Часть 1.

Шарден П

Феномен человека. 1948.

Шарден П. Феномен человека.Перевод и примечания Н.А.Садовского М.: "Прогресс", 1965

К читателю

Пролог: Видеть

I. ПРЕДЖИЗНЬ

Ткань универсума

Внутреннее вещей

Молодая Земля

II. ЖИЗНЬ

Появление жизни

Экспансия жизни

Мать-Земля (Деметра)

III. МЫСЛЬ

Возникновение мысли

Развертывание ноосферы

Современная Земля

IV. СВЕРХЖИЗНЬ

Коллективный выход

За пределами коллектива

Завершающий этап Земли

Резюме, или Послесловие: Сущность феномена человека

К читателю

Чтобы правильно понять данный труд, его следует рассматривать не как метафизический и тем более не как геологический трактат, а единственно и исключительно как научную работу.[] Об этом говорит само название. Только лишь феномен. Но зато уж весь феномен.

Прежде всего только лишь феномен. Не следует искать здесь объяснение - это лишь введение к объяснению мира. Установить вокруг человека, взятого за центр, закономерный порядок, связывающий последующее с предыдущим, открыть среди элементов универсума не систему онтологических причинных связей, а эмпирический закон рекуррентности, выражающий их последовательное возникновение в течение времени - вот что, и только это, я попытался сделать.

Разумеется, за пределами этого исходного научного обобщения остается широко открытым поле для более глубоких теоретических построений в области философии и теологии. В эти глубины бытия я сознательно старался ни в коем случае не вступать. Самое большее, основываясь на опытных данных, я с некоторой верностью выяснил общее направление развития (к единству) и отметил в надлежащих местах разрывы, что может потребоваться по причинам высшего порядка в дальнейшем развитии философской и религиозной мысли.

П. де Шарден

Пролог

ВИДЕТЬ

В этой работе выражено стремление увидеть и показать то, чем становится и чего требует человек, если его целиком и полностью рассматривать в рамках явлений.

Зачем стремиться увидеть? И почему специально направлять взор на человека?

Видеть. Можно сказать, что в этом вся жизнь, если не в конечном счете, то, во всяком случае, по существу. Существовать полнее - это все больше объединяться: таково резюме и итог данного произведения. Но, как это будет показано, единство возрастает лишь на основе возрастания сознания, то есть видения. Вот, несомненно, почему история живой природы сводится к созданию - в недрах космоса, в котором можно различать все больше, - все более совершенных глаз. Не измеряются ли совершенство животного, превосходство мыслящего существа силой проникновения и синтетической способностью их взгляда? Стремиться видеть больше и лучше - это не каприз, не любопытство, не роскошь. Видеть или погибнуть. В такое положение поставлено таинственным даром существования все, что является составным элементом универсума. И таково же, следовательно, но на высшем уровне, положение человека.

Но если действительно столь жизненно важно и приятно знать, то зачем все же обращать наше внимание преимущественно на человека? Не достаточно ли - до скуки - человек описан? И не привлекательна ли наука как раз тем, что направляет наш взор на предметы, на которых мы можем наконец отдохнуть от самих себя?

Мы вынуждены рассматривать человека как ключ универсума по двум причинам, которые делают его центром мира.

Прежде всего субъективно, для самих себя, мы неизбежно - центр перспективы. В силу наивности, по-видимому, неизбежной в первый период, наука вначале воображала, что она может наблюдать явления в себе такими, какими они протекают независимо от нас. Инстинктивно физики и натуралисты вначале действовали так, как будто их взгляд сверху падает на мир, а их сознание проникает в него, не подвергаясь его воздействию и не изменяя его. Теперь они начинают сознавать, что даже самые объективные их наблюдения целиком пропитаны принятыми исходными посылками, а также формами или навыками мышления, выработанными в ходе исторического развития научного исследования.

Дойдя до крайней точки в своих анализах, они уже толком не знают, составляет ли постигаемая ими структура сущность изучаемой материи или же отражение их собственной мысли. И в то же время они замечают - как обратный результат их открытий, - что сами целиком вплелись в то сплетение связей, которое рассчитывали набросить извне на вещи, что они попались в собственную сеть. Метаморфизм и эндоморфизм, сказал бы геолог. Объект и субъект переплетаются и взаимопреобразуются в акте познания. Волей-неволей человек опять приходит к самому себе и во всем, что он видит, рассматривает самого себя.

Вот кабала, которая, однако, тут же компенсируется некоторым и единственным в своем роде величием.

То, что наблюдатель, куда бы он ни шел, переносит с собой центр проходимой им местности, - это довольно банальное и, можно сказать, независимое от него явление. Но что происходит с прогуливающимся человеком, если он случайно попадает в естественно выгодную точку (пересечение дорог или долин), откуда не только взгляды, но и сами вещи расходятся в разные стороны? Тогда субъективная точка зрения совпадает с объективным расположением вещей, и восприятие обретает всю свою полноту. Местность расшифровывается и озаряется. Человек видит.

Именно в этом, по-видимому, заключается преимущество человеческого познания.

Не нужно быть человеком, чтобы заметить, как предметы и силы располагаются "кружком" вокруг себя. Все животные воспринимают это так же, как мы сами. Но только человек занимает такое положение в природе, при котором это схождение линий является не просто видимым, а структурным. Последующие страницы как раз и будут посвящены доказательству и исследованию этого явления. В силу качества и биологических свойств мысли мы оказываемся в уникальной точке, в узле, господствующем над целым участком космоса, открытым в настоящее время для нашего опыта. Центр перспективы - человек, одновременно центр конструирования универсума. Поэтому к нему следует в конечном итоге сводить всю науку. И это столь же необходимо, сколь и выгодно. Если поистине видеть - это существовать полнее, то давайте рассматривать человека - и мы будем жить полнее.

А для этого как следует приспособим свои глаза. С самого начала своего существования человек представляет зрелище для самого себя. Фактически он уже десятки веков смотрит лишь на себя. Однако он едва лишь начинает обретать научный взгляд на свое значение в физике мира. Не будем удивляться медлительности этого пробуждения. Часто труднее всего заметить именно то, что должно было бы "бросаться в глаза". Недаром ребенку требуется воспитание, чтобы отделить друг от друга образы, осаждающие его только что открывшуюся сетчатку. Человеку, чтобы открыть до конца человека, был необходим целый ряд "чувств", постепенное приобретение которых (об этом еще будет речь впереди) заполняет и членит саму историю борьбы духа.

Чувство пространственной необъятности в великом и малом, расчленяющее и разграничивающее внутри беспредельной сферы круги обступающих нас предметов.

Чувство глубины, старательно отталкивающее в бесконечность, в необозримые времена, события, которые некая сила наподобие тяжести постоянно стремится спрессовать для нас в тонкий листок прошлого.

Чувство количества, которое открывает и, не дрогнув, оценивает ужасающее множество материальных или живых элементов, участвующих в малейшем преобразовании универсума.

Чувство пропорции, которое - хорошо ли, плохо ли - улавливает разницу в физическом масштабе, отличающую по размеру и ритму атом от туманности, крошечное от огромного.

Чувство качества или новизны, которое, не нарушая физического единства мира, различает в природе абсолютные ступени совершенствования и роста.

Чувство движения, способное воспринимать неодолимое развитие, скрытое величайшей медлительностью, крайнее брожение под вуалью покоя, новое, закравшееся в сердцевину монотонного повторения одного и того же.

Наконец, чувство органического, которое под поверхностной чередой событий и групп обнаруживает физические связи и структурное единство.

