Заключение

Вот мы и оставили позади все тринадцать тем нашего лекционного курса, который, по-видимому, может вызвать неоднозначные, если не сказать - противоречивые, - впечатления. Дело в том, что в центр нашего внимания мы поместили не столько очевидные истины или вполне сформировавшиеся научные концепции, сколько ряд теоретических построений и гипотез, хотя и признанных в профессиональной среде, однако не до конца разработанных. Изложенные автором в ряде статей и книг, в этом учебнике они сформулированы более доступно и популярно.

Во Введении мы отметили, что теория постиндустриализма никогда не была ни глубоко осмыслена, ни по-настоящему востребована ни в Советском Союзе, ни в новой России. Именно поэтому мы стремились показать в наших лекциях, что концепция постиндустриального общества отнюдь не исчерпывается положениями о перенесении акцентов с материального производства в сферу услуг или тезисами о доминирующей роли теоретического знания. Напротив, в данной теории заключен огромный внутренний потенциал, позволяющий не только ее совершенствовать, но и строить на ее прочной основе новые теоретические конструкции, одной из которых является концепция постэкономического общества. В отличие от многих социологических теорий, в том числе и от советской интерпретации марксизма, постиндустриальная теория открыта для диалога с оппонентами и содержит множество положений, роднящих ее с другими социальными учениями, оставившими не изгладимый след в интеллектуальной истории человечества. Все это и обусловливает настоятельную, с нашей точки зрения, необходимость приобщения к ней и современным ее интерпретациям российской научной молодежи.

Более того, соответствующим образом модифицированная и переосмысленная, теория постиндустриализма может, на наш взгляд, стать прочным фундаментом формирующегося российского обществоведения. Для этого утверждения есть несколько серьезных оснований.

Во-первых, теория постиндустриального общества, изображавшаяся в свое время советскими партийными идеологами как узкая технократическая доктрина, развивалась и продолжает активно развиваться в качестве многоплановой социально-экономической концепции. То обстоятельство, что она сформировалась вокруг единого методологического принципа, не только не исключает, но предполагает ее широкий междисциплинарный характер. Истоки постиндустриальной теории близки истокам социалистической мысли XIX века, а история ее развития сравнима по продолжительности с историей марксистской традиции, развивавшейся в Советском Союзе. Эта основательность концепции, ее, если так можно выразиться, освященность именами самых крупных социальных философов прошлого и нынешнего столетий является, на наш взгляд, важным фактором, способным привлекать внимание российских ученых, которые стремятся в творческом поиске опереться на прочные методологические основания.

Во-вторых, постиндустриальная концепция материалистична по своему характеру; она признает разделенность всей человеческой истории на три большие эпохи, что также роднит ее с марксистским подходом; в ее рамках прослеживаются причины и следствия глобальных революционных переходов между этими эпохами; и, наконец, в картине постиндустриального общества можно легко увидеть некоторые черты коммунистического общественного устройства, каким оно представлялось основоположникам марксизма. Таким образом, между марксистской и постиндустриальной традицией существует тесная взаимосвязь; сам Д.Белл в Предисловии к российскому изданию "Грядущего постиндустриального общества" пишет: "...но я вовсе не антимарксист... я бы скорее назвал себя постмарксистом, в том смысле, что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме"1. На наш взгляд, эта взаимосвязь должна способствовать усвоению данной концепции в рамках постсоветского обществоведения.

В-третьих, исследователи, работающие в русле постиндустриальной доктрины, обращаются в первую очередь к анализу социальных проблем, пренебрежение к которым - как в теории, так и на практике - является в сегодняшней России предельно очевидным. Явным диссонансом распространившимся у нас в последние годы рыночным концепциям звучит положение о том, что становление нового общества как социального целого связано с решительным преодолением того состояния, в котором "человек не воспринимает себя активным носителем своих собственных власти и богатства, а чувствует себя усовершенствованной "вещью", зависимой от внешней силы, определяющей смысл его жизни"2. Теоретики постиндустриализма констатируют, что современные общества ищут лидерства не через наращивание массового производства благ, а через максимальное развитие (и максимальное использование) своего человеческого потенциала, стремятся заместить экономизи-рованные ценности и приоритеты ценностями и приоритетами со-циологизированными. Дополнительно говорить о важности и приемлемости такого подхода для России, на наш взгляд, просто излишне.

