Часть 7.

3. РЕЛИГИОЗНАЯ РЕФОРМАЦИЯ

3.1. Протестантизм

Как ни сильны были потрясения и преобразования, имевшие место в области исторического, географического и астрономического мировоззрения и раздвинувшие кругозор человека до бесконечности, все же их одних было недостаточно, чтобы ввести в исторический процесс развития человечества новый жизненный принцип и составить эпоху в широком смысле этого слова. Эти преобразования дали осязаемые

Стр.189 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

результаты в искусстве и в науке, то есть на таких высотах человеческой культуры, которые даже в самые восприимчивые эпохи доступны были всегда только меньшинству. Науки и искусства могут процветать и без коренного изменения образа мыслей и воспитания человечества. Церковь способствовала Ренессансу. Последний в общем процветал в лоне церкви и мог бы прийти к соглашению с ней. Не безверие просвещения, удовлетворенного вкушением плодов образования, страшно церкви; оно бессильно перед нею благодаря малочисленности его адептов, их потребности в нерушимом покое и религиозному безразличию. Даже герои эпохи открытий и научной реформации, люди, подобные Колумбу, Копернику и Галилею, были верными сынами церкви, не имевшими никакого намерения порывать связи к нею. Общее направление Ренессанса было бессильно расшатать основы мирового господства церкви так, чтобы оно распалось на части.

Церковь зиждется на религиозных основах и властвует над народом благодаря своему иерархическому устройству; поэтому только из религиозных мотивов, затрагивающих эти основы и проникающих в сердце народа, могут исходить решительное нападение на церковь и борьба с нею. Чтобы сдвинуть с места мир, нужно искать точку опоры вне его. По отношению к церкви дело обстоит иначе. Нужно пребывать в ней и притом в самой глубокой вере, чтобы подорвать господство церкви и изменить основы веры. Эти преобразование и обновление религиозного сознания суть Реформация в церковном смысле, без которой Средние века продолжались бы, несмотря на все открытия. Как не случайно и не внезапно приняла церковь формы иерархии и римского папства, так же не случайно и не внезапно наступила Реформация. Она вышла из самой церкви, в которой созревала постепенно. Не было эпохи в истории церкви без реформаторских движений и потребностей. В самый разгар развития в ней светских тенденций,

Стр.190 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

требуемых условиями жизни людей, церковь постоянно чувствовала врожденное ей христианским духом стремление к отрешению от мира и очищению; только пути, которыми искали обновления, разнились в зависимости от каждой данной эпохи. Чтобы освободить христианскую жизнь от сетей мира и способствовать отчуждению ее от него, образовались в первые века монашеские ордена; чтобы освободить церковное государство от феодальных уз светского, явился Григорий VII в качестве реформатора иерархии; в то же время, кегда римское церковное главенство достигло своей вершины, Иннокентий III видел опасность для единства веры от еретиков, противопоставляющих уже евангелие церкви, и признавал настоятельную необходимость реформации светского мира по отношению к церковной вере. Когда, наконец, единство церковного главенства распалось в самом папстве благодаря схизме, были созваны соборы XV в. с целью реформировать церковь как по отношению к ее главе, так и по отношению к ее членам. Задача оставалась неразрешенной и неразрешимой: нельзя было реформировать церковь, реставрируя папство и подавляя всякое антииерархическое движение. Ярче всего осветило эту невозможность пламя костра, на котором реформаторский Констанц-ский собор сжег Яна Гуса. Его смерть на костре указала Реформации путь от Констанцы к Виттенбергу. Так как Реформация не могла пробиться сверху, она должна была прийти снизу, пробивая себе путь в лице Лютера, спустя столетие после Гуса.

Реформация XVI в. воздвигает на фундаменте христианства противопоставление религии и церкви. Эту оппозицию, противоборствовавшую церковной системе в силу религиозных мотивов, мы называем протестантизмом в более широком смысле, чем допускает историческое возникновение такого названия. В отрицании римского католицизма заключается его негативный характер, а в христианской основе веры, на которую он опирается, — позитивный, без коего он никогда не

Стр.191 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

сделался бы религиозной силой. То, что этот протестантизм утверждает и делает своим принципом, явствует из того, что он отрицает и отвергает. Религия Средних веков заключается в вере в церковь как в божественный и нерушимый авторитет, в религиозном повиновении, основанном на вере в то, чему учит церковь, и исполняющем то, чего она требует; как всякое повиновение, оно должно проявляться во внешних деяниях. Эта вера может быть проявлена в церковном подвижничестве, в исполнении религиозных обязанностей и благочестивых, угодных церкви и полезных поступках. Тот, кто, служа церкви, делает больше, чем она требует, действует похвально. Есть поступки корректные и похвальные с точки зрения церкви, оправдывающие верующих в глазах ее, а потому и перед Богом. Религиозное повиновение заключается поэтому в вере в оправдание при посредстве культа и дел: это есть вера в спасительность дел, считающая деяния человека заслуживающими похвалы и поэтому подтверждающая и допускающая человеческую свободу. Внешний поступок совершается независимо от настроения, в качестве оправдания делом; отсюда понятно, что церковь не ставит свое господство в зависимость от настроения отдельных лиц и поэтому видит благочестие в повиновении, то есть в угодных ей делах. Между Богом и человеком стоит вина грехопадения, которая может быть искуплена путем церковных установлений — исповедью и покаянием, путем церковного очищения и наказания, продолжительность которых, смотря по тяжести человеческих грехов, может не ограничиться даже пределами земной жизни. Благочестивые, угодные церкви поступки многообразны, и так как церковь разрешает вопрос об их достоинстве и судит о них сообразно своим интересам, то в ее власти заменять одно другим, возмещать одно внешнее деяние другим внешним же деянием иного рода, разрешать представлять вместо покаяния эквивалент его, сокращающий его продолжительность или вообще его заменяющий.

