Часть 5.

все науки, сколько их есть, но лишь одна эта единственная наука — о добре и зле36. Но если, Критий, ты захочешь вычленить эту науку из остальных, не меньше ли от этого принесет нам здоровья искусство врачевания, не худшую ли обувь — сапожное ремесло и худшее платье — ткацкое и не меньше ли искусство кораблевождения убережет нас от гибели в море, а стратегическое искусство — от смерти в сражении?

— Нет, ничуть не меньше, — отвечал он.

— Но, милый Критий, мы будем лишены без этой

dнауки благого и полезного свершения всех этих дел.

— Ты прав.

— Похоже, что здесь речь идет не о рассудительности, но о той науке, чье дело приносить нам пользу. И оказывается, что эта иная наука — не о знании и невежестве, но о благе и зле. Так что если суть такой науки — приносить нам пользу, то рассудительность имеет для нас какое-то иное значение.

— А почему бы, — спросил он, — ей и не быть полезной? Если рассудительность — это наука наук по

eпреимуществу и она руководит другими науками, то, начальствуя при этом и над наукой о благе, она приносит нам пользу.

— Значит, и здоровье нам приносит она, а не врачебное искусство? — спросил я. — И все задачи других искусств выполняет она, а не каждое из них делает свое дело? Но разве мы не засвидетельствовали уже давным-давно, что она — знание лишь о знании и о невежестве и более ни о чем? Не так ли?

— Это очевидно.

— Значит, она не будет творцом здоровья?

— Нет-нет.

175— И здоровье — это творение другого искусства? Ведь правда?

— Да, другого.

— Точно так же она не творец пользы, мой друг: ведь мы сейчас отдали эту задачу другому искусству. Или не так?

— Нет, именно так.

— Какая же польза от рассудительности, если она не создает ничего полезного?

— Да, видимо, никакой, Сократ.

— Теперь ты видишь, Критий, что раньше я недаром опасался и справедливо обвинял самого себя в том, что не усматриваю ничего дельного по поводу расу-

324

дительности? Ведь то, что. по общему мнению, прекрас-b

нее всего, не могло бы показаться нам бесполезным, если бы от меня была хоть какая-то польза в правильном исследовании. Ныне же мы разбиты по всем направлениям и не в состоянии понять, чему из сущего учредитель имен37 дал это имя — “рассудительность”. При этом мы приняли много такого, что не вытекает из нашего рассуждения. Так, мы допустили существование науки наук, хотя рассуждение нам этого не позволяло и не давало для этого основания; мы также приняли, что эта наука ведает делами других наук (хотя и этоc

не вытекало из нашего рассуждения), дабы у нас получилось, что рассудительный человек, будучи знающим, знает то, что он знает, и не знает того, чего он не знает. С этим мы согласились весьма самонадеянно, не обратив внимания, что невозможно хоть как-то знать то, что совсем не знаешь: ведь наше допущение позволяет думать, что можно знать то, чего ты не знаешь. Однако, как мне кажется, не может быть ничего более бессмысленного. И поскольку наше исследование оказалось наивным и лишенным прочного основания, оно d

совсем не в состоянии найти истину; наоборот, мы так над ним насмеялись, что придуманная всеми нами вначале и сообща принятая на веру рассудительность показалась нам по великой нашей самонадеянности бесполезной38.

Из-за себя я на это не так уже негодую; но за тебя, мой Хармид, мне было бы очень досадно, если бы ты, столь видный собою и вдобавок обладающий столь рассудительной душой, не извлек никакой выгоды из своей e

рассудительности и она не принесла бы тебе своим присутствием никакой пользы в жизни. А еще более досадно мне из-за заговора, которому научился я у фракийца, — я выучил его со столь великим трудом, а он оказался непригодным для стоящего дела. Однако я все же не думаю, чтобы это обстояло таким образом; скорее всего я просто негодный исследователь: ведь рассудительность — это великое благо, и, если бы ты обладал ею, ты был бы блаженным человеком. Но посмотри, может 176

быть, ты ею и обладаешь и вовсе не нуждаешься в заговоре: ведь если она у тебя есть, я скорее буду советовать тебе считать меня пустословом, неспособным что бы то ни было исследовать с помощью рассуждения, а тебя самого, насколько ты рассудительнее меня, настолько же почитать и более счастливым.

325

А Хармид на это:

— Клянусь Зевсом, Сократ, я лично не знаю, обладаю я рассудительностью или нет. И как я могу знать то, относительно чего даже вы с Критием не сумели — как ты сам говоришь — выяснить, что же это такое.

bОднако я не слишком тебе доверяю, Сократ, и думаю, что весьма нуждаюсь в заговоре; так что с моей стороны нет никакого препятствия к тому, чтобы ты заговаривал меня столько дней, сколько ты сам сочтешь нужным.

— Прекрасно, — молвил Критий, — но, Хармид, прими во внимание вот что: для меня это будет свидетельством твоей рассудительности, если ты предоставишь Сократу тебя заговаривать и не отойдешь уже впредь от него ни на шаг39.

— Уж я, — сказал Хармид, — буду следовать за ним

cи не оставлю его в покое. Ведь было бы ужасно с моей стороны, если бы я не повиновался тебе, моему опекуну, и не выполнил бы того, что ты велишь.

— Да, я велю тебе это, — молвил Критий.

— Так я и поступлю, — отвечал он, — и начну с сегодняшнего же дня.

— Послушайте-ка, — вставил тут я, — что это вы задумываете?

— Ничего, — отвечал Хармид, — все уже задумано.

— Значит, ты, — сказал я, — принуждаешь меня подчиниться и лишаешь меня права голоса?

— Да, я тебя принуждаю, — отвечал он, — по приказу нашего Крития. Подумай же, что ты с этим можешь поделать?

d— Мне ничего не остается делать, — возразил я. — Ведь если ты за что-то берешься и хочешь кого-то к чему-то принудить, никто из людей не может против тебя устоять.

— Так и ты, — молвил он, — не сопротивляйся.

— Нет, — сказал я, — я не буду сопротивляться.

326

Примечани

ЛАХЕТ

В беседе о мужестве, которая происходит в палестре, участвуют кроме Сократа известные полководцы Никий и Лахет, а также почтенные афинские граждане Лисимах и Мелесий со своими сыновьями. Дети знаменитых отцов — Лисимах, сын Аристида, Мелесий, сын политика (не историка!) Фукидида,— предстают здесь уже стариками, которые озабочены воспитанием своих сыновей, что и привело их в палестру посмотреть на знатока и учителя гопломахии — боя в полном вооружении. Поскольку дело касается военного искусства, сюда приглашены Никий и Лахет, а Сократ, завсегдатай гимнасиев и палестр, здесь совершенно необходим, раз уж встает вопрос о воспитании молодых людей. Таким образом, военное мастерство только предлог для того, чтобы рассуждать о мужестве, которое есть часть добродетели вообще, а без нее не может осуществиться никакое воспитание. Когда Лахет определяет мужество как «твердость души» (192 b), Сократ возражает на это: «Твердость хороша и похвальна, когда соединяется с благоразумием» (192 с), следовательно, «мужество есть благоразумная твердость» (192 d), т. е. никакая часть добродетели невозможна вне разумности. Диалог, следовательно, примыкает по своей тематике к «Протагору» и «Менону», где спорят о возможности преподать добродетель и научиться ей, причем мужество является и там одной из составных частей добродетели (Менон 74 а).

Действие «Лахета» относится, по-видимому, ко времени после 424 г., когда афиняне потерпели поражение от беотийцев при Делии; Сократ и Лахет сражались тогда в качестве гоплитов бок о бок друг с другом и вместе выходили из окружения (см. прим. 50 к с. 208). Но действие диалога происходит не позже 418 г., поскольку Лахет погиб в этом году в битве при Мантинее.

