Бобров В.В. Содержание и направленность циклов в социальном развитии общества. 2004

Гуманитарные науки в Сибири. - 2004. - № 1. - С. 49 - 53. - 0,5 п.л.

При постановке проблемы социальных циклов1 нами был выстроен общий подход к ее теоретико-методологическому решению. Основной причиной неустойчивости и цикличности социальных процессов в любом сообществе являются разнесенные во времени предпочтения людей, проявляющиеся в поддержке (или в игнорировании) ими деятельности тех или иных организационных структур и функционирующих нравов, обычаев и норм позитивного права. Эти предпочтения отражают в режиме реального времени складывающийся динамический баланс потребностей, колеблющихся между индивидуальными, социально-групповыми и общегосударственными интересами. К глубокому сожалению, в абсолютном большинстве работ по вопросам социального управления это обстоятельство, как правило, игнорируется.2

Мы также указали основное противоречие биологической формы движения материи (организм - внешняя среда), необходимость (или потребность) разрешения которого детерминирует социальные процессы. С одной стороны, это реально существующая на конкретном участке биосферы Земли материальная действительность как источник ресурсов жизнедеятельности, а с другой - индивиды как носители социальных явлений со своими количественными и качественными характеристиками по каждому из социализирующих признаков, живущие по правилам актуальной социальной и духовной реальности. В настоящей статье предполагается раскрыть содержание и направленность социальных процессов в обществе и представить на суд читателей природу их цикличности.

Основой социального цикла являются люди как носители социальных явлений. Движимые потребностями, обусловленными необходимостью разрешения противоречия между организмом и внешней средой, они стремятся обеспечить себя соответствующими ресурсами жизнедеятельности. Так как многие свои потребности люди могут удовлетворять лишь посредством взаимодействия с другими индивидами, они вынуждены идти на общение с ними. Именно это обстоятельство является первым, объединяющим людей фактором. Достаточно сложно и почти невозможно определить появление в истории человечества первичных организационных структур как второго объединительного фактора, но мы можем с полной уверенностью заявить, что первым естественно природным сообществом людей была кровнородственная семья, основой формирования которой послужили репродуктивные контакты между представителями различных полов. Потребность продолжения жизни реализуется во взаимном влечении между полами. Эти репродуктивные контакты, если их взять как самодостаточные, не создают семьи как организационной структуры. Только появление потомства вынуждает родителей (в первую очередь мать) заботиться о нем до того времени, пока оно не станет самостоятельным. С появлением потомства с необходимостью возникают отношения между родителями и детьми, перерастающие в дальнейшем в родственные отношения, отражающие в своем содержании порядок и правила поведения при добыче и разделе пищи, по оказанию взаимной помощи в случае опасности, в воспитании детей и т.д. Это уже является семьей, той действительной организационной структурой, где каждый ее член обладает некоторым статусным положением, т.е. определенными правомочиями, обязанностями и ответственностью перед окружающими за их исполнение. Формирование и реализация социального статуса осуществляется в системе общественных отношений, которые исполняют роль третьего объединительного фактора. Первичной формой этих общезначимых правил поведения между людьми стали нравы, которые складывались и складываются в режиме реального времени. Они представляют собой результат сложения индивидуальных потребностей в процессах взаимной борьбы за ресурсы жизнедеятельности или баланс интересов между противоборствующими людьми.3 Обычаи и тем более законы, т.е. нормы позитивного права, в отличие от нравов отражают требования некоторого сообщества к своим членам, в том числе по вопросам, касающимся семейно-брачных отношений.

