Иванов Е.М., Манькова С.В.

Проблема природы субъективных "качеств" .

В философии и психологии термин "качество" используют для обозначения интроспективно воспринимаемых феноменальных аспектов нашего внутреннего мира. Использование термина "качество" подчеркивает, что интроспективно наблюдаемые различия между чувственными феноменами невозможно выразить только с помощью количественных характеристик. К числу таких феноменов относятся ощущения, относящиеся к различным сенсорным модальностям, а также ощущения внутри одной модальности.

Бессмысленно, например, говорить что звук превосходит по интенсивности величину света или что один звук более похож на зеленый цвет, а другой звук - на красный. Стоит при этом упомянуть о существовании явления "синестезии". В этом случае наблюдаются устойчивые ассоциации между ощущениями, относящиеся к различным сенсорным модальностям. Однако, даже синестетики отдают себе отчет в том, что звук качественно отличается от цвета. Синестезия не упраздняет качественные различия, не позволяет сводить качества к количествам.

Нами уже отмечалось, что качественные различия существуют как между ощущениями, относящимися к различным сенсорным модальностям, так и внутри сенсорных модальностей. Например, цвета, соответствующие удаленным друг от друга участкам спектра, чувственно воспринимаются нами как качественно различные, что не исключает, конечно, и количественных различий между ними (таковы различия по яркости - которые можно, по крайней мере приближенно, выразить количественными мерами, используя методы психологического шкалирования).

В англоязычной литературе термин "качество" (qualia) понимают обычно более широко. Термином "качество" обозначают, в частности, специфические модальности эмоциональных переживаний, настроений, психических состояний (таких, как тоска, скука, гнев, радость, страх и т.д.)[1]. Есть, однако, основания думать, что "качества", с одной стороны, сенсорных ощущений, а с другой стороны, эмоций, настроений и т.п. принципиально различные явления. Если первые выражают уникальность, несводимость друг к другу и несопоставимость чувственных переживаний, то вторые выражают разного рода отношения к данному предмету или ситуации и могут быть интерпретированы в деятельностных категориях (как некие интенции - направленности на осуществление определенного вида деятельности). Не следует также приписывать качественность и "чистым" смыслам. Последнее можно обосновать ссылкой на возможность компьютерного, то есть чисто математического и, следовательно, игнорирующего содержательный аспект реальности, моделирования семантики. Чистая мысль бескачественна уже в силу своей абстрактности, т.е. приложимости ко многим разнокачественным вещам. Подразумевая возможность различных качественных воплощений, мысль, тем самым, сама по себе не обладает какой-либо конкретной качественной определенностью.

Учитывая это, мы далее будем под субъективными "качествами" понимать исключительно только модально-специфические особенности чувственных (сенсорных) переживаний (т.е. ощущений), а именно те их особенности, которые невыразимы с помощью только количественных характеристик. С этой точки зрения, не верно то, что устраняя качества, мы полностью элиминируем феноменальный характер нашего внутреннего мира. Даже полное устранение чувственных качеств (например, в состоянии полной сенсорной депривации) сохраняет сознание как "сверхчувственную" идеальную реальность, поскольку сохраняются не имеющие качественной определенности смыслы, желанья, стремленья и т.п.

Если бы сознание полностью уничтожилось после устранения качественно различных чувственных переживаний, то всякая "потеря" сознания, сопровождающаяся потерей чувствительности (обморок, наркоз и т.п.) приводился бы к тотальному уничтожению нашего "я", что, однако, реально не происходит.

Не ясно, однако, возможна ли какая-либо динамика сознания (смена состояний сознания) при полном отсутствии каких-либо чувственных, качественно своеобразных переживаний. Возможно ли, например, полностью "безобразное мышление" (как полагал Кюльпе и его ученики) или же мысль должна с необходимостью опираться на какую-то динамику чувственных переживаний (хотя, конечно, мысль отнюдь не тождественна совокупности каких-либо ощущений, психических образований, представлений).

В настоящее время проблема субъективных качеств (Qualia) находится в центре внимания философов, занимающихся проблемой сознания. В частности, многие авторы полагают, что проблема природы "качеств" является ключевой для решения психо - физиологической (mind-body) проблемы. ("Качества - это подлинная сердцевина психо-физиологической проблемы, " - пишет М.Ти) [1]. Почему это так? Дело в том, что сам факт существования качественно разнородных феноменов в нашем сознании порождает ряд парадоксов, которые возникают, с одной стороны, когда мы пытаемся осмыслить сознание в функциональных терминах, а с другой - когда мы пытаемся объяснить сознание с позиций нейрофизиологии - как функцию, свойство или "внутреннюю сущность" человеческого мозга. Основной парадокс возникает, когда мы пытаемся сопоставить факт качественной разнородности чувственных переживаний с идеей функциональной природы нашего сознания. Во-первых, ясно, что функция обработки информации, а также функция генерации поведенческих решений по самой своей природе не требуют наличия каких-либо "внутренних качеств" хотя бы потому что они могут быть выражены в "компьютерных" терминах. Например, в компьютере и визуальная, и акустическая информация может обрабатываться совершенно однородным образом. Во всех случаях машина совершенно стандартным образом оперирует набором качественно однородных физических состояний транзисторов, изображающих "0" или "1".

Вполне можно представить себе человека, у которого обработка той или иной сенсорной информации, в норме требующая восприятия "качеств", осуществляется в "бескачественной" форме. Например, мы могли бы видеть окружающий мир черно-белым, однако при осмотре зеленой стены, в нашем сознании могла бы возникать надпись "зеленое", а при взгляде на что-то красное - возникала бы надпись "красное" и т.д. В этом случае цвета можно было бы различать без всяких переживаний цветовых качеств. Таким образом, непонятна сама необходимость качественной разнородности наших чувственных переживаний.

Нередко отсюда делают вывод, что качества сами по себе не функциональны, т.е. не отражают какие-либо аспекты "макрофункций" сознания (т.е. той функции, которая проявляется "вовне" в поведении человека), но связаны непосредственно со способом реализации этой функции в человеческом мозге. Данной позиции придерживается, в частности, Д. Сирл [2]. Но в таком случае, если качества не функциональны, не имеют "макрофункциональных" проявлений, то не понятно, как мы вообще способны сообщать друг другу о качественных характеристиках наших переживаний, обсуждать качества, писать о них и т.п.

Еще более очевидный парадокс возникает, когда мы пытаемся реализовать идею Д. Сирла о том, что различия в качествах отражают различия в способах обработки информации в мозге, т.е. коррелятивны тем или иным физическим и химическим процессам, протекающим в нервных клетках. Прежде всего бросается в глаза факт, что физиологические процессы в различных частях мозга и, в частности, те процессы, которые имеют отношение к обработке информации различной сенсорной модальности, не обнаруживают никаких принципиальных качественных различий. Во всех отделах мозга используются одни и те же стандартные потенциалы действий и одни и те же медиаторы для передачи сенсорной информации. В нейронах протекают стандартные физические и химические процессы, независимо от того к какому сенсорному анализатору принадлежат данные нервные клетки. Почему один и тот же электрохимический процесс, вызванный, например, электрическим раздражением, в затылочной коре порождает зрительные ощущения (фосфены), а в височной - ощущение звука?

