Раннее средневековье (VI-X вв.).

Философское наследие, полученное западным средневековьем от античности, включало прежде всего латинскую патриотическую литературу, наиболее значительную и наиболее авторитетную часть которой составили сочинения Августина. В другой, "языческой", так сказать, части античного наследия можно выделить два пласта. Это, с одной стороны, сочинения классической римской литературы — поэзия, риторика, история, — где наиболее важными в философском плане были труды Цицерона и Сенеки. С другой стороны, не менее значимой для средневековья была обширная литература компендиев и энциклопедий. Энциклопедическая традиция, сложившаяся в эпоху эллинизма, получила широкое распространение в Риме, где сочинения типа энциклопедии (?) Варрона или «Естественной истории» Плиния были очень популярны. Такая литература, с самого начала приспособленная к нуждам образования, в более поздний период римской истории все более схематизируется в соответствии с кругом школьных дисциплин. О характере таких поздних компендиев — причем тот факт, что авторы некоторых из них были христианами, лишь в незначительной степени сказывался на их содержании — можно судить по трактату неоплатоника V в. Марциана Капеллы «О бракосочетании Меркурия и Филологии». В этом сочинении описывается сватовство Меркурия к деве Филологии, госпоже всех наук. Все персонажи — олицетворения отвлеченных сил и понятий: бог Меркурий (греч. Гермес) — познавательной способности, Филология и ее служанки — соответствующих научных дисциплин; кроме того, там действуют персонифицированные Справедливость, Бессмертие и др. Самому бракосочетанию посвящены первые две книги, а последующие отданы повествованию о семи свободных науках, составлявших программу школьного образования. Это — грамматика, диалектика, риторика, геометрия, арифметика, астрономия и музыка, которые все вместе названы Марцианом disciplinae cyclicae, т.е. энциклопедией. "Эта книга явилась для раннего периода средних веков одновременно энциклопедией аллегорических образов и энциклопедией 'благородных' наук" [9, с. 353-354].

Другой пример учебного компендия — «Наставления в науках божественных и светских» христианского писателя Кассиодора (ок. 477-ок. 570). В описании светских наук, т.е. семи свободных искусств, которому посвящена вторая часть его сочинения, Кассиодор ограничивается самыми общими сведениями. Важность его труда для средневековья была в другом: он обосновывает необходимость интеллектуальной деятельности как составной части христианской культуры и прежде всего ее необходимого условия — общего образования. Что неосведомленность в светских науках затрудняет понимание Священного Писания, в этом ему нетрудно было убедиться при общем упадке светской образованности в его время. И потому его пафос — это пафос просветителя, хранителя традиции. Он сам, будучи уже в преклонных летах, основал в своем имении монастырь «Виварий», где собрал уникальную на Западе библиотеку; там под его руководством монахи занимались перепиской рукописей; этим был задан образец такого рода деятельности в средневековых монастырях. В своем сочинении (а его первая часть посвящена наставлениям для монахов) Кассиодор рассматривал переписку, перевод и комментирование книг как труд и позволительный, и похвальный для монаха.

На протяжении всего средневековья будет проявляться эта тенденция к составлению всеобъемлющих энциклопедий или компендиев знаний в отдельных областях. В ранний период это — либо своды элементарных знаний, сгруппированных по отдельным дисциплинам, но подчас неожиданным образом, как в сочинении «Этимологии» писателя VII в. Исидора Севильского; либо труды, дающие систематическое рассмотрение бытовавших тогда знаний о природе, о мироустроении, например трактат «О природе вещей» английского монаха Бэды Достопочтенного (VIII в.) или сочинение «О мире» (De universe) германского монаха IX в. Рабана Мавра; либо учебные руководства, представляющие собой компендии знаний по отдельным дисциплинам.

В передаче античного наследия особую роль сыграл наиболее значительный мыслитель VI в. Боэций (480-525). Будучи образованнейшим человеком своего времени, хорошо знакомым с греческой философией и наукой, он оказал исключительное влияние на культуру средневековья. Благодаря его переводам на латынь трактатов по логике и комментариев к ним, а также его собственным логическим сочинениям средневековье усваивает интеллектуальный инструментарий античной философии. Боэций перевел логические сочинения Аристотеля и «Введение» Порфирия к «Категориям». В раннем средневековье имели хождение два трактата из аристотелевского «Органона»: «Категории» и «Об истолковании» (обе «Аналитики», «Топика» и «О софистических опровержениях» стали известны лишь в XII в.), а также «Введение» Порфирия. Вместе с комментариями Боэция это составляло свод так называемой старой логики (logica vetus), штудировавшийся в школах вплоть до XII в. В число учебников по логике входили и собственные логические сочинения Боэция: «Введение в теорию категорических силлогизмов», «О разделении» и др. Помимо работ по логике им были также написаны учебники по четырем математическим дисциплинам, из которых до нашего времени дошли два: «Наставления к арифметике» и «Наставления к музыке». Во многом благодаря Боэцию сложившаяся в античности система школьного образования была адаптирована к новым историческим условиям.