Сердцевиной содержания нравов, обычаев и норм позитивного права являются отношения собственности. Из огромного числа исследователей общественных отношений только единицы подчеркивали данное обстоятельство. Достаточно странным явлением в истории философии Нового времени является факт игнорирования работ по данной проблеме А. Фергюсона, современника Т. Гоббса, Дж. Локка, Д. Юма и А. Смита, чьи труды вошли в учебные курсы по философии почти всех стран мира. Между тем, именно А. Фергюсон в развернутом виде показал стартовый механизм формирования отношений собственности в человеческом обществе. Человек, "поначалу расточительный, а в отсутствие явного объекта страсти и ленивый, с течением времени становится самым запасливым из животных. В накоплении богатства впрок, которым ему, возможно, никогда и не придется воспользоваться, он находит главный предмет своих забот, главного идола своего духа".4 Суть, содержание и структура отношений собственности нами была представлена достаточно подробно.5

Семья в общественном сознании зафиксирована в качестве "ячейки" общества. Общепризнанно, что она выполняет три основные функции: репродуктивную, экономическую и воспитательную. Причем, эти задачи в семье решаются постоянно, независимо от ее организационной структуры. Вместе с тем, очевидно и другое: собственно родственные связи между вступившими в брак возникают с рождением детей. Только на данном этапе начинают формироваться взаимоотношения между родителями (в первую очередь матерью) и детьми по поводу производства и потребления основных ресурсов жизнеобеспечения, решения проблем обучения, воспитания и обеспечения безопасности. Участие отца в этих процессах, особенно если он еще и неизвестен, - проблематично. Исследования этнологов убедительно показывают, "женский пол олицетворяет устойчивость, через него действует стабилизирующий отбор, а мужской пол несет функции подвижного начала и создает поле для эволюционной изменчивости".6 Кроме того, "социальные устои общества оказываются неспособными полностью скорректировать биологические особенности человека и его психические установки. … Истинная моногамия - наименее типичная из стратегий полового поведения у человека современного вида".7 Сюда следует добавить факт, доказанный всем историческим опытом развития человечества, что социальные устои моногамной семьи обусловлены возникновением и функционированием отношений частной собственности на ресурсы жизнедеятельности, средства и сферы их производства. Тем не менее, семья как социальный институт общества был, есть и будет до тех пор, пока существует природная организация жизни через поколения. Колебания в количественных характеристиках семьи проявляются в изменениях ее структуры, обусловленной переменами в условиях функционирования внешней среды. Исследования этологов убедительно показывают, состав семьи обезьян зависит от мест их обитания. На открытой местности преобладают гаремы, а в лесных массивах - парные семьи. Аналогичную, но уже окультуренную структуру семей мы наблюдаем и у людей.

Далее, переписи населения, проведенные в России, четко фиксируют сокращение за последние годы (1926-1989) средней численности семьи от 4,4 до 3,2. По результатам 5% микропереписи 1994 года средняя численность семьи дошла до 2,84. К этому следует добавить, что число состоящих в браке, начиная с 16-летнего (1926 г. - 15 лет) возраста, за этот же период среди мужчин выросло с 66% до 71%, а среди женщин осталось на уровне ~ 57%.8 Некоторые исследователи, фиксируя уход в безвозвратное прошлое больших семей, основными причинами данного явления считают условия "индустриализации и урбанизации".9 На самом деле, если рассматривать эту проблему с позиции трех объединяющих семью факторов, нетрудно заметить, что в действии фактора потребностей в настоящее время существенно изменилось содержание экономической и воспитательной функций. Углубление условий общественного разделения труда ликвидировало натуральное хозяйство, а вместе с ним исчезла необходимость в многочисленных семьях. Что касается воспитательных функций, то их значительную часть теперь выполняют дошкольные и школьные учреждения и т.д. На повестке дня стоят вопросы сохранения качественных характеристик человеческого потенциала. Изъяв из семьи значительную часть экономических и воспитательных функций, общество должно определить систему ценностных ориентиров в этой области. Поведение человека в различных ситуациях, связанных потреблением пищи, собиранием ее про запас, обеспечением едой детей, разделением труда, наличием охраняемой территории и совместной защитой ее от нападения, является аналогичным поведению многих хищников.10 Следовательно, детей с дошкольного возраста необходимо ориентировать на решение проблем самоутверждения в жизни в условиях острого соперничества. С ростом численности населения эта задача все более актуализируется.

