификацию. Вместо этого, приведем

еще несколько примеров в сокращенной форме.

Тактика черезмерной общности

Здесь, в информации, которая может попасть к чиновничей или политической

оппозиции, замалчиваются недостатки с помощью абстрактного пустословия.

Дипломатические коммюнике изобилуют подобными примерами - что объясняет их

порой отупляющий стиль.

Тактика затягивания времени

Смысл этой тактики заключается в задержке с отправкой послания, пока

получателю не станет поздно что-либо предпринять. Толстые документы по

бюджету направляются законадателям с таким расчетом, что им остаетс

несколько дней, чтобы проанализировать их и принять решение. Спичрайтеры

Белого дома передают работникам аппарата проекты президентских речей в

самый последний момент, чтобы те не могли в них что-либо исправить.

Тактика дозирования информации

Здесь данные, информация и знания даются в более скудных размерах, чем

содержатся в основном документе. Это приводит к тому, что модель событий

нарушается и становится менее понятной получателю.

Тактика приливной волны

Когда кто-нибудь выражает недовольство недостатком информации, хитрый

оппонент забрасывает его таким колличеством бумаг, в которых получатель

просто тонет и не может отыскать существенные факты во всем этом потоке.

Химерическая тактика

Здесь множество химерных слухов распространяются среди некоторых правдивых

фактов с тем, чтобы получатель не смог отличить последние от первых.

Тактика возвратного удара

Здесь вымошленная история внедряется за границей с тем, чтобы она была

подхвачена и перепечатана прессой в своей стране. Эта тактика используетс

разведывательными и пропагандискими службами. Но иногда возвратный удар

бывает неумышленным или кажется таким.

ЦРУ однажды внедрила в итальянскую печать историю о террористических

красных бригадах. Это сообщение было подхвачено и включено в книгу,

изданную в США, гранки которой прочитал тогдашний государственный

секретарь Александр Хейг. Когда Хейг прокомментировал эту историю на

пресс-конференции, его замечания, в свою очередь, оказались внесенными в

окончательную версию книги.

Тактика большой лжи

Ставшей известной благодаря гитлеровскому министру пропаганды Иозефу

Геббельсу, она основывается на идее, что если ложь чудовищно

неправдоподобна, то в нее поверят скорее, чем в маленькую. Примером из

этой области может служить рапространенный в 1987 году в Москве доклад,

утверждавший, что мировая эпидемия СПИДа была вызвана ЦРУ, в порядке

эксперимента с биологическим оружием в Мериленде. От этой

истории,распространенной по всему миру решительно отрекаются советские

ученые.

Тактика реверса

Примером внесения самовольных искажений фактов можно назвать тактикой

реверса. Полученые послания просто выварачиваются наизнанку. Пример

подобного недавно произошел в Израиле, где не было замечено особенной

любви между примьером Ицхаком Шамиром и министром иностранных дел Шимоном

Перисом. Шамр дал инструкцию министру иностранных дел, сообщить

посольствам всего мира, что Перес необладает полномочиями по содействию

международной конференции с целью разрешения арабо-израильского конфликта.

Сотрудники Переса в министерстве иностранных дел получив послание

премьер-министра просто выбросила его и разослало сообщения диаметрально

противоположного содержания. Позднее, когда ответственного сотрудника

спросили как это могло произойти, он ответил: "Как Вы можете задавать мне

такие вопросы? Это война."

Мастера ближнего боя и сообразительные аппаратчики

В результате рассмотрения нами обширного перечня технических приемов,

используемых для фальсификации посланий, проходящих через

правительственные канцелярии, становится очевидным, что некоторые

заявления, послания или факты в политической или правительственной жизни

могут быть приняты за чистую монету.

Однако, ничто его не может быть политически нейтральным. Большинство

данных, информаций, знаний, циркулирующих в правительственных кругах,

настолько политизированы, что даже если мы спросим Cui bono? (чьим

интересам это служит?) и даже если мы решим, что получили ответ, то не

сможем быть уверены, что нам стала известна вся подноготная.

Все это происходит до того, как СМИ подвергают дальнейшей переработке эти

реалии, приспособив их к своим потребностям. Их сообщения приводят к

дальнейшему искажению фактов. Смысл того, что мы сейчас рассмотрели,

создает противоречие между демократией и знанием.