Без этих качеств нашего взора человек бесконечно останется для нас, как бы ни старались научить нас видеть, тем, чем он еще остается для многих людей, - случайным предметом в разобщенном мире. Напротив, стоит только отделаться от тройной иллюзии незначительности, плюральности и неподвижности, как человек без труда занимает возвещаемое нами центральное место - вершину (на данный момент) антропогенеза, который сам венчает космогенез.

Человек не может полностью видеть ни себя вне человечества, ни человечество - вне жизни, ни жизнь - вне универсума. Отсюда основные разделы данного труда: преджизнь, жизнь, мысль - эти три события чертят в прошлом и определяют на будущее (сверхжизнь!) одну и ту же траекторию - кривую феномена человека.

Итак, феномен человека. Это слово взято не случайно. Выбрал я его по трем причинам.

Во-первых, я этим утверждаю, что человек в природе есть настоящий факт, к которому приложимы (по крайней мере частично) требования и методы науки.

Во-вторых, я даю понять, что из всех фактов, с какими имеет дело наше познание, ни один не является столь необыкновенным и столь озаряющим.

И, в-третьих, я подчеркиваю специфический характер данного труда. Моя единственная цель, и в этом моя действительная сила, - это просто, как уже сказано, стремление увидеть, то есть развернуть однородную и цельную перспективу нашего всеобщего опыта, распространенного на человека, показать развертывающееся целое.

Таким образом, не следует здесь искать конечного объяснения природы вещей - какой-то метафизики. Не следует также заблуждаться относительно допускаемой мною степени достоверности различных частей этого своеобразного фильма. Пытаясь изобразить мир до начала жизни или жизнь в эру палеозоя, я не забываю, что вообразить человека зрителем этих фаз, предшествующих появлению всякой мысли на Земле, - это значило бы впасть в космическое противоречие. Я не претендую на описание их такими, какими они были реально, но лишь такими, как мы их должны представлять, чтобы мир был истинен для нас в настоящий момент, - то есть дается здесь прошлое не в себе, а таким, каким оно представляется наблюдателю, стоящему на выдающейся вершине, куда мы поставлены эволюцией. Это надежный и скромный метод, но, как это будет видно, достаточный для того, чтобы вызвать по симметрии удивительные видения будущности.

Разумеется, и в этих скромных пределах излагаемые здесь взгляды носят сугубо ориентировочный и личный характер. Но, во всяком случае, они опираются на значительные исследования и длительные размышления и являют собой пример того, как ставится ныне наукой проблема человека.

Изучаемый сам по себе в узком плане антропологами и юристами, человек - нечто весьма малое и даже умаляющее. Слишком выделяющаяся индивидуальность человека маскирует собой целостность, и наш рассудок, рассматривая человека, склонен дробить природу и забывать о ее глубоких связях и безграничных горизонтах - впадать в дурной антропоцентризм.

Отсюда все еще заметная тенденция ученых брать в качестве предмета науки только тело человека.

Настал момент понять, что удовлетворительное истолкование универсума, даже позитивистское, должно охватывать не только внешнюю, но и внутреннюю сторону вещей, не только материю, но и дух. Истинная физика та, которая когда-либо сумеет включить всестороннего человека в цельное представление о мире.

Мне хотелось бы дать почувствовать, что такая попытка возможна и что от нее зависит - для того, кто хочет и умеет проникать в глубины вещей, - сохранение у нас мужества и радости в действии.

Я думаю, вряд ли у мыслящего существа бывает более великая минута, чем та, когда с глаз его спадает пелена и открывается, что он не затерянная в космическом безмолвии частица, а пункт сосредоточения и гоминизации универсального стремления к жизни.

Человек - не статический центр мира, как он долго полагал, а ось и вершина эволюции, что много прекраснее.

I. ПРЕДЖИЗHЬ

ТКАНЬ УНИВЕРСУМА

Переносить предмет назад в прошлое равносильно тому, чтобы сводить его к наиболее простым элементам. Если проследить как можно дальше по направлению к истокам, откуда тянутся волокна человеческого состава, то мы увидим, что последние из них смешиваются с самой тканью универсума.

Ткань универсума - последний остаток все более глубоких анализов науки... Чтобы как следует ее описать, мне не хватает непосредственного, тесного с ней контакта, который составляет всю разницу между тем, кто только читал, и тем, кто проделывал опыты. Я сознаю также, сколь опасно брать в качестве материала для долговременной конструкции гипотезы, которые, по мысли самих их авторов, суть не более как однодневки.

Нынешние представления об атоме в значительной мере всего лишь временное графическое средство, позволяющее ученым группировать все более многочисленные "эффекты", проявляемые материей, и проверять их непротиворечивость. Эффекты, многие из которых к тому же еще не имеют никакого ощутимого продолжения в человеке.

Поскольку я больше натуралист, чем физик, то я, естественно, не стану распространяться на эту тему и не буду некстати опираться на эти сложные теоретические построения. Однако в разнообразных теориях, нагромождающихся друг на друга, проступают некоторые черты, обязательно имеющиеся в любом из предложенных объяснений универсума. От этого "обязательного", в той мере, в какой оно выражает условия, присущие любой естественной трансформации, в том числе трансформации живого, по необходимости должен отправляться и натуралист, изучающий в общем виде феномен человека. Об этом он вполне может вести речь.

1. ЭЛЕМЕНТАРНАЯ МАТЕРИЯ

Если ткань осязаемых вещей наблюдать под этим углом зрения, взяв ее для начала в элементарном состоянии (под этим я разумею - в любой момент, в любой точке и в любом объеме), то со все большей настойчивостью она раскрывается перед нами, как нечто фундаментально "зернистое", в то же время существенным образом связанное и, наконец, чрезвычайно активное. Множественность, единство, энергия - таковы три стороны материи.

А) Множественность прежде всего. Глубокая атомичность универсума наглядно проявляет себя в обыденном опыте. Она выражается в каплях дождя и в песчинках на пляже. Она продолжается во множестве живых существ и небесных тел. Она читается даже в прахе мертвых. Человеку не нужен был ни микроскоп, ни электронный анализ, чтобы догадаться, что он живет окруженный и поддерживаемый пылью. Но чтобы подсчитать и описать эти пылинки, потребовалась вся терпеливая проницательность современной науки. Атомы Эпикура были инертны и неделимы.[] А бесконечно малые мира Паскаля могли еще, оказывается, иметь своих клещей.[] Теперь мы далеко ушли по уверенности и точности от этого периода инстинктивных и иногда гениальных догадок. Нет предела в нисхождении. Подобно малюсеньким щиткам диатомовых водорослей, рисунок которых с каждым новым увеличением почти бесконечно преобразуется в новый рисунок, каждая маленькая частица материи в анализе наших физиков стремится свестись к каким-то еще более мелким, чем она сама, частицам. И с каждой новой нисходящей ступенью последовательного уменьшения по размерам при увеличении по числу общая картина мира меняется, все более теряя свою четкость.

Ниже определенного уровня глубины и размельчения самые привычные свойства наших тел (свет, цвет, теплота, непроницаемость...) теряют свой смысл.

Фактически наш чувственный опыт конденсируется, плавая на поверхности чего-то бесчисленного и неопределимого. Головокружительный по числу и по малости субстрат осязаемого универсума беспредельно дробится все дальше.

Б) Но чем больше мы искусственно расщепляем и распыляем материю, тем больше выступает ее фундаментальное единство.