Среди участников диалога Сократ самый молодой — ему около 45 лет. Он уже обладает большим жизненным опытом и известностью, однако не считает себя более знающим в военном деле, особенно в сравнении с Никнем и Лахетом. Присутствующие юные сыновья Лисимаха и Мелесия — молчаливые персонажи, только слушающие и набирающиеся ума.

1 Лисимах, единственный сын знаменитого Аристида (см. также прим. 30 к с. 77), ничем не выделялся среди сограждан и вел частную жизнь. Так как отец не оставил ему никакого состояния, афиняне, памятуя о славе Аристида, одарили его сына землей и деньгами, о чем упоминает Плутарх в жизнеописании Аристида (XXVII). Если Аристид родился в 540 г., то Лисимах как старший сын, возможно, родился еще в начале VI в. В диалоге это уже человек преклонного возраста, хотя и имеет совсем юного сына. — 223.

2 Никий (ок. 470—413), сын Никерата, родом из дема Кидантиды (фила Эгеида), известный афинский полководец, знатный, богатый и образованный человек, близкий к Сократу, был также выдающимся политическим деятелем и оратором. У него был сын (см. ниже прим. 5). Жизнь Никия, необыкновенно удачная (он одержал много побед в Пелопоннесской войне), закончилась трагически (см. прим. 28 к с. 77, а также: Горгий, прим. 23. См. также прим. 31 к с. 104). Лахет, сын Меланопа, родом из дема Эксоны (фила Кекропида), известный

542

афинский полководец, возглавлял в 427 г. поход в помощь леонтийцам (Сицилия). В 424 г., как указано в преамбуле, он участвовал в битве при Делии. В 423 г. стараниями Лахета было заключено на год перемирие со Спартой, а при заключении мира 421 г. он вместе с Никнем принес положенные клятвы (Фукидид V 43). В 418 г. он и Никострат выступили на помощь аргоссцам и оба пали в битве при Мантинее. Лахет отличался мужеством, бесхитростностью, прямодушием и не особенно доверял учености. Здесь Лахет и Никий только что наблюдали, как демонстрировал свое мастерство воин-гоплит. — 223.

3 Мелесий, сын Фукидида (см. также прим. 30 к с. 77), ничем особенно не выделялся, хотя и был в числе 400 олигархов, пытавшихся в 411 г. совершить антидемократический переворот (Фукидид VIII 86, 9). — 223.

4 В Афинах существовал обычай называть старшего сына именем деда. - 223.

5 Сын Никия по имени Никерат, образованный и богатый человек, был казнен во время правления Тридцати тиранов (Ксенофонт. Греческая история II 3, 39). О сыновьях Лахета сведений нет. — 223.

6 В оригинале syssitoymen, т. е. «имеем общий стол», сисситию, что напоминает сисситии, т. е. общие трапезы спартанцев. На самом деле «общий стол» Лисимаха и Мелесия указывает только на их дружеские семейные связи. — 223.

7 Отец Лисимаха Аристид отличился в битвах при Марафоне, Саламине (на о-ве Пситталея с конницей) и Платеях. Он принимал участие в реформе Клисфена, играл большую роль в Делосском союзе, контролируя поступление взносов в союзническую казну, а также содействовал уравнению малоимущих фетов в гражданских правах (Плутарх. Аристид XXIII—XXIV). Отец Мелесия Фукидид, будучи родственяиком вождя олигархической группировки Кимона, активно участвовал в борьбе партий, возглавляя аристократическую оппозицию Перикла; был даже подвергнут остракизму, но в дальнейшем вернулся и в 440 г. исполнял обязанности стратега. Прекрасный оратор, Фукидид, по свидетельствам, настраивал «свою речь, как музыкальный инструмент...» (Плутарх. Перикл VIII). Не следует путать этого Фукидида с известным историком, как в прим. 17 к «Феагу» в кн.: Творения Платона, т. I. Пер. Вл. Соловьева. М., 1899. См. также выше прим. 3 и прим. 30 к с. 77.— 224.

8 См. прим. 30 к с. 77.— 224.

9 Мелесий и его брат Стефан брали уроки у лучших преподавателей борьбы — Ксанфия и Евдора, обучавших знатную молодежь, так что юноши «в борьбе... превосходили всех афинян...» (Менон 94 с). Интерес Мелесия и его друга к мастерству гопломахии, следовательно, не случаен. — 224.

10 Сократ был родом из дема Алопеки филы Антиохида (см.:- Апология Сократа 32 b; Горгий 495 d). Его земляком был не только Лисимах, но и Мелесий (ср. Плутарх. Аристид, гл. 1, где говорится, что Аристид был родом из дема Алопеки). — 225.

11 См. прим. 10 к с. 98 и прим. 25 к с. 196. — 225.

12Лисимах как старший сын Аристида вполне может быть ровесником и другом Софрониска, отца Сократа, к тому же они земляки, происходят из одного дема. — 225.

13Платон в «Пире» отмечает, что при отступлении войска от Делия Сократ проявил большее самообладание, чем Лахет, «он... спокойно посматривал на друзей и на врагов, так что даже издали каждому было ясно, что этот человек, если его тронешь, сумеет постоять за себя...» (221 b). Заявляя, что город (Афины) бесславно пал после

543

поражения при Делии, Лахет образно говорит о том, что Афины перенесли тогда большой позор. — 225.

14 См. выше преамбулу, а также прим. 1 к с. 296. — 226.

Никий рассуждает здесь как защитник высокого военного искусства, полагающийся на науку. — 227.

16Лахет рассуждает как бывалый солдат, не искушенный в хитростях военной науки. При этом он подчеркивает авторитет спартанцев во всем, что касается военной выучки (об отношении в Спарте к другим наукам см.: Гиппий больший 285 с —е). — 227.

17Из рассказа Лахета о единичном случае делается, однако, общий вывод, что от гопломахии как науки пользы нет, а если она не наука, то и изучать ее не стоит. Триера — военное судно с тремя рядами весел. Число воинов-моряков, эпибатов, на таком корабле было невелико — до 20 человек, в то время как гребцов было до 180. Эпибаты брали вражеское судно на абордаж или метали дротики, стреляли из луков и т. д. В данном случае Стесилай вооружен копьем с серповидным лезвием, напоминающим алебарду, тогда как при нападении на врага необходимо колющее оружие, т. е. обычное тяжелое копье.— 228.

18В оригинале paidotribes, педотриб, т. е. учитель гимнастики, который вел практические занятия в палестре, в отличие от учителя-гимнаста (gymnastes), обладавшего теоретической подготовкой.— 229.

19См. прим. 27 к с. 130. Схолиаст приводит к этому месту ссылку на поэта Архилоха (VII в.), историка-логографа Эфора (V—IV вв.) и других. Он указывает, что дешевые рабы были обычно из карийцев и фракийцев. Поэтому и человек малодостойный — кариец (VI, р. 291-292 Hermann). - 232.

20Эта пословица, указывает схолиаст (VI, р. 292 Hermann), применяется к тем, кто, не умея делать простой вещи, прямо обращается к сложной, как если, например, овладение мастерством гончара сразу начать с изготовления пифоса — большого глиняного сосуда с узким горлом и суживающимся дном (чтобы его удобно было зарывать в землю) для хранения вина, масла, зерна и т. д. Пословица встречается также в Горгии (514 е). — 232.

21У Солона сказано: «Старея, я постоянно многому учусь» (fr. 22 Diehl). См. также прим. 51 к с. 110. — 233.

