с.610-633.

Фашизм — национализм и порядок

В узком смысле термин фашизм1 используется для обозначения итальянского фашизма времен диктатуры Бенито Муссолини (Benito Mussolini, 1883—1945) в отличие от немецкого нацизма. В широком смысле фашизмом называют итальянский фашизм, немецкий нацизм и другие родственные им формы правления и идеологии.

Итальянский фашизм и немецкий нацизм зародились в годы между первой и второй мировыми войнами. Их возникновению способствовало много причин2, среди которых, например, условия Версальского мирного договора и экономические кризисы межвоенного времени.

Сегодня, если оглянуться назад в прошлое, трудно понять, почему так много людей поддерживало фашистский режим. Но многим в период между мировыми войнами фашизм представал в ином свете. В экономической и политической жизни царил хаос. В Германии и Италии демократические правительства были слабы. Возникла потребность в наведении порядка. Решительные и сильные руководители должны были разрешить все проблемы. Таким же образом здоровый и жизнеспособный идеализм должен был положить конец всеобщему состоянию упадка. Рабочие нуждались в работе и лучших условиях жизни. Послевоенная деградация привела в Германии и Италии к выдвижению требования национального возрождения, сопровождавшегося претензиями на территориальные расширения, Lebensraum. Англия и Франция были «обеспечены» колониями. Теперь настало время униженных после войны стран. Радикальный национализм, эффективное и авторитарное правительство казались многим самым лучшим выходом из тупика. Фашисты боролись как против тех, кого они рассматривали в качестве декадентствующих либералов и бессильных демократов, так и против международного коммунизма и социализма. Вначале фашистам удалось в некотором смысле возродить чувство национального самоуважения и добиться определенного социального благосостояния. Был установлен «порядок», при наведении которого использовались жесткие и, нередко, кровавые методы.

----------------------------------------------------------------------

1 Слово фашизм происходит от латинского слова fasces: пучок прутьев, связанных вокруг секира — древнего Римского символа власти.

2 См. H.Arendt. The Origin of Totalitarianism. — New York, 1951; E.Nolle. Three Faces of Fascism. — London, 1975.

-610-

Таково было общее восприятие фашизма (включая нацизм) многими людьми, особенно в Германии и Италии с их ущемленным национальным самосознанием и слабыми демократическими традициями.

Однако на фашизм можно смотреть по-разному. С собственно фашистской точки зрения, он мог представлять наилучший путь выхода из национального кризиса1. С либеральной точки зрения, фашизм означал моральный регресс к тоталитарной политике и временам варварства2. С марксистской точки зрения, фашизм был поверхностным разрешением кризиса капитализма — попыткой стабилизации шатких капиталистических институтов с помощью силы и принуждения. С консервативной точки зрения, фашизм оказывался радикальным выражением упадка — люди сошли с правильного пути из-за утраты веры в справедливую власть и чувства подлинной общности (и то и другое выражала религия) и начали искать ложных пророков.

Трудно исчерпывающе перечислить типичные характеристики фашистских движений. Но следующие черты, вероятно, являются главными для фашизма. Среди них: правительственный контроль над корпорациями, основой которого было отрицательное отношение к неограниченному либерализму («высшим финансовым кругам») и неуправляемому корпоративизму («власти организаций», при которой большие корпорации ведут борьбу друг против друга и принимают решения, не считаясь с правительством и общественными интересами). Фашизм делал упор на общие, а не личные интересы и классовую борьбу, которые трактовались как разрушающие общество тенденции; на мобилизацию масс и отказ от парламентаризма. Он характеризовался двойственными отношениями как к капитализму и высшей буржуазии, так и к социализму и коммунизму. С одной стороны, фашисты не собирались изменять частнокапиталистические отношения, но, с другой, в значительной степени поддерживали управляемую государством плановую экономику. С одной стороны, фашисты были против классовой борьбы, но, с другой, прибегали к мобилизации масс и вводили определенную степень общественного распределения. Фашисты организовывали национальное движение за выход из кризиса, предлагавшее разрешение экономических и политических проблем как общенационального, так и локального характера. Часто

-----------------------------------------------------------

1 См. A.Hitler. Mein Kampf. — Munich, 1925—27.

2 Ср. G.Sabine. A History of Political Theory. — New York, 1961, например р. 924.

-611-

это были проблемы страдающих от кризиса представителей городского среднего класса и сельских общин — безработных промышленных и сельскохозяйственных рабочих и завязших в долгах мелких земельных собственников. Для фашизма характерна ностальгия по докапиталистическому обществу, которая принимала форму романтизации как далекого прошлого (тевтонское средневековье, Римская империя), так и аграрного общества.

Когда мы говорим о фашизме (или нацизме) как идеологии, то необходимо различать следующие интерпретации. Идеология может истолковываться как а) взгляды, выраженные в работах ведущих фашистов (например, Мет Катр/Титлерз), и б) мнения, которые выявляются при исследовании того, что фашисты делали. Это различие между тем, что говорили главные фашисты и что они делали. Далее полезно провести различие между стратегическими (al) и теоретическими элементами (а2) фашистской идеологии. И, наконец, важно четко разграничивать идеологии главных и «обыкновенных» фашистов (в). Эти различения существенны при изучении всех видов идеологии, а не только фашистской.

При этом источники информации о каждом виде идеологии разнятся между собой. Нам необходимо в случае (а) читать работы фашистских лидеров, а в случаях (б) и (в) ориентироваться на более эмпирические исследования.

В этой главе, как и в книге вообще, идеология прежде всего рассматривается в первом смысле, то есть как выраженные в письменных источниках взгляды ее видных представителей. Далее, предметом нашего анализа являются упрощенные версии таких взглядов.

Важно помнить, что изложение типов идеологии меняется в зависимости от того, какого смысла термина «идеология» мы будем придерживаться. Ниже, когда под идеологией понимается «зафиксированная в письменной форме теория» (а2), во многих случаях оправданно говорить о нелогичности, присущей фашизму. Но в смысле «письменно зафиксированной стратегии» (al) или «мнения, основанного на том, что они делали» (б), может быть, напротив, правильно подчеркнуть определенную степень рациональности. Например, фашисты были весьма квалифицированы в использовании массовой психологии. Далее, убеждения «обычных» фашистов и сочувствующих фашизму (в), конечно, не были идентичны теориям фашистских лидеров.

