|
Являются ли несловесные акты мышлением. 2001. (Абрамова Н.)Абрамова Н. Являются ли несловесные акты мышлением. 2001.
Нередко среди философов и лингвистов высказываются сомнения по поводу принадлежности несловесных актов к мышлению
Между тем исследования, проведенные в лингвистике, психолингвистике, коммуникативной психологии, философии, психопоэтике Есть помыслы, желания, стремленья И есть мечты в душевной глубине: Не выразить словами их значенья - Неведомы таятся в нас оне. Ты понял их: ты вылил в песнопенья Те звуки, что в безгласной тишине Пленяют нас; те смутные виденья, Что грезятся лишь в мимолетном сне. Могучей силой творческого духа Постигнув все неслышное для уха Ты угадал незримое для глаз И сами мы тех сердца струн не знали, Что в сладостном восторге трепетали.
Когда, чаруя, песнь твоя лилась Мысль и речь
«Как это так выходит, - подмечает Ф.М. Достоевский Преодолеть инерцию классического взгляда на тесную связь речи и мышления удалось после того, как само представление о такой взаимосвязи стало развиваться в другом направлении. В науках, связанных с изучением процессов порождения речи, все более утверждался взгляд, согласно которому мысль не всегда облечена словом, что мысль может и предшествовать появлению речи. Появление идеи об отличии единиц мысли от единиц речи стало той вехой, которая предопределила поворот в учении о речемыслительной деятельности.
Каждому из нас знакомы состояния, когда мы на собственном опыте ощущаем раздельное существование мысли и речи. Когда мы не можем «пробиться» к своей собственной мысли; когда мысль просто ускользает и ее невозможно сформулировать ясно и отчетливо - особенно в состоянии «взбаламученности, перепутанности, многонерешенности» (А.И. Солженицын
В таком состоянии мысль хотя и находится в поле нашего внимания, но ни причины, которые ее вызвали, ни сам объект, на который она направлена, мы часто можем и не осознавать
Порою же мы не можем соотнести свою мысль ни с каким из окружающих предметов. Отсутствие такой корреляции особенно ощутимо при размышлениях над сущностями экзистенциального плана. О трудностях, с которыми сталкивается человек при «выводе на поверхность» вопросов о смысле жизни, пишет Иван Бунин Продолжая характеризовать мысль, мы должны признать, что у нее есть одно неоспоримое преимущество перед речью: будучи даже «промелькнувшей», составляя лишь какой-то «осколок» целого, мысль обладает некоторыми возможностями, которые у речи отсутствуют. Говоря о «преимуществах», которыми обладает мысль, следует прежде всего указать на способность к панорамному восприятию; это также и умение воссоздавать какую-то забытую картину; это и способность к артикуляции экзистенциальных смыслов, у которых отсутствует прямая «практическая валентность».
Среди отличий мысли от речи можно указать не просто на ее частую сокрытость от нас самих, но и на возможность существования мысли, иррациональной по своей сути. Вспомним, к примеру, о дошедшем до нас свидетельстве Василия Жуковского
Но если суть поэтического взгляда - в способности мысленно приближаться к некоторым «вечным тайнам», в умении приоткрывать неведомые экзистенциальные смыслы, то построения специалистов-лингвистов, психолингвистов и др. возводятся при посредстве специальных обоснований. Импульсом для обсуждения проблемы природы несловесного мышления послужила идея о том, что «единицы мысли и речи не совпадают»11
Обозначим еще одну линию, по которой велось уточнение представлений о несловесных мыслительных актах. Она (линия) связана с исследованиями развития интеллекта и речи у слепоглухонемых детей. Полученные в ходе таких разработок аргументы продвинули мысль Сеченова о первичности предметного мира по отношению к символизации переработанных впечатлений посредством слова. Анализ предметно-практической деятельности таких детей показал, что в начале они усваивают жестовый и лишь затем словесный язык12 Продолжить сравнительный анализ мысли и речи мы можем, уточнив те различия, которые существуют в самих способах их обоснования. В самом деле, если вербальное выражение мысли - это стремление оформить ее понятийно, то использование несловесных актов вовсе не ассоциируется с какой-то вполне определенной процедурой, тем более с такой, которая бы имела цель придать мысли строгую достоверность и логическую