Стр.192 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

Таким внешним деянием иного рода может быть и дар, обогащающий церковь. Теперь покаяние, это условие искупления греха, само становится предметом торговли. Если же покаяние включается в тариф церковной торговли, то ничто уже не мешает ради пользы самой церкви поместить в число эквивалентов его и денежную пеню. Таким образом, как необходимое следствие из веры в оправдание делами возникает индульгенция, не имеющая недостатка в дополнительных догматических обоснованиях. Так как в лоне церкви есть много членов, которые каялись больше, чем грешили, то должны быть и такие, которые за счет святых могут грешить больше, чем каяться, а дефицит покрывать деньгами. Если же грешникам засчитывать излишек покаяния святых, то в покаянии последних не будет никакой нехватки для них самих.

Система индульгенций яснейшим образом свидетельствует о невероятном противоречии, существующем между церковью и религией. Последняя требует в качестве непременного условия отпущения грехов глубокого, сокрушающего и преображающего сердце раскаяния, церковь же заменяет раскаяние денежным взносом! Тут-то и вступает в борьбу с церковной системой противодействие религии. Теми тезисами против индульгенций, которые Лютер заявил в церкви замка в Виттен-берге, было объявлено начало Реформации, так как теперь речь пошла уже о конфликте религии с церковью. Если раньше Лютер разоблачал злоупотребления индульгенциями — он осуждал их как средство к спасению, а не как средство подмены церковных наказаний земными, — то теперь серьезность его религиозных мотивов неудержимо влекла его дальше. Ибо индульгенции не являются случайным злоупотреблением, а вытекают из веры в спасительность дел, как последняя вытекает, в свою очередь, из религиозного повиновения, являющегося следствием безусловного, не зависящего от религиозного образа мыслей авторитета церкви. То, чем движим реформатор, есть страх за спасение душ человеческих; он видит, что римская церковь посягает на этот мотив.

Стр.193 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

Этот мотив ведет Лютера дальше. Он начинает отрицать и догматическое обоснование индульгенций, ценность добрых дел, почитание святых, покаяние в отдельных грехах, как будто их можно исчислить. Он должен в принципе отрицать спасительность дел, а потому расшатать основу, на которой она покоится: иерархическую систему церкви, главенство папы и непогрешимость соборов; он должен закончить тем, что будет оспаривать религиозное господство церкви, а потому, отказываясь от религиозного повиновения, провозгласит свободу веры ради самой религии. Теперь реформация в своей стихии, она является по отношению к католической церкви религиозным делом обновленного христианства, а по отношению к римскому католицизму — национальным деянием немецкого народа. Этой точки зрения, развиваемой Лютером в его революционных сочинениях (1519—1520) «О причастии» (Vom Abendmahl), «К христианскому дворянству немецкой нации для улучшения положения христианства» (An den christlichen Adel der deutschen Nation von des christlichen Standes Besserung), «О вавилонском пленении церкви» (Von der babylonischen Gefangenschaft der Kirche), отважный муж достиг тяжелой борьбой, ибо свергнутое им иго было его собственным и лежало бременем в глубине его совести.

То, что, следовательно, отрицает протестантизм, есть учение об оправдании при посредстве деяний: ни одно деяние не обладает искупительной силой; каждое, каким бы святым оно ни казалось, может быть совершено как показной, несогласный с убеждениями поступок, только как «opus operatum», и в качестве такового не споспешествует блаженству; заблуждение, будто оно ведет к спасению, пагубно. Все угодные церкви поступки, даже самое крайнее отрешение от мира, могут быть исполнены пунктуально, и все-таки человек внутренне может остаться тем, что он есть; они поэтому не имеют религиозной ценности. Религиозное деяние заключается в нравственном возрождении, в изменении образа мыслей и сердца, состоящем в вере: в вере в оправдание через Христа, а не через церковь.

Стр.194 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

Позитивное положение протестантизма таково: «Спасение только через веру».

Вера эта не есть деяние, могущее считаться заслуженным по произволу человека, а есть акт божественной благодати, нисходящей на человека и не зависящей от догм церкви, являющихся человеческим делом. Таким образом, реформация возвращается к источникам христианской веры и христианской религии для того, чтобы вновь восстановить само христианство из этих его первоначальных условий; реформация, в противоположность догматическим положениям церкви, опирается на Священное Писание как на свидетельство божественного откровения, на учение апостолов, в особенности апостола Павла, впервые разбившее ярмо закона и законных деяний и возвестившее о спасении через веру, на учение отцов церкви, и в особенности на учение Августина, осветившее человеческую греховность в ее полном объеме как деяние и потерю свободы и поместившее в центре христианского вероучения ту именно неотъемлемую, присущую человеческой природе вину, которую церковь сделала предметом торговли. Не денежная жертва, а жертва человеческого сердца и его эгоизма ведет к спасению. В этом заключалась тема «немецкой теологии», которую Лютер ценил наравне с Библией и Августином. Каждый должен жертвовать самим собою, своим собственным греховным сердцем: в этом состоит всеобщее священство христианского народа в противоположность рукоположенному священству церкви и священству таинства; отсюда вытекает и отрицание реформацией иерархии и ее прославления в культе, в особенности в культе святого причастия; поэтому преобразование учения о таинствах, прежде всего учения о таинстве причастия, очищение и упрощение культа являются для реформации главным объектом, одной из самых важных задач, даже ее исходным пунктом, ее простейшим и самым осязаемым началом. Таинство причастия — вершина культа, культ — подлинная родина народной

Стр.195 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

религии, поэтому-то реформа культа является самым непосредственным и действительным преобразованием религиозной жизни народа.

