Примечания

[1][1] Э. Гуссерль, „Логические исследования", в 2-х томах, 1900 и 1901 гг.

[2][2] В статье „Философия как строгая наука" („Logos", т. 1,1910, с. 316-318); см. особ, изложенное относительно понятия опыта, с. 316. Ср. подробное рассуждение, посвященное отношению между феноменологией и описательной психологией уже в моем обзоре: „Сообщение о немецких сочинениях по логике за 1895-1899 годы" в „Архиве систематической философии", т. IX, 1903, с. 397-400. И сегодня я не переменил бы там ни слова.

[3][3][3][3] Туг вам никаких историй не рассказывают. Когда тут говорится об изначальном, то не стоит и нельзя думать при этом о генезисе, будь то о психологически-причинном, будь то об эволюционно-историческом. Какой же еще тут смысл подразумевается, достигнет своей рефлективной и научной ясности лишь позднее. Однако каждый с самого начала почувствует, что предшествование по времени эмпирически-конкретного фактического познания какому-либо иному, например, любому математически-идеальному познанию не обязательно должно иметь объективный временной смысл и вполне вразумительно в смысле невременном.

[4][4] Как трудно бывает психологическому исследователю в наше время усвоить себе столь простой и вполне фундаментальный взгляд, показывает странная полемика, какую О. Кюльпе ведет с моим учением о категориальном созерцании в книге „Реализация" (т. 1,1912, с. 127), которая только что получена мною. Я сожалею, что столь замечательный ученый не понял меня. Критический ответ, однако, невозможен, если недоразумение столь основательно, что от смысла собственный утверждений ничего уже не остается.

[5][5] В "Логических исследованиях" я обычно пользовался словом „идеация" для обозначения высматривания сущности из самого первоисточника, в большинстве случаев даже для адекватного. Однако, как видно, есть потребность в более свободном понятии, которое охватывало бы любое сознание, какое попросту и прямо направлено на какую-либо сущность и схватывает, полагает ее, в том числе и всякое „темное", т. е. уже не созерцающее сознание.

[6][6] Ср. мою статью „Философия как строгая наука", Logos (I), с. 315.

[7][7] Об идее чистой логики см. „Логические исследования", т. I, заключительная часть.

[8][8] См. об этом ниже, раздел III, часть I, § 72.

[9][9] Ср. „Логические исследования", т. 2, третье исследование, § 11. ,40

[10][10] Ср. о различении логических категорий как категорий значения и категорий формально-онтологических — „Логические исследования", т. I, § 67. К категориям целого и части относится в особенности все третье „исследование" второго тома. — Тогда я еще не решился принять сомнительное по историческим причинам выражение „онтология" и (см. с. 222 первого издания) обозначил это Исследование как фрагмент „априорной теории предметов как таковых", что А. фон Мейнонг сократил до „Теории предмета". В отличие от прежнего, принимая во внимание изменившуюся ситуацию, я считаю правильнее вновь вернуть права старинному выражению „онтология".

[11][11] Ср. „Логические исследования", Т. II, 6-е исследование, второй раздел (особенно § 64 и далее).

[12][12] Более конкретное изложение столь важной для учения о формах значений — основополагающего раздела „априорной грамматики" — теории „синтактических форм" и „синтактических материалов" будет дано при публикации моих читанных на протяжении многих лет лекций по чистой логике. О „чистой" грамматике и общих задачах учения о формах значений см. „Логические исследования", Т. II, четвертое исследование.

[13][13] Ср. подробные анализы в „Логических исследованиях", т. II, 3-е исследование, особенно в новом, несколько улучшенном издании (1913).

[14][14] О характерном понятии скептицизма см. „Пролегомены к чистой логике", „Логические исследования", т. I, § 32.

[15][15] Ср. „Логические исследования", т. I, особенно часть 4 и 5.

[16][16] Ср. „Логические исследования", 1, 6-е исслед., § 45 и далее. Равно как и выше, § 3.

[17][17] Рассуждения подобные тем, что, например, имеют место в только что вышедшем учебнике по психологии Эльзенганса, являются, на мой взгляд, психологическими фикциями, не имеющими ни малейшего основания в феноменах.

[18][18] К сожалению, полемика с „Логическими исследованиями" и моей статьей в „Логосе", даже благожелательная, по большей части ведется на этом уровне.

[19][19] См. об этом в дальнейших разделах этой работы, посвященных феноменологическим анализам.