22См. прим. 13 к с. 183, а также прим. 25 к с. 196. Об этической стороне музыкальной гармонии (лада) и ритмов см.: Филеб, прим. 14. Лады в античности различались следующим образом: дорийский считался благородным и сдержанным, фригийский — экстатичным, лидийский — жалобным, ионийский — изнеженным. Для Платона и его любимых героев истинно эллинским является, конечно, дорийский лад, и только он допускается в идеальном государстве (Государство III 398 е — 399 е). Классические труды античных авторов по гармонии см.: Государство, кн. III, прим. 50; о типах ритмических форм см. там же, прим. 53. — 233.

23 См. выше прим. 13.— 234.

24У древних бытовало мнение, что скифы и парфяне, убегая, мечут стрелы. Об этом не раз упоминают античные писатели. У Плутарха в жизнеописании Марка Красса (гл. XXIV) скифы даже превосходят парфян в такого рода умении сражаться. Ср.: Вергилий. Георгики III 31; Гораций. Оды I 19, 10. — 236.

25 Илиада V 223. Там же VIII 105 — 109. Диомед похваляется, что отбил коней у Энея, «возбудителя бегства» (букв, умелого в бегстве). — 236.

26О битве под Платеями см. прим. 27 к с. 103. Ряды щитонос-

544

цев — перевод греч. выражения proe tois gerrophorois. Что именно здесь подразумевается, однако, неясно. Геррофорами называли обычные "легкие плетеные щиты персов. Но тогда почему спартанские гоплиты повернули перед ними вспять? Возможно, в данном случае речь идет о чем-то вроде заграждений (бруствера), хорошо закрепленных в земле, за которыми и находились персы. К такому толкованию склоняется и схолиаст, говоря, что в Аттике укрепления (scepasmata) называли геррами, персы же имели покрытия (scenas), обтянутые кожами в виде заграждений (gerra), которые они употребляли вместо щитов, так что те, кто их нес, именовались «геррофоры» (VI, р. 292 Hermann). У Геродота (IX 59—63) описание боя под Платеями отличается от рассказа Сократа. Зато один из моментов битвы при Фермопилах в изложении Геродота (VII 210 ел.) почти буквально совпадает со словами Сократа. — 237.

27Изображение спора как бури на море (heimadzomai) не раз встречается у Платона. Ср.: Филеб 29 b, Евтидем 293 а. — 240.

28Схолиаст указывает поговорку «и собака и свинья это поняли бы» (VI, р. 292 Hermann). - 243.

29Кроммионская свинья — Фейя — чудовище, убитое Тесеем во время его пути к Афинам. — 243.

30Ламах, сын Ксенофана, афинский полководец периода Пелопоннесской войны, был известен смелостью, горячим нравом и бескорыстием. Он участвовал в Сицилийском походе (см. прим. 28 к с. 77) и погиб под Сиракузами в 414 г. Плутарх в жизнеописании Алкивиада (гл.XVIII), говоря о трех стратегах, возглавлявших поход в Сицилию, указывает, что Алкивиад отличался «дерзостью», Никий — «предусмотрительностью», а Ламах, несмотря на свой возраст, был не менее Алкивиада «горяч» и «искал опасностей в сражении». Ламах фигурирует и среди комических персонажей Аристофана (Ахарняне 566 — 625). - 244.

31Лахет происходит из дема Эксоны, а его жители, как считалось, всегда славились злоречием. — 244.

32См. прим. 23 к с. 75. - 244.

33Сократ намекает на пристрастие Никия к прорицаниям и гаданиям. В будущем Сицилийском походе это приведет к несчастью: вместо решительных действий Никий медлил, прислушиваясь к гаданиям, и упустил важный для армии момент (Плутарх. Никий XXI, XXIII-XXIV). - 246.

34О Никерате см. выше прим. 5. — 248.

35Телемах советует Одиссею, представшему в виде нищего, обойти пирующих женихов, прося подаяние, ибо «стыд для нищих людей — совсем негодящийся спутник» (Одиссея XVII 347, пер. В. В. Вересаева). — 249.

36См. прим. 59 к с. 222. - 249.

ЕВТИФРОН

Диалог в сюжетном отношении примыкает к таким важным для изучения биографии Сократа диалогам, как «Апология Сократа», «Критон» и «Федон».В «Евтифроне» читатель застает Сократа в период, непосредственно предшествующий судебному процессу против него. Сократ только что узнал, что неким Мелетом на него подан донос, в котором он обвиняется в дурном влиянии на молодежь и в неверии в отеческих богов. Сократу необходимо как ответчику по обвинению в нечестии явиться в так называемый «царский портик» — помещение, где заседал архонт-басилевс (см. прим. 17 к с. 100). Там-то как раз Сократ и встречает утром Евтифрона (об этой встрече Сократ вспоми-

545

нает в «Кратиле» 396 d). Евтифрон из дема Проспалта (филы Ака-мантида) тоже пришел к архонту-басилевсу, но не как ответчик, а как истец. Евтифрон — один из официальных афинских прорицателей, которому отнюдь не всегда верят и зачастую даже осмеивают за излишнюю одержимость и фантазерство. И теперь он явился с жалобой на родного отца, невольно ставшего причиной смерти наемного работника. Платон рисует удивительную ситуацию: Евтифрон пришел сделать добровольный донос на отца и, как он сам считает, поступает вполне благочестиво. А Сократ приходит как жертва доноса, обвиненный в нечестии. Возникает вопрос: а что же такое тогда благочестие? Евтифрон защищает старую, традиционную точку зрения о благочестии как внешнем почитании богов, принесении им жертв, свершении установленных ритуалов. Ему совсем непонятен Сократ, которого обвиняют в почитании каких-то новых богов. Евтифрон настроен к собеседнику вполне благодушно. Однако Платон как бы хочет показать одного из той толпы, перед которой Сократ выступит на суде. Пока дело не дошло до официального обвинения в нечестии, такие люди оставались благодушными, когда же процесс начался, нечего было ждать понимания от тех, для кого внешние ритуалы составляют суть веры. Таким образом, в диалоге предварительно, на почве частной беседы, уже сталкиваются два мнения — о благочестии внешнем и внутреннем, мнение «многих», толпы, и мнение одного — того, кто Дельфийским оракулом был назван мудрейшим из людей. Остается совсем немного времени до момента, когда Сократ будет выступать с речью перед шумящими афинскими гражданами, воспитание которых с детских лет осуществлялось в рамках устоявшихся религиозных верований и характерным представителем которых является прорицатель Евтифрон.

Встреча Сократа и Евтифрона происходила в 399 г.— за месяц с небольшим до смерти Сократа.

1 См. прим. 1 к с. 113.-250.

2 Т. е. к архонту-басилевсу (см. выше преамбулу). — 250.

3 Жалоба (dice) имеет характер частного дела (юрид. causa privata), иск же предъявлялся по поводу гражданских дел, связанных с нанесением урона обществу (юрид. causa publica), и потому разбирается на открытом процессе. Греческое наименование иска graphe («запись», «донесение» ) указывает на то, что иск подавался архонту- басилевсу оформленным письменно. Дело и Евтифрона и Сократа подлежит юрисдикции второго архонта, так как в конечном счете наносит ущерб интересам общества. Ср.: VI, р. 223 Hermann.— 250.

4 Мелет, сын Мелета, малоизвестный трагический поэт (подробнее см.: Апология Сократа, прим. 1). Дем Питфей относился к филе Кекропида (по схолиасту, Эгеида — VI, р. 223 Hermann). — 250.