-612-

Фашизм — кризис и действие

С интеллектуальной точки зрения, фашистская и нацистская идеология (в смысле «письменно зафиксированных теорий ведущих фашистов») не является удовлетворительной. Обе идеологии даже объявили себя иррационалистическими. Фашизм Муссолини восхвалял мифы и действие и презирал теорию. Фашизм должен опираться на идеалистический миф об Италии как наследнице Рима. Он должен делать людей сильными и объединять их с помощью эмоциональных настроений, подобных готовности к самопожертвованию и дисциплине. На этой основе фашистские лидеры могли бы твердой рукой наводить порядок и расширять границы Итальянской империи. Нацизм Гитлера также восхвалял мифы и действие и столь же презрительно относился к теории. Нацисты мыслили понятиями «голоса крови» и «превосходства арийской расы». Каждый народ обладает мышлением, соответствующим его расе. Наилучшим образом немецкое мышление воплощено в нацизме и фюрере, Адольфе Гитлере. Благодаря своей готовности к самопожертвованию и дисциплинированности немецкий народ под сильным и мудрым руководством фюрера займет в истории место, которое по праву принадлежит арийской расе.

Итак, можно говорить о своего рода двойной иррациональности итальянского фашизма и немецкого нацизма. Они не только утверждали, что мир управляется иррациональными силами (иррационализм,), но и проповедовали иррациональное отношение к миру (иррационализм). Многие согласятся, что немало происходящего в мире является в том или ином смысле иррациональным. Но фашисты были также иррациональны и в том смысле, что искали решения проблем преимущественно с помощью иррациональных мифов.

Француз Жорж Сорель (Georges Sorel, 1847—1922) был синдикалистом, активно выступавшим за всеобщую забастовку как оружие борьбы рабочего класса. Он особо подчеркивал важность эмоционального мифа как побуждающей силы решительного политического действия. Непосредственное действие и миф являются основными элементами взглядов Сореля, тщательно изученных Муссолини и другими фашистами.

В качестве возможного социально-психологического объяснения некоторых черт фашизма мы могли бы указать на следующее. Когда мы утрачиваем контроль над ситуацией, которая кажется чрезмерно сложной, то очень соблазнительно реагировать на нее

-613-

с помощью комбинации черной магии и агрессивных действий. В некотором смысле эта простая модель может быть применена и к фашизму, который является своего рода политической судорогой, при которой утрачивается контроль над ситуацией и на нее реагируют иррациональной паникой.

Сказанное здесь не означает, что мы претендуем на историческое объяснение нацизма (фашизма). Оно служит лишь моделью, показывающей связь некоторых идей и установок, породивших фашизм (и в Германии, и в Италии).

Если придерживаться модели фашизма как паники в сложной кризисной ситуации, то становится понятным, почему фашизм характеризуется ориентацией на действие и культивирование мифов, а также на антиинтеллектуализм. Конечно, положение об иррациональности фашизма должно быть уточнено. В краткосрочном аспекте Гитлер и Муссолини сумели достичь достаточно многого1. Они объединили свои нации, уменьшили безработицу и ликвидировали общественный хаос. Как таковые, их мифы и действия выглядели рациональными. В этом смысле мы можем говорить о фашизме почти как о разновидности краткосрочного прагматизма в условиях кризисной ситуации.

В фашистском (нацистском) государстве даже в мирное время экономика и общество вообще находятся «на военном положении». Требуются дисциплина и порядок. Устраняется всякая мысль, которая может посеять семена сомнения. Личные интересы должны быть подчинены общим интересам (но кто определяет, в чем состоят общие интересы?). В большой степени проблемы решаются силовыми и командными методами. Деловая жизнь находится под государственным контролем. Цены заморожены, зарплаты фиксированы, забастовки запрещены. При этом высок уровень занятости, а право собственности на средства производства остается в частных руках.

Фашизм и экономика

Выше мы прибегли к простейшей социально-психологической модели, чтобы установить своего рода согласованность фашистской идеологии.

Далее, одна из связей между капитализмом и фашизмом заключалась в следующем. Фашисты получили определенную под-

----------------------------------------------------------------

1 Ср. с приведенной выше интерпретацией (б) «идеологии».

-614-

держку как представителей нижнего слоя среднего класса (тех, кто, помимо прочего, боялся пролетаризации)1, так, в конечном счете, и высших финансовых кругов, которые опасались коммунизма и проявляли тенденцию к поддержке правых партий, подобных фашистам после их прихода к власти.

Однако ранние сторонники фашизма (например, в Германии) нередко занимали антикапиталистические позиции. Это не противоречит представлению о том, что фашизм является одним из следствий (среди других возможных следствий) системного кризиса капитализма. Но это обстоятельство ослабляет точку зрения, согласно которой фашисты были идеологически и по духу приверженцами капитализма.

Нет оснований для отождествления фашизма и капитализма. Такое отождествление происходит, когда некоторые люди утверждают, что фашизм зародился одновременно с капитализмом и что он продолжает существовать сегодня в США и Западной Европе. Подобные утверждения столь же проблематичны, как и рассуждения о фашизме как о проявлении вечных и внеисторических форм человеческого зла. Столь же неадекватно утверждать, что фашизм является, помимо прочего, управляемой государством реакцией на острый кризис традиционного капитализма. Определяемый таким образом фашизм ограничивают временными рамками межвоенного периода или привязывают его к обществу, которое находится в той же самой экономической ситуации, что и европейские страны между двумя мировыми войнами. Тем самым фашизм отождествляют с капитализмом, находящимся в состоянии хаоса, и противопоставляют организованному капитализму. Фашизм также отождествляют с капитализмом, который в значительной степени носит национальный характер, и противопоставляют современному международному капитализму.

Если мы игнорируем черты фашизма, которые были исторически определены, то мыслим неисторически. В результате мы приходим к столь широкой концепции фашизма, которая легко оказывается бесплодной. Но если использовать столь широко интерпретацию, то речь уже не идет о том, что люди обычно подразумевают под фашизмом.

------------------------------------

' Некоторые авторы утверждают, что за Гитлера голосовали прежде всего «либеральные» избиратели среднего класса. Консерваторы, римско-католический центр, социалисты и коммунисты голосовали против. См. S.M.Lipset. Political Man. — London, 1963 (часть 1, глава 5).

-615-

Здесь мы затрагиваем исключительно важные проблемы. Чем на самом деле являются социальные феномены? Какими формами существования они обладают? Является ли социальный феномен, подобный фашизму, уникальным событием, которое может быть понято только в свете сложных конкретных социально-исторических условий? Или же социальный феномен, скажем, тот же фашизм, является относительно четким, неизменным (например, похожим на психические свойства вроде агрессивности и презрения к слабым) и воспроизводящимся в различных контекстах? Согласно первой точке зрения, бессмысленно спрашивать, был ли Платон фашистом или являлись ли Советский Союз и коммунистическая Албания фашистскими государствами. Согласно второй точке зрения, такие вопросы можно задавать. Поиски ответов на них становятся делом эмпирического исследования. Итак, различные точки зрения на то, чем на самом деле являются социальные феномены, взаимосвязаны с различными точками зрения на то, что может и что должно делать социальное исследование.

