Часть 6.

Во-первых, устанавливается мир объективных сущностей, которые слишком глубоки и сложны, чтобы человек мог их познавать; и если человек их познает, то только редко и косвенно, а целиком они познавае-мы только для богов (391Ь - 392а).

Во-вторых, этот мир объективных сущностей не есть нечто сплош-ное и нерасчлененное; каждая сущность заключает в себе собственную структуру, свою «идею», или «зйдос». Эта идеальная сущность тоже слишком высока и слишком далека от человека (391d, 392b). Воспроиз-ведение сущности, абсолютно адекватное самой сущности, очевидно, не есть просто репрезентация. Скорее это нужно назвать сущностно-репрезентативным актом имени, когда сущность целиком отражается сама в себе.

В-третьих, этой сущностной репрезентации противополагается относительно-репрезентативный акт имени. Этот акт вполне доступен человеку, им фактически и пользуется каждый человек в своих наиме-нованиях чего бы то ни было, его можно и необходимо анализировать. Тут, однако, оказывается, что ввиду отсутствия абсолютной адекватности имени вещи самой вещи человеку приходится подходить к объектив-ным вещам и идеям с той или другой стороны, выделять в них ту или иную функцию, тот или иной оттенок, ту или другую сторону. Но это значит, что человеку приходится тем или иным способом интерпретиро-вать идеальные сущности, рассматривать их в свете какого-нибудь одного, но зато уже определенного их момента. Вот тут-то и возникает роль человеческого слова, имеющего своей целью различать в идеальных сущностях те или иные стороны, так что наименование вещи оказывается различным, или, как говорит Платон, диакритическим, актом (388с). А самое основу этих диакритических актов имени, т. е. то, что мы на-звали интерпретирующим актом, Платон довольно беспомощно назы-вает мудростью (396de), еще не имея специального термина для фиксации соответствующих актов сознания. Но что для Платона это об-стоятельство оказывается чрезвычайно важным, свидетельствует произ-веденный им анализ огромного множества различных имен и слов,- анализ, при помощи которого он хочет внушить читателю мысль, что идеальная сущность предмета - одно, а наша интерпретация этой сущ-ности, зафиксированная в соответствующем имени,- совсем другое. Под всей этой необычайно разукрашенной этимологической фантасти-кой кроется у Платона несомненная мысль о том, что все наши интерпре-тации могут иметь разную степень достоверности, могут быть то ближе к предмету, то дальше от него, но что их субъективное наличие ровно ничего не говорит в защиту субъективизма, и, интерпретируя предмет с точки зрения тех или иных его функций, мы вполне остаемся на почве объективной философии, отражая в наших наименованиях пусть не всю сущность, но все же тот или иной ее вполне объективный и реаль-ный аспект. Таким образом, частичное «значение» слова, или имени,- мы бы сказали сейчас, его семема - это тоже характеристика объек-тивирующих актов нашего сознания, хотя и в известном преломле-нии.

Наконец, в-четвертых, Платон весьма резко отличает от всех этих актов человеческого сознания, конструирующих собой всякое имя, еще и фактическую, физическую, или фонетическую, сторону имени. Платон прекрасно знает, что такое артикуляционно-акустическии аппарат языка, но он для него сам по себе совершенно отличен от имени и является только носителем интерпретирующих и семантических актов языка (393Ь - 399d).

Таким образом, в результате критики субъективистической теории языка Платон нашел известное количество степеней преломления

831

исходной, объективно существующей идеальной сущности, когда она вхо-дит в человеческое сознание. Появляется сущностно-репрезентативная область сознания, которая при помощи своих интерпретирующих и семантических актов схватывает разные стороны объективно-идеальной действительности, то более, то менее близкие к ней, но всегда играющие роль объективирующих актов, обеспечивающих для человеческого созна-ния ту или иную объективную реальность его построений. Заметим при этом, что вся система относительно репрезентирующих, интерпрети-рующих, семантических и артикуляционно-акустических актов представ-ляет для Платона единое и нераздельное целое, один «эйдос» (образ), как он опять-таки выражается, сравнивая имя как орудие познания с цельными и нерасколотыми сверлами и челноками в ремеслах (388а - 390а). Видимо, именно так нужно, по Платону, понимать разные степени присутствия идеального мира в человеческом сознании, а не огульно превращать их в нечто абсолютно субъективное, как это делали софи-сты,