В своей наиболее несовершенной, но наиболее легко представляемой форме это единство выражается в удивительной схожести обнаруженных частиц. Молекулы, атомы, электроны - все эти крошечные тельца, каковы бы ни были их величина и название, являют собой (по крайней мере на том расстоянии, с которого мы их наблюдаем) полное тождество по массе и поведению. По своим размерам и действиям они кажутся удивительно стандартными и однообразными. Как будто все поверхностные, чарующие нас переливы гаснут в глубине. Как будто ткань всякой ткани сводится к простой и единой форме субстанции.

Итак, единство по однородности. Далее. Казалось бы естественным ограничивать район индивидуального действия космических частиц самими их размерами. Но теперь, напротив, становится очевидным, что каждая из них определима лишь через влияние, которое она оказывает на все, что находится вокруг нее. В каком бы пространстве мы ни представили себе тот или иной космический элемент, он своим излучением полностью заполнит весь его объем. И, значит, в каких бы узких рамках ни была очерчена "сердцевина" атома, область его воздействия, по крайней мере потенциально, сопротяжена области воздействия любого другого атома. Удивительное свойство, которое мы далее будем обнаруживать везде, вплоть до человеческой молекулы!

Это, стало быть, коллективное единство.

Многочисленные очаги, делящие между собой данный объем материи, не независимы друг от друга. Что-то связывает их и объединяет. Пространство, заполненное множеством частиц, не ведет себя как инертное вместилище, а воздействует на них как направляющая и передающая активная среда, внутри которой организуется это множество. Простое сложение или приставление друг к другу атомов еще не дает материи. Их объемлет и скрепляет некое таинственное тождество, на которое наталкивается наш разум, вынужденный в конечном итоге отступить.

Это - сфера, лежащая над центрами и охватывающая их. На протяжении всей этой работы в каждой новой фазе антропогенеза мы будем встречаться с трудно вообразимой реальностью коллективных связей и будем все время с ними бороться, пока не выясним и не определим их настоящую природу. Вначале же достаточно обозначить их эмпирическим термином, присвоенным наукой их общему исходному принципу, - обычным термином "энергия".

В) Энергия - третья сторона материи. Под этим названием, психологически означающим усилие, физика ввела точное выражение способности к действию, или, вернее, к взаимодействию. Энергия - это мера того, что переходит от одного атома к другому в ходе их преобразований. То есть это способность к связям, но вместе с тем, поскольку атом, по-видимому, обогащается или истощается в ходе обмена, выражение состава.

С энергетической точки зрения, обновленной явлениями радиоактивности, материальные частицы могут теперь рассматриваться как временные резервуары сконцентрированной мощи. В самом деле, обнаруживаемая всегда не в чистом состоянии, а в более или менее гранулированном виде (вплоть до света!), энергия представляет собой в настоящее время для науки наиболее примитивную форму ткани универсума. Отсюда инстинктивное стремление нашего воображения рассматривать ее как некий однородный первоначальный поток, а все, что в мире имеет форму, - лишь как его мимолетные "вихри"[]. С этой точки зрения универсум свою прочность и конечное единство обретает в конце своего расчленения. Он как бы поддерживается снизу.

Будем помнить установленные физикой неоспоримые факты и измерения. Но не будем связывать себя внушаемой ими перспективой конечного равновесия. Более полное наблюдение за движениями мира вынудит нас мало-помалу перевернуть эту перспективу, то есть открыть, что вещи держатся и держат друг друга лишь в силу сложности, сверху.

2. МАТЕРИЯ КАК ЦЕЛОСТНОСТЬ

До сих пор мы рассматривали материю "в себе", то есть в ее качествах при любом объеме так, как если бы мы могли отделить от нее один фрагмент и изучать этот образец вне всего остального. Пришло время заметить, что этот прием совершенно искусственный. Взятая в своей физической конкретной реальности, ткань универсума не может разрываться. Как своего рода гигантский "атом", она в своей целостности образует (кроме мысли, в которой она сосредоточивается и концентрируется на другом полюсе) единственно реальное неделимое. История сознания и его место в мире будут непонятны тому, кто предварительно не увидит, что космос, в котором находится человек, благодаря неуязвимой целостности своего ансамбля образует систему, целое и квант. Систему по своей множественности; целое по своему единству; квант по своей энергии - и все это внутри неограниченного контура. Попытаемся это разъяснить.

А. Система

"Система" непосредственно воспринимается в мире любым наблюдателем природы. Согласованность частей универсума всегда была предметом восхищения людей. И эта согласованность по мере того, как наука все более точно и глубоко изучает факты, оказывается все более удивительной. Чем дальше и глубже, с помощью все более мощных средств, мы проникаем в материю, тем больше нас поражает взаимосвязь ее частей. Каждый элемент космоса буквально соткан из всех других элементов: снизу он создается таинственным явлением "композиции", представляя собой как бы вершину организованной совокупности; сверху - воздействием единств высшего порядка, которые, охватывая его, подчиняют его своим собственным целям.

Невозможно разорвать эту сеть и выделить из нее какую-либо ячейку без того, чтобы эта ячейка не распустилась со всех сторон и не распалась.

Повсюду, куда ни бросишь взгляд, окружающий нас универсум держится своей совокупностью. Существует лишь один реально возможный способ рассматривать его. Это брать его как блок, весь целиком.

Б. Целое

Но в этом блоке, если его рассматривать более внимательно, мы скоро замечаем нечто другое, чем простое переплетение связей и сочленений. Когда речь идет о ткани, о сети, то под этим обычно разумеется однородное сплетение схожих элементов. Его, может быть, невозможно фактически рассечь на части, но у него достаточно выяснить один элемент и определить закон формирования, чтобы путем повторения получить весь ансамбль и вообразить продолжение, как в кристалле или арабеске; этот закон действителен для всего заполняемого пространства, но целиком выражается уже в одной ячейке.

Нет ничего общего между подобной структурой и структурой материи. На уровнях различных порядков материя в своих комбинациях никогда не повторяется. Для удобства и простоты мы иногда представляем мир как ряд планетных систем, налагающихся друг на друга, от бесконечно малых до бесконечно больших - это те же две бездны Паскаля.[] Но это лишь иллюзия. Оболочки, из которых состоит материя, существенно разнородны относительно друг друга. Имеется еще туманная сфера электронов и других элементарных частиц. Затем идет более определенная сфера простых тел, где элементы распределяются в периодической зависимости от атома водорода. Далее - сфера неисчерпаемых молекулярных комбинаций. Наконец, перескакивая от бесконечно малого к бесконечно большому, - сфера небесных светил и галактик.

Эти многочисленные зоны космоса охватывают одна другую, но не повторяют друг друга, так что никак невозможно перейти от одной зоны к другой путем простого изменения коэффициентов. Здесь не воспроизводится тот же самый мотив в ином масштабе. Порядок, рисунок обнаруживаются лишь в целом. Ячейка универсума - это сам универсум.

Таким образом, недостаточно утверждать, что материя образует единый блок или ансамбль.

Сотканная в один кусок, одним и тем же способом, который, однако, от стежка к стежку никогда не повторяется, ткань универсума соответствует одному облику - структурно она образует целое.

В. Квант

Поскольку естественная единица конкретного пространства отождествляется со всем пространством в его совокупности, то попытаемся теперь еще раз определить энергию относительно всего пространства в целом.

Это приводит нас к двум выводам.

Первый вывод тот, что радиус действия каждого космического элемента должен быть продолжен по прямой до крайних пределов мира. Поскольку атом, как мы отметили выше, естественно сопротяжен всему пространству, в котором он находится; поскольку, далее, как мы установили, всеобъемлющее пространство является единственно существующим, то мы должны допустить, что эта необъятность и есть общая область действия всех атомов. Объем каждого из них - это объем универсума. Атом - уже не замкнутый микроскопический мир, как это мы, возможно, воображали. Он - бесконечно малый центр самого мира.