организованность. Несловесная мысль принципиально перцептивна и спорадична: ее трудно бывает понять без обращения к нелогическим средствам познания. Квантование потока сознания: оперативные единицы мысли Научные школы, ориентированные на изучение несловесных форм мысли, связывали свои результаты с изучением коммуникативных отношений, призванных объяснить природу несловесных форм передачи знаний и умений. Пытаясь усвоить ход рассуждений, который вел к идее относительной независимости мысли от речи, попробуем предельно схематично его обрисовать. Для нас существенно, что общая картина понимания несловесных мыслительных актов складывалась из представлений об относительной независимости процессов мышления от речи, а также о том, что появлению речевых высказываний предшествует работа мысли. Вместе с тем общие итоги исследований процесса порождения речи продолжали оставаться не столь утешительными, поскольку реальный процесс «превращения» мысли в суждение по-прежнему является загадкой. И все же, повторяем, в самой своей постановке вопрос о том, каков тот ход, каков путь, который проделывает мысль в своем движении, уже содержится новый взгляд на природу несловесных мыслительных актов. Среди идей-гипотез, которые способствовали концептуализации представлений о несловесном мышлении, можно выделить по крайней мере две. Это, во-первых, субстратный взгляд на оперативные единицы сознания; во-вторых, идея о трансформациях, которыми сопровождается процесс «выведения» мысли наружу. Отсюда в качестве существенной была обозначена задача обоснования самих этих форм, посредством которых и существуют оперативные единицы мысли.
Единицы мысли. «То, что в мысли содержится симультанно, в речи развертывается сукцессивно»13 Изучение единиц мысли велось по самым разным направлениям: в психологии, лингвистике, психо- и нейролингвистике, в сфере искусственного интеллекта и др. Значительные результаты были получены при изучении процессов порождения речи. Было подмечено, что самые разнообразные мыслительные элементы складываются в своей совокупности в единый поток, который подвергается процессам квантования. Поток претерпевает тем самым структурные преобразования, рождая многообразие форм мыслительных актов. В результате динамичности языковой системы поток является одновременно и дискретным, и непрерывным. К идее квантования потока сознания вели самые разнообразные исследования, и в особенности изучение того субстрата, посредством которого осуществляется динамика мозговых процессов. Различные попытки концептуализации были поставлены в зависимость от решения таких, к примеру, вопросов: что представляют собой мыслительные процессы, предваряющие речь; в каком субстрате эти процессы осуществляются; с помощью каких оперативных единиц нашего сознания их можно описать и др.
«Субстратный взгляд» на деятельность сознания в сфере чувственного познания открыл путь для реконструкции более полной картины его деятельности. В указанной связи был высказан ряд гипотез. Для Б.А. Серебренникова Внутренняя речь. Методология несловесного мышления, позволившая перевернуть традиционный взгляд на сущность мыслительных процессов, получила развернутое обоснование при изучении внутренней речи. С понятием внутренней речи принято связывать представление о мысленной (не-оязыковленной) речи. Появление последней навевается и моментами разного рода раздумий, и решением в уме каких-то задач, и мысленным составлением планов, и припоминанием прочитанных книг и др. Внутренняя речь является, как мы видим, речью «для себя» и «про себя», в то время как внешняя (озвученная) - это речь для «других». И все же внутреннюю речь нельзя рассматривать лишь как отсутствие простой вокализации. При скрытой вербализации происходит логическая переработка чувственных данных, их понимание в определенной системе понятий и ситуаций. Внутренняя речь обладает свойством свернутости, предикативности и субъективной направленности. Поэтому к числу важных особенностей внутренней речи следует отнести ее рефлексивность. В самом деле ведь исходный смысл внутренней речи - это размышления «Я» о самом себе, с самим собою. Провоцируя вопросы: как это сделано? как это относится ко мне? - внутренняя речь по сути напрямую опирается на свои интенции, если даже подобные мысли и носят неявный характер.