3. Что касается платоновской критики релятивизма в учении об именах (428е - 438е), то, собственно говоря, она мало чем отличается от предыдущей критики субъективизма. Самое главное здесь то, что но-вый собеседник Сократа - Кратил представлен в диалоге не очень от-четливо и в каких-то смягченных тонах. Ведь Кратил известен тем, что из гераклитовского учения о вечном становлении он делал самые край-ние, а именно иррационалистические выводы; если все течет, значит, ничто нельзя и познать, поскольку познание предполагает не только не-раздельность становящегося предмета, но и его устойчивую раздельность. В диалоге же Кратил изображен весьма скромным искателем истины (428bc, 440d). Он большей частью только и делает, что соглашается с Сократом. Он согласен и с тем, что имена обозначают сущность или «природу» вещей (390de, 428e), и с тем, что вещи познаваемы (436а, 438а), и с тем, что первый законодатель имен прекрасно знал вещи и мог, таким образом, дать им соответствующие названия (436с, 438а). Уже из этих первых признаний Кратила явствует, что он либо вовсе не релятивист, либо релятивист весьма робкий и нерешительный; и только когда оказывается, что Кратил во всем согласен с Сократом, поднимается вопрос о всеобщей текучести вещей, да и то поднимается самим же Сокра-том (435с - 438Ь, 438е - 440с). Кратил говорит даже о какой-то «выс-шей силе», проявившей себя при наименовании вещей (438с). Поэтому указанный раздел диалога, понимаемый нами как критика релятивизма, представлен в диалоге несколько вяло и нерешительно и с такими вы-водами, которые Платон делал в «Меноне», и без всякого спора с Кра-тилом. Но все же и эта критика релятивизма кое-что дает для анализа имени.

Во-первых, поскольку Платону здесь нужно было критиковать относительность всякого наименования, ему приходилось гораздо боль-ше подчеркивать определяемость человеческого знания объектами, т. е. настаивать на уже ранее предложенном им учении о том, что вещи сами заявляют о себе субъективному сознанию человека.

Во-вторых, во избежание все той же относительности Платону пришлось здесь на первый план выдвигать также значение артикуля-ционно-акустического аппарата человеческой речи, хотя об этом раньше говорилось достаточно.

В-третьих,- и это самое главное - пришлось гораздо сильнее под-черкивать то осмысление, которое получает указанный артикуляционно-акустический аппарат, так как без этого в теории языка водворилась бы действительно полная относительность, т. е. всегдашняя правильность и в то же время всегдашняя неправильность всех имен вообще. Платон,

832

не давая окончательных ясных формул (а это, как мы уже хорошо знаем, его обычная манера), тем не менее настойчиво подчеркивает смысловое значение артикуляционно-акустического аппарата. Слоги и буквы обяза-тельно вносят в имя нечто новое. Но это новое опять-таки не оторвано от вещи, а только указывает на тот или иной более специальный ее отте-нок (389d). Уместно звучит у Платона также и термин «подражание», когда имеется в виду именно интерпретирующее подражание, а не пол-ное и абсолютное, которое ничего нового не давало бы в сравнении с самим предметом подражания, а потому было бы бесполезно (432Ьс). В та-ком случае мы не ошибемся, сказав, что Платон тут должен был бы упо-требить термин сигнификативный акт. Сам Платон говорит здесь уже не просто о смысловой значимости предмета, выраженной в имени, но о том, что мы на нашем языке назвали бы подлежащим, сказуемым и пред-ложением (431Ь). Следовательно, общая интерпретирующая семантика имени - это одно, а воплощенность этой семантики в конкретных сло-вах, т. е. в лексико-грамматическом материале,- это совсем другое. Поэтому будет правильно, если этот специальный оттенок общей семан-тики мы также назовем специальным термином, который пока еще не был доступен Платону, но который им вполне отчетливо мыслился,- это сигнификативный акт наименования.

В-четвертых, критикуя релятивизм, Платон не мог не находить в нем и рациональное зерно. А именно, с точки зрения Платона, нужно говорить пусть не об относительности наименований, однако все же об их приспособленности к тому, чтобы люди их понимали и таким образом в той или другой форме общались между собой. Это отчетливо видно из платоновского рассуждения (434е - 435а). Тут тоже говорится о репре-зентации вещей в человеческом сознании, о необходимости употребления слогов и букв, т. е. артикуляционно-акустического аппарата человеческой речи, об отражении предметных сущностей при посредстве этого аппара-та, или, как говорит Платон, о «подобии» того и другого, и, наконец, о взаимном понимании людей, употребляющих эти конкретно звучащие слова, по субстанции своей не имеющие ничего общего с объективными предметами и в то же время смысловым образом их достаточно вырази-тельно отражающие. Мы не ошибемся, сказав, что Платон здесь имеет в виду наше понятие коммуникативной функции слова, хотя до употребле-ния подобного термина дело у него опять-таки не доходит.