[20][1] Ср. выше, § 15.

[21][2] Ср. выше, § 35.

[22][3] Сейчас, как и во всем этом сочинении, мы пользуемся словом „принципиально" в строгом смысле слова, соотнося его с наивысшими, а потому и самыми коренными сущностными всеобщностями, или же сущностными необходимостями.

[23][4] В своих гёттингенских лекциях я, начиная с летнего семестра 1904 г., заменил улучшенным то недостаточное изложение отношения между простыми и фундируемыми созерцаниями, какое я, еще слишком завися от подходов господствующей психологии, давал в своих „Логических исследованиях", — в лекциях я сделал подробные сообщения и о своих продолжающихся изысканиях, что, кстати говоря, возымело действие, терминологически и в специальной литературе. В последующих томах „Ежегодника" я надеюсь поместить и эти, и иные давно уже используемые в моих лекциях исследования.

[24][5] Речь, следовательно, идет о совершенно особом, особо выделенном случае эмпирических необходимостей, какие упомянуты в конце второго абзаца § б настоящего трактата. Ср. также третье исследование второго тома „Логических исследований" в новом издании.

[25][6] Необходимо не забывать о том, что основополагающее феноменологическое понятие мотивации, выступившее как близкое следствие произведенного в „Логических исследованиях" обособления чисто феноменологической сферы (и, в частности, в виде контраста к понятию причинности как сопрягаемой с трансцендентной сферой реальности), есть обобщение того понятия мотивации, в соответствии с которым мы, говоря о цели, можем, например, сказать, что волить цель значит волить средства к ее достижению: одно воление мотивирует другое. Во всем остальном же понятие мотивации испытывает — по причинам существенным — различные изменения; неизбежные при этом эквивокации неопасны и даже представляются необходимыми, а феноменологические ситуации проясняются.

* Не нуждается ни в чем для своего существования.

** Вещей.

*** Порядок и связь вещей; порядок и связь идей.

[26][7] Эти рассуждения подвигли меня к усмотрению, в духе критики разума, того, что осуществима трансцендентальная „эпохе", которая делает возможной существование вполне обоснованной и независимой трансцендентальной философии.

[27][8] Ср. рассуждения о теории знаков и образов в § 43.

[28][9] „Противосмысленность" является в этом сочинении логическим термином и не выражает ниткой внелогической эмоциональной оценки. И величайшие исследователи иногда впадают в противосмысленность, и если наш научный долг состоит в том, чтобы высказать это, это никак не сказывается на нашем уважении к ним.

[29][10] Ср. выше § 40.

[30][11] Ср. выше § 43.

[31][12] Ср. выше § 49.

[32][13] Ради впечатляющего контраста я позволил себе в этом месте временно расширить понятие „смысла" — это мера чрезвычайная и, однако, по-своему допустимая.

[33][14] Логических исследованиях" я в отношении чистого „я" занял скептическую позицию, которую не мог удержать в ходе своих дальнейших исследований. Мои возражения против содержательного „Введения в психологию" Наторпа (том второй (первое издание), с. 340 и далее), таким образом, в главном пункте несостоятельны. (К сожалению, я не прочел и не смог учесть недавно вышедшую в свет новую редакцию сочинения Наторпа.)

[34][15] Ср. выше § 26. На феноменологии затем естественным образом основываются так называемые специальные философские науки.

* Здесь и сейчас.

[35][1] Ср. выше, § 44.

[36][2] Ср. §4. 146

[37][3] Фраза, как цитата, замечательно пригодная для того, чтобы натурализм поиздевался над эйдетическим способом познания.

[38][4] Для понимания дальнейших рассуждений ср. I часть первого раздела, особенно §§ 12,15 и 16.

[39][5] Ср. выше, § 15.

[40][6] См. об этом „Логические исследования", т. I, изд. 2-е, § 69 и § 70. — Введенные здесь понятия послужили мне уже в начале 1890-х годов (в задуманных как продолжение „Философии арифметики" „Исследованиях теории формально-математических дисциплин") — по преимуществу для принципиального решения проблемы воображаемого (см. краткое указание в „Логических исследованиях", т. 1, изд. 1-е, с. 250). Лекции и семинарские занятия предоставляли мне нередкую возможность подробно развертывать соответствующие понятия и теории, а в зимний семестр 1901 — 1902 гг. я обсуждал их в форме двойного доклада в Геттингенском „Математическом обществе". Отдельные, относящиеся к этому кругу мыслей, положения перешли в научную литературу, где не всегда называют источник. Любому математику сразу же бросится в глаза сходство понятия дефицитности и „аксиомы полноты", введенной Д. Гильбертом в основание арифметики.

