Часть 4. Анаксимен-Пифагор.

128 Досократики

12. Аэций II 2,4 (D. 329 b поt.) По мнению одних, мир вращается наподобие жернова, по мнению же других (Анаксимандра, см. 2, 21), наподобие колеса.

13. Аэций II 1, 1 (D. 339). Анаксимен и Парменид (18 А 37) (говорят), что небо есть вращающийся крут, наидалее отстоящий от земли.

14. Аэций II 3, 10 (D. 342). По Анаксимену, светила имеют огненную природу, но некоторые (из них) заключают в себе также и невидимые землистые тела, вращающиеся в месте с ними. Там же 14, 3 (D. 344). По Анаксимену, звезды наподобие гвоздей воткнуты в хрустальный (небесный свод). Некоторые же (?) (говорят, что они суть) как бы нарисованные огненные листья.

16,6 (D. 346). По Анаксимену, светила не уходят под землю, но вращаются около нее.

Аристотель Меteor. В 1. 354 а 28. Многие из древних метеорологов держались того убеждения, что солнце не (уходит) под землю, но носится вокруг земли и занимаемого ею места; скрывается же солнце из виду и наступает ночь (по их мнению) вследствие того, что северный полюс земли представляет собой возвышенность.

Аэций II 19.1.2 (D. 347). Платон (полагает), что жаркая и холодная погода зависит от восхода и заката звезд. Анаксимен же (думает), что погода нисколько не зависит от звезд, но единственно от солнца.

14а. Плиний II 186. Таким-то образом, вследствие различного возрастания (солнечного) света, самый длинный день в Мерое, будучи (почти) равным ночи, заключает в себе двенадцать часов и восемь частей часа, в Александрии же (самый длинный день имеет) 14 часов, в Италии 15, в Британии 17... (187) Этот счет (часов) по тени и так называемый гномон (солнечный показатель) изобрел Анаксимен Милетский, ученик вышеупо-

Часть I. Доэлеатовский период 129

мянутого Анаксимандра, и он же первый показал в Лакедемоне горологий (солнечные часы), который называют сциотерикон (ср. 2. 1).

15. Аэций II 20, 2 (D. 348). Анаксимен сказал, что солнце огненной (природы). 22. 1. (D. 352). По Анаксимену, солнце плоско, как лист. 23,1. (D. 352). По Анаксимену, светила поворачиваются вследствие давления (на них) сгущенного воздуха, оказывающего сопротивление (их движению).

16. Феон Смирнский. р. 198, 14 Hill. Эвдем повествует в «Истории астрономии», что Энопид первый открыл... Анаксимен же (говорит), что луна имеет свет от солнца, и (объясняет), каким образом происходит лунное затмение.

Аэций II 25, 2 (D. 356). Анаксимен считал луну огненной.

17. Аэций III 3, 2 (D. 368) (говорилось раньше об Анаксимандре, см. 2, 33) Анаксимен (объясняет) эти явления совершенно так же, как он (Анаксимандр), прибавляя (аналогичное объяснение) свечения моря, которое блестит, когда (вода его) разделяется (ударами) весел.

То же в пер. Г. Церетели. Аниксимен сравнивал молнию с теми блестками, которыми рассыпаются морские волны под ударами весел.

4. 1 (D. 370). По Анаксимену, облака образуются, когда воздух уплотнится в значительной степени; когда же еще более (воздуха) соберется в одном месте, то выжимаются дожди; град же (бывает), когда вода при падении замерзнет, снег же, когда к влаге примешается немного воздуха1.

18. Аэций III 5, 10 (D. 373). По Анаксимену, радуга (бывает), когда солнечный свет падает на плот-

1 У Аэция переставлены слова «град» и «снег». Дильс внес поправку на основании свидетельства Ипполита.

130 Досократики

ное, толстое и черное облако, так как совокупность падающих на облако лучей не в состоянии пробиться через него.

Schol. Arat. p. 515, 27 М. (из Посидония). Анаксимен говорит, что радуга появляется, когда лучи солнца упадут на густой и плотный воздух. Вследствие этого (падения лучей) передняя часть его (воздуха) и кажется пурпуровой, так как она накаливается лучами солнца, между тем как другая часть (кажется) темной вследствие преобладания (в ней) влаги. И ночью, говорит он, бывает радуга, (порождаемая) луной, но (это бывает) не часто, так как полнолуние не есть постоянное явление и (так как) лунный свет слабее солнечного.

19. Гален in Hipp. De bum. III XVI 395 К. (косвенное заимствование из Посидония). Анаксимен же полагает, что ветры возникают из воды и воздуха и что они стремительно несутся с какой-то неведомой быстротой и летят с величайшей скоростью, подобно птицам.

20. Аэций III 10, 3 (D. 377). По Анаксимену, земля имеет вид стола.

Аристотель dе сае1о В 13. 294 b 13. Анаксимен, Анаксагор и Демокрит говорят, что плоская форма есть причина того, что она (земля) пребывает (в неподвижности). Ибо она не рассекает лежащий под ней воздух, но замыкает его, что, как кажется, делают те из тел, которые имеют плоскую форму. Ибо эти (тела) не приходят в движение и под действием ветров вследствие сопротивления (которое они оказывают ветрам). То же самое делает и земля, благодаря своей плоской форме, говорят они, по отношению к воздуху, лежащему под ней. А он, не имея удобного места для перемещения, остается скопленным внизу, подобно тому как вода в клепсидрах.

