Клеанф, сын Фания из Асса. В молодости он был кулачный боец (говорит Антисфен в "Преемствах"); но, приехав в Афины с четырьмя только драхмами (уверяют некоторые), он примкнул к Зенону, стал достойнейшим образом заниматься философией и остался верен его учениям.
Он славился трудолюбием: так как был он очень беден, то ему приходилось работать поденщиком - по ночам он таскал воду для поливки садов, а днем упражнялся в рассуждениях; за это его прозвали Водоносом. Есть рассказ, что однажды его привлекли к суду - дать ответ, на какие доходы он живет в столь добром здравии; но он избежал суда, призвав в свидетели садовника, которому он таскал воду, и хлеботорговку, для которой он пек хлеб. Ареопаг признал эти свидетельства и постановил выдать Клеанфу десять мин, но Зенон запретил ему их принимать. Антигон, говорят, тоже давал ему 3000 драхм. А однажды, когда он вел молодых людей смотреть на зрелища, ветер сорвал с него плащ и все увидели, что на нем даже нет рубахи; за это афиняне наградили его рукоплесканиями и стали дивиться ему еще больше (так сообщает Деметрий Магнесийский в "Соименниках"). Говорят, что однажды Антигон, оказавшись его слушателем, задал ему вопрос, зачем он носил воду, а тот ответил: "Разве я только воду ношу? разве я не копаю землю? разве не поливаю сад? разве не готов на что угодно ради философии?" И сам Зенон упражнял его в этом и требовал с него по оболу в виде оброка. А однажды, заработавши горсть мелочи, он высыпал ее перед товарищами и сказал: "Клеанф мог бы прокормить второго Клеанфа, если бы захотел; а вот иные, хоть у них и есть, чем кормиться, ищут средств у других, да и то философствуют лишь кое-как". За это Клеанфа стали звать вторым Гераклом.
Был он трудолюбив, но недаровит, а вдобавок крайне медлителен. За это и Тимон пишет о нем так:
Кто сей дебелый баран, дозирающий сонмы людские?
Ассосский вялый любитель словес, оробелый булыжник1.
1 (Пародия на "Илиаду" III 196 (об Одиссее).- 296.)
Соученики над ним смеялись, но он это сносил; и даже когда его обозвали ослом, он ответил: "Да, только мне и под силу таскать Зеноновы вьюки". А когда его попрекали робостью, он отвечал: "Робость меня и уберегает от ошибок". Он считал, что живет лучше, чем богачи, и говорил: "Они играют в мяч на земле, твердой и бесплодной, а я эту землю вскапываю". Нередко он вслух бранил самого себя; однажды Аристон, услышав это, спросил: "Кого это ты бранишь?", а он с улыбкой ответил: "Одного такого старика, который до седины дожил, а ума не нажил".
Кто-то сказал ему, будто Аркесилай не делает того, что нужно делать. "Перестань, не ругайся,- сказал Клеанф,- на словах он отвергает надлежащее, а на деле утверждает".- "Лестью меня не возьмешь",- сказал на это Аркесилай. "А я и не льщу,- ответил Клеанф,- я ведь говорю, что ты твердишь одно, а делаешь другое".
Кто-то спрашивал его, какое напутствие лучше дать сыну; Клеанф ответил: "Из "Электры"1:
1 (Ошибка: Еврипид. Орест (а не "Электра"), 140.- 297.)
Тише, тише! легкой ступай стопой..."
Один спартанец заявил, что труд - хорошая вещь; Клеанф в восторге сказал ему:
- Вижу, дитя, по словам, что твоя благородна порода!..1
1 (Гомер. Од. IV 611.- 297.)
Гекатон в "Изречениях" сообщает, что когда один хорошенький мальчик стал рассуждать, что слово "лягаться" происходит от слова "ляжка", Клеанф сказал ему: "Потише со своими ляжками, мальчик: не всегда похожие слова означают похожие вещи". Другого мальчика он спросил в разговоре: "Чувствуешь?" Тот кивнул, а Клеанф на это сказал: "Почему же я не чувствую, что ты чувствуешь?"
Когда поэт Сосифей в театре воскликнул в его присутствии:
...Погонщик их - Клеанфово безумие!..1 -
1 (Стих из неизвестной трагедии (или комедии?).- 297.)
Клеанф даже не пошевелился, так что народ за это стал ему в восторге рукоплескать, а Сосифея выгнал из театра. Потом Сосифей просил у него прощения за эту хулу, и Клеанф простил, сказав: "Раз уж Дионис и Геракл не гневаются на насмешки поэтов, то нелепо было бы и мне сердиться на случайную брань".
О перипатетиках он говорил, что они похожи на лиры: звучат прекрасно, а сами себя слушать не умеют. Вслед за Зеноном, говорят, он утверждал однажды, что по виду можно постичь нрав; тогда несколько молодых насмешников привели к нему одного женоподобного развратника, загрубевшего в деревне, и стали допрашивать, какого нрава этот человек; Клеанф был в затруднении и уже велел было мужику уходить, как вдруг тот, уходя, чихнул. "Понял! - воскликнул Клеанф,- это бабень!"
Одному нелюдиму, который разговаривал сам с собой, он сказал: "У тебя совсем неплохой собеседник!" Кто-то попрекал его старостью - Клеанф ответил: "Я и сам бы рад помереть, но пока чувствую себя в полном здравии, пока пишу, пока читаю, то могу и подождать".
Это он, говорят, записывал уроки Зенона на черепках и бычьих лопатках, потому что у него не было денег на бумагу. Вот каков он был; и хотя у Зенона было много достойных учеников, именно он стал его преемником во главе школы.
Скончался он вот каким образом. У него сильно болели десны, и врачи предписали ему три дня воздерживаться от пищи. От этого ему стало легче, и тогда врач разрешил ему вернуться к обычной еде, но он отказался, заявив, что зашел уже слишком далеко, и продолжал воздержание, пока не умер, достигнув того же (восьмидесятилетнего)1 возраста, что и Зенон, и пробыв учеником Зенона 19 лет.
1 (Интерполяция с ошибкой (возраст Зенона указан по VII 9, а не по VII 28).- 298.)
Мы и о нем сложили такие шутливые стихи:
Хвала Клеанфу, но Аиду - вящая,
За то, что, пожалев года преклонные,
Он в смерти дал ему успокоение
За все труды земные водоносные1.