ЧАСТЬ ПЯТАЯ. УНИВЕРСАЛИИ ХРОМАТИЗМА

Глава 21. Цвет и его определения

21.1. Разночтения смысла цвета

Согласно результатам многих исследований, структура интеллекта, так же как и цветового тела, принципиально трехмерна, причем все функциональные системы независимо от иерархического уровня имеют одну и ту же функциональную архитектуру. Поскольку же любой компонент системы мы характеризуем хром-планом как обобщенным информационным критерием функционального соотнесения разнородных компонентов друг с другом, то полученная семантическая, то есть информационная системно-функциональная модель интеллекта непосредственно вытекает из анализа нейропсихофизиологических данных.

Что же имеет сегодня психология цвета? Возьмем, к примеру, монографию П.В. Яньшина, в приложении к которой он помещает раздел "Парадоксы цвета"¹²²⁸. По существу, их можно считать выводами. Поэтому с позиций хроматизма рассмотрим все 6 "парадоксов", на существовании которых настаивает П. В. Яньшин.

1. Восприятие цвета не является непременным атрибутом выживания для млекопитающих, но сохраняется миллионы лет у предков человека, - заключает автор указанной книги. Однако ни первую, ни вторую часть этого предложения ни доказать, ни опровергнуть невозможно.

2. В естественных условиях не встречается непредметный цвет, но для человека он является самостоятельной реальностью. Однако все мы, наверное, лежали на пляже и внимали голубому и совершенно непредметному (строго говоря, апертурному) цвету чистого неба; все, наверное, оказывались безлунной ночью в лесу и ощущали эту совершенно беспредметную тьму черного цвета; все, наверное, попадали в туман совершенно непредметного серовато-белесоватого цвета; все, наверное, видели сновидения с изолированными от всего и вся непредметными цветами.

3. Естественнонаучная парадигма отрицает существование цвета как объективного феномена, но в психологии это неизбежно, как основа изучения его влияния на организм. Однако еще в "Хроматизме мифа", на который ссылается П. В. Яньшин, я показал (а в следующих работах, как мне кажется, и доказал), что цвет является именно объективным - только не феноменом, а скорее уж ноуменом интеллекта, субъективная сущность которого даже в хроматизме раскрывается лишь на объективированном (но никак не объективном) уровне цветовых феноменов и, в частности, в цветовых канонах традиционных культур.

4. Энергетическое" восприятие цветов прямо противоположно физическому представлению об энергии, заключенной в частотных участках спектра. Здесь мы встречаемся с нередким (для части психологов) смешением представлений о многостадийности переработки интеллектом цветовой информации. Во-первых, энергетические параметры цвета отрабатываются на уровне ощущения, но никак не восприятия. Во-вторых, сетчатка перерабатывает цвет на уровне резонансного поглощения, что полностью совпадает с распределением энергии по спектру видимой области, но никак не противоположно ему. И, наконец, в-третьих, психолог обязан учитывать величину потребностного вклада в интеллект испытуемого, чтобы утверждать реципрокный и / или симбатный характер распределения, с одной стороны, энергии по спектру и, с другой, - ранжированных перцептов цвета.

5. Представляемый в воображении и воспринимаемый извне цвет действует идентично. Однако воспринимаемый извне цвет всегда и во всем связан с побочными и прямыми влияниями на процесс восприятия, тогда как в воображении цветовой перцепт может быть и изолирован, о чем П. В. Яньшин, не боясь противоречий, и пишет в п.1.

6. Цвета, отражая обобщенные системные связи реальности, одновременно изоморфны структуре эмоций, т. е. чисто субъективной сфере человека. Однако, как следует из предыдущего, речь может идти лишь о гомоморфизме, но никак не о изоморфизме того и другого рода явлений. По крайней мере, приведенные П. В. Яньшиным факты не позволяют сделать данного вывода.

Выше были приведены многочисленные факты, подтверждающие работоспособность хроматической методологии. Поскольку многие психологи игнорируют существенные различия между женским и мужским цветовосприятием, то для более детальной интерпретации этих фактов выше были рассмотрены и гендерные принципы взаимоотношения полов.

Вообще говоря, решение этих вопросов может быть достигнуто только с помощью методологии хроматизма. Так, например, феминистки изучают проблемы стресса, избиения и насилия, оставляя в стороне исследования психики участвующих в этих актах мужчин¹²²⁹. В хроматизме же любая сложная система может быть изучена лишь с позиций конверсных отношений, то есть с обеих сторон взаимодействия активной и пассивной стороны.

Поскольку эти стороны достоверно моделируются активными и пассивными цветами, то любая гендерная проблема может быть решена на достаточно доказательном уровне при соответствующем моделировании компонентов интеллекта у обоих членов какого-либо взаимодействия.

Так, согласно данным обзора, представленного в книге П. В. Яньшина¹²³⁰, красный усиливает беспокойство, побуждает к активности и предпочтителен для действий, вызываемых эмоциями; он хорош для эмоционального фона, из которого возникают идеи и действия (но не для их вынашивания и обдумывания). Порог чувствительности к красному снижается при состоянии как радости, эйфории, так и гнева, раздражительности, злобы. Повышается при печали, тоске, грусти, тревожности, настороженности, страхе.

По данным Э. Т. Дорофеевой, чувствительность к синему повышается при состоянии тоски, печали, грусти, чувстве неудобства и душевного дискомфорта; снижается в состоянии радостного настроения, благодушия, легкой эйфории и комфорта¹²³¹. Представленное выше сопоставление эмоциональных проявлений синего и красного с гендерными доминантами интеллекта выявило достаточно четкую модель гендерных различий при определенных граничных условиях, без учета которых ни цвет, ни эмоции не могут быть достаточно четко интерпретированы.

С другой стороны, обсуждая, к примеру, психолингвистические идеи "Хроматизма мифа", В. Г. Кульпина замечает: трудно согласиться с тезисом Н. В. Серова о возможности единого для всего человечества мира перцептивного цветового пространства¹²³². При этом В. Г. Кульпина, по-видимому, с позиций чистой лингвистики не обращает внимания на тот факт, что у меня речь идет именно о перцепте, но никак не о цветообозначениях (именах цвета). Поскольку это смешение перцепта и имени цвета нередко встречается у лингвистов, остановлюсь на его анализе более подробно.

Напомню, что еще Жан Пиаже, отмечая необходимость различения близких лингво-семантических сигнификатов, писал: "Значения включают в себя не только "обозначаемые", представляющие собой мысли как таковые, но также "обозначающие", образованные вербальными знаками или образными сиимволами, создающимися в тесной связи с самим мышлением"¹²³³. Аналогичного различения и даже противопоставления (с позиций конверсных отношений) касалась Р. М. Фрумкина¹²³⁴, о необходимости подобного различения говорилось в "Хроматизме мифа" и в "Античном хроматизме". И тем не менее лингвисты как бы не чувствуют внутренней необходимости в устранении этих противоречий. С чем это может быть связано?

