Часть 1.

Шеллинг Ф.В.Й.

О новейшем открытии Фарадея. 1832.

Шеллинг Ф. В. И. Сочинения в 2 т.- Т. 2. - М.: Мысль, 1989.- 636с.- (Филос. наследие. Т.108).С.561-572.С Указателями С.596-638.

Нумерация в конце страницы.

О НОВЕЙШЕМ ОТКРЫТИИ ФАРАДЕЯ

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ОТКРЫТОМ ЗАСЕДАНИИ АКАДЕМИИ

28 марта 1832 г.

Во всех научных открытиях, которые являются в каком-либо направлении первыми и открывают целый ряд совершенно новых исследований, известную роль всегда играет удача и случайность, поэтому им сначала неизбежно сопутствует кое-что от характера этого их происхождения, от чего их может освободить лишь последующее время; ему надлежит удалить случайные черты первого явления, чтобы выявить во всей его чистоте скрытое под этой случайностью существенное и полностью открыть его значимость.

Так, в первом открытии Гальвани ', которое стало столь плодотворной матерью других не менее великих открытий, случайное заключалось в животном органе, рассматриваемом как, собственно, предмет эксперимента. Однако именно в этой считавшейся существенной части Вольта 2 обнаружил чисто случайный элемент опыта. Он первым утверждал, что животная мышца здесь важна не как таковая, а только как полужидкое тело и как заменитель тела, полностью жидкого. С бесконечной проницательностью он посредством чрезвычайно тонких и изощренных опытов стремился установить всеобщее, а именно электрическое значение этого феномена, пока ему не удалось открыть то решающее, о чем еще несколько лет тому назад говорил, хотя только в форме пожелания, наш знаменитый и заслуженный соотечественник Александр фон Гумбольдт, а именно чтобы для гальванического действия было найдено усиление, равное тому, которое придает обычному электрическому действию лейденская банка *.

С открытием вольтова столба явление, в котором сначала видели раскрытие тайны произвольных и непроизвольных движений животных, свойственное животным органам своеобразное электричество, полагая тем самым,

В работе «Cber die gereizte Nerven und Muskelfaser» 3.

561

что обнаружены данные в области учения об органической природе,— это явление было решительно перемещено в область общего учения о природе. Перенесенный на эту почву феномен не мог больше оставаться в границах электричества; вскоре он проник в область химического процесса. В небольших масштабах * химическое действие гальванической цепи было замечено еще до этого, однако сразу же после открытия вольтова столба непосредственно связанное с его действием зримое разложение воды уничтожило всякое сомнение о наличии этой связи.

Как в дальнейшем, исходя преимущественно из этого, другой замечательный ученый, Дэви 6, использовал новое орудие и посредством разложения щелочей, сведения земли к ее металлоподобным основам и в особенности посредством так называемых опытов перенесения преобразовал всю химию не только в материальном, но и в физическом отношении и тем самым заложил основы той системы, которая постепенно стала известна под названием электрохимической **, здесь, поскольку это выходит за рамки данного доклада, рассмотрено быть не может.

Это влияние вольтова столба на всю химию следует рассматривать как великое и могущественное побочное развитие основного исследования; о самом феномене оно по существу не сказало ничего больше того, что показал уже первый простой опыт, в ходе которого на полюсах столба оказались обе составные части воздуха, создающие воду. Позволю себе заметить лишь одно. Каждый, кто ознакомился с названными опытами переведения (с величайшим удовольствием вспоминаю, как вместе с незаб-

* Опыты Асха 4, Риттера 5 и других известны.

** Решающим в этом опыте является то, что кислота, например, которая идет от серебряной пластины к цинковой, не окрашивает на своем пути лакмусовую бумагу, что происходит на ее пути от цинка, причем таким образом, что окраска усиливается по мере приближения к серебряной пластине. Гёте однажды заметил, что работы, в которых содержится неудобное для господствующего мнения отклонение или исправление. засекречиваются, т. е. по возможности не доводятся до всеобщего знания. То же относится к опытам, которые не умещаются в рамки принятых теорий. Это произошло, в частности, с опытами Дэви; я, во всяком случае, до недавнего времени встречал многих сведущих в естественных науках людей, которым эти опыты были совершенно неизвестны. Поразительно также, что эти опыты ни в коей мере, насколько мне известно, до снх пор не повлияли на принятые выводы из геогностических фактов, хотя уже Дэви сам указывал на эту связь. Нашли ли какое-либо применение эти электрохимические перемещения (метастазы) в объяснении органических (физиологически) явлений, мне также неизвестно.

