Штегмайер В.

Основные черты философии ориентации. 1993

Стратегии ориентации в постсовременности. СПб.,1996. С. 3-20

1. Ориентация на переломе

После распада Советского Союза в Восточной Европе наблюдается смена систем в таком масштабе, которого до сих пор еще не знали - перемена одновременно политического, правового и экономического порядка [1]. Эта перемена, затрагивая почти все области жизни, заставляет людей заново осмыслить их основную ориентацию, вообще их обыденные и знакомые ориентиры и нормы мышления. Таким образом эта перемена становится философской проблемой.

Смена системы в Восточной Европе совпадает со значительным изменениям ориентиров мышления на Западе, которое было названо «постмодернизмом». Этот термин считается неудачным. Тем не менее он неплохо выражает то обстоятельство, что определенный образ мышления, который сам себя назвал «модерном», разложился, показав несостоятельность своих притязаний.

Самым сильным выражением модерна считаются принципы просвещения - в том виде, в котором их наиболее ясно осмыслил Кант и наиболее решительно осуществила Французская Революция. Пафос этого Просвещения состоял в организации жизни на основе чистого разума, по совершенно рациональным принципам, или как говорил Гегель, в желании поставить человечество с ног на голову. Сегодня мы обязаны ему принципами демократии и прав человека.

При этом разум мыслится как совершенно свободный, свободный не только от общественных и политических, но и от всех естественных и исторических предпосылок; чистый разум должен быть независимым от общества, истории и природы. Но общество, история и природа есть то, в чем мы живем, то что делает жизнь жизнью и то, благодаря чему мы существуем во времени. Таким образом, можно сказать, что модерн пробовал организовать жизнь общества по принципам, очищенным от жизни и времени.

Постмодернизм ставит под вопрос эти предпосылки просвещения, но это не означает, что он отказывается от наследия просвещения, от принципов демократии и прав человека. Следовательно, постмодернизм можно понять как дальнейший шаг в критике разума. Кант ограничил теоретический разум: «чистому» противопоставил «эмпирически обусловленный», связанный с пространством и временем, а в качестве безусловного он допускал только практический разум. Но и относительно практического разума и его безусловного долженствования он настаивал на его праве безусловного самопознания, самообоснования и само-полагания, короче: на автономности по ту сторону пространства и времени.

Однако эта автономность разума, на которой основываются ведущие понятия модерна, априорность, форма, субъект, система и т.д. стала в 19 и 20 веках все более сомнительной и исторически обусловленной. Самые влиятельные философские теории начала 19-го века (Шопенгауэр, Фейербах и Маркс, Кьеркегор и Ницше), потом 20-го века (Гуссерль, Хайдеггер и Адорно, Витгенштейн и Куайн), и наиболее остро современная французская философия (Фуко, Деррида и Левинас) указали единогласно, при всех различиях в деталях, на границы самообоснования разума и вообще поставили смысл такого самообоснования под знак вопроса. В конце 20-го века мышление вернулось от вне-временности к временности и бытие вернулось во время. Возвращение бытия во время является лейтмотивом постмодернизма и осмысление условий возможности этого возвращения есть ведущая задача сегодняшней философии. Сегодня все критерии рациональности являются дискуссионными.

Коммунистическое движение тоже было обязанным своей целью, радикальной свободой и равенством всех, модерну. В Восточной Европе оно посредством советской системы институциализировалось и сохранялось несколько десятилетий, философское мышление допускалось только в его рамках. Таким образом потрясения политической, правовой и экономической систем усиливаются внезапным наступлением постмодернистского мышления. Следствием этого явилась дезориентация в самом общем виде. Когда дезориентация охватывает основы самого мышления, тогда не остается ничего того, на что можно опираться. Распространяется анархия на всех уровнях. Она становится еще сильнее и опаснее тем, что всем видно, как власть государства уменьшается внутри страны и за границами.