Ведущим идеологом итальянского фашизма был известный философ Джованни Джентиле (Giovanni Gentile, 1875—1944), являвшийся одно время министром правительства Муссолини. Джентиле был последователем неогегельянца Бенедетто Кроче (Benedetto Сгосе, 1866—1952), рассматривавшего государство в качестве высшего принципа. На философию итальянского фашизма также оказал влияние итальянец Вильфредо Парето (Vilfredo Pareto, 1848— 1923), утверждавший, что всеми известными обществами управляют элитные группы. Можно заменить одну элиту на другую, но никто не в состоянии оспорить тот факт, что правители принадлежат элите. И при демократии, и при диктатуре массами руководит элита. Таким образом, для масс одинаковы все формы правления. Теория Парето направлена и против парламентской формы правления с выборами и представительными органами власти, и против ленинской партии с ее демократическим централизмом. Эта теория составляла часть фашистского способа мышления. Если всегда налицо элита, которая правит, то пусть это будет национально или социально интегрированная группа. Общество должно быть иерархически упорядочено, и на его вершине должен находиться лидер или совет особо компетентных людей.

Если стремиться подчеркнуть связь между мерами по преодолению кризиса, которые осуществляются в рамках современного капитализма и которые проводились фашизмом перед второй мировой войной, то в некотором смысле в них можно найти сходство.

-616-

Однако как нет оснований отождествлять фашизм с капитализмом, нет оснований и приравнивать фашизм к коммунизму, как это делают некоторые авторы1. Отождествляя фашизм и коммунизм, эти авторы имеют в виду, что обе эти системы являются однопартийными, отвергают парламентские формы правления, осуществляют всеохватывающий контроль над личностью и не придают значения таким правам человека, как свобода совести, свобода слова, свобода мнений и т.д. Это сравнение в определенной степени правильно. Действительно, и фашистская, и коммунистическая формы правления являются тоталитарными (см. Аренд, Гл. 30).

Фашизм и расизм

Давая оценку фашизму с этической точки зрения, важно проводить различие между итальянским фашизмом и немецким нацизмом. Немецкий нацизм в отличие от итальянского фашизма был расистским. Для нацизма высшим являлась раса, «народ», тогда как для итальянского фашизма высшим было государство. Идеология итальянского фашизма содержит определенные гегелевские черты: государство как идея превыше всего. (Но этот культ государства имел коллективистский характер и подавлял индивида: взаимосвязь между сообществом и людьми часто расщеплялась на недиалектический дуализм государства и индивида)2. Нацизм ставил народ выше государства. В этом смысле нацисты были вульгарными дарвинистами, но не гегельянцами.

Это различие между итальянским государственным фашизмом и немецким расовым фашизмом оказывается важным. Если противник является противником в силу своего расового происхождения, то никакие аргументы или попытки перевоспитания не заставят его перейти его (и его детей) на нашу сторону. Противник должен быть физически истреблен. «Логическим» следствием этого стало систематическое уничтожение евреев и цыган. Это «умозаключение» немецкого расового фашизма, а не итальянского государственного фашизма. (Мы не говорим здесь о том, что в Италии или в бывшем Советском Союзе не существовал традиционный антисемитизм).

------------------------------------------

1 См., например, H.Schmandt. A History of Political Philosophy. Stockholm, 1960 (Глава 22 о фашизме). В частности, этот автор пишет, что «в 1920—1930 гг. наибольшую опасность для свободы представлял фашизм, в наши же дни — коммунизм... С практической точки зрения, между ними мало разницы».

1 Об отношении фашизма к Гегелю см. H.Marcuse. Reason and Revolution. — New York, 1941.

-617-

Поскольку иногда Гегеля делают ответственным за нацистские преступления, имеет смысл напомнить, что именно в Италии, а не в Германии вульгаризированное гегельянство было частью фашистской теории. Кроме того, отметим, что фашистское культивирование иррациональности противоречит гегелевскому требованию разума (даже если мы думаем, что гегелевская концепция разума трудна и что часто Гегель выражается очень сложно). Соответственно, фашистский культ великой личности, фюрера, который решает, что есть истина и право, также противоречит позиции Гегеля, утверждавшего, что истина и право определяются историческим процессом, а не деспотичной личностью. Согласно Гегелю, государство должно управляться конституционно, а не по прихоти одного человека. Итак, Гегель во многих отношениях находится в оппозиции к идеологии и итальянского, и немецкого фашизма1.

Фашизм содержит внутри себя много противоречий. Нацисты стояли на расистско-коммунальных позициях: и раса, и сообщество превыше индивида. Следовательно, индивид должен жертвовать собой, когда это требуется сообществу. Но в то же время нацисты создавали культ героев, великих личностей. Нацисты ставили сообщество, расу выше индивида с его субъективными и неупорядоченными желаниями. Но в то же время они превозносили фюрера, который твердой рукой должен был править неразумной массой, и ставили народ выше индивида, а фюрера — выше массы.

Ранее мы попытались вьщелить некоторую огрубленную схему фашистской идеологии, не претендующую на достаточно полную картину. В заключение следует еще раз подчеркнуть, что идеология, подобная фашистской, не является четко определенным феноменом. Фашизм, как и другие идеологии, по многим параметрам пересекается с другими теориями и установками.

Например, с либеральной точки зрения, которая оперирует различием либеральное/авторитарное, можно сказать, что фашизм и консерватизм имеют некоторые общие черты. Они оба авторитарны, но следует добавить, что фашизм, кроме того, тоталитарен. Он ничем не ограничивает власть государства. Все сферы личной жизни и общества находятся под государственным наблюдением и контролем. Кроме того, консерваторы часто более аристократичны, они не пробуют опереться на всех, тогда как

----------------------------------------

1 Внутри фашизма существовал конфликт между сторонниками «принципа суверенности (самодостаточности прав) фюрера» и сторонниками «принципа ответственности».

-618-

фашисты ищут опору в массах. Наконец, консерваторы стремятся сохранить традицию и национальные ценности, а фашисты в большой степени пытались создавать волевыми актами и командами традиции, «национальные» символы и чувство сообщности.

С точки зрения, которая оперирует различием насильственное/ ненасильственное, можно сказать, что фашизм и деспотизм (если последний является идеологией) в равной мере прибегают к использованию насилия, которое не ограничено законом и правом.

Массовые движения, акции, революционные изменения, сильная государственная власть, приоритет общественного над личным — эти особенности до некоторой степени являются общими для фашизма и коммунизма. Но специфическое содержание этих особенностей различно для каждого из этих двух движений. Грубо говоря, фашистская идеология является крайне националистической, тогда как коммунистическая (и социалистическая) идеология — в принципе интернациональна. Для фашистской идеологии фундаментальными являются воля и действие, а для коммунистической (социалистической) — экономика.

