А. А. Гусейнов Марксистские традиции в этике. 2000

/ Оправдание морали. М.; Тюмень, 2000.

________________________________________

Современный этап развития отечественной этики, одним из ярких представителей которого является профессор Ю.В.Согомонов, длится около сорока лет. Речь идет не просто о большом по человеческим масштабам временном отрезке, вмещающем несколько поколений ученых [1], хотя и это само по себе могло бы стать основанием для его выделения в особую качественно значимую историческую рубрику, а о внутренне едином пространстве этического дискурса. Осмысление своеобразия данного этапа в целом, как и его отдельных представителей, в особенности тех, кому (как, например, профессору Ю.В.Согомонову) посчастливилось сохранять творческую активность на протяжении всего этого времени [2], связано, по крайней мере, с двумя вопросами, для ответа на которые необходимо обратиться к теме "Марксизм и этика".

60-ые годы, когда этика в нашей стране впервые конституируется в качестве университетской учебной дисциплины и начинаются специализированные исследования в этой области знания, были годами господства в обществе коммунистической идеологии. Более того, внимание к этике непосредственно было связано с включением в Программу КПСС (1961) совокупности общих нормативных требований к поведению индивидов под общим названием морального кодекса строителя коммунизма. Этика складывалась как марксистско-ленинская этика; так она, собственно, и именовалась. Все исследования, споры, взаимная критика и прочие формы этической научной жизни вплоть до конца 80-х годов проходили под общей шапкой марксистского мировоззрения. Отсюда - первый вопрос: в какой мере идеология деформировала научное содержание этики, понимая под научным содержанием этики то содержание, которое сложилось в ходе ее исторического развития за 2,5 тысячи лет и воплотилось в системах великих философов, задаваемых ими типовых теоретических и нормативных моделях нравственности?

После крушения советского коммунизма в начале 90-х годов и отказа от идеи идеологического государства марксизм в России был низведен до уровня одного из многих идейных течений и даже в этом качестве попал под подозрение. Это, разумеется, оказало заметное и даже, можно сказать, существенное воздействие на состояние этической мысли. Но тем не менее не разрушило ее преемственную связь с этикой 60-80-х годов. Не только социологические параметры этической жизни (состав специалистов, характер научных коллективов, способов аттестации и т.п.), но и содержательный анализ этики (основные темы, идеи, дискуссии) показывает, что ее переход от советской (марксистской) к постсоветской (постмарксистской) стадии, в целом, оказался плавным, непрерывным. Как такое стало возможно или, говоря по другому, что же означала и в чем выражалась марксистская доминанта советской этики, если от нее удалось освободиться без коренного ущерба для содержания самой этики?

Предлагаемая статья ограничивается анализом своеобразия марксистского подхода к проблемам этики и морали. В рамках этого анализа нельзя получить конкретного ответа на поставленные выше вопросы, но он является необходимым условием для того, чтобы получить такой ответ.

* * *

По вопросу о том, что такое марксизм как исторический феномен, каковы его существенные (отличительные) признаки, нет единства мнений ни среди его сторонников, ни среди критиков. Я исхожу из следующих положений. Марксизм представляет собой совокупность учений, претендующих на цельное мировоззрение и предлагающих социально-реформаторскую программу индустриальной эпохи; он разработан немецким мыслителем и революционером К.Марксом (1818 -1883) в содружестве со своим соотечественником Ф.Энгельсом (1820 - 1895), получил развитие в трудах их последователей, среди которых выдающееся место занимает В.И.Ленин. На формирование марксизма существенное влияние оказали немецкая философия в лице Гегеля и Фейербаха, французский социализм в лице Сен-Симона и Фурье, английская экономическая мысль в лице Смита и Рикардо; эти идейные источники трансформировались в три составные части марксизма: материалистическую диалектику, критику политической экономии, учение о коммунизме. В марксизме все сфокусировано на борьбу за коммунизм как лишенное социальных антагонизмов светлое будущее, наступление которого связывается с революционно-освободительной борьбой пролетариата. Марксизм претендует на статус единственно верной общенаучной методологии и общественной теории. Марксизм во второй половине Х I Х в. распространился по Европе, а после завоевания власти русскими марксистами в 1917 году и по всему миру, стал мировоззрением подавляющего большинства политических партий, выступающих от имени рабочего класса и возглавляемых ими массовых движений трудящихся, официальной идеологией государств, провозгласивших своей конечной целью построение коммунизма, находившихся в зоне влияния Советского Союза и охватывавших в лучшие для них 50 - 70-ые годы более половины населения земли. После краха советского блока в 1989 - 91 годах влияние марксизма как интеллектуальной и политической силы всемирного масштаба существенно сузилось и ослабло, но не исчезло вовсе. Он остается одним из самых распространенных и эффективных нерелигиозных идеологий современного мира.