8 Словесный оборот, ставший поговоркой. Очаг — центр не только каждого дома и семьи, но и государства, поэтому в пританее — здании городского совета имелся общий очаг города, в котором поддерживался вечный огонь. В представлении греков существовал и мировой очаг,— это сама богиня Гестия (греч. hestia — очаг), которая находится в центре космоса, а вокруг нее расположены планеты, носящие имена богов. См.: Тимей, прим. 52. — 251.

6 См. прим. 24 к с. 76. — 251.

7 Хотя роль прорицателей была и очень велика, особенно во время Пелопоннесской войны (Фукидид II 8), но зачастую народ посмеивался над ними, видя в них выдумщиков и фантазеров. — 251.

8 Выражение homose ienai, заимствованное из Гомера (Илиада XIII 337), понималось двояко: у риторов — «идти против», у Гоме-

546

ра — «идти вместе». В «Федоне» (95 b) Сократ употребляет похожий оборот, говоря: «...а мы по-гомеровски вместе пойдем...» — 251.

9Поговорка, букв, «преследуешь летящего», т.е. занимаешься пустым делом. Русск. эквивалент: «Искать ветра в поле». Аристотель в «Метафизике» говорит так в отношении людей, которые только начинают заниматься философией и не могут разобраться в истине (IV 18, 1009 b 33-38). - 252.

10Право преследовать убийцу имел только родственник, если убит был раб — его господин. — 252.

11Евтифрон в данном вопросе придерживается скорее не формально-юридической, а религиозной точки зрения. Он считает, что самое страшное — осквернение от общения с убийцей, которое требует очищения. — 253.

12Речь идет о наемном работнике, так называемом пелате — pelates, от слова pelas — близко, т. е. работающий вблизи, близкий, сотоварищ. См.: VI, р. 224 Hermann. Пелаты принадлежали к категории свободных, но бедных арендаторов, или поденщиков, которые или платили за аренду 1/6 часть дохода, или оставляли себе 1/6 часть, что не совсем ясно. Некоторые из них попадали в почти крепостную зависимость. Афиняне, получавшие в качестве наделов участки завоеванной территории, в том числе и на о-ве Наксосе, относились к числу клеру-хов (cler — надел). Они оставались афинскими гражданами, зачастую жили в Афинах, сдавая землю в аренду. Однако, когда Наксос в 405 г. (после поражения афинян при Эгоспотамосе) отложился от Афин, клерухи потеряли землю и вернулись в Афины. Если разговор с Евтифроном происходил в 399 г., то убийство должно было произойти до 405 г. Здесь или анахронизм, или Евтифрон подает в суд на своего отца за убийство, свершившееся уже давно, тем более что дело могло быть передано в суд в течение пяти лет. — 253.

13Экзегет — должностное лицо в Афинах, ведавшее исполнением религиозных обрядов, в том числе обряда очищения убийц. Экзегеты обычно назначались в количестве трех человек. — 253.

14Имя Евтифрон означает «обладающий прямым умом», «прямодушный», «правильно мыслящий», поэтому-то Евтифрон и считает себя особым человеком. — 253.

15Зевс, одолев в битве своего отца — титана Кроноса и его родичей — титанов, низринул их в Тартар, где находятся корни земли и моря (Гесиод. Теогония 729—740). Кронос же оскопил своего отца Урана — Небо, супруга Земли, Геи, и лишил его власти (там же, 176 — 181).- 254.

16 См. прим. 15 к с. 183. - 255.

17Для Сократа подобные мифологические истории чересчур грубы и примитивны, точно так же как и для самого Платона, который иронически и критически относится к «ложным» рассказам Гомера, Гесиода и других поэтов о богах, так как они, по его мнению, мешают воспитанию граждан (Государство II 377 а — 383 с). См. также: Государство, кн. II, прим. 27 и 39.

На празднестве Великих Панафиней (Всйафинских) (на третий год каждой Олимпиады от 24 до 29 гекатомбеона — июль — август), когда чествовали Афину Полиаду, покровительницу города, торжественная процессия (ротрё) несла в дар своей богине расшитый пеп-лос, чтобы совершить обряд ее одевания в храме Эрехтейоне на Акрополе. На пеплосе были вытканы подвиги Афины, битвы с Титанами и Гигантами. Подношение богине приурочивалось к 28 гекатомбеону, 1. е. ко дню ее рождения.— 255.

18 В оригинале eidos, т. е. эйдос, что в данном случае тождественно

547

идее (idea, ср. выше 5 d, ниже 6 е) Эйдос — вид и идея — то, что видно _ основные термины платоновского учения об идеях и выражают структурную особенность предметно-смысловой цельности каждой вещи, оказываясь видением предметно-смыслового оформления действительности. Исследование этих терминов см.: Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии, т. I. M., 1930, с. 135 — 281. Излагая учение Платона об умственно-интуитивном познании идеи, ее мифологическое и диалектическое понимание, автор дает десятки разных оттенков значений данных понятий. «Эйдос», по подсчетам А. Ф. Лосева, употребляется у Платона 408 раз, «идея» — 96, так что можно сделать вывод, что учение Платона об идеях трактуется у него без помощи этих терминов. См. также: Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969, с. 533-547. - 255.

19Один из характернейших терминов Платона — образец, парадигма (греч. paradeigma), т.е. та главная идея, глядя на которую можно конструировать другие идеи или вообще предметный мир. Так, например, есть образец-парадигма, по которому строится космос в «Тимее» (31 ab), или образец, по которому строится государство (Государство VIII 592 b), или образец правления и нравов (там же, 561 е). См.: Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон, с. 552—554. — 255.

20См. выше прим. 15. Гефест — сын Зевса и Геры, искусный мастер и кузнец, в древнейшее время отождествлявшийся с огнем (Гомер. Илиада II 426). Гера — богиня, покровительница семьи и брака, супруга Зевса. — 258.

21См. прим. 34 к с. 200. - 262.

22Тантал — сын Зевса, ладийский царь, известный своим богатством. — 262.

23Пер. Вл. Соловьева. По мнению схолиаста (VI, р. 225 Hermann), здесь подразумевается (хотя в этом можно и сомневаться) Стасин Кипрский (VII в.), один из так называемых киклических поэтов, автор «Киприй», где излагались события от свадьбы Пелея и Фетиды и похищения Елены до начала Троянской войны (fr. XXIII 1-2 Allen).- 263.

24Зга сентенция, согласно схолиасту трагедии Софокла «Аякс» (ст. 1074), приписывается знаменитому сицилийскому комедиографу Эпихарму (VI—V вв.), близкому по своим взглядам к пифагорейцам. Фрагменты Эпихарма см.: Diels. Op. cit., vol. I, Кар. 23; Comicorum graecorum fragmenta, ed. G. Kaibel, vol. I. Berolini, 1899, fr. 221 (далее - Kaibel). - 263.