Фашизм и либерализм имеют и общие корни. Фашизм можно интерпретировать как националистическую реакцию на кризис в либералистической капиталистической экономике. При нормальном функционировании традиционного капитализма либерализм является адекватной идеологией. Но в период определенного вида кризисов переход капитализма к фашистской «военной экономике» не является слишком трудным.

Сказанное нами о связи фашизма и некоторых других идеологий является достаточно поверхностным. Напомним лишь читателю, что между идеологиями существуют подвижные границы и что различные точки зрения высвечивают различные аспекты идеологий. В этом смысле выбранная нами точка зрения рассмотрения политических теорий не является нейтральной по отношению к ним. По этой причине мы должны адекватно представить точку зрения, с которой воспринимаем мир, и должны быть открыты для ее критического обсуждения. Мы обязаны желать этого, если стремимся быть рациональными. Но как мы обосновываем выбор нашей точки зрения? Возможно ли для нас достижение разумного соглашения или мы, в конечном счете, придем к скептицизму (см. теорию дискурса, развиваемую Хабермасом, Гл. 30). Такие вопросы указывают на взаимосвязь политической теории и фундаментальных философских проблем.

-619-

Глава 26. ФРЕЙД И ПСИХОАНАЛИЗ

Жизнь. Зигмунд Фрейд родился в 1856 г. в Фрейбурге, в той части австро-венгерской империи, которая ныне принадлежит Чешской республике Он изучал медицину в Вене, где жил и работал до нацистской аннексии Австрии в 1938 г. Как еврей, он был вынужден покинуть родину и уехал в Лондон, где и умер в 1939 г. В течение многих лет он боролся с неизлечимым раковым заболеванием

Труды. К наиболее известным его работам относятся: Толкование сновидений (Die Traumdeutung, 1899), Лекции по введению в психоанализ (Vorlesungen zur Einfuhrung in die Psychoanalyse, 1915—1917). За границами принципа удовольствия (Jenseits des Lustprinzips, 1920), Будущность одной иллюзии {Die Zukunf einer Illusion, 1927), Недовольство культурой {Das Unbehagen in der Kultur, 1930), Моисей и монотеизм (Der Mann Moses und die monotheis-tische Religion, 1939).

Психоанализ и новое понимание человека

Фрейд является основателем психоанализа. По мнению многих, достижения в этой области поставили его в один ряд с такими мыслителями, как Дарвин, Маркс и Эйнштейн. Он во многом перевернул существовавшее до него представление о человеке. Согласно Декарту, Локку и Канту, природа наделила каждого индивида свободой воли. Способность совершать свободный выбор составляет наиболее глубокую сущность индивида и связана с сознательным «Я». Фрейд трактует это мнение о человеческой психике (душе, psyche) как иллюзию. Сознательное «Я» является только вершиной могучей, бессознательной ментальной' жизни.

----------------------------------------

1 Авторы постоянно используют термин mental, который переводится как ментальный. В русскоязычной литературе этот термин часто интерпретируют как психический, душевный. — В.К.

-620-

Итак, Фрейд совершил революцию в нашем представлении о субъекте. Он стремился показать, что сознательная ментальная жизнь является только малой частью всей ментальной жизни человека. Процессы нашего сознания строго детерминируются бессознательными факторами. Для иллюстрации этого положения часто используют аналогию с айсбергом. Если сравнить с надводной частью айсберга все то, что является сознательным, то бессознательное будет ассоциироваться с гораздо большей невидимой массой льда, которая находится под водой. Именно эта невидимая масса определяет как центр тяжести, так и курс движения айсберга. Аналогично этому бессознательное является ядром нашей индивидуальности.

В двух важных работах, написанных в начале века, Фрейд говорит о существовании бессознательных ментальных процессов у всех индивидов и показывает, что психоанализ может выяснить бессознательные причины явлений повседневной жизни. Это ведет к разработке новой и всесторонней теории человеческой души (человеческого Я, psyche). В Толковании сновидений (1900)' подчеркивается, что сновидения обладают смыслом и являются результатом неосознанных желаний, которые прорываются в сознание в искаженной и извращенной форме. Содержание бессознательного, скрытое в сновидениях, можно выяснить только путем сложного процесса интерпретации. В Психопатологии повседневной жизни (Zur Psychopatologie des Alltagslebens, 1901) исследуются тривиальные «ошибочные действия» повседневной жизни, подобные оговоркам речи и провалам в памяти. Согласно Фрейду, такие феномены не случайны и не бессмысленны, а, скорее всего, выражают бессознательные мотивы и намерения. Например, мы теряем или забываем нечто, полученное от лица, которое нам уже не нравится, и т.д.2

---------------------------------------------

1 Американский социолог Парсонс рассматривал Толкование сновидений «как одну из выдающихся вех в интеллектуальной истории двадцатого века» {Action Theory and the Human Condition. — London, 1978 — P. 88). Но сразу после выхода в

свет эта книга не пользовалась успехом. Понадобилось восемь лет для продажи ее первого издания тиражом в 600 экземпляров. Сегодня, без сомнения, эта книга является классикой психологии и гуманитарных наук.

2 Мэри Яхода (Marie Jahoda) утверждает, что Психопатология повседневной жизни дает нам хорошее изображение «непоколебимого убеждения Фрейда в полном отсутствии случайности в человеческих действиях» (Freud and the Dilemmas of Psychology. — London, 1977. — P. 53). В дальнейшем мы остановимся на особом фрейдовском понимании детерминизма.

-621-

Уже здесь можно заметить, что психоанализ предлагает новое понимание человека и утверждает, что за нашими сновидениями, неадекватными реакциями, шутками и невротическими «симптомами» скрываются бессознательные (часто сексуальные) мотивы. Другими словами, если следовать соображениям Фрейда, то возникает подозрение, что вещи, которые являются осмысленными в свете сознательных намерений и мотивов субъекта, могут приобрести новый смысл с помощью психоаналитического исследования бессознательного. «Симптомы», которые на первый взгляд кажутся непонятными и бессмысленными, приобретают смысл, когда мы рассматриваем их как выражение бессознательных мотивов и намерений. Мы можем, следовательно, сказать, что Фрейд основывает «герменевтику подозрения».

Общаясь с невротическими пациентами, Фрейд обнаружил, что они не осознают свое бессознательное, которое является для них «внутренней заграницей». Вместе с тем только пациент может подвести психоаналитика к пониманию бессознательных причин своих невротических симптомов. Иначе говоря, симптомы обладают смыслом, но ни носитель симптома, ни доктор не имеют непосредственного знания этого смысла. Становится необходимой интерпретация1.