Таковы главные положения, признаваемые христианским протестантизмом; в них солидарны между собой великие реформаторы Лютер, Цвингли и Кальвин: это вера в Священное Писание, учение Павла, учение Августина, очищение культа и преобразование учения о таинстве святого причастия. Пунктами разногласия являются в августиновском учении предопределение, а в учении о таинстве святого причастия — вопрос о действительном присутствии Христа. Учение о божественном предопределении во всей его строгости и последовательности, на которые не отваживался даже Августин, обосновывает Кальвин. Учение о таинстве святого причастия в его символическом смысле, исключающем всякого рода пресуществление — как магическое, так и мистическое, — устанавливает Цвингли. Несмотря на борьбу, делавшую объединение против общего врага настоятельной необходимостью, век Реформации не смог сгладить этих разногласий и помешать распадению протестантизма на лютеранское и реформатское исповедания.

Ренессанс предшествует Реформации и сопутствует ей. Обновление античной филологии, изучение греческого и еврейского языков необходимо вело к новым и более просвещенным взглядам на происхождение христианства, к новому и лучшему пониманию библейских источников, а вместе с этим и к воззрениям, в которых нуждалась церковная реформация, идя по пути исследований истории и Священного Писания. Она обязана своим научным оружием Ренессансу. Когда немецкая Реформация еще только начиналась, а немецкий Ренессанс, пришедший из Италии, находился в полном расцвете, был момент, когда они ухватились друг за друга в полном сознании их общего происхождения и их общего национального смысла. Чувство нового века могущественно овладело душами. С возрождением античности стремилось идти параллельно

Стр.196 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

возрождение христианства, а вместе с ними — возрождение немецкого народа и империи; научная и религиозная реформация стремилась сделаться вместе с тем национальной и политической. Носителем этой идеи был Ульрих фон Гуттен, ярко выразивший ее в своих последних сочинениях (1519—1523). Но политическая реформа должна была потерпеть крушение, потому что религиозная сильнее, чем когда-либо, раздробила германскую империю. Пути Ренессанса и Реформации также пришли в столкновение. С духовным аристократизмом, желавшим жить в спокойном наслаждении высшим просвещением античности, не согласовалась буря народной революции, порожденная Реформацией; с возродившимися идеями античной философии, утверждавшими свободу человеческого духа, не согласовался возобновленный августинизм лютеранского учения о полной несвободе человека: эта противоположность между Ренессансом и Реформацией типично выразилась в споре между Эразмом и Лютером. Между тем сила эпохи была на стороне религиозной мысли и подчинила себе также мыслителей Ренессанса. С этой стороны подошел Цвингли со своим простым и естественным пониманием таинства причастия, которое Лютер отверг с характерным замечанием: «У нас иной дух, чем у вас!» Но между немецкими реформаторами нашелся один, соединивший оба направления: это был Меланхтон, получивший образование в духе Ренессанса и вступивший в рады немецких реформаторов, человек, родственный Рейхлину, вышедший из его школы, сподвижник Лютера, его лучший друг и помощник. В нем воплотился религиозный и либеральный образ мыслей Ренессанса, примирившийся с противоречиями, которых не мог выносить Лютер, и склонный к известным компромиссам между католицизмом и протестантизмом, между лютеранством и реформацией. Лютеранство оттолкнуло от себя этот посредствующий и миролюбивый элемент. После того как в Аугсбургском исповедании оно было закреплено

Стр.197 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

догматически (1530), затем после религиозного мира в Аугсбурге (1555) становилось все более узким, выливаясь во все более неподвижные формы, и наконец сделало формулой конкордата (1577) невозможным всякое соглашение с реформатами, совершенно уничтожив значение Меланхто-на, — немецкий протестантизм распался на лютеранское и немецко-реформаторское исповедания, и то церковно-политическое расщепление Германии, которое привело к Тридцатилетней войне, завершилось окончательно.

Реформация не виновна в политическом разъединении Германии, но она усилила его и способствовала ему. Эта вина была таким необходимым и неизбежным следствием, что ее нельзя ставить на счет Реформации. Не будь распавшейся и децентрализованной священной Римской империи, Реформация была бы так же мало возможна, как римская церковь без централизованной древнеримской империи и Ренессанс без распадения и децентрализации Италии. Не случайно, а в силу положения вещей Реформация возникла в Германии и Швейцарии: ее центрами были Виттенберг, Цюрих и Женева; в Вит-тенберге руководителем немецкой Реформации был Лютер (1517—1546), в Цюрихе швейцарскою руководил Цвингли (1519—1531), а в Женеве главенствовал Кальвин (1541— 1564). В течение XVI в. Реформация распространилась отсюда по Европе и приобрела всемирно-историческую силу. Скандинавская господствующая церковь организовалась по лютеранскому образцу (1527—1537), Шотландия и Нидерланды по реформаторскому (кальвинистскому), первая под влиянием Нокса (1556—1573), тогда как Нидерланды достигли религиозной и политической свободы в борьбе с Испанией (1566—1609); в Англии на место римской церкви явилась епископальная реформаторская государственная церковь (1534—1571); в Италии Реформация проявилась в отдельных явлениях, в Испании брожение заглохло, во Франции оно породило религиозные гражданские войны.

Стр.198 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

3.2. Контрреформация и иезуиты

Благодаря Реформации в западном христианском мире возник раскол, зиждущийся на началах, исключавших всякую возможность примирения. Протестантизм отрицает принцип церковного авторитета и опирается на религиозный образ мыслей и убеждение отдельных лиц, составляющих благодаря согласию между ними общину, но не допускающих вовсе того безусловного подчинения, на котором исключительно зиждется сила церкви. Отсюда вытекают единство протестантизма в негативном отношении и его расщепление в позитивном, причем последнее по сравнению с католической церковью кажется как бы проявлением бессилия. Поэтому в религиозных и политических интересах римской церкви было, вопреки протестантизму, вновь укрепить свое единство и авторитет и, вместе с устранением некоторых злоупотреблений, торжественным преданием анафеме навсегда устранить все мотивы, подававшие повод к отпадению от веры, ослаблявшие ее в глазах церкви. Это формальное отрицание и осуждение протестантизма сделалось темой контрреформации, разработанной Тридентским собором (1545-1563).