Из классической греческой философии в этот период на Западе известно очень немногое: помимо переведенных Боэцием логических сочинений, часть Платонова «Тимея» в переводе и с комментариями Халкидия (VI в.). Впрочем, многое из стоической и платонической философии было известно средневековому читателю как через патриотическую литературу, так и в передаче римских писателей. Помимо сочинений Цицерона и Сенеки, таким источником были «Утешение философией» Боэция, комментарии Макробия (кон. IV — нач. V вв.).

Античное философское наследие, полученное ранним средневековьем, оказалось достаточно скудным. Это объясняется и предпочтениями римского образованного общества, "выбравшего", что передать, и состоянием раннесредневековой культуры, из-за своего низкого уровня неспособной многого усвоить, а также и отношением Церкви, не озабоченной сохранением памятников языческой философии. На христианской шкале ценностей светское образование помещалось не так уж высоко, а господствующая ценностная ориентация определяла цели и методы в сфере образования. Главная задача христианских воспитателей, как она представлена в сочинениях Августина, посвященных вопросам воспитания, заключалась в том, чтобы заменить дух языческой гражданственности духом христианского благочестия. Августин озабочен тем, чтобы образование стало научением правильной жизни, т.е. жизни по евангельским заветам. Это задача духовного воспитания, поставленная с ранних времен христианства, будет руководящим принципом образования в средневековых школах.

Но в период после германских завоеваний к этому присоединяется элементарная просветительская задача. Условием передачи христианской культуры германским народам, которые заселили территории Римской империи, стало обучение их латинскому языку. Церковь вынуждена взять на себя обязанности учителя начальной школы: учить говорить, читать и писать по-латыни или хотя бы только читать, едва понимая смысл прочитанного. Эта минимальная, но трудновыполнимая задача выходит на первый план, оттесняя проблемы собственно религиозного воспитания. К слову сказать, здесь же берет начало очень важная сторона западной средневековой культуры: латинский язык закрепляется за сферой образования, становится языком ученых штудий. Со временем он все более расходится с разговорными народными языками, и развивается совершенно особым образом, обогащаясь терминологически; в распоряжении средневековых ученых оказался по сути дела очень богатый теоретический язык.

В школах в начале средневековья обучали, в общем, тому же, чему учили и в римских школах. Несмотря на изменение общественных установок, сохраняющиеся программы и учебники еще долго диктуют прежние нормы образования. Круг дисциплин ограничивался свободными искусствами (artes liberates), включающими тривий: грамматика, риторика и логика, или диалектика, — а также квадривий: арифметика, музыка, геометрия и астрономия. Эта учебная традиция восходит, очевидно, ко времени классичесой греческой философии. Первые три идут от направления, нашедшего выражение в трудах Платона и Аристотеля, — направления, придающего особую значимость выявлению логических принципов философского размышления. Грамматика и логика рассматриваются в его рамках в качестве основных инструментов исследования онтологических структур. Поэтому важность их изучения не подлежит никакому сомнению. Трехчленное деление науки о языке, понимаемой как наука о средствах выражения, с одной стороны, мысли, а с другой — законов бытия, зафиксировано в логике Аристотеля, и эта трёхчленка на много столетий останется в системе школьного обучения.

Что касается математических дисциплин, то источник их, несомненно, — пифагорейская или пифагорейско-платоновская онтология, в которой четыре математические дисциплины рассматриваются как ступени к познанию Единого, т.е. к высшему знанию. Из этих четырех высшей и главенствующей является арифметика — учение о числе как таковом; затем следуют музыка — учение о гармонии; геометрия — учение о протяжении и наконец астрономия — учение о космосе, так сказать, о гармонии протяженного мира. Влияние этой традиции столь сильно, что даже в века наибольшего упадка математических наук и самого малого распространения математических знаний статус математики неизменно высок и в школьных программах квадривий остается необходимой составляющей.