562

венным нашим Геленом ', который сначала относился к ним с недоверием и сомнением, я убедился в их истине), каждый, кто видел, как под действием вольтова столба составные части какого-либо раствора — не только ингредиенты воздуха, но и кислоты, щелочи, земля, даже металлы — проводятся от одного полюса к другому, причем так, что все положенные на их пути промежуточные средства, с которыми они обычно стремятся быстро соединиться, не задерживают их, будто они забыли о всех своих свойствах, и следуют лишь высшему влечению, как бы мертвые и бесчувственные проходят сквозь любую среду, чтобы явиться чистыми и свободными от всякой примеси на соответствующем им полюсе кислоты; каждый, кто видел это поистине поразительное явление, не может более сомневаться, что для действующего в вольтовом столбе воодушевляющего начала всякая так называемая весомость только игра и что она не способна противостоять его действию.

Теперь гальванический процесс уже полностью вышел из границ, в которые он был сначала случайно заключен. Он могущественно распространил свое господство над всей областью химии. Можно ли допустить, что он ограничится этим и не распространит однажды обретенную силу и на другие области?

Физике были известны три рода явлений, в которых и неодушевленная материя как будто проявляла известные признаки собственной внутренней жизни. Среди этих явлений химические были самыми материальными и вместе с тем самыми многообразными и распространенными; ограниченными уже более узким кругом были мимолетные электрические явления; но самую узкую сферу образовали явления магнитного притяжения и отталкивания, которые — из-за их меньшего материального распространения и поскольку они, будучи менее мимолетными, казались более сросшимися с субстанцией — способствовали возникновению предрассудка, будто они являются самыми изначальными и древними, как бы первыми движениями самой жизни, еще полностью связанной с материей и не способной ее преобразовать.

Первое бросавшееся в глаза каждому наблюдателю при сравнении этих трех явлений было сходство магнитных и электрических явлений. Рассматривать то и другое не как одинаковые, но как родственные феномены можно было уже вследствие того обстоятельства, что в обоих выступали противоположные и как бы уравновешиваю-

563

щие друг друга потенции, в обоих противоположные стороны искали друг друга, а одинаковые избегали. Отдаленнее казалась возможность установить связь с химическими явлениями. Однако если подумать о том, что не менее сильная, только более многообразная, как бы замаскированная противоположность проявляется в притяжении и отталкивании химических материалов, что и здесь противоположные элементы, например щелочи и кислоты, стремятся объединиться, так же как оба типа электричества или магнетизма снимают по отношению друг к другу свои односторонние свойства, то очень близкой окажется мысль, что здесь, в химических явлениях, лишь более ма-териализованно и многообразно опосредствованно, действует та же противоположность, которую мы более свободной и независимой наблюдаем в электрических и более связанной с определенной субстанцией в магнитных явлениях.

Действительно, еще до открытия вольтова столба некоторые немецкие ученые осмелились высказать мысль, что магнетизм, электричество и химизм лишь три формы одного и того же процесса, который поэтому следует называть не магнитным, электрическим или химическим, а обозначать общим наименованием динамического', что эти формы в качестве всеобщих категорий природного процесса на деле действительно должны содержаться в гальваническом процессе, который их всех объединяет, хотя и неразличимым образом.

Связь или, вернее, единство электрической и химической противоположности стало благодаря вольтову столбу несомненным фактом; а так как родственность электрических и магнитных явлений с давних пор становилась очевидной наблюдателю, то уже согласно аксиоме, что две вещи, равные друг другу, равны между собой, неизбежно было заключение, что такая же связь должна существовать и между магнитными и химическими явлениями; это было тем более естественно, что после открытия вольтова столба многие, в частности в Германии, были убеждены, что великий феномен, уже поставивший в зависимость от себя химизм, не может не заключить в свой чудодейственный круг и магнетизм. Лишь те немногие, которые в силу своего не столько комбинаторного, сколько компиляторного таланта считали более соответственным своему пониманию не проникнутое духом, а лишенное понятия многообразие единичных явлений, могли все еще насмешливо называть подобное ожидание фантазией.

564

После длительного грустного времени, когда можно было ожидать, что дух полностью утомлен бесконечным и бессмысленным изучением деталей, во всяком случае не ведущим ни к какому решению и истинному результату, было наконец сделано открытие Эрстеда — третье великое открытие в этом ряду,— которое показало, что магнитная игла также послушна действию вольтова столба. Если все мыслящие естествоиспытатели более или менее ожидали этого открытия, то другие приняли его едва ли не с неудовольствием и объявили просто случайностью *.