Среди русских философов дезориентация вызывает сильные устремления к новой ориентации. При этом они учитывают изменение мышления, которое произошло на Западе и от которого они до сих пор в значительной мере были отделены, но они не просто следуют ему; наоборот, они пытаются его на почве своеобразной русской традиции мышления продуктивно продолжать. Это может дать значительные толчки и мышлению на Западе, где необходимость переориентации переживается менее экзистенциально.

2. Происхождение философского понятия ориентации

Уже сам Кант применил в своей маленькой работе «Что значит ориентировать себя в мышлении?» с 1786-го года понятие ориентации к критике разума [2].

Еще до этого Мозес Мендельсон ввел понятие ориентации, почти незаметно и не в терминологическом смысле, в дискуссию, чтобы смирить свой спор о спинозизме (или пантеизме) с Фридрихом Генрихом Якоби, спор между разумом и верой. Поскольку казалось, что обе стороны непримиримы в этом споре, «ориентация» должна была служить инстанцией для решения между ними. Мозес Мендельсон признался, что спекулятивный разум легко можно ввести в софистику. Поэтому его «дело» состоит только в том, чтобы «исправить претензии здравого смысла и как можно больше их преобразовать в разумное познание. Пока здравый смысл и спекуляция находятся во взаимном согласии, я следую их руководству. Но если они раздваиваются, я стараюсь ориентироваться» - именно ориентироваться на основе «здравого смысла», от которого спекулятивный разум «слишком далеко отдалился» [3]. Когда опираются на здравый смысл, тогда нечто странное вроде спинозизма не может возникать и поэтому и не может быть спор о нем.

Кант не хотел ограничить дело здравым смыслом. Ведь так называемый здравый смысл является, как Кант писал еще за несколько лет до этого в своих «Пролегоменах», всегда последней «помощью в беде», на которую человек ссылается «в качестве оракула», «когда он уже ничего умного для своей защиты не знает» [4]. Поэтому здравый смысл как средство ориентации в делах разума уже не годится [5]. Но тем не менее остается, как сказал Кант, «максима необходимости ориентироваться в спекулятивном применении разума» [6].

«Ориентация» во времена Канта была иностранным словом, произошедшим из французского языка. Его применяли в географии в смысле «правильно соотнести схему с частями света» [7]. Кант расширил это понятие до сферы философии, завершая двойное абстрагирование, сначала от географического к математическому потом от математического к логическому употреблению. В математическом применении он абстрагировался от «направлений мира», от стран света Восток-Запад, Север-Юг, в логическом он абстрагировался от пространственных направлений вообще, право-лево, вперед-назад, верх-низ. В результате получилась ориентация только в мышлении. Вместе с этим Кант заметил, что уже пространственная ориентация отнюдь не в распоряжении мышления: мышление может от нее освободиться, но оно не в состоянии ее схватить: невозможно различить «направления в пространстве» логическими средствами [8]. Для этого понадобится, как сказано в статье об ориентации, «субъективная основа различения» или «субъективный принцип» [9]. Кант называет различение правого и левого «чувства» [10], которое разум во всех объективных познаниях, во всех познаниях предметов в пространстве и времени должен предполагать. Он, вопреки всей своей автономии, не в состоянии ориентироваться в пространстве и времени, он «нуждается» в ориентации сверх себя на нечто превосходящее его» [11].

Таким образом у Канта понятие ориентации сопровождает и охватывает понятие разума. Ориентация превышает разум; она является понимающей работой в до- и внеразумных пограничных условиях. Она невозможна без разума; но и разум без нее беспомощен.

Сегодня понятие ориентации вытеснило в повседневности, политике и философии (по крайней мере в немецком языке) почти везде понятие разум. Понятийное поле ориентации - точка зрения, направление, перспектива, горизонт - все больше и больше подменяет собой понятийное поле разума. Кажется, что понятие ориентации подхватывает ту потерю смысла, которую безусловный разум модерна потерял в процессе признания своей условности.