----------------------------------------------

1 Один из фрейдовских примеров может проиллюстрировать это положение. Молодая женщина страдает серьезным навязчивым синдромом. Несколько раз на день она прибегает из спальни в гостиную, останавливается у стола и вызывает горничную. Затем она дает служанке незначительное поручение и возвращается назад. Пациентка не может объяснить, почему так поступает. Ее действия являются непонятными и кажутся бессмысленными. Спустя некоторое время удалось обнаружить причину этих навязчивых действий. Десять лет назад пациентка вышла замуж за человека намного старше ее, который, как выяснилось в первую брачную ночь, оказался импотентом. Несколько раз в течение этой ночи он приходил в спальню и безуспешно пытался овладеть женой. На следующее утро он сказал, что будет стыдно перед горничной, когда она будет убирать постель. Он взял пузырек красных чернил и пролил его на простыню, но не там, где можно было бы ожидать увидеть следы крови. Такова была исходная подоплека странного поведения пациентки.

Оказалось, что на скатерти на столе было большое пятно и пациентка всегда стояла так, чтобы горничная могла его видеть. Фрейд интерпретировал навязчивые действия своей пациентки как имитацию действий ее мужа в свадебную ночь. Кровать была замещена столом, и пациентка хотела продемонстрировать служанке, что на скатерти есть пятно. Итак, ее навязчивые действия воспроизводят важное событие в ее жизни. Но с какой целью? Согласно Фрейду, навязчивые действия как бы исправляют события свадебной ночи. Пятно на скатерти находится в нужном месте и причем так, что служанка не может его не заметить. Таким образом как бы устраняется импотенция мужа пациентки. Фрейд гово-

-622-

Фрейд утверждает, что сексуальные желания (тревожного или скрытого характера) могут преобразовываться в другие существенно отличные явления типа кажущихся бессмысленными симптомов и сновидений. Но почему такие желания вытесняются в подсознание? Фрейд предполагает, что существуют механизмы вытеснения эмоционально окрашенного переживания в ту область психики, которая непосредственно недоступна памяти. Симптоматически замещаемые переживания являются травмой. (Греческое слово trauma означает рана). Происхождение травмы может быть в конечном счете прослежено вплоть до раннего детства. Используя специфический метод обсуждения («свободные ассоциации»), пациент и психоаналитик выясняют корни травмы. Следовательно, терапевтическая цель психоанализа заключается в воссоздании подсознательной и вытесненной информации и превращении ее в достояние эго.

Сновидения как ворота к подсознанию

Исследовать подсознание можно разными способами. В частности, одним из них является метод «свободных ассоциаций», а другим — более глубокая герменевтическая интерпретация сновидений и ошибочных действий (оговорок). У самого Фрейда центральное место быстро заняло толкование сновидений.

«Толкование сновидений есть via Regia (дорога в царские чертоги) к познанию бессознательного, самое определенное основание психоанализа и та область, в которой всякий исследователь приобретет свою убежденность и образование. Когда меня спрашивают, как можно сделаться психоаналитиком, я всегда отвечаю: с помощью изучения своих собственных сновидений»1.

Говорит, что эта женщина обладала неосознаваемым стремлением восстановить репутацию мужа в глазах других или своих собственных. Навязчивое действие было средством реализации этого стремления. Когда Фрейд утверждает, что невротические симптомы, сновидения и ошибочные действия имеют смысл, то это означает, что он хочет понимать их так же, как мы понимаем сознаваемые действия. Различие заключается только в том, что в первом случае желания, намерения и мотивы являются бессознательными. С этой точки зрения, навязчивые действия имеют «смысл», аналогичный сознаваемым поступкам. В рассмотренном примере психоаналитический анализ не был завершен, так как не был доведен до «травмы», имевшей место в детстве. (См. З.Фрейд. Введение в психоанализ. Лекции. Перевод Г.Барышниковой. — М., 1989. — С. 166—167).

--------------------------------------------

1 З.Фрейд. О психоанализе. — В кн. Психология бессознательного. — М., 1989. -С. 364.

-623-

В Толковании сновидений подчеркивается, что сны обладают внешним сходством и внутренней взаимосвязью с психозами (psychosis). Однако они полностью совместимы со здоровым и нормальным состоянием. В принципе, сновидение может трактоваться как «симптом», но симптомом чего оно является? Фрейд указывает на то, что маленьким детям всегда снятся сны о желаниях и удовольствиях, которые возникли у них, но остались неудовлетворенными в течение предыдущего дня («дневная фантазия»). Сновидение, таким образом, представляет реализацию их желаний. Сновидения взрослых также содержат некоторую часть «дневной фантазии», но они более сложные.

Сновидения взрослых часто непонятны и крайне далеки от исполнения дневных желаний (страшные сны и кошмары). Согласно Фрейду, такие сновидения делаются объектом вытеснения в подсознание. Когда сновидение связывается со страхом, то это происходит потому, что оно возникает с целью удовлетворения вытесненных и запретных желаний, которые не одобряет эго.

Чтобы понять сновидение, мы должны различать его явное содержание (manifester Trauminhalt) и скрытое бессознательное содержание (скрытые мысли сновидения, latente Traumgedanken). Первое — это то, что более или менее успешно мы можем вспомнить после пробуждения. Второе находится на уровне подсознания, или на «другом этаже». Явное содержание сновидения оказывается заменой его вытесненного неосознаваемого содержания (мыслей сновидения). Вытеснение является результатом действия защитных ментальных механизмов. Когда мы бодрствуем, эти механизмы блокируют доступ в наше сознание подсознательных и вытесненных желаний. Но в состоянии сна последним удается проникнуть в замаскированном виде в нашу психику.

Следовательно, спящий точно так же не способен к пониманию смысла сновидения, как и невротик к пониманию смысла своих собственных симптомов.

Сновидение, как мы его вспоминаем (явное содержание), является, таким образом, искаженной реализацией вытесненных желаний. Фрейд называет процесс, который искажает подсознательные скрытые мысли сновидения, «работой сновидения». Во многом она идентична с безуспешным процессом вытеснения, который преобразует вытесняемые комплексы в невротические симптомы. Механизмами «работы сновидения» являются сгущение, смещение, драматизация и символизация сновидений. Кроме того, существует и вторичная работа сновидения. Подсознание, таким об-

-624-

разом, прибегает к использованию «артистических» средств. В этом смысле в наших сновидениях все мы являемся актерами.