Но одним простым осуждением католический принцип не мог удовольствоваться. Он требовал уничтожения протестантизма, отвоевания отпавших народов, восстановления средневековой мировой церкви. Для разрешения этой задачи принцип этот требовал иного вооружения и организации церковных сил, которые должны были начать борьбу с Реформацией и ее веком; он нуждался в новом, только этой цели посвященном церковном ордене, который и был основан испанцем Игнатием Лойолой (1491—1556) в виде «общества» или, как гласило характерное боевое выражение, в виде «воинства Иисуса» (1534); этот орден был утвержден папой в 1540 г. Если вполне отождествлять религиозные цели римской церкви с ее политическими целями, то есть с сохранением и увеличением ее мирового могущества, то иезуитство представляется тождественным с римским католицизмом и является носителем ультрамонтанской системы.

Стр.199 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

Два направления, настолько противоположные по своему характеру, что даже невозможно комбинировать их в представлении, сочетаются у иезуитов: с одной стороны, готовое на всевозможные жертвы мечтание об идеале прошлого, об идеале восстановления средневековой церкви после эпох Возрождения и Реформации; с другой стороны, в высшей степени тонкая политика, прекрасно знакомая со всеми вопросами современности, с каждым изменением политических условий, знающая все средства, способствующие усилению власти, умелая и решительная в их применении и в высшей степени систематичная в их сочетании! Кто бы мог подумать, что мечтательность Дон Кихота и политика Макиавелли когда-нибудь смогут соединиться в стремлении к одной и той же цели? Они соединены в ордене иезуитов. Дух враждебного церкви Макиавелли нигде не проявился могущественнее, действеннее и грознее, чем здесь, где дело касается исключительно интересов и власти церкви. Иезуитство есть церковный макиавеллизм. Быть может, никогда не было человека, более похожего на Дон Кихота, чем его соотечественник Игнатий Лойола, основатель ордена иезуитов, перешедший сперва от рыцарских романов к легендам о святых, от Амадиса к Франциску, а потом стоявший в ночной страже вооруженным перед изваянием Мадонны Монсеррат, подобно дворянину из Ламанчи в том деревенском кабаке, который он принимал за рыцарский замок. Без основной черты мечтательности, увлеченной святыми образами Средневековья, идея иезуитского ордена никогда бы и не возникла. Прежде чем Игнатий Лойола сделался воином Иисуса, он дал обет быть рыцарем Марии; это было в том же году, в котором Лютер предстал на сейм в Вормсе. Одновременно с протестантизмом развивается новая идея ордена и отливается в противовес ему как своему врагу, с которым ему придется сразиться, в устойчивую, организованную форму воинства Иисуса.

Церковь находится в опасности, от которой она может избавиться, восстановив свое прежнее могущество, только абсолютизмом центральной церковной власти, постоянной папской

Стр.200 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

диктатурой. Поэтому безусловное и слепое подчинение воле папы, этот особенный вид подчинения, соответствующий военной субординации, и есть собственно подлинный обет иезуитов, являющийся в связи с тремя обычными обетами — целомудрия, бедности и послушания — специфической отличительной чертой этих новых монахов. Мир, который они должны одолеть и покорить, можно победить не бегством в монастырь, а многосторонним влиянием на все человеческие интересы, живя среди самой мирской суеты. В ордене иезуитов соединились два жизненных направления, нигде в других случаях не сливавшиеся: монах и мирянин, первый в самой резкой, последний в самой мягкой форме; это соединение, знаменующее в истории монашеских орденов совершенно новую ступень, служит исключительно римско-монархической церкви, посылающей учеников Лойолы против неверующих и прежде всего против протестантов с указанием: «Идите отсюда во все концы мира». Подобно тому как некогда иудео-христианская легенда за ненавистным апостолом, насаждавшим христианство среди язычников, заставляла всюду следовать по пятам Петра, чтобы разрушать его деяния, так и теперь эти новые последователи Петра поставили себе целью повсюду преследовать ненавистную Реформацию, это новое учение Павла, и подкапываться под нее. Светская деятельность иезуитов, направленная на достижение церковно-политических целей, имеет более важное значение, чем отнимающие время и силы экзерци-ции обыкновенных монахов; поэтому иезуиты не связаны такими аскетическими и церемониальными обязанностями, которые регулируют праздную монашескую жизнь.

Безусловному повиновению, покорности всякому мановению папы, составляющей особую цель ордена и обет собственно professi quatuor votorum1, отвечают во внутреннем строе ордена строжайшие субординация и градация чинов, восходящие от испытуемых к схоластикам, затем к светским и духовным коадъюторам, к профессам, принимающим три обета, и, наконец, к тем, кто принимает четвертый; они-то, собственно, и

профессов четвертого обета (шт.).

Стр.201 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

являются миссионерами. Во главе стоит генерал, управляющий всем орденом, разделенным на коллегии, провинции и области. Одна цель движет всеми членами и создает тот однообразный вышколенный орденский тип, который выказывает во внешности и манере держать себя, в жестах и минах обдуманную, мудрую сдержанность и подкупающее самообладание. Пути, по которым должен был идти орден, требовали змеиной мудрости, не могущей сочетаться с голубиной кротостью. Обращение языческих народов, предпринятое уже первыми иезуитами в Индии, Китае и Бразилии, составляло иноземную часть их миссии; задача внутренней части состояла в господстве над христианскими народами.

Для достижения этой цели иезуиты прибегали к трем весьма эффективным средствам; этими средствами являются культ, воспитание и влияние на государство. Так как величественный, роскошно обставленный чувственный культ в высшей степени по душе народу, то они старались сделать все, чтобы в этом, отношении увеличить и обогатить его. Их искусство также носит характер чрезмерной, безвкусной роскоши, какая нравится простому народу. В их интересах было поддержать догмат культа, возвысить культ Марии и примкнуть к францисканцам в учении о непорочном зачатии. Ведь стать рыцарем Марии было первым идеалом их основателя! Учение о непререкаемом авторитете, или непогрешимости, папы культивировалось в качестве формального догмата ордена и следовало непосредственно из принципов иезуитов. Свою педагогическую систему они применяли для целей церкви, приноравливая ее к образованию народа, светских людей, ученых теологов и духовных лиц, и настолько сумели приспособить ее к потребностям времени, что даже противники признавали их школы образцовыми воспитательными заведениями.