Часть I. Доэлеатовский период 131

Аэций III 15, 8 (D. 380). По Анаксимену, (земля) держится на воздухе благодаря (своей) плоской форме.

21. Аристотель Меteor. В 7. 365 b 6. Анаксимен же говорит, что земля, будучи орошаема дождем и высыхая, растрескивается и сотрясается, вследствие падения растрескивающихся по указанным причинам холмов. Вследствие этого и происходят землетрясения при засухах и, с другой стороны, при сильных дождях. Ибо при засухах, как сказано, земля, высыхая, трескается, и, когда она слишком сильно орошается водами, то проваливается.

22. Гален inn Hipp. d. nat. h. XV 25 К. (из Сабина). Ведь я отнюдь не говорю, подобно Анаксимену, что человек есть воздух.

23. Филопон de anima 9, 9. Другие же (считают) душу воздушной, как Анаксимен и некоторые из стоиков.

В. фрагменты

1. Плутарх de prim. frig. 7, 947 F. Или, следуя мнению древнего Анаксимена, не станем приписывать сущности (субстанции) ни холода, ни теплоты, но (будем считать их) общими состояниями материи, возникающими при изменениях (ее). Ибо он говорит, что стягивающееся и сгущающееся (состояние) ее (материи) есть холод, а тонкое и расслабленное1 (таково именно его буквальное выражение) — естъ теплота. Поэтому справедливо говорят, что человек выпускает из (своих) уст и теплоту и холод. А именно, дыхание при плотно сжатых губах охлаждает, между тем как дыхание, выходящее при широко от-

1 Подлинное выражение Анаксимена.

132 Досократики

крытых устах, делается теплым вследствие разреженности. Итак, это Аристотель считает его ошибкой. Дело в том, что при свободном положении губ выходит теплое дыхание из нас самих; если же мы подуем, сжавши губы, то (уже) не из нас (идет) воздух, но выталкивается и выходит холодный воздух, (находившийся) перед (нашими) устами.

2. Аэций I 3, 4 (D. 278). Милетец Анаксимен, сын Эвристата, признал началом (всего) сущего воздух. Ибо из него все возникает и в него обратно разрешается. «Подобно тому, — говорит он, — как душа наша, будучи воздухом, сдерживает нас, так дыхание и воздух объемлет весь мир». Употребляет же (он слова:) воздух и дыхание, как синонимы. Но ошибается и он, полагая, что живые существа состоят из простого и однородного воздуха и дыхания. Ибо невозможно одну материю принять началом сущего, но должно предполагать и действующую причину. Подобно тому как серебра не достаточно для образования чаши, если нет деятеля, то есть серебряных дел мастера. То же (можно сказать) и относительно меди, дерева и прочей материи.

Подделка

3. Олимпиодор de arte sacra lapidis philosophorum с. 251. Анаксимен считает воздух единым движу-

1 Таnnегу в статье «Un fragment d'Anaximene dans Olypiodore le chimiste» (Arch. f. G. d. Ph. I, стр. 314 — 321) допускает возможность подлинности фрагмента. Хоть во второй половине VI века по Р. Хр., когда жил Олимпиодор, сочинения Анаксимена уже не было, однако Олимпиодор мог воспользоваться в Александрийской библиотеке каким-либо сочинением, в котором была текстуально приведена цитата из Анаксимена. Дильс считает фрагмент подложным главным образом на основании его языкового материала.

Часть I. Доэлеатовский период 133

щимся беспредельным началом всего сущего. А именно, он говорит так: «Воздух близок к бестелесному, и так как мы возникаем через его истечение, то он необходимо должен быть бесконечным и изобильным, так как он никогда не иссякает.

4. ПИФАГОР

Могущественное духовное движение древней Греции, связанное с именем полулегендарной личности Пифагора, представляло собой весьма сложное явление. Развиваясь на протяжении почти всей истории древней Греции, начиная с VI века до P. Хр., пифагореизм заключил в себе ряд пластов, различных по времени возникновения. Мы различаем в пифагореизме прежде всего две стороны: практическую (известный «образ жизни») и теоретическую (определенную совокупность учений). Практическая сторона пифагореизма, несомненно, восходит к самому родоначальнику этого духовного движения — Пифагору; что же касается теоретической стороны, то лишь зачатки ее, и притом только с вероятностью, могут быть возведены к самому Пифагору1.

Практическую сторону пифагореизма можно разложить на следующие элементы: собственно религиозный, нравственный, педагогический, политический. Первоначальное ядро пифагореизма — религиозное. Оно слагалось из архаического слоя, который по своему существу древнее

1 Виндельбанд вовсе отрицает эту сторону деятельности Пифагора.