Глубокое знакомство с постиндустриальной теорией представляется сегодня вполне своевременным. Работы ее последователей содержат в себе обобщение многочисленных данных о нынешних тенденциях в развитии западных обществ и о последствиях такого развития для других стран и народов. В трудах представителей данной научной школы находит, на наш взгляд, наиболее адекватное отражение опыт передовых стран; следовательно, их внимательное прочтение способно помочь нам ответить на вопрос о том, какие перспективы могут ожидать нашу страну в XXI веке.

Однако основной задачей, которую мы ставили при подготовке данного курса, было не столько продемонстрировать достоинства постиндустриальной теории или обосновать возможности ее использования в российском обществоведении, сколько отметить существенные отличия современного нам мира от того, каким он был во времена формирования постиндустриальной доктрины.

В наших лекциях мы стремились показать, что в последние годы явления, представлявшиеся прежде простыми и понятными, обретают новую глубину, а для их объяснения оказываются недостаточными традиционные экономические и социальные теории. Мы обращали внимание на то, что технологический прогресс, рассматриваемый обычно в качестве предпосылки создания более экономных и быстродействующих производств, в качестве базы для развертывания информационной революции, приводит в то же самое время к далеко не столь очевидному, но гораздо более масштабному изменению, освобождая мир от традиционных форм частной собственности и наделяя человека невиданными ранее степенями свободы. Мы отмечали, что модификация мотивов и стимулов человеческой деятельности, никем не оспариваемая в последнее время, является в гораздо меньшей мере частной проблемой оптимизации производственных и сервисных компаний, но в гораздо большей служит предпосылкой преодоления эксплуатации человека человеком и основой становления социальных отношений постэкономического общества. И наконец, мы подчеркивали, что изменение современного производства - как под воздействием новых технологий, так и в связи с изменяющимися предпочтениями потребителей, - в совокупности с формированием принципиально новой структуры потребностей, не столько приводит к смене маркетинговых парадигм, сколько радикально трансформирует всю систему организации обмена и знаменует собой переход от традиционного рыночного хозяйства к некоему подобию даро-обмена, устраняющему действие закона стоимости. На этих примерах мы стремились показать, насколько богатое и новое внутреннее содержание скрывается за малоизменившимся внешне обликом постиндустриальной цивилизации.

Более того, если все эти явления могут казаться выписанными в наших лекциях излишне рельефно для современной реальности, то глобальные социальные процессы, возникшие и развившиеся на протяжении последних тридцати лет, уже не могут игнорироваться никаким непредвзятым исследователем.

Поверхностный взгляд на постиндустриальную действительность свидетельствует о том, что развитие информационной экономики создает предпосылки для беспрецедентного технологического прогресса, за которым следует экономический бум и невиданное процветание развитых стран. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что эти процессы, приводящие, с одной стороны, к максимальному раскрепощению творческих личностей и впечатляющему росту их материального благосостояния, становятся, с другой стороны, базисом для обострения противоречий между теми, кто способен к усвоению и использованию информации и знаний, и теми, кто пока еще лишен такой возможности. Как следствие, возникает новая социальная группа, в полной мере пользующаяся плодами новых технологических достижений, и масса, отчужденная от всех материальных успехов общества; формируется разделенное общество, чреватое новым классовым конфликтом. Само это противостояние, в отличие от прежних, проявляется не только на объективном, но и на субъективном уровне; составляющие его стороны оказываются несопоставимы не только по доле в общественном достоянии, но даже по целям, которые их представители ставят перед собой. В современном, внешне благополучном обществе зреет опасный конфликт, рецептов разрешения которого не знает сегодня ни одна социальная теория.

Поверхностный взгляд на современный мир свидетельствует о нарастающей глобализации экономики, взаимопроникновении информационных, торговых и инвестиционных потоков, нарастающей мобильности населения. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что эти процессы, приводящие, с одной стороны, ко все более тесной интеграции постиндустриальных стран и все более интенсивному проникновению их корпораций на периферию развитого мира, выступают, с другой стороны, предпосылкой для формирования самодостаточной системы, способной в пределе обходиться без тех ресурсов и возможностей, которые предоставляет ей остальной мир. Современная цивилизация, кажущаяся как никогда ранее взаимосвязанной, оказывается резко разделенной; сегодня в западной литературе все чаще признается, что даже в условиях "холодной войны" целостность мира казалась гораздо более ощутимой, нежели ныне. Формирование нового однополярного мира создает иллюзию автономности развитых стран, однако в то же время порождает множество проблем - экономических, социальных, экологических и этнических, - которые могут трансформировать эту пока еще автономную постиндустриальную общность в автаркическую и способствовать подлинному расколу цивилизации - самому опасному социальному феномену, с которым человечество может столкнуться в наступающем столетии.