Известно, что информация о качествах, например о цвете, высоте звука и т.п., передается в нервной системе по принципу "меченых линий", т.е. качества кодируются "номером" нервного волокна, по которому передается информация о соответствующем качестве, тогда как сами нервные волокна и передаваемые в них сигналы (потенциалы действия) совершенно одинаковы для всех сенсорных модальностей и для всех качеств внутри каждой из модальностей. Каким же образом качественно однородные процессы способны порождать качественно разнородные ощущения?

В свое время сходные соображения побудили известного отечественного нейрофизиолога П. К. Анохина высказать гипотезу, что различие между модальностями обусловлено тем, что процессы переработки информации в нервной системе в конечном итоге осуществляются на внутриклеточном уровне и, таким образом, межмодальные и внутримодальные различия связаны с различием в химизме нервных клеток.

Однако апелляция к внутриклеточным физическим и химическим процессам не дает решения проблемы. Действительно, с точки зрения современной физики материя не только лишена "вторичных качеств" (таких как цвет, запах, вкус и т.п.), но и вообще описывается как нечто предельно качественно однородное, что и делает возможным применение математического аппарата дифференциальных уравнений.

В фундаментальные физические уравнения входит минимальный набор качественно разнородных параметров (таких как пространственные и временные координаты, масса и т.п.) и всей совокупности этих параметров явно недостаточно для того, чтобы объяснить качественные различия между ощущениями.

Если материя с точки зрения физики - это нечто качественно однородное, то, спрашивается, откуда же возникают качества в сознании, если сознание - это некая функция или внутренняя сторона процессов, протекающих в мозге? Как качественно однородное может породить качественно разнородное? Следует ли, исходя из этого, признать, что качества (а в таком случае и сознание в целом) есть нечто "внефизическое" (нематериальное), или же в материи все же каким-то образом содержатся "качества", но мы их почему-то игнорируем, исключаем из физической картины мира. Но тогда непонятно, почему физическое описание, если оно столь неполно, является, вместе с тем, столь успешным и эффективным на практике.

Рассмотрим основные подходы к решению обозначенных парадоксов. Наиболее радикальное решение проблемы "качественности" заключается в том, что качества рассматриваются не как свойства субъективных репрезентаций, локализованных, предположительно, в голове, а как объективные свойства самих предметов внешнего мира.

Соответственно, чувственное восприятие - с этой точки зрения, есть прямое схватывание подлинного, реального бытия вещей за пределами нашего "я". Это так называемая "интуитивистская теория восприятия", известная также как "прямой реализм" (direct realism) [3].

Сторонники этой концепции напрочь отвергают репрезентативный характер чувственного восприятия. Утверждается, что мы видим "сами вещи", а не образы вещей. Следовательно, как утверждал А. Бергсон (который впервые сформировал интуитивистскую теорию восприятия в 1897 году), мозг не является устройством способным производить чувственные феноменальные качества. Функция мозга заключается лишь в том, чтобы "воспринимать возбуждения, приводить в движение некоторые механизмы и предоставлять как можно большее их количество в распоряжение каждому отдельному возбуждению"[4].

Эта концепция освобождает нас от необходимости ломать голову над вопросом: как мозг способен производить "качества" (будучи сам лишен этих качеств). Никаких чувственных качеств, кроме тех которые мы непосредственно видим, глядя на мозг, например во время операции на мозге, в мозге нет. Вообще, все то, что мы понимаем под "чувственной картиной мира" находится не в голове, а за ее пределами. Как писал Дж. Гибсон: " Не мир в голове, а голова в мире"[5].

Однако в связи с этой концепцией возникает целый ряд серьезных проблем, которые, по сути, сводят на нет ее преимущества. Во-первых, затруднения возникают, когда мы пытаемся с позиций "интуитивистской теории восприятия", объяснить такие феномены, как память и воображение. В данном случае объект переживания может вообще не существовать, однако мы можем его в определенной форме пережить, почувствовать. Не следует ли в таком случае признать, что образы воспринимаемый и воображаемый все же порождаются самим мозгом? Но тогда и "качества", которые присущи воспоминаниям и образам фантазии - также производятся мозгом.

Здесь могут возразить, заметив, что воспоминания и фантазии существенно отличны от сенсорных образов и вряд ли им можно приписать полноценную "качественность" (качества здесь скорее подразумеваются, чем реально переживаются). Однако даже если это и так, то остаются еще такие феномены, как сновидения, галлюцинации, последовательные образы, а также ощущения, искусственно вызванные электрическим, химическим или механическим воздействием на мозг или на афферентные нервы. Если каждое переживание "качественности" есть схватывание внешних объектов, то мы должны допустить весьма фантастическую гипотезу, что сновидения и галлюцинации - это тоже некая объективная реальность (некий "параллельный мир" и т.п.). Что же касается ощущений, вызванных воздействием на мозг извне различных физических или химических агентов, то здесь возникают еще большие трудности, поскольку в этом случае совершенно очевидно, что ощущения непосредственно связаны с физическими процессами в мозге, и не имеют никакого отношения к объективной реальности за пределами мозга.

Чтобы понять, какие возникают трудности при попытке осмыслить "искусственные ощущения" с позиции "теории прямого реализма", достаточно рассмотреть в качестве примера объяснение известных экспериментов И. Мюллера, данное с позиции "интуитивизма" Н. О. Лосским [6].

По Лосскому, электрическое раздражение зрительного нерва вызывает зрительные ощущения, а в точности такое же раздражение слухового нерва - ощущение звука, потому что в электрическом токе изначально содержится и свет и звук, а также и другие чувственные качества (вибрация, тепло и т.д.). Наше восприятие в таком случае действует как "фильтр", осуществляющий выборку чувственно воспринимаемых качеств и хотя последние принадлежат объекту, а не субъекту (т.е. не является "генерацией" нашего мозга), тем не менее различные органы чувств обеспечивают избирательный доступ к тем или иным объективным качествам предметов. Такое избирательное восприятие создает иллюзию субъективности чувственных качеств (получается, что зрительный нерв из тока "выбирает" "световые качества", а слуховой нерв - "звуковые" и т.п.).

Конечно, такое объяснение не имеет ничего общего с тем объяснением, которое дает этим феноменам научная физиология восприятия. С точки зрения норм научного подхода - это типичное объяснение ad hoc, напоминающее печально знаменитую своей бесплодностью и тавтологичностью схоластическую теорию "специй".

Ясно также, что если мы принимаем теорию "прямой перцепции", то невольно отвергаем как неадекватную современную научную картину мира, которая отрицает наличие в вещах каких-либо "вторичных" качеств (цвет, звук и т.п.). Следует заметить, что теория относительности ставит под сомнение также и объективность "первичных" качеств (размер, форма, скорость и т.п.).