134 Досократики

пифагореизма и был лишь усвоен последним, и некоторых нововведений, внесенных основателем пифагорейской религии. В последней мы находим прежде всего «оргии», или «мистерии», т. е. культ, состоявший из обрядов и очищений. В греческих мистериях самым важным считалось точное выполнение обрядов, в них на первом плане стояла внешняя обрядовая сторона; затем имелось в виду создать у участников мистерий известное душевное настроение; и лишь третье (последнее) место занимали верования, которые не становились догматами и в которых допускалась большая свобода (считалось допустимым любое объяснение обрядов). Обряды составляли как бы неподвижный полюс в свободно развивавшемся религиозном мировоззрении. И в основе пифагорейской религии лежал особый ритуал и целая система табу (религиозные предписания воздержания от мясной пищи, бобов, рыбы, шерстяной одежды и т. п.). Пифагор ввел свой обряд жертвоприношений и установил богослужение. Сверх того, он дал целый ряд правил поведения, в которых воскрешается примитивное «табу». Эти предписания назывались акусмата (Ьчпнумб собственно значит1 «то, что ученик слышал от учителя», и таким образом уже в самом названии выдвигается та черта этих предписаний, которая наиболее существенна для примитивного табу, а именно совершенная необоснованность и немотивированность предписания, которое принимается к исполнению исключительно на основании веры в авторитет лица, высказывающего его). Эти правила характерны не только своей категорической, лишенной всякой мотивировки формой, но также и своим содержанием, которое на-

1 См. Hцlk. De acusmatis sive symbolis Pythagoricis, 1894.

Часть I. Доэлеатовский период 135

правляется исключительно на внешние действия. Это — предписания вроде следующих: «когда встаешь с постели, сверни постельное белье и разгладь оставшиеся на нем следы твоего тела»; «обувь сперва должно надевать на правую ногу, мыть же следует сначала левую ногу»; «вынимая горшок из огня, не оставляй следа его на золе, но помешай золу» и т. д. Подобными предписаниями был опутан каждый шаг пифагорейца. Буквальный смысл является более древним значением этих предписаний. Позже на акусмата стали смотреть, как на символы (уэмвплб) или загадки (бмннгмбфб), и посредством искусственной интерпретации стали вкладывать в них иной смысл. Например, предписание «сердца не ешь» (воспрещение употреблять в пищу известную часть тела животных) истолковывали: «не должно мучить своего сердца печалью»; акусма: «не мочись, повернувшись лицом к солнцу» стала символом: «перед Богом поступай благоговейно»; акусма: «не ходи по дороге» сделалась символом: «не следуй мнению простого народа» и т. п. Акусматики — секта, которую можно назвать «старообрядцами» пифагореизма, наиболее верно хранила эти обрядовые традиции1. Общий характер этих предписаний ясен, но какие именно из них составляли первоначальную часть пифагорейского устава, в точности нельзя установить. Так, по одним свидетельствам, Пифагор запрещал употреблять в пищу бобы; по другим же, Пифагор предпочитал бобы всякой другой пище вследствие их слабительного действия на желудок. Одни го-

1 См. Тh. Вегgk Griechische Literaturgeschichte II Bd. 1883,стр. 433, сноска: «Акусматиками собственно назывались приверженцы пифагорейца Гиппаса... Эти акусматики, очевидно, представляют тип древней пифагорейской школы в самом чистом виде».

136 Досократики

ворят, что Пифагор требовал полного воздержания от мясной пищи; по другим, он запрещал употреблять в пищу только мясо некоторых животных (рабочего вола и барана), или не позволял есть только некоторые части тел животных (матку, сердце и др.), или разрешал есть мясо только тех животных, которые приносятся в жертву богам, или, наконец, требовал воздержания от мясной пищи только в определенное время (так сказать, установил посты). Одни утверждают, что Пифагор запретил своим ученикам половые сношения с женщинами; по другим, он сам был женат и имел детей.

Итак, пифагорейский союз первоначально был по преимуществу религиозным учреждением, он имел свой культ, свои правила богослужения, свои предписания относительно пищи, одежды, очищения и т. д.; каждый шаг жизни его членов был подчинен строгим правилам. Основатель этой церкви — Пифагор является в глазах членов ее полубожественным существом, чудотворцем и прорицателем. Вера в чудеса, творимые Пифагором, есть один из древнейших элементов пифагореизма. Несправедливо некоторые историки относили этот религиозный элемент пифагореизма (магию и теургию) на счет неопифагорейцев и видели в нем влияние восточных идей на последних. На самом деле, как доказывает анализ источников, сообщения о чудесах Пифагора представляют собой самое древнее, что известно нам о нем. Таковы сообщения о Пифагоре, что он — сын Аполлона или Гермеса, что он имел золотое бедро, помнил о своем прежнем существовании, слышал гармонию сфер, спускался в Аид, имел общение с божественными существами и др. Таким образом, чудесный элемент в пифагоризме — один из древнейших, неопифагорейцы лишь вос-

Часть I. Доэлеатовский период 137

кресили его, развив и еще более разукрасив легенду о Пифагоре в целях создать языческий противовес образу И. Христа.