Тем не менее понятие ориентации, хотя оно и не употребляется часто, однако, до сих пор почти отрефлексирова-но в философии. В этом состоит задача философии ориентации. Она предполагает, что в понятии ориентация имеется мощный философский потенциал, из которого могут быть в определенной мере выведены и поняты основные черты постмодернистской ситуации.

Разум должен постоянно заново ориентироваться не только в «направлении» в пространстве, но и во времени, в непрестанной перемене общественных условий жизни. Без такой ориентации он беспомощен и наоборот, как раз ориентация делает возможной дальнейшую жизнь там, где условия жизни внезапно меняются и принципы разума уже не работают.

Уже Кант считал, что ориентация не зависит от принципов. Она не является делом логически обоснованных предложений. Ориентации с одной стороны всегда целостны; можно ориентироваться или нет, с другой стороны, многообразны; можно в различных областях жизни и жизненных ситуациях следовать совершенно различным ориентациям. Следовательно можно от случая к случаю меняться среди ориентации. Поэтому ориентации являются ограниченными в пространстве и времени (хотя это не надо понимать в каком-то внешне измеримом смысле); они есть ориентации в ограниченных областях жизни и на ограниченное время.

Если возможно менять ориентации, если возможно переходить от одной к другой, то это значит, что ориентации должны быть в одном отношении связаны с чем-нибудь, а в другом - независимы друг от друга; они образуют друг с другом структуру открытой ризомы [12]. Таким образом, если ориентация в одной области жизни терпит крах, другая ориентация в другой области жизни может помочь дальше жить. Ризома ориентации в целом способна удерживать локальные дезориентации. Разум, который таким способом ориентирует, который по ту сторону принципов, при всегда меняющихся жизненных условиях дает изменение ориентации в ограниченном пространстве и времени, это и есть постмодернистский разум.

С помощью понятия ориентации можно объяснить то, что в сегодняшней России и во многих странах, находившихся ранее под ее влиянием, повсеместная ориентация в итоге делает невозможной дальнейшую жизны Конечно можно привести для этого множество причин, ментальных, исторических, политических. Но самые элементарные наверно находятся в возможности самой ориентации обойтись без принципов и благодаря этому она открывает возможность менять ориентации сообразно изменению обстоятельств.

3. Начало философии ориентации

Исследовательский проект в рамках философии ориентации начинается с вопросов: Как происходит ориентация? Что дает ориентация, от чего она зависит? Каким ориентирам следуют ориентации человека, группы, народа, культуры, эпохи? Как взаимосвязаны ориентации друг с другом, чтобы они могли в кризисных ситуациях друг друга заменить и быть заменяемы друг на друга? И наконец: Как надо мыслить мышление, чтобы постоянная перемена и обмен его собственных ориентиров стали мыслимыми? В этом и состоит собственно философский вопрос.

Ориентация принимает вызов времени. Принимая время в себя. Ориентироваться значит разобраться в новой ситуации; тогда мы уже имеем не новую ситуацию, но такую, в которой мы уже разобрались. Но на этом жизнь не прекращается; могут возникать другие трудности и, тем самым, новые потребности в ориентации. Ориентации имеют дело со временем двояким образом. Во-первых, они никогда не прекращаются, т.к. в жизни они всегда необходимы; человек никогда полностью не сориентирован, и каждая новая ориентация есть вновь другая ориентация. И во-вторых, ориентации не только изменяемы в том смысле, что они необходимы время от времени, но они временны и в себе, поскольку они постоянно опережают самих себя [13]. Поэтому ориентировочное знание необходимо мимолетно, поспешным образом получено, поверхностно и многозначно. Поэтому в классике с вневременностью ее понятий в установившейся традиции философии ориентировочное знание недооценивалось или, как правило, вообще, не учитывалось. Предполагалось, что о знании речь может идти только тогда, когда оно окончательное, хорошо обоснованное и однозначное. Но если знание в новой непредсказуемой ситуации должно помогать действовать, то ориентация должна совершиться быстро. Быстрота обусловливает поспешность, поспешность влечет поверхностность, поверхностность - многозначность. Это является недостатком только тогда, когда критерием служит традиционное понятие знания. Но ценность ориентации состоит как раз в том, что она может отказаться от основательности и однозначности и длительной работы над ними и тем не менее дать достаточную уверенность для действия.

