Часть 8.

эффективное и гармоничное

функционирование всей этой сложной

системы обеспечивает возможность

реализации творческого акта. Однако в

рамках современной технократической

культуры преимущественное развитие

получили средства, базирующиеся на

осознанном восприятии и оперировании

информацией. Соответственно этому

сформировались и стереотипы восприятия действительности, и система

приоритетов и ценностей, и картина

мира (включая критерии научности), идр.

Напротив, те компоненты мыслительной

активности, которые более

непосредственно связаны с фило- и

онтогенетически ранними формами

репрезентации и оперирования

информацией (являющиеся базисом под-

сознания и бессознательного),

приобрели статус знания низшего

порядка, менее ценного, менее

достоверного, менее совершенного.

Такое, если так можно выразиться,

несколько высокомерное отношение

создавалось постепенно всем духом,

всем пафосом прогресса, совершавшегося в направлении доминирования

средств осознанного восприятия и

переработки информации.

И именно потому, что специально это

мироощущение никем не насаждалось,

оно оказалось столь прочно вплетенным

202

в структуру цивилизации, что

отказаться от него, и даже просто

вычленить компоненты такого рода

стереотипов, не так-то просто.

Примером такого высокомерно-пренебрежительного недооценивания

альтернативного мировосприятия может,

на наш взгляд, служить существовавшее

до недавнего времени отношение к

детской культуре. (Кстати говоря,

если учесть существование взаимосвязи

между фило- и онтогенетически ранними

формами восприятия и осмысления

действительности и содержанием

бессознательного и подсознания,

представляется не случайным, что

подобное отношение затронуло детскую культуру.)

Хотя научный интерес к детскому

фольклору пробудился в различных

странах в конце прошлого столетия53,

но тогда он носил несколько

академический характер: записи

делались на основе воспоминаний

взрослых и, естественно, подвергались

цензуре "взрослого" сознания.

____________________

53В России одним из первых его собирателей был П.В.Шейн. В 20-е годы многое для развития

исследований сделали О.И.Капица и Г.С.Виноградов. Однако в 30-е годы эти исследования приостановились.

203

И лишь с 60-х годов нашего столетия

начинаются исследования "живой"

фольклорной традиции детей, которые

позволили выявить удельный вес

различных "жанров" в структуре

фольклора, условия, необходимые для

того, чтобы ребенок мог приобщиться к

детской традиции, нормы поведения,

существующие в детском сообществе, ит.д.

Стали изучаться такие устойчивые

феномены детской культуры, как

"дразнилки" (мощное средство пресечения нежелательных для группы форм

поведения), "страшилки" (знаменитые

"черная рука", "красное пятно" и пр.,

через рассказы о которых прошли,

наверное, все взрослые),

многочисленные "отговорки", сам

характер которых (строго

фиксированные формы, непререкаемый

авторитет) наводит на мысль об их

родстве некоторым ранним проявлениям

ритуальной практики. Обращает на себя

внимание также безграничная

уверенность в действии разного рода

заклятий ("скрещенные на груди руки

оберегают от нападения змеи"),

"вызываний" (гномиков, Белоснежки,

чертиков и т.п.), гаданий, традиционных словесных формул, имеющих

почти магическую власть над участниками "ритуала" ("Тьфу, тьфу.

Космическая печать, не стирать",

204

"Мирись, мирись, мирись и больше не

дерись. А если будешь драться, я буду

кусаться. А кусаться ни при чем, буду

драться кирпичом. А кирпич ломается,

дружба начинается"). Все эти стороны

жизнедеятельности изучаются

специалистами (и то, как мы видели, с

недавнего времени). Обыденное же

сознание относится к этим феноменам

снисходительно-покровительственно:

придет время, дети поумнеют, и все

эти глупости сами по себе пройдут. Но

полезно было бы задаться вопросом:

почему подобные формы осмысления и

упорядочения мира настолько

устойчивы, что встречаются у разных

народов и в практически неизменном

виде сохраняются на протяжении

длительного времени?

В целом же хотелось бы отметить

следующее. Обращаясь к анализу

альтернативных форм мышления и

восприятия, хорошо было бы нам не

уподобиться представлениям племени

азанде, для которых целые пласты

реальности (включая определенного

типа взаимозависимости, вопросы,

отношения) вообще не существуют, так

как не вписываются в их картину мира

(которая, попутно отметим, очень

устойчива к попыткам критики с

позиции иных объяснительных моделей.

- И в самом деле, какой же нормальный

человек будет расходовать хороший

205

бенге, чтобы найти ответы на бессмысленные вопросы?). Поэтому

хотелось бы, чтобы различные формы

мировосприятия и мироощущения

(зачастую нетрадиционные для

современной культуры), различные

способы репрезентации и оперирования

информацией, о которых речь шла в

этой книге, не отвергались изначально

на том лишь основании, что наше

нынешнее восприятие и мышление не

таково. Мы стремились как раз к тому,

чтобы показать, что творческое

мышление, как целостный феномен, не

может быть понято, если наша

объяснительная модель будет

базироваться на учете лишь тех

компонентов видения мира, которые

традиционны и привычны для

современной технократической

культуры. Все то, что дала история

человечества, все плоды длительной

эволюции мыслительной способности, а

также то, что возникает и развивается

в процессе формирования и развития

детского мышления, - все это, хотя и

стерлось в значительной степени в

нашей памяти, но не утрачено нами.

