Часть 1.

**************************************************************

Фихте И.Г.

ОЧЕРК ОСОБЕННОСТЕЙ

НАУКОУЧЕНИЯ ПО ОТНОШЕНИЮ

К ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ

(сканировано до с.399)

Фихте И.Г. Сочинения в двух томах. Т.1. Очерк особенностей наукоучения по отношению к теоретической способности. СПб.: Мифрил, 1993. С.339-434.

§ 1. ПОНЯТИЕ ЧАСТНОГО ТЕОРЕТИЧЕСКОГО НАУКОУЧЕНИЯ

В основе общего наукоучения мы взяли своим исходным пунктом для обоснования теоретического наукоучения положение: Я полагает себя как определенное через не-Я. Мы исследовали, как и каким образом нечто соответствующее этому положению может быть мыслимо первоначально наличным в разумном существе. По выделении всего невозможного и противоречивого мы обрели искомый единственно возможный способ этого. Поскольку это положение должно иметь силу и поскольку оно может иметь ее только одним указанным способом, постольку оно должно первоначально осуществляться в нашем духе как факт. Таким постулированным фактом было следующее: в силу некоторого пока еще совершенно необъяснимого и непонятного толчка, действующего на первоначальную деятельность Я, сила воображения, колеблющаяся между первоначальным направлением этой деятельности и направлением ее, возникшим через рефлексию, порождает нечто из обоих направлений слагающееся. Так как в Я, в силу его понятия, не может быть ничего такого, чего бы оно в себе не полагало, то оно должно с необходимостью полагать в себе и этот факт, т. е. оно должно его с необходимостью себе первоначально объяснять, вполне определять и обосновывать.

341

Система тех фактов, которые обнаруживаются при первоначальном объяснении упомянутого факта в духе разумного существа, составляет теоретическое наукоучение вообще; и такое первоначальное объяснение охватывает в себе теоретическую способность разума. Я умышленно говорю: первоначальное объяснение упомянутого факта. Этот последний является наличным в нас без нашего сознательного тому содействия; и без нашего сознательного содействия, лишь через посредство законов и природы некоторого разумного существа и согласно этим законам н этой природе, получает он объяснение; и различные, разграничению доступные моменты в процессе этого объяснения суть новые факты. Рефлексия направляется на первоначальный факт; и это-то я называю первоначальным объяснением. Нечто совсем другое представляет собою сознательное и научное объяснение, которым мы занимаемся при трансцендентальном философствовании. В нем рефлексия направляется на само это первоначальное объяснение первого факта с тем, чтобы установить его научным образом.

Как в общем полагает Я в себе такой факт, это мы вкратце уже показали в дедукции представления вообще. Речь шла при этом об объяснении этого факта вообще, и мы совершенно отвлекались от объяснения какого-либо отдельного из подходящих под это понятие фактов как таковых.

Это происходило исключительно лишь потому, что мы не входили, да и не могли войти в рассмотрение всех моментов этого объяснения. Иначе мы увидели бы, что ни-кркой такой факт не может быть до конца определен как факт вообще, что он доступен полному определению только как особый факт и что он каждый раз является определенным через некоторый другой факт того же рода и непременно должен быть определяем таким фактом. Таким образом, никакое полное теоретическое наукоучение невозможно без того, чтобы оно не было при этом в некотором роде частным, и наше изложение его должно непре-

342

менно, если только мы будем действовать последовательно согласно правилам наукоучения, быть изложением некоторого частного теоретического наукоучения, так как в свое время мы непременно должны прийти к определению некоторого факта этого рода через некоторый противоположный факт того же порядка.

Еще несколько слов в объяснение этого. Кант исходит из предположения, что данной является некоторая множественность, которая может быть принята в единство сознания; и он, стоя на той точке, на которую сам себя поставил, не мог исходить из чего-нибудь другого. Этим он обосновывал особое для теоретического наукоучения; и он не хотел обосновывать ничего другого и потому с правом шел от частного к общему. На таком пути хоть и можно объяснить некоторое коллективное общее, некоторое целое до сих пор полученного опыта как единство, подчиняющееся тем же самым законам, но никак нельзя объяснить бесконечного общего, продолжения опыта в бесконечность. От конечного нет пути в бесконечность; зато, наоборот, можно от неопределенной и недоступной определению бесконечности прийти через посредство способности определения к конечному (и потому все конечное является продуктом определяющего). Наукоучение, долженствующее охватить в себе всю систему человеческого духа, принуждено избрать этот путь и спускаться от общего к частному. Что для возможности некоторого опыта должна быть дана некоторая множественность, это непременно должно быть доказано; и доказательство это будет вестись следующим образом: данное должно неизбежно представлять собою нечто; но оно лишь постольку является таким нечто, поскольку существует еще нечто Другое, что тоже есть нечто, но только уже нечто другое; и начиная с той точки зрения, когда это доказательство станет возможным, мы вступим в сферу частного.

Метод теоретического наукоучения уже был описан в Основе", и он легок и прост. Общей нитью рассмотрения будет и далее служить господствующее тут без исключе-

343

ния в качестве регулятива основоположение: Я присуще единственно только то, что оно полагает в себе самом. Мы возьмем за основание вышевыведенный: факт и посмотрим, как могло Я положить его в себе самом. Это пола-гание тоже является некоторым фактом и должно быть с необходимостью тоже лоложено Я б себе самом; я так дело будет продолжаться до тех пор, пока мы не придем к высшему теоретическому факту — к тому факту, через который Я (с сознанием) полагает себя как определенное через не-Я. Так кончается теоретическое наукоучение, кончается своим собственным основоположением;, возвращается к себе самому и потому само в себе всеяело замыкается.

Было бы нетрудно указать среди подлежащих выведению фактов ряд таких различий, которые бы уполномочивали нас на некоторое разделение их, а вместе с ними -и той науки, которая их устанавливает. Но подобные разделения, согласно синтетическому методу, будут произведены только тогда, когда выявятся основания разделения.

Как только что было сказано, действия, через которые Я полагает в себе нечто, являются тут фактами, так как над ними совершается рефлексия; но отсюда совсем не следует, что они суть то, что обыкновенно называется фактами сознания, или же чда они действительно сознаются яри этом как факты (внутреннего) опыта. Если существует какое-нибудь сознание, то оно само является некоторым фактом и должно быть непременно выведено, как все другие факты; и если, в свою очередь, у этого сознания имеются отдельные определения, то и их должно быть непременно возможно вывести, и они суть подлинные факты сознания.