Если в процессе восприятия мы видим "сами вещи" и видим их окрашенными, слышим звуки, присущие самим вещам, ощущаем их собственные запахи, а наука говорит нам, что все это - атомы или электромагнитные волны, лишенные цвета, звука и запаха, то в данном случае мы должны отдать предпочтение своим непосредственным ощущениям и признать, что наука не дает нам подлинного знания о реальности. В лучшем случае она имеет лишь прикладное значение.

Отметим, что если подходить к объяснению восприятия с точки зрения с позиций теории "прямой перцепции", то возникают весьма серьезные трудности с объяснением элементарных явлений, природа которых совершенно ясна, если подходить к ним с позиций репрезентативной теории восприятия.

Предположим, например, что человек одел очки с синими стеклами, то все окружающее он воспринимает окрашенным в синий цвет. Если предположить, что человек видит "сами вещи", то нужно признать что очки оказывают воздействие на окружающие предметы и реально (а не только в сознании человека) окрашивают их в синий цвет.

Однако, если другой человек в то же самое время оденет очки с зелеными стеклами, то увидит те же самые предметы, окрашенными в зеленый цвет. Происходит окрашивание предметов посредством очков.

Этот факт говорит о том, что один не видит результат действия очков второго человека и наоборот. Почему же так происходит? Здесь можно вслед за Лосским придумать какое-либо объяснение ad hoc. Однако, стоит ли это делать? Нужны ли такие искусственно усложненные теории, тем более, что нет каких-либо глубоких онтологических или гносеологических оснований для того, чтобы принять теорию "прямой перцепции"? Видимо от этой теории следует отказаться, исходя хотя бы из соображений "экономии мышления" и сообразуясь со стандартными нормами научного объяснения, которые отдают предпочтение теориям, обладающим большей "объяснительной силой".

Таковой, очевидно, является репрезентативная теория восприятия. Не удивительно, что люди науки: физиологи, психологи в большинстве воспринимают теорию "прямой перцепции" весьма скептично, а наиболее перспективное направление в исследовании восприятия - когнитивная психология - прямо отождествляет восприятие с процессом создания в нашем мозге внутренних репрезентаций внешнего мира [7].

Ради справедливости нужно отметить, что ряд известных психологов (таких, как Дж. Гибсон, А. Н. Леонтьев), пытались совместить теорию "прямой перцепции" с научной психологией - но едва ли эти попытки можно назвать успешными. Например, ключевую роль в теории зрительного восприятия Дж. Гибсона, А. Н. Леонтьева и их последователей играет представление об исключительной важности движений глаз в построении зрительных образов [8]. Глаз уподобляется руке - он как бы "ощупывает" взором воспринимаемый предмет, который в результате чисто функционально, становится для субъекта как бы "образом", оставаясь при этом самим собой (у Дж. Гибсона речь идет не о предмете, а о "световом потоке" и движения глаз выполняют функцию поиска инвариантов светового потока).

Однако исследования последних лет показали, что микродвижения глаз никакой особой роли в построении зрительного образа не играют. Они выполняют лишь ту функцию, которую им всегда и приписывают - функцию "установки на объект". В частности, полное разрушение нормальной структуры микродвижений глаз не оказывает влияния на качество восприятия простых зрительных объектов [9].

Итак, мы видим, что философское "снятие" проблемы "качеств" с помощью теории "прямой перцепции" по сути лишь порождает новые, еще более сложные проблемы и, в целом, этот подход к решению проблемы природы "качеств" оказывается малопродуктивным и ведет к конфронтации философии с научным подходом к исследованию мозга и психики.

Если же мы отказываемся от теории "прямой перцепции", мы сразу же возвращаемся в исходную точку - к вопросу о том, как качественно однородный (с физической и физиологической точки зрения) мозг способен порождать качественно разнородные переживания? Откуда вообще могут возникнуть качества, если с точки зрения физики они как бы вообще не существуют?

Не может ли нам здесь помочь так называемый "эмерджентизм"? Напомним, что суть концепции "эмерджентизма" заключается в том, что при усложнении организации возникают специфические "системные качества", отсутствующие, у отдельных элементов системы. Классический пример: колесо обладает свойством катиться по ровной поверхности, а отдельные части колеса - таким свойством не обладают.

Может быть "чувственные качества" также возникают как "системные" свойства и являются следствием сложной структурной и функциональной организации мозга? С этой точки зрения "качества" не являются физическими свойствами в том смысле, что они не есть базовые свойства материи - они не присущи системам, обладающим низким уровнем организации - а именно такие системы, по большей части, и исследует физика.

Заметим, что "эмерджентизм", по сути, восходит к Эпикуру который, с одной стороны, вслед за Демокритом лишал атомы вторичных качеств, но, однако, не считал их и чем-то существующим лишь " в мнении". Вторичные качества по Эпикуру, возникают при соединении атомов друг с другом, - и являются объективными свойствами макроскопических объектов.

Как нам представляется, хотя "эмерджентные свойства" действительно существуют - данный подход не дает нам какого-либо подлинного решения проблемы качеств. Далее мы увидим, что "эмерджентизм" вообще не дает какого-либо объяснения возникновения качеств, создается лишь видимость такого объяснения. Во-первых, нет никаких оснований, считать "системные" качества чем-то не физическим. Методы физики с принципиальной точки зрения в равной мере применимы как к простым, так и к сложноорганизованным системам. Человеческий мозг, с этой точки зрения, не менее "физичен" чем, скажем, отдельный атом или молекула.

Точка зрения "эмерджентизма" была бы верна, если бы по мере усложнения физических систем возникали бы какие-то принципиально новые свойства, несводимые к свойствам отдельных частей данной системы (с учетом взаимосвязей между ними), а также несводимые к базовым физическим принципам и законам.

Известно, что сложные многочастичные физические системы действительно обладают свойствами, которые не удается вывести из базовых физических принципов и фундаментальных уравнений. Например, второй закон термодинамики и связанный с ним закон возрастания энтропии в многочастичных системах невозможно вывести из уравнений классической и квантовой механики. Чтобы согласовать механику и термодинамику - требуется дополнительный постулат о равновероятности значений всех разрешенных для данной системы микросостояний (так называемый "постулат Больцмана"). Можно сказать, что здесь действительно возникает "эмерджентное" свойство, отсутствующее на уровне отдельных атомов и элементарных частиц и возникающее лишь как результат их объединения.

Однако термодинамика, также как и механика, дает чисто количественное описание реальности, и не нуждается в ссылках на какие-либо объективные качественные различия. Иными словами, термодинамические свойства столь же "физичны" и "бескачественны" как и механические.