Самые разные обстоятельства (о

которых здесь шла речь) осложняют

доступ к этим пластам системы лич-

ностных смыслов и к реконструкции

этих форм оперирования информацией, -

это и специфическая направленность

206

нашей цивилизации, и действие

механизмов психологической защиты, и

определенная нетерпимость к

результатам и достижениям

альтернативных культур, и, напротив,

некоторая переоценка собственных

достижений (которые, вообще говоря, у

технократической цивилизации

действительно очень велики, особенно

если в качестве мерила выбирается

технический прогресс, а не, допустим,

развитие духовности,

совершенствование личности и т.п.).

При этом может возникнуть такое

возражение: даже если не будет

отрицаться существование всех тех

форм восприятия и осмысления

информации (начиная с реликтовых и

кончая некоторыми альтернативными для

современной культуры), о которых мы

говорили, все равно маловероятно, что

это может что-либо дать для понимания

природы творческого мышления,

поскольку многие из них отражают

наивные знания и представления,

примитивные формы восприятия,

случайные (например, базирующиеся на

собственной эмоциональной реакции) оценки.

Мы уже стремились показать, что то,

что в рамках современной картины мира

квалифицируется как "наивное",

"примитивное", "случайное",

нуждающееся в изживании и

207

преодолении, по существу, может представлять собой гораздо более сложные (для оценки их роли в мышлении современного человека) феномены. С этой точки зрения сопоставим некоторые черты "реликтовых" и базирующихся на современной картине мира форм восприятия и представления информации. Причем преимущество

последних может оказаться не столь уж

очевидным, а недостатки первых - не

такими уж драматичными. Например, как

уже отмечалось, в основе формирования

первичных прото-образов лежали

комплексы впечатлений субъекта по

поводу определенной жизненной

ситуации (применительно к оценке сте-

пени адекватности мышления вроде бы

плохо - субъективизм). Они

представляли собой форму спонтанной и

непосредственной реакции,

осуществлявшейся в условиях

повышенной (по сравнению с

современной культурой)

чувствительности, восприимчивости

субъекта к сигналам окружающей среды.

Исходные прото-образы не содержали в

себе элементов интер-субъективности,

знания о том, что в этих

звукокомплексах является более

репрезентативным в отношении

коммуницируемого содержания, а что,

напротив, затрудняет возможности

взаимопонимания. (Тоже хорошего мало

208

- самый примитивный взгляд на вещи,

без учета того, что существенно, а

что малозначительно, случайно.)

Однако подобные комплексы

"незамутненных знанием" впечатлений,

зафиксированные в памяти человека,

служат источником нетривиальных

сопоставлений и ассоциаций (что очень

важно с точки зрения перспектив

нахождения творческих решений). В

свою очередь, сопоставления,

осуществляемые осознанно и

базирующиеся на современных формах

видения и осмысления мира, имеют в

своей основе, во-первых, те

представления о подобном, сходном,

которые существуют в настоящее время

в рамках данной культуры; во-вторых,

они используют данные, претерпевшие

многочисленные изменения вследствие

упорядочения, структурирования

информации, ее классифицирования,

именования и т.д. В результате, и те

содержания, которые участвуют в

подобного рода актах сопоставления,

не просто несут на себе отпечаток со-

временной культуры, но вообще (самым

непосредственным образом) являются ее

порождением. Следовательно, в них в

некоторой неявной форме отражены и

зафиксированы все те стереотипы

восприятия и осмысления мира, которые

присущи современной культуре (для

209

нахождения нестандартных решений это,

похоже, не так уж удобно).

Понятно, что для установления

нетривиальных аналогий (что многими

исследователями справедливо оце-

нивается как одно из необходимых

условий продуктивности мышления)

приходится пытаться выйти за пределы

этих стереотипов. Но как это

возможно, если оперирование

осуществляется в рамках системы

данных, базирующихся на этих

стереотипах, на основе представлений

о подобном (сходном, аналогичном),

которое существует в современной

культуре и включает эти стереотипы

как неотъемлемую составную часть?

(Тоже не очень обнадеживает).

Возможно, именно здесь оказывается

полезным тот альтернативный опыт

восприятия мира, который зафиксирован

в виде первичных прото-образов и

который постоянно пополняется за счет

получения новых компонентов

психических содержаний в результате

использования этих альтернативных

форм репрезентации информации. И

поскольку прото-образы базируются на

комплексах впечатлений субъекта,

постольку ассоциирование психических

содержаний может осуществляться на

основании, например, их сходной

переживаемости субъектом. Совершенно

ясно, что устанавливаемые на такой

210

основе ассоциативные связи могут

весьма существенно отличаться от тех,

которые базируются на выявлении

необходимых признаков сопоставляемых

объектов.