25См. прим. 35 к с. 133. – 268

ЛИСИД

Диалог относится к типу пересказанных диалогов (см. наст, изд., Евтидем, преамбула к прим.). Сократ опять среди молодежи в палестре. Вопрос о дружбе, поставленный здесь, совершенно естествен для беседы с мальчиком лет 12 — 13, Лисидом, его другом чуть постарше — Менексеном и юным Гиппоталом, ищущим дружбы Лисида. Беседа происходит в праздник Гермеса (см. ниже прим. 9), покровителя палестры. В ней также намечаются контуры темы, которая четко обозначится в зрелом произведении Платона — «Пире». Дружба — стремление человека к подобному себе, чувство, занимающее срединное положение между добром и злом и характерное для того, кто переживает становление в благе. Дружба основана на стремлении восполнить то «свое» (to oiceion), в чем испытывается недостаток и что можно найти

548

у другого, родственного и подобного себе. Окончательного определения дружбы в этом диалоге нет (как, например, и в «Хармиде» не решен вопрос о рассудительности), но здесь уже дана модель для дефиниции другого чувства, тоже имеющего огромный нравственный смысл,— для любви, воплощающую новую по сравнению с дружбой идею. Вспомним, что Эрот — Любовь в платоновском «Пире» занимает положение между божественным и человеческим миром — это великий демон. Поэтому он тоже пребывает в вечном становлении и стремлении. Он тоже неизменно восполняет «свое», недостающее (endees), которое есть у того, кого любят и с кем стремятся соединиться в нечто целостное. Эрот «прежде всего... беден» (203 с), «из нужды не выходит» (203 d), «все, что он ни приобретает, идет прахом...» (203 е). Эрот, т. е. Любовь, вечно испытывает неудовлетворение, недовольство собой. «А кто не считает, что в чем-то нуждается, тот и не желает того, в чем, по его мнению, не испытывает нужды» (204 а). Так, боги, обладая полнотою бытия, ни к чему не стремятся (202 а — 203 а).

Можно сказать, что в «Лисиде» (как и в «Лахете», и в «Хармиде») воплотился опыт молодого, «сократического» Платона, для которого мужество, рассудительность, дружба являются пока еще главными ступенями восхождения к добродетели. И этой возвышенно-наивной тематике соответствует скромный и непритязательный антураж диалогов — палестра, дети, юноши, родители, наставники, слуги, среди которых мудрый Сократ чувствует себя особенно хорошо и спокойно. Он обучает собеседников очищать от ложных мнений искомую истину, не испытывая обычного напряжения и готовности к бою, как при острейших спорах с умудренными софистами или их учениками. Таким образом, читая ранние диалоги Платона, можно получить полное представление о начале его философского пути, а также о постепенном становлении жанра драматически напряженного и композиционно изощренного диалога.

В русских переводах этот диалог обычно назывался «Лисис», иной раз его неточно упоминали как «Лисий» (хотя это последнее имя происходит от греч. Lysias, а не от Lysis). В данном издании принято наименование «Лисид», исходящее из норм перевода греческих имен.

1Академия — пригород к северо-западу от Афин, за Дипилонски-ми воротами, где находились роща и храм, посвященные герою Акаде-му, а в дальнейшем гимнасий и сад, обнесенный стеной, с жертвенниками Музам, Прометею , Эроту и святилищем Афины. Академия была излюбленным местом отдыха афинян. Дорога в Академию была обрамлена стелами в честь погибших героев и гробницами знаменитых афинян. В то время, которое описывает в ранних диалогах Платон, в Академии еще не было его собственной школы. Платон купил гимнасий вместе с прилегающим к нему садом по возвращении из первой поездки в Сицилию (389—387). Его школа получила название Академия Платоновская. Здесь, в частности, учился Аристотель. Академия просуществовала до 529 г. н. э., т. е. почти тысячу лет, и была закрыта византийским императором Юстинианом как рассадник языческой мудрости, которой уже не было места в христианском государстве. Поскольку Сократ шел из Академии в Ликей (на востоке от Афин), то более близкий путь вел вдоль северной афинской стены мимо Ахарн-ских и Диомейских ворот к Диохаровым, за которыми расположен Ликей (см. прим. 1 к с. 113).— 269.

2 Окрестности Ликея славились источниками прекрасной воды. Оцин из них носил имя аттического героя Панопса. Об источниках чистой питьевой воды за Диохаровыми воротами писал Страбон (IX 1, 19). Гиппотал, сын Гиеронима, подросток лет 15 — 18, искал дружбы

549

с Лисидом и посвящал ему стихи и прозу. Диоген Лаэрций (III 46) упоминает его как Гиппотала Афинского среди учеников Платона. Других сведений о Гиппотале не имеется.

О Ктесиппе см. прим. 1 к с. 96, а также наст, изд., Евтидем, преамбула к прим.— 26*9.

3 Софист Микк исполнял в палестре, видимо, роль учителя красноречия в отличие от педотрибов (см. прим. 18 к с. 229). Однако в «Евтидеме» (наст, изд.) Платон изображает двух братьев- софистов, которые одинаково ловко владели обоими искусствами и преподавали их. Судя по тому, что Микку здесь дается положительная оценка, Сократ пока еще не ссорится с софистами и даже имеет среди них приятелей. — 269.

4 Лисид, сын Демократа из дема Эксоны, происходит из богатой и знатной семьи. Сократ его совсем не знает, поскольку Лисид еще очень юн и не участвовал в беседах (204 е). Он уже недурно играет на лире, умеет писать, читать и знает поэзию. Вместе с тем Лисид робок и всецело находится в руках учителей и воспитателей, беспрекословно слушается отца и мать (208 а — 209 е). Судя по этим данным, ему, видимо, лет 12.—270.

5 О Демократе других сведений нет. Он из дема Эксоны (см. выше прим. 4) и, значит, земляк Лахета (см. прим. 2 к с. 223).— 270.

6 О Лисиде, отце Демократа, других сведений нет. Здесь упоминаются общегреческие атлетические состязания в Дельфах, посвященные Аполлону Пифийскому, а также на Истмийском, или Коринфском, перешейке в честь Посейдона и в Арголиде (на п-ове Пелопоннес), посвященные Зевсу Кемейскому (см. прим. 25 к с. N76). О еще более древних вещах — букв, «о еще более современных Кроносу» вещах (см. прим. 34 к с. 132).- 271.

7 Геракл —знаменитый греческий герой, сын Зевса и Алкмены, супруги царя Амфитриона. В Греции ходили предания о многочисленных потомках Геракла, который, совершая подвиги, странствовал по всему свету и имел большое количество любовных свйзей. См. также прим. 20 к с. 101.— 271.

8 Эта поговорка не раз встречается у Платона (напр., Горгий 527 а — «плетут старухи»; Теэтет 176 в — «бабушкины сказки»).— 271.

9 Гермес считался покровителем палестр и гимнасиев, так как слыл зачинателем состязаний (ср. эпитет Гермеса «состязатель» — enagonios.— Pind. Pyth. II 10 Snell — Maehler). Ему был посвящен праздник Гермеи в Афинах (Эсхин II 10.— Aeschinis orationes cur. Fr. Blass Lipsiae, 1896), Аркадии (Павсаний VIII 14,10) на Крите. По старинному закону Солона (см. прим. 51 к с. 100), на празднества Гермеса в палестрах взрослые не допускались, и дети праздновали его вместе с подростками (neaniscoi).—272.

10 См. прим. 1 к с. 96.-273.

11В оригинале calos te cagathos, т. е. Лисид воплощал полноту калокагатии (см. прим. 48 к с. 204).— 273.

12 Изречение, выражающее один из жизненных принципов пифагорейцев, не раз встречается у Платона (напр., Государство IV 424 а, V 449 с; Законы V 739 с).- 273.

13 В оригинале paidagogos, педагог, букв, ведущий ребенка. Здесь воспитатель — раб, обязанность которого отводить мальчика в школу.- 275.

14 На лире струны (обычно семь или восемь) натягивались специальным ключом для настройки, играли же на ней с помощью плектра — палочки из дерева или слоновой кости.— 276.

550

15Игра слов. Греч, phronein — разуметь, быть знающим, a mega phronein — много о себе думать, гордиться собой.— 278.

16Ктесипп, ученик Сократа, был известный спорщик (см. наст. изд., Евтидем, преамбула к прим.). Не удивительно, что Менексен, будучи учеником Ктесиппа, тоже оказывается спорщиком и человеком весьма искушенным в свои 13—14 лет.— 279.