Функционально внутренняя речь может выполнять регулятивную роль. Так, при ее посредстве могут и приводиться в действие ассоциативно-вербальные сети, и активизироваться и подавляться определенные области текущего сознания. Как правило, порождаемая речевым высказыванием внутренняя речь выделяется из оперативных элементов потока сознания. Такими элементами являются, в частности, внутренние слова, а также группы слов, призванных для обозначения мысли. Особенность внутреннего слова - в потере своего грамматического облика, в сокращении до нескольких букв (звуков) и тем самым в превращении в обрывок слова, в намек. Существенно, что в таком намеке содержится целый семантический комплекс. «Во внутренней речи, - отмечает Л.С. Выготский, - слово гораздо более нагружено смыслом, чем во внешней»17
О возможности смыслового богатства у мысли, которая не получила развернутого вербального оформления, говорит А. Марченко
Идея внутренней речи оказалась продвинутой при попытках разграничить понятия «внутренняя речь», «внутреннее проговаривание» и «внутреннее программирование»19
Понятие о латентности мыслительных процессов способствовало известному прояснению представлений о внутренней речи. Латентным принято называть процесс порождения речи, который, во-первых, прямо не наблюдаем; во-вторых, не связан с речью непосредственно (ни с началом произнесения фразы, ни с ее прекращением после этого). Понятие латентности фиксирует, скорее, сам путь продвижения мысли до ее выражения (в речи). Латентная форма предполагает, что формулируется очень немногое, а все остальное лишь подразумевается в качестве известного и хранится в нашей памяти или в сфере бессознательного20
Молчание. Рассмотрение еще одной единицы мыслительной деятельности - молчания - позволит, надеемся, внести дополнительный аргумент в обоснование несловесного мышления. По своему исходному определению молчание - это альтернатива речи. Принято различать коммуникативно значимое (внутреннее) и коммуникативно незначимое (внешнее) молчание21
Между тем смысл молчания и его функции могут видоизменяться в зависимости от коммуникативной ситуации. Отсюда и разнообразие форм: это и сокровенное «несказанное» В.А. Жуковского; это и молчание, смысл которого выражен в народной пословице: «молчание - злато, слово - серебро, а жизнь - копейка с мелким разговором». Об исторически меняющихся смыслах идеи молчания говорит современный поэт Ю. Кузнецов Рефлексивность сознания
Давно подмечено, что в жизненно-практических ситуациях действия человека подчинены, как правило, обычному «простому евклидовому уму», а общение построено на репродуктивном обмене информацией. Большей частью в таких действиях отсутствует рефлексивность
Но, с другой стороны, факт нерефлексивности сознания, неумение разобраться в собственном внутреннем мире - это вовсе не следствие узкого культурного кругозора. Ведь даже мышление высокообразованного человека может быть закрытым для самоанализа, «зашорено», так что он не всегда может разобраться ни в самом себе, ни в мыслях и чувствах другого. Самонепонимание свойственно, по-видимому, многим, хотя и в разной степени и в разных формах. Наиболее очевидно оно у людей, не склонных к отвлеченным рассуждениям. Но даже и у культурно-развитых людей самонепонимание оказывается порой многослойным. На это указывает Е.Г. Эткинд
По мысли автора концепции «внутреннего человека» суть многослойности психологии в том, что на глубинном уровне у Обломова присутствует недовольство собой, ощущение собственного бессилия и пассивности; герой инстинктивно отличает себя от других, способных к действиям людей и завидует им. Более поверхностный слой - мысль об этом своем ощущении, мысль, которая вызывает неадекватную реакцию гнева, ведущую к нелепым поискам «виноватого». Еще более поверхностный слой - «патетическая речь», содержащая обвинения слуги Захара и, в сущности, бьющая мимо цели. Существеннее всего то, что Обломов лишь постепенно, как бы ощупью и случайно приходит к пониманию таящихся в глубине его души побуждений; что понимание или, точнее, угадывание самого себя - процесс долгий и мучительный25
Нерефлексивность сознания К. Ясперс
Опираясь на идеи, разработанные в теории коммуникации, мы попытаемся далее уточнить представления о наивном сознании. Для этого обратимся к аргументам, которые используются при обосновании информационно-кодовой модели коммуникации. Последняя основана на предпосылке об идентичности информации как у говорящего, так и слушающего. Согласно такому взгляду, говорящий намеренно отправляет слушающему некоторую мысль или информацию; на другом же конце цепочки (получатель) воспроизводит посланную мысль; причем оба обладают идентичными языковыми декодирующими устройствами и процессорами. Последнее обстоятельство и обусловливает симметричный характер процедур кодирования, и, соответственно, общность содержания знаний и у отправителя, и получателя информации27 Но, с другой стороны, склонность человека к анализу собственных мыслей и поступков носит фундаментальный характер, является сущностной характеристикой сознания.