Отсюда явствует, отчасти, что наукоучению, как то уже неоднократно отмечалось, не может быть поставлено в упрек, если то, что им устанавливается как факт, не оказывается наличным во (внутреннем) опыте. Оно этого совсем и не обещает; оно просто показывает, что совершенно необходимо мыслить себе, что в человеческом духе имеется в наличности нечто соответствующее некоторой

344

определенной мысли. Если же это не должно доходить до сознания, то наукоучение вместе с тем указывает и то основание, почему это не может сознаваться, а именно: так как это принадлежит к основаниям возможности всякого сознания. Отчасти же из сказанного выше явствует, что наукоучение даже и по отношению к тому, что оно действительно устанавливает как факт внутреннего опыта, опирается все же не на свидетельство опыта, а на свою дедукцию. Если оно дедуцировало правильно, то в таком случае в опыте будет безусловно наличен некоторый факт, наделенный такими свойствами, как оно его дедуцировало. Если же такого факта в наличности не оказывается, то несомненно, что оно дедуцировало неправильно, и философ принесет в таком случае себе пользу, если возвратится назад и постарается проследить ошибку в выведении, которую он где-нибудь непременно должен был совершить. Но, как наука, наукоучение совсем не спрашивает относительно опыта и совершенно не принимает его во внимание. Оно должно бы было быть истинно и в том случае, если бы даже не могло существовать никакого опыта (без чего, конечно, не могло бы быть возможно также и никакое наукоучение т сопсгеЮ, что, впрочем, сюда не имеет отношения), и оно было бы при этом а ргюп уверено в том, что всякий возможный будущий опыт должен будет руководствоваться установленными им законами.

§ 2. ПЕРВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, УКАЗАННЫЙ ФАКТ ПОЛАГАЕТСЯ ЧЕРЕЗ ПОСРЕДСТВО ОЩУЩЕНИЯ, ИЛИ ЖЕ ДЕДУКЦИЯ ОЩУЩЕНИЯ

1

Описанное в "Основе" противоборство противоположных направлений деятельности Я есть нечто в Я доступное различению. Поскольку оно налично в Я, оно должно

345

быть положено в Я через Я; оно должно поэтому прежде всего непременно быть выделено. Что Я полагает его, значит прежде всего, что оно противополагает его себе,

Пока, т. е. в этой точке рефлексии, в Я еще ничего не положено; в нем является наличным пока только то, что ему первоначально присуще, — чистая деятельность. Что Я противополагает себе нечто, значит здесь, таким образом, и может только значить не более как; Я полагает нечто не как чистую деятельность. Поэтому подобное состояние Я в противоборстве было бы положено как противоположность чистой деятельности, как смешанная, себе самой противоборствующая и себя самое уничтожающая деятельность. Обнаруженное сейчас действие Я является чисто антитетическим.

Мы оставим здесь совершенно неисследованным, как, каким образом и способом и посредством какой способности Я может полагать нечто, так как во всем этом учении речь идет исключительно только о продуктах его деятельности. Но уже в "Основе" было отмечено, что если в Я когда-либо должно быть положено противоборство и из него должно последовать нечто дальнейшее, то благодаря голому полаганию противоборства как такового колебание силы воображения между противоположностями должно быть с необходимостью нарушено, но след его, как некоторое нечто, как некоторого рода возможная материя, должен непременно остаться. Как это может случиться, это мы видим уже тут, несмотря на то, что мы не видим еще той способности, посредством которой это совершается. Я должно полагать такое противоборство противоположных направлений или что значит тут то же самое — противоположных сил; следовательно, оно должно полагать их оба вместе, а не одно из них в отдельности; и притом оба их — в противоборстве, в противоположной, но поддерживающей для себя полное равновесие деятельности. Но противоположная деятельность, которая поддерживает для себя равновесие, уничтожает себя, и таким образом не остается ничего. И тем не менее нечто

346

все же должно остаться и быть положено: таким образом остается некоторая покоящаяся материя, нечто имеющее силу, что не может только обнаруживать ее в деятельности в силу сопротивления, некоторый субстрат силы, как в том можно убедиться каждое мгновение посредством эксперимента, производимого над самим собою. Притом -и в этом-то здесь, собственно, все дело — этот субстрат остается не как нечто ранее положенное, а как простой продукт объединения противоположных деятельностей. Вот — основание всякой материи и всякого возможного сохраняющегося субстрата в Я (вне же Я нет ничего), как то будет постепенно становиться все яснее и яснее.

2

Но Я должно полагать такое противоборство в себе самом: оно принуждено поэтому также полагать его равным себе самому, относить его к самому себе, и для этого оно нуждается в некотором основании отношения в нем с Я. Как то было только что упомянуто, Я пока не присуще ничего, кроме чистой деятельности. Только эта последняя подлежит покамест отнесению к Я или уравнению с ним: искомым основанием отношения потому не могло бы быть ничего другого, кроме чистой деятельности, и в самом противоборстве должна бы была с необходимостью сказаться, или, правильнее, быть положена, быть синтетически в него внесена чистая деятельность Я.

Но находящаяся в противоборстве деятельность Я была только что положена как не чистая. Теперь же мы видим, что она должна быть необходимым образом положена также и как чистая для возможности отношения к Я. Она является, таким образом, противоположной себе самой. Это же невозможно к противоречиво, если не будет положено еще чего-то третьего, в чем она будет одновременно и равна себе самой, и противоположна. Стало быть, необходимо должно быть положено некоторое подобное третье как синтетическое звено объединения. Но подобное третье было бы некоторою всякой деятельности

347

Я вообще противоположной деятельностью (не-Я), которая в противоборстве совершенно угнетала бы и уничтожала бы деятельность Я, приходя с этой последней в состояние равновесия. Поэтому, если только требуемое отношение должно быть возможно, а восстающее против него противоречие должно быть снято, непременно должна быть положена некоторая подобная совершенно противоположная деятельность.