Для понимания феномена Эрстеда необходимо различать два состояния вольтова столба: замкнутое, как его называют, т. е. когда противоположные полюсы соединены проводником, и открытое, когда они не соединены. Рассмотренные до сих пор в вольтовом столбе явления были прежде всего электрическими, которые, так же как сокращения, возбуждаемые в животных органах, всегда возникают либо в момент замыкания, либо в момент размыкания столба. Как только вольтов столб замыкается, все внешние признаки электрического напряжения прекращаются. Из действий вольтова столба, оказываемых им в состоянии замкнутости, до сих пор наблюдались только химические изменения, те субстанциальные изменения, которые вызываются им, например, в растворах металлов,

· Гильберт* в своих «Annalen der Physik» (1820, раздел II, с. 294) пишет, что, услышав об опытах Эрстеда , он отнесся к ним сначала с недоверием и только после того, как ему привели свидетельства Хауха, Якобсона и др., его недоверие было настолько преодолено, что он сам поставил эти опыты. Там же, на с. 292, первое известие об этом открытии вводится следующими словами: «Все то, что не было достигнуто исследованием и множеством усилий, принесла профессору из Копенгагена господину Эрстеду случайность во время его прошлогодних лекций об электричестве и магнетизме. Он и достойные естествоиспытатели, в сообществе с которыми он проследил за этой находкой, полностью подтвердили важное по своим последствиям открытие», что и т. д. Следовательно, то, что для Эрстеда было просто находкой, становится благодаря участию достойных естествоиспытателей, Хауха, Якобсона и т. д., открытием, часть которого в такой же степени распространяется на этих господ, как и на глубоко мыслящего Эрстеда. Впрочем, в непосредственно после этого (с. 295 и след.) напечатанном первом известии Эрстеда о случайности, благодаря которой во время лекции находка сама пришла ему в руки, нет никакого упоминания; случайность — чистое добавление Гильберта. В следующем номере (с. 414) Мунке |0 из Гейдельберга пишет: «Чрезвычайно важные открытия Эрстеда сразу же заинтересовали и нас; однако, подобно всем явлениям магнетизма, и эти просты, изолированны и загадочны». Как можно, даже в первый момент, называть отклонения магнитной иглы под действием вольтова столба изолированными и простыми, понять, правда, трудно.

·

565

во влажных щелочах или солях. Но какие изменения происходят при замкнутости в твердых проводящих электричество телах, испытывающих его влияние, было до сих пор совершенно неизвестно. Опыт Эрстеда показал, что все тела такого типа, следовательно, не только провода, но и элементы самого вольтова столба, даже он сам, становятся в состоянии замкнутости магнитами или обретают магнитное напряжение.

В мгновение, когда тело принимает магнитные свойства, оно становится не только на всей своей поверхности, но при более глубоко проникающем действии во всей своей внутренней глубине и в каждой точке своей протяженности как бы двойным существом, в котором, не исключая друг друга, два — как бы их назвать? ведь нельзя сказать два тела, это два духа или, если это представляется понятнее, две потенции,— несмотря на их противоположность, более того, именно из-за этой противоположности взаимно удерживают друг друга, подобно двум одновременно рожденным и как бы сросшимся братьям-близнецам, причем удерживают таким образом, что, если один как будто в одном направлении перевешивает, это происходит лишь в силу своего рода молчаливого согласия, благодаря которому в противоположную сторону на столько же выступает другой. В это состояние, следовательно, приводится внутри замкнутого вольтова столба каждое твердое, проводящее электричество тело; однако это состояние лишь преходящее; как только вольтов столб размыкается, оно исчезает.

Таким образом, все увеличивающаяся гальваническая цепь охватила и магнетизм и полностью оказалась тем центральным феноменом, которого требовал и ожидал глубокомысленный Бэкон и который, поскольку он включает в себя все три формы, не может больше носить наименование одной из них. Следовательно, больше как будто ничего не оставалось желать; самые смелые надежды научного предвидения были не только исполнены, но и, как это обычно делает природа, превзойдены *.

И тем не менее отношение между магнетизмом и электричеством еще оставалось, как показал последний опыт,

* Так, астрономы, как известно, предполагали, что в большом пространстве между Марсом и Юпитером должна находиться неизвестная планета. Природа дала вместо одной четыре весьма примечательные, столь приятно прерывающие прежнее однообразие планетной системы маленькие планеты.

566

односторонним. Открыто было, что замкнутая гальваническая цепь приводит твердые проводники в состояние преходящего магнетизма. Однако требования научного духа бесконечны. Разве он не потребует увидеть и обратное, а именно непосредственный переход от магнетизма к явлениям электричества? Может быть! Однако сможет ли он при более конкретном обдумывании обещать себе это, даже просто надеяться на это? Из сказанного ранее следует, что магнит как постоянно замкнутая цепь и собственно действия электричества — искры, световые пучки, сотрясения животных органов — проявляются только либо в момент замыкания, либо в момент размыкания столба. Кто бы мог считать возможным, что найдутся средства определить магнит таким образом, что в нем возникнет момент замыкания или размыкания и тем самым возможность действия электричества?