[41][7] Вновь иной фундаментальный вид абстракции - тот, который приводит к образованию формально-онтологических сущностных понятий.

[42][8] Ср. выше, § 38 и § 45.

[43][9] Ср. его второй обзор — „О новейших исследованиях в области психологии памяти и психологии ассоциативной за 1905 год" в „Архиве общей психологии", т. IX, 1907. — Г.Й. Ватт вступает в дискуссию исключительно с Теодором Липпсом. Хотя мое имя при этом и не упоминается, однако я полагаю, что могу рассматривать его критику и как направленную против меня, поскольку значительная часть его реферата может быть отнесена и к моим „Логическим исследованиям" (1900—1901), и к работам Т. Липпса, которые увидели свет позднее.

[44][10] Указ, соч., с. 5.

[45][11] Указ, соч., с. 7.

[46][12] Указ. соч., с. 12.

[47][13] Ср. выше, § 70.

[48][14] Указ, соч., с. 12.

[49][15] Отнюдь не переводим мы весь спор в домен теологии — идея „Бог" есть необходимое пограничное понятие всех теоретико-познавательных размышлений или же, иначе, неизбежный индекс для конструирования известных пограничных понятий, без каких не мог бы обойтись и философствующий атеист.

[50][16] В процессе печатания текста я в только что вышедшей в свет „Теории познания на психофизиологической и физикалистской основе" Т. Цигена читаю следующее характерное высказывание о „подозрительной т. н. интуиции, или очевидности... с ее двумя главными свойствами — во первых, она у каждого философа и во всякой философской школе — своя, и во-вторых, она с большой готовностью вмешивается в дело именно тогда, когда автор как раз преподносит крайне сомнительный пункт своего учения, — вот тут блеф и должен предотвратить любые сомнения". Как явствует из контекста, эта критика имеет в виду излагаемое в „Логических исследованиях" учение о „всеобщих предметах", или „сущностях", и о сущностном созерцании. Так и говорится у Цигена далее: „Чтобы отличить такие сверх- эмпирические понятия от презренной массы обыкновенных понятий, им приписали особую всеобщность, абсолютную точность и т.д. Как я полагаю, все это — человеческое высокомерие" (с. 413). Не менее характерно для этой теории признания и следующее высказывание (с. 441), относящееся к интуитивному постижению „я" и в разумении автора, очевидно, общезначимое: „Для меня было бы мыслимо лишь одно-единственное удостоверение такой первичной интуиции — все чувствующие и мыслящие индивиды единодушно констатировали бы подобную интуицию". — Кстати говоря, естественно, нельзя отрицать того, что весьма часто, ссылаясь на „интуицию", творят форменные безобразия. Остается только вопрос — можно ли творимые с мнимой интуицией безобразия разоблачить иначе, нежели с помощью интуиции действительной. Ведь и в сфере опыта творится немало безобразий с „опытом", и было бы совсем худо, если бы мы стали по этой причине именовать „блефом" опыт вообще, а удостоверение стали бы ставить в зависимость от взаимосогласия всех констатирующих подобный „опыт" чувствующих и думающих индивидов, что вело бы, тем не менее, к бесконечному регрессу. См. об этом выше главу II раздела I.

[51][17] См. мою статью в журнале „Logos", I, с. 302—322.

[52][18] Две тоже полученные мною во время печатания текста статьи А. Мессера и И. Кона (в первом томе издаваемых Фришайзеном-Кёлером „Ежегодников философии") вновь показывают, что даже и основательным исследователям трудно освободиться от груза господствующих предрассудков и — при всей симпатии их к феноменологическим устремлениям — постичь своеобразие феноменологии как „учения о сущностях". Оба автора, в особенности же Мессер (я имею в виду и его прежние критические высказывания в „Архиве общей психологии", т. XXII), неверно поняли смысл моего изложения — не поняли его до такой степени, что оспариваемое ими под видом моего учение безусловно не принадлежит мне. Надеюсь, что более подробное изложение в настоящей работе воспрепятствует появлению недоразумений подобного рода.