Этим указанное противоречие будет действительно разрешено, а, требуемое противоположение находящейся с самой собою в противоборстве деятельности Я по отношению в себе самой станет возможным. Эта деятельность есть чистая деятельность и должна быть положена как таковая, если противоположная деятельность не-Я, которая ее неукоснительно теснит, будет отмыслена прочь и от нее отвлечена; она не чиста, а объективна, если противоположная деятельность полагается в отношение с нею. Значит, она бывает чистой или не чистой только яод условием; такое условие может быть положено, может и не быть положено, Яоскольку будет положено, что это — некоторое условие, т. е. нечто такое, что может быть положено, может и не быть положено, постольку будет положено, что упомянутая деятельность Я может быть противоположена себе самой.

Обнаруженное теперь действие является тетическим, антитетическим и синтетическим в одно и то же время. Тетично оно постольку, поскольку оно полагает некоторую, совершенно недоступную восприятию противоположную деятельность вне Я. (Как Я в состоянии осуществить это, об этом речь будет идти только в дальнейшем; здесь же лишь показывается, что это находит свое осуществление и должно с необходимостью осуществляться.) Антитетично такое действие постольку, поскольку оно посредством полагания или ненолагания условия противополагает одну и ту же деятельность Я себе самой. Синтетично оно постольку, поскольку оно посредством полагания противоположной деятельности как некоторо-

348

го случайного условия полагает такую деятельность как одну и ту же.

3

И только теперь оказывается возможным требуемое отнесение находящейся в противоборстве деятельности к Я, полагание ее как некоторого нечто, присущего Я, при своение ее. Она полагается в Я, потому что и поскольку она позволяет рассматривать себя как чистую, и потому что она была бы чистой, если бы уломяяутая деятельность не-Я не воздействовала на нее, и потому что она только при условии чего-либо совершенно чужеродного и в Я совершенно не содержащегося, а ему прямо-таки противоположного является не чистой и объективной. Необходимо заметить себе и не упускать яз виду, ч:то эта деятельность относится к Я не исключительно лишь постольку, поскольку она полагается как чистая, но и постольку, поскольку она полагается как объективная, следовательно — согласно синтезу и вместе с тем, что в ней объединяется через лосредство синтеза. Положенная в нее чистота являет собою лишь простое основание отношения; отнесенною она является, поскольку она полагается как чистая, если противоположная деятельность не будет на нее воздействовать; теперь же как объективная, так как противоположная деятельность на нее действительно воздействует*.

В этом отношении противоположная Я деятельность оказывается исключенной; деятельность Я может быть

Энезидем напоминает против Рейнгольда, что в отношение к субъекту ставится не только одна форма представления, но и все представление целиком. Это совершенно правильно, отнесенным является все представление в его целом; но в то же время правильно и то, что только форма его знаменует собою основание отнесения. И совершенно так же обстоит дело в нашем случае. Основание отнесения и отнесенное нельзя смешивать друг с другом, и для того, чтобы этого вообще не случалось в нашей дедукции, мы с самого же начала Должны быть настороже.

349

рассматриваема как чистая или же как объективная, ибо в обоих отношениях она полагается как условие: один раз как такая, от которой необходимо отвлекаться, другой раз — как такая, над которой нужно рефлектировать. (Вообще она, конечно, полагается во всяком случае; как и посредством какой способности, об этом здесь нет речи.) И тут-то, как то будет все более и более выясняться, лежит последнее основание того, почему Я выходит за свои собственные пределы и полагает нечто вне самого себя. Здесь только впервые, так сказать, отделяется от Я нечто такое, что через дальнейшее определение постепенно превращается в некоторый универсум со всеми его признаками.

Выведенное отношение называется ощущением как бы в себе-нахождением1. Только чужеродное бывает находимо; первоначально же положенное в Я всегда наличие там). Снятая, уничтоженная деятельность Я есть ощущаемое. Она является ощущаемой (етргипйеп), чужеродной, поскольку она подавлена, а таковою она не может быть первоначально и через само Я. Она является ощущаемой (етргипйеп), есть нечто в Я, лишь поскольку она подавлена — при условии некоторой противоположной деятельности; и если бы эта последняя отпала, она сама стала бы деятельностью, и притом чистой деятельностью. Ощущающим является, понятным образом, производящее в выведенном действии отнесение Я; и это последнее, понятно, не ощущается, поскольку само ощущает; и о нем поэтому тут совсем нет речи. Будет ли оно положено и если да, то как и через какой определенный образ действия, это должно быть непременно исследовано тотчас же в последующих параграфах. Равным образом, не идет здесь речь и об исключенной в ощущении противоположной деятельности не-Я, ибо и эта не является ощущаемой, так как она должна быть непременно исключена ради возможности ощущения вообще. Как и через какой определенный образ действия она полагается, это выяснится в будущем.

350

Это замечание о том, что некоторые вещи остаются пока еще совершенно неуясненными и неопределенными, не должно нас смущать; оно служит скорее самоподтверждением установленного в "Основе" положения о синтетическом методе, а именно: что через его посредство объединяются всегда только средние члены, внешние же концы (каковыми тут являются ощущающее Я и противоположная Я деятельность не-Я) остаются для дальнейших синтезов необъединенными.

§ 3. ВТОРОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. ОЩУЩАЮЩЕЕ ПОЛАГАЕТСЯ ЧЕРЕЗ СОЗЕРЦАНИЕ,

ИЛИ ЖЕ ДЕДУКЦИЯ СОЗЕРЦАНИЯ

В предыдущем параграфе было выведено ощущение как некоторое такое действие Я, посредством которого Я относит к себе, присвояет себе, полагает в себе некоторое найденное в себе чужеродное нечто. Мы познакомились как с самим этим действием или же ощущением, так и с его предметом, ощущаемым. Неизвестным остались и согласно правилам синтетического метода непременно должны были остаться — как огцугдающее, деятельное в этом действии Я, так и исключенная в ощущении и противоположная Я деятельность не-Я. Согласно нашему нынешнему достаточному знанию синтетического метода, следует ожидать, что нашим ближайшим делом будет: синтетически объединить между собою эти выключенные крайние концы или же, если бы и это оказалось еще не-возможным, то, по меньшей мере, вставить между ними некоторый средний член.