И тем не менее именно это было недавно достигнуто благодаря открытию, о котором до нас дошли лишь самые общие сведения, правда достаточно удостоверяющие значимость самого факта, но без каких-либо более точных указаний об использованных в опыте средствах *. Этот эксперимент был достоянием английского физика Фара-деяп, того человека, который с таким же упорством и проницательностью наблюдал за следствием опыта Эрстеда, как некогда его великий предшественник Дэви — за электрохимической стороной открытия Вольты. Следовательно, в результате этого открытия теперь возможно с помощью одного только магнита вызывать в членах уби-

* Первое и, насколько мне известно, до сих пор единственное сообщение об этом открытии дано в статье «Osterreichisclu-r Beobachter» от 11 марта (№ 71). которое дословно гласит: «Известный английский естествоиспытатель Фарадей открыл, что магнит способен вызывать действия, которые до сих пор можно было получить только посредством электричества, и тем самым фактически доказал наличие в магните электрического тока. Если до сих пор в магните были известны только притяжение и отталкивание, причем и они распространялись в достаточно заметной степени лишь на некоторые тела, то после этого открытия оказалось возможным вызывать подергивания членов недавно умерших животных, искры и другие свойственные электрическому току действия. Нет сомнения в том, что это даст огромный толчок развитию естествознания. До сих пор Фарадей обнародовал результаты своих опытов лишь в общей форме, составленное им сообщение еще не появилось в печати, но итальянские физики Л. Нобили |3 и В, Антинори, исходя только из сообщения об открытии Фа радея, успешно повторили большинство связанных с этим открытием опытов, а отсюда более точные известия пришли в Вену. В здешнем университете эти опыты уже произведены с хорошим результатом».

567

тых животных искры и другие свойственные только электрическому току действия.

После предшествующего изложения было бы излишним объяснять, что только этим опытом полностью завершен ряд великих открытий Галъвани, Вольты и Эрстеда *.

* Ближайшим нашим намерением было, собственно говоря (что высказано в непосредственно следующем за этими словами месте), сразу же, пользуясь торжественным событием, сообщить о ставшем только что известным открытии Фарадея. Для тех, кто в силу своей профессии или но внутренней склонности следил за успехами, последовавшими за первым открытием Гальвани, не было, правда, необходимости в предшествующем историческом объяснении ни для того, чтобы понять суть новейшего открытия, ни для того, чтобы получить представление о его важности. Однако нетрудно понять, что доклады, которые читаются на открытых заседаниях нашей академии, обращены не столько к специалистам, сколько к широкой публике, приглашаемой на эти заседания и присутствующей здесь в большом количестве. Среди этих приглашенных всегда есть люди, обладающие достаточно глубоким пониманием и живым интересом ко всему достойному знания, которые хотели бы узнать о ходе и последовательности научных открытий, уже вызвавших вследствие своей важности всеобщее внимание, и обрести ясное, вводящее в курс научного развития, хотя и не содержащее ничего нового для специалистов, представление о них. Да будет мне дозволено добавить, что я к тому же принадлежу именно к наиболее старым из оставшихся ныне в живых, которые с жаром — в более ранние годы и посредством самостоятельного исследования — участвовали в открытиях Гальвани. Да будет мне поэтому дозволено при первой же возможности высказать мою радость по поводу новейшего, по моему убеждению, решающего все вопросы открытия в той академии, девизом которой с давних пор было познавать не только вещи, но и причины вещей.

Rerum cognoscere causas.

Намерением докладчика было, далее, не перечислить просто в историческом порядке приведенные здесь открытия или представить их как дар следующих друг за другом счастливых случайностей, а, напротив, показать их необходимую связь и тем самым пояснить, что, после того как в начале удача и случайность в самом деле сыграли известную роль, в дальнейшем ходе открытий влияние слепых сил все более ограничивалось, открытия вытекали с известной последовательностью друг из друга и в большей или меньшей степени предвиделись мыслящими естествоиспытателями. Обозревая эту достойную внимания последовательность, можно было бы, пожалуй, с известным патриотическим сожалением заметить, что ни одно из решающих открытий не принадлежит немецким ученым. С другой стороны, следует радоваться, видя в этом факте большой опыт, который доказывает, что в том случае, если только дух и мысль одни ничего не могут достигнуть в эмпирических науках (да и где они способны вообще к чему-либо без помощи опыта?), это неоспоримое свидетельство не следует вместе с тем понимать так, как это понимали некоторые немцы, едва ли не единственные, задававшие в течение последних двадцати лет тон в физике, а именно будто истинное спасение следует искать в по возможности свободной от духа и мысли эмпирии. Тот, кто в своей философии химии высказал смелые общие основоположения, которыми немец вызвал бы у себя на родине лишь противоречие и насмешки, тот, чье интересное литературное наследие

568

Мне представлялось, что наиболее достойным введением к сегодняшнему празднованию основания нашей академии может служить сообщение о подобном открытии, являющемся триумфом науки, событием, которое будет запечатлено в ее анналах и, кроме того, по крайней мере как мне представляется, будет самым радостным из всего того, что за долгое время произошло в области науки. Ибо и феномен Эрстеда еще не дал своего истинного результата, поскольку трудно преодолеваемое предпочтение ко всему, что является массой, и нечто подобное инстинктивному неприятию всего, что есть дух, все еще отказывалось признать то, что данное явление высказывало столь отчетливо, столь очевидно. Новому открытию удастся преодолеть и это последнее препятствие. Великий феномен, над окончательным развитием которого работали в течение последних сорока лет, вновь победоносно выступит из мрака и, как все озаряющее солнце, взойдет над всей областью учения о природе *.