Так, например, Анна Вежбицкая не замечает внутреннего противоречия, когда вслед за Р. М. Фрумкиной¹²³⁵ отрицает связь цветового тона, яркости¹²³⁶ и насыщенности с психолингвистическим значением цветообозначений и концептов¹²³⁷. Для наглядности приведу цитату из работы, с которой полемизирует Анна Вежбицкая. "Поскольку цветовой тон, яркость (светлота - Н.С.) и насыщенность, - замечают Кей и Мак-Даниэл¹²³⁸, - это параметры, которые определяют психические реакции, кодирующие цветовосприятие, то полный набор основных категорий этих психических реакций (и следовательно семантические категории, которые определяются через них) требуют, чтобы сами категории были выражены как функция всех трех параметров".

Однако в контексте этой работы авторы обращают внимание на значимость смысла цветообозначений (то есть на соотношение концепта и сигнификата как отражение чисто психической реакции - восприятия цвета и его взаимодействия с собственным концептом), но никак не на отношение цветообозначения и предметного значения цвета (сигнификата и денотата). И в этом смысле их логика кажется более последовательной в построении цветовых концептов, чем построение Анны Вежбицкой, которая, с одной стороны, признает, что "цветовое восприятие является, вообще говоря, одним для всех групп людей", с другой стороны, пишет: "Авторы не учитывают того, что семантические категории меняются от языка к языку"¹²³⁹.

Хорошо известно, что не каждый перцепт имеет свое имя, или проще говоря, не каждое чувство цвета получило свое вербальное цветообозначение. Поскольку же В. Г. Кульпина, помимо данного смешения понятий, отрицает и мои тезисы о том, что не существует ни совершенно "бесцветных" объектов, ни цвета как идеи без его материального носителя, то придется дать краткий анализ причин этого отрицания¹²⁴⁰.

Существуют ли в действительности совершенно "бесцветные" объекты, то есть объекты, не имеющие ни одной полосы поглощения во всей области электромагнитного поля? На основании современных знаний (о связи абсорбционных полос в электронных спектрах со строением вещества таких объектов) я могу уверенно утверждать, что "бесцветные" объекты принципиально не могут существовать.

Поскольку понятие "цвет" служит интенсионалом не только для интеллекта человека, но и для животных, насекомых и т. п., то данное утверждение можно смело ограничить и видимой областью спектра как частным случаем всего электромагнитного поля. По крайней мере, это утверждение останется справедливым до появления "бесцветных" объектов для "бесцветных" наблюдателей.

Вместе с тем, в противовес моему тезису (о невозможности существования цвета как идеи без его материального носителя) В. Г. Кульпина утверждает, что нередко "окрашенными" каким-либо цветом могут представать в нашем сознании нематериальные объекты, имеющие абстрактную природу и в подтверждение своей мысли приводит такие примеры как "голубая мечта", "зеленая тоска"¹²⁴¹.

На мой взгляд, именно это имел в виду Витгенштейн, когда в § 101 Философских исследований¹²⁴² отмечал: "Мы хотим сказать, что в логике не может быть неопределенности. Нами тут владеет представление: идеал должен обнаружиться в действительности. И в то же время мы не видим, каким образом он может там обнаружиться, и не понимаем природы этого "должен". Мы верим: идеал должен скрываться в реальности, ибо полагаем, что уже усматривали его там".

Легко видеть, что примеры В. Г. Кульпиной и Л. Витгенштена действительно характеризуют нематериальные состояния (чувства, состояния или идеалы) человека. Однако эти состояния имеют относительно материальные (строго говоря, вербально опредмеченные) носители. Поскольку в хроматизме принципы относительного детерминизма и системно-функционального анализа являются основой для понимания этих вещей, то приведу примеры их использования и в лингвистике.

Во-первых, эти нематериальные состояния опредмечиваются интеллектом как контекстуально вербализованные имена ('мечта', 'тоска', 'идеал'), поскольку, в свою очередь, имеют контекстно-зависимую связь с именем цвета (К примеру, русскоязычные выражения "зеленая мечта" или "голубая тоска" противоречили бы собственному контексту русской культуры и поэтому не существуют).

Во-вторых, эти нематериальные состояния в хроматизме опредмечиваются и как функциональные состояния интеллекта и / или функции его определенных компонентов (в рамках материальных структур мозга), которые реально определяются, к примеру, в нейрофизиологии по определенным параметрам электроэнцефалограмм¹²⁴³.

И, наконец, в-третьих. Тот факт, что слово и / или имя цвета является более опредмеченным относительно называемого им нематериального денотата типа невербализованного чувства и / или невыразимого словами цветового оттенка, как мне кажется, комментариев не требует¹²⁴⁴. Ибо это весьма убедительно показал еще Шекспир устами Дездемоны: "Что это значит? До меня доходит какой-то ураган в твоих словах, но не слова".

С онтологических позиций - как в хроматизме, так и в любой другой области науки - слово является более материальным (в частности, поддающимся хроматическому анализу в Мат-плане интеллекта) относительно неопредмеченного чувства. Вне метаязыков из-за разнородности этих денотатов в дискретности вербального языка и не существует адекватных способов отражения континуума нематериальных чувственных образов.

Данные же идиомы предполагают достаточно жесткую связь между словом и чувством для элиминации этой разнородности. То есть идиома представляет собой объективированную культурой концептульную взаимосвязь между проявлением идеального (чувства) и онтологически относительным проявлением материального (слова), и наоборот.

21.1.1. Психологические определения цвета

В последнее время психология восприятия все чаще обращается семантическим аспектам цвета. Так, например, П. В. Яньшин¹²⁴⁵ дает психологическое определение понятия "цвет": "Цвет, как совокупность всех оттенков, представляет собой сложный психологический феномен, специфическую семиотическую (символическую) структуру, изоморфную структуре физиологических и эмоциональных реакций и наиболее общим системным качествам действительности.".

На мой взгляд, здесь допущены некоторые несоответствия, которые, к сожалению, часто встречаются в современных гуманитарных исследованиях. Во-первых, неизвестное (цвет) здесь определяется через неизвестное (сложный психологический феномен и т. п.).

Во-вторых, результаты, полученные в хроматизме, позволяют мне утверждать, что обычно цвет как семиотическая (и тем более символическая) структура находится в гомоморфных, но никак не изоморфных отношениях со структурой интеллекта (которая включает физиологические и эмоциональные реакции и т. п.).

И, в-третьих, как вытекает из хроматического анализа интеллекта¹²⁴⁶, эмоциональные реакции принципиально включают в себя физиологические и наиболее общие системные качества действительности, что, казалось бы, позволяет свести смысл определения П. В. Яньшина к следующему виду: цвет представляет собой феномен, гомоморфный функциям интеллекта.

Однако здесь необходимо уточнить тот факт, что феномен цвета является сущностно ноуменальным относительно семантики собственных предикатов¹²⁴⁷. Из этой оппозиционности, в свою очередь, можно легко вывести, что цвет - интенсионал этих предикатов, то есть и таких функций интеллекта как экстенсионалы эмоций. А этот вывод дает мало оснований даже для практического использования приведенного П. В. Яньшиным определения цвета.

В чем же заключается собственно семантика цвета, по П. В. Яньшину? Из раскрытых мной положений в "Хроматизме мифа" (1990) о том, что на Западе мифологическое мышление уступило место формально-логическому, П.В. Яньшин в § 4.1 делает характерный практически для всей нашей науки вывод: с уходом мифологического мышления произошло обеднение осознаваемой картины мира.