17См. прим. 31 к с. 199,- 279.

18«Клянусь собакой!» или «Клянусь гусем!» — излюбленные клятвы Сократа, так как он не любил упоминать всуе имена богов.

Богатства персидских царей вошли в поговорку (см. также прим. 15 к с. 116). В данном случае, упоминая сокровища Дария, Платон, возможно, по предположению Вл. Соловьева (Творения Платона, т. I, с. 325). имеет в виду золотые монеты с изображением Дария, так называемые дарики, бывшие в ходу среди греков, что было вполне наглядным примером для детей, с которыми беседовал Сократ.— 279.

19Эти стихи принадлежат Солону (fr. 13 Diehl), пер. С. Я. Шейнман-Топштейн.— 281.

20 Одиссея XVII 218, пер. В. В. Вересаева. Ср. «Пир» (195 b), где перефразируется эта гомеровская строка.— 282.

21Здесь имеются в виду натурфилософы и, возможно, Анаксагор, автор сочинения «О природе», у которого Ум (Нус) упорядочивает смешение элементов, так называемых гомеомерий, мельчайших материальных частиц (59 А 43 Diels). Аристотель указывал, что «натурфилософы приводят в порядок всю природу, взявши в качестве принципа стремление подобного к подобному» (31 А 20 a Diels). Тот же принцип фигурирует у атомистов Левкиппа (67 а 1 Diels) и Демокрита (68 А 99 a Diels). На основе этого же принципа взаимодействуют магнит и железо, состоящие из подобных атомов (68 А 165 Diels = 200 Маковельский).— 283.

22Возможно, здесь имеются в виду известные слова Гераклита: «Неразрывные сочетания образуют целое и нецелое, сходящееся и расходящееся, созвучие и разногласие; из всего одно и из одного все образуется», которые приводятся Аристотелем в подтверждение идеи о том, что «и природа стремится к противоположностям, и из них, а не из подобных вещей (оус ее ton homoion) образует созвучие» (22 В 10 Diels).- 285.

23 Работы и дни 25—26, пер. С. Я. Шейнман-Топштейн. У Гесио-даречъ идет о том, что существуют две Эриды — богини раздора. Одна вызывает войны и вражду, а другая побуждает к труду, причем даже ленивого человека (11 — 24). Платон несколько видоизменяет стихи. Приводим эти строки в переводе В. В. Вересаева:

Зависть питает (coteei) гончар к гончару и плотнику плотник, Нищему нищий, певцу же певец соревнует усердно (phthoneei). Здесь «зависть» и «соревнование» выражают благую Эриду. Однако в оригинале у Гесиода стоят глаголы coteo — питать злобу, гнев (со-tos — длительная, подспудно питаемая злоба или гнев), а также phthoneo — завидовать (phthonos — зависть). Таким образом, или ге-сиодовское употребление глаголов с очевидной отрицательной нагрузкой — coteo и phthoneo — не исключает элемента хорошей зависти и соревнования, или в самом тексте Гесиода ощущается некое несоответствие с предшествующими строками, которое переводчик В. В. Вересаев и стремился преодолеть. Однако Платон как раз говорит не о хорошей зависти, а о враждебности подобного подобному и хорошего хорошему. И в этом контексте необходимо перевести стихи, не смягчая значения глагола coteo, что и сделано в переводе С. Я. Шейнман-Топштейн. — 255.

551

24Здесь чувствуются принципы, установленные Эмпедоклом и Гераклитом-. Эмпедокл говорит о силе Любви (Philia) и Вражды (Neicos), благодаря которым стихии притягиваются и отталкиваются в своем круговращении до тех пор, пока, «сросшись в единое вселенское целое, не потеряются в нем» (В 26 Diels). См. также фрагменты Гераклита (В 51 Diels) и прим. 13 к с. 181. Платон не раз касается этой проблемы. См. «Пир», речь Эриксимаха о любви, где говорится о том, что «требуется уменье установить дружбу между самыми враждебными в теле началами и внушить им взаимную любовь» (186 d), а также прим. 51 о космической гармонии противоположностей. О смешении «противоположных [первоначал]», составивших основу неба, животных и растений, см.: Законы 889 с— 285.

25В сочинении Псевдо-Аристотеля «De mundo» (О мире 5, 396 b 7) есть целое рассуждение о том, как «природа стремится к противоположностям» и из них, а не из «подобных вещей» образует созвучие.Здесь приводится множество примеров, обобщающих опыт классической натурфилософии, и в частности Гераклита (В 10 Diels). Мужской пол сочетается с женским, живописец смешивает белые и черные, желтые и красные краски, музыка создает гармонию из высоких и низких, протяжных и коротких звуков, грамматика создает искусство письма из соединения гласных и согласных и т. д. Судя по тому, что Сократ упоминает о «возвышенных выражениях» того, кто учил о влечении противоположных начал, это действительно могли быть Гераклит, славившийся высокой поэтичностью языка, и Эмпедокл. Идеи Эмпедокла (В 20, 23 Diels), возможно, послужили основой для рассуждений в трактате «О мире».— 285.

26Ср.: Аристотель. Никомахова этика VIII 2, 1155 а 28—31. — 286.

27Поговорка, возможно, восходит к ноэту-элегику VI в. Феогниду (148'Diehl).- 286.

28Это рассуждение Сократа о ни дурном ни хорошем, а среднем (каковой и является в конечном счете именно дружба) перекликается с другими положениями как в ранних (Хармид 161 ab, Евтидем 280 е), так и в зрелых (Горгий 467 е; Пир 202 аb) диалогах Платона. В «Пире», например, признается, что между мудростью и невежеством, прекрасным и безобразным, добрым и злым всегда есть нечто среднее. Эрот, бог любви, не прекрасен и не добр, но он не безобразен и не зол, а находится посредине между крайностями (см. выше преамбулу).— 286.

29Рассуждение о том, что обладание полнотой бытия исключает •стремление, вполне аналогично объяснениям, которые Диотима дает Сократу в «Пире», рассказывая о природе богов и Эрота (см. выше преамбулу). — 289.

30См. прим. 42 к с. 143.- 289.

31Здесь перед нами уже в раннем диалоге Платона вполне отчетливое положение о существовании некоего первоначала, или «того, что первое» (eceinotoproton), т. е., собственно говоря, речь идет о наличии высшей идеи блага, блага самого по себе, ни на чем не основанного, того, что называется Платоном «беспредпосылочным началом» (arche anypothetos), вполне автаркичным и ни в чем не нуждающимся абсолютом (см.: Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969, с. 621—634). У Аристотеля аналогом этого абсолюта явится «идея идей», «перводвигатель» (proton cinoyn), Ум — Нус, сам от себя зависящий и испытывающий высшее блаженство в созерцании самого себя (см.: Лосев А. Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика. М., 1973, с. 38—70). У неоплатоников этим первоначалом станет Единое, которое выше ума (см.: Лосев А. Ф. Истори

552

античной эстетики. Поздний эллинизм. М., 1980, с. 677—696).— 290.

32 Цикута (лат. cicuta virosa или conium maculatum, греч. coneion, русск. болиголов) — ядовитое растение, семена которого растирались для получения яда. В Афинах употреблялось для казни осужденных на смерть (см.: Федон 115 а — 118 а — о казни Сократа; Ксенофонт. Греческая история II 3, 56 — о казни Ферамена).— 291.

33Слова Сократа о вожделении к тому, в чем кто-то нуждается (endees), соответствуют рассуждению в «Пире» (см. выше преамбулу). -293.