Мы отправляемся при этом от следующего положения: в Я, согласно предыдущему, имеется ощущение, а так как Я не присуще ничего, кроме того, что оно полагает в самом себе, то оно должно неизбежно первоначально полагать в себе ощущение, присвоить его себе. Это полага-ние ощущения не является еще выведенным. Мы хоть и

351

видели в предыдущих параграфах, как Я полагает в себе ощущаемое и действием такого полагали» было как раз ощущение, но мы не видели еще, как оно полагает в себе само ощущение, или же как оно полагает себя как ощущающее.

1

В этих целях прежде всего непременно должно быть возможно отличить через противопоставление деятельность Я в процессе ощущения, т. е. в присвоении ощущаемого, от присвоенного или же ощущаемого.

Согласно предыдущему параграфу, ощущаемое есть деятельность Я, поскольку она рассматривается как находящаяся в борьбе с некоторой противоположной и ей совершенно равной силой, через которую она ощущается и снимается; как не-деятельность, которая все же могла бы быть и была бы деятельностью, если бы противоположная сила отпала; а потому, согласно вышесказанному, -как покоящаяся деятельность, как материя или субстрат силы.

Поэтому деятельность, долженствующая быть противоположенной этой деятельности, должна быть непременно положена как не подавленная, как не задержанная никакой противоположной силой, следовательно, как действительная деятельность, как некоторое действительное действие.

2

Эта последняя действительная деятельность должна, однако, быть положена в Я; противоположная же ей, задержанная и подавленная деятельность должна была, согласно предыдущему параграфу, тоже непременно быть положена в Я. Это взаимопротиворечиво, если только обе эти деятельности — как действительная, так и подавленная — не будут поставлены в отношение друг с другом

352

через синтетическое объединение. Поэтому, прежде чем мы в состоянии предпринять требуемое отнесение только что обнаруженной деятельности к Я, мы необходимо должны сначала поставить в отношение к ней противоположную ей деятельность. В противном случае мы хоть и получили бы в Я некоторый новый факт, но потеряли бы и вытеснили бы тем самым предыдущий факт, ничего бы таким образом не добились и не сделали бы ни шага вперед.

Две деятельности — обнаруженная действительная деятельность Я и упомянутая задержанная деятельность — должны быть непременно поставлены в отношение друг с другом. Это же, согласно правилам всякого синтеза, возможно только в том случае, если они буду объединены, или же, — что имеет тот же самый смысл, — если между ними будет положено некоторое определенное третье, ко торое в одно и то же время есть деятельность (Я) и вместе с тем страдание (подавленная деятельность).

Это третье должно быть деятельностью Я; оно должно поэтому быть положено только и исключительно через Я; следовательно, это должно быть некоторое через образ действия Я обоснованное действование, стало быть, некоторое полагание, и притом некоторое определенное полагание чего-либо определенного. Я должно быть его реальным основанием.

Как то явствует также и из только что данного описания, оно должно быть некоторым страданием Я. Оно должно быть некоторым определенным, ограниченным по-лаганием; но Я не в состоянии ограничивать себя само, как то было достаточно выяснено в "Основе". Ограничение его, стало быть, необходимо должно приходить извне, из не-Я, хотя бы при этом и только косвенным образом. Не-Я должно, следовательно, быть идеальным основанием его — основанием того, что оно вообще имеет количество.

Оно должно быть и тем, и другим одновременно; только что в нем различенное от него должно быть от него неотделимо. На факт должно быть возможно смотреть и как

353

на нечто, по своему определению безусловно положенное через Я, и как на нечто, по своему бытию положенное через не-Я. Идеальное и реальное основания должны быть в нем тесно объединены, должны представлять собою одно и то же.

Мы намерены рассмотреть его предварительно со стороны обоих этих отношений, которые в нем требуются как возможные, чтобы затем тотчас же опознать его полностью. Оно являет собою некоторое действование Я и должно, по всему своему определению, допускать рассмотрение себя как обоснованного только и исключительно в Я. Но в то же время оно должно допускать рассмотрение себя как продукта некоторого действования не Я, как обоснованного со стороны всех своих определений в не-Я. Следовательно, ни определение образа действования Я не должно определять определение образа действования не Я, ни, наоборот, определение образа действования не-Я яе должно определять определение образа дейсгвования Я; но каждое из них должно продолжаться рядом с другим от него независимо, из своих собственных оснований и согласно своим собственным законам, и, тем не менее, между ними должна все же существовать глубочайшая гармония. Одно из них должно быть именно тем, чем является другое, и наоборот.

Если принять во внимание, что Я является полагающим, что, следовательно, эта долженствующая быть в нем безусловно обоснованной деятельность необходимо должна быть некоторого рода полаганием, то тотчас же станет ясно, что такое действие неизбежно является некоторого рода созерцанием. Я рассматривает некоторое не-Я, и ему при этом не присуще ничего более, кроме рассматривания. Оно полагает себя в рассматривании как таковом, совершенно независимо от не-Я; оно созерцает по собственному почину без самомалейшего принуждения извне; оно полагает посредством собственной своей деятельности и с сознанием; собственной деятельности один признак за другим в своем сознании. Но оно полага-

354

ет их как отображения чего-то вне его сущего. В этом вне его наличном нечто отображенные признаки должны обретаться действительно, и притом отнюдь не в силу по-ложенности их в сознании, а совершенно независимо от Я, согласно своим собственным, в самой вещи обоснованным законам. Не-Я не порождает в Я созерцания, Я не порождает природы не Я, но оба они должны быть совершенно независимы друг от друга; и все же между ними должна существовать глубочайшая гармония. Если бы было возможно, с одной стороны, созерцать не-Я само по себе, а не через посредство созерцания, с другой же стороны, если бы можно было созерцать созерцающее само по себе исключительно только в самом действии созерцания и без всякого отношения к созерцаемому не-Я, то они оказались бы определенными одинаковым образом. Мы скоро увидим, что человеческий дух на самом деле проделывает такой опыт, но, разумеется, лишь через посредство созерцания и сообразно его законам, не сознавая, однако, этого, и что именно отсюда-то возникает требуемая гармония.