Здесь снова возникает возражение, что

аналогии, основанные на сопоставлении

собственных впечатлений, мало что

могут дать для рационального

осмысления проблемы. Однако, как нам

представляется, это не так. В первой

главе были подробно проанализированы

механизмы, обеспечивающие возможность

неслучайной и непроизвольной

репрезентации ситуаций в комплексах

впечатлений субъекта. На этом

основании мы можем делать вывод о

том, что в прото-образах, пусть в

наивной (с точки зрения современной

культуры) форме, но достаточно

адекватно отражались значимые для

человека как вида параметры жизненной

ситуации. Поэтому установление

ассоциаций на базе уподобления

комплексов собственных впечатлений

может иметь в своей основе серьезные

объективные корреляции, знание о

которых, кстати говоря, вполне может

оказаться утраченным в процессе

развития цивилизации в направлении

доминирования средств символической

репрезентации информации. То же

относится к тем пластам системы

личностных смыслов (а также к тем

211

механизмам оперирования информацией),

которые связаны с функционированием

образов-символов. Хотя по сравнению с

прото-образами они содержат элементы

интерсубъективного знания, более

опосредованно относятся к окружающей

реальности, все же при этом они

сохраняют отпечаток исходного,

эмпатического восприятия.

Преимущество образов-символов как

формы репрезентации информации мы

видим в том, что они объединяют в

себе противоположные способы освоения

мира - непосредственность и

спонтанность индивидуальных

интегральных образов с

интерсубъективностью, относительной

независимостью от сиюминутного

восприятия реалий окружающего.

Образы-символы позволяют в

максимально сжатой, спрессованной

форме адресоваться к тем содержаниям,

воспроизведение которых требовало

вначале оживления в памяти всего

комплекса связанных с ситуацией

впечатлений.

В форме образов-символов появляется

возможность выражать и

коммуницировать содержания ситуаций,

непосредственным участником которых

сам субъект не был. Образы-символы

служат источником возникновения

мыслительных конструктов, аналогов

которым в объективной реальности

212

человек не встречал. На этой основе

становится возможным возникновение

верований, разного рода фантазий, в

архаичной форме задающих картину

мира, принимаемую данным сообществом.

Применительно к анализу творческого

мышления эти особенности

репрезентации и оперирования инфор-

мацией с помощью образов-символов

играют немаловажную роль. В

частности, за счет "перевода"

проблемы на этот уровень анализа

удается в значительной степени отойти

от многих стереотипов символической

культуры и в то же время обратиться к

тем пластам содержаний, в которых

фиксирован непосредственный,

образный, целостный опыт субъекта.

Итак, мы стремились показать, что

самые различные способы представления

и оперирования информацией, о которых

речь шла в этой книге, имеют право на

существование в модели

функционирования творческого

мышления. Все они - на разных стадиях

и в различной степени - участвуют в

решении задач. Одни процедуры - сбор

данных, проверка гипотез, выведение

возможных следствий из того или иного

допущения - осуществляются с

преимущественным использованием

средств осознанного оперирования

информацией (символических или

образных - в зависимости от характера

213

задачи). Для других стадий,

традиционно выделяемых в рамках

творческого акта (инкубация, озаре-

ние), характерно доминирование

неосознанных механизмов переработки

информации, а также обращение к

пластам системы личностных смыслов,

зафиксированных в подсознании или

бессознательном.

Если же попытаться кратко сформулировать выводы относительно

специфики трансформаций в характере

мыслительной активности при переходе

от осознанного анализа проблемы к ее

переработке на уровне подсознания

(бессознательного), то можно сказать,

что при этом осуществляется обращение

к принципиально иной сфере

психических содержаний, базирующихся

на иной картине мира и ином понимании

места человека в нем, а также

использование альтернативных механиз-

мов репрезентации и оперирования

информацией.

4. ЛИЧНОСТЬ И ТВОРЧЕСТВО

В этой главе мы попытаемся наметить определенные механизмы функционирования мышления, объяснить некоторые эмпирически выявляемые особенности восприятия и переработки информации лицами с высоким творческим потенциалом. При этом особенно интересными кажутся нам вопросы, связанные со спецификой организации концептуальных структур, ассоциативных сетей, особым статусом стереотипов (когнитивных штампов) в мышлении креативных личностей. Известно, что способность более эффективно оперировать противоречивой информацией специалистами выделяется в числе отличительных черт одаренных людей1. На наш взгляд, эта их особенность связана с иной (не только количественно, но и качественно) представленностью подсознательно протекающих мыслительных процессов.

На уровне сознания человек не очень удачно использует противоречивые данные. И в частности, исследования показали2, что в ситуациях, когда

____________________

1MacKinnon D.W. Creativity: a Multi-faceted Phenomenon//Creativity. A discussion at the Nobel Conference.

Amsterda;L.,1970. P.29-32.

2Posner M. Cognition: An Introduction. Illinois,1973. P.80.

165

испытуемые были вынуждены формулировать суждение на основе совокупности признаков, содержавших

взаимоисключающие утверждения, их мыслительная стратегия сводилась к отбрасыванию одного из компонентов противоречивой информации и принятию решения на основании другого. При этом выбор "оставляемого" признака

определялся некоторыми установками

достаточно общего характера:

собственными предпочтениями, сложив-

шейся системой представлений и т.п. С

чем же связана такая особенность

функционирования сознания? Рассмотрим

эти вопросы несколько подробнее.