Информированное общество рассматривается как одно из предварительных

условий для демократии. Но что мы подразумеваем под словом

информированное? Ограничение государственной секретности и обеспечение

общественного допуска к документам необходимо при любой демократии.

Но это только первые слабые шаги. Для того, чтобы понять эти документы, мы

должны знать, насколько они были искажены на данном пути на разных уровнях

бюрократических недр правительства. Содержание любого сообщения не

появляется полностью на листе бумаги или экране компьютера. На самом деле

содержание большинства политических документов - это история их

оформления. На самом глубинном уровне повсеместность этих наиболее

разработанных публичных информационных тактик бросает сомнения на любые

устоявшиеся представления, что управление - это рациональная деятельность

или что руководители способны принимать объективно обоснованные решения.

Уинстон Черчилль был прав, когда отказывался читать "просеянные и

приведенные в систему" разведывательные сообщения, настаивая вместо этого

на просмотре "подлинных документов ... в их оригинальном виде", чтобы

сделать свои собственные выводы.

Но явно невозможно для принимающего решения ознакомиться со всеми

необработанными данными, прочитать всю информацию и охватить весь объем

знаний, необходимых для их решения.

То, что мы здесь рассмотрели, это только некоторые приемы, производственно

разработанные мудрствующими мастерами политического ближнего боя и

сообразительными аппаратчиками в мировых столицах от Сеула до Стокгольма,

от Бонна до Пекина. Политики и бюрократы хорошо знают, что информация,

данные, знания - сильное оружие, заряженное и готовое выстрелить в борьбе

за власть, которая составляет суть политической жизни.

Что, однако, большинство из них еще не знает, так это то, что все эти

маккиавелевские проделки и ухищрения сейчас рассматриваются как

ребячество. Поскольку в борьбе за смену власти знание о знании становитс

главным источником власти.

Как мы увидим дальше, мы находимся на пороге эры "метатактик" в

интеллектуальной фабрике, которую мы называем правительство, поднимающей

игру вокруг власти на более высокий уровень.

Мировая распродажа

Наличие глобального имиджерального рынка привело некоторые компании,

включая медиа, к простому заключению - пришло время "глобализации",

означающей, что они будут теперь делать на мировом уровне то, что они

раньше успешно делали на национальном.

Эта прямолинейная стратегия обернулась поражением. Успешный проект

предполагает глобализацию большей части производства и параллельное

развитие глобальных средств распространения. Поэтому, когда производящие и

распространяющие корпорации начали создавать международные альянсы или

сливаться через национальные границы, рекламные агентства последовали их

примеру. Воспользовавшись понижением доллара, британская WPP, к примеру,

поглотила J. Walter Thompson и Ogilvy & Mather, каждая из которых была в

Америке гигантом в своей области. В своей попытке стать крупнейшим мировым

агентством Saatchi & Saatchi поглотила Compton Advertising и Dancer

Fitzgerald Sample наряду с другими фирмами.

Теоретически, транснациональные рекламные агентства должны были бы

перевести рекламу из русла транснациональных корпораций в русло

транснациональных СМИ с минимальными усилиями. Та же торговая реклама,

переведенная на множество языков. Presto! Больше заказов агентству.

Рациональная стратегия мировых продаж (global sell) была предложена

маркетинговым гуру Теодором Левитом из Гарварда, который проповедовал:

"... мировые потребности и желания безвозвратно homogenized и прославлял

появление "глобальных" товаров, подразумевающих, что один и тот же продукт

который начал продаваться в одной стране, поддержанный той же самой

рекламой, может теперь распространяться по всему миру. Тот же

индустриальный стиль стандартизации, который раньше имел место на

национальном уровне, теперь перекинулся на мировой уровень.

Ошибочным в теории глобальной продажи, стало то, что она не делает

большого различия между мировыми регионами и рынками. Некоторые

по-прежнему остаются в условиях дорыночной экономики (pre-mass-market), а

некоторые уже имеют опыт индивидуализированной развитой экономики. В

последних случаях потребители требуют большей персонификации, изготовлени

по специальным заказам продукции и определенно избегают однообразных

товаров и услуг. Одна и та же реклама вряд ли тут сработает. Теория Левита

так же решительно недооценивает экономическое влияние культурных

предпочтений, в то время как культура становится более важной, а не

наоборот.