Однако на основе огромнейшего числа репрезентативных данных по семантике цвета я утверждал, что картина мира находится не только и не столько в осознаваемой сфере мышления, сколько в единой системе компонентов интеллекта, которая объединяет в себе как осознаваемые, так и неосознаваемые функции. Последние же хранят архетипические черты мифологического мышления, что позволяет говорить не об обеднении, а лишь об их функциональном подразделении.

Поэтому мне трудно согласиться с тезисом П. В. Яньшина о сопоставлении функций сознания (как компонента интеллекта, по Н. В. Серову) с основной направленностью и жизненным стилем личности, по М. Люшеру, которое он приводит в § 5.5.1, ссылаясь на результаты моего анализа функций интеллекта. Поскольку же введенные мной функции бес- и под-сознания трактуются П. В. Яньшиным адекватно, то само собой возникает вопрос: не является ли сфера сознания (как компонента интеллекта) сложной структурой функций, то есть не состоит ли она из нескольких "атомарных"? Как показано выше, этот вопрос вытекал уже из космологии Платона, и я лишь давал на него ответ путем интенсионального представления цветовой семантики, которая моделировала данные функции интеллекта.

В недавней работе П. В. Яньшин¹²⁴⁸ дает более расширенное определение цвета: "Цвет как совокупность оттенков, представляет собой устойчивую семантическую структуру, соотнесенную с эмоционально-личностными особенностями человека. Цвет является самостоятельной системой ориентации в действительности, независимой от предметной, причем такой системой, которая способна осуществлять комплексное изменение функционального состояния индивида, минуя сознание, а также точно сигнализировать об этом изменении.".

Во-первых, понятие "соотнесение" в науке обычно используется для обозначения того факта, что установлено соотношение между двумя рядами объектов. Однако какого-либо соотношения и тем более с устойчивой структурой в работе не наблюдается да и не может наблюдаться, так как семантика цвета не является устойчивой в силу контекстной зависимости цветовых кодов от гендера и стадии онтогенеза.

Во-вторых, о структуре цветовой семантики и ее соотношении с данными особенностями личности говорить вообще не приходится при игнорировании П.В. Яньшиным граничных условий эксперимента. Ни эти коды, ни граничные условия П.В. Яньшин не учитывал.

И, наконец, в-третьих, грамматическая неоднозначность второго предложения не позволяет провести его смысловой анализ. О "сознании" (которое "не сознает" изменение собственного функционального состояния) говорилось выше. Поэтому трудно что-либо определенное сказать и о том, кому цвет сигнализирует об этом изменении, если сигнал минует сознание.

21.2. Методология хроматизма

В хроматизме представления о цвете связаны как с конкретикой каждого из приведенных выше определений (физическими параметрами красочного отражения, видом того или иного ощущения, или воздействия и т. п.), так и с его триадным отношением к атрибутам системы "интеллект - внешняя среда" и / или возможностью их конкретизации. Поэтому определение цвета в хроматизме включает все указанные представления, но уже разнесенными по компонентам интеллекта: цвет это идеальное (психическое¹²⁴⁹), связанное с материальным (физическим и физиологическим) через чувство (как их информационно-энергетическое отношение).

Методология хроматизма основана на тезисе, вытекающем из истории мировой культуры: цвет как идеальный образ-концепт¹²⁵⁰ материального мира может служить информационной моделью для познания сложных саморазвивающихся систем этого (материального) мира. Как развивающаяся область науки, хроматизм имеет и соответствующие критерии научности и релевантные им предикаты.

Во-первых, язык любой науки должен основываться на принципе однозначности, непротиворечивости, а, следовательно, и осмысленности каких-либо величин при формализации их значений. Так, например, рассмотрим семантику психологического термина "сознание". Разумеется, если в обыденной жизни мы услышим фразу "он потерял сознание", то лишь сделаем однозначное заключение: "он перестал что-либо осознавать" и не увидим никакого противоречия.

В психологии же эта фраза может интерпретироваться достаточно широко: Даже ключевое понятие психологической науки - сознание - имеет едва ли не сотню разных и противоречащих друг другу значений. И психологи это прекрасно сознают. Если ключевое понятие - сознание - плохо определено, то тем хуже будут определены любые другие базовые психологические понятия. Поэтому в психологии вообще нет ясных и общепринятых определений психики, эмоций, памяти, интуиции, личности¹²⁵¹.

Словарь естественного языка, - как вслед за лингвистами отмечает В. М. Аллахвердов,- принципиально содержит лишь донаучные понятия, язык предоставляет в распоряжение человека не научную, а "наивную картину мира". Поэтому опасно строить психологическую науку, исходя из этимологического анализа терминов или способов их употребления в обычной речи. …фраза "ужас леденит мне душу" отнюдь не означает измеряемое термометром реальное снижение температуры души¹²⁵².

В связи с этим вспомним, к примеру, что симптом появления голубых тонов в окраске кожного покрова при страхе практически идентичен симптому, возникающему от холода, воды, болезни (озноб) и т. п. Как отмечает Руссо¹²⁵³, холод продуцирует на человеческий организм воздействие, сравнимое с воздействием страха: та же внешняя анемия, то же прерывистое дыхание, тот же феномен повышения концентрации сахара и выделения адреналина.

Аналогичная связь наблюдается в идиоме "покраснеть от жары". Связь с окраской кожного покрова здесь очевидна. Но имеется ли что-либо объективное во внешней среде? Как показывает термометр, по мере продвижения от холодных синих к теплым красным цветам происходит объективное повышение температуры. И одновременно красным цветом характеризуются во всех системах и культурах холерики с "жарким" темпераментом.

Именно поэтому первые же публикации по хроматизму включали тезаурус, в котором давались четкие и непротиворечивые определения, связанные единой семантической системой. (Так, в отличие от психологии, в тезаурусе хроматизма семантика "сознания" никак не могла содержать смыслы каких-либо бессознательных проявлений.) Если же нами был получен осмысленный непротиворечивый тезаурус контекстно взаимосвязанных определений, то он уже мог быть и формализован в целях соблюдения однозначной семантической интерпретации в математическом аппарате.

Для этого в хроматизме все величины семантически определены и формализованы прежде всего как определенные "планы анализа" и "планы систем"¹²⁵⁴. К примеру, формализованные М-, Ид-, С-планы передают, соответственно, семантику сознания, подсознания и бессознания как компонентов интеллекта, то есть системно-функциональной модели личности, близкой по смыслу к моделям Л. С. Выготского и К. К. Платонова.

Во-вторых, практически все естественно-научные дисциплины основаны на измеримости получаемых формализмов. И здесь перед хроматизмом стояла достаточно серьезная задача: каким образом можно измерять субъективные проявления психики при ее внепространственно-вневременных характеристиках? Результаты детального хроматического анализа достоверно показали, что именно этими характеристиками обладает цвет как субъективное проявление психики¹²⁵⁵.

Так как все параметры цвета определялись в трехмерном евклидовом пространстве аналогично параметрам семантического пространства психики¹²⁵⁶, то возникала следующая задача: как можно однозначно связать функциональные компоненты обоих пространств, то есть установить между ними контекстно-зависимые корреляции? Для решения этой задачи в хроматизме были привлечены репрезентативные данные по семантике цвета в традиционных культурах¹²⁵⁷. Анализ полученной базы данных привел к необходимости введения граничных условий для области существования каждого из цветов с подразделением последних по гендеру¹²⁵⁸.