[53][19] Относящиеся к этой проблеме усилия автора долгое время были тщетны, пока наконец не были завершены в 1905 году, после чего результаты сообщались в Геттингенских университетских лекциях.

[54][20] Ср. § 118.

[55][21] Здесь „горизонт"— в том значении, в каком в § 35 речь идет об „ореоле" и „заднем плане".

[56][22] См. выше §§ 36—38.

[57][23] См. выше § 37.

[58][24] Ср. § 81.

[59][25] См. том второй, 6-е логическое исследование (издание первое), § 58, с. 652; понятие первичного содержания, кстати, встречается и в моей „Философии арифметики" (1891, с. 72 и др.).

[60][26] В немецком языке „sinngebend" и „sinnlich" соответственно. Двусмысленность происходит оттого, что „Sinn" может значить и „чувство", и „смысл".

[61][27] См. „Явления и психические функции" К. Штумпфа и его же „К классификации наук - обе эти статьи в „Трактатах Королевской Прусской Академии наук за 1906 год.

[62][28] Ср. § 41 и далее.

* Может быть, надо специально обратить внимание: переводчик употребляет слово "дата" в значении "данные".

[63][29] См. „Логические исследования" (первое издание), т. II, 1-е исследование, § 14, с. 50 об „исполняющем смысле" (и 6-е исследование, § 55, с. 642 о „смысле восприятия"); кроме того, 5-е исследование, § 20 о „материи" акта, 6-е исследование, §§ 25 — 29.

[64][30] Ср. выше, § 43.

* в идеальном случае

[65][31] Внимание — это главная тема современной психологии. Нигде сенсуалистический по преимуществу характер последней не бросается в глаза так, как в разработке этой темы, ибо до сих пор, насколько мне известно, не была особо подчеркнута даже сущностная взаимосвязь, какая существует между вниманием и интенциональностью — тот фундаментальный факт, что внимание есть не что иное, как один из основным видов интенциональных модификаций. После выхода в свет „Логических исследований" (см. 2-е исследование, §§ 22 — 23, с. 159-165, и 5-е исследование, § 19, с. 385) иногда говорят, правда, о связи внимания и „предметного сознания", однако за немногими исключениями (см. труды Т. Липпса и А. Пфендера) так, что в этом не чувствуется понимания того, что речь здесь идет о решительном приступе к новому учению о внимании и что дальнейшие исследования должны вестись в рамках интенциональности, причем прежде всего не исследования эмпирические, но исследования эйдетические.

[66][32] Ср. „Логические исследования", т. II (первое издание), пятое исследование, § 21, с. 321 и далее.

[67][33] Что касается сформулированного Больцано понятия „суждения в себе", „предложения в себе" то по изложению его „Наукоучения" можно видеть, что Больцано так никогда и не достиг ясности на предмет собственного смысла его концепции, прокладывавшей новые пути. Здесь принципиально возможны две интерпретации, каждая из которых может именоваться „суждением в себе", — специфичность переживания суждения (ноэтическая идея) и коррелятивная с ней нозматическая идея; однако Больцано не увидел этого. Его описания и разъяснения допускают два различных смысла. Как объективно настроенный математик он во всяком случае держал как цель перед глазами ноэматическое понятие, хотя один случайный поворот мысли (а именно, — см. т. I, с. 95, — одобрительное цитирование „Учения о мышлении" Мемеля), казалось бы, свидетельствует о противоположном. Он держал это понятие перед глазами как цель точно так, как арифметик держит перед глазами число, — установка последнего направлена на операции с числами, а не на феноменологические проблемы соотношения числа и сознания числа. Здесь, в сфере логики, как и вообще, этому великому логику была совершенно чужда феноменология. Это должно быть ясно каждому, кто действительно изучал „Наукоучение" Больцано, ставшее ныне такой редкостью, и кто не склонен смешивать разработку фундаментальных эйдетических понятий — наивное в феноменологическом смысле достижение — и феноменологическую их разработку. Или же надо последовательно именовать феноменологом и всякого математика, творчески проявившего себя в области понятий, как, например, Г. Кантора с его гениальной концепцией основных понятий теории множеств и в конце концов самого неведомого творца основных геометрических понятий во времена седой древности.

* Порядок и связь вещей - порядок и связь идей (наверное, в смысле Спинозы)

[68][34] Ср. выше, § 91.

[69][35] Об этом различии см. ниже, §11.

