Память, политика, сообщество

Размышлять о возможности научной истории, объективности исторического сознания - это не решит вопрос о памяти.

При возникновении интереса к отношениям между историей и памятью, необходимо предположить, что я и сделал в данной работе, что существует что-то, что можно назвать "коллективной памятью". Я не буду подробно описывать анализ коллективной памяти, как это сделал Хальбвакс, продолженный Рикёром. Словом, для Хальбакса память всегда является коллективной ввиду того, что индивидуальная память всегда представлена в определённых социальных рамках. Мы не вспоминаем сами, утверждает ХальбвакС.

Для того, чтобы описать коллективную память, можно было бы обратиться к различию между памятью-воспроизведением и памятью-изображением, определенном Бергсоном. Коллективная память в действительности вписывается в общество, в его обычаи, которые оно воспроизводит практически механически. Но она также существует посредством изображений и мифов, которые нас преследуют, даже в структуре языка - латинский язык, например, является живым языком!

Память, в первую очередь, представляется как передача характерного поведения социальной группы, как говорят социологи. В конечном счете, мы рождаемся уже в старом мире!

Но коллективная память не является только спонтанным феноменом. Она существует только при помощи желания и человеческих действий. Память организована и тесно связана с политикой. Когда освящается могила неизвестного солдата, когда во всех наших городах и деревнях появляются памятники погибшим во время Первой мировой войны, мы следуем за памятью, но в особенности за политикой. Как следуют за политикой те, кто возводят памятники погибшим пацифистам, в настоящее время защищаемым ассоциацией.

Сама историческая дисциплина включена в создание коллективной памяти. Известно, как история "наших предков Галлов" была историей, придуманной Третьей Республикой в поисках гражданского соединения, закрепленного наилучшим образом в бессознательном, чем отвлечённые понятия в Общественном договоре (Contrat Social). Вспомним споры во время ознаменования освещения Хлодвига^*. Речь не шла об истории ввиду того, что вопрос о том, является ли это событие актом рождения Франции, лишен смысла с точки зрения научной объективности, как и все вопросы, которые ссылаются на мифы об истоках - истоки всегда мифически. Франция начинается с римского завоевания (мы унаследовали язык), с франкского завоевания (мы носим имя), с раздела империи Карла Великого согласно Верденскому договору (843), который определяет то, что будет являться основой его территории, Франция начинается с Капетингов, которые её объединили и определили административную структуру, а также место в Европе, она также начинается с залы для игры в мяч с ракеткой и Валми, когда она действительно стала политической нацией, основанной на договоре и присоединении гражданина к нации, но если быть кратким - она не прекращает начинаться! Как бы ни была память Валми дороже для сердца Республиканцев, чем освящение Хлодвига. Но это нас перемещает вне истории, именно в эту память, которая образует структуру жизни нации и определяет её политические очертания.

^* (Прим. пер. Хлодвиг - король Меровингов в 481-511 гг.)

Данные изображения нашей коллективной и индивидуальной памятей позволяют обеспечить политическую и социальную жизнь и, как следствие, совсем короткую жизнь! Они также необходимы, как и память-воспроизведение, о которой я упоминал ранее. Только те, кто рассматривают человека как homo œconomicus (человек экономический), что значит как автоматический калькулятор, увеличивающий свои преимущества, только они смогли бы пояснить, что мы избавлялись от этого исторического воображаемого, забывая к тому же, что этот homo œconomicus сам является мифом. Робинзон Крузо - вот человек, сделавший себя сам!