Нельзя, конечно, не удивляться тому, что те, которые верили в то, что они познают вещи в себе, проходили мимо этого легко дающегося наблюдения, которое открывается само собою уже при самомалейшей рефлексии над сознанием, и что, исходя из него, они не напали на мысль задать себе вопрос об основании предположенной гармонии, которая ведь, очевидно же, только предполагается, а не воспринимается — и не может быть воспринята. Теперь мы вывели основание всякого познавания как такового; мы показали, почему Я является интеллигенцией и должно быть непременно ею, а именно — потому, что оно необходимо должно первоначально объединять (без сознания и ради возможности всякого сознания) некоторое наличное в нем самом противоречие между его деятельностью и его страданием. Ясно, что мы не смогли бы этого сделать, если бы мы не поднялись над всяким сознанием.

Следующим замечанием мы еще больше уясним выведенное, прольем предварительный свет на последующее и

355

окажем содействие ясному проникновению в метод. В на-ших дедукциях мы созерцаем постоянно только продукт указанного действия человеческого духа, а не само это действие. В каждой последующей дедукции действие, посредством которого был порожден первый продукт, становится, благодаря некоторому новому действию, на него направляющемуся, само продуктом. То, что в каждой предшествующей дедукции устанавливается как некоторого рода действование духа без дальнейших определений, в каждой последующей дедукции полагается и получает дальнейшие определения. Таким образом, и в нашем случае только что синтетически выведенное созерцание должно непременно уже быть налично в предшествующей дедукции как некоторое действование. Обнаруженное там действие заключалось в том, что Я полагало свою в противоборстве находящуюся деятельность при отсутствии некоторого условия как деятельную, при наличности же этого условия как подавленную и покоящуюся, но полагало ее все же при этом в Я. Подобное действие, очевидным образом, есть выведенное созерцание. Само по себе, как действие со стороны своего существования, оно имеет свое основание исключительно лишь в Я, в постулате, что Я полагает в себе то, что в нем должно быть обретаемо, согласно предыдущему параграфу. Оно полагает в Я нечто такое, что должно быть обосновано отнюдь не через само Я, а через не-Я, — произведенное впечатление. Как действие, оно совершенно независимо от этого последнего, подобно тому как и впечатление это является независимым от него, и совершается параллельно ему. Или же -дабы сделать мою мысль совершенно ясной хотя бы при помощи некоторого образца — первоначальная чистая деятельность Я является видоизмененной посредством толчка и как бы им оформленной и постольку совсем не может быть приписываема Я. Упомянутая же другая свободная деятельность отрывает ее в том виде, в каком она есть, от воздействующего не-Я, созерцает и осматривает ее и видит, что в ней содержится; но она не в состоянии

356

видеть в этом чистое образование Я, а лишь некоторый образ не-Я.

После этих предварительных исследований и указаний постараемся сделать себе еще более ясной нашу действительную задачу.

Действие Я в процессе ощущения должно быть положено и определено; т. е., выражаясь более простым языком, мы задаем вопрос о том, как это Я приходит к тому, чтобы ощущать, благодаря какому образу действования оказывается возможным некоторый процесс ощущения?

Этот вопрос нам навязывается, так как, согласно вышесказанному, процесс ощущения кажется невозможным. Я должно полагать в себе нечто чужеродное; такое чужеродное являет собою не-деятельность, или же страдание; и Я должно его-то полагать в себе через деятельность; Я должно, следовательно, быть в одно и то же время и деятельным, и страдающим, и только при условии такого объединения ощущение возможно. Стало быть, непременно должно быть обнаружено нечто такое, в чем деятельность и страдание объединяются друг с другом до такой степени тесно, что эта определенная деятельность оказывается невозможной без этого определенного страдания, а это определенное страдание оказывается невозможным без этой определенной деятельности; что одно из них может быть объяснено только через другое и что каждое, будучи рассматриваемо само по себе, является неполным; и что деятельность с необходимостью побуждает к страданию, а страдание необходимым образом побуждает к некоторого рода деятельности — так как такова природа синтеза, который потребовался нам выше.

Никакая деятельность в Я не может становиться в такое отношение к страданию, как будто бы она его порождала, или же полагала как порожденное через Я, ибо в

357

таком случае Я одновременно и полагало бы, и уничтожа-ло в себе нечто, что противоречит самому себе. (Деятельность Я не может направляться на материю страдания.) Но она может его определять, устанавливать его границы. И это — такого рода деятельность, которая невозможна без некоторого страдания, так как Я не в состоянии само уничтожать некоторую часть своей деятельности, как только что было сказано; эта часть должна необходимо быть уже уничтожена посредством чего-то вне Я. Я не в состоянии потому положить никакой границы, если не бу дет уже дано извне некоторого подлежащего ограничению нечто. Деятельность определения есть, следовательно, такая деятельность, которая с необходимостью становится в отношение к некоторому страданию.

Точно так же и страдание необходимым образом становилось бы в отношение к деятельности и было бы невозможно без деятельности, если бы оно было лишь простым ограничением деятельности. Без деятельности нет огра ничения ее; следовательно, нет и страдания указанного рода. (Если в Я нет деятельности, то невозможно никакое впечатление; качество воздействия, таким образом, основывается не только в одном не-Я, но вместе и в Я.)

Следовательно, искомым третьим членом в целях синтеза является ограничение. Процесс ощущения возможен лишь постольку, поскольку Я и не-Я взаимно ограничивают друг друга, и — нигде, кроме как только на этой им общей границе. (Эта граница является настоящей точкой объединения Я и не-Я. Только ее имеют они сообща и ничего другого сообща не могут иметь, так как они должны быть по отношению к друг другу совершенно противоположными. Но из этой общей точки они расходятся в разные стороны; отправляясь от нее, Я становится впервые интеллигенцией, когда оно свободно переступает границу и, благодаря этому, переносит нечто из себя за ее пределы на то, что должно там находиться; или же если взглянуть на вещи с другой стороны когда оно в самого себя воспринимает нечто такое, что должно быть прису-

358

ще только тому, что находится за пределами границы. По своему результату и то, и другое совершенно одинаково.)

4

Итак, ограничение являет собою третий член, посредством которого должно быть снято указанное противоречие, а ощущение должно стать возможным как объединение некоторой деятельности и некоторого страдания.