Вместе с однозначностью ориентировочное знание отказывается в значительной мере от логической необходимости. Вместо логической необходимости оно опирается на жизненную необходимость. Ориентировочное знание следует не за доказательствами а за потребностями. А потребности жизни всегда предшествуют доказательствам науки. С одной стороны, насущные потребности уже должны быть удовлетворены до того как заниматься наукой; занятие наукой предполагает досуг. С другой стороны, потребности жизни ставят те вопросы, которые должны быть научно исследованы; наука предполагает цели, предписанные жизненными необходимостями - специфическими или общими. Без этого она не имела бы смысла. Вместе с логической необходимостью в ориентации, наконец-то, уходит на задний план и общезначимость. Ориентировочное знание может быть обобщено только в той мере, в какой ситуации действия могут быть сходны друг с другом, но полностью они сходиться не могут. Всеобщее имеет для ориентации только условную ценность.

До сих пор недооцененное или вовсе незамеченное, поспешное, поверхностное и многозначное ориентировочное знание предшествует окончательному, хорошо обоснованному и однозначному научному знанию. Ведь каждое приобретение научного знания начинается со своей стороны с первыми пробными попытками ориентации, и каждый новый методический шаг предполагает сначала некую неточную ориентацию, которая указывает ему направление. Таким образом отброшенный и забытый тип ориентировочного знания мог бы стать основным типом знания, на котором до сих пор вырастал столь высоко ценимый тип научного знания. Безусловное тоже всегда мыслится только при определенных условиях, и вневременное всегда во времени, и как раз временные условия определяют, вообще ли мыслятся нечто безусловное и надвременное и если да, то что в качестве такого безусловного и надвременного мыслится.

Понятие ориентации позволяет мыслить то, что ничего не исключено из временности, в том числе и ориентиры самой ориентации, и что тем не менее возможно жить в такой радикальной временности. Напротив: только при условии радикальной временности ориентиров ориентации можно жить. Ведь только тогда становится возможным перестроиться в новых ситуациях жизни.

В конце 20-го века как на Востоке, так и на Западе господствует впечатление, что все ориентиры ориентации, не только политические и экономические, но и научные, и этические вовлечены в новое открытое движение.

4. Точки опоры философии ориентации

Поскольку вид ориентации всегда зависит от ситуации, в которой она становится необходимой, то никакая ориентация не равна другой. Следовательно философия ориентации со своей стороны не нацелена на всеобщее и окончательное знание об ориентации. Процессы ориентации, поскольку они необходимы только в новых ситуациях, всегда являются процессами переориентации. Выходит, что задача состоит в описании условий и форм процессов переориентации в характерных областях ориентации.

Ближайшая область ориентации и первая точка опоры для анализа процессов переориентации есть пространственная ориентация. Здесь имеются уже обширные физиологические, неврологические и психологические исследования ориентации человека во времени, и особенно исследования ориентации перелетных птиц [14]. При этом философия ориентации пытается установить параметры ориентации и вносить их в понятийное поле ориентации.