При посредстве власти над народом они достигают власти над государством, ибо государство зиждется на народе подобно тому, как власть церкви — на Боге; церковная монархия (папство) вытекает из божественного всемогущества, а потому она

Стр.202 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

непоколебима в противоположность светской (княжеству), зиждущейся на народном суверенитете и потому законной до тех пор, пока она служит народному благу, которое неразрывно с церковным. Так как церковь не может иногда непосредственно управлять государством, то она должна управлять им опосредованно — через народ, абсолютно зависимый в церковном отношении и самодержавный в политическом. Поэтому иезуиты становятся первыми провозвестниками народного суверенитета, в силу которого князья могут быть лишены престола, а в случаях, когда отпадением от церкви или неповиновением ей они посягают на благо народа, даже должны быть лишены его. Подобное отпадение или неповиновение превращает князя в тирана; те же самые иезуиты, которые при католических и в церковном отношении корректных дворах являлись аристократическими воспитателями принцев и духовниками, являются по отношению к отпавшим или подозрительным церкви князьям революционерами, проповедующими «смерть тиранам», прославляющими убийство их и побуждающими к нему. Так, иезуит Мариана восхваляет в своем сочинении о королевской власти (1598) убийцу Генриха III. Когда князь отпадает от церкви, то есть делается тираном, то народ имеет не только право, но и обязан отпасть от своего государя.

Иезуиты не довольствуются тем, что благодаря влиянию на культ, воспитание и государство притесняют протестантизм, — им нужно проникнуть еще глубже и попытаться вырвать с корнем основное религиозное воззрение всей Реформации. Учение об оправдании через веру и благодать зиждется на значении человеческой греховности, на догмате Августина о наследственном грехе, который сделал людей несвободными и рабами своего эгоизма. Устранение этого кардинального пункта протестантской веры, вытеснение его из человеческого сознания и составляет истинную цель иезуитской морали, которая может быть правильно познана только в том случае, если мы обратим внимание на указанный ее источник. Чем серьезнее протестантизм вникает в тяжесть греха и видит в нем основу

Стр.203 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

терзаний совести — здесь-то и есть источник, из которого проистекала Реформация, — тем менее превозносят это иезуиты. Протестантское учение о вере и благодати в их глазах — много шума из ничего! Грех понят очень уж мистически и трагически; если на него посмотреть просто и разумно, то он окажется не настолько уж тяжким; он состоит не в мистическом первородном грехе, раз и навсегда испортившем все, а в отдельных поступках, из которых каждый должен быть взвешен и обсужден, смотря по сопровождавшим его обстоятельствам и намерениям. Таким образом, грех берется в казуистическом смысле, и этим в сильной степени умаляется его тяжесть. Компактная масса греха, пригибающего человека к земле, как бы рассыпается в прах. В этике иезуиты совершеннейшие индивидуалисты. Вся их система морали направлена к тому, чтобы умалить грех, разбивая грехопадение на отдельные случаи: отсюда их казуистика, находящая всюду коллизии и превращающая сомнения совести в проблемы совести, разрешение которых только и определяет, согрешил человек или нет. Когда совесть начинает доискиваться, то она перестает судить. Чтобы подорвать значение этого судьи, иезуиты и прибегают к остроумию казуистической морали, которым они щеголяют.

В каждом отдельном поступке прежде всего нужно исследовать намерение. Кто решится оставить без внимания намерение, мотивированное или могущее быть мотивированным благою целью или мнением признанного авторитета? Если побудительные мотивы поступка становятся таким образом вероятными и превращаются в извиняющие и заслуживающие одобрение основания, то добрая доля оправдания уже совершилась: отсюда значение пробабилизма в иезуитской морали. Пробабилизм есть искусство создавать из совести теорию вероятностей и притом такую, которая уменьшает вероятность греховных мотивов.

Всякое намерение по существу своему внутренне; поэтому нужно делать различие между выраженным и истинным намерениями, из которых только последнее определяет греховность

Стр.204 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

поступка. Благодаря мысленной оговорке (так называемой резервации или рестрикции) поступок может оказаться противоречащим данному слову, но вполне соответствовать истинному намерению и тем самым быть оправданным. Резервация — это искусство исключать злые мотивы из поступка или, правильнее говоря, устранять их из суждения. Чем больше грех, тем невероятнее допущение полной ясности познания и намеренности греха в поступке; поэтому чем больше грех, тем меньше его вероятность, так что в итоге смертные грехи становятся невероятными и даже невозможными. Таким образом человек совершенно подчиняет свои намерения своему произволу, он может направлять их благодаря мотивам пробабилизма и резервациям так, как это ему удобнее; при помощи такой морали легко даже вовсе освободиться от грехов, ибо, вообще говоря, при наличии ее грешить затруднительно. Иезуитская мораль вполне возвращает человеку свободу не грешить, совершенно утраченную им, по учению Августина и реформатов, по собственной воле, и доводить до крайности церковное пелагианство в учении о естественной свободе человека.