Прежде всего, через ограничение ощущающее оказывается доступным отнесению к Я, или же, выражаясь проще, ощущающее есть Я и допускает положение себя как Я, поскольку оно ограничено в ощущении, и через него. Лишь постольку, поскольку ощущающее может быть положено как ограниченное, оно есть Я, а Я есть ощущающее. Если бы оно не было ограничено (чем-либо ему противоположным), ощущение никак не могло бы быть приписываемо Я.

Я ограничивает себя в ощущении, как мы это видели в предыдущем параграфе. Оно исключает из себя нечто как чужеродное, полагает, значит, себя в определенные границы, за пределами которых должно лежать не оно, а нечто ему противоположное. Оно является теперь -ограниченным, скажем, для какой-нибудь интеллигенции вне его.

Теперь должно быть положено само ощущение, т. е. Я должно быть положено как ограниченное, прежде всего по отношению к только что указанному его элементу, по отношению к исключению (конечно, оно и тут также становится в отношение, но об этом здесь нет речи). Оно должно быть ограничено не только для возможной интеллигенции вне его, но также и для самого себя.

Поскольку Я является ограниченным, оно идет только до границы. Поскольку оно полагает себя как ограничен-ное, оно неизбежно переступает границу; оно направляется на самое границу как таковую; и так как граница

359

есть ничто без двух противоположных моментов, го оно направляется также и на то, что лежит за ее пределами.

Что Я как таковое полагается как ограниченное, значит, что оно, поскольку оно находится в пределах границы., противополагается некоторому постольку и через посредство этой границы не-ограниченному Я. Такое неограниченное Я должно поэтому с необходимостью быть положено в целях постулированного противополагания.

Я является неограниченным и абсолютно недоступным ограничению, поскольку его деятельность зависит только от него одного и только в нем самом находит свое обоснование, поскольку, стало быть, она, как мы привыкли всегда выражаться, является идеальной. Такая исключительно идеальная деятельность полагается, и притом полагается ка,к выходящая за пределы ограничения. (Наш теперешний синтез, как то и должно быть, снова приво дит к синтезу, установленному в предыдущем параграфе. И там задержанная деятельность должна была быть положена через ощущающее как деятельность, как нечто, что было бы деятельностью, если бы отпало сопротивление не-Я и Я зависело бы только от самого себя, следовательно, как деятельность в идеальном отношении. Здесь тоже эта деятельность полагается как деятельность, только опосредствованно и не отдельно, а лишь вместе с деятельностью, тоже лежащей до той точки, в которой действует толчок, — как то равным образом необходимо, если только наше исследование должно подвинуться дальше и добиться новых результатов.)

Ей противополагается ограниченная деятельность, которая поэтому, поскольку она должка быть ограниченной, не идеальна, ряд которой зависит не от Я. а от противоположного ему не-Я и которую мы намерены называть деятельностью, направляющейся на действительность.

Ясно, что, благодаря этому, деятельность Я — не постольку при этом, поскольку она является задержанной и незадержанной, а даже постольку, поскольку она находится в действии, -- рассматривается как противопо-

360

ставленная самой себе, как направляющаяся на идеальное или же на реальное. Деятельность, идущая за пограничную точку, которую мы намерены называть С, исключительно только идеальна и вообще не реальна; реальная же деятельность вообще не идет за пределы этой точки^ деятельность, лежащая в пределах ограничения от А до С, идеальна и реальна в одно и то же время; и она идеальна при этом, поскольку, в силу предыдущего полагания, она полагается как ограниченная только в одном Я; реальна же она, поскольку она полагается как ограниченная.

Далее, совершенно ясно, что все это различие возникает из противоположения: если бы не должна была быть положена реальная деятельность, то не было бы положено и никакой идеальной как идеальной, так как тогда их нельзя было бы различить между собою; если бы не было положено идеальной деятельности, то и никакая реальная не могла бы быть положена. И та, и другая находятся в отношении взаимоопределения; и мы имеем здесь снова — но правда, благодаря применению, с большей ясностью — положение: идеальность и реальность синтетически объединены. Без идеального нет реального, и наоборот.

Теперь нетрудно показать, как совершается то, что далее должно совершиться, а именно: как противоположности снова синтетически объединяются и ставятся в отношение к Я.

В отношение к Я должна быть поставлена н ему должка быть приписана деятельность, лежащая между А и С. Как ограниченная деятельность, она не была бы доступна такому отнесению, так как Я не ограничено самим собою; но в силу ранее раскрытого полагания идеальной деятельности вообще она является также и идеальной, исключительно лишь в Я свое основание имеющей; и такая идеальность (свобода, самопроизвольность, как то будет в свое время показано) есть основание отнесения. Ограниченной она является лишь постольку, поскольку она зависит от не-Я, которое является исключенным и рассматривается как нечто чужеродное. И все же — замечание, основание

361

которого было указано в предыдущем параграфе, — она приписывается Я не только как идеальная деятельность, а определенным образом как реальная и ограниченная.

Эта отнесенная деятельность, поскольку она является ограниченной и исключает из себя нечто чужеродное (так как до сих пор только об этом и идет речь, а не о том, как она его в себя воспринимает), очевидным образом есть вышевыведенное ощущение; и, таким образом, отчасти осуществляется то, что требовалось.

Следуя теперь уже достаточно известным правилам синтетического метопа, не почувствуешь искушения смешать отнесенное в выведенном действии с относящим. Охарактеризуем это последнее, насколько это возможно и необходимо.

Очевидно, оно идет со своею деятельностью за пределы границы и совершенно не принимает во внимание не-Я, а, наоборот, исключает его; эта деятельность, стало быть, только идеальна. Но и ведь и то, с чем устанавливается отношение, есть тоже только идеальная, и притом как раз та же самая идеальная деятельность Я. Следовательно, относящее и то, с чем устанавливается отношение, не подлежат никакому различению. Я, хотя оно и должно было быть тоже положено и с ним в связь должно было быть поставлено нечто, тем не менее в этом отношении совсем не подлежит рефлексии. Я действует; мы видим это, находясь на гой точке научной рефлексии, на которой мы стоим; и любая созерцающая Я интеллигенция видела бы это; но само Я этого отнюдь не видит с нынешней своей точки зрения (хотя и увидит на некоторой возможной будущей точке зрения). Следовательно, Я забывает самого себя в объекте своей деятельности, и мы имеем некоторую деятельность, которая обнаруживается исключительно как страдание, — как мы этого и искали. Это действие называется созерцанием; это — своего рода безмолвное, бессознательное погружение взора в предмет, теряющееся в нем. Созерцаемое есть Я, поскольку оно ощущает. Созерцающее есть тоже Я, которое, однако, не

362

рефлектирует над своей деятельностью созерцания, да и не в состоянии над ней рефлектировать, поскольку оно со зерцает.