[70][36] Более конкретное о понятии „предложения" в нашем чрезвычайно расширительном смысле содержится в главе 1 раздела четвертого.

[71][37] Было бы поучительно вновь продумать на основе производимых в настоящих главах попыток прояснения доксических событий проницательный трактат А. Райнаха „К теории негативного суждения" (в „Мюнхенских философских трактатах", 1911), рассмотрев его проблематику в свете нашего изложения.

[72][38] См. „Логические исследования", т. II (первое издание), 6-е исследование, § 44, с. 611 и далее.

[73][39] О сущностях и противо-сущностях см. § 114.

[74][40] Относительно обсуждавшихся до сей поры моментов учения о модификации нейтральности уже в „Логических исследованиях", что касается главного, в особенности отношения к фантазии, было достигнуто правильное их понимание; см. 5-е исследование, в особенности в § 39 противопоставление „качественной" и „имагинативной модификации", причем первая из них имела смысл той самой модификации нейтрализации, какую обсуждаем мы здесь. — Поскольку же книга Мейнонга „О допущениях" (1902) подробно трактовала вопросы, родственные обсуждающимся в настоящих главах, то я должен заявить, почему я могу исходить лишь из своих прежних работ, а не из его книги. На мой взгляд эта книга, при далеко заходящих совпадениях — по материи и теоретической мысли — с параллельными разделами „Логических исследований", все же не принесла достижений, существенно выходящих за рамки моих опытов, как по содержанию, так и по методу. Многие мотивы, которым я, и, видимо, по праву, продолжаю придавать большое значение, остались без внимания в его книге, особенно же те моменты, какие обсуждались у нас выше. Ясно выявленные в нашем, только что проведенном изложении смешения прямо-таки составляют саму сердцевину мейнонговского понимания допущений.

[75][41] Ср. § 35, § 37, § 92.

[76][42] Ср. выше, § 105.

[77][43] См. вышесказанное в конце § 105.

[78][44] См. ниже, § 117, первый абзац.

[79][45] Ср. выше, § 84.

[80][46] Твердое и сущностное ограничение наиболее широкого, исходящего из названных сфер, понятия представления, разумеется, есть важная задача систематического феноменологического исследования. Что касается всех этих вопросов, то мы отсылаем к вскоре выходящим в свет публикациям, в теоретическом содержании которых и заимствованы те констатации, какие кратко указываются в настоящих исследованиях.

[81][47] Об этом ср. ниже, раздел IV, глава III.

[82][48] См. ниже заключительную главу раздела IV.

[83][49] Ср. „Философию арифметики", с. 80 и др.

[84][50] Ср. относящиеся к этому первые попытки в „Логических исследованиях": т. II, 5-е исследование, §§ 34—36, а кроме этого 6-е исследование, § 49, a относительно учения о синтезе вообще — раздел второй настоящих исследований.

[85][51] Кстати говоря, понятие „синтезис" — синтез — отличается двусмысленностью, впрочем, едва ли чему-либо вредящей, поскольку оно обозначает то полный синтетический феномен, то просто „характер" синтетического акта, высший тезис этого феномена.

[86][52] На этот факт автор впервые натолкнулся (более десятилетия тому назад) при попытке реализовать идеи формальной аксиологии и практики в качестве аналога формальной логики.

[87][53] Ср. в этом аспекте „Философию арифметики", с. 28, где уже проводится различение „психологического описания феномена" и „указания его значения и говорится о „логическом содержании" в отличии от психологического.

[88][54] Как это можно видеть из второго тома „Логических исследований", где эти феномены составляют основную тему.

[89][55] На деле то и был путь, на каком „Логические исследования" стремились проникнуть в феноменологию. Второй же путь, с противоположной стороны, а именно со стороны опыта и чувственных данностей, каким автор тоже шел с начала 90-х годов, не вполне отразился в названном сочинении.

[90][56] Ср. выше, § 122.

[91][57] Ср. §67.

[92][58] Ср. „Логические исследования", т. II, 4-е исследование, § 6 и след.

[93][59] Ср. там же, § 5 и далее, с. 296-307.

[94][60] Нельзя говорить, что выражение — придание выражения — выражает доксический акт, — если только, как сейчас, разуметь под приданием выражения само же означивание. Если же выражение сопрягать с гласящими словами, то так говорить вполне допустимо, но только при этом смысл совершенно меняется.