Нравственную ценность человеческих поступков определяют сообразно этому не истинный образ мыслей и намерение, как это кажется с виду, а суждения о них: но нравственный суд принадлежит только церкви, и вся иезуитская мораль приобретает желаемое значение антиреформаторского орудия и сильного средства в ее руках. Реформаты сделали для грешника церковь с ее спасительностью дел страшной и невыносимой, иезуты делают ее такой приятной и удобной, как никогда раньше. После того как грехи превратились в извинительные слабости, остается только самое прощение, могущее быть дарованным церковью лишь по исполнении сакраментальных обязанностей, ибо в противном случае грех остается непрощенным и осужденным. Чем чаще грешит человек, тем чаще он должен исповедоваться, и понятно само собой, что в иезуитской исповедальне с отпущением греха обходятся столь же просто, как и с самим грехом. Отпущение обусловлено простым церковным послушанием, точным

Стр.205 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

исполнением церковных обязанностей, церковной корректностью, в которой только и состоит благочестие. Для кого церковь — мать, для того и Бог — отец. Богу особенно приятно прощать добрым детям, живущим на радость матери и снискивающим благорасположение своих воспитателей (отцов-иезуитов). Так проста и так естественна благость Бога, из которой реформаты сделали такое мрачное учение! Только теперь, после того как пробабилистская мораль дошла до бесконечного облегчения греховности и отпущения греха, можно понять, как сказал иезуит Эскобар, что означают слова Иисуса: «Иго мое благо и бремя мое легко есть!»

Люди всегда склонны легко относиться к своим грехам и извинять их; потому этика иезуитов приспособлена к вкусу мира; она представляет собой оправдание человека, каков он есть, самоприкрашивание естественного человека, превращенное в искусство и систему; это мораль, приспособленная к мирским удовольствиям, более родственная духу Ренессанса и Просвещения, чем мистическое учение Лютера и суровое учение Кальвина. Этика иезуитов находится в таком же отношении к обыкновенному образу действий человека, в каком политика Макиавелли — к практической политике. Вместо того чтобы нравственно содрогаться перед обеими, люди должны бы были скорей удивляться, что они всю жизнь говорили этой прозой. «Казаться хорошим лучше, чем быть хорошим», — говорил Макиавелли, так как он знал, как мало значит истинная сердечная доброта в политических делах. Таким же образом иезуитская мораль должна «казаться святым» ставить выше, чем «быть святым», так как святость может исходить только из перерождения воли и раздвоения в нас самих, которое всегда колеблет веру в авторитет и угрожает церковному повиновению. Там власть государства, здесь власть церкви являются единственной целью, к которой учение о нравственности должно подгоняться и прилаживаться как средство. Что иезуиты сумели достигнуть этого в высшей степени искусно и показали людям, как они пребывают в грехе и в то же время могут

Стр.206 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

быть угодными церкви, — в этом заключается главным образом секрет той власти, которой они обладали над обществом безнравственного столетия, в особенности при дворах, во главе которых стоял Людовик XIV, знавший в полной мере цену возможности грешить, оставаясь благочестивым,

3.3. Янсенизм

Оппозиция Реформации, созданная иезуитами, затрагивает в то же время учение Августина, то есть одну из основ католической церкви. Рождается вопрос, должна ли и в самом деле церковь разрушить эту основу, устранить ее или, напротив, восстановить и сохранить, чтобы обновиться на этом фундаменте? Отпадение августинизма от церкви представляет собой опасность, которую протестантская вера готовит католицизму; отпадение церкви от августинизма составляет опасность, которая возникла вместе с орденом иезуитов. И то, и другое зло должно быть устранено обновленным августинизмом, пребывающим в лоне церкви и противодействующим иезуитам. Это стремление, начавшееся в католических Нидерландах и с особенной силой проявившееся во Франции, можно было бы назвать католическим протестантизмом, потому что, не порывая с церковью, оно разделяет августиновское этическое основоположение Реформации. Первым его выразителем был Корнелий Янсен (1585— 1638), профессор теологии в Лувене, обширный труд которого об Августине появился в том же году, когда иезуиты праздновали первый столетний юбилей своего ордена (1640).

Сознание того, что католическая церковь нуждается в религиозном и нравственном обновлении, возникло еще до Реформации и вовсе не погасло после нее ни под вилянием Тридентского собора, ни под влиянием иезуитов; оно продолжало одушевлять отдельные кружки лиц и снова разбудило именно во Франции дух созерцательного и аскетического благочестия, серьезное отношение к покаянию, религиозное и совестливое исполнение церковных установлений и обрядов, не допуская, таким

Стр.207 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

образом, полное вырождение католицизма в иезуитство. Это направление согласовалось с учением Августина о греховной природе человека и с обновленным августинизмом Янсена. Оно нашло благоприятную почву в уединенном провинциальном женском монастыре Пор-Рояль-де-Шамп под реформатским руководством строгой и благочестивой аббатисы Анжелики Арно (с 1607 г.), откуда перешло в основанный в Париже филиальный монастырь Пор-Рояль-де-Пари и благодаря влиянию Дювержье, аббата Сен-Сирана, ближайшего друга и единомышленника Янсена, приняло янсенистский характер.

В тиши провинциального монастыря живет целая группа замечательных людей одинакового религиозного направления; среди этих отшельников есть научные и теологические знаменитости, ставшие на защиту янсенизма и образующие духовно сильную церковно-религиозную партию. Это — мужи Пор-Ро-яля, во главе которых стоят теолог Антуан Арно («великий Арно», 1612—1694) и математик Блез Паскаль (1623—1662), «гений Пор-Рояля». Уже возникает опасение, что появится церковь в самой церкви. Борьба с иезуитами вытекает отсюда сама собой, борьба же с авторитетом папы вызывается последними.

В 1653 г. Иннокентий X осудил как еретические некоторые положения Янсена, и притом такие, которые нельзя признать янсенистскими; после того как вторая булла установила и этот пункт (1654), Арно, не оспаривая права папы судить о догматах веры, восстал против его власти — объявлять несвершившиеся факты свершившимися (1655). Заключается ли в известных положениях ересь, об этом папа может судить, но находятся ли эти положения в сочинении Янсена — это вопрос, касающийся фактов (question du fait), и он может быть разрешен не резолюцией власти, а историческим исследованием. Такое ограничение папского авторитета является отрицанием его непогрешимости, составляющей догмат ордена иезуитов. Доктора Сорбонны осудили Арно большинством голосов, из которых треть состояла из монахов. «Противники, — сказал Паскаль, — располагают более монахами, чем доводами».