С другой стороны, бросим взгляд на совокупность бесконечно малых центров, делящих между собой мировую сферу. Как бы ни было неопределимо их число, своим множеством они образуют группировку с вполне определенными действиями. Ибо целое, раз оно существует, должно выражаться в совокупной способности к действию, частичное выражение которой - частичную результирующую - мы находим, кстати, в самих себе. Таким образом, мы приходим к необходимости подумать о динамической мере мира.

Разумеется, мир имеет по видимости безграничные контуры. Если пользоваться различными образами, он представляется нашим чувствам или как постепенно разрежающаяся среда, уходящая в бесконечную даль, без определенной границы, или как кривая и замкнутая сфера, в которой все линии нашего опыта замыкаются на себя, - в этом случае материя нам кажется без краев лишь потому, что мы не можем за них выйти.

Однако отсюда не следует, что материя не обладает определенным квантом энергии, который физики, между прочим, уже сейчас считают возможным измерить. Но этот квант полностью обретает свой смысл лишь тогда, когда мы стремимся определить его относительно конкретного движения, то есть в длительности.

3. ЭВОЛЮЦИЯ МАТЕРИИ

Физика родилась в прошлом столетии под знаком неизменности и геометричности. Ее идеалом в молодости было найти математическое объяснение мира как системы стабильных элементов, находящейся в замкнутом равновесии. А затем, как и вся наука о реальности, она вынуждена была самим ходом своего развития стать историей. Сегодня позитивное познание вещей отождествляется с изучением их развития. В дальнейшем, в главе о мысли, мы обрисуем и истолкуем жизненно важную революцию, которую произвело в человеческом сознании фактически совсем недавнее открытие длительности. Здесь мы только посмотрим, насколько расширились наши взгляды на материю после введения этого нового измерения.

Суть изменения, внесенного в наш опыт появлением того, что мы вскоре назовем пространством - временем, состоит в следующем: все то, что в наших космологических построениях мы до сих пор рассматривали и трактовали как точку, становится мгновенным сечением безграничных временных волокон. Перед нашим раскрывшимся взором каждый элемент вещей отныне простирается назад (и стремится продолжаться вперед) до исчезновения из виду. Так что вся пространственная необъятность - это лишь поперечный слой с временем t ствола, корни которого уходят в бездну прошлого, а ветви поднимаются куда-то в будущее, кажущееся на первый взгляд беспредельным. В этом новом аспекте мир представляется как масса, находящаяся в процессе преобразования. Всеобъемлющие целое и квант стремятся найти свое выражение и определиться в космогенезе.

Каков ныне, на взгляд физиков, облик (качественная сторона) этой эволюции материи и каковы ее закономерности (количественная сторона)?

А. Облик

Если рассматривать эволюцию материи в ее центральной, наиболее ясной части, то она сводится, согласно современным теориям, к постепенному образованию, путем возрастающего усложнения различных элементов, выявленных физико-химией. В самом низу, в начале, еще непосредственная, невыразимая образно простота световой природы. Затем, внезапно (?) *) - кишение элементарных частиц, положительных и отрицательных (протоны, нейтроны, электроны, фотоны..:), список которых беспрерывно увеличивается.

*) Несколько лет назад это первоначальное возникновение частиц скорее представлялось в форме внезапной конденсации (как в насыщенной среде) первичного вещества, рассеянного в безграничном пространстве. Теперь по различным "совокупным причинам (в частности, в связи с теорией относительности вместе с представлением о разбегании галактик) физики выдвигают преимущественно идею взрыва, распылившего первичный квазиатом, в котором пространство-время было как бы сдавлено (в своего рода естественный абсолютный нуль), всего лишь несколько миллиардов лет назад. Для понимания последующего обе гипотезы равноценны в том смысле, что как одна, так и другая помещают нас внутрь корпускулярного множества, за пределы которого мы не можем выйти ни в каком направлении - ни вбок, ни назад, но, может быть, однако (см. часть IV гл. II), двигаясь вперед, через особую точку закручивания и интерьеризации.

Затем идет гармонический ряд простых тел, следующих от водорода до урана по нотам атомной гаммы. Далее - огромное разнообразие сложных тел; их молекулярные массы поднимаются до определенной критической величины, выше которой, как мы увидим, происходит переход к жизни. В этом длинном ряду нет ни одного члена, который бы не состоял из ядер и электронов, как это доказано экспериментально. Фундаментальное открытие того, что все тела образуются путем комбинации первоначального типа частиц, как вспышка, осветило нам историю универсума. Материя с самого начала по-своему подчиняется великому биологическому закону "усложнения" (к которому мы все время будем возвращаться).

По-своему, сказал я, ибо на стадии атома многое в истории мира от нас еще ускользает.

Прежде всего, поднимаясь в ряду простых тел, должны ли химические элементы последовательно проходить все ступени лестницы (от самой простой к самой сложной) путем своего рода онто- или филогенеза? Или же атомные числа выражают лишь ритмический ряд состояний равновесия, как своего рода гнезда, куда падают внезапно собранные вместе ядра и электроны? Следует ли, далее, в том и другом случае представлять различные ядерные комбинации как тотчас же и в равной мере возможные? Или же, наоборот, следует представить, что в целом, статистически, тяжелые атомы появляются лишь после легких, в определенном порядке?

На эти и подобные им вопросы наука, по-видимому, еще не в состоянии окончательно ответить. О восходящей эволюции (я не говорю - "расщеплении") атомов мы сейчас знаем меньше, чем об эволюции предживых и живых молекул. Однако остается фактом (и это в интересующем нас вопросе единственный действительно важный пункт), что, начиная со своих самых отдаленных образований, материя выступает перед нами в процессе развития, причем это развитие обнаруживает два аспекта, лучше проявляющиеся в более поздних периодах. Во-первых, оно начинается с критической фазы - фазы образования зернистой структуры, внезапно порождая (раз и навсегда?) составные части атома и, возможно, сам атом. Во-вторых, по крайней мере начиная с молекул, оно продолжается путем сложения, в ходе процесса все большего усложнения.

В универсуме не все происходит постоянно, в любой момент. Не все происходит в нем также где угодно.

В нескольких строках здесь резюмирована идея трансформации материи, принятая ныне в науке. Но эта трансформация была рассмотрена просто в ее временной последовательности без указания ее места в космическом пространстве. Исторически ткань универсума концентрируется во все более организованных формах материи. Но где же совершаются эти метаморфозы, хотя бы начиная с молекулярных построений? В любой ли точке пространства? Разумеется, нет, мы знаем, что не в любом месте, а лишь в центре и на поверхности звезд. Только что мы рассматривали бесконечно малые элементарные частицы, и вот нам приходится сразу подняться к бесконечно большим звездным массам.

Звездные массы... Наша наука смущена и вместе с тем очарована этими колоссальными телами, которые ведут себя наподобие атомов, но построение которых сбивает нас с толку своей громадной и (только по видимости?) бессистемной сложностью. Может быть, со временем выявится какой-то порядок или периодичность в устройстве звезд как по составу, так и по расположению. Не продолжают ли неизбежно историю атомов какая-то "стратиграфия" и "химия" небес?