После того, как каждый из цветов оказался однозначно взаимосвязанным с определенными компонентами интеллекта, возникла задача семантической соотносимости формализованных величин в тех случаях, когда они были выявлены в разнородных областях исследования. Для этого в хроматизме была использована LIT-система размерностей, основанная на базовых характеристиках функционирования интеллекта во внешней среде: пространство (L), информация (I) и время (T)¹²⁵⁹. Таким образом в хроматизме была создана однозначная система измеримости полученных формализмов в контекстно-зависимых областях их существования.

И, наконец, в третьих, любая научная дисциплина стремится получить воспроизводимость измерений при их контекстно-зависимой связи с объективными величинами внешней среды. Вместе с тем, психика обладает принципиально субъективными характеристиками, из-за чего психологами считается принципиально невоспроизводимой¹²⁶⁰. В хроматизме эта задача была решена благодаря изучению психолингвистических аспектов цветовой семантики.

Так, хроматический анализ семантики цветовых канонов (которые тысячелетиями находились в контекстно-зависимой связи с гендером и граничными условиями) достоверно показал их объективированный характер и воспроизводимость - даже в совершенно не связанных дуг с другом традиционных культурах. Объединение концепции хроматизма ("внутренние универсалии цветовых канонов") с лингвистической концепцией Фрумкиной-Вежбицкой ("внешние универсалии и системы родства") дало реальную возможность использовать атрибуты цветового тела как работоспособную модель для измерения субъективных параметров внутренней среды по объективированным в цветовых канонах параметрам цветового тела

Согласно приведенным принципам в хроматизме используются следующие методы исследования:

• Семантическая логика, которая позволяет на уровне интенсионалов (то есть обобщенных смыслов цвета и LIT-системы размерностей) описывать существенные стороны разнородных экстенсиональных явлений и связывать их едиными формализмами.
• Онтологический принцип относительного детерминизма., который позволяет в любой сложной системе выделять функции компонентов (как -планов, образующих систему) исключительно относительно друг друга, то есть категорически без абсолютизации этих функций вне системы заданных компонентов.
• Системно-функциональный анализ и сравнительный анализ репрезентативности данных, применение которых (с позиций семантической логики и принципов относительного детерминизма) позволяет выявлять характеристические функции репрезентативных компонентов (типа цветовых канонов, которые образуют систему) и формализовать их как интенсиональные величины (например, в виде -планов).
• Теория информации, которая позволяет создавать информационные модели живых систем на уровне описания их характеристических функций.
• Колориметрия и спектроскопия, основные закономерности которых (в сочетании с перечисленными выше принципами) позволяют конвертировать цветовые коды на контекстно-зависимый интенсиональный язык образ-концептов, которыми оперирует естественный интеллект.

При этом правила семантической (строго говоря, триадной) логики базируются на следующих принципах:

• Принцип Геринга (биполярности): в любой точке ахромной оси цветового тела сумма Б+Ч=Const (так как, по Герингу, абсолютно белый и абсолютно черный цвета представляют "конечные точки" серой шкалы), что и позволяет оперировать диадами в триадах при заданных (N-E) условиях. Из принципа Геринга несложно вывести аналогичные принципы для оппонентных осей цветового круга: при продвижении по оппонентной оси от серого насыщенность (содержание в цвете чисто спектрального тона) увеличивается в той же мере, в какой уменьшается содержание дополнительного цвета. Насыщенность цвета обратно пропорциональна вкладу дополнительного цвета в той же мере, что и светлота цвета - вкладу черного цвета в заданную цветность.
• Принцип конверсных отношений: взаимоотношения диад в триадах могут быть описаны с различных сторон только в различных (N-E) условиях.
• Принцип оппонентности: если один и тот же объект в различных (N-E) условиях существования (наблюдения) проявляет взаимоисключающие свойства и качества, то характеристический компонент любой диады цветового круга можно считать "связывающим" компоненты обеих диад в единую триаду цветового тела. Многочисленные примеры использования этого принципа представлены мной в "Хроматизме мифа" (дихотомия дао) и в "Античном хроматизме" (логика орфико-пифагорейцев).
• Принцип Сакулина (изучения развития): если в языке наблюдается дифференциация синкретического имени (т. е. ранее включавшего оппонентные сигнификаты), то в интеллекте (на уровне цветового тела) можно выявить новые функциональные структуры, адекватно воспринимающие концепты этих денотатов в заданных (N-E) условиях.
• Принцип Серова (взаимодополнительности): в заданных (N-E) условиях хром-планы взаимодействуют между собой при различном семантическом объеме моделируемых объектов, но одинаковом цвете и / или при различных (дополнительных и / или контрастных - в развитии) цветах, но одинаковом объеме.
• Принцип (многозначности): предложение определяется контекстом в случае многозначности его имен и имеет одно из трех истинностных значений (в хроматизме - концептов, планов и цветов при заданных (N-E) условиях). При этом в системе интенсионалов (цветов, планов, размерностей и т. п.) должно быть только три термина, каждый из которых образует семантическую связь с остальными.
• Принцип взаимозаменимости (экстенсиональности):- если один и тот же денотат в заданных (N-E) условиях имеет два выражения, то последние взаимозаменимы с сохранением истинности предложения. Согласно концепции Фреге-Карнапа, этот принцип справедлив для экстенсионал-контекстов, где важно лишь предметное значение выражений (их "объем"), тогда как для интенсионалов необходимо учитывать смысл выражений, который мы кодируем цветовым образ-концептом.

Данные принципы дали возможность оперировать с диадами цветового круга при одновременном выявлении оппонентных (дополнительных) свойств в их чистом виде только при задании строгих граничных условий в данном состоянии (время, пространство и информация, например, период истории, возрастной и др. ценз, тип гендера и т. д.) на существование объекта анализа в цветовом теле.

Как мне кажется, без учета этих принципов невозможно понять, почему до настоящего времени психология цвета пользуется лишь субъективно представленными выборками стимульных цветовых образцов и не менее субъективной их интерпретацией. Если психология цветовосприятия относится к области науки, то широко известное определение "искусство психологической диагностики", (которое вытекает из этой интерпретации) говорит об обратном.

На мой взгляд, психология - как область мировой культуры - не может не апеллировать к памятникам этой культуры, которые позволяют создать реальную модель личности, тысячелетиями воспроизводимую и, следовательно, объективированную человечеством как главное целенаправленное обобщение культуры.

21.2.1. Методология и терминология

По объективным причинам в психологии не существует общепризнанной теории и даже модели "сознания" в силу индивидуальности, субъективного характера его проявления и замкнутости во внутреннем мире ("Сколько исследователей - столько и моделей"). Вместе с тем, как отмечает Л. Я. Дорфман¹²⁶¹, "главная задача эмпирической психологии состоит… в том, чтобы открывать общность, объединяющую множество феноменов, показывать как разные феномены и как разные люди служат примерами действия одних и тех же законов".