Здесь впервые проникает в сознание некоторый субстрат для Я - - та чистая деятельность, которая полагается как сущая, и в том случае, если не должно было быть никакого постороннего влияния, но которая полагается вследствие некоторого противоположения, следовательно, через взаимоопределение. Ее бытие должно быть независимо от всякого постороннего влияния на Я; но ее положенность находится от него в зависимости.

5

Ощущение должно быть положено; таково требование в этом параграфе. Но ощущение возможно лишь постоль ку, поскольку ощущающее направляется на ощущаемое и полагает его в Я. Стало быть, ощущаемое необходимо должно быть доступно отнесению к Я через посредствующее понятие ограничения.

Правда, ощущаемое уже было выше поставлено в отношение к Я в ощущении. Но здесь должно быть поло жено само ощущение. Оно только что было положено через созерцание, в котором, однако, ощущаемое исключается. Очевидно, этим нельзя довольствоваться; ощущение должно быть непременно доступно положению также и постольку, поскольку оно присвояет себе ощущаемое.

Такое присвоение отнесения должно совершаться через посредствующее понятие ограничения. Если ограничение не полагается, то требуемое отнесение невозможно; только через это последнее является оно возможным.

Через то, что нечто исключается и полагается в ощущении как ограничивающее его, это нечто само является ограниченным Я как нечто ему не присущее; но именно как объект этого действия ограничения оно оказывается снова замеченным Я с некоторой более высокой точки зрения. Я ограничивает его; и поэтому оно должно, конечно, с необходимостью содержаться в нем.

363

Мы должны теперь поместиться на этой более высокой точке зрения, чтобы положить упомянутое действие ограничения Я как такое действие, посредством которого ограниченное (ощущаемое) с необходимостью попадает в круг его действия; благодаря, же этому мы полагаем, согласно требованию, ощущающее — хоть и не непосредственно в Я, как это было только что сделано, по мы полагаем его как ощущающее, определяем его образ действия, характеризуем его и делаем его отличимым от всех тех родов деятельности Я, которые не суть деятельность ощущения.

Чтобы тотчас же определенно представить себе эту деятельность ограничения, посредством которой Я при-свояет себе ощущаемое, припомним то, что было сказано по этому предмету при дедукции ощущения. Ощущаемое было отнесено к Я тем самым, что была положена некоторая противоположная Я деятельность исключительно лишь как условие, т. е. как нечто такое, что могло бы быть положено или же могло и не быть положено. Полагающее в этом полагании или неполагании есть, как и повсюду, Я. Следовательно, ради такого отнесения не только не-Я, но косвенно также и Я было приписано чечто, а именно способность полагать или же не полагать нечто. При этом, конечно, нужно помнить, что Я должна была быть приписана не способность полагать или же способность не-полагать, а способность полагать или же не полагать; в нем должны были, таким образом, одновременно и в син-тетнческом соединении осуществляться полагание некоторого определенного нечто и не-полагание этого определенного нечто; и это с необходимостью должно происходить и, конечно, происходит во всех тех случаях, когда нечто полагается как случайное условие, — как бы при этом ни жаловались те, чьи философские познания не идут далее скудной логики, на логическую невозможность и непонятность, когда им где-либо встречаются понятия этого рода, которые должны быть создаваемы силой воображения и потому с необходимостью должны восприниматься через

364

ее же посредство; без такого рода силы не существовало бы никакой логики и никакой логической возможности.

Ход синтеза таков: возникает ощущение. Это возможно лишь при том условии, если будет положено не-Я как только случайное условие ощущаемого; о том, как проис ходит это полагание, здесь еще у нас не идет речи. Но оно невозможно, если Я не является полагающим и неполагающим в одно и то же время; и потому в ощущении с необходимостью осуществляется некоторое подобное действие как средний член между указанными членами. Нам надлежит показать, как совершается акт ощущения; нам предстоит, стало быть, показать, как совершается полагание и неполагание.

По своей форме прежде всего деятельность в этом по-лагании и не-полагании есть, очевидно, идеальная деятельность. Она идет за пределы пограничной точки и, значит, не задерживается ею. Тем основанием, из которого мы вывели ее, а вместе с нею и все ощущение, было то, что Я необходимо должно полагать в себе то, что в нем должно быть. Она имеет, стало быть, свое основание исключительно лишь в Я как гаковом. И если она есть только это и ничего более, то она есть только не-полагание и не является совсем полаганием; она есть исключительно чистая деятельность.

Но она должна быть та,кже и некоторым яолаганием; и она является, конечно, таковым потому, что она отнюдь ведь не уничтожает и не уменьшает деятельности не-Я как таковой. Она оставляет ее в том виде, какова она есть; она только полагает ее за пределы окружности Я. Но, со своей стороны, не-Я никогда не лежит за пределами окружности Я, поскольку оно действительно есть некоторое не-Я. Оно либо противоположно Я, либо его совсем нет. Следовательно, упомянутая деятельность полагает вообще некоторое не-Я; но только она полагает его произвольно вовне. Я ограничено, так как через него полагается вообще некоторое не Я; но оно является также не-ограниченным, так как оно полагает не-Я вовне посред-

365

ством идеальной деятельности так далеко, как оно того хочет. (Положим, Сесть определенная пограничная точка. Исследованная тут деятельность Я полагает его вообще как пограничную точку; но она не оставляет его на том месте, которое определило ему не-Я, а передвигает его далее до бесконечности. Она полагает, стало быть (для Я), вообще некоторую границу; для себя же самой, поскольку она есть именно эта деятельность Я, она не полагает никакой границы; ибо она не полагает такой границы ни в каком определенном месте; никакое из всех возможных мест не является таким местом, от которого граница не могла бы и не должна бы быть непременно передвинута далее вовне, так как на нее направляется некоторая идеальная деятельность, которая имела бы в таком случае основание ограничения в себе самой; но в Я отсутствует какое бы то ни было основание к ограничению себя самого. Покамест эта деятельность действует, для нее нет никакой границы. Если бы она когда-либо перестала действовать (и в свое время будет показано, при каком условии она действительно перестает действовать), то в наличности все еще бессменно оставалось бы то же самое не-Я с той же самой несокращенной и неограниченной деятельностью.) Указанное действие Я, согласно всему сказанному, есть некоторый акт ограничения посредством идеальной (свободной и неограниченной) деятельности.