Не будем вдаваться в эти еще туманные перспективы. Как бы они ни были увлекательны, они скорее уводят от человека, чем ведут к нему. Однако следует отметить и зафиксировать определенную генетическую связь между атомом и звездой, ибо ее следствия можно проследить даже в генезисе духа. Физика, возможно, будет еще долго колебаться в определении структуры звездных громад. Но уже есть кое-что достоверное и вместе с тем достаточное, чтобы направить наши шаги по путям антропогенеза. Это то, что выработка сложных материальных соединений может происходить лишь благодаря предварительной концентрации ткани универсума в туманностях и в солнцах. Каков бы ни был целостный облик миров, химическая функция любого из них уже имеет для нас определенный смысл. Небесные тела - это лаборатории, где продолжается - в направлении создания крупных молекул - эволюция материи, происходящая по определенным количественным правилам, которыми пора теперь заняться.

Б. Числовые законы

То, о чем догадывалась античная мысль и изображала как естественную гармонию чисел, современная наука постигла и реализовала в точных формулах, основанных на измерении. В самом деле, знанием микро- и макроструктуры универсума мы скорее обязаны все более тщательным измерениям, чем прямым наблюдениям. И также благодаря все более смелым измерениям выявлены поддающиеся вычислениям условия, которым подчиняется всякое преобразование материи со стороны участвующей в нем мощности.

Нет нужды вдаваться здесь в критическое рассмотрение законов энергетики. Резюмируем их попросту так, как они доступны и необходимы всякому историку мира. Если их рассматривать с этой биологической стороны, то они могут быть в общем сведены к двум следующим принципам.

Первый принцип. В ходе физико-химических превращений не отмечается появления никакой поддающейся измерению новой энергии.

Всякий синтез оплачивается. Это - коренное условие бытия вещей, которое, как мы знаем, распространяется даже и на духовные сферы бытия. Во всех областях прогресс для своей реализации требует прибавки усилий и, значит, мощности. Но откуда берется эта прибавка? Абстрактно можно было бы представить себе внутренний прирост ресурсов мира, абсолютное увеличение механических богатств в течение веков, покрывающее растущие нужды эволюции. В действительности, видимо, все происходит иначе. Энергия синтеза никогда не выражается вкладом нового капитала, а лишь расходом. То, что выигрывается с одной стороны, теряется с другой. Все созидается лишь ценой соответствующего разрушения.

По свидетельству опыта, на первый взгляд универсум, рассматриваемый в аспекте механического функционирования, выступает не как открытый квант, способный охватить собой все большую реальность, а как закрытый квант, в котором все прогрессирует лишь путем обмена того, что было дано изначально.

Такова первая внешняя видимость.

Второй принцип. Но мало того. В ходе всякого физико-химического превращения, добавляет термодинамика, часть используемой энергии безвозвратно "энтропизируется", т. е. теряется в форме теплоты. Конечно, символически можно сохранять деградировавшую часть в уравнениях и таким образом выразить, что в операциях материи ничто не теряется, равно как ничего не создается. Но это - чисто математическая уловка. На самом деле с действительно эволюционной точки зрения в ходе синтеза что-то окончательно сгорает, как плата за этот синтез. Чем больше функционирует энергетический квант мира, тем больше он изнашивается. Исходя из нашего опыта, конкретный материальный универсум представляется не способным бесконечно продолжать свой ход. Вместо того чтобы бесконечно двигаться по замыкающемуся кругу, он необратимо идет по линии с ограниченным развитием. И тем самым он выходит из ряда абстрактных величин и становится в ряд реальностей, которые рождаются, растут и умирают. Из времени он переходит в длительность. И, окончательно ускользая от геометрии, он как в целом, так и в своих элементах становится драматическим объектом истории.

Попытаемся передать образно естественное значение этих двух принципов - сохранения и деградации энергии.

Качественно, как сказано выше, эволюция материи представляется нам hic et nunc как процесс, в ходе которого сверхконденсируются и комбинируются между собой составные части атома. Количественно эта трансформация теперь нам представляется как определенная, но дорогостоящая операция, в ходе которой медленно исчерпывается первоначальный порыв. Упорно, со ступени на ступень усложняются и поднимаются все выше атомные и молекулярные построения. Но при этом теряется подъемная сила. Кроме того, внутри синтезированных элементов (и тем быстрее, чем выше они поднимаются) происходит то же самое изнашивание, которое подрывает Космос в целом. Постепенно маловероятные комбинации, выражаемые этими построениями, распадаются на более простые элементы, которые снова опускаются вниз, растворяясь в аморфности наиболее вероятных распределений.

Ракета, которая поднимается по стреле времени и вспыхивает, чтобы погаснуть; завихрение, подымающееся вверх по течению реки, - таков, стало быть, облик мира.

Так говорит наука. И я верю науке. Но рассматривала ли наука когда-либо мир иначе, чем через внешнюю сторону вещей?

ВНУТРЕННЕЕ ВЕЩЕЙ

В науке все еще идут споры между материалистами и спиритуалистами, между сторонниками детерминизма и финализма. Проспорив сто лет, каждая партия осталась на своих позициях и предъявляет противнику солидные к тому основания.

Насколько я понимаю, продолжение этой борьбы, в которой я принимал личное участие, связано не столько с трудностью для человеческого опыта согласовать в природе некоторые кажущиеся противоречия между механицизмом и свободой, смертью и бессмертием, сколько с трудностью для сторонников этих двух направлений стать на общую точку зрения. С одной стороны, материалисты упорно продолжают говорить о предметах так, как если бы они сводились лишь к внешним действиям, к "трансцентным" (transience) отношениям. С другой стороны, спиритуалисты упрямо не хотят выйти за пределы своего рода одиночной интроспекции, где существа рассматриваются лишь замкнутыми в себе, в их "имманентных" действиях. Борьба происходит в двух разных планах, не встречающихся между собой; и каждый видит лишь половину проблемы.

По моему убеждению, эти две точки зрения требуется объединить, и они скоро будут объединены в рамках своего рода феноменологии или расширенной физики, в которой внутренняя сторона вещей будет принята во внимание в той же мере, как и внешняя сторона мира. Мне кажется, иначе невозможно дать связное объяснение всего феномена космоса в целом, к чему должна стремиться наука.

Мы описали, в ее связях и измеримых размерах, внешнюю сторону материи. Чтобы дальше продвинуться к человеку, основу наших будущих построений следует распространить и на внутреннюю сторону той же самой материи.

Вещи имеют свое внутреннее, свою, так сказать, "сокровенность". И она выступает в определенных отношениях, то качественных, то количественных, вместе с выявленным наукой развитием космической энергии. Таковы три положения, составляющие три раздела этой новой главы.

Их рассмотрение здесь вынуждает нас выйти за рамки преджизни и несколько предвосхитить вопросы жизни и мысли. Но не является ли характерной чертой и трудным моментом всякого синтеза то, что выводы уже заключены в исходных положениях?

1. СУЩЕСТВОВАНИЕ

В результате последних достижений физики ясно обнаружено, что для нашего опыта в единой природе имеются сферы (или ступени) различных порядков, для каждой из которых характерно преобладание определенных факторов, не воспринимаемых или не принимаемых во внимание на соседней ступени или сфере. В среднем масштабе наших организмов и наших сооружений кажется. что скорость не воздействует на природу материи. Но ныне нам известно, что, достигая своих крайних пределов в движениях атомных частиц, скорость существенно изменяет массу тел. Устойчивость и долговечность "нормальных" химических элементов казались правилом. Но эта иллюзия была разрушена открытием радиоактивных веществ. В масштабе нашей человеческой жизни горы и звезды представляются образцом величественного постоянства. Теперь же мы видим, что земная кора под нашими ногами, если ее наблюдать в течение очень длительного периода, непрерывно меняется, тогда как небеса вовлекают нас в кругооборот звезд.