При рассмотрении вопросов, связанных с функционированием такого социального института как семья, мы видим последовательное, т.е. распределенное во времени, действие всех трех объединительных факторов. Роль актуализированной потребности играет инстинкт продолжения рода, обусловливающий взаимоотношения между представителями мужского и женского пола. Затем, при рождении детей образуется реальная семья, и формируются взаимоотношения между родителями и детьми. Период прочной связи между ними сохраняется лишь до создания новым поколением собственных брачных союзов. Поэтому цикл существования отдельных семей, как организационных структур, продолжается в среднем не дольше жизни 1,5-2 поколений. Следовательно, можно твердо утверждать, что семья будет существовать до тех пор, пока существует жизнь. Актуальной исследовательской задачей в настоящее время является выявление степени ее автономности, соотношения экономических и воспитательных функций между семьей и социальной средой и т.д. Вместе с тем, выявить на этом уровне цикличность развития семьи, вне связи с такими социализирующими признаками как род, племя и народ (этнос), не представляется возможным и это - предмет другого исследования. Здесь же мы рассмотрим действие еще одного социального института.

В жизнедеятельности любого общественного устройства имеется значительная часть людей, которые тяготятся сложившимися общественными отношениями и пытаются выйти из под влияния действующих в нем тех или иных организационных структур, в частности, семьи. Пытаясь оправдать свои нравственные позиции, они стараются избрать отличные от остальных модели социального поведения. Методологию исследования подобных общественных явлений на примере формирования социального института монашества убедительно показал Л.П. Карсавин. Формирование монашества началось с появления анахоретов (пустынников), бежавших по разным причинам в пустыни. Идейным обоснованием для их образа жизни стало учение Иисуса Христа: "Если хочешь быть совершенным, иди, продай все, чем обладаешь, и раздай полученное бедным… И приди, и следуй за мной! … Всякий, кто оставит ради имени Моего дом, братьев, сестер, отца, мать, жену или детей, или поля свои, получит за это сторицей и будет обладать жизнью вечной". Индивиды, покинувшие по самым различным причинам мир людей, получили в учении Иисуса нравственное оправдание своим поступкам и образу жизни. На определенной стадии количественный фактор перешел в новое качество: живущие рядом друг с другом анахореты стали объединяться вокруг учителей. "Незаметен и неуловим … переход от чистого анахоретства к общежительным формам монашества, и только предание связывает первые объединения анахоретов с именем Антония Египетского".11 Далее Л.П. Карсавин подчеркивает: "Мы еще далеко от монастырского общежития, но объединение анахоретов уже совершилось".12 Следующая, третья стадия формирования социального явления, - разработка правил функционирования созданной организации. Применительно к социальному институту монашества эту работу достоверно первыми проделали Кассиан и Бенедикт. Первый дал "теоретическое завершение западному монашеству в первый период его существования", а второй в своем уставе "сумел соединить идеалы Востока с особенностями западной жизни и культуры".13

Менялись материальные, социальные и духовные условия жизнедеятельности тех обществ, где жили монахи. Соответственно, изменялись идеалы, организационные структуры и порядки функционирования самого монашества. Все это Л.П. Карсавиным показано в строго логической последовательности на обширном фактическом материале. В его книге мы видим возникновение, расцвет и упадок конкретных монастырей, нищенствующих и рыцарских монашеских орденов на фоне стабильного существования всего монашества как социального института и его эффективного приспособления к изменяющимся условиям бытия. Если попытаться выявить и сформулировать цикличность социального развития монашества как социального института, то наиболее достоверными данными для нас могут послужить только сведения о количественном составе монахов. Сам по себе уход отдельных людей из мира означал для власть имущих сокращение налогооблагаемой базы и снижение доходов. Поэтому органы государственной власти, с одной стороны, направляли энергию монашества на решение общезначимых целей и задач: освоение труднодоступных местностей, завоевание территорий других стран, организация обучения и воспитания населения, благотворительная деятельность и т.д. С другой стороны, принимали меры, препятствующие возвышению белого и черного монашества над светской властью.