34В оригинале oiceion — родственное, свое. Сократ хочет сказать, что человек ищет в дружбе нечто ему родственное, свое. Поэтому и далее он утверждает, что друзья по своей природе «родственны» (oiceioi) друг другу, т. е. они «свои». Именно это «свое», которого ему недостает, ищет стремящийся к дружбе.— 294.

35 Родственное, или «ьсвое», тождественно благу потому, что стремление обладать в дружбе «своим» есть не что иное, как стремление обладать благом (ср. «Пир» 206 b, где любовь всегда любовь к благу).- 295.

36 Рабы, сопровождавшие детей, часто были варварами и плохо говорили по-гречески. То, что рабы перепились, характерно, по мнению грека, как раз для варваров.— 295.

ХАРМИД

«Хармид» — диалог, пересказанный самим Сократом (см. наст, изд., Евтидем, преамбула к прим.). Беседа посвящена разбирательству одной из важнейших составных частей добродетели — сдержанной цельности ума, выраженной греческим словом sophrosyne, которое невозможно перевести ни на один современный европейский язык и которое буквально означает «цело-мудрие». Все собеседники Сократа в той или иной степени известны по другим диалогам. Херефонт — старый друг Сократа (см.: Апология Сократа, Горгий), Критий и Хармид — двоюродные братья, родичи Платона (см.: Протагор, Пир, Тимей, Критий). Действие происходит в 431 г. Сократ, вернувшись из-под Потидеи, отправляется в Палестру повидать друзей. Здесь в центре внимания оказывается юный Хармид, отличающийся необычайной красотой, которая-, по мнению Сократа, должна обязательно соответствовать красоте душевной. Хармид, страдающий от головной боли, решил довериться старинному заговору, который Сократ узнал от некоего фракийца. Сократ же готов вылечить юношу, только если тот позволит «заговорить» свою душу, т. е. сделать наилучшим свой разум. Так возникает тема софросины, «цело-мудрия», свойственного человеку, обладающему так называемой калокагатией (см. ниже прим. 7). Об этой-то беседе, происшедшей, по словам Сократа, «только вчера», и повествует он своим знакомым.

1 Сократ участвовал в 431 г. в осаде Потидеи (город в Македонии, принадлежал Коринфу), т. е. в тех военных действиях, которые послужили началом Пелопоннесской войны (см. прим. 31 к с. 104). В общей сложности осада длилась с 432 по 429 г. См. также Апология Сократа, прим. 31; Пир 219 е — 220 е, где рассказывается, как Сократ тогда в зимнюю стужу ходил босиком по льду и как однажды, предавшись размышлениям, он стоял в одной и той же позе с вечера до утра, и, помолившись восходящему солнцу, он наконец ушел.— 296.

2 Посейдон Таврии, т. е. Посейдон Бычий, или Бык (ср.: Heslod. Scut. 104.— Hesiodi carmina, ed. A. Rzach. Lipsiae, 1913; далее — Rzach). Этому морскому божеству, брату Зевса, приписывали буйный

553

нрав, его именовали также «колебателем земли» и «синекудрым». Бык — одна из древних зооморфных ипостасей Посейдона (так же как, впрочем, и Зевса и Диониса). В мифе о Тесее и в критских мифах Посейдон высылает из моря быка, который оказывается причиной многих бедствий. Согласно легенде, Посейдон спорил с Афиной из-за господства в Аттике (см. прим. 14 к с. 99), и то, что палестра названа его именем, совершенно естественно в Афинах. Кроме того, здесь, видимо, имеет место игра слов: Сократ является невредимым из-под Потидеи — города, имя которого связано с Посейдоном (ср. варианты имени бога — Poteidan, Potidan, Poteidoyn), и сразу направляется в палестру, носящую имя этого грозного божества. Царский храм — храм архонта-басилевса (см. прим. 17 к с. 100).— 296.

3 См. прим. 10 к с. 179.- 296.

4 Критий — сын Каллесхра, двоюродный дядя Платона, будущий глава Тридцати тиранов, погибший в 403 г. (см. прим. 38 к с. 106, а также Протагор, прим. 22). Критий был известен как софист и поэт. Фрагменты его сочинений см.: Diels, t. I, kap. XXII (в русск. пер.: Маковельский А. Софисты, вып. 2. Баку. 1941, гл. X). Каллесхр — брат Главкона (оба они сыновья Крития Старшего, внука Дропида, родственника Солона), отца матери Платона Периктионы.— 296.

5 Хармид — сын Главкона, родной брат Периктионы, матери Платона, поддерживал Крития в политической борьбе; они погибли в одном сражении (Ксенофонт. Греческая история II 4 19; Воспоминания... III 7). Хармиду посвящен одноименный диалог (см. наст. изд.). См. также выше прим. 4.— 297.

6 Характерно замечание Сократа, что Хармиду подобает (prepei) иметь достойную душу. Подобающее, подобное (to prepon) несет у Платона эстетическую нагрузку, означая нечто соответствующее дручгому и создающее органичное единство целого. Благодаря подобию все части целого оказываются взаимосвязанными лучше, удобнее, прекраснее. В прекрасном теле обязательно присутствует подобие.— 297.

7 В оригинале calos cagathos, т. е. Хармиду присуща калокагатия. Хармид, если судить по дальнейшей характеристике (157е — 158 а), является образцом старинно-аристократической калокагатии. Род его древний, знатный, доблестный, величавый и благополучный. См.: Лосев А. Ф. История античной эстетики". Софисты. Сократ. Платон, с. 288— 294. См. также прим. 48 к с. 204.— 298.

8 Душа и ее способности раскрываются с помощью диалектической беседы, так же как в упражнениях телесных раскрываются физические способности человека.— 298.

9 В этой характеристике юного Хармида чувствуется легкая ирония. Хармид, видно, любит порассуждать на высокие темы. Заметим, однако, что представители рода Крития, Хармида (и, добавим, Платона) были талантливыми и одаренными людьми (вспомним знаменитого Солона (см. ниже прим. 10), да и сам Критий — поэт). Нет ничего удивительного, что Хармид тоже не чужд поэзии.— 298.

10О Солоне см. прим. 51 к с. 110.— 298.

11Кидий — мелический поэт, упоминаемый также у Плутарха (De facie quae in orbe lunae apparet, 19 p. 931 e. Русск. перевод: «О лице, видимом в лике Луны». См.: Филологическое обозрение, 1894, т. VI, приложение, с. 1—41) наряду с Архилохом, Мимнермом, Стесихором и Пиндаром. Цитата из Кидия в рукописях диалога приводится по-разному.— 299.

12 Залмоксид (Залмоксис, Замолксис, Салмоксис), легендарный ученик Пифагора, бывший раб, фракиец, гетили скиф, распространил, вернувшись на родину, пифагорейское учение и за свою праведную

554

жизнь почитался бессмертным {Геродот IV 95). Диоген Лаэрций (VIII 1, 2 со ссылкой на Геродота) сообщает, что Залмоксиса геты почитали Кроносом и приносили ему жертвы. — 300.

13О единстве целого и частей см.: Теэтет 204 а — 205 b. Это единство мыслится не механическим, а диалектическим: целое обладает новым качеством по сравнению с частями (Софисгт 245 а). Поэтому представление об организме как целостном единстве дает возможность лечить не симптомы, больше проявляющиеся в отдельных частях тела, а саму болезнь. — 300.

14В древности верили, что заклинаниями можно лечить болезни. Это представление основано на действительном наблюдении: определенным образом подобранные слова, воздействуя на психику, помогают больному справиться с физическим недугом. Лекарь — тот, кто правильно подбирает слова (корень слова «лек» указывает на выбор чего-то и затем собирание в целое, т. е. на произнесение и чтение вслух); лечить — воздействовать с помощью правильно подобранных слов (ср. лат. lego — читаю, собираю, elegans — избранный и т. д.).— 300.