И тем не менее в образовательном цикле на первое место выдвигаются дисциплины тривия. В античную эпоху этому способствовало то значение, которое придавалось владению словом в государственных и общественных делах. Для христианства важность словесных искусств определялась задачей религиозной проповеди, необходимостью понимать и уметь растолковать другим смысл Священного Писания. Но как раз при обучении словесным дисциплинам, и именно грамматике и риторике, христианские учителя сталкивались с наибольшими проблемами. Ведь имеющиеся в их распоряжении учебники опирались на тексты из римской литературы, неприемлемые и для верующих мирян, а уж тем более для клира, в основном и составлявшего образованную часть общества. Однако требование совершенно отказаться от языческой литературы при обучении, выдвинутое в VI в. папой Григорием Великим, было невыполнимым. Все равно на протяжении средневековья преподавание словесности идет с привлечением классических латинских сочинений, хотя канон постепенно смещается в сторону библейских текстов и христианской нравственно-назидательной литературы. Учебники также долго остаются прежними. Грамматику преподают по римским учебникам Доната и Присциана, желающие освоить риторику читают Цицерона и Квинтилиана, а изучающие логику обращаются к Аристотелю и Боэцию.

Порядок обучения в школах был таков. Начальная ступень образования сводилась к изучению азбуки, чтению на латыни и заучиванию псалтири; затем шло письмо: большое место в начальном образовании занимало пение. Средняя ступень включала тривий и квадривий. Высшую ступень образования составляла теология.

Из математических дисциплин арифметика и музыка преподавались по учебникам Боэция, хотя в ранний период зачастую музыка ограничивалась пением, а арифметика — искусством счета и обучением расчетам и решению задач. Главным приложением расчетной арифметики были календарные расчеты, центральным пунктом которых являлось исчисление пасхалии. Эти расчеты требовали сохранения в школьном курсе сведений о способах деления времени, о различии солнечного и лунного календарей, о солнцестоянии и равноденствиях, о движении планет и знаках Зодиака, т.е. элементов собственно астрономии. Этому были посвящены трактаты Бэды Достопочтенного «О временах» и «О счете времени», ставшие стандартными руководствами в школах. Элементарные сведения по геометрии чаще всего рассматривались в курсе арифметики. Геометрией же тогда называлось описание земли и существ, ее населяющих. В курсе геометрии излагались географические и космографические сведения, почерпнутые, например, из Орозия (V в.), читались Шестодневы (толкования библейского рассказа о творении мира), бестиарии. Последние представляли собой переложения популярной на Востоке христианского мира книги «Физиолог», относящейся к IV в. компиляции учений о животном мире. «Физиолог» содержал рассказы, большей частью о животных, но иногда о растениях и камнях, содержащие и фактические сведения, и вымысел, но подобранные так, чтобы служить иллюстрацией к текстам Библии. И для Шестодневов,и для бестиариев характерно преобладание символического згляда на мир, вытеснившего натурфилософский подход. Символизм, который был очень важным элементом раннесредневекового мировоззрения, проявлялся и в области образования, усиливая тенденцию нравственно-аллегорического толкования природы, интерес к чудесному, к мистике чисел, идущие еще от поздней античности, но введенные теперь в контекст библейской экзегезы.

Политическая стабильность, достигнутая в Европе в правление Карла Великого и его преемников (VIII-IX вв.), способствовала подъему культурного уровня, в первую очередь гуманитарной образованности. Это оживление в культуре (его называют каролингским ренессансом) связано, с одной стороны, с возрождением интереса к латинской классике, а с другой, с развитием новой, уже средневековой латинской словесности: иная латынь, грамматический строй которой диктуется нормами языка Библии, иная стилистика, иные жанры. Литература этого периода носит преимущественно духовно-аллегорическую окраску, распространены сочинения агиографического содержания, большой популярностью пользуются энциклопедии.

Однако знание греческого языка по-прежнему оставалось большой редкостью, знакомство с греческой философией возможно было только через переводы. Поэтому столь важным событием становился перевод и введение в культурный обиход неизвестных на Западе сочинений греческих мыслителей как классического, так и патриотического периодов. Так, в IX в. на латинский язык переведен Иоанном Скотом Эриугеной ряд произведений выдающихся восточных Отцов Церкви. Это прежде всего Ареопагитики (свод трактатов, известных в средние века под именем Дионисия Ареопагита), работы Григория Нисского, Максима Исповедника. Влияние этих сочинений, особенно Дионисия Ареопагита, будет сказываться в философской мысли на протяжении всего средневековья.

Другим событием такого рода, важность которого для средневековой философии трудно переоценить, было появление на Западе корпуса сочинений Аристотеля. Но это относится к более позднему периоду, ко времени так называемого ренессанса XII в.

Литература:
Столяров А.А. Раннее средневековье (VI-X вв.)./История философии. Запад-Россия-Восток. Книга первая. Философия древности и средневековья.- М.:Греко-латинский кабинет, 1995 - с.346-352