Во всех этих и других подобных случаях не появляется абсолютно никакой новой величины. Всякая масса изменяется в связи со скоростью. Всякое тело излучает. Всякое движение, будучи достаточно замедленным, вуалируется неподвижностью. Но в другом масштабе или при иной интенсивности определенное явление становится видимым, заполняет горизонт, гасит другие оттенки и придает всему спектаклю свой специфический тон. Так обстоит дело и с "внутренней стороной" вещей. В области физико-химии по причине, которая скоро обнаружится, предметы проявляются лишь через свой внешний детерминизм. В глазах физика, по крайней мере до сих пор, нет ничего законного, кроме "внешней стороны" вещей. Подобная интеллектуальная позиция еще допустима для бактериолога, культуры которого рассматриваются (хотя и не без некоторых значительных трудностей) как лабораторные реактивы. Но она уже гораздо более затруднительна в мире растений. Эта позиция сомнительна для биолога, изучающего поведение насекомых или кишечнополостных. Она попросту никчемна в случае позвоночных. И наконец, она совершенно неприменима к человеку, у которого наличие "внутреннего мира" уже не может игнорироваться, поскольку этот факт становится предметом непосредственной интуиции и основой всякого познания.

Видимая ограниченность феномена сознания высшими формами жизни.долго давала науке повод устранять его из своих моделей универсума. Причудливое исключение, странная функция, эпифеномен - мысль характеризовалась как-нибудь так, чтобы от нее избавиться. Но что было бы с современной физикой, если бы радий был просто помещен в раздел "анормальных" тел и больше ничего?.. Очевидно, действие радия не сброшено со счета и не могло быть сброшено потому, что, будучи измеримым, оно проложило себе путь во внешней ткани материи, тогда как сознание для включения его в систему мира вынуждает признать наличие новой стороны или измерения в ткани универсума. Мы отступаем перед трудностью. Но разве не видно, что в том и в другом случае перед исследователями стоит аналогичная проблема, которая должна решаться одним и тем же методом: открыть в исключительном всеобщее.

Мы слишком часто испытывали это на опыте в последнее время, чтобы еще сомневаться: природная аномалия - это всегда лишь преувеличение до ощутимости какого-либо свойства, всюду распространенного в неосязаемом виде. Какой-либо феномен, точно установленный хотя бы в одном месте, в силу фундаментального единства мира необходимо имеет повсеместные корни и всеобщее значение. Куда ведет это правило, если применить его к случаю "самопознания" человека?

"Сознание с полной очевидностью проявляется лишь у человека, следовательно, это единичный случай, не интересный для науки". Так, может быть, сказали бы мы раньше. Теперь мы скажем иначе: "Сознание проявляется с очевидностью у человека, следовательно, обнаруживаемое в этой единичной вспышке, оно имеет космическое распространение и как таковое окружено ореолом, продлевающим его в пространстве и времени беспредельно".

Отсюда следуют определенные выводы. И я не представляю себе, как можно было бы от них уйти, сохраняя в то же время хорошую аналогию со всей остальной наукой. В глубине нас самих, бесспорно, обнаруживается внутреннее, открываясь как бы через разрыв в центре существ. Этого достаточно, чтобы в той или иной степени это "внутреннее" существовало везде и всегда в природе. Раз в одной точке самой себя ткань универсума имеет внутреннюю сторону, то она неизбежно двусторонняя по самой своей структуре, т. е. в любой области пространства и времени, так же, как она, например, по структуре зерниста. Таким образом, у вещей имеется не только внешнее, но и сопротяженное ему, нечто внутреннее.

Отсюда логически вытекает следующее, хотя и непривычное для воображения, но фактически единственно приемлемое для нашего разума представление о мире. Если рассматривать материю с самого низу, с чего мы и начали этот труд, то обнаруживается, что эта первичная материя представляет собой нечто большее, чем кишение частиц, столь замечательно анализируемое современной физикой. Под этим первичным механическим слоем следует представить себе до крайности тонкий, но абсолютно необходимый для объяснения состояния космоса в последующие времена "биологический" слой. Для внутреннего сознания *) и, значит, спонтанности (три выражения одного и того же) также невозможно опытным путем установить абсолютное начало, как и для любой другой линии универсума.

*) Здесь, как и в других местах данной работы, термин "сознание" берется в его наиболее общем значении как обозначающий психику всякого рода, от самых элементарных форм внутреннего восприятия до человеческого феномена мыслительного познания.

В цельной картине мира наличие жизни неизбежно предполагает существование до нее, беспредельно простирающейся пред-жизни. *)

*) Эти страницы были давно уже написаны, когда я неожиданно обнаружил изложение самой сути этих идей в нескольких превосходных строках, недавно написанных Дж. Б. С. Холдейном.

"Мы не находим в том, что мы называем материей, никакого очевидного следа ни мысли, ни жизни, - говорит выдающийся английский биохимик. - И потому эти свойства мы изучаем преимущественно там, где они обнаруживаются с наибольшей очевидностью. Но если современные перспективы науки верны, то следует ожидать, что они будут в конце концов обнаружены, по крайней мере в рудиментарной форме, во всей Вселенной". И Холдейн даже добавляет слова, о которых читатель может вспомнить впоследствии, когда я покажу со всеми необходимыми оговорками и коррективами перспективу "точки Омега": "Если кооперирование нескольких миллиардов клеток в мозгу может породить нашу способность сознания, то еще более допустима идея, что какое-то кооперирование всего человечества или его части предопределит то, что Конт называл сверхчеловеческим верховным существом" (J. V. S. Haldane, The Inequality of Man, Pelican Editions, A. 12, p. 114). Значит, то, что здесь высказано, не абсурд. Не говоря уже о том. что каждый метафизик должен порадоваться тому, что даже на взгляд физики идея абсолютно грубой (т. е. чисто "трансцентной") материи - это лишь первое и несовершенное приближение нашего опыта.

Но, возразят хором спиритуалисты и материалисты, если все в природе, в сущности, живое или по крайней мере предживое, то как же могла развиться и одержать такие успехи механистическая наука о материи? Выходит, детерминированные извне и "свободные" изнутри предметы обладают двумя несводимыми друг к другу и несоизмеримыми сторонами?.. Каково решение проблемы в этом случае?

Ответ на это возражение фактически уже содержится в вышеприведенных замечаниях о разных "сферах опыта", располагающихся друг над другом внутри мира. Все это станет яснее, когда мы увидим, по каким качественным законам изменяется и нарастает в своих проявлениях то, что мы назвали внутренним вещей.

2. КАЧЕСТВЕННЫЕ ЗАКОНЫ ВОЗРАСТАНИЯ

Согласовать предметы во времени и в пространстве, не претендуя на установление условий, которые могут управлять их глубокой сущностью. Проследить в природе данную в опыте цепь последовательности, а не "онтологическую" причинную связь. Иначе говоря, смотреть, но не объяснять - такова, не забудем, единственная цель настоящего исследования.

С этой феноменалистической точки зрения (а она только и есть точка зрения науки) можно ли идти дальше того, на чем мы остановились в нашем анализе ткани универсума? Только что была выявлена в ней сознательная, внутренняя сторона. Она с необходимостью везде дублирует "материальную", внешнюю сторону, которая обычно единственно принимается во внимание наукой. Можно ли пойти дальше и определить, согласно каким закономерностям эта вторая, чаще всего скрытая, сторона проглядывает, а затем и явно выступает в некоторых областях нашего опыта?