Однако, не в вышеописанных чертах заключалось своеобразие пифагорейской религии. Из других греческих мистерий ее, как и орфику, выделяли особые представления о природе и судьбе души. Этот второй религиозный слой в пифагореизме восходит своими корнями к фракийскому культу Диониса. Круг представлений, пришедший от культа Диониса к орфикам и пифагорейцам, заключался в вере в самостоятельность души, в ее высшее сравнительно с телом назначение. Душа — существо божественной природы, которое заключается в теле в наказание за прегрешение. Воплощение души есть ее наказание, тело — ее темница. Смерть не дает освобождения от тела, так как душа необходимо переходит в другое тело (человека или животного); поэтому-то самоубийство бессмысленно, оно не ведет к цели. Высшая задача, которая ставится каждому, — освободить свою душу из телесной темницы, вывести ее из круговорота воплощений. Выход души из круга рождений дается «пифагорейским образом жизни». Все эти идеи: божественность души, независимость ее от тела и ее бессмертие, учение о переселении душ и об их выходе из круговорота воплощений — были введены в пифагорейскую религию самим Пифагором1. По преданию, сам Пифагор сохранил воспоминание о прежних воплощениях своей души, а именно, цепь воплощений его души

1 По Целлеру (Die Philosophie der Griechen I, стр. 325), учение о переселении душ и их бессмертии было единственным учением, которое связывалось с именем Пифагора в первое столетие после смерти.

138 Досократики

была такой: сперва он был Эфалидом, сыном Гермеса, потом Эвфорбом, которого убил Менелай в троянской войне, далее Гермотимом, затем, рыбаком Пирром и, наконец, Пифагором. Равным образом он помнил серии воплощений и других дущ.

Итак, Пифагор учредил практически-религиозный институт (церковь) для обеспечения загробного блаженства душ. Цель пифагорейского союза — спасение души; оно достигается «пифагорейским образом жизни». Мы уже ознакомились, в чем состоял этот образ жизни. Однако пифагореизм не занимал бы в истории духовной культуры высокого места, если бы деятельность его ограничилась насаждением примитивных суеверных обрядов. В реставрации последних выразился вообще консервативный дух Пифагора с его превознесением всего древнего. Но Пифагор внес и этическую струю в свой религиозный институт. Смотря на земную жизнь, как на путь к очищению души, он облагораживает средства очищения. Не только точное соблюдение обрядов и правил воздержания, но и серьезная музыка аполлоновской лиры ведет душу к освобождению от телесных оков. Точно так же нравственное совершенствование и бескорыстное занятие наукой служат средствами очищения души. Самое учение о воздаянии по смерти приобретает этический характер. Вводится понятие о справедливости, как о воздаянии равным за равное. Что душа сделала другим в прежней своей жизни, то самое должна она испытать на себе в следующем новом воплощении. Соответственно тому, как была проведена прежняя жизнь, совершается новое воплощение. Некоторые историки особенно выдвигают этот этический характер пифагорейской религии. Так, по Целлеру, Пифагор прежде всего хотел с помощью религии

Часть I. Доэлеатовский период 139

произвести реформу нравственной жизни. И по Виндельбанду, цель Пифагора — нравственное обновление общества, он выступает против нравственной распущенности. Однако насколько силен был этический элемент в первоначальном пифагореизме, это остается под знаком вопроса. По мере развития пифагореизма этот элемент усиливается, и сама ритуальная аскетика становится символикой, прикрывающей этические предписания.

Какой же этический идеал вырос на почве пифагореизма? Подчинение индивида целому, уважение к традиционным обычаям, почитание богов, родителей, начальства, наставников и старших, умение подчиняться, самообладание, строгое отношение к своим обязанностям, доходящая до самопожертвования верность по отношении к друзьям, физическая выносливость, отвращение к чувственным наслаждениям, простота в одежде, умеренность в пище, а равным образом стремление к одухотворению жизни (к науке и искусству) и к гармоническому развитию физических и духовных сил — вот из каких элементов состоял идеал совершенного пифагорейца.

Для осуществления этого идеала пифагореизм воздвиг целую педагогическую систему. Главными средствами воспитания признавались гимнастика, музыка (лира и кифара) и науки (особенно математика). Был выработан также целый ряд приемов для воспитания характера. В союз принимали после строгого испытания дарований и характера, причем прибегали и к физиономике. От поступивших требовалось безусловное повиновение старшим, принятие на веру всех учений и продолжительное молчание. Лишь позже, по усвоении известных навыков мысли, допускалось самостоятельное

140 Досократики

рассуждение. После долгой и серьезной подготовки становились полноправными членами союза. Порядок дня у членов союза был строго распределен до мельчайших подробностей. День пифагореец начинал размышлением: «что должно сегодня сделать?» и заканчивал самоиспытанием «в чем сегодня я погрешил? что сделал и чего не выполнил?» Пифагорейцы проводили время в совместных занятиях гимнастикой, музыкой и науками, в прогулках и беседах, в общих трапезах, пении и омовениях. Пифагорейцы составляли тесный кружок друзей. Это был «союз дружбы», культ которой столь процветал в древней Греции. Верность пифагорейцев в дружбе прославлялась в древности. Членами союза были как мужчины, так и женщины (Феано, жена Пифагора; Дейноно, жена Брон-тина и др.). Хотя пифагорейцы и учили о превосходстве мужского начала над женским, однако женщины занимали в союзе высокое место и, по преданию, были даже главами союза. Пифагорейский союз отличался замкнутостью, обособленностью от непосвященных. Таким образом, пифагорейский союз был воспитательным институтом для выработки аристократии ума и характера. Общество, сплоченное такими религиозными и нравственными связями, представляло собой могущественное социальное явление. Оно выступило в качестве политической партии1, деятельность которой может быть охарактеризована как реакция в аристократическом духе против демократии, с одной стороны, и против тирании, с другой. Политическим идеалом пифагорейцев была (как

1 Неприемлемо мнение Крише, что вся цель пифагорейского союза была чисто политической и что все остальные стороны в нем подчинены этой цели.