Скажем, орден тамплиеров (храмовников) просуществовал около двух столетий (1118-1312). Его ликвидация была осуществлена французским королем Филиппом IV, который обосновался в Тампле и вступил во владение не только королевской казной, но и средствами ордена Храма. "Тридцать лет спустя после падения тамплиеров их полностью забыли".14 Другими словами, пока орден способствовал феодалам в накоплении богатств, он жил. Как только светская власть попала в сильную финансово-экономическую зависимость от ордена, она его ликвидировала.

В истории иезуитов имеется такая же страница. Основной причиной временного поражения ордена иезуитов стала его попытка политически возвыситься над светской властью. В Парагвае они создали собственное общество-государство и три года вели войну против объединенных сил Испании и Португалии. После военной победы над иезуитским государством Бурбоны потребовали от римского папы ликвидации ордена и добились своего. Достаточно сказать, что "в момент роспуска в ордене состояло более 23000 членов в пяти ассистенциях и 36 провинциях. … Только в 1770 г. генерал ордена получил 6584 годовых отчета".15 Самый тяжелый период иезуиты провели в России, а в 1814 году римский папа издал буллу о восстановлении Общества Иисуса со всеми его прежними правами.

Аналогичные процессы хорошо фиксируются в истории российского монашества. В качестве наиболее напряженных точек в борьбе между монашеством и светской властью следует назвать 1503, 1580, 1666, 1721 и 1764 годы. Соответственно, на эти годы приходятся своеобразные пики в росте числа монастырей и монахов. Это говорит о том, что, во-первых, в любом человеческом обществе всегда имеется человеческий потенциал, тяготящийся условиями мирской жизни. Причины такого явления настолько разнообразны, что представители светских властей в своей борьбе с монашеством считали, что в монахи бегут бездельники, пьяницы, преступники, прелюбодеи и т.д. Они предлагали монастырям активно заниматься благотворительной деятельностью и производительным трудов. Наиболее рельефно эта проблема была представлена в идейном обосновании осуществляемых Петром I преобразований в Указе от 31 января 1724 г. В исторической справке было показано, что первые монастыри располагались в пустынных местах и существовали за счет трудов самих монашествующих. Спустя столетие положение коренным образом изменилось. Монахи стали жить чужим трудом. Во-вторых, само монашество на своих соборах постоянно обсуждало проблемы борьбы с пьянством, прелюбодейством и т.п. явлениями в своих рядах. Несмотря на активную критику в обществе такого образа жизни "на монашеском съезде в июле 1909 г., состоявшемся в Троице-Сергиевой лавре, о благотворительных функциях монашества говорилось как о явлении, противоречащем режиму монастырской жизни. Другими словами, на съезде победили сторонники созерцательного направления в монашестве",16 что предопределило потерю их влияния в российском обществе.

На примере развития социального института монашества, так же как и семьи, хорошо видно, что в основе его существования заложена актуализированная потребность. Если первым объединяющим семью фактором является потребность продолжения жизни, то в монашестве объединились люди, потерпевшие фиаско в мирской жизни или вынужденные по каким-либо другим причинам покинуть семью. Чрезмерная численность таких людей неизбежно вызывала и вызывает в обществе критику подобного образа жизни, и властные структуры вынуждены были принимать меры по упорядочению деятельности монастырей. Цикличность в развитии социального института монашества проявляется в росте (уменьшении) количества монахов и монастырей. Адаптивные возможности функционирования данного социального института в обществе становятся достаточно обширными только тогда, когда он начинает действовать в интересах светских властей. Это хорошо видно на примерах крестовых походов. В настоящее время мы являемся свидетелями экспансии на территории России католицизма, суффизма, буддизма, евангелизма и других конфессий.