Это пространственно-временное понятийное поле предварительно можно охарактеризовать понятиями как точка зрения - перспектива - горизонт, время - перемещение - остановка, (пространственная) сторона (право-лево, верх-низ, спереди-сзади) - направление - местоположение. В ориентации мы никогда не стараемся схватывать предметы как таковые, а всегда только как точки опоры по пути к другим предметам. Ориентация сокращает путь предметов к знакам. Притом бросается в глаза, что, как правило, работает двойная сигнатура. Так мы поступаем, когда мы например с помощью схемы ходим по некоторой территории. В схеме используется один набор знаков, которым можно установить собственное место на территории и определить свой путь. Для этого надо трактовать сами характерные предметы территории - пик горы, электрический столб или нечто похожее - только как точки опоры, как знаки. Тогда перемещение двух знаковых наборов друг против друга делает возможной ориентацию: Человек устанавливает на основе знаков территории свое место по знакам на схеме, выбирает свой путь на схеме и ищет, исходя из знаков на схеме, им соответствующие знаки территории. Когда он движется, то вместе с ним движется и схема, и поэтому он должен опять установить свое место на схеме (которое не всегда оказывается тем, которого он хотел достигнуть) и т.д. Нельзя постоянно соотносить знаки на схеме и знаки на территории (ведь недостаточно только ориентировать, надо и идти), а лишь время от времени. Человек ориентируется наподобие того как он ходит: всегда его вес носит только одна нога, но одна нога всегда в перемене с другой. Обе сигнатуры перемещаются не постоянно, а с постоянными перерывами, но они перемешаются друг к другу и обретают этим такое постоянство, которое одновременно делает возможными изменения направления. Посредством чередования различных сигнатур становится возможной гибкость и эластичность ориентации.

Эластичное отношение имеет место в ориентации также между точкой зрения и горизонтом. С определенной точкой зрения открывается определенный горизонт. Когда человек движется по направлению к этому горизонту, он смещает свою точку зрения в этом горизонте, но вместе с тем он перемещает и свой горизонт. И тем не менее он перемещает их не одновременно: он удерживает одно, когда он перемещает другое.

Это происходит не только в пространственных, но и в психических и в социальных отношениях: везде где человек нечто двигает, перемещает, изменяет, он старается одновременно нечто другое удерживать (например, стараются, как правило, избегать того, чтобы одновременно менять профессию и брак). Именно этот способ ориентации - удерживать одно пока изменяют другое - может подхватить дезориентации в одной области, пока в других областях ориентации еще работают. Поэтому ежедневные упражнения в искусстве ориентации заключается в том, чтобы опираться последовательно на различные ориентации и в различных областях жизни. Жизненная ориентация состоит прежде всего в умении жить дальше, а умение жить дальше состоит, в конечном счете, в умении ориентироваться среди своих различных ориентиров и в разных областях жизни.

С этих позиций необходимо заново переосмыслить субъект ориентации. Субъект не имеет альтернативного выбора: ориентироваться или не ориентироваться, он не является господином ориентации, но и он сам нечто другое чем ориентация. Но тогда он не есть точка и даже не точка зрения ориентации, а вся структура ориентации, точка зрения со своим горизонтом, в котором он движется перемещая и то и другое друг к другу. Таким образом, сам субъект становится временным.

Следовательно предельными точками опоры философии ориентации являются знаки и время. Таким образом эта философия участвует в многочисленных устремлениях 20-го века - понимать бытие, с одной стороны, из языка и знаков, с другой - из времени. Философия ориентации требует и того, и другого.

5. Критерии ориентировочного знания

К критериям ориентировочного знания принадлежат (перечень не претендует на полноту):

1. Прагматичность:

Ориентировочное знание есть знание, с которым можно жить, опираясь на которое можно непосредственно действовать.

2. Экономичность:

Ориентировочное знание есть знание, которое предоставляет только то, что необходимо для действия.

3. Семиотичность:

Ориентация сокращает мир через знаки. Она осуществляется только через точки опоры, которые выступают как знаки. Но важны эти знаки не как таковые, а то к чему они приведут, какой простор действия они открывают.

4. Двоичность:

Ориентация использует, как правило, две системы знаков. Они могут выступать либо попеременно (чтобы стало возможным гибкое движение посредством перемещения знаков друг к другу) либо дополнительно (чтобы повышать надежность) либо вспомогательно (альтернативно, при определенных условиях одна система отпадает).