В исследованиях Hill Samuel Merchant Bank 1988 года по заказу Конференции

британской промышленности содержалось предположение, что даже объединенную

Европу нельзя рассматривать как нечто однородное. По этому исследованию

французские домохозяйки предпочитают стиральные машины, которые

загружаются сверху, в то время как англичанки больше любят машины,

загружаемые спереди. Немцы считают низкое кровяное давление серьезной

проблемой, нуждающейся в серьезном медикаментозном лечении, а британские

доктора так не считают. Французы беспокоятся по поводу спазмофилии,

которую доктора Великобритании не определяют. Разве отношение к еде,

красоте, работе, игре, любви или, скажем, политике отличаются меньше?

На практике упрощенная теория мировой распродажи стала бедствием для фирм,

ее применивших. В передовице "Wall Street Journal" данную теорию оценивают

как полное фиаско. Газета подробно описывает агонии фирмы Parker, котора

пыталась следовать этой формуле (она стала убыточной, уволила

ответственных исполнителей и в конце концов была вынуждена продать

подразделение, занимающиеся изготовлением ручек). Даже MacDonalds

приспосабливается к национальным отличиям, продавая пиво в Германии, вино

во Франции и национальные блюда в Австралии.

Если разнообразие так важно для ТНП, не менее ли оно важно в культуре и

политической идеологии? Смогут ли мировые СМИ стереть различия между

народами? На самом деле за небольшим исключением культура так же, как и

товары, демассифицирована. И само разнообразие СМИ ускоряет этот процесс.

Поэтому для публичных столкновений используется высокая степень отличия, а

не однообразие кандидатов-политиков и разных идей.

Если товарам, за единичным исключением, не удается захватить мировой

рынок, то почему это должно удасться политикам? В отличие от СМИ Второй

Волны, которая гомогонизировала планету, новые глобальные медиасистемы

смогут углубить различие. Глобализация, тем не менее, не то же самое, что

однородность. Вместо единой глобальной деревни, как предсказано маршалом

МакЛуханом, покойным канадским теоретиком медиа, мы, вероятно, увидим

разнообразие различных глобальных деревень, полностью охваченных новыми

медиасистемами, но стремящихся сохранить или усилить их культурную,

этническую, национальную и политическую индивидуальность.

Новые властители

Глобализация медиа, необходимая для новой экономики, происходит очень

быстро.

Когда японская Sony приобрела Columbia Pictures Entertaiment за 5

миллиардов долларов, овладев крупнейшей голливудской фильмотекой, включа

такую высококлассную продукцию как On the Waterfront, Lawrence of Arabia,

Kramer vs. Kramer, с 220 кинотеатрами и 23 тысячами единиц хранения, это

потрясло индустрию развлечений. Sony прилагает большие усилия, чтобы

продать свои восьмимиллиметровые видеозаписи. Но эта сделка - лишь одна из

немногих, изменивших структуру имеджеральной индустрии.

Кроме того, Fujisankei Communications Group купила Virgin Music.

Британская TV South купила MTM Enterprises - телевизионную фирму,

основанную Mary Tyler Moore. Немецкая Berltesmann Group - одна из

крупнейших медиа компаний из них всех - имеет собственность больше чем в

20 странах. Размах компании Rupert Murdoch достиг трех континентов и

включает газеты и журналы, издательства, кино- и телесети в США.

Односторонним эффектом этой деятельности стало возвышение колоритной

группы мировых медиа-баронов, среди которых пионером был

австрало-американский Murdoch.

Обвиняемый (иногда несправедливо) в понижении качества своих газет, грубо

обходясь с профсоюзами и будучи безжалостным конкурентом, он

заблаговременно обдумывает свои действия, опираясь на изучение новейших

технологий. Помимо газет, которыми он владеет и которые контролирует в

Австралии, США и Великобритании, Murdoch тщательно собрал воедино

интегрированную по вертикали мировую медиа-империю.