В ходе более, чем полувековой истории марксизм видоизменялся, приобретал различные формы, каждая из которых, как правило, претендовала на единственно верное (или вообще или применительно к конкретным условиям) его толкование. Многообразие внутри марксизма может быть структурировано по разным критериям и с разной степенью полноты. С точки зрения понимания того, каково отношение марксизма к этике и морали, наиболее важными являются следующие формы (этапы): ранний Маркс, классический марксизм, энгельсизм (термин не имеет хождение и принят для обозначения новых акцентов, сделанных Ф.Энгельсом в ходе систематизации марксизма как при жизни К.Маркса, так и в особенности после его смерти), этический социализм, каутскианство, ленинизм, неомарксизм, советская этика.

* * *

1. Жизненный выбор К.Маркса, сделавший из него коммуниста-революционера, как свидетельствует гимназическое сочинение "Размышления юноши при выборе профессии" (1835), во многом был стимулирован пафосом нравственного самосовершенствования и героического служения человечеству. Моральная мотивированность ощущается в его творчестве и поступках на протяжении всей жизни, но в особенности в ранний период. Позиция раннего Маркса наиболее полно выражена в "Экономическо-философских рукописях 1844 года", для нее характерна гуманистическая критика капитализма, осуществляемая с антропологических позиций. Глубинную основу социальных антагонизмов Маркс видит в отчуждении труда, которое выступает как отчуждение продуктов труда, самого труда, родовой сущности человека и в итоге, как отчуждение человека от человека. Коммунизм он понимает как "гуманизм, опосредованный с самим собой путем снятия частной собственности", "подлинное присвоение человеческой сущности самим человеком и для человека" (К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 42, с. 169, 116). В его анализе капитализма и описании коммунизма большую роль играют моральные оценки, мотивы и цели.