Пожалуй, единственный намек на возможность эмерджентного возникновения "качественности" при усложнении физических систем может проистекать из области нелинейных явлений. Нелинейность означает, что система подчиняется качественно различным законам в различных частях спектра значений параметров, от которых зависит ее поведение. Фундаментальные уравнения квантовой механики линейны и многие полагают, что нелинейность - это макроскопическое (и, следовательно, эмерджентное) явление. Однако, во-первых, если все это верно, то мы должны признать, что качества объяснимы с физической точки зрения и, следовательно, не есть что-то "нефизическое". Во-вторых, поскольку источник нелинейности пока неясен, не исключено, что нелинейность присутствует уже на уровне отдельных микрочастиц (и, следовательно, линейные, фундаментальные уравнения механики должны быть заменены нелинейными). В этом случае качества уже нельзя назвать "эмерджентными". Кроме того, нет никаких доказательств, что нелинейность действительно есть проявление скрытой "качественности" реальности.

Отметим, что все известные примеры "эмерджентных" свойств не дают оснований говорить о возникновении действительно каких-то новых качеств, напрочь отсутствующих на уровне отдельных элементов системы. Например, говорят, что самолет способен летать, а его детали - нет; телевизор способен показывать телепрограммы - а его детали не способны и т.д.

Однако, детали самолета в ограниченном масштабе способны "летать": если бросить колесо самолета с большой начальной скоростью, оно может пролететь значительное расстояние. Детали телевизора способны излучить электромагнитные волны - а показывать телевизионную программу - это, с точки зрения физики, и означает - излучать в определенные моменты времени и в определенных точках пространства электромагнитные волны определенной длины и интенсивности). Таким образом, никаких принципиально новых "качеств" при соединении элементов в целостность здесь не возникает. Различия между частью и целым - в этих случаях скорее количественные, а не качественные. Они лишь кажутся нам качественными, т.к. разные количества имеют для нас различное практическое значение.

Таким образом, утверждение, что усложнение организации способно порождать "качественность", которая отсутствует в неорганизованной материи, хотя, в принципе, и может быть истинным, однако, не представляется в достаточной степени обоснованным.

Главный же недостаток этой теории, как нам представляется, заключается в том, что она не дает какого-либо объяснения "эмерджентно" возникающим качествам. Если в элементах качества отсутствуют, то совершенно непонятно, откуда они могут взяться, когда эти элементы образуют единую систему. Они возникают как бы из "ничего". Но возникновение из "ничего" - это чудо, т.о. эмерджентизм фактически утверждает, что качества возникают при соединении элементов в систему чудесным образом. Конечно, такое объяснение вряд ли можно назвать "рациональным". Здесь уместно привести цитату из статьи Дж. Смарта "Материализм" : " Как могли бы не-физические свойства и сущности возникнуть внезапно в течение времени эволюции живого?... какого рода химический процесс мог бы привести к появлению чего-то нефизического? Никакой фермент не может катализировать появление привидения. ... могут возразить, что не-физическое появляется как сопутствующий продукт : что раз существует сложная физическая структура, то по несводимому экстрафизическому закону существует также и не-физическая сущность. Такие законы полностью выходили бы за пределы нормальных научных концепций и были бы совершенно необъяснимыми: они были бы, по выражению Г. Фейгла "номологическими бездельниками"[10].

Если мы отвергаем эмерджентизм, остаются лишь две возможности: либо качества все же присущи физическим объектам, но мы их по какой-то причине не замечаем и при построении физической картины мира обходимся без качеств, или же качества имеют внефизическую природу. В обоих случаях мы приходим к выводу, что физика не дает нам полного описания реальности.

Исследуем более детально эти возможности. Здесь необходимо, прежде всего, дать более точное определение "физического объекта" и "физической реальности". Если под "физической реальностью" понимать те теоретические конструкции, которыми оперирует современная физика, то разговор о каких-либо "скрытых" физических "качествах" будет некорректным, так как современная физика описывает материю не приписывая ей какие-либо качества.

Чтобы конструктивно обсуждать отношение физических свойств и "качеств" необходимо, очевидно, дать более общее определение "физической реальности", которое допускало бы и возможность такой модификации (или реинтерпретации) физической теории, которая включала бы "качества" в физическую картину мира.

Здесь за исходное можно принять то определение физического (или "телесного"), которое давали еще стоики: физический (телесный, материальный) объект - это то, что способно действовать, обладает "энергией" (напомним, что "энергия" по-гречески - это "действительность", т.е. то что способно действовать). Итак, материальны или обладают физической природой, такие элементы реальности, которые способны прямо или косвенно воздействовать на наши органы чувств и вызывать чувственные переживания .

Учитывая, что современная физика оперирует не только непосредственно действующими (актуальными) объектами, но и потенциями (т.е. такой формой бытия, которая лишь обладает возможностью действовать, но в данный момент не действует), в определении физической реальности следует включить не только действительное (энергийное), но и возможное бытие. Напомним, что волновая функция - основной теоретический конструкт квантовой механики - есть описание именно потенциальной составляющей реальности. Таким образом, физическая реальность - это то, что действует или обладает потенциальной возможностью действовать. В таком случае, что же можно понимать под "внефизической реальностью"?

Если "физическое" - это то, что действует или обладает способностью действовать то, очевидно, и "внефизическое" - это то, что не действует и не обладает потенцией действия.

Если такая "внефизическая" реальность существует, то она не может быть обнаружена прямо или косвенно, с помощью органов чувств. Однако такого рода реальность может прямо (минуя ощущения) обнаруживаться в нашем сознании, например, в виде каких-то априорных "идей" разума. Однако, можно ли такие чисто умопостигаемые сущности считать чем-то абсолютно "недействующим"? Поскольку мы можем рассуждать о таких сущностях, они обладают способностью хотя бы косвенно проявлять себя во внешнем мире через посредство влияния этих сущностей на наше поведение.

С этой точки зрения "умопостигаемые сущности" также, хотя бы и опосредованным образом, и "действуют" в физическом мире и, следовательно, также в некотором роде "физичны". Таким образом, мы приходим к выводу, что если "физическое определить как "способное действовать", то "нефизическая реальность" абсолютно непознаваема. Все, о чем мы можем знать, подпадает, в таком случае, под категорию "физического".

Качества должны обладать физической природой, т.к. мы о них знаем, рассуждаем. С этой точки зрения отсутствие качеств в физической картине мира может означать только одно - что физическая картина мира не полна. Иными словами, мы не имеем полного представления о всех тех факторах, которые определяют каузальную структуру событий во Вселенной.

Те две возможные альтернативы эмерджентизму, которые мы отметили выше, весьма различны. Отличие состоит в том, что первая альтернатива исходит из предположения, что "качества" в скрытом виде присутствуют в обычной, хорошо известной нам материи (атомах, молекулах и т.д.), тогда как вторая альтернатива фактически предполагает существование некой особой неизвестной до сих пор "разновидности" материи, которая и является носителем качественности.

Таким образом, обе альтернативы предполагают неполноту наших физических теорий, но характер этой неполноты в каждом случае различен.

Рассмотрим более детально первую альтернативу. Мы можем предположить, что наши знания об известных нам материальных объектах (таких как электрон, атом и т.п.) существенно неполны и существующие теории должны быть со временем заменены более полными и адекватными теориями. Причем эти последние теории должны будут вернуться к представлению о качественной разнородности материи. Бескачественность современной физической картины мира, с этой точки зрения, есть лишь следствие ее феноменальности, т.е. отношение между современной физикой и будущими более полными теориями мыслится наподобие отношений между классической, феноменологической термодинамикой и статистической физикой, объясняющей законы термодинамики, как следствия более общих механических законов движения.