В хроматизме же были выявлены межиндивидуальные предикаты интеллекта, объективированные многотысячелетним развитием системного моделирования человеческих взаимоотношений. С учетом актуальности хроматической модели для психологии попытаемся выявить работоспособные точки их позитивного соприкосновения¹²⁶².

Во-первых, остановимся на методологической доктрине изучения "сознания", истоком которой до последнего времени являлась материалистическая гносеология. Характерные примеры взяты из великолепного обзора В. М. Аллахвердова¹²⁶³: Физическое, биологическое…, социальное - все это влияет на содержание сознания и его работу, но из всего этого само сознание, как субъективное чувство осознанности, невыводимо. В самом деле, на уровне гносеологии идеальное из материального научно невыводимо, тогда как в хроматизме они взаимообусловлены единым процессом переработки информации и функционально выводимы друг из друга, - аналогично психологии, взаимосвязанной законами психофизики и социопсихологии.

Вместе с тем, приведенные выше слова свидетельствуют об отсутствии четкой методологии: "Сознание" ускользает от объяснения, - констатируют психологи. - Впрочем, прежде всего надо договориться, как вообще можно что-либо объяснить. Об этом говорит и проблема выбора между различными путями познания: логический, мистический, практический, путь естественной науки и путь науки гуманитарной. И надо выбрать сам путь,.. выбрать язык,… выбрать критерии, позволяющие принимать решение об успешности … сделанного объяснения¹²⁶⁴.

По-видимому, методология хроматизма - с естественно-научной направленностью методов, междисциплинарностью моносемантического тезауруса и универсальными критериями истинности - здесь оказывается весьма актуальной. Как нам кажется, именно это и привлекает все большее внимание исследователей, разрабатывающих семантические аспекты существования личности во внешней среде¹²⁶⁵.

Использование универсалий хроматизма дало исследователям совершенно новые пути развития, согласованные с тысячелетиями развития человеческой культуры. С другой стороны, психология как наука оперирует формальной логикой понятийности, тогда как хроматизм - представлениями семантической логики, объективированными в цветовых концептах. Поэтому хроматический концепт цвета должен быть согласован с понятиями психологии на всех уровнях "сознания". И здесь еще, очевидно, предстоит много работы.

Цель психологии - создание общепризнанной теории "сознания" - ранее казалась недостижимой из-за упомянутых сложностей. Вместе с тем, хроматическая модель живых саморазвивающихся систем построена не на базе субъективных данных какого-либо контингента испытуемых, а на общепризнанных канонах идеализации человека. И здесь психология вплотную сблизилась с хроматизмом, где идеализация является сущностным свойством, которое - в отличие от статистической интерпретации - характеризует все (без исключения!) науки, шедшие от фактов к теории.

Во-вторых, со времен кибернетики психологи обратили внимание на информационные процессы, а затем и на элементы семантической логики. Акцент в описании работы психики и сознания все более переносится на информацию, получаемую по каналам обратной связи. Содержание сознания наполняется значениями и смыслами. Выясняется также, что обработка информации механизмом сознания происходит во многих параллельных каналах, обычно совершенно не зависимых друг от друга¹²⁶⁶. В хроматизме анализируются именно информационные процессы с подразделением всей информации по известным типам обобщения и введением семантических критериев истинности при соотнесении друг с другом этих параллельных каналов.

Вместе с тем, по-видимому, под влиянием психолингвистики и постмодернизма произошло еще большее отдаление психологов от гносеологии. Сознание оперирует не стимулами и раздражителями, а значениями и смыслами. Сознание постоянно трансформирует, переинтерпретирует информацию, которую осознает. Сознание оперирует значениями¹²⁶⁷. Отсюда, для психологии стало более важным исследовать значения и смыслы, соотношения между которыми психолингвистика представила на вербальном уровне, а хроматизм - согласно семантической логике цветовых универсалий- на всех уровнях обобщения. Психоаналитики сразу же уловили это различие, используя сегодня именно хроматические соотношения¹²⁶⁸.

Психологи же, обратившиеся к психолингвистике, пытаются использовать лингвистический закон (гласящий, что каждый знак - и синоним, и омоним одновременно)¹²⁶⁹. Однако для "сознания" этот закон оказывается неработоспособным, поскольку опирается на следующее определение: значением любого знака (стимула) может быть все что угодно, кроме самого этого знака. Обратим внимание, что - в отличие от слова - для цвета (как невербализуемого перцепта, который по каналам обратной связи согласовывается со стимулом) это положение, по-видимому, не может быть доказано никогда, а опровергнуто может быть достаточно просто.

Это связано с тем, что цветовой перцепт в качестве образ-концепта является идеальным знаком хранящейся информации и в то же время собственным, принципиально неотделимым от себя информативным (контекстно-зависимым) значением этого идеального¹²⁷⁰. Пренебрегать этим достижением культуры, то есть отделить информацию от ее собственного значения это значит - уничтожить и то, и другое. Да и сами лингвисты уже обратились к методологии хроматизма для семантического анализа этого положения¹²⁷¹.

В принципе, психология изучает душу человека, то есть по существу - онтологически идеальное явление. С позиций системно-функционального подхода это явление представляет собой открытую саморазвивающуюся систему. Для анализа таких систем в хроматизме принято использовать их информационные модели, то есть упрощающие, "идеализирующие" и одновременно оставляющие характеристическую информацию. "Основная задача узнающей системы - перестать обращать внимание на несущественные для данной задачи обстоятельства.", - как говорит М. М. Бонгард¹²⁷². В психологии же еще нередко обращается внимание на все обстоятельства (физическое, биологическое…, социальное) независимо от планов их анализа.

В связи с этим вернемся к смыслу слов обработка информации механизмом сознания. В хроматизме объясняются функциональные свойства "сознания", но не его механизмы как несущественные для функций. Да, собственно, и психология как наука о душе в основе своей является наукой, изучающей прежде всего субъективное, идеальное. Механизмы же взаимодействия сфер идеального (до разработки его строгой модели в психологии), на наш взгляд, могут представлять интерес скорее для мистики, чем для науки. В хроматизме поэтому проведен анализ именно функций цвета как идеального в "сознании".

Казалось бы, эта близость должна вести к решению обеих задач в психологии - к объяснению и функций "сознания", и взаимодействия цвета и человека. Вместе с тем, если цвет имеет материальное воплощение - окраску, то выбор цветовых стимулов испытуемым остается субъективным именно в силу идеального характера цветового перцепта. Этим, в частности, объясняется безуспешность попыток психологического определения цвета (см. выше определения П. В. Яньшина).

Следовательно, для создания теории имеет значение нечто объективное (но никак не статистическое), некое идеальное свойство "субъективности сознания". В хроматизме этим свойством характеризовались цветовые каноны, где объективирована именно идеализация субъективного в целях оптимального воспроизводства человека.

И, наконец, в третьих. Как мне кажется, отсутствие общепризнанной психологической теории "сознания" вызывалось не столько индивидуальным (не воспроизводимым) характером объектов исследования, сколько "гуманитарно-полисемантичной" терминологией исследователей, правомерность которой в науке далеко не очевидна.