Выводы.

1. В основе возникновения того или иного социального явления лежат актуализированные потребности людей, детерминирующие те или иные объединительные процессы, которые закрепляются в создаваемых людьми организационных структурах и общезначимых правилах поведения. Актуализированные потребности, как правило, идейно обосновываются.

2. Цикличность в развитии социальных процессов и явлений диагностируется анализом количественных и качественных характеристик, вовлеченных в них индивидов и созданных ими организационных структур.

Примечания:

1. См.: Бобров В.В. Циклы в социальном развитии общества: постановка проблемы // Гуманитарные науки в Сибири. - 2003. - № 1. - С.

2. Более подробно по этому вопросу см.: Бобров В.В. Устойчивое социальное развитие: управленческий аспект // Гуманитарные науки в Сибири. - 2001. - № 1. - С. 66-70.

3. Более подробно проблема формирования и функционирования нравов, обычаев и норм позитивного права рассмотрена в монографии. См.: Черненко А.К., Бобров В.В. Целевая составляющая и аксиологические основания правовой технологии: социально-философский аспект. - Новосибирск: ГЦРО, 2003. - С. 124-129.

4. Фергюсон А. Опыт истории гражданского общества / Пер. с англ. Под ред. М.А. Абрамова. - М.: РОССПЭН, 2000. - С. 46.

5. См.: Черненко А.К., Бобров В.В. Целевая составляющая и аксиологические основания правовой технологии: социально-философский аспект. - Новосибирск: ГЦРО, 2003. - С. 36-46.

6. Файнберг Л.А. У истоков социогенеза: от стада обезьян к общине древних людей. - М.: Наука, 1980. - С. 26.

7. Бутовская М.Л., Файнберг Л.А. У истоков человеческого общества (Поведенческие аспекты эволюции человека). - М.: Наука, 1993. - С. 123.

8. Всесоюзная перепись населения 1939 года: Основные итоги. - М.: Наука, 1992. - С. 88-91; Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года. СССР (Сводный том). - М.: Госстатиздат, 1962. - С. 232, 242-244; Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 года. Т. II. Пол, возраст и состояние в браке населения СССР, союзных и автономных республик, краев и областей. - М.: Статистика, 1972. - С. 263; Итоги Всесоюзной переписи населения 1979 года. Том II. Пол, возраст и состояние в браке населения СССР, союзных и автономных республик, краев и областей. Часть II. - М.: ИИЦ ГК СССР по статистике, 1989. - С. 717; Краткая социально-демографическая характеристика населения РСФСР (по данным переписи населения 1989 года). - М.: Республиканский информационно-издательский центр, 1992. - Часть IV. - С. 272-277; Типы и состав домохозяйств в России. По данным микропереписи населения 1994 г. Статистический сборник. - М.: Госкомстат России, 1995. - С. 23.

9. См.: Мокеров И.П., Кузьмин А.И. Экономико-демографическое развитие семьи. - М.: Наука, 1990. - С. 24, 31.

10. Файнберг Л.А. У истоков социогенеза: от стада обезьян к общине древних людей. - М.: Наука, 1980. - С. 57.

11. Карсавин Л.П. Монашество в средние века: Учебное пособие - М.: Высш. шк., 1992. - С. 39.

12. Там же.

13. См.: Там же. - С. 56, 64.

14. Мельвиль М. История Ордена Тамплиеров / Пер. с фр. Цыбулько Г.Ф. - СПб.: Евразия, 2000. - С. 347, 386.

15. Андреев А.Р. История ордена иезуитов. Иезуиты в Российской империи. ХVI - начало ХIХ века. - М.: "Русская панорама", 1998. - С. 90.

16. Монашество и монастыри в России. ХI-ХХ вв.: Исторические очерки. - М.: Наука, 2002. - С. 326.