15Даром бога Гермеса считались неожиданные находки, свидетельствующие о том, что бог посылает путникам удачу. См. прим. 14 к с. 115. - 301.

16Здесь упоминается Критий Старший, который фигурирует в «Тимее», где он рассказывает со слов своего родича Солона историю Атлантиды, слышанную им еще мальчиком (21 а — 25 d). Дропид именуется у Диогена Лаэрция братом Солона (III 1, 1). Стихи Солона, посвященные Критию, см. fr. 12—14, 18—20 Diehl. Об Анакреонте см. прим. 18 к с. 72. — 301.

17Пириламп, сын Антифонта, был вторым браком женат на сестре Хармида Периктионе, матери Платона. Он, таким образом, муж сестры Хармида, его зять. Этот Пириламп имел сына Антифонта, о котором идет речь в «Пармениде» (126 b — 127 d). Пириламп упоминается Плутархом как друг Перикла (Плутарх. Перикл XIII). — 301.

18Абарис, скиф или гипербореец, жрец Аполлона, получил, по преданию, от Аполлона золотую стрелу, с помощью которой летал по воздуху. Считался чудотворцем, пророком, целителем, аскетом (Геродот IV 36). - 301.

19В оригинале homoiagrammata — одинаковые (подобные) буквы, здесь — одинаково хорошо написанные буквы. — 303.

20См. прим. 35 к с. 249. — 305.

21Ср. «Тимей» (72 а), где вспоминается старая пословица — «лишь рассудительный в силах понять сам себя и то, что он делает». Судя по дальнейшему изложению (164 d), рассуждение о «своем» деле Хармид, возможно, слышал от Крития. — 306.

22В оригинале prattein и poiein. Если вспомнить, что в «Никомаховой этике» (VI 4, 1140 а 1—23) Аристотель различает praxis (творческая деятельность) и poiesis (делание), то становится ясно, что в творческом действии совпадают деятельность и ее цель, а в обычном действии процесс делания мыслится вне его связи с результатом. См. также ниже прим. 23. — 308.

23В оригинале poiein и ergadzesthai. Ср.: Гиппий меньший 373 de.- 308.

24Ср.: Работы и дни 311: «Нет никакого позора в работе: позорно безделье». — 308.

25Страсть софистов к тончайшим дистинкциям в толковании близких по значению слов или синонимов сказывается также в рассуждениях «Гиппия большего» о «пригодном» и «полезном» (Гиппий

555

больший, прим. 31) и «Протагора» — о различии между «быть» и «стать» (Протагор, прим. 49). —309.

26См. прим. 46 к с. 203. - 310.

27Русскому приветствию «здравствуй» (пожелание здоровья, ср. лат. salve) соответствует греческое chaire — «будь весел» и «будь радостен» (пожачание хорошего настроения). — 310.

28См. прим. 51 к с. 110. Схолиаст (VI, р. 290 Hermann) сообщает, что второе из этих изречений было начертано в Дельфах. В оригинале «беде» соответствует ата (ate) — ослепление, приводящее к гибели. У Гомера Ата — богиня несчастья, дочь Зевса. О ней см.: Пир, прим. 64. - 311.

29Для Сократа характерно смешивание понятий «искусство» (techne) и «наука» (episteme). По Платону, и то и другое достигается с помощью обучения и научения, так что и науке и искусству противопоставляются вдохновение и божественное безумие (mania), о чем идет речь в «Ионе», где рапсод Ион именуется «божественным, а не искусным хвалителем Гомера» (542 а).— 312.

На пиршествах третья («совершенная» — см.: Филеб, прим. 59) чаша приносилась в жертву Зевсу Спасителю (Сотеру). Это выражение не раз встречается у Платона как образное: собеседники делают третью, окончательную попытку выяснить вопрос.— 313.

31Здесь обсуждается диалектика отношений одного и иного, характерная для диалога «Парменид» (137 с — 166 с).— 316.

32Здесь обсуждение некоего абстрактного понятия свидетельствует о начале формирования учения Платона об идеях. Знание знания, т. е. знание, сознающее себя как знание, есть не что иное, как идея знания, т. е. знание в чистом виде. Таким образом, здесь налицо попытка найти идею софросины, или «рассудительности», которая и является наукой наук, или «способностью знать вообще» (170 d), «а знание чего именно» (170 е) в отдельности, т. е. конкретное знание отдельных сфер человеческой деятельности, к этому отношения не имеет. Как говорит Сократ, человек, обладающий идеей софросины, не обязан разбираться в многообразии практических наук, ибо всему, что он изучает, он предпосылает знание знания. — 317.

33Здесь имеется в виду известное место из «Одиссеи», где Пенелопа говорит еще не узнанному ею мужу об обманчивых и истинных снах. Первые проходят через ворота из слоновой кости, а вторые через роговые ворота. У Гомера чувствуется в стихах игра слов, которая не всегда передается переводчиками. Она хорошо выражена в переводе В. В. Вересаева:

Те, что летят из ворот полированной кости слоновой,

Истину лишь заслоняют и сердце людское морочат;

Те, что из гладких ворот роговых вылетают наружу,

Те роковыми бывают, и все в них свершается точно.

(XIX 564-567).- 322.

34В оригинале telos toy ey prattein, букв, завершение благополучия. Но так как слово telos — конец, цель (ср. телеология) имеет в греческом языке значение окончательной реализации, совершенной законченности (ср. Зевс — Телейос, т. е. Зевс, приводящий к законченному совершенству), это выражение можно перевести как совершенное осуществление благополучия.— 322.

35Здесь вполне очевидный намек на гомеровского прорицателя Калхаса, о котором говорится: «Ведал, премудрый, он все, что было, что есть и что будет» (Илиада I 70). — 323.

36Сократ высказывает одну из любимых своих мыслей, что знание, не различающее добра и зла, не является истинным, и, наоборот, насто-

556

ящее знание всегда ведет к благу и пользе (174 е). Знание добра и зла стоит для Сократа выше любой науки и создает в человеке подлинное единство всех его духовных и практических сил, которыми отличается настоящая калокагатия (см. прим. 48 к с. 204). — 324.

37Об учредителе имен см. в диалоге «Кратил», где говорится, что имя вещи присваивает своего рода законодатель имен — номотет (nomotethes, 388 е), или мастер имен (demioyrgos, 389 а), который создает имена по образцу эйдоса, т. е. идеи, имени (390 а). Поскольку же в отношении имен необходимо знание (epistasthai, 389 d), а знающим может быть только тот, кто спрашивает и отвечает, то учредитель имен должен учиться у диалектика (dialecticos, 390 cd), создавая имена не по личному произволу, а в соответствии с объективной природой имен. См. также наст, изд., Альбин VI 10.— 325.

38Как и в диалогах «Гиппий больший» и «Протагор», здесь не делается окончательного вывода о том, что же такое рассудительность. Главная цель Сократа — заставить читателя задуматься над диалектикой понятия. Ксенофонт, указывая, что Сократ не дал определения Софии (мудрости) и софросины — «цело-мудрия» (рассудительности), ставит, однако, ему в заслугу положение о том, что, зная прекрасное (cala) и хорошее в нравственном смысле (agatha), надо уметь ими пользоваться, а зная нравственно безобразное, надо его избегать (Воспоминания... III 9, 4). — 325.

39Здесь опять Сократ уподобляется некоему чародею, увлекающему за собой людей своими речами и «заговорами» (см. прим. 58 к с. 221). -326. 557