5. Плюралистичность:

В различных областях жизни можно пользоваться различными ориентациями.

6. Гипотетичность:

Достаточно, если точки опоры в ориентации только в ограниченной мере действительны. Нет необходимости, чтобы всегда все знаки сходились друг с другом, а достаточно, если некоторые сходятся в определенной мере. Ориентировочное знание всегда есть временное знание.

7. Приемлемость:

Ориентация часто сближает опыт с оценкой. Она запоминает их по тому, были ли они полезны или вредны. Ориентировочное знание есть в большой степени ценностное знание.

8. Перспективность:

Ориентация осуществляется в пространственных отношениях с определенной точки зрения, в непространственных отношениях с определенных жизненных условий и потребностей. Ориентации при разных предпосылках получаются разные.

9. Рефлексивность:

Ориентация осуществляется в своем собственном горизонте. Свою точку зрения она занимает всегда в этом своем собственном горизонте. Она осуществляется рефлексивно в том смысле, что не имеет никакой внешней точки опоры.

10. Транзитивность:

Ориентация осознает свою точку зрения, как правило, только через ее перемещение, т. е. уже основой точки зрения. В этом смысле точка зрения оказывается транзитивной.

11. Инновационность:

Ориентации постоянно опережают сами себя, постоянно обновляются.

12. Дисциплинарность:

Но ориентации обновляются в ограниченных рамках действия.

13. Нестабильность:

Ориентации могут исчезать.

14. Регенеративность:

Ориентации есть ориентации об ориентациях в определенных областях жизни. Поэтому, если ориентация в одной области жизни она может переместиться в другие и обновиться.

6. Анализ процессов переориентации

Конкретный анализ процессов переориентации должен ответить на следующие вопросы (перечень не претендует на полноту):

1. Наборы знаков:

Какие наборы знаков играют роль?

2. Ориентиры убедительности:

Какие ориентиры убедительности затронуты? От каких отказываются в переориентации, на какие опираются?

3. Пограничные условия:

При каких условиях отказываются от ориентиров убедительности? Какие препятствия противодействуют такому отказу?

4. Время - модус, промежуток:

Каким способом (например внезапно, мало помалу) и в каком промежутке времени изменяются ориентиры убеждения в ориентации?

5. Образы управления:

Можно установить типичные образцы управления процессов переориентации в определенных областях жизни, в определенных культурах, в определенных эпохах?

6. Воспринимаемость:

Воспринимают ли люди, переживающие переориентацию, ее как таковую? На каком этапе? Как происходят процессы переориентации, когда они воспринимаются как таковые и когда нет?

7. Приемлемость:

Как переживается переориентация (например как кризисная, разрушительная, освободительная)? Переживается она на разных этапах по-разному?

8. Последовательность:

Как последовательно осуществляется переориентация? Что остается незатронутым ею?

9. Динамика:

Как долго убедительны новые ориентиры? Развивают ли переориентации динамику переориентации?

10. Побочные следствия:

Какие (нежелательные) побочные последствия имеет переориентация? На каком этапе?

11. Совокупности:

Как взаимодействуют процессы переориентации в различных областях жизни?

Перевод с немецкого Х. Франка

Примечания

[1] См.: Beyme von Klaus . Systemwechsel in Osteuropa, Frankfurt am Main 1994.

Назад

[2] См.: Stegmaier Wemer . Was heiBt: Sich im Denken orientieren? Zur Moglichkeit philosophischer Weltorientierungnach Kant, in: Allgemeine Zeitschrift filr Philosophic 17.1 (1992) 1-16.