[95][61] Ср. ко всему этому параграфу заключительную главу 6-го исследования (в т. II „Логических исследований"). Можно видеть, что автор тем временем не стоял на месте и что несмотря на все сомнительное и незрелое в данных там анализах, все же двигался в прогрессивном направлении. Мои анализы не раз оспаривали, не входя, однако, действительно в новые мыслительные мотивы и проблемные постановки, которых были там предприняты.

[96][1] Такой оставалась еще установка „Логических исследований". В сколь бы значительной мере и сама природа вещей ни вынуждала производить ноэматический анализ, все же таковые рассматриваются там, скорее, как индексы параллельных ноэтических структур: сущностный параллелизм ноэтических и ноэматических структур еще не достиг там ясности.

[97][2] К. Твардовский. К учению о содержании и предмете представлений. Вена, 1894.

[98][3] Пустоту неопределенности нельзя смешивать с пустотой созерцания, с пустотой темного представления.

[99][4] Ср. §114.

[100][5] Ср. 5-е исследование, §§ 20-21, с. 386-396. Ср., впрочем, и 6-е исследование, § 25, с. 559. Конечно, теперь нейтральная „оставленность" уже не значит для нас „качества" (тезис) среди прочих качеств, а значит модификацию — такую, которая „отражает" вообще все качества, а тем самым и целые акты.

[101][6] В смысле излагавшегося выше: § 127 и далее, а также §§ 105-106 и далее.

[102][7] Ср. §76.

[103][8] Ср. §104.

[104][9] Прорыв в этом направлении был произведен гениальным сочинением Брентано „О происхождении нравственного познания" (1889), — перед этим сочинением я испытываю чувство глубокой благодарности.

[105][10] „Познание" — этим словом обычно называют логическую истину — как обозначается она с позиции субъекта, в качестве коррелата его очевидного суждения, — но называют и любого рода очевидное суждение как таковое, а в конце концов и любой доксический акт разума.

[106][11] Такова одна из наиболее существенных подстановок, связанных со словом „возможность", к какой присоединяются еще и иные: формально-логическая возможность, математически-формальная непротиворечивость. Принципиально важно то обстоятельство, что коррелятами возможности, какая играет свою роль в учении о вероятностях и, в соответствии с этим, и сознание возможности (предположительность) о каком мы говорили, как о параллели к сознанию предположенности, в учении о доксических модальностях, выступают мотивированные возможности. Из немотивированных возможностей не выстроишь вероятности, только мотивированные обладают „весом" и т. д.

[107][12] Ср. выше, § 138.

[108][13] Все тетические события переносятся в сферу фантазии и нейтральности „отраженными" и „бессильными"; точно так — и все события разума. Нейтральные тезисы нельзя подтвердить, их можно зато „как бы" подтвердить, они не очевидны, но „как бы" очевидны, и т. д.

[109][14] Ср. „Логические исследования", т. II, 6-е исследование, § 39, с. 59 и далее, особ. с. 598. Вообще все 6-е исследование — это предварительная феноменологическая разработка проблем разума, трактуемых в настоящей главе.

[110][15] См. выше главу II раздела I, в особенности § 21.

[111][16] Ср. „Логические исследования", т. II, 6-е исследование, с. 583 и далее. — К сожалению В. Вундт и об этом, и обо всей феноменологии судит совсем иначе. Исследования, ни на йоту не выходящие за пределы сферы чисто наглядных данностей, он интерпретирует как „схоластику". Различение акта, дающего смысл, и акта, ис-полняющего смысл, он („Малые работы", т. I, с. 613) именует „выбранной нами схемой", а результат анализов, на его взгляд, — „наипримитивнейшее" „повторение слов": „очевидность — это очевидность, абстракция — это абстракция". Завершает свою критику он словами, какие я еще позволю себе привести: „Скорее теоретически, чем практически направленное обоснование новой логики кончается у Гуссерля в любом анализе понятий, если только таковые вообще обладают примитивным содержанием, заверениями, что, действительно, А = А, и не есть что-либо иное" (там же, с. 613-614).

[112][17] Ср. §§133-134.

[113][18] Ср. §119.

[114][19] Ср. „Основание метафизики нравов" (А 417): „Кто желает цели, желает... и неизбежно необходимого средства, какое в его власти. Это положение, что касается желания, — аполитично".

[115][20] Ср. §143.

[116][21] Ср. „Критику чистого разума" Канта — пятый, относящийся к пространству, аргумент (А 25).