Правда, это открытие относится только к области одной, как принято говорить, специальной науки. Однако невозможно допустить, чтобы эгоистическое мышление, которое рассматривает углубление какой-либо одной науки только как счастье для этой науки, господствовало в объединении ученых, обязанном своим происхождением именно взаимосвязи всех наук, или в данном высоком собрании тех людей, которые своим присутствием на этом

свидетельствует к тому же о глубоком философском духе (Дэви), этот человек разложил щелочи, открыл перемещение весомых материалов от одного полюса к другому и преобразовал всю химию. Тех же. кто в ряду великих физических открытий последнего времени, да и в самих явлениях природы, видит лишь случайность и уже в течение трех десятилетий дискредитирует, более того, преследует каждое намерение постигнуть явления научно и в их взаимосвязи,— тех следовало бы наконец спросить, каким сколько-нибудь значительным открытием наука обязана им?

· Открытие Эрстеда частично также прослеживалось в таком детальном исследовании, в котором постепенно исчезал всякий след мысли; новые сомнения возникали по поводу общих, как будто уже победоносно установленных Дэви определений. Эксперимент Фарадея полностью разрешит эти сомнения, и, подобно тому как в царстве духа одна великая светлая мысль делает ненужными и подвергает заслуженному забвению целый ряд мелких, скудных и мучительных мысленных построений, вызывающих восхищение узких умов, так и открытие магнитного электричества освободит науку от множества незначительных, не оказывающих никакого влияния на решение вопроса экспериментов. Вместе с тем, если я полностью не заблуждаюсь в методе и характере установления данного феномена, этот опыт позволит перейти к совсем новым, частично даже ведущим в более высокую область комбинациям.

·

569

праздновании доказывают, что им не чуждо то общее, объединяющее все науки, которое только потому, что оно истинно всеобщее, достойно быть высказано перед людьми всестороннего образования.

Каждая наука содержит, как бы это сказать, нечто жизненное (для общего естествознания оно заключено именно в том процессе, который мы только что пытались изобразить в различии его форм и в единстве его сущности); это именно то живое в каждой науке, что в каждом самом по себе хорошо организованном духе вызывает чувство и отклик.

Если когда-либо между разделенными науками возникает более тесная связь, то именно это послужит знаком того, что каждая из них достигла истинной жизни, т. е. что каждая сама по себе проникла в то жизненное, которого, подобно некоему общему сенсорному центру, нельзя коснуться, не возбудив общее чувство, соответствующее движение во всех остальных. Если в этой собственно жизненной точке науки появляется препятствие или задержка, то ее испытывают вместе с ней и все остальные; если же, напротив, эта жизненная точка достигает освобождения, то все остальные науки также чувствуют себя распространившимися и возвеличенными.

Одно из самых радостных наблюдений, к которым дает повод развитие наук в настоящее время, состоит в том, что, невзирая на противодействие всех тех, кому приятнее диффузное, распадающееся и кто как будто опасается того, что науки, чья бесформенная масса уже теперь с трудом поддается управлению, еще больше сожмутся, что, невзирая на подобное противодействие, науки в самом деле все теснее примыкают друг к другу. С другой стороны, невозможно отрицать, что раньше участие в научных открытиях было более всеобщим. Некоторые из нас помнят еще то время, когда впервые стал известен гальванизм, и то живое участие не только естествоиспытателей, но и ученых, вообще людей всех сословий, которое вызвало это открытие; его ощущали как некое общее счастье, его приветствовали как предвестника, возвещающего неопределенное разъяснение глубочайших тайн природы.

Что заняло теперь место этой невинной радости по поводу расширения человеческого знания, нам всем известно. Тем в большей степени все те, кому настроение настоящего времени не представляется достаточно благоприятным, должны испытывать радость по поводу каждого увеличения человеческого познания, которое позволяет на-

570

деяться на то, что науки обретут вновь более общую и глубокую силу притяжения ставших им чуждых духов.