Насколько правдоподобна гипотеза о неполноте современной физической картины мира и насколько представляется возможным возврат к представлениям о разнокачественности объективной реальности? Отметим, что до сих пор в физике продолжаются споры о полноте имеющихся в нашем распоряжении теорий. В частности, весьма актуален вопрос о полноте квантовой механики, составляющей фундамент современной физики. Этот вопрос обычно формулируют как вопрос о возможности интерпретации квантовой механики с помощью так называемых "скрытых параметров". Сама гипотеза о существовании каких-то скрытых, явно не учитываемых в математическом аппарате квантовой механики факторов, определяющих поведение микрочастиц, опирается на факт стохастичности, непредсказуемости поведения индивидуальных квантовых объектов.

Имеющийся математический аппарат (уравнение Шредингера) описывает лишь вероятность получения того или иного исхода эксперимента с микрообъектами, но не способен дать предсказание того, куда конкретно полетит та или иная частица или в какую другую частицу она с необходимостью превратится. Поскольку, в соответствии с принципом "достаточного основания" что-то должно определять выбор, осуществляемый частицей, то естественно предположить, что это "что-то" - есть ни что иное, как собственная внутренняя природа квантового микрообъекта, которая пока не нашла адекватного отражения в концептуальном аппарате современной физики.

Эта внутренняя природа квантового объекта, определяющая однозначным образом его наблюдаемое поведение, - и есть "скрытые параметры". Можно предположить, что именно эти "скрытые параметры" и являются носителями скрытой от нас качественности материи. Вопрос о возможности и необходимости введения "скрытых параметров" в физическую картину мира до сих пор однозначно не решен. Существуют многочисленные "доказательства" (начиная с известной работы И. Фон Неймана [11]), в том числе и экспериментальные, невозможности введения в квантовую механику скрытых параметров.

Это, однако, не остановило попытки создания теории со скрытыми параметрами. Нужно признать, что мы не имеем в настоящее время общепризнанной теории со скрытыми параметрами, которая к тому же была бы подтверждена экспериментально (последнее предполагает, что теории со скрытыми параметрами должны давать предсказания, отличные от предсказаний стандартной квантовой механики).

Не будем далее рассуждать по поводу возможности или невозможности введения скрытых параметров. Это могут решить только физики, а мы обратимся к философской стороне вопроса. Здесь нам важно понять - почему, если материя действительно "в себе" качественно разнородна, эта разнородность никак не проявляет себя в современных, весьма эффективных на практике, физических теориях.

Иными словами, почему мы можем столь успешно описывать мир как нечто качественно однородное, и можем, исходя из этого, предсказывать новые его свойства, если мир, на самом деле качественно разнороден?

Одно из возможных объяснений такой особенности нашего познания можно найти в работах Б. Рассела, М. Шлика, Г. Фейгла, Г. Максвелла, из более современных авторов в работах М. Локвуда [12-16].Все эти авторы полагают, что отсутствие в физической картине мира качеств, есть следствие того, что наше знание материального мира есть знание его каузальной структуры, а не знание внутренней природы постигаемых нами объектов.

Иными словами, предполагается, что наука открывает нам лишь причинно-следственные отношения между событиями внешнего мира, но ничего не говорит нам о внутренней природе самих этих событий.

Согласно Б. Расселу, такой характер нашего познания есть следствие опосредованности чувственного восприятия - мы непосредственно переживаем лишь отдаленные следствия событий, которые составляют предмет нашего восприятия.

Отсюда следует естественный вывод, что даже если вещи сами по себе обладают качествами, качественно разнородны, эта их разнокачественность не может быть нами каким- то образом зафиксирована. То есть качества, которые мы переживаем, отражают лишь тот способ, которым наш мозг отображает информацию о внешнем мире и, таким образом, качественное разнообразие воспринимаемости мира ничего не говорит нам о действительных качествах воспринимаемых нами вещей. Мы приходим к гипотезе качественной разнородности внешнего мира лишь по аналогии с собственным внутренним опытом. Если этот опыт каким-то образом "производится" мозгом, то мозг должен, "сам по себе" обладать разнообразными качествами. Однако, мозг состоит из таких же атомов, что и окружающие нас предметы. Если мы отвергаем возможность эмерджентного возникновения качеств в процессе усложнения организации, то нам остается лишь предположить скрытую качественную разнородность материи.

На первый взгляд данная теория представляется весьма правдоподобной. Но можно заметить ее парадоксальность, а также заметить, что эта теория не обладает достаточными объяснениями возможностями. В частности, эта теория никак не объясняет - почему отношения между разнокачесвенными вещами можно успешно описывать чисто математически, т.е. описывать соотношениями, подменяющими качественные различия количесвенными. Согласно рассматриваемой нами теории количественные меры чисто условны, они лишь символически изображают истинные, качественные различия между вещами (нечто подобное предполагал А. Бергсон в отношении нашей психической жизни, когда утверждал, что в психике отсутствуют истинные количественные различия, а имеют место лишь качественные различия [17]). Но тогда любые количественные отношения между наблюдаемыми явлениями чисто условны и их можно заменить любыми другими количественными отношениями. Важно, лишь, чтобы качественно различные характеристики объекта отображались в теории количественно различными мерами. Из этих рассуждений следует, что все физические константы не только по абсолютной величине, но и в их соотношении друг с другом совершенно произвольны. Однако мы знаем, что это не так.

Мы знаем, что мир устроен таким образом, что важным является не только факт тождества или различия, но и количественная оценка различия. Но количественная оценка имеет смысл лишь в случае когда мы имеем дело с качественно однородной субстанцией. Таким образом, применение количественных мер в физике указывает, как нам представляется, на качественную однородность материи (по крайней мере той ее стороны, которая адекватно описывается дифференциальными уравнениями).

Однако главный аргумент против теории "скрытой качественности" не в этом. Согласно этой теории качества оказываются чем-то абсолютно непознаваемым. Действительно, мы познаем внешний мир, по этой теории, лишь с точностью до структурного подобия (изоморфизма). Качества известны нам лишь из внутреннего опыта. Однако, знание об этом внутреннем опыте мы вполне можем выразить вовне и, в том числе, можем выразить вовне знание о качественных различиях наших ощущений.

Внешнее выражение знания (например, с помощью слов) - это уже физический акт. Если качества никак себя не проявляют в физической картине мира, то и физический акт высказывания о внутреннем состоянии сознания также не должен содержать никакой информации о качественной разнородности внутреннего опыта.

Таким образом, теория "скрытых качеств" внутренне противоречива. Если бы она была верна, то даже обладая качественно разнородными переживаниями, мы были бы не способны словесно выразить факт качественных различий и были бы не способны даже обсуждать вопрос о качествах.