Принято выделять, по крайней мере, два разных вида рефлексии - первичную, породившую собственно человеческие формы и мысли, и теоретическую. Рефлексию отличает селективность восприятия информации и опосредованное восприятие текущего опыта; ведь свое «Я» объект связывает не только со «здесь» и «теперь», но и с интеллектуально опосредованными информационными потоками. Другой опорой является аналитичность Я-сознания, что проявляется в индивидуализации потоков в зависимости от интересов и кругозора, в последующем расчленении информации на множество составляющих признаков, с фиксацией граней или модусов. Рефлексивное отношение к самому себе предполагает субъективный опыт с его опорой на акты самосознания и самопознания, тогда как объективный опыт относится к миру внешних предметов. Субъективный опыт становится возможным лишь в результате отношения к себе как к объекту, включенному в сетку объективных отношений с предметами и другими людьми. Каждый акт индивидуального познания предполагает самосознание, т.е. неявное знание субъекта о самом себе. Рефлексия также предполагает и определенные средства понимания, некоторую рамку смысловых связей. Однако в акте рефлексии такая смысловая рамка может и не рефлектироваться, оставаться в качестве неявного знания. При абсолютной рефлексии полное самосознание дает полный самоотчет не только о собственном бытии, но и в тех процедурах, которыми оно достигается28 Практическое сознание Понимание возможности существования мысли вне речи нерасторжимо с изучением того, как даны нам неоязыковленные мысли в познании. В самом деле, какими путями происходит усвоение сущности вещи, того, что является ее главным смыслом? Как возможна передача мысли, если отсутствуют словесные и письменные средства передачи? Ответ на поставленные вопросы вынуждает обратиться к коммуникативному аспекту речи. Уже в модели канонической речевой ситуации К. Бюллера неявно присутствует коммуникативный аспект: все элементы речевой ситуации - говорящий, слушающий и предметы, о которых идет речь, - рассматриваются в качестве относительно независимых, а вовсе не периферийных элементов. Понятие «единицы мыслительной деятельности» позволило продвинуться в понимание процессов, предваряющих речь, после того, когда «единица» предстала не в изолированном виде, а в своей соотнесенности с «другим». В лингвистике и психолингвистике такой ход мысли предстает как еще один поворот в изучении устроения сознания. В центре внимания оказался, как мы видим, коммуникативный аспект речевой (и неречевой) мыслительной деятельности. Уже сама по себе постановка этой задачи была нацелена на анализ таких модусов речи, как потребность субъекта в общении, его стремление к реализации разного рода намерений, потенций и др. Именно идея о коммуникативной ориентированности речи - о мотиве, замысле и плане речи - способствовала формированию тех новых концептов, которые и символизировали новое видение природы сознания. Предметом исследования становятся внутренние интенции, стремления, человеческие эмоции, настрой психики в целом и т.п., все те коммуникативные намерения, которые активизируют рефлексивные возможности сознания и направляют мысль на установление связей с «другим». В коммуникации, предполагающей рефлексивные отношения, все отношения строятся по иному канону, отличающемуся от простой репродуктивной трансляции. Изучение семантики речи позволило обнаружить двухуровневую структуру намерений: с одной стороны, субъект скрыто и явно просит «другого» о чем-либо, демонстрирует эмоции по какому-нибудь поводу, а с другой, цель речи состоит не только в том, чтобы передать сообщение; субъекту столь же важно, чтобы «другой» и распознал его намерения, и вслед за этим ответил на поступивший сигнал. Адекватная реакция на сообщение свидетельствует, что «другой» понял смысл послания. Опорой возникшего диалога служит не абстрактная мысль, или информация, а мысль, нагруженная смыслом. Как мы помним, сама по себе мысль нейтральна со смысловой точки зрения. Наполнение мысли тем или иным смыслом (осмысление) достигается при выполнении одного из главных условий: субъект должен сам пройти путь постижения смысла вещи, путь, предполагающий акты индивидуального познания и самосознания в определенной рамке смысловых связей; путь рефлексии - превращение неявного знания в явное. При прохождении в определенном для каждого индивида смысловом пространстве мысль тем самым подвергается индивидуализации и субъективации. При отсутствии этого условия смысл носит, повторяем, абстрактный характер. Абстракции же далеки от живой жизни, часто бывают чужды конкретному человеку в конкретной ситуации: ведь, как известно, «чужим умом» не проживешь, нельзя что-то понять за другого.