В каждую единицу времени на органы

чувств человека обрушивается

гигантский поток информации. И лишь

весьма незначительная ее часть

осознается. В основном же она

фиксируется и репрезентируется неосо-

знанно. Это приводит к тому, что на

уровне подсознания функционирует

информация, миновавшая барьер со-

знания и критичности, не испытавшая

на себе действия мыслительных

процедур (структурирования, классифи-

кации, упорядочения и т.д.),

используемых в процессе вербализации

информации. Поэтому она обладает та-

кими свойствами, как неупорядоченность, многообразное

переплетение свойств, связей,

166

отношений (да и сами они не

выделяются в том виде, в каком это

характерно для сознания), наличие

разнообразных оттенков, полутонов и

прочих затрудняющих упорядочение, но

более адекватно отражающих реальный

мир компонентов информации.

Сознание не может эффективно

функционировать в таких условиях: для

него характерно выделение стабильного, однозначного,

последовательного. В определенном

смысле, наверное, можно утверждать,

что оно оперирует предельными

значениями (не исключительно ими, но

предпочтительно ими). А предельные

значения различных оттенков и

полутонов сведутся как раз к двум,

являющимся крайними точками

континуума. И поскольку сознание не в

состоянии их совместить - настолько

противоположными оказываются их

параметры - фундаментальную роль

начинает играть требование

непротиворечивости рассмотрения3. При

____________________

3Следует оговориться, что речь в данном случае идет о сознательной переработке информации в рамках мышления, развившегося и функционирующего в современной технократической цивилизации. Хорошо известно, что существуют типы мышления (например, архаичное или

167

таком понимании оно сводится,

фактически, к призыву, сделав ставку

на одно упорядочение континуума (и

лежащее в основе этого упорядочения

огрубление реальных связей), не

использовать при этом огрубления того

же континуума в противоположном направлении.

В теоретических построениях такая

стратегия оправданна, поскольку

позволяет до конца раскрыть то со-

держание, которое скрыто в выбранном

предельном случае. И все результаты,

которые будут получены на этом пути,

окажутся однозначно относимыми именно

_____________________________________

мышление, сформировавшееся в рамках

альтернативных культур, - скажем,

буддистской), которые совершенно по-иному относятся к противоречиям: или

нечувствительны к ним, что особенно

характерно для филогенетически ранних

форм культуры, или рассматривают

знание, представленное в логически-

противоречивой форме, как феномен

более высокого порядка, чем

дискурсивное знание, как средство

достижения особых состояний сознания.

Например: "Так Приходящий говорил о

всех мыслях как о не-мыслях, поэтому

их и именуют мыслями" ("Алмазная

праджняпарамита-сутра"//Психологические аспекты буддизма. Новосибирск,1991. С.118).

168

к данному исходному упорядочению

информации. Несоответствия, которые

неизбежно возникнут раньше или позже,

поскольку в основе всего лежало

изначальное огрубление реальных

связей и отношений, также будут од-

нозначно и недвусмысленно относимы к

выбранному упорядочению, а не к

некоторой нерасчлененной и не-

структурированной совокупности

исходных представлений.

Поэтому, очевидно, можно сказать, что

в противоречии реализованы предельные

состояния того континуума, который

существует в "картинке" подсознания и

с которым сознанию трудно справиться.

Противоречие - это, в некотором роде,

"ужас сознания" перед безграничностью

неосознаваемого, а закон непротиворечия - это попытка

защититься от разрушительного для

него объема и немыслимого

разнообразия информации, которыми

оперирует подсознание.

Сознательная настроенность субъекта

на возможность допустить противоречие

в собственной картине мира уменьшает

порог восприятия неосознаваемого, в

результате чего данные

подсознательной переработки

информации оказываются более

доступными осознанию. Поэтому

внутренняя готовность субъекта

принять противоречие, признать его

169

правомерность (а не отбросить сходу

один из компонентов информации, как

не соответствующий действительности)

- важнейший эвристический фактор.

Существование на уровне сознания

противоречивых утверждений является

отражением того обстоятельства, что

субъект признает наличие

определенного несоответствия

(допустим, между принимаемыми им

общими положениями и тем или иным

состоянием дел в действительности).

Собственно говоря, такое признание и

выражает осознание проблемной ситуации.

Очевидно, наличие противоречия

определенным образом репрезентируется

и на уровне подсознания, которое,

если можно так выразиться, "знает",

что человек столкнулся с положением

вещей, эффективного выхода из

которого он в данный момент не видит.

Компоненты такой ситуации, в которых

выражается основное содержание

проблемы, также представлены в подсознании.

Как оно оперирует ими? На наш взгляд,

на этом уровне фундаментальную роль

играют личностные и эмоциональные

компоненты опыта. Поэтому субъек-

тивная значимость информации

приобретает гораздо больший вес, чем

в сознании. В сознании доминируют

рассудочные оценки, рассчитанные

170

выгоды, в сознании действует и

определяет значимость информации та

шкала ценностей, которая согласуется

с нормами культурной среды данного

индивида. Взвешивая значимость

определенных фрагментов информации на

уровне сознания, человек

руководствуется теми соображениями,

которые не должны поставить под

сомнение его Я-концепцию. Однако все

эти соображения могут весьма мало

соответствовать той системе ценностей

и той шкале оценок, которая

укоренилась в подсознании и бессозна-

тельном индивида и которая явилась

результатом действия множества

факторов как субъективного, как и

объективного характера (имеются в

виду определенные генетические

предрасположенности, условия жизнедеятельности человека и т.п.).