О немцах в целом можно — в похвалу или в порицание в зависимости от убеждения — сказать, что они всегда значительно чаще отстают в области рассудочного мышления и силы суждения, чем воли и убеждений. И поэтому можно утверждать, что по крайней мере в той степени, в какой речь идет о Германии, подлинное бедствие врем он и заключается значительно меньше в глубокой нравственной испорченности, что охотно допускают, чем в широко распространенном, к сожалению, с разных сторон поддерживаемом фантазировании, которое всё заражает, всё фальсифицирует и, не оставляя ничего достоверного, прочного, необходимо ведет к чувству всеобщей неуверенности.

При таких обстоятельствах люди громадного опыта, непоколебимо здравого разума и возвышающейся над всеми сомнениями чистотой воли уже самим фактом своего существования способствуют укреплению и прочности нравов. В такое время не только немецкая литература, но и вся Германия понесла самую тяжелую утрату, которую она могла понести. Ушел тот, кто во всех внутренних и внешних смутах возвышался, как могущественная колонна, многим помогавшая устоять, кто освещал, как маяк, все пути духа и, по самой своей природе чуждый всякой анархии и всякому беззаконию, видел в той власти, которую он осуществлял над духом людей, всегда лишь действие истины и найденной в самом себе меры; Германия всегда могла быть уверена в том, что в его духе и, могу прибавить, в его сердце она найдет мудрое отеческое суждение, последнее примиряющее решение по поводу всего, что ее волновало в искусстве или в науке, в поэзии или в жизни. При всей ее слабости и внутренней разорванности Германия не была ни осиротевшей, ни обедневшей, она была полна величия, чистоты и могущества духа, пока — жил — Гёте.

Если, как, вероятно, никто обладающий пониманием и опытом не сомневается, что единственное средство, способное содействовать восстановлению, заключено в истинной науке, то тем большей благодарности заслуживают мудрые правители, занятые тем, чтобы вернуть времени потерявшему меру и границы ту внутреннюю меру, которая защищает вернее всякого внешнего предела, и, познавая подлинное зло, считают своей священной обязанностью по отношению к своему народу, к нынешнему и будущему поколениям противопоставить пустому фантазированию

571

серьезную, глубокую и сильную науку. Чем больше ощущается такое всеобщее беспокойство, которое, если оно будет продолжаться, вскоре положит конец всем высшим устремлениям человеческого духа, тем сильнее чувство благодарности, высказываемое академией своему высокому покровителю за поддержку и поощрение, милостиво оказанные им в текущем году ее существования; тем больше оснований для надежды на получение средств, которые ей необходимы, чтобы достойно и соответственно требованиям времени выполнять свое назначение, для доверия, с которым она вручает свое будущее королевскому благорасположению.

ПРИМЕЧАНИЯ

О новейшем открытии Фараде

Uber Faradays neueste Entdeckung

Одна из речей, читанных Шеллингом в Мюнхенской академии наук; произнесена 28 марта 1832 г. «Шеллинг сообщал в ней о только что сделанном открытии Фарадея и показывал, каким образом учение о магнитном электричестве входит в качестве дополнения в ряд задач, вызванных открытием гальванизма и составляющих историю развития этого учения: как открытие Гальвани было установлено Вольтою, как затем были открыты химическое действие столба химиком Деви (электрохимия) и магнитные действия Эрстедтом (электромагнетизм), после чего оставалось лишь экспериментально показать электрические действия магнетизма, что и сделал теперь Фарадей. Шеллинг считает это открытие самым радостным событием в области науки за продолжительный период. Связь между магнетизмом, электричеством и химическими процессами, указанная им еще раньше Вольты в основах его философии природы, теперь, по его словам, доказана экспериментально. Здесь Шеллинг видит совпадение философии природы с экспериментальною физикою, согласие своих первых основных идей с выводами точного исследования» (Фишер К. Шеллинг, его жизнь, сочинения и учение. СПб., 1905. С. 205-206).

1 Гальвани Луиджи (1737 —1798) — знаменитый итальянский анатом и физиолог, один из основателей учения об электричестве, основоположник экспериментальной электрофизиологии. Первым исследовал электрические явления при мышечном сокращении («животное электричество»),— 561.

Вольта Алессандро (1745—1827) — итальянский физик и физиолог, один из основателей учения об электричестве. Создал первый химический источник тока (Вольтов столб).— 561.

3 Труд Гумбольдта «Опыты над раздражаемыми нервными и мышеч

ными волокнами вкупе с Предположениями относительно химического

процесса жизни в животном и растительном мире» (1797. Т. 1—2).—

561.

4 Эш Эдвард (?—1829) — английский ученый, опыты которого по

гальванике известны по книге А. фон Гумбольдта «О раздражении

ткани, нервов и мышц» (1797).— 562.

5 Риттер Иоганн Вильгельм (1776—1810) — немецкий физик и на

турфилософ. Ему принадлежит ряд важных открытий в области гальва

низма и электрохимии.— 562.