Итак, смысл, приписываемый вещи, не тождествен информации о ней, а постижение смысла не является механическим процессом обмена сообщениями. Многообразие форм человеческого опыта порождается за счет конструктивной работы сознания. Деятельность сознания предстала вовсе не как акт соизмерения своих результатов с какими-то заранее заданными схемами (по Канту); напротив, сознание как бы выполняет долг перед самим собой, руководствуясь только возможностью воплощения связи явлений, созданной силой воображения29
Конкретно-практический познавательный опыт - авербальный по большей своей части - ассоциируется, как правило, с «телесной» формой. С той, что, согласно Сократу
Но еще у истоков познания сформировалось наряду с этим и негативное отношение к перцептивным, практически ориентированным способам передачи знаний. В соответствии с античным рационализмом только логос или «очи разума» открывают подлинную природу реальности, а докса (чувственное знание) является «темным», «неразумным» знанием, которое только искажает истину. Заметным здесь оказалось влияние идеи Аристотеля
Приоритеты, расставленные Аристотелем, были восприняты в качестве установок сознания и последующими поколениями философов. Негативное отношение к практическому слою знания тем самым сказалось на его исторической судьбе: вплоть до нашего времени оно продолжает оставаться слабо изученным. И все же мысль о роли опытного, наглядно-телесного пути передачи знания, зародившаяся в древних философских системах, в последующие эпохи так или иначе получала свои интерпретации. Любопытна в указанном плане позиция Дени Дидро Визуально-телесное знание в известном роде является антиподом алгоритмическому. В большей степени ему свойственны признаки «фонового знания», конвенционального по своей природе. Опыт наполняется значением и смыслом под влиянием практики взаимодействия с предметом труда. Трудовая деятельность - ее форма и результаты - в значительной мере ситуативно привязаны. Так, смысл своих действий плотник уточняет в каждом конкретном шаге, его деятельность адаптирована к ситуации, носит пошаговый характер. В самом деле, для того чтобы решить, каким способом он сможет обеспечить устойчивость данной стены, ему нужно вначале понять, какие именно подкосы и в каких именно местах он должен сделать. Эти точки не являются постоянными, они как бы «движутся». Поэтому коммуникативная нагрузка у плотника направлена на воспроизводство, достижение и поддержание адекватной ситуации на каждом новом шаге деятельности. Другими словами, опорными для плотника вовсе не являются априорные знания. Вместе с тем пошагово адаптированные именно к данной ситуации действия плотника должны носить связный и цельный характер, подчиняться общему смыслу. Без воспроизводства каждого шага и всей ситуации в целом, без коммуникативной работы, направленной на это воспроизводство, вряд ли, к примеру, лопасти ветряка мельницы будут найдены под вполне определенным углом к его оси; именно тем углом, который и позволяет ловить ветер самым эффективным образом.
«Как получается, что математик, проверяя то, что уже определено практикой и привычкой, вдруг обнаруживает, что все получается именно так, как если бы это рассчитал лучший математик?» - продолжает вопрошать Д. Дидро. И отвечает: «Это вопрос о расчетах, с одной стороны, и об опыте - с другой. Если первое хорошо обосновано, то оно обязательно соответствует второму»31
Мысль о перцептивных
Структуры индивидуального опыта складываются под влиянием рефлексивной активности в зависимости от соучастия коммуникантов. Предполагаемое актами субъективной рефлексии взаимопонимание актуализируется в форме сочувствия, соосмысления, соволеизъявления. Феноменологическое переживание общности оказывается сутью и стержнем особых условий трансляции знаний и умений. И наличие (отсутствие) общего духовного пространства способно порождать тесную духовную близость, духовное притяжение. Такого рода связи насыщаются своеобразными полями когеренции. Последние предопределяют появление интерсубъективности33
Мысль об оптимальности опытных структур сознания открывает путь для обоснования других, нестандартных, моделей обучения. С такого рода запросами столкнулись при попытках оптимизации учебной программы по освоению детской неврологии (кафедра медицины и логопедии). Основная задача, которая была поставлена авторами педагогического проекта В.А. Ивановым, В.Б. Ласковым и Н.А. Шевченко, состояла в том, чтобы познакомить студентов с этическими и деонтологическими Авторы нарисовали наглядную картину отношений, близкую к реальной ситуации в больничных условиях. По их замыслу, вживаясь в те или иные образы, студент должен научиться интенсионально сопереживать, демонстрировать и интерпретировать самые разнообразные смыслы и т.п. Оптимальность ролевых игр авторы усматривают в том, что в игре воссоздается реальная обстановка. Опора на опыт - вот одно из главных условий, которое поможет освободиться от беспомощности перед трудностями в реальных ситуациях, научит справляться с коммуникативными коллизиями, выработать умение адекватно оценивать больничную ситуацию. В числе таких умений особенная ценность была придана сдержанности, сердечности и т.п.