Назад

[3] Moses Mendelssohn an die Freunde Lessings. Ein Anhang zu Herm Jacobi Briefwechsel uber die Lehre des Spinoza, Berlin 1786, снова отпечатана в: Heinrich Scholz (Hrsg.), Die Hauptschriften zum Pantheismusstreit zwischen Jacobi und Mendelssohn, Berlin 1916, 308 [Orig.Ausg. 33], 314 [Or.ausg. 67]. - Взаимосвязь проблем спора о пантеизме подробно трактуется в духе Канта Б. Эрдманом, Kant's Kriticismus in der ersten und zweiten Auflage der Kritik der reinen Vemunft. Eine historische Untersuchung, Leipzig 1878, Nach-druck Hildesheim 1973, 118-128 u. 143-148, und von Karl Vorlander, Einleitung zu I. Kants Kleinere Schriften zur Logik und Metaphysik, 2. Abt: Die Schriften von 1766-1786, Leipzig 1905 (Philos. Bibl. Bd. 46b), XXVII-XXXVIII, in historischer Hinsicht von Heinrich Scholz in seiner Einleitung zum oben angegebenen Band und emeutvon Kurt Christ, Jacobi und Mendelssohn. Eine Analyse des Spinozastreits, Wurzburg 1988, ausfuhrlich dargestellt.

Назад

[4] Kant. Prolegomena, AA IV 259.

Назад

[5] Kant. Cм.: Liibbe Hermann. Orientierungsprobleme der Gegenwart und die Rolle der Philosophic, in: H.M. Elzer, G. Frey, A. Menne (Hgg), Philosophic in der Bildungskrise der Gegenwart. Tagungsbericht der Philosophisch-Padagogischen Som-merakademie der Allgemeinen Gesellschaft fur Philosophic in Deutschland, 6.-12. Aug. 1977 in Putz-Ried/Oberinntal, Sankt Augustin 1980, 19-29, «Orientierung». Zur Karriere eines Themas, und Erfahrungsverluste und Kompensationea Zum philosophischen Problem der Erfahrung in der gegenwartigen Welt, beide in: Der Mensch ak Orientierungswaise? Ein interdisziplinarer Erkundungsgang, Freiburg/Munchen 19 1982, 7-29 u. 145-168, Die Wissenschaften und ihre kultureUen Folgen. Ober die Zukunft des common sense, Rheinisch-Westfalische Akademie der Wissenschaften, Vortrage Geisteswissenschaften G 285, Opiaden 1987. - Люббе не видит никакой другой возможности после историзма, (чистой) критики чистого разума и (исторической) критики исторического разума дать common sense снова, хотя хоть и ограничеснное право на престол «common sense[…] есть […] та инстанция, которая, в конечном счете, должна быть достаточной, поскольку мы не обладаем более достоверной инстанцией.» («Orientierung», 28f). Но как сильно common sense сегодня поражен «потерей опыта и компетенции», было показано самим Люббе (Erfahrungsverluste und Kompensationen, Die Wissenschaften und ihre kultureUen Folgen).

Назад

[6] AA VIII 135

Назад

[7] Zedlers Grosses vollstandiges Universal-Lexikon aller Wissenschaften und Kunste, welche bishero durch menschlichen Verstand und Witz eitunden und verbessert worden, Bd. 25, Leipzig und Halle: Joh. Heinr. Zedler 1740, Sp. 1888.

Назад

[8] Von dem ersten Grrunde des Unterschiedes der Gegenden im Raume (1768). АА II 375-384.

Назад

[9] Kant. Was heiBt: Sich im Denken orientiren? AA VIII 136, 136A.

Назад

[10] AA VIII 135

Назад

[11] В дальнейшем речь идет у Канта о практическом разуме, который нуждается для своей ориентации в «чистой вере разума», которая есть «настоящая потребность», потребность в «самосохранении разума» в бесконечных спорах метафизики (АА VIII 136, 147А).

Назад

[12] См. книгу автора «Philosophic der Fluktuanz». Dilthey und Nietzsche, Gottingen 1992, 74 ff.

Назад

[13] См. раздел автора «Ориентация. Жизнь как граница мышления» в этой книге.

Назад

[14] См.: Berthold Peter. Vogelzug. Eine kurze, aktuelle Gesamtubersicht, Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft 1990