Часть I. Доэлеатовский период 141

выясняет Chaignet) аристократия ума и добродетели и слепое повиновение народной массы такому правительству. Но эта аристократия, по-видимому, не стояла в прямой связи с родовой аристократией, равным образом политические и нравственные идеалы пифагорейцев не имеют никакого отношения к «дорическому мировоззрению». Со времени Бекка часто смотрели на Пифагора, как на представителя дорического мировоззрения, между тем как он был иониец и действовал в ахейских городах1. Притом мы не находим в доризме некоторых самых существенных сторон пифагореизма, и прежде всего стремления к одухотворению жизни.

На почве такого практического института выросла пифагорейская философия. Связь между практической и теоретической сторонами пифагореизма заключалась (как указывают J. Ваrnet и Doring) в том, что в занятиях чистой наукой, не имеющей в виду никакой «земной» практической пользы, видели наилучшее средство очищения души и освобождения ее от «круга рождений». То, что называют пифагорейской философией, есть, на самом деле, целая совокупность разнородных учений, под этим термином объединены различные направления, имевшие разные предметы и способы исследования. Но при всем их разнообразии, их связывает не только общий мистико-религиозный источник происхождения, но также общий дух, общие руководящие идеи, в направлении которых шли эти исследования.

Поэтому можно думать, что основные идеи, в духе которых развивались все пифагорейские

1 Это представление о дорическом характере мировоззрения Пифагора разрушили Ed. Meyer и Ulr. v. Wilamowitz-Moellendorf.

142 Досократики

учения, идут от самого Пифагора. На этом основании мы допускаем, что кроме «акусмата» у Пифагора были и «математа» (научные положения). Его мудрость состояла из тех и других («ех acusmatis et mathematis»). Прежде всего мы назовем Пифагора великим математиком. Вера в религиозно-катартическое действие науки дала ему силу положить основание чистой математики. В арифметике пифагорейцев1 основным (и, может быть, первоначальным) следует считать прежде всего деление чисел на четные, нечетные и четно-нечетное первичное число (единица). Этому тройному делению составляют параллель три вида чисел, открытых пифагорейцами: так называемые квадратные, прямоугольные и треугольные числа. Квадратные числа получаются через сложение нечетных: 1+3=4=22; 1+3+5=9-32; 1+3+5+7=1б=42 и т. д. Прямоугольные числа получаются через сложение четных: 2+4=6=2Ч3; 2+4+6=12-3Ч4 и т. д. Треугольные числа получаются через сложение по порядку четных и нечетных чисел: 1 + 2 + 3 + ... + n =. В пифагорейской школе рано было открыто также взаимоотношение квадратов чисел (учение о сумме квадратов чисел). Далее у них мы находим учение о средних величинах2, т. е. о пропорциях и отношениях величин. Средними величинами в древности назывались группы таких трех величин, средняя из которых есть функция двух крайних. Насчитывали всего десять видов «средних величин». Из них три вида: так наз. арифметическое,

1 Математические учения пифагорейцев см. особенно у Kinkel'a Geschichte der Philosophie I, 1906, стр. 104 и след.), также у Таннери и J. Barnet'a.

2 Это учение идет, вероятно, от самого Пифагора.

Часть I. Доэлеатовский период 143

геометрическое и гармоническое среднее вошли в современную математику под названием непрерывных пропорций (арифметическая непрерывная пропорция а-c=cЧb, геометрическая а:с=с:b, и гармоническая (а-b):(b-с)=а:с; таким образом, среднее арифметическое двух величин равно

, среднее геометрическое и среднее гармоническое . Из пифагорейской же школы

вышла Пифагорова таблица умножения, вписанная в четырехугольник. Размышления над основами математического счета привели пифагорейцев к поклонению священной декаде. Все остальные числа суть для них простые повторения первых десяти. Декаду они отождествляли с четверкой, так как сумма первых четырех цифр равна 10. Священными числами считались по преимуществу единица, как первоначало чисел, троица, так как истинное единство представлялось им триединством, четверица, как заключающая в себе тайну декады, и, наконец, сама десятка. Впоследствии мистика чисел у пифагорейцев сильно развилась. Переходя к пифагорейской геометрии, прежде всего отметим применение ими числа к пространству. Элементы пространства и геометрические фигуры они сводят к числам. Так, точка есть пространственная единица, линия — пространственное 2, поверхность 3, тело 4. К пифагорейским открытиям в геометрии принадлежит прежде всего так наз. Пифагорова теорема (в прямоугольном треугольнике квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов). Другая теорема, открытая Пифагором, говорит о сумме углов в треугольнике

144 Досократики

(=2d). Вообще содержание двух первых книг «Элементов Эвклида» — собственность пифагорейской школы. Сам Пифагор открыл несоизмеримость диагонали квадрата с его стороной1. В стереометрии пифагорейцы первые открыли 5 правильных геометрических тел: куб, тетраэдр, октаэдр, икосаэдр и додекаэдр.