Видимо, да, и даже весьма просто, если только полностью учесть три замечания. Каждый из нас мог их сделать, но они получают свое истинное значение лишь в том случае, если их привести в связь.

а. Первое замечание. В преджизненном состоянии внутреннее вещей, наличие которого мы только что допустили даже в первоначальных формах материи, следует представлять себе не в виде сплошного слоя, а таким же зернистым, как и сама материя.

Скоро мы вернемся к этому существенному пункту. Видимые в самой дали первые живые существа выступают перед нами по размеру и по количеству как своего рода "мега-" или "ультрамолекулы" - невероятное множество микроскопических ядер. Это означает, что, по соображениям однородности и непрерывности, преджизненное за горизонтом должно представляться как причастное к корпускулярной структуре и корпускулярным свойствам мира. Таким образом, как при рассмотрении изнутри, так и при наблюдении извне ткань универсума с самого начала обнаруживает тенденцию распылиться на частицы, 1) которые совершенно схожи между собой (во всяком случае, при рассмотрении на большом расстоянии); 2) каждая из которых воздействует на весь космос и, наконец, 3) которые таинственно связаны между собой совокупной энергией. На этих глубинах внешняя и внутренняя стороны мира в точности соответствуют друг другу. Настолько, что можно перейти от одной к другой, просто заменив в данном выше определении частичных центров универсума выражение "механическое взаимодействие" на термин "сознание".

Атомистичность - общее свойство, присущее внутреннему и внешнему вещей.

б. Второе замечание. Практически однородные в самом начале элементы сознания (точно так же как элементы материи, в основе которых они лежат) постепенно, в течение длительности, усложняют и дифференцируют свою природу. С этой точки зрения в чисто опытном плане сознание выступает как космическое свойство меняющейся величины, подверженное всеобъемлющей трансформации. Рассматриваемый по восходящей линии, этот громадный феномен, который мы проследим по ходу возрастания жизни вплоть до возникновения мысли, стал в конечном итоге казаться нам банальным. При рассмотрении его в противоположном направлении он приводит, как отмечено выше, к менее привычному представлению низших состояний, все более неопределенных и как бы растянутых.

В направлении, обратном эволюции, сознание качественно преломляется в виде спектра с изменчивыми нюансами, нижние границы которого теряются во мраке.

в. Третье замечание. Наконец, возьмем в двух разных местах этого спектра две частицы сознания, находящиеся на разных ступенях эволюции. Каждой из них, как мы только что видели, соответствует по строению некоторая определенная материальная группировка, внутреннее которой они составляют. Сравним друг с другом эти две внешние материальные группировки и поставим вопрос, в каком отношении они находятся друг к другу и к частице сознания, которую каждая из них заключает в себе.

Ответ приходит тотчас же.

В любом случае можно быть уверенным, что более развитому сознанию всегда будет соответствовать более содержательный и лучше устроенный остов. Самая простая протоплазма - это уже вещество поразительной сложности. Это усложнение растет в геометрической прогрессии от одноклеточного ко все более высокоразвитым многоклеточным. И так везде и всегда, во всем остальном. И здесь также явление настолько примелькалось, что мы давно перестали ему удивляться. А оно, однако, имеет решающее значение. В самом деле, это дает нам осязаемый "параметр", позволяющий связать не только по положению (точка в точку), но и, как мы убедимся далее, по развитию две стороны мира - внешнюю и внутреннюю.

Можно сказать, что концентрация сознания изменяется обратно пропорционально простоте материального соединения, которое оно сопровождает. Или, иначе, сознание тем совершеннее, чем более сложное и лучше организованное материальное строение оно сопровождает.

Духовное совершенство (или сознательное "средоточие") и материальный синтез (или сложность) - это лишь две взаимосвязанные стороны или чисти одного и того же явления. *)

*) С этой точки зрения можно сказать, что каждое существо построено (в феноменальном плане) подобно эллипсу вокруг двух сопряженных фокусов - фокуса материальной организации и фокуса психической сосредоточенности; при этом оба фокуса изменяются согласованно, в одном и том же направлении.

Вот мы и подошли к решению поставленной задачи. Мы искали качественный закон развития, способный объяснить при переходе от одной сферы к другой вначале невидимое состояние, затем появление и постепенное преобладание внутреннего вещей над их внешним. Этот закон сам собой обнаруживается, если рассматривать универсум как переходящий из состояния А, характеризующегося очень большим числом весьма простых материальных элементов (т. е. с очень бедным внутренним), в состояние Б, определяемое меньшим числом очень сложных группировок (т. е. с более богатым внутренним).

В состоянии А очаги сознания, весьма многочисленные и вместе с тем чрезвычайно слабые, проявляются лишь в совместных действиях, подчиняющихся статистическим закономерностям. Таким образом, они коллективно следуют математическим законам. Это, собственно, область физико-химии.

В состоянии Б, напротив, эти элементы, менее многочисленные *) и вместе с тем более индивидуализированные, мало-помалу избавляются от рабства больших чисел. Они начинают проявлять вовне свою коренную, не поддающуюся измерению спонтанность.

*) Как увидим, вопреки специфически жизненному механизму размножения.

Теперь их можно видеть и следить за каждым из них в отдельности. С этого момента мы вступаем в мир биологии.

В дальнейшем будет изложено в общем не что иное, как история этой происходящей в универсуме борьбы между объединенным многократным и неорганизованным множеством. Это - все время применение великого закона сложности и сознания, который предполагает психически конвергентную структуру, психически конвергентную кривизну мира.

Но не будем спешить. И, поскольку здесь мы еще имеем дело с преджизнью, запомним только, что с качественной точки зрения нет никакого противоречия в том, что мир внешних механизированных видимостей строится из "свободных сущностей" (libertes). Так и получается, когда эти свободные сущности находятся в нем в состоянии достаточно большого разделения и несовершенства.

В заключение подойдем к вопросу с более деликатной точки зрения количества и посмотрим, можно ли, не впадая в противоречие с законами физики, определить содержащуюся в таком универсуме энергию.

3. ДУХОВНАЯ ЭНЕРГИЯ

Нет более привычного для нас понятия, чем духовная энергия. Но нет также и более неясного с научной точки зрения. С одной стороны, объективная реальность психического усилия и психического труда столь- хорошо установлена, что на ней основывается вся этика. А с другой стороны, природа этой внутренней силы столь неуловима, что за ее пределами оказалось возможным построить всю механику.

Нигде более резко не выступают трудности, с которыми мы все еще сталкиваемся, пытаясь соединить в одной и той же рациональной перспективе дух и материю. Но нигде также не проявляется столь ощутимо настоятельная необходимость перебросить мост между двумя берегами нашего существования - физическим и моральным, если только мы хотим, чтобы духовная и материальная стороны нашей деятельности оживили друг друга.

Последовательно связать между собой две энергии - тела и души - эту задачу наука решила пока игнорировать. Это было бы удобно и нам. Но, к несчастью (или, наоборот, к счастью), сама логика системы, в которой внутреннее вещей имеет точно такое же или даже большее значение, чем их внешнее, прямо сталкивает нас с трудностью. Здесь никуда не уйдешь. Надо двигаться вперед.

Разумеется, автор не претендует на действительно удовлетворительное решение проблемы духовной энергии. Он просто хочет показать на примере, какой линии исследования, по его мнению, следует придерживаться и какого рода объяснения должна давать целостная наука о природе.