Компоненты такой внутренней, скрытой

шкалы отражают неповторимую историю

формирования именно данной личности.

Многие из них могут не осознаваться

субъектом в силу целого ряда причин.

Например, из-за их возможного

несоответствия тем "хорошим",

"правильным", "моральным" мотивам,

которые признаются допустимыми в

данной культуре и которые индивид

принимает и включает в свою

осознаваемую (или провозглашаемую

перед самим собой) систему ценностей.

171

Сложность при этом заключается в том,

что в случае наличия существенных

расхождений между двумя такими

системами ценностей (действующей на

уровне сознания и не осознаваемой

индивидом) осознание компонентов

последней может поколебать или даже

расшатать Я-концепцию данного

индивида, что неизбежно приведет к

необходимости переоценки и пересмотра

всей картины мира и понимания своего

места в ней. А это, в свою очередь,

затруднит адаптацию человека к

условиям постоянно изменяющейся

внешней среды и нарушит более или

менее устойчивое равновесие, в

условиях которого он (до осознания

неосознававшихся и травмирующих

компонентов информации) жил. Действие

механизмов психологической защиты

препятствует проникновению на уровень

сознания психических содержаний,

способных нарушить гомеостаз всей

системы. Поэтому существование

различий между "внешней" и

"внутренней" шкалой ценностей и

оценок может не восприниматься субъектом.

Итак, для подсознания характерно

наличие мыслительных конструктов, в

некоторой форме репрезентирующих

осознаваемое человеком противоречие,

причем сами эти конструкты

характеризуются тем, что их субъ-

172

ективная значимость для данного

индивида не просто неразрывно связана

с их мыслительным содержанием, но

является одним из компонентов такого

содержания. Кроме того, эта

субъективная значимость установлена в

соответствии с внутренней

неосознаваемой шкалой ценностей, во

многих случаях принципиально отлича-

ющейся от внешней.

Как уже отмечалось, непротиворечивое

оперирование противоречивой

информацией в ряде случаев дости-

гается за счет того, что субъект

волевым усилием объявляет лишь один

из ее компонентов истинным. Понятно,

что тогда никакого противоречия не

остается: ведь если одно из утверждений истинно, то

противоречащее ему ложно. В тех же

случаях, когда человек вынужден при-

нять и его истинность, создается

мощный очаг внутреннего напряжения,

нестабильности, тревоги, устранение

которого требует такой реорганизации

системы восприятия мира, в рамках

которой данное противоречие было бы

снято. Если этого так и не удается

достичь, оно вытесняется из сферы

сознания.

И здесь примечательным оказывается

следующее обстоятельство. При оценке

информации на уровне сознания индивид

склонен отдать предпочтение тем ком-

173

понентам, которые соответствуют

определенным стереотипам, штампам,

вписываются в систему ценностей и

приоритетов, действующих на уровне

сознания.

В подсознании же может оказаться

принципиально иной субъективная

значимость оцениваемых компонентов:

то, что в сознании выступало как

доминирующее, в подсознании может

потерять свою значимость, и наоборот.

Тогда, условно говоря, значение

"истина" может оказаться приписанным

утверждению, которое на уровне

сознания было оценено как ложное. В

результате произойдет радикальная

переоценка исходной ситуации, что

позволит изменить угол рассмотрения

проблемы.

Итак, компоненты информации,

воспринимавшиеся на уровне сознания

как более существенные, - в силу их

соответствия разного рода

стереотипам, установкам субъекта, его

ожиданиям, предпочтениям и т.п. - на

уровне подсознания могут

восприниматься как менее значимые. И

напротив, данные, или не

зафиксированные на уровне сознания,

или (по тем или иным причинам)

оцененные как не заслуживающие

серьезного рассмотрения, на уровне

подсознания могут стать опреде-

ляющими. Подобный механизм мог,

174

вероятно, сформироваться в процессе

эволюции человека вследствие

стремления уменьшить негативные

последствия изначальной репрезентации

информации на основе ранее

сложившихся стереотипов. В конечном

счете, это обеспечивает нахождение

более эффективных решений в постоянно

изменяющихся жизненных ситуациях и,

тем самым, способствует повышению

адаптивных возможностей человека4.

Весьма существенным параметром такого

механизма является то, что благодаря

ему, любой результат, полученный на

любом уровне осмысления информации (в

значительной степени независимо от

установок субъекта), на определенном

этапе ее переработки вовлекается в

процесс решения.

На наш взгляд, подобное изменение

значимости информации напоминает

механизм функционирования высшей

нервной деятельности, описанный И.П.Павловым (в так называемой "фазе

внушения"), когда не сильные, а слабые раздражители оставляют в

сознании и памяти наиболее устойчивые

____________________

4При этом, однако, не следует забывать, что наличие устойчивых концептуальных структур, кроме упомянутых отрицательных, имеет и бесспорные положительные следствия для развития знания субъекта.