По Эвдему, Пифагор первый сделал геометрию подлинной наукой. И мы полагаем, что именно его, а не Фалеса, следует считать основателем дедуктивной геометрии. Впервые у Пифагора математика из практического искусства становится чистой наукой2.

Наконец, Пифагор полагает начало математическому естествознанию. Он создает математическую акустику (а именно, тот отдел ее, который назывался каноникой или гармоникой, т. е. учение о музыкальных интервалах) и теоретическую астрономию (сферику, т. е. начала небесной механики). Он открывает математическую закономерность, с одной стороны, в музыке3, с другой, в обращении небесных светил и, исходя отсюда, постулирует существование такой же математической закономерности во всех явлениях. И не только физические и метафизические, но также социальные, этические и теологически понятия получают математическую окраску. «Все есть число» становится основоположением пифагорейского мировоззрения и универсальным методом их научных построении. Но так как поставленная ими

1 Отсюда вышло учение об иррациональных величинах.

2 Поэтому Н. Hankel (Zur Geschichte d. Mathematik in Alterthum u. Mittelater, 1874, стр. 92) называет Пифагора «отцом математики».

3 А именно он открыл зависимость высоты тона от длины колеблющейся струны.

Часть I. Доэлеатовский период 145

задача — выразить в форме математических законов не только всю действительность, но и содержание своих мифологических и теологических верований, а равным образом этических и социальных идеалов — была неразрешимой, то они прибегли к произвольной аналогии и игре числами и таким образом создали фантастическую числовую символику1.

Древнейшая форма пифагорейской космологии, восходящая, вероятно, к самому Пифагору, примыкает самым тесным образом к учению — Анаксимена. Последний учил, что мир дышит, что в мир постоянно втекает воздушная масса из бесконечного пространства за миром. Беспредельный воздух Анаксимена тождествен для Пифагора с геометрическим пространством, но для создания мира, по его мнению, недостаточно этого единого «неограниченного» принципа, необходимо еще другое, «ограничивающее» начало. Таковым является огонь. Жизнь мира заключается в том, что он вдыхает, втягивает в себя воздушную пустоту. Таким образом, пифагорейцы первые выдвинули понятие пустоты, и у них же впервые признается первоэлементом огонь (последнее — Аристотель приписывает пифагорейцу Гиппасу). Мировоззрение пифагорейцев было дуалистическим2: основную противоположность образовыва-

1 Например, брак и богиня рождения Афродита выражаются числом 5, так как оно есть результат сложения первого женского (четного) числа (2) и первого мужского (нечетного) числа (3). Любовь и дружба выражаются числом 8, так как гармония свое высшее выражение находит в октаве.

2 Согласно этому дуализму строится таблица противоположностей, состоящая из двух рядов: положительного и отрицательного. Это есть первая в истории мысли таблица категорий.

146 Досократики

ли предел и беспредельное, или огонь и воздух (или свет и тьма). Высшим принципом являлось у них не безразличие противоположностей, как у Анаксимандра, но примирение противоположностей, т. е. гармония, или мера. Жизнь вселенной есть постоянное ограничивание неограниченного и познание есть определение неопределенного. Единство первичных противоположностей (границы и безграничного) есть гармония. Гармония не есть нечто субъективное, человеческое, напротив, это объективная сущность, высший мировой закон.

Таковы основы пифагорейской космологии. Сверх того, следует упомянуть, что пифагорейцы признавали множественность миров1 и бесконечную повторяемость всех явлений. Все возвращается бесконечное число раз: все наши поступки и все обстоятельства нашей жизни до мельчайших подробностей повторятся в будущем бесчисленное число раз подобно тому, как и в прошлом они уже совершались бесконечное число раз. Из астрономических взглядов пифагорейцев отметим учение о шарообразности земли и связанную с этим теорию климатических поясов, учение о движении земли вокруг центрального мирового огня2, учение о движении светил в шарообразных сферах, которые при движении издают звуки — «гармонию сфер», различение движения планет с запада на восток от их суточного движения с востока на запад. Все эти учения, вероятно, восходят к самому Пифагору.

1 Так, один из древнейших пифагорейцев Петрон учил, что существует всего 183 мира.

2 Таким образом, впервые у пифагорейцев астрономия перестает быть геоцентрической наукой и земля признается вращающейся.

Часть I. Доэлеатовский период 147

Мы изложили те учения пифагорейцев, которые могут считаться наиболее древними, что касается основных принципов их метафизики, то у историков мы встречаем некоторое разногласие относительно первоначального характера их1. По мнению одних, первоначальное пифагорейское мировоззрение исходило из арифметического созерцания числа (этот взгляд особенно отстаивает Целлер); по мнению других, исходный пункт пифагорейской философии был геометрический: размышление над пространственными отношениями (границами пространства и бесконечным пространством); по мнению третьих, первоначальная форма пифагорейской философии носит по преимуществу физический характер: она тесно примыкает к милетской философии Анаксимена и имеет основными принципами огонь и воздушную пустоту; наконец, встречается и теолого-метафизическое понимание первоначальных пифагорейских принципов. В дошедшей до нас форме пифагорейской философии эти четыре стороны: арифметическая, геометрическая, физическая и теологическая, как бы заключены одна в другую. Так, например, первоначало мира — единица, или монада, есть в то же время предел (ограничивающее начало пространства), центральный огонь и Мать богов. Оно, таким образом, предстает перед нами в четырех формах. И подобным же образом любое понятие у пифагорейцев занимает определенное место в каждой из четырех основных параллелей: арифметической, геометрической, физической и теологической. Поэтому-то у пифагорейцев, с одной стороны, числа

1 Этому вопросу отведено много места в основной работе Целлера.