2. Классический марксизм, охватывающий взгляды и учения зрелого Маркса, прежде всего материалистическое понимание истории и учение о всемирно-исторической роли пролетариата, характеризуется радикальным отрицанием морали и этики в их исторически сложившихся формах. Программным является содержащееся в "Немецкой идеологии" утверждение о том, что "коммунисты не проповедуют никакой морали" (Соч., т. 3, с. 236). Маркс не создавал теорию морали по образцу предшествующих философов. Он ставит мораль под сомнение, считая ее превращенной формой общественного сознания, которая искажает и прикрывает социальные антагонизмы, мнит, будто она "может действительно представлять себе что-нибудь, не представляя себе чего-нибудь действительного..." (Соч., т. 3, с. 30). Мораль для него, как и для Ш.Фурье, есть "бессилие в действии" (Соч., т. 2, с. 219). В общеметодологическом плане подход К.Маркса к морали не отличается от его подхода к религии. Он считает, что мораль недостойна теории, она требует лишь критики и преодоления. Маркс согласен с предшествующей философской этикой в ее критической части, в негативной оценке бытующих в обществе нравов, реальных форм поведения, но в отличие от нее он не считает, что несовершенный мир есть раз данная и в принципе неизменная совокупность объектов, недостатки которого можно компенсировать только внутренним самосовершенствованием или надеждой на загробное существование. Он понимает бытие иначе - как общественную практику, которую можно преобразовать по человеческим меркам. Само бытие, поскольку оно есть историческое бытие (общественная практика), может быть совершенным, моральным, принципиально дружественным по отношению к человеку. В этом - смысл самого яркого высказывания К.Маркса из "Тезисов о Фейербахе" о том, что "философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его" (Соч., т. 3, с. 4). Показательным для отношения классического марксизма к философской этике является следующее суждение о Канте, которое мы находим в "Немецкой идеологии": "Кант успокоился на одной лишь "доброй воле", даже если она остается совершенно безрезультатной, и перенес осуществление этой доброй воли, гармонию между ней и потребностями и влечениями индивидов, в потусторонний мир " (Соч., т. 3, с. 182). Кант критикуется не за идею доброй воли (она, как и весь морально-гуманистический пафос прежней философии, принимаются), а за то, что он остановился на ней, не увидел возможности ее осуществления в посюстороннем мире. Идею моральной переделки действительности К.Маркс воплотил в учении о коммунизме. Здесь он столкнулся с труднейшей (не имеющей до настоящего времени решения) проблемой субъектности морали. На языке К.Маркса она звучала следующим образом: как несовершенные люди могут построить совершенное общество, или, как воспитать самого воспитателя? Ответ состоял в том, что революционно преобразующей и одновременно морально очищающей силой истории явится пролетариат. Реальное состояние пролетариата, (его нравы, интеллектуальное и даже физическое развитие), которое Маркс и Энгельс оценивали вполне трезво, не давало оснований для такого вывода. Однако предполагалось, что, когда дело дойдет до революции, вместе с обстоятельствами изменятся также и люди, пролетариат из класса "в себе" станет классом "для себя", очистится от всей "мерзости старого строя", словом, произойдет некое чудесное преображение золушки в принцессу. По мысли Маркса коммунизм становится из утопии наукой благодаря учению о пролетариате. Но именно это учение оказалось, пожалуй, самым утопичным во всем марксизме. В философии и до Маркса мораль отождествлялась с определенного рода деятельностью. Только там это была всегда духовная деятельность, ее предметная сфера ограничивалась зоной личностного присутствия. К.Маркс отождествил мораль с предметной деятельностью, а именно, с социально-политической борьбой пролетариата. Предполагалось: объективное положение пролетариата таково, что его борьба за свое освобождение может быть успешной только в том случае, если она явится торжеством лучших моральных качеств (самоотверженности, человеческой солидарности и др.). Но что это значило? Здесь могло быть как минимум два толкования: а) пролетариат в своей борьбе должен придерживаться ограничений, налагаемых моралью, или б) сама его борьба обретает моральный смысл и становится своего рода этическим каноном. Первая из этих двух возможностей исключалась всей логикой материалистического понимания истории. Оставалась вторая возможность, когда конкретной борьбе пролетариата придается моральный статус. Сам Маркс оставил вопрос открытым, он не видел в случае пролетариата возможности коллизий между моральными нормами и политической целесообразностью, т.к. борьба пролетариата сама по себе благородна - направлена вообще против частной собственности, эксплуатации человека человеком, на создание такой "ассоциации, в которой свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех" (Соч., т. 4, с. 477).

3. Ф.Энгельс, в ходе систематизации их с Марксом общего мировоззрения в работе "Анти-Дюринг" (1878), а также в работах, написанных им после смерти К.Маркса, в особенности в письмах 90-х годов, отказывается от радикальной позиции, согласно которой мораль как превращенная форма сознания исчезает вместе с классовым обществом. Он полагает, что пролетариат исторически видоизменяет мораль, придает ей свою классовую форму, но не отбрасывает вовсе; пролетарская мораль противостоит буржуазной и является прообразом морали будущего. Он акцентирует внимание на относительной самостоятельности морали (в общих рамках форм общественного сознания), ее обратном воздействии на экономический базис. Мораль, считает он, обладает исторической инерцией, собственной логикой развития. Он формулирует очень важную мысль о моральной симптоматике, полагая, что моральное негодование не может считаться диагнозом социально-экономической "болезни", но несомненно может выступать в роли ее симптома, и тем самым намечая способ соединения, плодотворного сотрудничества этики с другими областями обществознания. Энгельс пользуется даже понятием действительно человеческой морали, которая появится тогда, когда исчезнут классовые противоположности и всякие воспоминания о них (Соч., т. 20, с. 95). Значительный вклад в марксистское осмысление морали как общеисторического феномена, в частности, проблемы происхождения нравственных идей, внес П.Лафарг, а также другие младшие друзья и соратники К.Маркса и Ф.Энгельса (А.Бебель, Г.В.Плеханов и др.).

В связи с интерпретацией морали как явления, выходящего (пусть хотя бы частично) за рамки классовых формаций, возникал вопрос: что является ее источником, основанием в той части, в какой она является внеклассовым феноменом?