Сгущение (Verdichtung), например, состоит в том, что в сновидении событие (как я его запомнил) может представлять несколько различных желаний. Смещение (Verschiebung) является процессом, в котором важное для нас событие или лицо выражается в сновидении незначительным намеком или как что-то нам не знакомое. Нечто подобное может случиться, когда полностью тривиальное по содержанию сновидение связано со страхом или сильными эмоциями. После того, как выполнили свою работу сгущение и смещение, психоаналитик для выявления и исследования неосознаваемого содержания должен использовать метод «свободных ассоциаций».

Похожим образом символизация оказывается вариацией искажения. Например, мужские гениталии могут быть заменены подобными им по форме объектами, вроде консервной банки, зонтика, ножа и револьвера. Женские гениталии символически представляются объектами, которые окружают пустое пространство и могут содержать другие объекты (пещеры, ящики, комнаты, здания и т.д.). (На что была бы похожа психоаналитическая интерпретация принадлежащей Платону аналогии с пещерой?) Вторичная работа сновидения проистекает из нашей попытки устно и логически непротиворечиво выразить сновидение. Согласно Фрейду, явное содержание сновидения включает много различных (и противоречивых) элементов. Оно, можно сказать, является как бы сверхопределенным (over-determined). Аналогичным образом различные причинные цепочки и факторы сверхопределяют психологические симптомы.

Фрейд далее утверждает, что скрытые мысли сновидения подвергаются цензуре. Упрощенно можно сказать, что вытесненные и запретные желания должны пройти «цензуру», чтобы проявиться в сознании. Чтобы избежать цензуры, работа сновидения трансформирует скрытые мысли сновидения в явное содержание сновидения. Сновидение, как мы его вспоминаем, содержит секретное, закодированное сообщение, которое контрабандой допускается в наше сознание. Мы можем смотреть на явное содержание сновидения, как на ребус, который должен быть разгадан. Только тогда, когда психоаналитик разгадывает код, сновидение получает новый смысл. Чем является этот тайный смысл? Фрейд говорит, что сновидения взрослых часто сексуально ориентированы и выражают эротические желания. (Этот вывод становится особен-

-625-

но проблематичным, когда поздний Фрейд вводит представление об уникальном инстинкте1 агрессии или смерти).

Выразим основные положения Толкования сновидений следующим образом.

1) Различие между скрытыми мыслями сновидения и явным содержанием сновидения является ключом к пониманию смысла сновидения.

2) Явное содержание сновидения — это искажение его скрытых мыслей и является, так сказать, продуктом работы сновидения.

3) Для анализа сновидений Фрейд использует метод «свободных ассоциаций», который может применяться и в психотерапии.

4) Подход Фрейда к интерпретации сновидений содержит зачатки общей психологической модели, которая дает нам более богатую картину человеческих ментальных состояний.

5) Попытка расшифровки сновидений ведет Фрейда к пониманию того, как подсознание функционирует в соответствии с некоторыми «грамматическими» правилами, или того, что под

сознание структурировано подобно «языку» (ср. понимание сновидения в качестве ребуса).

Фрейдовское учение о сексуальности

Мы уже подчеркивали центральную роль сексуальности в психоаналитической концепции человека. Эта тема разрабатывалась Фрейдом в Трех статьях о теории полового влечения (также Три очерка по теории сексуальности, Drei Abhandlungen zur Sexualtheorie, 1905). Эта работа подводит нас к основам процесса искажения и к источнику эмоциональной энергии, которая, согласно Фрейду, формирует фундамент наших инстинктов и поведения. В дальнейшем эта энергия получила название либидо (libido). Три статьи также содержат первые наброски теории детской сексуальности и сексуальных отклонений.

Фрейд выдвигает следующие важные тезисы. 1) Сексуальность не начинается с половой зрелостью, но вполне однозначно проявляется практически с рождения. 2) Необходимо проводить резкое различие между понятиями сексуальное и генитальное (genital). Первое шире и охватывает многие виды деятельности, которые не имеют ничего общего с половыми органами.

--------------------------------------

1 Термин инстинкт означает не физиологическое понятие безусловного рефлекса, а психологический феномен — влечение. — В. К.

-626-

Фрейдовская теория детской сексуальности встретила сильное сопротивление. Она способствовала полному пересмотру существовавших взглядов на сексуальность. Однако ее помощь была не столь существенной в области, где Фрейд полагал, что смог показать связь между детской сексуальностью и «извращениями», которые обнаруживаются у ряда пациентов в зрелом возрасте.

Согласно Фрейду, рот является первым органом, с которым связаны приятные эмоции. Младенец стремится к удовольствию, которое не зависит от потребности в пище и может быть названо сексуальным. После оральной следует анальная и фаллическая фазы. Особенно важным в фаллической фазе становится Эдипов комплекс (см. греческий миф об Эдипе, который убил своего отца и женился на собственной матери, не зная о своих родственных отношениях с ними). Фрейд говорит, что приблизительно в 3—5-летнем возрасте у мальчиков возникает сексуальное влечение к их матерям. Кроме того, у мальчиков обнаруживается тенденция рассматривать своих отцов как опасных соперников («страх кастрации»). Часто связанный с Эдиповым комплексом конфликт разрешается по мере того, как мальчик постепенно отождествляет себя с отцом и начинает усваивать его ценности и мнения (формирование суперэго). В отношении девочек говорят о комплексе Электры.

По разным причинам индивид может в своем развитии остановиться на одной из детских стадий. В ряде случаев на этой стадии может блокироваться его дальнейшее эмоциональное и психосексуальное развитие (ср. с особенностями личности, остановившейся на «анальной» стадии). Взрослые могут также возвращаться к более ранним стадиям развития. Фрейд называет такие процессы регрессией. По его мнению, сексуальные отклонения могут быть поняты как связанные с выбором сексуальных объектов иного рода, чем тот, который считается нормальным для жизни взрослых. Так как извращения имеют прототипы в различных сексуальных объектах ребенка, Фрейд характеризует детскую сексуальность как «полиморфное (polymorph) извращение» (характеризуемое многообразными отклонениями). Следовательно, «извращения» взрослых связаны с их разнообразными сексуальными действиями в детстве.

Ментальный аппарат

В силу ряда причин теория Фрейда о «ментальном (психическом) аппарате» трудна для понимания. Во-первых, на разных

-627-

фазах разработки психоанализа Фрейд изменял и расширял свои взгляды на человеческую психику (psyche). Хотя он и стремился их объединить, его концепция содержит много неясных моментов. Во-вторых, физиологическая и очень антропоморфная (человекоподобная) терминология Фрейда является неоднозначной. Когда он говорит, что «бедное эго» должно служить «трем тираническим хозяевам» (внешний мир, ид и суперэго), то легко может сложиться впечатление, что он объективирует или персонифицирует ментальные функции и вводит то, что Гилберт Райл (Gilbert Ryle, 1990—1976) назвал «дух в машине» (the ghost in the machine/.