148 Досократики

суть сущность всех вещей, с другой стороны, сами числа принимают пространственные образы, в-третьих, эти числа есть нечто вещественное, материальное, и, наконец, они — священны, божественны. Числа, как арифметические принципы, выражают закономерность, необходимость Логоса (разума), отличную от необходимости Судьбы. Числа, как геометрические принципы, уже не суть чистое количество, это — силы, образующие из неограниченного, беспредельного пространства определенные формы. Числа, как физические принципы, суть материальные вещества1, в которых объективированы закономерность, порядок, гармония. И, наконец, числа, как теологические принципы, обладают таинственными, мистическими силами и суть божественные существа. Число, рассматриваемое со всех этих сторон вместе, есть сущность всего существующего, высшая объектив-ная реальность. Числам принадлежит большая реальность, чем конкретным вещам, так как последние суть только проявление чисел, это — лишь внешняя сторона чисел, которая одна видна непосвященным, не постигающим внутренней сущности вещей. Числа суть одновременно и разумная, и мистическая, и материальная основа вещей.

Была ли какая-либо внутренняя связь между содержанием пифагорейской философии и пифагорейским образом жизни? Шлейермахер идет слишком далеко, признавая этический характер всего пифагорейского умозрения. Даже на пифагорейскую математику он смотрит, как на этичес-

1 В первоначальном пифагореизме, несомненно, числа материальны, причем и у них, как и у милетских философов, сама материя мыслится живой, одушевленной: они также стоят на гилозоистической точке зрения.

Часть I. Доэлеатовский период 149

кую технику. Не только нельзя согласиться с мнением, будто вся пифагорейская философия есть по своему содержанию не что иное, как этика, но даже неприемлемо и мнение Целлера, который находит у пифагорейцев зачатки действительно научной, подлинно систематической этики. Правда, пифагорейцы делали попытки выразить в числах и этические понятия, но эти попытки не пошли дальше фантастической игры числами. Однако мы не согласны и с теми, кто утверждает, что научное мировоззрение пифагорейцев не стоит ни в какой связи с их жизнепониманием. Связующим звеном между ними был эстетический момент. Научные открытия пифагорейцев в области гармоники привели их к построению математической эстетики. Основным положением этой эстетики было убеждение, что известные числовые отношения суть основные условия всякой красоты, что сущность красоты покоится на внутренних числовых отношениях. Гармония стала у пифагорейцев математическим понятием. С другой стороны, все мировоззрение их приняло эстетический характер. Так, движение небесных светил становится в их глазах пляской светил вокруг мирового огня, сопровождаемой своеобразной музыкой (гармония сфер). Звезды пляшут и играют, танцы и музыка — их постоянное занятие. Вообще повсюду в природе господствует закономерность, гармония и красота. Такую же гармонию и красоту должно реализировать в жизни индивида и общества. И пифагорейский союз видит свою задачу в том, чтобы проводить в жизнь тот закон, ту меру, гармонию, красоту, которые он усмотрел в основе вселенной. Позже, когда развились односторонние решения мировой проблемы (Гераклит, с одной стороны, элеаты, с другой), пифагорейцы, по-

150 Досократики

видимому, первые выступают с примиряющей попыткой. На основе своих принципов они стараются гармонически примирить односторонние философские направления. Таким образом, гармония противоположностей и здесь становится их высшей руководящей идеей.

Из практических дисциплин у пифагорейцев наиболее развивалась медицина, причем в качестве лечебного средства применялась ими и музыка.

Изложение пифагорейской философии представляет особые трудности: одни (нпр., Кинкель) дают общий обзор пифагореизма, рассматривая его как одно целое, но в этом случае совершенно игнорируется длинная эволюция пифагореизма и разнородность вошедших в него элементов; другие (нпр., Dцring, J. Burnet) рассекают пифагореизм на его исторические слои, но подобное деление на фазы развития является всегда до известной степени произвольным, вследствие весьма неудовлетворительного состояния наших источников о пифагореизме.

Древнейший период пифагореизма мы назвали бы «доэлеатовским». Кроме самого Пифагора, к этому периоду относятся Гиппас, считавшийся главою акусматиков, Демокед, стоявший в центре медицинского кружка пифагорейцев, Керкопс, Петрон, Бротин, Каллифон, Пармиск и пифагорейские женщины: Феано, Дейноно и др.