4. Последний вывод диалога (438е - 440е) также не отличается достаточной ясностью. Собственно говоря, тут просто повторяется мысль диалога «Менон» о разнице между бытием и становлением, т. е. между познаваемым бытием (поскольку оно устойчиво и раздельно) и непозна-ваемым становлением (поскольку оно сплошное, текучее и потому лише-но всякой расчлененности). По-видимому, это должно относиться как раз к именам и к тем предметам, которые они обозначают. Однако пол-ной ясности в данном вопросе мешают два обстоятельства. Во-первых, это заключение еще кое-как можно связать с беседой Сократа и Кратила об относительности имен. Но тогда это будет заключением только беседы с Кратилом, но не беседы с Гермогеном, хотя нам-то ясно, что это заключе-ние относится ко всему диалогу, что и заставило нас понимать его как особый раздел всего диалога, а не только беседы Сократа и Кратила. Во-вторых, у читателя диалога возникает некоторое разочарование вследствие того, что две области действительности, т. е. бытие и становле-ние, противопоставлены здесь друг другу достаточно отчетливо и убеди-тельно, но никак не показано, в чем же заключается их единство, которое само собой вытекает из всего диалога, однако в заключении никак не сформулировано. Сама собой напрашивается мысль, что Пла-тон еще будет касаться данного вопроса в других своих произведениях.

27 Платон, т. 1 833

Таким образом, платоновский «Кратил» очень богат глубокими мыслями. Однако свести эти мысли в одно целое очень трудно. Нам казалось, что если попытаться систематизировать все основные мысли «Кратила», оставшиеся в самом диалоге без всякой системы, то, пожалуй, ярче всего будет бросаться в глаза разная степень присутствия объектив-ной сущности вещей в субъективном сознании человека.

Имеются сущности вещей, или объективные идеи, но существует также и отражение их в человеческом субъекте. Сначала это бессильная репрезентация или какие-то теневые образы вещей, противостоящие их «истине» (439аЬ), которые могут соответствовать истине то более, то менее (431е). Но этот примитивный акт репрезентации может и гораздо более точно воспроизводить идеальную сущность вещей. Тогда имя вещи становится ее более или менее правильной интерпретацией, во всяком случае настолько специфической, что в отличие от увеличения или умень-шения чисел через прибавление отдельных единиц она уже не меняется при разных ее внешних изменениях (393de, 394b, 432а). Сам этот термин - «интерпретация» - еще не употребляется Платоном, он упо-требляет такие более общие термины, как «мудрость» (396d, 412b, 428d), «знание», или «познание» (412а, ср. 437а), причем знание связывается с вечным становлением вещей и, очевидно, не есть то знание вещей до их наименования, о котором говорится, например, в конце диалога (440ab, 435de, 436с, 437е - 438Ь), или «искусство» (428а, ср. также о «мастере» имен, 389а или об «орудии», 388а), «подражание» (422d, 423cd, 430b - е), «понимание» (см. о законодателе имен, нала-гавшем эти имена «в соответствии с тем, как он их постигал», 436Ь), либо, наконец, «научение» при помощи имен (387d - 388е, 428е, 435d). Далее, в диалоге подчеркивается активное «самовыражение» (423b, 433d) вещей, как бы вторгающихся в человеческое сознание, когда они непо-средственно стоят перед человеческим восприятием (430е). В результате этого в человеческом сознании образуется устойчивый и структурно оформленный тип, или образец (397а и др.), т. е. рельефно отчеканенное изображение идеальной сущности (слово тлжос; соответствует гл&голу тйдтш, что означает «чеканю», «выбиваю», «ваяю»). Значение такой интерпретации настолько универсально, что уже не зависит ни от места, ни от времени ее появления (390а). Но тогда репрезентативная функция превращается уже в мощный объективирующий акт имени в человече-ском сознании. Тогда становится понятным и тот термин, который при другом подходе к диалогу может пониматься только как некоторого рода курьез, а именно термин «законодатель» (388е), или «мастер» (389а), встречаемый нами в диалоге много раз. Очевидно, Платон хотел этим подчеркнуть полную определенность и твердость, а главное, полную законность того частичного присутствия идеальных сущностей в челове-ческом сознании, которое мы назвали интерпретирующей функцией имени. В одном месте диалога Платон об этом так и говорит - «закон» (388d), а в другом (390cd) заговаривает даже о том диалектике, под надзором которого должен быть «законодатель», хотя под диалектиком здесь Платон понимает пока еще только того, кто умеет правильно спра-шивать и отвечать. Наконец, если угодно, у Платона имеется даже и самый термин «объективирующий акт», потому что как же иначе пере-вести слово 3iQd|ig (действие), которое использовано в диалоге (386е)? Этому, конечно, нисколько не мешает тот факт, что таких актов относи-тельно одной и той же вещи может быть очень много (ср. 401 е - о «рое мудрости» в связи с вечной изменчивостью гераклитовского потока, а также 414с - о всевозможных перестановках и вставках букв при наименовании).

Итак, спрашивается: можно ли иначе назвать подобную систему по-

834

вятий, как не теорией различных степеней присутствия идеальных сущностей в человеческом сознании? Так мы и поступили при анализе «Кратила».