175

следы. Возможно, именно с таким

феноменом изменения субъективной

значимости информации в подсознании

связан пересмотр некоторых более или

менее фундаментальных стереотипов

(ранее исходным образом

ограничивавших поле решения задачи),

которым нередко соповождаются

озарения. Происходящее при этом

изменение значения информации, на наш

взгляд, возможно вследствие действия

двух факторов:

1. Психические содержания,

энергетическая значимость которых

ниже порогового значения (скажем, не-

которого d), попадают в подсознание,

а те, значимость которых выше d, - в

сознание. Тогда автоматически все те

содержания, которые функционируют в

сознании и имеют статус разного рода

стереотипов, окажутся для подсознания

незначимыми (просто в силу несоответ-

ствия их энергетических значений

параметрам информации,

перерабатываемой в подсознании). И

наоборот, информация, незначимая для

сознания из-за ее малого (меньше d)

энергетического значения, будет

основным объектом переработки в

подсознании. Если исходить из такого

понимания механизмов изменения

значимости элементов информации в

подсознании, можно сказать, что

оценка компонентов противоречия

176

становится иной просто в силу

специфической ориентированности со-

знания и подсознания на

соответствующие энергетические

значения психических содержаний.

2. Изменение субъективной значимости

компонентов противоречивой информации

на уровне подсознания может

происходить из-за того, что на этом

уровне действует совсем иная шкала

ценностей, чем в сознании. Вероятно,

степень отличия будет весьма

индивидуальной. Но уже тот факт, что

многие побудительные мотивы субъектом

не осознаются, говорит о том, что это

расхождение может быть весьма

значительным (отдельные компоненты

этой системы именно потому находятся

в сфере бессознательного, что их

осознание угрожает Я-концепции,

сформировавшейся на основе

осознаваемой шкалы ценностей).

Учитывая все сказанное,

представляется возможным говорить о

том, что подсознание в противоречивой

ситуации функционирует так же

уверенно, как в непротиворечивой -

сознание5. Это возможно, в частности,

____________________

5Поскольку информация, функционирующая на уровне подсознания, имеет иные параметры, чем та, которой оперирует сознание, такие характеристики, как

177

потому, что оценка информации на

непротиворечивость - один из наиболее

жестких стереотипов сознательного

восприятия, осмысления и репрезентации информации - в

соответствии с действием

предложенного выше механизма -

оказывается на уровне подсознания, по

меньшей мере, весьма ослабленным.

Такого рода отношение подсознания к

противоречивой информации лишь на

первый взгляд кажется необычным. По

существу же известны такие состояния сознания (например,

сновидноизмененное сознание), когда

человек не удивляется даже самым

фантастическим образованиям и

сюжетным поворотам, воспринимая их

как нечто совершенно естественное.

_____________________________________

"противоречивость-непротиворечивость", осмысленные по отношению к символической форме репрезентации, автоматически на область подсознания переноситься не могут. Вероятно, применительно к подсознанию имеет смысл говорить лишь о наличии или отсутствии определенного рода образований (мыслительных конструктов), более или менее адекватное выражение которых с использованием естественного языка приводило бы к формулированию взаимоисключающих суждений.

178

Таким образом, можно сказать, что

мыслительные конструкты, более или

менее адекватная репрезентация

которых на уровне сознания позволяет

идентифицировать их как

противоречивые, являются неотъемлемым

компонентом той картины мира, которая

формируется на уровне подсознания. В

настоящее время в логике получены

результаты6, позволяющие утверждать,

что представление о возможных

положениях дел в действительности,

выражающееся в принятии

соответствующих описаний состояний,

задает и соответствующую логику

рассуждения. Например, переход от

традиционного понятия описания

состояний к понятию обобщенного

описания состояний обусловит переход

от классической логики - к

релевантной. В этом смысле7,

вероятно, можно говорить о том, что

наличие на уровне подсознания картины

мира, естественным компонентом

____________________

6Войшвилло Е.К. Понятие интенсиональной информации и интенсионального следования//Логико-методологические исследования.М.,1980.

7Разумеется, с оговорками об относительной применимости любых понятий, определенных для вербальных форм репрезентации информации.

179

которой являются противоречивые

мыслительные конструкты, обусловит

специфическую "логику" подсознания

(которая, возможно, в некоторых своих

аспектах будет близка паранепротиворечивым построениям).

Еще один момент, на котором хотелось

бы остановиться - это специфика в

организации ассоциативных сетей. Как

известно, существуют различные

представления о том, какого рода

отношения в рамках оцениваемой

информации служат основанием для ее

ассоциирования. (Например, Аристотель

выделял отношения смежности, сходства

и контраста.) Однако независимо от

различий в понимании оснований

ассоциации в самом общем виде, на наш

взгляд, можно говорить о существовании особенностей в

формировании ассоциативных сетей на

основе сознательного осмысления

имеющейся информации и на уровне

подсознания8. В первом случае особую

____________________

8Бесспорно, такого рода различение является огрублением реального ассоциативного процесса, в котором результаты сознательного и подсознательного восприятия и переработки информации переплетены и взаимосвязаны. Речь, по существу, может идти лишь о большей или меньшей

180

значимость приобретает способность

субъекта достаточно последовательно

анализировать имеющиеся данные и

максимально полно учитывать

выявленные свойства и связи

сопоставляемых сущностей. Природа

подсознательного выявления сходства

(подобия, контраста) представляется

существенно иной.