Пифагор Самосский, сын Мнесарха, был младшим современником Анаксимена. Акме его, по Аполлодору, пришлось на ол. 62, 1 (531 г.). Около этого времени он переселился в Великую Грецию (нижнюю Италию) и основал в Кретоне союз. Умер он в Метапонте около 500 г. до Р. Хр. Об его жизни мы имеем очень мало достоверных сведений и очень много легенд. Из последних имеют

Часть I. Доэлеатовский период 151

большую историческую ценность те, которыми было окружено имя Пифагора в первые века после его смерти. Главными источниками о Пифагоре служат «Жизнь Пифагора» Ямвлиха, «Биография Пифагора» Порфирия и Диоген Лаэрций. В них сохранились отрывки из сочинений учеников Аристотеля Аристоксена и Дикеарха. Эти отрывки и представляют наиболее ценную с исторической точки зрения часть содержания работ Ямвлиха, Порфирия и Диогена Лаэрция. Выдающийся анализ источников по истории пифагореизма дали Chr. Meiners1, Е. Rohde2 и С. Соbet3.

Оставил ли Пифагор какое-нибудь сочинение, этот вопрос был предметом спора уже в древности. Между тем как другие решительно отрицают это, Диоген Лаэрций приводит заглавие трех его сочинений: о воспитании, о государстве, о природе, считая утверждение, что Пифагор ничего не писал, шуткой. Первый несомненный представитель пифагореизма в литературе — Филолай, старший современник Демокрита и Сократа.

Из персонажей древнейшего (доэлеатовского) пифагореизма наиболее выделяется Гиппас. По преданию, он принадлежал к пифагорейской школе, но был исключен из нее еще самим Пифагором за то, что разгласил учение о несоизмеримости диагонали и стороны квадрата (иррациональность этого отношения хранилась в тайне, как исключение, подрывающее учение о подчинении всего числам). Предание ставит ему в вину также то, что он приписал себе открытие правильного

1 Chr. Meiners. Geschichted. Ursprungs, Fortgangs und Verfalls der Wissenschaften in Griechenland und Rom. I, со стр. 273.

2 Erw. Rohde. Rhein. Mus. B. 26, 27 и 35.

3 С.Сobet. Mnemosyne V, 1877.

152 Досократики

додекаэдра и перешел на сторону политической партии, враждебной пифагорейцам. Гиппас считался главою акусматиков, и вышеприведенные рассказы о нем вышли от враждовавшей с акусматиками другой пифагорейской секты (так наз. математиков). Гиппас известен своим учением об огне, как о первоэлементе. Он говорил, что и души имеют огненную природу. Гиппасу приписывали сочинение: «Мистический логос», в котором он будто бы изложил в искаженной форме учение Пифагора.

Выступление пифагорейского союза в качестве политической партии и стремление его к захвату политической власти возбудили к нему ненависть народа. Незадолго до смерти Пифагора (около 500 г) произошел первый разгром пифагорейской школы (это, по-видимому, и заставило Пифагора переехать в Метапонт). И позже не раз возобновлялась борьба великогреческой демократии с пифагорейским союзом и несколько раз пифагорейцы изгонялись из городов Великой Греции. Неизвестно, к какому времени относится наиболее сильный удар, нанесенный пифагорейцам, когда народ напал на школу и сжег здание с находившимися в нем пифагорейцами.

Свидетельства о Пифагоре Ксенофана (11 В 7), Гераклита (12 В 40 и 129), Эмпедокла (21 В 129) и Иона (25 В 4) см. под именами этих авторов.

1. Геродот (пер. Ф. Мищенко) II 123. Египтяне первые высказали учение, что душа человека бессмертна, что с разрушением тела она вселяется в другое животное, которое рождается в то же самое время; обошедши всех животных, земных, морских и пернатых, душа вселяется снова в нарождающееся тело человека; круговращение соверша-

Часть I. Доэлеатовский период 153

ется в течение трех тысяч лет. Учение это излагали и некоторые эллины, как свое собственное, одни раньше, другие позже; имен их я не сообщаю, хотя и знаю. II 81. Однако, в шерстяных одеждах (у египтян) грешно входить в храм или хоронить покойников. В этом отношении обычаи египтян согласуются с орфическими и вакхическими обрядами, в сущности египетскими и пифагорейскими: посвященному в эти таинства грешно быть погребену в шерстяных одеждах. Об этом обычае, впрочем, существует священное сказание.

2.– – – – IV 95. Как слышал я от эллинов, живущих по берегам Геллеспонта и Понта, этот самый Салмоксис был человеком, именно, рабом сына Мнесархова Пифагоры на Саме; потом он сделался свободным, приобрел большое состояние и вернулся снова на родину. Фракияне глуповаты и ведут жалкую жизнь, а Салмоксис познакомился с образом жизни ионян и с такими нравами, которые для фракиян были слишком утонченны, ибо он имел общение с эллинами и с мудрейшим из них, Пифагорою; на родине он устроил для себя зал, в котором радушно принимал знатнейших граждан и за обильными пиршествами учил гостей, что ни он сам, ни застольные товарищи его, ни потомки их, даже самые отдаленные, не умрут, но удалятся в такую страну, где будут жить вечно и будут пользоваться всеми благами. Поступая и проповедуя таким образом, он тем временем соорудил для себя подземное помещение. Когда оно было совсем готово, Салмоксис удалился из среды фракиян, низошел в подземелье и там прожил три года. Геты скучали и сожалели по нем, как по умершем; но на четвертый год он явился к фракиянам и таким способом внушил доверие к тому, что проповедовал. Вот что, говорили мне, сделал он.