А. Ф. Лосев

В диалоге «Кратил» принимают участие три собеседника: Сократ, Гермоген и Кратил. Как большей частью бывает у Платона, он вводит в свои диалоги лиц вполне реальных, современников Сократа, его дру-зей, врагов, учеников и почитателей. Гермоген, который приглашает Сократа вступить в беседу,- родовитый афинянин, брат самого богатого человека в Греции, Каллия, сын Гиппоника. Получив половину отцов-ского наследства, Гермоген тем не менее виал в бедность. Он - верный слушатель Сократа. Он будет присутствовать при его кончине (Федон), с ним говорит Сократ перед судом (см.: Ксенофонт. Воспоминания... IV 8). Это Гермоген «изнывает от любви к высокой нравственности»; облик его соответствует его духовным запросам: «серьёзные брови», «недвиж-ный взор», «умеренные речи», «мягкий голос», «все светлое его сущест-во» (Ксенофонт. Пир 8, 3). Гермоген - полная противоположность своему богатому, тщеславному и жадному до удовольствий брату Каллию. Если о Гермогене мы обладаем довольно подробными сведениями, то о Кратиле известно очень мало. Он родом из Афин, верный последователь Гераклита. Довел до крайности его теорию вечной текучести, так как говорил, что в одну и ту же реку нельзя войти даже один раз (65, 3 Diels). Диоген Лаэрций (III 6) сообщает, что Платон после смерти Сократа посещал гераклитовца Кратила. О его обучении у Кратпла говорят Олим-пиодор в «Жизни Платона» (см.: Диоген Лаэрций. Приложение) и ано-нимный биограф Платона. Олимпиодор пишет, что Платон посвятил Кратилу одноименный диалог. Аристотель отмечает, что Платон с молодости был знаком с Кратилом и близок по своим взглядам к геракли-товской идее того, что «все чувственно постигаемое постоянно течет и о нем нет истинного знания» (65, 3 Diels). Немногочисленные свидетельст-ва о Кратиле собраны у Дильса (Bd II. Кар. 65).

Непосредственная проблема данного диалога - можно ли понять сущность вещи, если знаешь ее имя, иначе говоря, могут ли имена быть орудиями познания вещей. Тема эта для современников и предшествен-ников Сократа - атомистов и софистов - чрезвычайно актуальна. Ведь они впервые заговорили о происхождении «имен», или самого языка, впервые стали заниматься синонимикой, семантикой и этимологией, т. е. пытались установить систему имен, их смысл, их образование, связали развитие истории человека с его потребностью к общению по-средством слова.

О языковых теориях досократиков см.: Тройский И. М. Проблемы языка в античной науке // Античные теории языка и стиля/Под ред. О. Фрейденберг. М.; Л., 1936; Каракулаков В. В. Проблема языка у Ге-раклита // Язык и стиль античных писателей. Л., 1966; Он же. Первые греческие философы о роли языка в познании // Вопросы филологии. Вып. 16. Душанбе, 1963. И. М. Тройский устанавливает также четыре типа изменений, которым, по его мнению, подвергается имя, прежде чем оно сложилось в целостное слово. Это вставки, изъятия, замены и пере-становки тех или иных букв (звуков). При этимологическом толковании учитываются диалектные, архаические формы, а также наблюдения над живым языком.

27 * 835

1 Здесь - типичная для гераклитовца Кратила теория: от природы

каждой вещи присуще «правильное» имя, а люди по договору условились

называть ее по-своему, и имя тем самым уже не соответствует вещи («до-

говорившись» - auv&euevoi здесь не обязательно понимать буквально.

Вероятно, это просто указание на условность всякого обозначения с топки

зрения звуковой).- 613.

2 Намек на то, что имя Гермоген (букв.: «рожденный Гермесом»,

«потомок Гермеса») никак не соответствует облику и сущности Гермо-

гена. Гермес - бог-покровитель житейской удачи, торговли, ловкости, и

Гермоген, практически совершенно беспомощный, никак не может носить

имя, имеющее такое значение.- 613.

3 Сократ несколько видоизменяет известную пословицу (см.: Гиппий

больший, прим. 37). Таким образом, старинное изречение о том, что все

прекрасное по своей природе создается с трудом, Сократ истолковывает

по-своему: познать прекрасное трудно.- 613.

4 См.: Апология Сократа, прим. 9 и Протагор, прим. 52.-613.

5 Здесь Сократ снова шутит, на сей раз по поводу имени Гермогена,

как бы подхватывая шутку Кратила (см. прим. 2).- 614.

6 Гермоген в отличие от Кратила выражает распространенный среди

софистов взгляд, что главное в вопросе об именах - это договоренность о

том, как называть вещь. Правильности имени от природы не существует,

она - результат договора (иначе говоря, правильность всегда и во всем

относительна, условна и субъективна).- 614.

7 Рабы-чужеземцы, носившие имена, звучавшие «варварски» для

греческого уха, часто получали от своих хозяев новое имя (см., например,

Протагор 310с).- 614.

8 См.: Евтидем, прим. 32.- 616.