Известно, что в процессе восприятия

информации происходит ее параллельное

кодирование, в результате чего

элементы информации оказываются

зафиксированными как с помощью

вербального (символического) кода,

так и в невербальной форме, с

использованием зрительных, слуховых,

тактильных и других образов. И если

вербализация информации связана с ее

упорядочением, выделением однозначных

свойств и связей объекта, то в рамках

невербального восприятия формируется

некоторый нерасчлененный, целостный

образ объекта. Поэтому на уровне

подсознания иной оказывается та база

данных, на основе которых

осуществляется уподобление. С другой

стороны, не может не быть иным и само

представление о сходном (подобном,

контрастном). Ведь то представление,

которое функционирует в нашем

_____________________________________

представленности соответствующих процессов.

181

сознании, обусловлено сложным

комплексом феноменов культуры, среди

которых и существующая система цен-

ностей, и научная картина мира, и

многое другое. А, как уже отмечалось,

на уровне подсознания происходит ослабление действия разного рода

стереотипов, устойчивых представлений

и т.п. Учитывая эти обстоятельства,

нетрудно понять, что сети ассоциаций,

которые возникают в процессе

подсознательной переработки информации, будут существенно отличаться

от тех, которые могут быть сформированы в результате сознательно

направляемых усилий.

И в частности, необходимо выделить

следующие отличительные моменты. Во-

первых, более обширной является база

данных, на основе которых

устанавливаются ассоциативные связи.

Во-вторых, поскольку информация,

составляющая основу ассоциирования,

невербальна, она, как уже отмечалось,

не подвергается тем преобразованиям,

которые неизбежны в процессе верба-

лизации. И наконец, само

представление об ассоциируемом,

которое функционирует на уровне

сознания и уже в силу этого не может

не испытывать на себе ограничивающего

влияния стереотипов мышления, на

уровне подсознания является

существенно ослабленным.

182

Но поскольку на основе ассоциирования

информации, хранящейся в

долговременной памяти и вновь по-

ступающей, в мышлении субъекта

формируются концептуальные структуры,

с опорой на которые воспринимается,

оценивается и размещается новая

информация, постольку описанные выше

особенности в организации

ассоциативных связей не могут не

обусловливать особенностей в

характере концептуальных структур

креативных личностей. Последние, как

нам представляется, будут отличаться

большей сложностью и независимостью

от стереотипов, а также меньшими

ограничениями на сочетаемость

информации. Смысловое содержание

понятий, функционирующих в рамках

такого рода структур, будет включать

более обширный комплекс информации

невербальной природы различной

степени осознанности, за счет чего

размерность субъективного

семантического пространства9 может

быть более высокой.

____________________

9Субъективное семантическое пространство может рассматриваться как модель категориальной структуры индивидуального сознания, на основе которой осуществляется классификация информации путем анализа ее значений.

183

Однако, несмотря на относительно большую представленность

подсознательных процессов восприятия

и переработки информации в мышлении

креативных личностей, важнейшую роль

в организации концептуальных структур

играет вербализованная информация.

Существует представление, что

вербализация снижает творческие

возможности индивида и, напротив,

регресс вербализации (при условиях,

допускающих ее возможность) связан с

более высокой творческой потенцией10.

Поэтому возникает вопрос о роли

процедуры вербализации информации в

творческом мышлении и даже в

некотором более широком контексте -

об отношении вербальности и креативности.

Исследования показали11, что в тех

случаях, когда испытуемым при решении

задачи на распознавание образов

предлагалось предварительно

сформулировать основание

классификации, результаты были хуже,

чем в тех случаях, когда такое

исходное ограничение не накла-

____________________

10Анализ соответствующих результатов см.: Westcott M.R. Toward a Сontemporary Psychology of

Intuition. N.Y;,L.,1968. P.90.

11Posner M. Cognition: An Introduction. P.75.

184

дывалось, и субъекты были свободны в

выборе тактики решения задачи. Более

того, оказалось, что в ряде случаев

реальное отнесение образов к

соответствующим классам не отвечало

вербально формулируемым основаниям и

при этом было более адекватным. Эти

результаты представляются достаточно

интересными в плане анализируемой

проблемы, поскольку способность адек-

ватного распознавания и оценки

информации непосредственно связана с

возможностями ее последующего про-

дуктивного использования.

Рассмотренные под таким углом зрения,

эти результаты как будто бы

свидетельствуют о том, что

вербализация информации в процессе

решения задачи препятствует

реализации творческих потенций.

Однако, как нам кажется, отношение

между такой фундаментальной формой

мыслительной активности человека как

вербальное представление данных, и

его творческими возможностями

существенно сложнее. Прежде всего,

вероятно, есть основания говорить о

различной роли вербализации

информации на разных уровнях

мыслительного процесса, и, тем самым,

на разных стадиях творческого акта.