Студентам были предложены такие роли, как «больной ребенок», «логопед или педагог-дефектолог», «родственник больного» и др. Предлагалось также разыграть, к примеру, ситуации, где они должны «послать сообщения родственникам». Таких случаев множество, например, ситуация с подростком, имеющим стойкий дефект функции нервной системы после черепно-мозговой травмы; больного, прошедшего курс лечения и нуждающегося в выписке из стационара; как нужно разговаривать с ребенком, у которого сохраняется стойкий дефект функции; о том, как сообщать родственникам больного те или иные сведения, как проводить самые разные беседы с больным ребенком и т.д. Ролевые игры, по мнению авторов, должны охватывать все основные проблемные ситуации будущей профессиональной деятельности студентов. Весьма существенно, что такие игры помимо собственно игрового момента предполагают и последующий критический анализ поведения каждого из участников игры. Так сказать, «разбор полета» должен быть также наглядным, чтобы на собственном опыте студент смог научиться правильным вариантам поведения в конкретных ситуациях. Ведь в реальной жизни эти ситуации могут быть и конфликтными, и неверными в этическом плане, профессионально ошибочными и др. Причем «неблагополучные» отношения могут складываться с разными участниками: больными, врачами, педагогами, родными, сослуживцами и т.д. Авторы подчеркивают, что практический, зримо-контактный характер такого обучения более эффективен при формировании и совершенствовании профессиональных навыков, нежели лекции на те же темы. Операциональная постановка задачи открывает возможность формировать, по их мнению, адекватные этико-деонтологические профессиональные установки34
Между тем существуют и собственно внутренние источники, которые могут питать и опыт каждого человека, и традицию. И. Р. Шафаревич в своих попытках понять корни загадочности русской культуры, сохранившейся вопреки «мертвой полосе», пролегающей между прошлым и настоящим, указывает на историческую мудрость народа. Подобно тому, как сходство детей с родителями биологи объясняют генетическими связями, идентичностью биохимических процессов, русская литература «играет роль питающих сосудов, которыми мы соединяемся со своими корнями. Солженицын ...занимает здесь какое-то особое место, он к этим корням особенно близок, восприимчив»35 Поэзия не в том, совсем не в том, что свет Поэзией зовет. Она в моем наследстве, Чем я богаче им, тем больше я поэт. Я говорю себе, почуяв темный след Того, что пращур мой воспринял в древнем детстве:
Нет в мире разных душ и времени в нем нет!36 Если трансляция традиции возможна и в условиях «пустыни», то не указывает ли это на относительную самостоятельность самой мысли? На ее надындивидуальный и надысторический характер? Разве сохранение традиции в условиях «исторического вакуума» не может служить аргументом при обосновании идеи об относительной независимости мысли не только от речи, но и от иных коммуникативных обстоятельств? Примечания