9 См.: Менон, прим. 6.- 616.

10 Евтидем - современник Сократа, хиосец, поздний софист, по сво-

им воззрениям близкий Калликлу и Полу (см.: Горгий); Платон называет

его именем диалог. См. также: Евтидем, преамбула.- 616.

11 Здесь перевод греческого 8i6og. См.: Евтидем, прим. 18.- 620.

12 В ориг. i6?a; ср.: Евтифрон, прим. 18.- 621.

13 См.: Ил. XX 73-74.- 623.

14 Гомер. Ил. XIV, 290-291 ( здесь и в прим. 15 «Илиада» цитиру-

ется в переводе Н. И. Гнедича).- 624.

15 См.: Гомер. Ил. II 813-814:

Смертные люди курган тот высокий зовут Батиеей, Вечноживущие боги - могилой проворной Мирины.

Ср. о «сторуком великане» в «Илиаде» (I 403):

Имя ему Бриарей у богов, у людей же - Эгеон.

В диалоге «Федр» (252Ь) Платон приводит стихи (видимо, им самим сочиненные) о разных наименованиях Эрота:

Люди прозвали его самого Эротом крылатым,

Боги ж - Птеротом, за то, что расти заставляет он крылья.

Новое имя получает человек, ставший бессмертным, например, в «Одиссее» (V 333-335):

836

Кадмова дочь Левкотея, прекраснолодыжная Ино,

Тут увидала его. Сначала была она смертной,

Ныне же в безднах морских удостоилась божеской чести.

Пер. В. В. Вересаева.- 624.

16 Троянский герой Гектор, сын царя Приама, имел сына Астианак-

та (он же Скамандрий), погибшего еще ребенком при взятии Трои грека-

ми.- 624.

17 Здесь у Платона неточность, возможно необходимая для хода

рассуждений Сократа. В «Илиаде» (VI 402 ел.) прямо говорится:

Именовал его Гектор Скамандрием, все остальные - Астианактом...

Пер. В. В. Вересаева Платон как бы забывает об этом месте и помнит только XXII 506:

Астианакт, как ребенку троянца, прозвание дали.

Пер. В. В. Вересаева

Объяснение этимологии имени «Астианакт» дано у Платона несколько ниже, 393а (см. также прим. 18).- 624.

13 Древние не различали звука и буквы. О классификациях букв (звуков) и слов см.: Тройский И. М. Указ. соч.- 625.

'9 Археполис - слово, состоящее из двух основ: «власть» (agxf|) и «город» (яоАдд), т. е. оно близко по своему значению к имени «Асти-анакт» («владыка города»).- 626.

20 По велению бога Аполлона и с помощью своей сестры Электры Орест отомстил за смерть отца, убив свою мать Клитемнестру (см.: Феаг, прим. 10 и Алкивнад II, прим. 8). Месть Ореста и его сестры стала темой трагедий Эсхила («Орестея»), Софокла («Электра»), Еврипида («Элект-ра», «Орест»).- 627.

2' См.: Апология Сократа, прим. 57.- 627.

22 Атрей (миф.) - отец Агамемнона и брат Фиеста, с которым они

вместе убили своего сводного брата Хрисиппа. Впоследствии он из мести

убил детей Фиеста и подал их в виде угощения брату.- 627.

23 Пелоп завоевал в жены дочь элидского царя Эномая Гипподамию,

победив в состязании колесниц с помощью возничего Миртила, которого

он потом вероломно убил.- 628.

24 См. прим. 23.- 628.

Гипподамия (см. прим. 23) была обещана отцом в жены победите-лю в состязании колесниц.- 628.

2й Тантал за свои проступки перед богами (похищал амбросию и нектар, открывал тайны богов; см. также: Евтифрон, прим. 22) вечно терпит муки жажды и голода в царстве мертвых - Аиде; над его головой нависает камень, грозящий падением.- 628.

2' См. прим. 23, а также: Горгий, прим. 81.- 628.

28 Здесь в корне имени «Зевс» мыслится глагол ?av (жить). Все ан-

тичные этимологии имени «Зевс» см.: Лосев А. Ф. Античная мифология

в ее историческом развитии. М., 1957. С. 96 - 97, 103-104.- 628.

29 Кронос - сын Урана и Геи, титан, отец Зевса и других олимпий-

ских богов. Древние связывали его имя или со словом y^qovoc, (время), или

с глаголом xoQeiv (выметать, чистить) и существительным vow; (ум);

согласно этому последнему толкованию, Кронос означает «чистый

умом».- 629.

837

30 Уран - Oogavog (небо) - древнейшее божество, порожденное

богиней Земли Геей и вступившее с ней в брак, от которого произошли ти-

таны, циклопы и сторукие, воплотившие в себе стихийную мощь космоса.

Урания (небесная) - имя одной из муз, а также прозвище Афродиты

(см. также прим. 63).- 629.