Термины только тогда становятся теоретическими, когда они включены в теорию. В психологии же слова обычно используются строго в том же смысле, что и в обыденной жизни. Однако, если в обыденной жизни мы услышим "он потерял сознание", то никакого противоречия не будет - "он перестал что-либо осознавать". В психологии же эта фраза может интерпретироваться достаточно широко, ибо, как констатирует В. М. Аллахвердов: Даже ключевое понятие психологической науки - сознание - имеет едва ли не сотню разных и противоречащих друг другу значений¹²⁷³.

И психологи это прекрасно сознают. Если ключевое понятие - сознание - плохо определено, то тем хуже будут определены любые другие базовые психологические понятия. Поэтому в психологии вообще нет ясных и общепринятых определений психики, эмоций, памяти, интуиции, личности. Вероятно, это связано и с тем, что психология традиционно использовала терминологию философии: Психологи и философы всегда подчеркивали: сознание субъективно… В сознании отражается (оба термина гносеологии - Н.С.) только часть того, что в целом дано организму¹²⁷⁴. При этом практически никогда не проводилось четкого анализа даже двух понятий "сознание", гносеологическая и онтологическая семантика которых, как известно, абсолютно неравноценна¹²⁷⁵.

Заметим, что с этих позиций для психологии было бы весьма актуальным прежде всего подвергнуть анализу существующую терминологию и полностью отказаться от мистически-бытовых представлений и понятий. О свеобразии языка психологической науки говорилось уже неоднократно множеством ученых. Как пишет, к примеру, В. В. Никандров¹²⁷⁶, "это своеобразие заключается в субъективности и, как следствие, в неоднозначности и неопределенности психологической терминологии". Как мы убедились выше, избежать этой субъективности позволяет именно архетипическая модель интеллекта (АМИ). Терминологический аппарат АМИ, как мне кажется, может служить достаточно надежной основой для создания синтетического языка психологии, о котором говорили Б. Г.Ананьев, Л. М. Веккер и многие другие исследователи.

Лишь после этого можно было бы ставить вопрос о принятии научной терминологии, как это было сделано в свое время физиками, химиками или биологами. Для преодоления описанной картины психологических знаний и создания строго-научной теории личности нам кажется важным прежде всего отрешиться от философских доктрин и, главное, от гносеологической терминологии.

Для начала же должен быть создан "Сборник рекомендуемых психологических терминов", куда могут быть включены понятия и определения, исключающие метафизико-гносеологическую семантику, омонимию и синонимию; однозначные термины психологического объема, имеющие экспериментальное и / или эмпирическое представительство, и / или теоретическое (модельное) обоснование; термины, традиционно имеющие в психологии четкие логические определения и не противоречащие семантике базовых и / или производных терминов в других областях науки; и наконец, понятия, описывающие четкие связи между терминами. Статьи для каждого термина могут содержать порядка 10-20 слов и при необходимости - краткое примечание со ссылками на литературу. В качестве примера в Приложении приведен тезаурус хроматизма, критические замечения по которому постепенно создают основу и для Сборника¹²⁷⁷. Все предложения, замечания и пожелания можно отправлять (Тема: "Термины") по E-mail: instpsy@mail.rcom.ru

21.3. Интеллект - динамическая модель личности

В психологии используются весьма разнообразные и достаточно противоречивые определения и понятия "интеллект", как мы могли убедиться в первой части книги. Хроматический тезаурус в этом смысле является более однозначным и непротиворечивым. Для примера рассмотрим хроматический анализ социокультурного значения гендера. Как уже говорилось¹²⁷⁸, нами используется системно-функциональная модель, близкая, с одной стороны, к "динамической структуре личности" К. К. Платонова¹²⁷⁹, а с другой, - к представлению интеллекта, по Пиаже¹²⁸⁰, и поэтому далее называемая "интеллектом" (лат. intellectus - "ощущение", "восприятие", "понимание"). Вслед за В. М. Аллахвердовым¹²⁸¹ мы полагаем, что при подразделении содержания личности на "неделимые" составляющие элементы можно будет единообразно описать структуру любого личностного проявления. Поэтому попытаемся представить значение интеллекта для психологии на уровне его компонентов, которые с позиций построения информационных моделей могут оптимально описывать "неделимые" составляющие элементы личности.

Так как сознание оперирует не стимулами, а значениями и смыслами¹²⁸², то для построения такой модели в хроматизме используется лишь семантико-характеристическая информация. С позиций социума человек представляет собой личность. В психологии для обозначения различных сфер личности принято использовать такие прилагательные как "сознательное", "бессознательное" и "подсознательное", по-видимому, считая их характеристиками личности. В хроматизме эти характеристики субстантивированы и выделены в качестве характеристических функций интеллекта. Соответственно, и интеллект подразделяется согласно его основным функциям на сознание (социальное), подсознание (культурное) и бессознание (природное).

Вообще говоря, человек в социуме обречен на осознание своих действий. Поэтому с позиций социума первым понятием должно быть рассмотрено "сознание". В психологии, однако, термин "сознание" заимствован из гносеологии и поэтому, - по четкому определению В. М. Аллахвердова, - омонимичен, противоречив и плохо определен¹²⁸³. Так, например, рассмотрим следующие соображения К. К. Платонова¹²⁸⁴: "Личность - это человек как носитель сознания. У животных и новорожденного человека именно потому нет личности, что у них нет сознания. Как только у ребенка начинает появляться сознание, он начинает становиться личностью". Отсюда несложно вывести, что новорожденный ребенок не является и человеком. С этим, я полагаю, даже психологи не согласятся.

В то же время в психоанализе и аналитической психологии тремин "сознание" достаточно однозначен, непротиворечив и семантически определен настолько, что вполне может служить нашей модели интеллекта. Итак, под сознанием в хроматизме понимается произвольно осознаваемые функции социальной обусловленности, вербальное мышление, принципы формально-логической переработки информации и "понимания" (в науке, философии и т. п.).

В психической сфере существуют разные блоки (инстанции), отличающиеся друг от друга уровнем осознанности… Сознание содержит не всю информацию, которую получает организм. Осознанная информация не существует без наличия неосознанной информации (ср. "смутные ощущения" Титченера, "обертоны" Джеймса, "отрицательные ощущения" Фехнера, "фон" гештальтистов и т. д.)¹²⁸⁵. Поэтому оставшаяся часть информации перерабатывается в подсознании и бессознании.

Однако в психологии можно встретить, к примеру, такие рассуждения: "…вся психика человека в большей или меньшей степени сознательна, поскольку "бессознательные" и "подсознательные" психические явления отличаются от "сознательных" не качественно, а только количественно…"¹²⁸⁶. Метафизичность этого положения следует даже с позиций диалектики ("количество переходит в новое качество"); с позиций же психологии здесь, вообще говоря, невозможно что-либо подтвердить или опровергнуть из-за отсутствия каких-либо определений для "сознательных", "бессознательных" и "подсознательных" явлений. В то же время нейрофизиология полностью опрвергает правомочность этих рассуждений, ибо находит совершенно различные морфологические образования даже на уровне корковых и подкорковых центров.

Подсознание определяется неосознаваемыми и / или частично (в инсайте, к примеру, непроизвольно) осознаваемыми функциями культурной обусловленности, образно-логических операций и "восприятия" (в искусстве, творчестве и т. п.), а также эстетического (внепрагматического) восприятия, творчества, игры и т. п.