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
|
НайРТвЂВенные вболоте останкРцпозволят Р С—Р С•-РЅРѕРІРѕРСВВРЎС“ взглянуть Р Р…Р В° РІРѕР№РЅСѓ варваровНовая РєРѕРСВВната Золотого Р В Р’В Р СћРІР‚ВРѕРСВВР В Р’В° Р В РЎСљР В Р’В° севере ЕгРСвЂВпта обнаружРСвЂВР»РцРТвЂВесяткРцРСВВСѓРСВВР В Р’В Р РЋРІР‚ВР в„– РќРµРСвЂВзвестные факты Р С• Р С–Р СвЂВбелРцРџРѕРСВВРїРµРцР’ РўСѓСЂС†РСвЂВРцнайРТвЂВено сверло возрастоРѠ7,5 тыс. лет Р В РІР‚в„ў Р В Р’ВВраке найРТвЂВен Р В Р’В Р СћРІР‚ВвухтысячелетнРСвЂВР в„– затерянный РіРѕСЂРѕР҆Конецраннего РєР°РСВВенного века отнеслРцРТвЂВальше впрошлое Р В РІР‚в„ў Р РѕСЃСЃРСвЂВРцтестРСвЂВСЂСѓСЋС‚ РЅРѕРІСѓСЋ РЎРѓР СвЂВстеРСВВРЎС“ возвращенРСвЂВР РЋР РЏ РєРѕСЃРСВВонавтовс РѕСЂР±РСвЂВты Р В Р’ВВксперРСвЂВР В Р’В Р РЋР’Вентальный летательный аппарат NASA M2-F1 (Р РЋР РЃР С’) ВалентРСвЂВР Р… ПетровРСвЂВС‡ Глушко - советскРСвЂВР в„– Р В Р’В Р РЋРІР‚Внженер РцСѓС‡СвЂВВный вобластРцракетно-РєРѕСЃРСВВР В Р’В Р РЋРІР‚Вческой технРСвЂВРєРцРљРѕСЃРСВВР В Р’В Р РЋРІР‚ВческРСвЂВР в„– телескоп «Кеплер» завершРСвЂВР В Р’В» 9-летнюю Р В Р’В Р РЋР’ВР В Р’В Р РЋРІР‚ВРЎРѓРЎРѓР СвЂВРЎР‹ NASA Р С†Google запустРСвЂВР»РцРІРСвЂВртуальный тур Р С—Р С• РњРљРЎ Р В Р’В Р РЋРЎв„ўР В Р’В Р РЋРІР‚ВРЎРѓРЎРѓР СвЂВР РЋР РЏ В«РВВВРєР·РѕРСВВарс» вступает РІРѕ вторую стаРТвЂВР В Р’В Р РЋРІР‚ВРЎР‹ NASA протестРСвЂВровало новые скафанРТвЂВСЂС‹ Р В Р’В Р СћРІР‚Вля открытого РєРѕСЃРСВВРѕСЃР° Р В РІР‚ВВольшая ретроспектРСвЂВРІР° КлоРТвЂВР В Р’В° РњРѕРЅРµ «МРСвЂВРЎР‚ втеченРСвЂВР В Р’В Р РЋРІР‚ВР’В» Рентген РїРѕРСВВРѕРі восстановРСвЂВть картРСвЂВР Р…РЎС“ Р В Р’В Р РЋРІР‚ВР В Р’В· разрушенного ВезувРСвЂВРµРѠРіРѕСЂРѕРТвЂВР В Р’В° КартРСвЂВР Р…Р В° Аньоло Р В РІР‚ВВСЂРѕРЅР·РСвЂВР Р…Р С• впервые Р В Р’В·Р В Р’В° 500 лет своей Р В Р’В Р РЋРІР‚ВсторРСвЂВРцстанет Р В Р’В Р СћРІР‚Воступна РїСѓР±Р»РСвЂВРєРµ СекретныРѠРєРѕРСВВпонентоРѠкрасок Р РµРСВВбранРТвЂВта оказался Р В Р’В Р РЋР’ВР В Р’В Р РЋРІР‚Внерал плуРСВВбонакрРСвЂВС‚ «МальчРСвЂВР С” вголубоРСВВР’В» отправРСвЂВтся Р Р…Р В° реставрацРСвЂВРЎР‹ Завершена реставрацРСвЂВР РЋР РЏ картРСвЂВРЅС‹ Р В Р’В Р РЋРЎСџР В Р’В Р РЋРІР‚Втера Р В РІР‚ВВрейгеля Старшего «ТрРСвЂВСѓРСВВС„ РЎРѓР СВВертРСвЂВР’В» РџРѕР҆слоеРѠР¶РСвЂВРІРѕРїРСвЂВСЃРц«МаРТвЂВРѕРЅРЅС‹ вскалах» рассРСВВотрелРцпервоначальные наброскРцЛеонарРТвЂВР С• Р В Р’В Р СћРІР‚ВР В Р’В° Р В РІР‚в„ўР В РЎвЂВРЅС‡Рц|
|
© FILOSOF.HISTORIC.RU 2001–2023 Все права на тексты книг принадлежат их авторам! При копировании страниц проекта обязательно ставить ссылку: 'Электронная библиотека по философии - http://filosof.historic.ru' |