31 Гесиод (ср.: Апология Сократа, прим. 55) в данном случае упоми-

нается как автор генеалогической поэмы «Теогония» («Рождение бо-

гов»). См. также: Гиппий больший, прим. 15.- 629.

Евтифрон (см.: Евтифрон, преамбула) был известен фантастичен кими толкованиями имен.- 629.

33 См.: Апология Сократа, прим. 29. В распределении реплик в этом

месте мы отступаем от издания Барнета и принимаем чтение Шанца

и др. (ср.: Platonis opera/Rec. I. Burnet. T. I, adnot. crit. 379 d).-

630.

34 Труды и дни 121 - 123. По Гесиоду, человечество пережило четыре

века - золотой, серебряный, медный, героический - и находится в ста-

дии пятого, железного века (Труды и дни 109-201). Счастливые времена

для поэта в прошлом. Наивысшее блаженство - золотой век с полным

отсутствием труда (все даруют людям боги) и безболезненной, незамет-

ной, как сон, смертью.- 630.

35 См. выше 398а.- 631.

36 Здесь явная ирония Сократа и столь же ироническая и фантасти-

ческая этимология слова «герой».- 632.

61 Этимология имени avftQamog {человек) до сих пор не выяснена (см.: Hofrnann J. В. Etymologisches Worterbuch des griechischen. Mimchen, 1950; Frisk H. Op. cit.).- 632.

38 По Анаксагору, всю природу упорядочивает мировой Ум (см.:

Горгий, прим. 18).- 633.

39 См.: Горгий, прим. 45.- 634.

40 Орфики - последователи оккультного учения (см.: Горгий,

прим. 80).-634.

41 Гестия - богиня очага. По пифагорейско-платоновской системе

космоса она, как мировой очаг, находится в центре всех планетных сфер

(Филолай А 16 Diels), т. е. Гестия является центром всего существу-

ющего. Интересно сопоставить слово еооча с лат. essei»tia.- 634.

42 См.: Гиппий больший, прим. 21.- 635.

43 Рея (см.: Критон, ирим. 19) и Кронос (см. прим. 30) - титаны, де-

ти Урана и Геи.- 635.

Эти слова Гераклита см. в издании Дильса (22 А 6), Близок к данной мысли также fr. 91 Diels.- 636.

45 Сократ производит имя Рея от qeiv (течь); Кронос - от

xQovvog (источник).- 636.

46 См.: Ил. XIV 200 ел.- 636.

47 См.: Теогония 337-368.- 636.

48 См.: Ион, прим. П.- 636.

49 Об Океане и Тефии - fr. 25, 109, 112, 114, 117 Kern.- 636.

50 См.: Горгий, прим. 81.- 636.

51 См. там же.- 637.

52 Этимология слова «Аид» - «безвидный», «невидимый» - сейчас

оспаривается. Подробнее об этом см.: Горгий, прим. 45.- 638.

3 Сирены (миф.- девы-птицы) у Платона (Государство X 617Ь) восседают на небесных сферах и тем самым создают созвучие восьми то-нов, т. е. космическую октаву. Сирен, которых Платон помещает в Аид, Прокл, комментируя Платона, именует «родом очистительным», который «охвачен мыслями об Аиде» (см.: Procli Diadochi in Platonis Cratylum commentaria/Ed. G. Pasquali. Lipsiae, 1908).- 637.

338

54 См.: Горгий, прим. 81.- 638.

55 Узы Кроноса - связи самой природы, которая удерживает в своих

ведра к все живое.- 638.

56 Деметра - богиня плодородия и земледелия, мать Персефоны, по-

хищенной Плутоном и ставшей владычицей мертвых (см. также: Менек-

сен, прим. 15). Арес - один из сыновей Зевса и Геры, бог стихийной, не-

упорядоченной войны. О Гере и Гефесте см.: Апология Сократа, прим. 25

и Евтифрон, прим. 20. Научные этимологии имен Геры, Аполлона, Лето,

Гефеста, Афины, Ареса трудны, так как это догреческие имена, относя-

щиеся к древнейшему балканскому и малоазийскому субстрату.- 638.

57 Феррефатта (в такой форме это имя встречается у Софокла, Еври-

иида и Аристофана), иначе Ферсефона, или Персефона,-супруга

Аида.- 638.

58 Возможно, здесь имеется в виду cpovoc; - «убийство», хотя в ори-

гинале стоит 6eiv6g.- 638.

59 Хотя данные здесь Платоном толкования имени «Аполлон» с науч-

ной точки зрения и не выдерживают никакой критики, они хорошо

отражают основные функции Аполлона - целителя и губителя, пророка

а музыканта, установителя мировой гармонии.- 640.

60 Лето - мать Аполлона и Артемиды.- 640.

61 Артемида - сестра Аполлона, девственная богиня-охотни-

ца.- 640.

62 Дионис - бог плодородия и виноградной лозы. См. также прим.

70.- 640.