4. Один из ответов на него был связан с попыткой дополнить Маркса Кантом. В Марбургской школе неокантианства Г.Когеном, П.Наторпом, К.Форлендером и др. обосновывалась мысль о том, что социализм как область долженствования, идеала не может быть обоснована в рамках материализма. Его следует понимать этически и, понятый так, он совпадает с этикой Канта. Социализм интерпретируется как адекватная эпохе конкретизация кантовского царства целей. Неокантианская идея этического социализма проникает в социал-демократические партийные круги. Ее основным проводником выступает Эдуард Бернштейн, который полагал, что социализм не может быть научным, поскольку он не отражает факты, а выражает интересы. Социализм, по его мнению, содержит в себе нечто потустороннее по отношению к нашему позитивному опыту и в этом смысле он есть область долженствования или движение к тому, что должно.

5. Этизация марксизма встретила возражения среди большинства его приверженцев. Одним из глубоких критиков этой установки Э.Бернштейна был Г.В.Плеханов. Против нее выступил также соратник Энгельса и крупнейший после него теоретик рабочего движения Карл Каутский (1854 - 1938); он написал специальную работу: "Этика и материалистическое понимание истории" (1906). Отвергая обоснование морали в духе кантовского идеализма, он тем не менее вынужден был раздвинуть границы исторического материализма и дополнить его дарвинизмом. Каутский считал, что основой морали являются социальные инстинкты человека (самоотверженность, храбрость, верность общему делу и др.). Их совокупность образует нравственный закон, всеобщее нравственное чувство. Таинственная природа морали, выступающая в качестве внутреннего голоса, не сводимого ни к каким внешним интересам и детерминациям, интерпретируется Каутским в качестве инстинкта. Такой подход позволял обосновать мораль в качестве общезначимого, внеклассового феномена, который тем не менее в условиях классового общества приобретает классовый характер. Этика Каутского признавала позитивную социально-сплачивающую и регулирующую роль морали в масштабе всего общества, которая наиболее очевидно обнаруживается в периоды мирного демократического развития.

6. Наступившая вместе с ХХ веком эпоха новых войн и революций придала марксизму предельно радикализированную форму, что обнаружилось также в отношении к морали. Это видоизменение было связано прежде всего с теоретической и практической деятельностью В.И.Ленина (1870-1924). Для понимания общего подхода В.И.Ленина к проблемам морали показательным является его высказывание, в котором он, соглашаясь с В.Зомбартом, говорит о том, что "в самом марксизме от начала до конца нет ни грана этики": в отношении теоретическом - "этическую точку зрения" он подчиняет принципу причинности; в отношении практическом - он сводит ее к классовой борьбе" (Соч., т. 1, с. 440-441). В рамках ленинизма отчасти возрождается свойственное классическому марксизму отрицание морали как инструмента духовного закабаления трудящихся (Н.И.Бухарин, А.В.Луначарский, пролеткульт). Однако господствующим стал взгляд, отождествляющий мораль с политическими целями классовой борьбы пролетариата, конституирующий коммунистическую мораль как этическую санкцию такой борьбы. Он получил обоснование в работе В.И.Ленина "Задачи союзов молодежи" (1920), главная мысль которой состоит в тезисе: "В основе коммунистической морали лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма" (Соч., т. 41, с. 313). Еще более последовательно и систематично такой взгляд обосновывается Л.Д.Троцким в работе "Их мораль и наша", где мораль рассматривается как функция классовой борьбы, отождествляется со стратегией и тактикой революционного пролетариата.