Бессознание включает в себя принципиально неосознаваемые функции природной обусловленности "ощущений" (цветовые феномены ВНС, аффектов и т. п.) и генетического кодирования информации. Это связано с тем, что генетический фактор… оказывает влияние на сознание…Появление и нервной системы, и сознания генетически предопределено¹²⁸⁷.

Все это позволяет дать и определение: интеллект является динамической системой функционально выделенных "атомарных" компонентов, каждый из которых включает в себя строго характеристические смыслы (как по отношению друг к другу, так и к внешней среде). Структура же интеллекта как способ связи между этими компонентами, как мне кажется, может рассматриваться лишь на уровне их материальных субстратов (центров или областей головного мозга, элементов ЦНС или ВНС и др.) прежде всего в морфологии, физиологии, и затем уже в психологии.

Психология как наука о душе и / или социуме в основе своей является наукой, изучающей прежде всего субъективное, то есть относительно идеальное. В хроматизме же объясняются функциональные свойства этого идеального на основе анализа информационных процессов¹²⁸⁸. Поэтому личность как открытая - взаимодействующая с обществом - система может быть представлена (с позиций полученной модели интеллекта) лишь при учете характера информации, циркулирующей в системе "личность - социум".

Каким образом можно выявить функциональные проявления общества? Любое общество характеризуется прежде всего культурой, характеристическими составляющими которой можно считать науку, искусство и религию. Несложно показать, что все характеристики науки определяются функциями сознания (как компонента интеллекта - см. выше), характеристики искусства - функциями подсознания и наконец, характеристики религии - совокупностью функций под- и бессознания. При анализе же взаимодействия личности и социума психолог прежде всего должен выявить доминанты в каждой из этих систем - в системе интеллекта и в системе социума.

Так, например, маловероятно, чтобы в интеллекте человека, пришедшего за знаниями в ВУЗ, доминировало бессознание. Вместе с тем, получая весьма противоречивую картину психологических знаний, этот человек не может не включать доминанту бессознания, поскольку формальной логикой эти знания объяснены быть не могут. Поэтому-то нередко на экзаменах и защитах дипломов студенты и дают ответы в полном соответствии с верой в непостижимый - ни их, ни формальной логике - характер существующих знаний о психике человека.

Таким образом, к объяснению функций личности в ее взаимодействии с обществом можно подойти, если искать нечто объективное и материальное - как коррелят для объяснения их субъективности и идеальности. В хроматизме этим объективным свойством явились с одной стороны, отведения электрической активности различных центров головного мозга, а, с другой, материализованные в памятниках культуры цветовые каноны, в которых тысячелетиями осуществлялась объективация субъективного в целях оптимального воспроизводства жизни¹²⁸⁹. В соответствии с хроматическими планами этих каноно¹²⁹⁰. нами и были выявлены межиндивидуальные, объективированные принципы системно-функционального анализа и моделирования взаимодействия личности и социума.

Это позволяет вернуться к понятию личностного смысла гендера и его биосоциокультурному значению для общества. По данным Р. М. Фрумкиной¹²⁹¹, статус цветообозначений в науке сопоставим лишь со статусом терминов родства, что позволило нам предположить системно-функциональную взаимосвязь родства (продолжения рода) и концептов цвета, которые равнозначно канонизировались всеми традиционными культурами. Многотысячелетняя воспроизводимость гендерной семантики цветовых канонов по существу являлась объективацией субъективных проявлений интеллекта. С одной стороны, это показывало, что канонизировались личностно-ценностные архетипические (глубинно значимые, связанные с выживанием вида) гендерные параметры оптимизации выбора брачных партнеров. С другой стороны, эти же каноны воспроизводились традиционными культурами в целях оптимизации репродуктивной функции, важнейшим условием выполнения которой являлось физическое и психическое здоровье будущих детей с последующей возможностью их обучения и социализации.

Очевидно, эти условия полностью могли выполняться только при адекватном выборе друг другом потенциальных партнеров, что предполагало их "любовь" как хроматическую взаимосвязь всех компонентов обоих интеллектов друг с другом. Так, например, фемининный мужчина, согласно цветовым канонам, выбирал маскулинную женщину, которая выбирала его, - поскольку этим создавалась гомеостатически устойчивая динамическая система взаимодействия всех компонентов их интеллектов, как это моделируется на цветовом теле по закону гармонии Гете-Оствальда. Аналогично фемининная женщина выбирала мужчину и т. д. и т. п.

Положим, этот выбор был детерминирован гендерными характеристиками партнеров и создавал оптимальную систему. Тогда возникала и культурная потребность в канонизации качественных свойств гендера в цветовых (не ограниченно-вербальных, а идеально-психологических) концептах. На этом выборе эмпатически мог сказываться и предметный цвет (раскрасок, одежд, предпочтений и т. п.) как маркер гендерного концепта цвета, который моделировал партнерам основные компоненты интеллектов друг друга в целях создания прочных связей, то есть взаимообусловленного выживания индивидов (оптимальная рекреация обоих партнеров) и воспроизводства вида (всесторонне здорового потомства).

Итак, выявленная семантика гендера (в сочетании с представленными выше результатами хроматического анализа цветовой семантики) позволила построить, если можно так сказать, атомарно-трансактную модель взаимодействия полов. Эта модель, как нам кажется, может оказаться полезной при анализе поведения человека в современном обществе с учетом представленной здесь биосоциокультурной обусловленности личности.

21.3.1. Обобщения по цвету

Как уже говорилось, в хроматизме обобщение по цвету принято соотносить с понятием "цветового кодирования". Для более четкого понимания этого представим три основных цветовых кода, каждый из которых связан с определенным компонентом интеллекта.

Во-первых, "абстракция" цветообозначения как процесс отвлечения от "конкретного" цвета относится прежде всего к научному мышлению, то есть определяется его формально-логической выводимостью чистым сознанием (рацио) исключительно на понятийном уровне. "Абстракция" же, как результат указанного вида мышления, ограничена характерным отрывом опосредующих связей ее компонентов от "конкретного", от историчности, что обуславливает "умерщвляющую все живое" схематичность и / или "схоластическую абсолютизацию" формально-логических связей.

Замечу в этой связи, что еще Артур Шопенгауэр присваивал для формально-логических обощений термин "бесцветные понятия"¹²⁹². В самом деле, при понятии цветовое определение практически всегда служит уточняющим конкретизирующим признаком (желтый стул, красные шторы и т. п.), тогда как при образе - обобщающим, сублимирующим (голубые мечты, розовое детство и т. п.). В этой связи напомню, что с левым полушарием головного мозга, с одной стороны - в хроматизме, соотносятся функции сознания, а с другой, - в нейропсихологии, абстрагированное, инвариантное к ряду преобразований описание формы с параллельным независимым описанием отдельных ее свойств; систематические ошибки взаимно симметричны и одинаковы для всех наблюдателей¹²⁹³.