Чтобы избежать этого парадоксального вывода необходимо, очевидно, отказаться от идеи физической ненаблюдаемости качеств, т.е. нужно предположить, что субъективные качества коррелятивны каким-то вполне наблюдаемым физическим свойствам материальных объектов.

Но, учитывая "бескачественность" современной физической картины мира, мы можем признать возможность физического проявления качеств только предполагая неполноту современной физики.

Поднятый здесь вопрос о физичности качеств тесно связан с вопросом о взаимосвязи субъективных качеств и функции сознания. Действительно, возможность говорения о качествах указывает не только на необходимость физической проявленности качеств, но и на их специфическую функциональную роль. О том, что никак не влияет на психические функции говорить невозможно, также как невозможно говорить о том, что никак не проявляет себя физически. Можно предположить, что выяснив функциональную роль качеств мы тем самым сможем прояснить и вопрос о способе их проявления в составе физической реальности.

Вопрос о связи функции сознания и субъективных качеств содержит в себе два подвопроса: о функции качеств и функциональности самих качеств (т.е. вопрос о том, являются ли качества "внутренним аспектом" некой психической функции). Наиболее очевидный ответ на вопрос: какую функцию выполняют качества - заключается в определении качеств как формы, в которой информация о внешнем мире представлена в нашем сознании. Можно сказать, что качества (например цвета) - это как бы символы, изображающие те или иные свойства объектов вне нашего сознания, причем вполне возможно, что эти свойства совершенно инородны по отношению к чувственным качествам. При этом предполагается, что выбор того, какое именно свойство предмета изображает то или иное чувственное качество определяется исключительно устройством нашего познавательного аппарата и в конечном итоге продиктовано условием биологической целесообразности использования именно такой, а не иной "системы кодировки" свойств внешних объектов.

Второй вопрос о функциональности самих качеств. Напомним, что суть вопроса в том, чтобы выяснить можно ли рассматривать качества как внутреннюю сторону некой психической функции. Положительный ответ на этот вопрос (составляющий сущность так называемой "функциональной" интерпретации качеств) предполагает на практике существование взаимно-однозначной связи между качествами и наблюдаемыми извне психическими функциями. Противоположный "субстратный" подход к объяснению качеств предполагает инвариантность функций по отношению к конкретному набору качеств, репрезентирующих ту или иную информацию о внешнем мире.

Примером функциональной интерпретации качеств может служить концепция, предложенная еще в 50-60-х годах Ф. А. Хаеком [18]. Согласно Хаеку, качества непосредственно тождественны "классификационным" состояниям мозга, т.е. таким состояниям мозга, которые кодируют различия между объектами восприятия (например, различия длины отраженной электромагнитной волны, частоты звуковых колебаний и т.п.). Иными словами, качества коррелятивны дискриминирующей функцией мозга в том смысле, что наличие такой дискриминирующей функции автоматически порождает сенсорные качества, а каждое из качеств соответствует определенному классу свойств объектов внешнего мира. Эти классы таковы, что мозг способен различать объекты по данному признаку при условии, если они принадлежат к разным классам, но не способен различать объекты по данному признаку внутри каждого класса. Этот подход представляется весьма перспективным, поскольку он дает весьма правдоподобное объяснение функции качеств, однако он требует некоторых уточнений и дополнений. Дело в том, что концепция Хаека не учитывает способность нашей психики осуществлять не только качественную , но и количественную дискриминацию внешних стимулов. Как нам представляется, акт дискриминации соответствует субъективному переживанию качественного различия в том и только там случае, когда мозг расценивает стимулы как различные и, тем не менее, не способен количественно оценить фиксируемое различие. Если же такая количественная оценка осуществляется, то различия между объектами переживаются как количественные и, следовательно, воспринимаются как различие внутри одного и того же качества (так как количественные различия возможны лишь в случае качественной однородности сравниваемых свойств).

Рассмотрим в качестве примера восприятие цветовых различий. Здесь возможны две различные ситуации. Если длина волны отличается не очень значительно, то цветовые различия воспринимаются скорее как количественные различия в пределах одного и того же качества (например, голубой цвет воспринимается как менее интенсивный, менее насыщенный - синий и т. п.). Если же длина волны различается значительно, то мозг, вероятно, не способен количественно оценить эти различия даже приближенно и, таким образом, возникает переживание качественной разницы в ощущениях (как, например, различие между красным и синим).

Заметим, что переживание качественных различий, согласно этой концепции, вовсе не предполагает существования каких-либо объективных качеств. Физический мир сам по себе вполне может существовать как нечто качественно однородное. Качества возникают в процессе переработки сенсорных сигналов мозгом, как следствие потери информации о количественных различиях между стимулами.

Таким образом, качества коррелятивны не каким-то описываемым в стандартной физической теории "физическим свойствам материи", но коррелятивны процессам получения информации о физических свойствах. Поскольку процессы получения физической информации - это не что иное, как измерительные процессы, мы приходим к выводу, что качества сопряжены с измерительной процедурой. Знаменательно, что измерение - это именно та компонента реальности, которая не поддается обычному физическому объяснению. В квантовой теории для описания измерения вводится дополнительный постулат редукции волновой функции - с помощью которого описывается специфический нешр¦дингеровский, нелинейный способ эволюции квантовых систем. Таким образом, намечается тот пробел в физической картине мира, в который можно вмонтировать отсутствующие в этой картине качества - это измерительная процедура. Можно, таким образом, утверждать, что наряду с бескачественной физической реальностью, математически описываемой линейными дифференциальными уравнениями, существует также некая информационная реальность, связанная с процессами скачкообразной эволюции квантовых состояний в измерительном акте и эта информационная реальность уже обладает качественными (а не только количественными) характеристиками и именно поэтом ее невозможно описать с помощью линейных диффернециальных уравнений (выше мы отмечали возможную связь качественности и нелинейности).

Эта информационная реальность не есть что-то в духе Гегеля или диамата иерархически надстраиваемое над физической реальностью. Напротив - это реальность в некотором роде дополнительная физической реальности, или, точнее выражаясь, есть лишь неучтенная пока часть физической реальности. По нашим убеждениям, допустима лишь такая "внефизическая" (в смысле - не включенная в современную физичекую картину мира) реальность, которая необходима для заполнения пробелов в физической картине мира, то есть необходима для объяснения того, что физика пока объяснить не способна - вроде редукции волновой функции, стрелы времени и т.п. Нет смысла постулировать существование внефизической реальности в тех случаях, когда возможно исчерпывающее стандартное физическое объяснение.

В последнее время идея функциональности качеств подвергается достаточно жесткой критике со стороны "антифункционалистов" (Дж. Сирл, Д.Чалмерс и др.). Аргументация антифункционалистов строится на анализе ряда мысленных экспериментов из которых наиболее важным представляется эксперимент с инверсией качеств (инвертированный спектр - inverted spectrum) [19].