Первая фрейдовская «топографическая модель» (карта психики или структуры человеческой личности) различает три локализации ментальной жизни. Упрощенно можно сказать, что ментальный аппарат пространственно разделен на три области: бессознательное, предсознательное и сознательное. Сознание может быть охарактеризовано как все то, что непосредственно осознает индивид. Предсознание — область всего того, что индивид может воспроизвести или вспомнить. Фрейд резервирует обозначение бессознательное для ментальных процессов, которые достигают сознания со значительными усилиями.

В Лекциях по введению в психоанализ (1915—1917) Фрейд приводит аналогию, которая поможет лучше понять сказанное. Гость находится в большой прихожей (бессознательное) и хочет войти в гостиную (предсознание). Но в коридоре между этими двумя комнатами имеется страж (цензор), который отбирает гостей. Если гость не нравится стражу, то гость прогоняется, или вытесняется. Даже если гость сумел войти в гостиную, то это не значит, что хозяин (сознание) немедленно обратит на него внимание. Это соответствует представлению о том, что идеи в предсознании не являются осознанными, но они могут стать таковыми. Для того, чтобы идеи в бессознательном стали осознаваемыми, они должны сначала получить доступ в гостиную или предсознание. Если гостя прогнали, в следующий раз он может появиться в замаскированном виде (ср. с «работой сновидения»). Такой гость может быть допущен на прием в качестве «симптома», и хозяин может не распознать его подлинную идентичность. В этой аналогии страж соответствует сопротивлению (Widerstand) индивида сделать осознаваемым то, что является бессознательным. Когда страж в двери устает (или индивид спит), гостю легче проскользнуть в замаски-

------------------------------------

1 См. G. Ryle. The Concept of Mind. — London, 1949.

-628-

рованном виде (то есть в виде явного содержания сновидения). Очевидно, что такой процесс вытеснения может происходить без того, чтобы хозяин его осознавал.

После 1920-х гг. Фрейд изменил топографическую модель и ввел термины ид, эго и суперэго, обозначающие различные психические инстанции. Тройственное деление психики на ид, суперэго и эго встретило сильное сопротивление как психоаналитиков (например, со стороны французского психоаналитика Жака Лакана, Jacques Lacan, 1901 — 1981, Ecritics. Paris, 1966), так и представителей философии науки. Поппер однажды саркастически сказал, что это деление имеет такой же научный статус, как и собранные Гомером мифы об обитателях горы Олимп.

Мы предпочитаем интерпретировать понимание Фрейдом ментального аппарата как метапсихологическую позицию. Это позволяет нам охарактеризовать точку зрения, с которой он изучал человека, и сделать попытку найти концептуальный каркас для явлений, обнаруженных им в клинической практике. Используя эпистемологические термины, мы можем сказать, что этот метапсихологический каркас является центральной частью «исследовательской программы» психоанализа. Именно в свете идей ментального аппарата, ментальной энергии и инстинктов Фрейд пытается объяснить, почему рациональные аргументы бессильны, например, против иррационального страха и навязчивых действий. Для понимания конфликтов, существующих между нашими инстинктами, нашим отношением к внешнему миру и нашей совестью («внутренний голос»), он разрабатывает, образно говоря, модель нашей ментальной жизни {ид, эго и суперэго). Очевидно, что Фрейд здесь работает на грани между вымыслом, понятиями и сущностями. Рассмотрим вначале, как он описывает свои взгляды на нашу ментальную жизнь.

«Принятая нами гипотеза о психическом аппарате, расположенном в пространстве, рационально структурированном, развившемся в соответствии с потребностями жизни, которые обуславливают явления сознания лишь в определенной точке и при определенных условиях, — эта гипотеза позволила нам заложить фундамент психологии, подобный фундаменту любой другой науки, такой например, как физика»1.

Отсюда видно, что Фрейд рассматривает психоанализ наподобие физики. Эта трактовка связана с некоторыми его базисными

------------------------------------------

1 З.Фрейд. Основные принципы психоанализа. Перевод А.Хомик. — В кн. З.Фрейд. Основные принципы психоанализа. — М., 1998. — С. 120.

-629-

метапсихологическими предположениями. Он понимает ментальную жизнь как детерминируемую ментальными силами и ментальной энергией. Следовательно, он может утверждать, что психоанализ является естественной наукой.

Ментальные силы и ментальная энергия могут быть найдены в ид, которое является древнейшей ментальной сферой. Она содержит ментальные аспекты человеческих инстинктов. Фрейд сравнивает ид с «чайником, полностью возбужденным кипением». Наши инстинкты только то и делают, что стремятся удовлетворить наши потребности. Они подчиняются так называемому принципу удовольствия. У ид есть и другие функции, которые активируют индивида. Они возникают из предшествующих вытесненных переживаний. Фрейд говорит о «воспоминаниях» идей, действий и чувств, которые вытеснены из сознания, но все еще активируют человека. Эти функции действуют без логической организации. Они алогичны. Однако, в некотором смысле, они все же проникают в человеческое сознание: без нашего понимания причин и следствий они побуждают нас к действиям, приводят в состояние депрессии или порождают мечты и фантазии. Итак, бессознательное является высшим ментальным качеством в ид.

К числу наиболее важных в психоанализе относится предположение о том, что процессы в бессознательном, или ид подчиняются законам, отличным от тех, которые управляют нашей сознательной жизнью. Фрейд называет эти «законы» первичными процессами. Наше обсуждение работы сновидения указало на ряд удивительных и запутанных особенностей процессов, происходящих в бессознательном. Например, в нем противоположности трактуются как тождественные. По-видимому, бессознательное структурировано как «язык», хотя и подчиняется другим правилам, чем наш повседневный язык.

Благодаря влиянию внешнего мира ид претерпело уникальное развитие. В нем возникла определенная ментальная область, связывающая ид и внешний мир. Эту область ментальной жизни Фрейд называет эго. Важнейшая задача эго — самосохранение. Кроме того, оно должно обеспечить безопасное удовлетворение потребностей. Эго принимает решения по поводу отсрочки или вытеснения требований инстинктов. Оно повинуется принципу реальности. Следовательно, эго должно быть посредником между требованиями ид и внешнего мира. Пока эго слабо и малоразвито, оно не всегда справляется с задачами, которые в дальнейшем оно должно решать без всяких трудностей. Требования наших инстинктов и тре-

-630-

бования внешнего мира могут приводить к травме. Беспомощное эго защищает себя посредством вытеснений, которые позже могут оказаться неуместными. В этих вытеснениях эго получает помощь со стороны суперэго.