Ему удалось заполучить лакомый кусок 20th Centery-Fox Broadcasting,

обладающую правами на тысячи фильмов и телепрограммы. Он владеет телесетью

Fox TV и журналом TV Guide в США. В Европе он стал пионером спутникового

вещания и имеет 90% в Sky Channel, новой сети спортивных передач, и

24-часовым канале новостей, которые используют материалы его лондонских

газет Times и Sunday Times. Кроме того, он основал на паритетных началах

совместное предприятие по производству дешевых домашних антенн дл

спутникового вещания с британской фирмой Amstrad.

Сумеет ли в конце концов эта вертикальная интерпретация достигнуть

запланированного, покажет время. Другие отрасли промышленности, как мы

видим, движутся в противоположном от интеграции направлении, но, выигрыва

или проигрывая, Murdoch сумел вдохнуть новую энергию в издательскую

вещательную индустрию.

В Британии франтоватый шантажист Роберт Максвелл, которого за его спиной

иногда называли "чехом-шантажистом", "черным ураганом" или "капитаном

Бобом", начинал с издания небольшого количества академических журналов.

Родившись в Чехии, Максвелл служил офицером в британской армии во врем

второй мировой войны и позже был избран в британский парламент.

Из своего малюсенького издательского дела он выстроил империю, включающую

наиболее популярные телеканалы TF 1 во Франции, Canal 10 в Испании,

Central Television в Британии, канал художественных фильмов и МТV. Его

обширная деятельность охватывает журналы, газеты и книжное издательство

Macmillan в США.

Резко контрастируя с Максвеллом и Тернером, Reinhard Mohn являетс

скромным человеком с философским складом ума, тщательно вынашиваемыми

идеями по поводу менеджмента, вопросов занятости и социальной

отвественности при использовании своего богатства. На Mohn, немецкого

военнопленного, во время второй мировой войны находившегося в Конкорди

(штат Канзас), произвела сильное впечатление американская демократия и

среди прочего Book-of-the-Month Club. Он вернулся в маленький городок

Гютерло, принял семейное книжное дело и приступил к превращению

Bertelsmann Group в крупнейшее издательство. В дополнение к книжным и

аудиоклубам в Германии, Испании, Бразилии и США и еще в 18 странах

Bertelsmann владеет Bantam Doubleday Dell Publishing Group, издательством

Plaza y Janes в Испании, 37 журналами в 5 странах, пластинками уровня типа

RCA/Ariola и большого количества собственности в области радио и TV.

Итальянец Сильвио Берлускони, чьи телевизионные станции охватывают 60%

всей итальянской рекламы, распространил свою деятельность на Францию La

Cing, Германию, где он владеет большей частью Tele-5, и Москву, котора

предоставила ему эксклюзивное право быть поставщиком рекламы для СССР в

Европе. Берлускони также строит планы на Югославию, Испанию, Тунис.

Свобода информации

(для создателей бомб)

Большинство ноу-хау по производству ядерного оружия (может быть, не самых

крупных типов, но достаточно мощных) дошли почти до каждого, кто хочет ими

овладеть - включая террористов, маньяков, партии, нации.

Хотите создать бомбу? У Вас есть РС? Войдите в IAFA базу данных, в

Международную ядерную информационную систему, для начала. Идите дальше -

открытую литературу всегда можно найти в технических библиотеках.

Покупайте подпольную ядерную поваренную книгу "Basement Nukes", копию

которой мы сейчас досканально изучаем. Она открыто продается - надо лишь

знать, где искать.

Но не только распространение гибких технологий или утечка секретов создают

сегодня опасную новую реальность. Член RAND-корпорации Карл Бильдер

указывает, что "военные программы будут иметь меньший эффект на усиление

ядерной угрозы, чем политические и социальные перемены, привносимые

информационной эрой...

Поток информации внутри нации и вне ее не может больше контролироваться со

стороны государства; информация везде и вполне доступна...

Корни национальной мощи в индустриальную эру находились в натуральных

ресурсах и производстве. В информационную эру - т.е. в эру Третьей Волны -

эти корни проявляются в свободном доступе к информации." Нам либо придетс

замедлить развитие и диффузию нового знания - что аморально, если вообще

возможно, - чтобы предотвратить войну массового разрушения. Или нам

придется еще больше сообщать, организовывать и порождать новое знание,

направляя его для достижения и упрочения мира.

Знания - вот на чем будут основываться анти-войны будущего. Новые угрозы

перед лицом мира со стороны цивилизации порождены изменением мира.

КОНЕЦ