Представим себе, что изготовлен оптический прибор, имеющий вид очков, который заменяет спектральные цвета на дополнительные (зеленый на красный, красный на зеленый и т.д.). При этом не меняются "структурные" отношения между различными цветами и оттенками (т.е. не меняется отношение типа сходства и различия, оценки насыщенности, яркости и т.п.). Человек, который оденет такие очки, инвертирующие цвета, увидит траву красной, солнце зеленым, молоко черным, уголь- белым и т.п.

Предположим, что кто-то с рождения носит такие инвертирующие очки, не снимая. В таком случае возникает вопрос: будет ли восприятие этого человека по своим функциональным свойствам отличаться от восприятия других людей, сможет ли он заметить, что он видит мир как-то иначе, чем другие люди.

Существует мнение, что ни сам субъект, ни окружающие не заметят каких-либо неправильностей в его восприятии цвета и в его поведении по отношению к окружающим объектам. Поведение не будет отличаться от поведения человека, нормально воспринимающего цвета. Отсюда вытекает вывод, что цвета, также как и другие чувственные

качества функционально нейтральны, т.е. сами по себе не имеют стабильного внутренне им присущего функционального значения.

Если мы оцениваем психику с точки зрения наблюдаемой извне функции (которую можно описать например, в терминах "стимул-реакция"), то совершенно безразлично, какие конкретные качества используются психическим аппаратом для чувственного представления той или иной сенсорной информации.

Способность дискриминации внешних объектов в лучшем случае указывает лишь на необходимость существования субъективных качеств, но не определяет необходимость использования именно этих, а не каких-то иных чувственных качеств.

С точки зрения Дж. Сирла [2], качества определяют лишь особенности конструкции нервной системы, они зависят от физического способа реализации в мозге функции обработки сенсорной информации , но не связаны однозначным образом с "макрофункцией" мозга. Так ли это? Действительно ли качества функционально нейтральны?

Некоторые сомнения в справедливости этого вывода возникают уже на уровне обыденного здравого смысла. Если качества сами по себе функционально нейтральны, то замена одних качеств другими без изменения соотношения между ними должна быть ненаблюдаемой (при определенных условиях) даже для самого субъекта.

Можно представить себе ситуацию, когда каждые сутки или даже каждый час качества окружающих нас объектов радикально меняются в нашем восприятии, но мы (в силу функциональной нейтральности качеств) ничего не замечаем. Например, человек видит солнце зеленым, вчера видел желтым, завтра увидит его красным. Если замена качеств касается также и памяти, то человек никакого изменения в собственном восприятии окружающего мира заметить не должен.

Интуитивно такая ситуация представляется не реальной, хотя логика убеждает нас в обратном. Если мы хотим доверять интуиции, то мы должны показать значимость именно данного конкретного тождественного себе качества для "макрофункции" сознания. Как нам представляется, в пользу функциональной значимости качеств говорят факты, указывающие на различное отношение человека и тем или иным чувственным качествам как таковым (вне их какой-либо символической функции, смысла и т.п.).

Например, давно уже известно, что люди по-разному эмоционально переживают цвета. Как показывает практика многолетнего применения цветового теста Люшера, предпочтение того или иного цвета, эмоциональное отношение к нему, отражает как глубинные свойства личности, так и текущее ее состояние (отражает, например, наличие психологических проблем, обеспокоенность чем-либо и т.п.).

На специфичности эмоционального переживания чистых цветовых качеств в значительной мере строится работа художника с цветом. Изменение цвета неизбежно меняет эмоциональное восприятие картины. Еще большее значение имеет чистые звуковые качества (такие как высота звука) для восприятия музыки. Хотя мелодия сохраняется при смещении высоты в ту или иную сторону, но эмоциональное воздействие существенно зависит от высоты звучания. Простейшее доказательство функциональности "чистых" качеств - это вполне ощутимый эффект от замены качеств принадлежащих одной модальности - на качества другой модальности. Например, можно заменить звуки различной частоты, тембра и интенсивности на цвета разного цветового тона, насыщенности и яркости. Однако эффект, такого рода "цветомузыки" будет радикально отличаться от восприятия обычной музыки - даже если отношения между цветами строго изоморфны отношениям между звуками и, следовательно, мозг получает посредством цветовых ощущений исчерпывающую информацию об отношениях между звуками.

Основываясь на этих примерах можно сделать вывод что выбор определенного "спектра" качеств внутри каждой модальности отнюдь не случаен и качества не нейтральны по отношению к "макрофункции" сознания.

Замена качеств неизбежно повлечет за собой хотя бы и малые, проявляющиеся лишь в специфических ситуациях (например, ситуациях эстетической оценки чего-либо), но все же изменения "макрофункции" - хотя нужно признать, что замена качеств по всей видимости не нарушит сколь - нибудь грубым образом ориентации во внешнем мире и адекватного поведения.

Итак, учитывая эмоциональную и эстетическую сторону переживания качеств мы можем вполне обоснованно утверждать, что качества сами по себе не являются чем-то безразличным для макрофункции сознания. Замена одного качества на другое - даже без изменения отношений между качествами, - неизбежно повлечет хотя бы малое изменение реакций человека на объекты, обладающие этими качествами и мы можем предположить, что это изменение невозможно компенсировать путем изменения конструкции мозга или способов обработки информации в мозге.

Качества действительно отражают способ функционирования психического аппарата, в частности, коррелятивны способу кодирования сенсорной информации, но это именно тот случай, когда способ осуществления функции неразрывно связан с ее содержанием, т.е. существует лишь один единственный способ осуществления данной макрофункции (что в свою очередь можно объяснить предельно сложным характером осуществляемой функции).

Вернемся теперь к проблеме "физичности" качеств. Мы уже обсуждали вопрос о функциональности качеств в связи с концепцией "скрытой физической качественности", согласно которой наше познание способно постигать лишь "поверхностную" причинно-следственную сторону реальности, но не способно дать ответ на вопрос о внутренней природе тех сущностей, которые связаны постигаемыми нами причинно-следственными отношениями.

Если качества функциональны, то они, очевидно, также должны быть включены в цепочки причинно-следственных отношений и разнокачественность физической реальности должна непосредственно проявляться и в физической теории. Поскольку этого не происходит, можно сделать вывод, что теория не полна, т.е. является лишь приближенной феноменальнологической теорией. Возвращаясь к оценке идеи связи "качеств" со "скрытыми параметрами", мы, в виду вышеизложенного, должны признать, что если именно "скрытые параметры" являются носителем качественнности, то качества должны как-то проявлять себя вовне. Приемлемыми с этой точки зрения являются только те теории со скрытыми параметрами, которые дают предсказания, отличные от предсказаний стандартной квантовой теории ( в противном случае скрытые параметры и, соответственно, качества, никак не проявляют себя вовне).

Вместе с тем, "скрытые параметры" - это не единственный возможный носитель качественности. Мы уже выяснили, что скрытые параметры вводятся для того, чтобы объяснить почему квантовые частицы ведут себя в конкретных ситуациях так или иначе, т.е. скрытые параметры - есть скрытые причины, определяющие конкретные выборы осуществляемые квантовыми частицами. Если именно скрытые параметры несут в себе качества, то именно качество и определяет свободные выборы субъекта (например выборы направлений поведения) - поскольку скрытые параметры в квантовой механики естественно рассматривать как индивидуальные детерминанты "свободного" волевого выбора. Последнее, однако, мало соответствует нашим представлениям о функции, которую осуществляют качества.