7. Наряду с ленинизмом (в отличие от него, полемика с ним, противовес ему) начиная с 30-х годов, возникает течение, которое, с одной стороны, апеллирует к раннему Марксу (в пику зрелому Марксу и в особенности ленинизму с его учением о диктатуре пролетариата), а с другой, инкорпорирует в марксизм новейшие учения ницшеанства, фрейдизма, философской герменевтики и др. Оно получает собирательное название неомарксизма и представлено разнообразными именами и школами (Лукач, франкфуртская школа, левый экзистенциализм, Э.Фромм и др.). Неомарксизм пользуется понятиями отчуждения и овеществления, поднимает критику общества на этико-антропологическую высоту, в перспективе которой теряются различия между капитализмом и государственным социализмом. Сциентизированному марксизму, связанному с именами Ф.Энгельса, В.И.Ленина, советским каноном диалектического материализма, неомарксисты противопоставляют философско-революционный активизм, под которым понимается не организованная классовая борьба пролетариата, а гуманистически аргументированное отрицание отчужденных форм жизни, всеобщий освободительный бунт. Если советский марксизм выступал от имени науки, был позитивистски ориентирован, являя собой своего рода право-консервативную версию марксизма и в его рамках этика могла занимать скромное место одной из второстепенных дисциплин, а мораль - одного из надстроечных феноменов, то неомарксизм опирается на спонтанную активность личности, апеллирует к философии жизни и представляет собой лево-радикальный вариант, который весь пронизан моральным пафосом и негодованием, и может быть интерпретирован как этизированный марксизм. Неомарксизм, являвший собой скорее идейно-психологическую доминанту, своего рода общественное настроение, чем строгое направление мысли, некое силовое поле гуманитарного знания, начиная с 70-х годов теряет свою силу и притягательность. С усилением консерватизма в общественном сознании стран Запада и крахом попыток трансформировать социальный строй стран советского блока в направлении гуманного социализма (социализма с человеческим лицом) неомарксизм лишается значительных питательных соков и переходит на маргинальное положение.

8. Советская этика в том виде, в каком она начала складываться в начале 60-х годов в качестве самостоятельной научной и учебной дисциплины, не была простым комментированием и развертыванием ленинского понимания морали. Более того, ее нацеленность по сути дела была иной. Практическая заостренность всей работы, связанной с новой дисциплиной, состояли в том, чтобы обосновать независимость морали от политической идеологии, показать особую роль и самостоятельную значимость морали в системе общественных мотивов, оценок, регулятивных норм, акцентировать в ее содержании общечеловеческие моменты, создающие аксиологический язык для широкого общественного диалога поверх классовых антагонизмов и идеологических противостояний. Отнюдь не было случайностью, что стимулирование этики и апелляция к морали по времени совпали с десталинизацией во внутренней и установкой на мирное сосуществование во внешней политике: теперь уже речь шла не о разоблачении классово-враждебных элементов, а о "коммунистическом воспитании трудящихся" и не о воинственной враждебности по отношению к внешнему врагу, а о демонстрации "преимуществ социализма". Идеологическое обеспечение этих задач составляло то, что, пользуясь языком того времени, можно было бы назвать социальным заказом этике. Общая задача обоснования морали в ее самостоятельности, незаменимой роли в жизни человека и общества решалась различными теоретическими средствами. Прежде всего следует назвать попытки сформулировать специфичную для марксизма этическую нормативную программу. Наиболее цельными среди них были концепции А.Ф.Шишкина и Я.А.Мильнера-Иринина. А.Ф.Шишкин систематизировал этику на основе и в рамках общей схемы исторического материализма, особо акцентируя те суждения классиков марксизма (типа высказывания К.Маркса о простых законах нравственности и справедливости - соч. Т. 16, с. 11), которые позволяли истолковать мораль как позитивный и общечеловеческий феномен, обосновать официально прокламируемые моральные ценности (коллективизма, добросовестного труда и др.). Я.А.Мильнер-Иринин правильно уловил, что марксизм не формулирует особую нормативную теорию, а переводит выработанные в ходе истории общегуманистические идеалы на язык коммунистического действия; он фактически предложил этизированную версию марксизма и истолковал коммунизм как осуществление принципов истинной человечности. Основные теоретические поиски (а соответственно и теоретические различия) советской этики были связаны с освоением классических философских традиций. Внимательный анализ советской этической литературы найдет в ней влияние и идеи кантианства (О.Г.Дробницкий, Э.Ю.Соловьев), гегельянства (Ю.В.Согомонов [3], А.И.Титаренко), персонализма (Г.Д.Бандзеладзе, Т.В.Самсонова), аксиологии (Л.М.Архангельский, В.А.Василенко, В.Н.Шердаков), натурализма (В.Т.Ефимов), утилитаризма (В.И.Бакштановский) и др. Эти идейные традиции открыто не манифестировались, соединялись с марксистскими схемами и учениями, как минимум прикрывались марксистской терминологией, но тем не менее именно они задавали содержательные акценты этической теории. И, когда в 90-е годы марксистско-коммунистическая маркировка текстов в начале перестала быть обязательной, чуть позже стала нежелательной, а какое-то время и вовсе рассматривалась как предосудительная, то такой поворот событий явился, конечно, для советской этики вызовом, но не таким, на который ей нечем было ответить. Нельзя, разумеется, дело представлять таким образом, будто коммунистически-марксистская форма этики была чем-то вроде маскировочного костюма, призванного лишь внешне прикрыть ее реальное (внемарксистское) профессиональное содержание - это не так, если исходить из объективного анализа этических текстов и тем более не так, если иметь в виду субъективные позиции авторов. Я не хочу упрощать проблему. Я хочу лишь подчеркнуть одну мысль: советская этика имела богатое, разнообразное научное содержание, выходившее за рамки господствовавшей (и в обществе и в головах самих этиков) идеологической заданности и ставшей основой ее развития в новых условиях философско-мировоззренческого плюрализма. Вопрос о том, чем стала, в каких формах существует, как развивается постсоветская этика в России, выходит за рамки данной статьи; важно подчеркнуть только то, что переход от советской этики к постсоветской в этом случае, в общем и целом, оказался непрерывным.