594

6 Дэви, Дейви Гемфри (Хамфри) (1778—1829) — английский химик и физик, один из основателей электрохимии. С 1820 г. президент Лондонского королевского общества.— 562.

' Гелен Адольф Фердинанд (1775—1815) — химик, член Мюнхенской Академии наук.— 563.

й Гильберт Л. В. (1760—1824) —немецкий физик. Известен как редактор журнала «Annalen tier Physik» (1798—1819).— 565.

9 Эрстед Ханс Крестиан (1777 — 1851) — известный датский физик,

последователь Шеллинга. Открыл магнитное действие электрического

поля.— 565.

10 Мунке Г. В. (1772 — 1847) — немецкий физик. С 1817 г. профессор

в Гёттингене.— 565.

11 Фарадей Майкл (1791 — 1867) — знаменитый английский физик,

основоположник учения об электромагнитном ноле. В 1831 г. открыл

электромагнитную индукцию — явление, которое лег.ю в основу электро

техники. Установил законы электролиза, доказал тождественность

различных видов электричества, высказал идею существования электро

магнитных волн.— 567.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Августин Блаженный Аврелий

116, 120 Азара Феликс дон 192, 212, 219,

220, 225

Александр Македонский (Александр Великий) 155 Алкей 174 Альфонс X Мудрый (Ученый,

Астроном) (король Кастилии

и Леона) 142 Ансельм Кентерберийский 398,

403

Антинори Винченцо 567 Аристотель 200, 345, 443, 445,

458, 521 Аристофан 195, 196

Баадер Франц Ксавер фон 115,

120, 123, 156 Байи Жан Сильвен 232 Байрон Джордж Ноэл Гордон

365 Балленштедт Иоганн Георг Юстус

360 Баумгартен Александр Готлиб

461

Бек Август 121 Бёме Якоб 520, 549, 551 Беркли Джордж 457 Бошар Самюэль 231 Браге Тихо де 393 Бруно Джордано Филиппо 95 Бэкон Фрэнсис 33, 182,373,411 —

414, 566

Виланд Кристоф Мартин 32

Виллер Шарль 33

Винкельман Иоганн Иоахим 31,

55-58, 65, 68, 74, 82 Вишоватый Андрей 95 Вольней Константент Франсуа

223

Вольта Алессандро 567, 568 Вольф Фридрих Август 209 Вольф Христиан 6, 209, 438, 461,

507

Вуд Роберт 219, 220

Гальвани Луиджи (Алоизий) 561, 568

Гаман Иоганн Георг 54, 57, 145, 534, 535

Гегель Георг Вильгельм Фридрих 443, 496-528

Гейне Генрих 180, 184, 185, 187, 189,192, 199, 206, 216, 218, 326, 341

Гелен Адольф Фердинанд 563

Генезиус Вильгельм 250

Гердер Иоганн Готфрид 354, 377, 493

Герман Готфрид 180, 187—197, 206, 208, 210, 216, 227, 266, 275, 326, 341, 360, 367, 373

Геродот 171-175, 179, 242, 249, 251, 252, 356

Гесиод 171-174, 180, 188-192, 194, 196, 197, 200, 207, 257

Гёте Иоганн Вольфганг 31, 176, 177, 331, 417, 493, 540, 551, 562, 571

Гиббон Эдуард 293

Гильберт Л. В. 565

Гиппель Теодор Готлиб 29

Гомер 32, 43, 167, 171-174, 185, 195-197, 219, 257, 490

Гораций (полное имя Квинт Гораций Флакк) 217, 239

Гримм Якоб 293

Гумбольдт Александр фон 220, 561

Декарт (латинизир. Картеаий)

Рене 106, 389-400, 403, 405-

415, 419, 431, 438, 439, 442, 448,

465, 466, 478, 541, 556

Джонс Уильям 215, 233, 234,

341

Джотто ди Бондоне 81 Диодор Сицилийский 289 Дорнедден Карл Фридрих 183 Дэви Гемфри 562, 567, 568* Указатели составлены О. А. Булак.

596

Дюпюи Шарль Франсуа 223 Дюрер Альбрехт 84

Евгемер 181, 216, 230, 341, 357 Евгений Савойский (принц) 434 Евклид 15, 138, 545 Евсевий Кесарийский 244 Елизавета (принцесса) 393, 434