Фрейд неоднократно поражался тому, что субъект может рассматривать себя как объект и на этой основе вырабатывать критические и здравые (judgmental) установки в отношении самого себя. Он предполагал, что эта способность возникает на более поздней стадии, чем другие способности эго. Она постепенно возникает у детей в процессах социализации. Суперэго является результатом неосознаваемой интернализации (усвоения) родительских норм и идеалов. В несколько широком смысле общество и традиция осуществляют свою моральную власть с помощью того, что мы называем «совестью». Можно сказать, что суперэго наблюдает за эго, дает ему рекомендации и угрожает наказаниями. Суперэго требует, чтобы эго давало отчет не только в своих действиях, но и в мыслях и желаниях. Следовательно, суперэго — это третья сила, которую эго должно принимать во внимание. Фрейдовская теория совести отклоняет возможность врожденного или абсолютного представления о правильном и неправильном. Используя эту теорию, Фрейд пришел к выводу, что идея Бога является проекцией отношения ребенка к отцу.

Пытаясь развить эту топографическую модель, Фрейд предложил «динамическую» точку зрения. (Здесь мы снова говорим о рамках, в которых должны объясняться ментальные явления). Она важна для понимания ментальных конфликтов, которые, согласно Фрейду, являются результатом игры сил нашей ментальной жизни. Начиная понимать, как они работают, мы приходим к динамическому взгляду на ментальные явления. Фрейд утверждал, что мы можем идентифицировать эти силы, рассматривая поведение как компромисс тенденций, которые толкают человека в разные направления. Фрейд, очевидно, придерживался точки зрения, что иррациональное поведение должно анализироваться с помощью динамического подхода, основанного на идентификации потенциально конфликтующих ментальных сил.

Вначале динамическая точка зрения имела отношение к человеческим инстинктам. Но она претерпела много изменений, в силу чего не всегда ясно, означают ли ее пересмотры замену или развитие первоначальной концепции. Фрейд часто рассуждал об инстинктах как ментальных представлениях соматического происхождения. Инстинкты могут иметь бесконечно много целей и

-631-

конфликтовать друг с другом. Но их проявление должно обладать социальным или культурным «аспектом»: люди испытывают чувство голода повсюду, но то, как они его удовлетворяют, является социально детерминированным.

В поздних работах Фрейд проводит различие между инстинктом жизни (Эрос) и инстинктом смерти (Танатос). Он подчеркивает, что идея этих двух основных инстинктов была известна уже греческой философии (ср. с Эмпедоклом). Идея Фрейда об особом инстинкте смерти встретила сильное сопротивление психоаналитических кругов и все еще остается достаточно спорной. Вводя инстинкт смерти, Фрейд хотел объяснить такие явления, как агрессия и война. Но он также подчеркивал, что чрезмерный элемент сексуальной агрессии может превратить любовника в убийцу предмета его страсти. Агрессия может также быть интернализована (обращена во внутрь) и стать саморазрушительной. Всю эротическую энергию Фрейд называет либидо (libido). Либидо может передаваться от объекта к объекту или же фиксироваться на определенных объектах.

Дальнейшая детальная разработка топографической модели привела к фрейдовской «энергетической» точке зрения. Она представляет собой попытку свести все ментальные явления к энергии. Фрейд постулирует, что каждый человек обладает большим, но ограниченным количеством ментальной энергии, которая может вкладываться или извлекаться из идей и объектов. Он настаивает, что эта ментальная энергия принципиально измерима, хотя и не существует методов ее измерения1.

Жизненные переживания большинства людей могут быть описаны в том или ином смысле в терминах ментальной энергии. В повседневной жизни мы, например, говорим о потребности «выпустить пар» или необходимости избавиться от отрицательной энергии. Однако Фрейд не сообщает нам, каковы свойства такой энергии, а говорит только о том, к каким эффектам она приводит.

В нескольких местах Фрейд характеризует сновидения как психозы, сопровождаемые иллюзиями и нерациональными признаками. Во время сна эго ослаблено и господствуют другие силы. Подобное обстоятельство формирует основу для ряда болезней, так как нарушения в функциях ментального аппарата выражаются в неврозах и психозах. При этом связь эго с реальностью иска-

-------------------------------------------

1 Эта точка зрения позднее разрабатывалась в теории В.Райха (Wilhelm Reich, 1897—1957) об особой космической «оргонной» энергии. См. O.Rakness. Wilhelm Reich and Orgonomy. — Осло, 1970.

-632-

жается и частично прекращается. Такое понимание формирует основу для терапевтической цели психоанализа:

«Врач-аналитик и ослабленное Я (эго) его пациента, основываясь на реальном внешнем мире, должны объединиться против неприятеля — инстинктивных требований Оно (ид) и сознательных требований Сверх-Я (супер-эго)»'*.

Вероятно, в этой связи можно говорить об определенном сходстве терапевтической цели психоанализа и теории Ницше о сверхчеловеке. И для Фрейда и для Ницше проблема заключается в преодолении конфликта между стандартной гиперморалью и требованиями инстинктов. Ницшеанский сверхчеловек преодолевает себя так же, как и невротик в успешном сеансе психоанализа.

Вытесненная культура и чувство вины

В период между мировыми войнами Фрейд сильно интересовался критическим анализом современной ему культуры и цивилизации. И справа, и слева провозглашались упадок и конец западной культуры (Ср. с работой Освальда Шпенглера, Oswald Spengler, 1880—1936, Закат Европы, Der Untergang des Abendlandes. Umriss einer Motphologie der Weltgeschichte. 1918—1922). Интерес Фрейда сконцентрировался на психологических причинах этого столь критического отношения к современной культуре. Его особенно волновали «социальные источники страдания», то есть культура как возможная причина наших страданий и мучений. «Кажется несомненным, что в нашей нынешней культуре мы скверно себя чувствуем»2. Этот тезис, по-видимому, противоречит нашему обычному возвеличиванию прогресса. Ведь научные и технические достижения дали нам власть над силами природы; медицинские исследования продлевают нашу жизнь и облегчают ее и т.д. Все же Фрейд подчеркивает, что такой прогресс не является единственным условием человеческого счастья. Цена, которую мы платим за прогресс, — это скорее всего вытеснение наших инстинктов и возрастание в каждом индивиде чувства вины. Такова, согласно Фрейду, основа нашего недовольства культурой.

-------------------------------------

' З.Фрейд. Основные принципы психоанализа. Перевод А.Хомик. - В кн. З.Фрейд. Основные принципы психоанализа. - М., 1998. - С. 94.

2 З.Фрейд. Недовольство культурой. Перевод А.Руткевича. - В кн. З.Фрейд. Психоанализ. Религия. Культура. - М., 1992.- С. 88—89.

-633-