Стр.208 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

Еще за десять лет до того, как вышла булла о положениях Янсена, Арно начал борьбу с иезуитами, на стороне которых стояли король и придворные епископы. Мы уже знаем связь между казуистической моралью иезуитов и их ссылкой на церковные обычаи, на частые прибегания к исповеди и причащению, когда при этом на искренность раскаяния и серьезность сознания греха вовсе не обращалось внимания. В своем сочинении «О частом причащении» Арно показывает бесплодность иезуитской морали, в другом он нападает даже «на теологическую этику иезуитов»1.

В угоду этому ордену папская непогрешимость была выставлена против исторической истины для осуждения янсенизма, и авторитетом папы, по его ли собственному заблуждению или с помощью сознательного обмана, злоупотребили для санкционирования лжи. Пришло время осветить иезуитство во всем его объеме, до самых сокровенных мотивов и разоблачить его перед всем миром как систему обмана, превращающую ложь в истину и грех в справедливость. Это было исполнено в ряде писем Паскаля, последовавших за нападками Арно на папскую непогрешимость и написанных от имени некоего Луи Монталя к «другу в провинции»2. Эти «провинциальные» письма Паскаля — один из величайших и наиболее плодотворных шедевров полемической литературы благодаря знанию предмета, мощи доказательств и совершенству изложения, вооруженного всеми победоносными средствами речи, не исключая и насмешки. Из всех обитателей Пор-Рояля Паскаль был самым сильным по духу и самым религиозным; он обнажил сущность иезуитства и притом так, как никто ни до, ни после него, и отрицал папскую непогрешимость безо всяких оговорок, которые он находил у янсенистов двусмысленными и даже иезуитскими. Невозможно изменить природу вещей одним властным постановлением церкви; декреты против Галилея столько

1 De la frcquente communion (1643). La morale pratique des jcsuites. La

thelogie morale des jcsuites (1650).

2 Letters provinciaes (1656—1657)

Стр.209 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

же доказывают, что Земля покоится, сколько и декреты против антиподов доказали, что таковых вовсе нет. Если папы вообще ошибаются, то и в вопросах веры они не непогрешимы. С этим открытым и ясно выраженным убеждением Паскаль встал на путь, ведущий от католицизма к протестантизму, он познал половинчатость, в которой застрял и изнемог янсенизм, который не мог более признавать власть римской церкви, но все-таки не отважился отвергнуть ее.

Старый Пор-Рояль был разрушен, булла Unigenitus (1713), продиктованная иезуитами, осудила кенелевский Новый Завет, не заботясь о том, предаются ли вместе с тем анафеме также августиновские и библейские догмы, и в союзе с государственной властью положила конец французскому янсенизму (1730).

Католицизм и протестантизм являются всемирно-историческими антитезами, охватывающими и исчерпывающими в пределах христианства принципы религиозной жизни, а потому не допускают никакого смешения, никакого компромисса, никакого существования одного в другом, а также никаких промежуточных форм. Если появляется такая форма, то она всегда есть лишь видоизменение одного из них и, взятая сама по себе, представляет собой бессильного гермафродита. Вера в авторитет и свобода веры (я беру последнюю не как пустую фразу, а как требование, выставленное Лютером) находятся в принципиальной религиозной борьбе друг с другом, приведшей Реформацию к отпадению, а церковь к тридентским постановлениям. То, что протестантизм не может существовать в католицизме, то, что никакой родственный ему образ мыслей не может жить в лоне церкви и под лозунгом веры в авторитет, — это испытал на себе янсенизм и еще раз доказал это миру. Французский янсенизм XVII в. как бы доказывает, что, объявив о своем отпадении от церкви, немецкая Реформация XVI в. руководствовалась верным расчетом.

Католицизм и протестантизм в христианском мире вместе с тем составляют ступени развития и воспитания народов; первый еще далеко не отжил своего времени, второй еще далеко не достиг своего полного развития.

Глава восьма

ХОД РАЗВИТИЯ НОВОЙ ФИЛОСОФИИ

1.ЗАДАЧА

Религиозная Реформация есть сплошное освобождение и обновление духовной жизни, имеющее неизмеримую важность. Уже благодаря тому, что церковное стеснение свободы совести уничтожено, религиозное повиновение и спасительность дел отброшены, становятся недействительными и теряют силу все те факторы, которые подавляли и угнетали работу человечества во имя его спасения. Если исполнение церковных установлений не способствует блаженству, то неисполнение их не может и препятствовать ему; если аскетизм, безбрачие, добровольная бедность, безусловное послушание, отрешение от гражданской и политической жизни не создают религиозного совершенства, так как оно вообще не может быть создано, то и естественная безмятежная жизнерадостность, вступление в брак и устройство семьи, исполнение гражданских обязанностей и задач, участие в государственных и мирских делах не могут препятствовать и быть опасными для дела религиозного спасения. Скорее преодоление мира посредством разрешения его задач и посредством бескорыстного, готового на жертвы труда должно способствовать человеческому очищению и тем самым служить путем к спасению. Работа человека на пользу человеческой культуры вовсе не находится в противоречии с его работой над самим собой, над собственным очищением и нравственной