Здесь следует отметить, что неполнота физики связана не только с тем, что она не дает объяснение почему та или иная квантовая частица полетела налево, а не направо. Физика также не способна объяснить и многие другие вещи. Так, физика не объясняет как возникает определенное направление "стрелы времени" или откуда возникает необратимость и нелинейность поведения физических объектов, если фундаментальные уравнения физики обратимы во времени и линейны.

Квантовая теория также содержит существенный пробел - она не способна объяснить каким образом осуществляются измерения, т.е. чем "измерительное" взаимодействие (которое ведет к редукции вектора состояния) отличается от обычного взаимодействия (которое не влечет редукции вектора состояния). Отсутствие ответов на эти вопросы указывает на пробелы в физической теории, для заполнения которых, возможно, потребуется представление о разнокачественности физической реальности.

В заключении следует подчеркнуть следующий момент: при обсуждении проблемы отношения субъективных качеств и физической реальности необходимо строго различать саму физическую реальность и наше знание об этой реальности воплощенное в физической теории. В противном случае мы приходим к неверному выводу о внефизической природе качеств.

Примером такого рода ошибочной аргументации могут служить выводы, которые обычно делают из анализа известного мысленного эксперимент с "Мэри - исследователем цветового восприятия"[20].

Некая женщина по имени Мэри живет в "черно-белой" комнате т.е. в комнате, в которой она может видеть только черный или белый цвет. По каким-то причинам Мэри не может покинуть эту комнату и за всю свою жизнь не видела никаких других цветов, кроме черного и белого. Однако Мэри была весьма информированной и образованной женщиной. Она имела возможность читать черно-белые книги (не цветные), смотреть черно-белый телевизор. Она имела компьютер с черно-белым дисплеем и, таким образом, имела все необходимое для того, чтобы заниматься научной работой. Из книг, телепередач Мэри узнала, что за пределами ее комнаты есть предметы имеющие другие цвета, отличные от черного и белого. Ее интересует этот факт и она начинает собирать всю доступную для нее информацию о цветах, цветовом зрении, психологии цветового восприятия.

Со временем она становится признанным специалистом в области изучения цвета и цветового восприятия, не имея, однако, никакого непосредственного опыта восприятия цвета. Заметим, что на самом деле существует специалист по физиологии зрения, который не различает цвета, так как страдает ахроматизмом - это Кнут Нордби .

Однажды Мэри покидает черно-белую комнату и наконец впервые видит зеленую траву, желтое солнце, голубое небо и т.п. "Вот что значит видеть цвет, - говорит себе Мэри, - вот на что это похоже".

Ясно, что Мэри в данном случае узнала нечто такое, что она раньше не знала. Однако Мэри признанный специалист в области цветового зрения и мы можем предположить, что она обладает всей известной человечеству информацией о цветах и цветовом восприятии. В частности, она знает все о физике цвета и цветового восприятия. Что же она тогда узнала, когда увидела цвета собственными глазами? На этот вопрос обычно отвечают так: она узнала нечто "нефизическое", нечто не являющееся предметом физического знания (т.к. о физике цвета она знала все еще до того, как покинула черно-белую комнату). Отсюда делают вывод о нефизичности цвета, получается что цвет есть некая надфизическая и даже надприродная реальность.

С нашей точки зрения в данном случае просто смешиваются понятия физической реальности и физической картины мира. Цвета могут быть присущи физической реальности и одновременно, не входить в состав "физической картины мира". Физическая картина мира есть продукт мышления. Ее составляющие: понятия, смыслы - сами по себе сверхчувственны и, таким образом, не способны выразить качества.

Даже те качества, которые мы непосредственно чувственно переживаем - в некотором роде "непрозрачны" для нашего ума в силу своей простоты и однородности (как отмечали еще древние - мышление требует множественности, наличие некой структуры. Бесструктурное, единичное - не мыслимо. О нем можно мыслить лишь косвенно - через указание его отношения с другими однородными, единичными объектами).

Таким образом, отсутствие качеств в физической картине мира - это следствие самой природы нашего мышления. Вопрос не в том: почему в физической картине мира нет качеств - их там и не может быть, поскольку наша мысль сама по себе бескачественна. Вопрос в том - почему наше мышление, если оно не способно выражать качества, тем не менее столь эффективно как инструмент исследования реальности, в недрах которой качества, по- видимому присутствуют. Единственное разумное решение этого парадокса в признаниии того, что наряду с качественной стороной реальность обладает и какой-то бескачественной составляющей, однородной нашему мышлению.

Следовательно, отсутствие качеств в физической картине мира не доказывает "нефизичности" качеств, а есть лишь следствие их непрозрачности для мышления и невыразимости в речи их собственной природы.

Однако качества физичны в том смысле, что они должны как-то действовать, проявляться в системе причинно-следственных отношений - иначе невозможно было бы даже косвенно говорить о качествах и проблема качеств никогда не возникла бы в философии.

Поэтому Мэри, которой качества знакомы только концептуально, в форме понятия, увидя реальные цвета откроет для себя что-то новое.

Литература:

1. Tye M. Qualia // Stanford Encyclopedia of Philosophy (1997).

2. Searle J. The rediscovery of the Mind. Cambridge, 1992.

3. Carnic J. Rapsody in red: some implications of direct realism // Toward a Science of Consciousness. The First Tucson Discussions and Debates. Oxford, 1996.

4. Бергсон А. Материя и память. М. 1992. С. 175.

5. Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию.М., 1988.

6. Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 160-167.

7. Марр Д. Зрение. Информационный подход к изучению представления и обработки зрительных образов. М., 1987.

8. Зинченко В.П., Вергилес Н.Ю. Формирование зрительных образов. М., 1969.

9. Барабанщиков В.А. Динамика зрительного восприятия. М., 1990. С. 188.

10. Вольф Р.П. О философии. М., 1996.

11. Нейман И. фон Математические основы квантовой механики. М., 1964.

12. Russel B. The Analisis of Matter. L., 1927.

13. Schlick M. General Theory of Knowledge. La Salle. 1983.

14. Maxwell G. Rigid Designators and Mind-Body Identity // Minnesota Studies in the Philosophy of Science, Vol.4, 1976.

15. Feigle H. The Mental and Physical: The Essay and a Postscript. Minneapolis, 1967.

16. Lockwood M. Mind, Brain, and Quantum. Oxford, 1989.

17. Бергсон А. Опыт непосредственных данных сознания // Собрание сочинений. Т.1. М., 1992.

18. Hayek F. The sensory order.Chicago, 1952.

19. Shoemaker S. The Inverted Spectrum // J.of Philosophy, 1982, 79, 7, pp.357-381.

20. Jackson F. What Mary didn't know // J. of Philosophy, 1986, 83, pp. 291-295.