Упомянутое различие станет более

очевидным, если иметь в виду, что

процедура вербализации информации не

185

тождественна операции именования,

являющейся, в определенном смысле, ее

завершающей стадией. Для того, чтобы

определенное восприятие или результат

переработки информации получил

вербальную форму репрезентации,

необходимо предварительное осущес-

твление ряда мыслительных процедур,

направленных на упорядочение,

структурирование информации, выделе-

ние в ней однозначных связей и

отношений, более и менее существенных

свойств и зависимостей и т.п. Помимо

этого, информация классифицируется,

идентифицируется, сопоставляется с

хранящимися в памяти прототипами и

вариантами возможных отклонений от

них и др. В результате - воспринятая

и закодированная с помощью

невербальных средств информация суще-

ственным образом модифицируется,

огрубляется, а иногда и искажается.

Целый ряд свойств, отношений,

зависимостей, которые зафиксированы в

рамках целостного образа,

формирующегося в процессе невер-

бального кодирования, остается за

пределами, условно говоря, той

модели, которая возникает как

следствие преобразования информации в

ходе ее вербализации. Совершенно

естественно, что в подобного рода

процессах существенную роль будут

играть те представления,

186

мировоззренческие, методологические и

другие установки, которые существуют

в сознании субъекта и применительно к

которым упорядочиваются, оцениваются

и размещаются вновь поступающие

данные. Это, в свою очередь, не может

не привести к тому, что вербализованная информация оказывается жестче,

чем невербальная, увязанной с

укоренившимися в сознании человека

штампами, ожиданиями, предпочтениями,

представлениями о перспективном

направлении поиска и др. А поскольку

возможности нахождения

нестандартного, нетривиального

решения существенно обусловлены спо-

собностью преодоления разного рода

исходных ограничений на проблему,

понятно, что, оперируя вербальной

информацией, индивиду труднее

осуществить подобный отказ. Этим, на

наш взгляд, хотя бы отчасти объясня-

ются те результаты исследований, о

которых говорилось выше (относительно

зависимости адекватности решения

задачи от степени использования

вербальной формы репрезентации

информации).

Однако сводится ли роль вербализации

в процессе когнитивной деятельности к

только что упомянутой зависимости?

Как нам представляется, нет. Ведь

мыслительная активность в рамках

решения творческой задачи не

187

исчерпывается использованием

невербальных средств представления и

переработки информации. Напротив,

любой результат, полученный в ходе

преимущественно подсознательного

осмысления проблемы, может быть

осознан лишь тогда, когда он будет

вербализован. И вот на этом этапе

степень развитости категориальных

средств естественного языка и степень

владения каждого данного индивида

этими средствами являются фунда-

ментальными для реализации его

творческих потенций. При этом мы

полагаем, что степень владения языком

означает не просто наличие большего

или меньшего объема терминов и их

значений в памяти человека, но и

способность более или менее адекватно

вербализовать невербальные компоненты

существующей в подсознании

информации. (Имеется в виду

способность произвольного,

сознательно направляемого поиска и

нахождения максимально адекватных

вербальных аналогов тем или иным

компонентам невербального опыта инди-

вида.) Очевидно, что степень владения

естественным языком не только

повлияет на способность произвольного

осознания, но и обусловит степень

адекватности таких мыслительных

процедур, как категоризация,

идентификация, классификация

188

информации и др. Основания подобной

зависимости видятся в следующем.

Как уже отмечалось, человек в

процессе вербализации стремится

использовать прежде всего именно при-

вычные, достаточно устойчивые

обозначения и часто уподобляет свои

впечатления категориям языкового

кода. Поэтому чем богаче

выразительные возможности тех средств

символического кодирования, которые

имеются в распоряжении субъекта, тем

богаче и сложнее сетка, которая им

накладывается на мир, тем более тон-

кие детали, оттенки, аспекты

осмысливаемого могут быть выражены и

тем меньше результирующие искажения

информации.

И еще один момент, на который

хотелось бы обратить внимание. Это

вопрос о специфическом статусе

когнитивных стереотипов (штампов) в

мышлении креативных личностей.

Отчасти этот вопрос уже затрагивался,

когда речь шла о преимущественной

представленности подсознательно

протекающих мыслительных процессов.

Однако следует коснуться и некоторых

других аспектов.

Вообще, при обращении к проблеме

стереотипов стало уже достаточно

традиционным подчеркивание их

негативной роли в рамках творческого

процесса и указание на необходимость

189

их более полного преодоления с целью

достижения подлинно нового,

творческого результата. И

действительно, подобное представление

имеет под собой серьезные основания,

поскольку совершение творческого шага

невозможно без отказа от некоторого

множества исходных ограничений на

проблему, обусловленных определенными

стереотипами, когнитивными штампами.

Однако если роль стереотипов в

мышлении столь однозначна, то почему

они так живучи и труднопреодолимы?

Ведь история формирования знаний о

человеке учит тому, что в процессе

филогенеза закрепляется лишь то, что

полезно, а стереотипы, на первый

взгляд, только мешают эффективной

адаптации человека (которая

неразрывно связана со способностью

смотреть на уже известные вещи под

другим углом зрения)? Чтобы ответить

на эти вопросы, необходимо рассмот-

реть те функции, которые стереотипы

мышления выполняют в когнитивном

процессе.

Итак, человек живет в условиях

постоянно изменяющейся внешней среды,

что само по себе достаточно часто

требует от него разрешения новых

задач. В таких условиях его адаптация

может быть эффективной только при

наличии способности прогнозировать

определенные события ближайшего или

190