Зенон Элейский 30, 145

Иосиф II (император Священной Римской империи) 345

Кальдерой де ла Барка Педро 182

Канне Иоганн Арнольд 350

Кант Иммануил 6—19, 24, 27—

33, 86, 102, 129, 134, 138, 183,

281, 397, 398, 404, 438, 440, 441,

450, 466, 493, 514, 528, 532, 539,

540, 557

Караччи Агостино 82

Караччи Аннибале 82

Караччи Лодовико 82

Карл-Фридрих (курфюрст пфальц-ский, отец принцессы Елизаветы) 393, 434

Катон Старший (или Цензор) Марк Порций 137

Кеплер Иоганн 117

Клерик (Леклерк) Иоанн (Жан) 180

Колумб Христофор 545

Колркдж Сэмюэл Тейлор 325

Кондильяк Этьенн Бонно де 557

Коперник Николай 28

Корреджо (наст, имя Антонио Аллегри) 76, 77

Ксенофан Колофонский 95

Кузен Виктор 186, 520

Кэдворт Ралф 180, 215, 230

Кювье Жорж 360, 559

Ламберт Иоганн Генрих 30 Лаплас Пьер Симон 189 Лафатер Иоганн Каспар 583 Лейбниц Готфрид Вильгельм 8, 95-97, 106, 115-117, 129, 140, 142, 146, 202, 428-439, 448,

451, 488, 534, 554

Леонардо да Винчи 68, 77, 81

Лесаж Жорж Луи 539

Лессинг Готхольд Эфраим 57,

58, 155, 215, 229, 230 Лёшер Валентин Эрнст 272 Локк Джон 33, 413, 452, 462, 557 Лукреций (Тит Лукреций Кар)

417

Лютер Мартин 132, 282, 298

Максимилиан I Баварский (герцог, курфюрст) 393

Макферсон Джеймс 219

Мальбранш Никола 398, 556

Медичи Старший Козимо 81, 83

Менгс Антон Рафаэль 82

Менцель Вольфганг 352

Микельанджело Буонаротти 76, 81

Михаэлис Иоанн Давид 287

Мор Генри 409

Мосгейм Иоанн Лоренс 180

Мунке Г. В. 565

Мюллер Карл Готфрид 328—330

Навуходоносор II (царь Вавилонии) 289

Нибур Бартольд Георг 242, 289 Нобили Леопольдо 567 Ньютон Исаак 31, 33

Овидий (Публий Овидий Назон)

248, 340 Оссиан см. Макферсон Джеймс

Парменид из Элей 30

Паскаль Блез 534, 556

Перикл 83

Пифагор Самосский 89

Платен (фон Галлермюнде) Август 365

Платон 30, 44, 89, 95. 110, 121, 185, 252, 307, 345, 468, 490

Плотин 105

Плутарх из Херонеи 340

Поп Александр 33

Пуссен Никола 82

Рафаэль Санти 68. 77, 78, 82, 84 Рейнгольд Карл Леонгард 95 Ремюза Абель Ж. П. 272 Рени Гвидо 78

Риттер Иоганн Вильгельм 562 Робертсон Вильям 220 Розенмюллер Эрнст Фридрих Карл 288

Секст Эмпирик 89

Сен-Мартен Луи Клод 551

Сократ 185, 195, 471

София Брауншвейгская (принцесса) 434

Софокл 73, 362

Спиноза Бенедикт (Барух) 5, 18, 34, 51, 92, 94-96, 99, 100, 104, 106, 107, 139, 142, 393, 410,

597415-438, 447, 464-466, 472, 478, 525, 534 Страбон 248

Тацит Публий Корнелий 293

Тнртей 174

Тюрго Анн Роберт Жак 217

Фалес 389

Фарадей Майкл 561, 567

Фердинанд II Штирийский (император Священной Римской империи) 393

Фиорильо Жан Доменик 81

Фихте Иоганн Готлиб 4, 16 — 19, 89, 99, 101, 109, 131, 134, 139, 450, 464-470, 472, 478, 479, 491, 514, 532

Фома Аквинский (Фома Акви-нат) 398

Фосс (или Фоссиус) Герхард Иоанн 231, 310

Фосс Иоганн Генрих 215, 217, 218, 341, 352

Фукидид 356

Фуркруа Антуан Франсуа 344

Хеерен (Герен) Арнольд 362 Хюлльман Карл Дитрих 181

Цезарь Гай Юлий 293

Цицерон Марк Туллий 219

Чимабуэ (наст, имя Ченни ди Пепо) 81

Шеллинг Фридрих Вильгельм Йозеф 95

Шиллер Иоганн Кристоф Фридрих 394

Шлегель Фридрих 58, 90, 99, 103, 138, 152

Шлоссер Фридрих Кристоф 533

Шнуррер Фридрих 243

Шторр Готлиб Кристиан 296

Эйхгорн Карл Фридрих 288 Эмпедокл из Агригента 89 Эпикур 129, 181, 205 Эразм Роттердамский (Дезиде-

рий) 153

Эрстед Ханс Кристиан 565—568 Эсхил 73

Юм Давид 33, 215, 217, 221, 222, 224-228, 313, 314, 326, 356, 413, 452-454, 462, 558

Юэ Пьер Даниэль 231

Якоби Фридрих Генрих 29, 54,

518, 530-533 Якобсон Людвиг Левин 565