Стр.211 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

зрелостью, и так как протестантизм должен требовать последней, то он не может препятствовать и первой, а должен поощрять ее и даже требовать с точки зрения своей исторической воспитательной задачи. Таким образом, религия более не оказывает давления на мирской труд и жизненный путь человека; она делает человека по отношению к миру внутренне свободным и дает ему возможность самому искать и разрешать свои задачи. Религиозный дух Реформации встречается здесь вновь с гуманистическим духом эпохи Возрождения, но не для того, чтобы с ним сразиться, а для того, чтобы укрепить его в его охоте к мирскому труду и освободить полнее, чем он мог это сделать сам. Видеть в Реформации противоположность Ренессансу и даже протест против него — значит только обнаруживать односторонность взгляда и скудоумие. Среди новых задач человеческого труда на первом месте стоят задачи науки и познания. Философия должна идти по пути, проложенному Реформацией, она должна следовать за нею. Подобно тому как Реформация стремится восстановить христианство из его первоисточников: Бога, человека и Библии, так и философия стремится обновить познание, выводя его из его первоначальных условий, естественных источников человеческого разума, независимо от всех преданий, от прошлого, от всех тех условий, которые не заключаются в нем самом, то есть в человеческой познавательной способности. В таком самообновлении и состоит в данном случае дело Реформации. Вместе с вполне сознательной постановкой такой задачи, с объявлением такой самостоятельности, с попыткой нового познания в этом духе наступает эпоха новой философии. Она начинается с первой трети XVII в. и простирается до наших дней. От начала ее первого обоснования до завершения ее последних исторически достопримечательных систем протекло около двух столетий, в течение которых ареной ее развития были главным образом Англия, Франция, Нидерланды и Германия. Это те страны, которые были наиболее потрясены Реформацией: она вызвала наибольшую борьбу во Франции, продолжала

Стр.212 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

ее в Германии и победоносно завершила в Англии и Нидерландах. Этим народам, отчасти охваченным Реформацией, отчасти подчинившимся ей, выпало на долю двигать философию; со времени конца прошлого столетия философскую мысль двигают вперед немцы, из среды которых Реформация некогда и вышла.

2. ЭПОХА НОВОЙ ФИЛОСОФИИ

2.1. Догматизм

Нетрудно обозреть внутренний ход развития новой философии. Она стремится познать вещи силами человеческого разума и поэтому начинает свое дело, твердо веря в возможность такого проникновения, с полным доверием к этим силам; она основывается на этом предположении и поэтому, что касается способа ее обоснования, носит характер догматизма. Так как она предполагает познание, то должна сделать своим объектом природу вещей, независимо от условий познаваемости, и считать своей задачей объяснение явлений, в том числе и духовных, из существа природы: поэтому в основном своем направлении она имеет характер натурализма.

Но истинная, познавательная способность должна быть только одна, как и истинное познание вещей. А человеческий разум состоит из двух способностей, посредством которых мы представляем вещи: чувственности и ума, силы восприятия и силы мышления. Поэтому вместе с началом новой философии уже возникает спор между противоположными направлениями познания, который не парализуется общностью задачи и предположения, а скорее вызывается ею. Одна сторона считает единственно истинным познание вещей при посредстве чувственного восприятия, другая — при посредстве ума, или ясного и отчетливого мышления: там опыт (empeiria), здесь рассудок (ratio) считается единственным средством для решени

Стр.213 Введение в историю новой философии

_____________________________________________________________________________________

философской задачи, в силу чего это решение и следует искать в противоположных направлениях эмпиризма и рационализма. Номиналистическая теория познания подготовила эмпиризм; последний, сделавшись вполне независимым, явился началом новой эпохи и настроил против себя рационализм. Почему это произошло, понятно всем. Вещи должны быть познаны такими, каковы они суть, независимо от того, как мы их воспринимаем и какими они являются нашему чувству; истинная природа вещей не может быть поэтому воспринята чувственно, а может быть лишь познана посредством мышления. Вот источник того грандиозного спора, который господствует в новой философии на первых ступенях ее развития и знаменует каждый ее шаг антитезой.

Эмпирическая философия обоснована англичанином Фрэнсисом Бэконом (1561—1626) и разработана в промежуток времени с 1605 по 1623 г.; она развивается в Англии благодаря Томасу Гоббсу и Джону Локку, основателю сенсуализма (1690), и разветвляется затем на англо-французское Просвещение, дошедшее до материализма (1690—1770), и на последовательную разработку сенсуалистического учения, развиваемого и завершаемого английскими философами Беркли и Юмом (1710—1740). Это направление новой философии, отцом которого является Бэкон, изложено мною в особом сочинении, куда я и отсылаю читателя, так как оно только по чисто внешним побудительным причинам издано отдельно от настоящего труда1.

Рационализм обосновывает француз Рене Декарт; он дает новой философии направление, создавшее новое рациональное учение о принципах (метафизику), главные фазы которого развивались во Франции, Нидерландах и Германии. Представителями этих главных фаз являются Декарт, Спиноза и Лейбниц, подобно тому как главные ступени эмпиризма представляют Бэкон, Гоббс и Локк. Невольно приходят на ум эти

1 В настоящем издании это сочинение К. Фишера следует сразу после его «Введения...». — Примеч. ред.

Стр.214 Куно Фишер

_____________________________________________________________________________________

параллели, являющиеся в то же время ясно выраженными антитезами: Декарта с Бэконом, Спинозы с Гоббсом, Лейбница с Локком. Последний является исходной точкой для Вольтера и для французского Просвещения, Лейбниц — для Вольфа и немецкого Просвещения. Фундаментальное развитие новой метафизики от Декарта до Лейбница, если точнее обозначить его пограничные пункты, охватывает собой период времени с 1637 по 1714 г.

2.2. Критицизм

Но факт познания на основании догматических предпосылок или эмпиризма, или рационализма не объясняется и не может быть объяснен. Отсюда как необходимый вывод вытекает отрицание возможности познания. Этот вывод делает скептицизм Юма, в котором сошлись и завершили свое развитие противоположные направления философской мысли. Философия дошла до новой, решительной точки поворота. Теперь она должна не предполагать, а исследовать и обосновывать возможность познания. Природа вещей обусловлена их познаваемостью. Проблема познания — первая из всех проблем. Юм нарушил догматическую дремоту философии, и первым, кого он разбудил, был Кант, положивший начало критической эпохе, которая весь ход развития новой философии делит на догматический и критический периоды и продолжается в философии XIX в.