Вместе с тем, не следует забывать о том, что образ, вызываемый словом-понятием, может иметь и чувственную основу¹²⁹⁴. Нередко это связано с тем, что слово обозначает ряд слабо дифференцируемых значений различных объектов, которые не могут быть переданы каким либо одним предметом. Так, например, слово "красный" может заключать в себя множество оттеночных смыслов от темно-розового до пурпурного. Отсюда чувственная основа слова "красный" оказывается настолько обширной (чем собственно стимул красного цвета), что нередко становится не адекватной ему, поскольку неограниченно расширяет семантическое поле значений красного цвета.

Во-вторых, принцип творческого мышления предполагает уход интеллекта от рациональности, от сознательного вида мышления, поскольку общепринято положение, согласно которому в инсайте чувственно-образный уровень обобщения не обязательно согласуется с формально-логическим. Это связано с тем, в частности, что в теории творчества деятельность сознания (как компонента интеллекта) считается исключительно конечным этапом творения. Началом же принято считать подсознание ("сновидное состояние", озарение и т. п.) логика которого, как правило, не вписывается в рамки формальной логики научного мышления. В правом полушарии головного мозга (с его активностью в хроматизме связаны функции подсознания) осуществляется полное конкретное описание изображения, в котором описание отдельных его свойст неразделимо; систематические ошибки несимметричны и неодинаковы для разных лиц¹²⁹⁵.

И, наконец, в-третьих, известный в психофизике принцип метамеризации светоцветовой информации позволяет сделать вывод о третьем типе кодирования цвета. Под метамеризацией обычно понимают бессознательный процесс ощущения смеси различных спектральных цветов одинаковыми. В психофизике до сих пор это свойство бессознания считается "недоработкой природы", "неадекватной реакцией механизмов цветового зрения", "дефектом цветоощущения" и т. п. В хроматизме же это свойство выделено как стадия первичной обработки, систематизации и обобщения цветовой информации внешней среды¹²⁹⁶.

Таким образом, рассмотренные принципы цветового кодирования позволили выявить три принципиально различных вида обобщения. С одной стороны, в науке и / или в философии принято доводить осознанное формально-логическое объединение "однородных" предметов до вербализуемой на понятийном уровне и не всегда представимой ("бесцветной") абстракции. В самом деле, деятельность сознания (как компонента интеллекта) приводит предмет к абстракции, совершенно пренебрегая цветом и формально объединяя принципиально различные хроматические представления в одном понятии.

С другой стороны, в творческом процессе и / или в катарсисе цветовой терапии обыкновенно происходит неосознаваемое чувственное (образно-логическое) объединение свойств "разнородных" предметов как представимая на образно-ассоциативном уровне и не всегда вербализуемая сублимация в виде их архетипического и / или апертурного цвета, и / или оттенка, и / или колорита и т. п¹²⁹⁷.

И наконец, сюда же (к характеристике архетипов) можно отнести метамеризацию как цветовой код бессознания (в частности, сетчатки глаза). По-видимому, бессознание и обеспечивает такое кодирование информации внешней среды, которое оказывается адекватным пропускной способности интеллекта.

В таблице 2 показано, как изменяется предметный цвет (слева направо по трем нижним строкам) в зависимости от компонента кодирования); графа "Уровень обобщения" включает в себя результат кодирования и носитель долговременной памяти данного предмета. Как следует из таблицы, на уровне под- и бессознания результатом кодирования является архетип, который, в свою очередь, подразделяется на сублимат (как результат кодирования информации в подсознании) и метамер (бессознание).

Таким образом, хроматические принципы переработки информации позволили представить архетип как психофизическое образование, одновременно связанное двумя типами обобщения, которые поддаются разделению и последующему анализу. Поэтому указанные виды обобщения в их строгом понимании должны определяться никак не принципом исключенного третьего (или / или), а принципом функционирования естественного интеллекта (и/и) с выявлением доминант интеллекта, определяющих вклад каждого из компонентов в данный цветовой код.

Для наглядности приведем результаты экспериментов, в которых исследовалась связь между реальными цветовыми оттенками и словесными цветообозначениями¹²⁹⁸. Оказалось, что хотя и можно представить ситуацию, когда, например, словом зеленый будет называться любой оттенок зеленого цвета, тем не менее само цветообозначение зеленый имеет вполне отчетливое значение для носителей языка - гораздо более узкое, чем все множество зеленых оттенков. Разумеется, это положение остается справедливым по отношению к любым другим цветам и их оттенкам.

Как отмечает А. П. Василевич, мы имеем каким-то образом структурированное множество цветовых оттенков, в котором чисто условно выделяются области близких цветов. Оттенкам в языке соответствуют слова; при этом непрерывность, присущая цветовому пространству, уступает место дискретности, свойственной языку.

Если вслед за У. Матураной¹²⁹⁹ признать, что вербальный язык коннотативен, а не денотативен, и что функция его состоит в том, чтобы ориентировать интеллект в его собственной (информационной) области, а не в том, чтобы указывать ему на независимые от него сущности, то очевидно, что усвоенные в процессе фило- и онтогенеза ориентирующие взаимодействия воплощают в себе прежде всего функцию неязыкового происхождения. В условиях же естественного отбора повторяющихся взаимодействий эта функция по-видимому, и порождала в процессе эволюции систему ко-оперативных консенсуальных взаимодействий между людьми.

Такова гипотеза У. Матураны. Если же предположить, что семантика этих взаимодействий в силу ее коннотативного характера близка к смыслам архетипов, на существование которых указывал К. Г. Юнг, то возникает и необходимость введения понятия для такого рода психологических образований, объективированных филогенезом. Именно неразрывность знака и смысла в апертурных цветах позволила связать последние с образ-концептами (ОК)¹³⁰⁰.

Для примера приведу отрывок из доклада Энн Сулливан, преподавательницы в школе для слепых детей. Когда слепой девочке сказали, что она - белая, а один из слуг - черный, она заключила, что цвет определяет род занятий; и когда я спросила ее о цвете кожи кого-то, о профессии которого она не знала, она, казалось, растерялась и, наконец, произнесла: "Синий"¹³⁰¹.

Как предположила Элеонора Рош, существуют перцептивно выделенные цвета, которые очень легко привлекают внимание и запоминаются лучше, чем другие. Когда же осваиваются имена категорий, имеется тенденция сопоставлять их с выделенными стимулами, а затем по принципу стимульной генерализации они переносятся на другие¹³⁰².

Так, стимульный образец цвета является инструментом, с помощью которого мы опредмечиваем свой ОК во внешней среде. Для наглядности этот процесс можно было бы сравнить в размышлениями Витгенштейна (Философские исследования, § 50) о воображаемом "эталоне цвета", который хранится в Париже и является инструментом вербального языка для формулировки адекватных высказываний о цвете. В самом деле и там, и там этот неосознаваемый "эталон цвета" опредмечивается: в первом случае - в краске внешней среды, во втором - в слове сознания (как внутренней среды интеллекта).

Отсюда, следуя логике Витгенштейна (о том, что "цель языка - выражать мысли" ), можно предположить, что цель ОК - обобщать смысл этой мысли в распредмеченном виде. Именно это объясняет многие сложности психолингвистических исследований. И об этом, наверное, лучше всего сказал Генрих фон Клейст¹³⁰⁴: "Для поэта было бы лучше всего, если бы он мог передавать сами мысли без слов". Выше мы убедились в этом при анализе "Черного квадрата" Малевича¹³⁰⁵.