* * *

Таким образом, на почве марксизма выросли настолько разные этические концепции, что если попытаться суммировать их в едином понятии марксистской этики, то это понятие неизбежно будет многозначным, неопределенным. Можно указать, пожалуй, только на два признака, которые являются общими для них всех: субъективная приверженность Марксу и антикапиталистическая направленность. Данные признаки являются внешними с точки зрения понимания морали и в этом смысле словосочетание "марксистская этика" есть скорее обозначение некой совокупности учений о морали, чем их содержательная характеристика (отсюда - множественное число в названии статьи). В строгом и узком значении, фиксирующем только то принципиально новое, что внес Маркс в понимание морали, марксистская этика совпадает с позицией классического марксизма и состоит в нигилистическом отношении к морали и этике как к духовным продуктам классовых обществ. Тем самым был обозначен важный поворот в истории этики, который а) предполагал антинормативный, контекстуальный подход к морали и б) очертил новую диспозицию этики как науки по отношению к своему предмету, которая состояла в переходе от апологетики морали к ее критике. Эти идеи хотя и без непосредственной преемственной связи с Марксом закрепились и оказали существенное влияние на развитие этики новейшего времени. Здесь можно назвать три важнейшие вехи: этика Ницше, которая по составу идей и общему пафосу поразительно совпадает со взглядами К.Маркса на мораль в их наиболее радикальном выражении; неопозитивистская традиция в этике в той части, в какой она подвергла критике язык морали; постмодернистские философские опыты, которые можно истолковать как крайнюю форму этического антинормативизма. Наиболее радикальные и теоретически плодотворные этические идеи, обозначенные К.Марксом, получили развитие не столько в официальной марксистской традиции, сколько за ее пределами.

________________________________________

[1] Сошлюсь на свой пример. Моим научным руководителем по кандидатской диссертации, защищенной в 1964 г., был активно работающий до настоящего времени профессор А.Г.Спиркин. В то же время мои бывшие аспиранты стали известными докторами наук (А.П.Скрипник, Р.Г.Апресян, О.С.Соина, В.Ш.Сабиров и др.), подготовили и готовят своих аспирантов. Получается, что если руководствоваться этим критерием "научный руководитель - аспирант", считая его частным случаем отношения "учитель - ученик", то одновременно работают, составляя единое научное сообщество, четыре поколения ученых.

[2] Его первая известная мне книга по этике "Добро и зло" появилась в 1965 году (просматривая ее сегодня, я нахожу предлагаемое в ней и зафиксированное в оглавлении расчленение проблемы вполне соответствующим существу дела, способным украсить самый что ни на есть новейший учебник этики: "Добро - то, что полезно? Личное и общественное"; "Добро - то, что ведет к самосовершенствованию?"; "Страдающее добро и непротивление злу"; "Сфера добра и зла"; "Добро и истина"; "Что есть добро: намерение или поступок?"; "Допустимо ли зло во имя добра"), а очередная, написанная в соавторстве с В.И.Бакштановским и В.А.Чуриловым капитальная монография "Этика политического успеха", датирована 1997 годом.

[3] Говоря о гегельянских мотивах в творчестве Ю.В.Согомонова я имею в виду следующие идеи: диалектика (вплоть до взаимопереходов) добра и зла; историзм морали, охватывающий не только способы осуществления ее принципов, но и сами принципы; интерпретация реальных нравов в их институциональной воплощенности как развернутой предметности этики.