6i См.: Теогония 195-200:

...ее Афродитой

«Пенорожденной», еще «Кифереей* прекрасновенчанной Боги и люди зовут, потому что к Киферам пристала, «Кипророжденной» - что в Кипре, омытом волнами, родилась.

Пер. В. В. Вересаева.- 641.

64 Афина, по Гесиоду (Теогония 886 - 896),- дочь Зевса и Метиды (Мудрости), которую поглотил Зевс перед рождением Афины. Отсюда миф о рождении Афины одним отцом, Зевсом, без участия женщины, а также представление об Афине как о воплощенной мысли Зевса и самой мысли. Об Афине, «устрояющей умы, души и тела», см. в орфических фрагментах (fr. 210 Kern), а также в «Орфических гимнах» XXXII. Именно в связи с таким толкованием функций Афины и связано дальней-шее замечание Сократа (406d), что ему не пристало забывать об Афине. См. также: Евтидем, прим. 56 и Протагор, прим. 33.- 641.

Альфа вместо эты была характерна для дорийского наре-чия.- 641.

[ Oeovori букв.: «божественное разумение».- 641.

Здесь перефразируется гомеровский стих (Ил. V 221 ел.):

...тогда каковы, ты увидишь, Тросовы кони...

См. также прим. 32.-642 ** Ср. 387Ь, ЗШе.-642.

Гермес и Ирида (миф.) - вестники богов, почему и связываются с глаголом eigeiv (говорить). По своему происхождению эти имена тоже негреческие. О Гермесе см. также прим. 2.- 642.

Пан - козловидный бог лесов, полей, охранитель стад; это божест-

839

во из круга дионисийских культовых представлений. Он один из спутни-ков Диониса, свита которого состояла из козлоподобных демонов.- 643.

7 Античная традиция производит наименование жанра трагедии от слова iQayoq (козел). Так своеобразно толкует Сократ козлоподобную «лживую» сущность полубога Пана,- 643.

12 Пан - сын Зевса или Гермеса.- 643.

73 Об отраженном свете Луны см. А 77 Diels: «Фалес, Анаксагор...

учили, что Луна ежемесячно убывает, сопутствуя Солнцу и получая от

него свет».- 644.

74 См.: Ион, прим. 17.- 644.

75 «Огонь», «вода», «собака» - в греч. яз. слова индоевропейского

происхождения. Их древние корни - малоазийские (хеттские, тохарские,

фригийские, лидийские), т. е. для грека Сократа - варварские.- 645.

/0 Ср.: Протагор, прим. 31.- 645.

77 Поговорка, связанная с басней Эзопа об осле, который надел льви-ную шкуру и выдавал себя за льва (см.: Corpus iabularum Aesopicarum. Т. 1. Fasc. 2. N 199 - три варианта басни).- 646.

/8 Видимо, Сократ намекает здесь на гераклитовцев с их вечным тече-нием, на атомистов с их непрерывным движением атомов и на софистов с их релятивизмом. Все они занимались именами, их происхождением, их историей. У Демокрита были трактаты: «О речениях», «Именослов», «О благозвучных и неблагозвучных буквах» и др. Среди софистов были такие знатоки имен, как Протагор, Продик, Гиппий. Известен безымян-ный софистический трактат «Двойные речи» (конец V в.). Гераклитовец Кратил был также любителем толковать имена,- 646.

19 В ориг. (чтение Барнета) асе. Ala. Игра слов; ср. 6id - «через», «из-за»: Зевс - причина всего, то, из-за чего все происходит.- 648.

80 Чтобы перепрыгнуть через ров, надо сразу сделать один большой

прыжок. Сократ хотел бы узнать, что такое право, сразу, как бы одним

прыжком, а не шаг за шагом перебираться по положенной через ров лест-

нице.- 648.

81 См.: Горгий, прим. 18.- 649.

82 У Гомера (Ил. VI 265) с этими словами обращается Гектор к своей

матери, которая предлагает ему перед поединком чашу с вином.- 650.

3 Здесь и ниже (416b - d) Сократ дает своеобразное истолкование этимологии слова «прекрасное» (xa^ov). Он сопоставляет его с глаголом xaXotv (называть), в котором в свою очередь ему слышится созвучие со словом vote; (ум; винительный падеж - vow), и таким образом он свя-зывает «прекрасное» с «разумом», «умом», «мыслью».- 652.

84 Употребление дзеты (?) вместо дельты (6) - результат тенденции к так называемой спирантности и переднему произнесению согласной. В VI-V вв. эти тенденции наблюдались в Элиде, на Родосе.- 654.

Здесь намек на нечто неделимое в слове, какой-то «атом», «ко-рень» слова. Простейшие частицы - o"TOi%eia (стихии, элементы), кото-рыми сначала обозначались буквы. В философии этот термин имел значе-ние «элемент», «вещество». О раннем этапе употребления этого понятия см.: Лосев А. Ф. Стойхейон. Древнейшая история термина. УЗ МГПИ им. Ленина. 1971, N 450. С. 18-26.- 659.