Мы обращаем на эти обстоятельства столь пристальное внимание, чтобы подчеркнуть: цивилизация XXI века будет существенно отличаться от того мира, в котором мы привыкли жить. И основные отличия будущего и прошлого социальных состояний будут заключаться отнюдь не в беспрецедентном развитии технологий или выходе человечества в космос, как это виделось в середине нашего столетия многим фантастам. Сегодня мир переживает период глобальной неустойчивости, но вызвана она в первую очередь не быстротой технологических перемен или формированием нового баланса сил на мировой арене. Важнейшей причиной новых социальных противоречий и проблем является изменение самого человека, характеристик его личности, его мотивов и стремлений, целей и идеалов. На наших глазах происходит становление личности постиндустриального типа, и анализ именно этого процесса является, на наш взгляд, важнейшей задачей современной социологической науки. Мы не можем сейчас знать, сколь далеко зайдет в будущем пересмотр фундаментальных истин традиционной социологии, однако уже сегодня ясно, что в связи с новыми социальными процессами изменятся наши взгляды на сущность и природу эксплуатации, наше отношение к проблемам неравенства, наше понимание природы приобретенных и наследуемых социальных факторов и многое другое. Обобщая все сказанное, мы должны быть внутренне готовы к тому, что в более или менее отдаленном будущем могут господствовать совершенно отличные от нынешних представления о целесообразности и свободе, справедливости и равенстве.

Между тем сегодня, как и в любые переломные моменты истории, не следует забывать, что неустойчивость переживаемой че-

ловечеством ситуации свидетельствует, помимо прочего, о начале формирования нового стабильного мирового порядка, новой цивилизации, важнейшие принципы которой, однако, по-прежему остаются для нас неизвестными. Поэтому в ближайшем десятилетии будут залкладываться основы новой, ориентированной в будущее социологической теории. И те, кто займется этой работой, должны преодолеть в себе как груз прошлого, так и фетиш нынешнего момента. Тогда откроется новый взгляд на тенденции, способные содержать в себе начала новой реальности, а затем прояснятся и сами структурные элементы зрелого постиндустриального общества, пока все еще находящегося в стадии формирования.

В этой связи задачи современной футурологии гораздо более сложны, чем три десятилетия назад. Если пророки постиндустриализма основывали свои концепции на тщательном обобщении фактов, подтверждающих тенденции, возникшие в развитых странах в первый послевоенный период, отмеченный наивысшей внешней и внутренней стабильностью западного мира, то теперь исследователи сталкиваются с необходимостью оценки явлений, характеризующих эпоху, начавшуюся после 1973 года и представляющую собой фактически непрерывную цепь кризисов и потрясений. При этом ошибки, которые могли быть допущены основоположниками постиндустриальной теории в оценке перспектив развития цивилизации, вряд ли способны были стать фатальными, так как в мировом масштабе существовали различные политические блоки, отдельные регионы планеты обладали относительно независимыми друг от друга хозяйственными системами, а мировая экономика в целом, пусть и подверженная циклическим кризисам, характеризовалась высокой степенью саморегулируемости. Сегодня же ситуация представляется радикально иной: стремительно формируется однополярный мир, разрыв между уровнями развития отдельных регионов быстро растет, а непредсказуемость хозяйственных процессов превосходит, пожалуй, лишь непредсказуемость оценок таковых со стороны экономистов и социологов. Поэтому задача создания целостной доктрины происходящих перемен, а в более отдаленной перспективе - и завершенной теории возникающего социального порядка, является сегодня актуальной как никогда.

Ни вчерашние, ни сегодняшние теоретики не смогли и не смогут создать эти концепции, так как и вчера, и сегодня остаются справедливыми слова, сказанные О.Бланки полтора века тому назад : "Никто не знает, и никто не хранит тайну будущего... безумцы те, кто думают, что имеют у себя в кармане подробный план этой неизвестной земли...". Возможно, что какой-то вклад в создание новых теорий внесут те, кто только что перелистнул эту последнюю страницу нашего учебника. Возможно, однако, что и они лишь напишут новые учебники, которые с благодарностью прочтут те, кто пойдет дальше по пути новых открытий; но даже такой результат можно будет считать одним из тех незаметных, но по сути своей абсолютно необходимых шагов, которые в своей совокупности и составляют путь нашей науки.

1 - Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. С. XCI. 2 Fromm E. The Sane Society. L., 1991. P. 124.