Мы хотели предварительно охарактеризовать эту последнюю, чтобы не оставлять дольше непонятою установленную непонятность. Согласно правилу синтетического метода, нам надлежало бы тотчас же определить ее посредством противоположения. Сделаем это теперь и тем придадим нашей мысли совершенную понятность.

В целях настоящего синтеза полаганию и не-полаганию надлежит противоположить нечто одновременно положенное и не-положенное, и посредством такого противоположения и эти моменты должны быть определены. Нечто подобное представляла собою уже, согласно предыдущему исследованию, деятельность не-Я. Она

366

полагается и не полагается в одно и то же время, т. е., поскольку Я передвигает границу вовне, оно передвигает вовне в то же время и реальную деятельность Я; оно полагает ее, но полагает идеально посредством своей собственной деятельности; ибо если бы не было никакой такой долженствующей быть предположенной деятельности не-Я и если бы никакая такая деятельность не полагалась бы, то не полагалось бы и никакой границы; но она полагается именно через то, что она передвигается вовне; и не-Я выносит при этом границу вовне так же, как ее выносит вовне Я. На всем протяжении, какое мы только можем себе вообразить, Я и не-Я полагают повсюду одновременно границу, но только каждое из них на свой лад, — ив этом они противополагаются друг другу; и для того, чтобы определить их противоположение, мы должны с необходимостью противоположить границу себе самой.

Это-некоторая идеальная или некоторая реальная граница. Поскольку она есть идеальная граница, она по лагается Я; поскольку она реальная граница, она полагается не-Я.

Но и постольку, поскольку она противополагается себе самой, она остается все же одной и той же, и упомянутые противоположные определения являются в ней синтетически объединенными. Она реальна лишь постольку, поскольку она полагается через Я и потому является также и идеальной; она идеальна, она может быть передвигаема вовне посредством деятельности Я лишь постольку, поскольку она полагается посредством не-Я и потому является реальной.

Таким образом, идущая за пределы неподвижной пограничной точки С деятельность Я сама в одно и то же время реальна и идеальна. Она реальна постольку, поскольку она направляется на нечто положенное посредством некоторого реального нечто; она идеальна -- постольку, поскольку она направляется на это нечто по собственному побуждению.

367

И, таким образом, ощущаемое оказывается доступным отнесению к Я. Деятельность не-Я является и остается исключенной, ибо именно она передвигается вовне вместе с границей до бесконечности, насколько это мы понимаем сейчас; но доступным отнесению к Я является некоторый ее продукт, ограничение в Я как условие его ныне раскрытой идеальной деятельности.

Тем, к чему, как к Я, должен был быть в этом от несении поставлен в отношение продукт не-Я, является направляющееся на него идеальное действие; и равным образом это же самое идеальное действие является тем, что должно было осуществить отнесение, и потому меж ду относящим (которое, согласно синтетическому методу, здесь без этого не должно бы было быть положено) и тем, с чем устанавливае!ся отношение (которое, согласно синтетическому методу, разумеется, должно было быть положено), не существует никакого различия. Следовательно, с Я не устанавливается никакого отношения; и выведенное действие оказывается некоторого рода созерцанием, в котором Я теряется в объекте своей собственной деятельности. Созерцаемое есть некоторого рода идеально воспринятый продукт не-Я, который посредством созерцания расширяется до безусловного; и, таким образом, мы получаем здесь впервые некоторый субстрат для не-Я. Созерцающим же является, как сказано, Я, которое, однако, не рефлектирует над самим собою.

6

Прежде, чем мы обратимся к самой важной задаче нашего нынешнего исследования, — предпошлем несколько слов, подготовляющих к этому и дающих обозрение целого.

Пока еще далеко не достигну а с то, что должно было быть достигнуто. Ощущающее полагается посредством созерцания; тем самым полагается ощущаемое. Но если, как то требуется, должно быть положено ощущение, то

368

Очерк особенностей наукоучени

оба эти момента должны быть необходимо положены не в раздельности, а в их синтетическом соедянении. Это

последнее могло бы быть получено только при объединении еще не объединенных конечных пунктов. И таковые являются действительно наличными в предшествовавшем исследовании, хотя мы и не указали на это определенным образом.

Прежде всего, для того, чтобы положить Я как ограниченное и присвоить ему границу, нам была нужна некоторая противоположная ограниченному идеальная, неограниченная и, насколько мы могли понять, ограничению недоступная деятельность. Если требуемое отнесение должно быть возможно, то эта деятельность непременно должна уже быть налична в Я как такая деятельность, через противоположение которой должна быть определе на некоторая другая (ограниченная) деятельность. Таким образом, надлежит ответить еще на вопрос, как и благодаря какому побуждению приходит Я к действованию такого рода? Мы приняли затем -— дабы иметь возможность охватить в Я ощущаемое, которое должно было лежать за пределами определенной границы, и положить его в это Я - - некоторую деятельность, которая передвигала бы границу в беспредельность, насколько мы могли это понять. Что такое действие происходит, доказывается тем, что без этого не могло бы быть требуемого отнесения; но по-прежнему остается еще ответить на вопрос, почему же вообще должно осуществляться такое отнесение, а следовательно, и подобное действие как его условие? Положим, в дальнейшем окажется, что обе эти деятельности суть одно и то же; тогда отсюда будет вытекать следующее: для того, чтобы Я могло ограничивать самого себя, оно долж но непременно передвигать границу; а для того, чтобы оно могло передвигать границу, оно непременно должно себя ограничивать; и таким образом ощущение и созерцание, а в ощущении — внутреннее созерцание (созерцание ощущающего и внешнее созерцание ощущаемого), были

369