86 Подражание (n'i\ir\eic.) - термин, часто встречающийся у Платона и Аристотеля. Понимался Платоном как воспроизведение какого-то образа (идеи, эйдоса; см.: Евтифрон, прим. 18). У досократиков этот термин в философском смысле не встречается. Но для понимания мысли Сократа о первоначальных словах, созданных подражанием, важен не только fr. 154 (Diels) Демокрита (324 Маков.): «От животных мы путем подражания научились важнейшим делам: [& именно мы - ученики] паука в ткацком и портняжном ремеслах, [ученики] ласточки в построении жилищ и [уче-

840

ники] певчих птиц, лебедя и соловья, в пении»,- ной fr. 26 (313 Маков.). Здесь мнение Кратила поддерживается Пифагором и Эпикуром, а мнение Гермогена - Демокритом и Аристотелем. Для Пифагора «имена вещам дает душа» или тот, «кто видит ум и естество сущего». Слова - это «как бы статуи» сущих вещей в виде имен, являющихся подражанием числам (ср. 58 В 12 Diels). Для Демокрита «имена - по установлению», они не что иное, как «звучащие статуи богов», так как «первые люди положили вещам имена в избытке мудрости», они, «как наилучшие ваятели, открыли силы богов посредством имен, служащих как бы образцами богов» (68 В 142 Diels = 314 Маков.). О подражании (мимесисе) в античности см.: Roller N. Die Mimesis in der Antike. Bern, 1954.- 660.

87 См. прим. 19.-661.

88 Имеется в виду неожиданное появление божества в трагедии -

«deus ex machina». Ср. у Цицерона (О природе богов I 20): «Вы прибе-

гаете к богу по примеру поэтов, авторов трагедий... когда не знают, как

довести действие до развязки» (Философские трактаты).- 663.

89 Попытку выразить с помощью звука особенности того имени, в ко-

торое он входит, а значит, и особенности вещи или действия, которое вы-

ражено этим именем, можно найти и у эллинистических риторов. Диони-

сий Галикарнасский в сочинении «De compositione verborum» (14-16//

Dionysii Halicarnasei opuscula critica et rhetorica. Opp. II; русск. пер.:

О соединении слов//Античные риторики/Пер. М. Л. Гаспарова. М., 1978)

пишет о звуках «нежных и твердых», «гладких и шероховатых». Демет-

рий Фалерейский (О стиле III 174-178) тоже пишет о «складных», но

тяжеловесных звуках, «гладких» и «шероховатых», о тех, что обладают

«изяществом» (см.: Demetrii Phalerei de elocutione libellus; русск. пер.

H. А. Старостиной и О. В. Смыки см. в кн. «Античные риторики»). - 664.

90 Труды и дни 361 ел.:

Если и малое даже прикладывать к малому будешь, Скоро большим оно станет, прикладывай только почаще.

Пер. В. В. Вересаева.-665.

91 Гомер. Ил. IX 664 ел. Александрийские грамматики называют эту

песню «Мольбы» (или «Просьбы»), так как здесь ахейские послы (Аякс,

Одиссей, Диомед) умоляют Ахилла вступить в бой.- 666.

92 Ср.: Гомер. Ил. I 343 ел. (слова Ахилла об Агамемноне):

«Прежде» и «после» связать не умеет, не может придумать, Как, пред судами своими сражаясь, спастися ахейцам.

Пер. В. В. Вересаева.- 666.

93 Возможно, Кратил был сыном афинянина Смикриона.- 668.

94 По мнению Сократа, здесь и ниже подражание (изображение пред-

мета, или его образ,- eixwv, 432) не может быть буквальным копирова-

нием. Здесь сказывается принципиальная новизна Платона по сравнению

со старой натурфилософией, еще не порвавшей с мифологической значи-

мостью имени.- 671.

95 Сократ намекает, по-видимому, на какой-то широко известный в то

время, возможно, не очень скромный обычай жителей о. Эгина. Во вся-

ком случае никто из античных комментаторов это место не поясня-

ет.- 672.

96 Сократ указывает на реальное произношение эретрийцев (мало-

азиатских ионийцев), которым был свойствен так называемый ротацизм,

т. е. переход «сигмы» (о) в «ро» (о), и не только в конце слова, как здесь,

но и в середине.- 673.

841

97 См.: Евтифрон, прим. 18.- 680.

98 Сократ здесь критикует гераклитовцев, в том числе Кратила, кото-

рые довели до крайности учение Гераклита о вечном движении

(65 4 Diels).-680.

99 В ориг. «катар» (катадеои<;), что по-гречески означает болезнь, со-

провождающуюся выделением или истечением слизи (например, на-

сморк, расстройство желудка и др.). О чем именно идет здесь речь - не

вполне ясно. -680