А. Проблема двух энергий

Поскольку в глубинах нашего человеческого сознания проявляется и отражается в себе внутренняя сторона мира, то, казалось бы, достаточно рассмотреть самих себя, чтобы понять, в каких динамических отношениях находится в той или иной точке универсума внешнее и внутреннее вещей.

На самом деле это совсем не так просто.

Мы прекрасно чувствуем, как в наших конкретных действиях сочетаются две различные силы. Мотор работает. Но его действие, представляющееся противоречивым, разгадать нам не удается. Особенно раздражает наш разум, как тонкое острие проблемы духовной энергии, постоянно присутствующее в нас ощущение одновременной зависимости и вместе с тем независимости нашей деятельности от сил материи.

Прежде всего зависимость. Очевидность этого факта подавляюща и... великолепна. "Чтобы мыслить, надо есть". В этой грубо экономической формулировке выражается - смотря с какой стороны подходить - тирания или, наоборот, духовная мощь материи. Известно, что самая отвлеченная мысль, самая горячая любовь сопровождаются и оплачиваются расходом физической энергии. То нужен хлеб, то вино, то введение химического элемента или гормона; иногда требуется возбуждение цветом, иногда магией звука, проходящего через уши колебанием и оборачивающегося в мозгу вдохновением...

Вне всякого сомнения, материальная и духовная энергия чем-то связаны между собой и продолжают друг друга. В самой основе каким-то образом должна существовать и действовать в мире единая энергия. И первое, что здесь приходит на ум, - это представить себе "душу" как фокус преобразования, в котором, сходясь через разные каналы природы, сосредоточивается мощность тел, чтобы здесь интерьеризироваться и сублимироваться в красоту и истину.

Но едва возникнув, эта столь привлекательная идея непосредственного превращения одной энергии в другую должна быть отвергнута. Ибо взаимная независимость энергий обнаруживается с не меньшей очевидностью, чем их связь, как только мы пытаемся их объединить.

Еще раз: "чтобы мыслить, надо есть". Но ведь сколько разнообразных мыслей связано с одним и тем же куском хлеба! Подобно буквам алфавита, из которых может выйти и нечто бессвязное и прекраснейшая из когда-либо созданных поэм, одни и те же калории, по-видимому, столь же безразличны к духовным ценностям, которые они питают, сколь и необходимы для них...

Обе энергии - физическая и психическая, - находящиеся соответственно на внешней и внутренней сторонах мира, выглядят в целом одинаково. Они постоянно соединены и некоторым образом переходят одна в другую. Но привести в простое соответствие их кривые представляется невозможным. С одной стороны, при самом высоком развитии духовной энергии используется лишь ничтожная доля "физической" энергии. С другой стороны, эта ничтожная доля, будучи поглощенной, выражается во внутреннем плане в самых неожиданных колебаниях.

Уже этой количественной диспропорции достаточно, чтобы отбросить слишком простую идею "изменения формы" (или непосредственного превращения), а вместе с тем и надежду найти когда-либо "механический эквивалент" воли или мысли. Энергетическая зависимость между внутренним и внешним вещей неоспорима. Но, очевидно, она может выразиться только с помощью сложной символики, где должны фигурировать величины различных порядков.

Б. Одна из линий решения

Дабы избежать невозможного и антинаучного дуализма сущности и в то же время сохранить естественную сложность ткани универсума, я бы предложил следующее представление, которое ляжет в основу всего дальнейшего развития нашей концепции.

Мы допустим, что по существу всякая энергия имеет психическую природу. Но оговоримся, что в каждом элементе-частице эта фундаментальная энергия делится на две составляющие: тангенциальную энергию, которая связывает данный элемент со всеми другими элементами того же порядка (т. е. той же сложности и той же "внутренней сосредоточенности"), и радиальную энергию, которая влечет его в направлении все более сложного и внутренне сосредоточенного состояния. *)

*) Попутно заметим, что чем меньше элемент сосредоточен (то есть чем слабее его радиальная энергия), тем в более мощных механических эффектах проявляется его тангенциальная энергия. У сильно сосредоточенных частиц (то есть частиц с высокой радиальной энергией) тангенциал кажется "ушедшим внутрь" и исчезнувшим на взгляд физики. Здесь, по-видимому, {включен вспомогательный принцип для объяснения видимого сохранения энергии во Вселенной (см. ниже, пункт б). Очевидно, следует различать два вида тангенциальной энергии: один вид - энергия излучения (с максимумом при очень малых радиальных значениях - случай атома); другой вид - энергия организации (заметная лишь при больших радиальных значениях - случай живых существ, человека).

При данном первоначальном состоянии, допуская, что частица располагает в нем некоторой свободной тангенциальной энергией, ясно, что эта частица способна до определенной степени увеличить свою внутреннюю сложность путем ассоциации с соседними частицами. В результате (поскольку ее сосредоточенность автоматически возрастает) она соответственно увеличит свою радиальную энергию, которая в свою очередь может обратно воздействовать в виде новой комбинации в тангенциальной области. И так далее.

В этом рассуждении, где тангенциальная энергия - это просто "энергия", обычно принимаемая наукой, единственная трудность состоит в том, чтобы объяснить образование тангенциальных комбинаций в соответствии с законами термодинамики. По этому поводу можно, однако, заметить следующее:

1. Прежде всего, изменение радиальной энергии в зависимости от тангенциальной, согласно нашей гипотезе, происходит через посредство организации, а отсюда следует, что сколь угодно большая величина первой может быть связана со сколь угодно малой величиной второй, - ведь даже исключительно совершенная организация может потребовать лишь незначительной работы. И это хорошо согласуется с установленными фактами (см. стр. 63).

2. Предложенная здесь концепция приводит к парадоксальному положению о том, что космическая энергия постоянно возрастает не только в радиальной, но, что более серьезно, и в тангенциальной форме (поскольку напряжение между элементами увеличивается с увеличением их сосредоточенности). Это кажется прямо противоречащим принципу сохранения энергии в мире. Но заметим следующее: это возрастание тангенциала второго вида, единственно затруднительное для физики, делается заметным лишь начиная с очень высоких радиальных значений (например, у человека и в социальных напряжениях). Ниже этих значений для приблизительно постоянного числа первоначальных частиц, находящихся в универсуме, сумма космической тангенциальной энергии остается в ходе преобразований практически неизменной. А это все, что требуется науке.

3. Наконец, поскольку по нашей схеме всему зданию универсума, находящегося в процессе сосредоточения (centration), на всех его фазах служат постоянной опорой его первичные комбинации, то очевидно, что его завершение вплоть до самых высоких этажей обусловлено некоторым квантом первоначальной свободной тангенциальной энергии, которая постепенно иссякает, как это требуется энтропией.

В общем и целом эта картина удовлетворяет требованиям реальности. Однако здесь остаются нерешенными три вопроса.

Во-первых, что за особая энергия заставляет развиваться универсум по своей главной оси в менее вероятном направлении все более высоких форм сложности и внутренней сосредоточенности?

Во-вторых, имеется ли предел и определенная граница для элементарной величины и для общей суммы радиальной энергии, развитой в ходе преобразования?

В-третьих, если существует эта высшая и конечная форма радиальной энергии, то не придется ли ей, согласно требованиям энтропии, однажды снова разложиться и бесконечно опускаться обратно - в область преджизненных центров и ниже, откуда она возникла, вследствие истощения и постепенного выравнивания свободной тангенциальной энергии, содержащейся в последовательных сферах универсума?

Удовлетворительный ответ на эти три вопроса можно будет дать лишь значительно позднее, когда изучение человека приведет нас к рассмотрению высшего полюса мира - "точки Омега".