Часть 2.

Проблема размерности пространства

Мы живем и ощущаем в пространстве-времени 4 измерений. Вопрос состоит в том, какова же истинная размерность пространства-времени и, соответственно, какое число размерностей оказалось компактифицированным. В связи с обсуждаемой проблемой интерес представляет работа П. Эренфеста, датированная 1917 г., под названием “Каким образом в фундаментальных законах физики отражается тот факт, что пространство трехмерно?” [12], где он показал, что наблюдаемые траектории движения планет, устойчивость орбит электронов в атомах, передача информации за счет распространения волн возможны лишь в трехмерном пространстве. Следовательно, и это показано Г.Дж. Уитроу, именно в пространстве с нечетной размерностью возможна жизнь, одним из необходимых условий которой является процесс передачи информации [13].

Все рассмотренные выше космологические проблемы концентрируются вокруг антропного принципа. Но вряд ли объяснение их на основе рассматриваемого принципа, учитывая недостаточную методологическую обоснованность его в результате въевшегося в умы естествоиспытателей механицизма, можно считать удовлетворительным. Констатация того, что мы живем в однородной изотропной Вселенной, содержащей избыток вещества над антивеществом, с определенным типом вакуума и конкретной подходящей цепочкой спонтанного нарушения симметрии его, с соответствующей сигнатурой пространства-времени просто потому, что в другой Вселенной жизнь нашего типа была бы невозможна, быть может, убеждает, но мало что объясняет и только преумножает вопросы. Почему, к примеру, Вселенная должна быть однородна и изотропна и все ее свойства должны быть приблизительно одинаковы в масштабе всей наблюдаемой части размером 1028 см, хотя для возникновения жизни было бы вполне достаточно, чтобы хорошие условия возникли в области размером порядка Солнечной системы 1014 см? Формулируя антропный принцип и пытаясь вписать его в науку, Картер высказал предположение о том, что существует много разных вселенных и жизнь возникает там, где это ей удается. Причем до недавнего времени совершенно не ясным представлялось, в каком смысле можно говорить о разных вселенных, если наша Вселенная – это все, что существует. Надо сказать, что в данном аспекте современная инфляционная космология дает результаты, позволяющие с вероятностной точки зрения оценить возможность возникновения подходящей обители нашего существования.

В рамках инфляционного подхода существует несколько моделей раздувающейся Вселенной. Попытки преодолеть вышеуказанные космологические проблемы привели к развитию и уточнению самого инфляционного подхода. Первоначальный вариант сценария инфляционной раздувающейся Вселенной был предложен в 1980 г. Аланом Гусом в статье под названием “Раздувающаяся Вселенная: возможное решение проблемы горизонта и плоскостности” [14]. В модели Гуса предполагается наличие релятивистского фазового перехода из симметричного состояния в состояние с нарушенной симметрией, который шел из сильно переохлажденного состояния, вследствие чего энергия частиц оказывалась подавленной энергией вакуума. При этом Вселенная экспоненциально расширялась до момента фазового перехода, который знаменуется образованием пузырьков новой фазы с полями в них, отличных от нуля. Переохлажденное состояние приводит к затягиванию фазового перехода, что очень важно, так как благодаря этому размеры пузырьков к моменту, когда они начинают заполнять Вселенную, оказываются очень большими. Это позволяет решить в рамках указанной модели проблемы плоскостности и горизонта, о чем и заявлено в названии статьи Гуса.

Дело в том, что в областях, охваченных инфляцией, осуществляются одинаковые начальные условия, ибо если бы и существовали различия и неоднородности, то их следы затерялись бы вследствие огромной скорости расширения в фазе инфляции. Это и объясняет наблюдаемую однородность Вселенной в больших масштабах и решает проблему горизонта, поскольку обеспечивает одинаковые условия (стирание различий) расширения для областей, являющихся причинно несвязанными. Благодаря экспоненциальному расширению в фазе инфляции при достаточно большой степени раздувания автоматически обеспечивается та скорость расширения, которая равняется скорости отрыва. Это означает, что в планковские времена плотность Вселенной строго совпадала с критической, что есть решение проблемы плоскостности.

Модель Гуса использует представление о “ложном” вакууме. Вакуум, из которого началась инфляция Вселенной, отличается от “истинного” вакуума, о котором общепринято представление как о состоянии с наинизшей плотностью энергии, тем, что может обладать огромной энергией. Нарушение принципа энергодоминантности, характерное для вакуума, наделяет его отрицательным давлением, которое приводит к эффекту гравитационного отталкивания, обеспечивающему раздувание, инфляцию Вселенной. Однако при расширении ложного вакуума энергия его не уменьшается, а растет. В целом “ложный” вакуум представляет собой симметричное, но энергетически невыгодное, нестабильное состояние, что на языке физики означает стремление его к распаду. Квантовый распад вакуума и знаменует собою в модели Гуса конец фазового перехода и прекращение инфляции.

Новая фаза представляет собой уже вакуум “истинный”, для которого выполняется условие энергодоминантности, но который является несимметричным. Тем не менее гравитационное отталкивание заканчивается, и Вселенная переходит во власть гравитационного притяжения. Благодаря же первоначальному импульсу, приобретенному в период инфляции, Вселенная продолжает расширяться, что фиксируется нами фактом разбегания галактик в настоящую эпоху. Скорость расширения Вселенной, естественно, с течением времени уменьшается. Итак, экспоненциальное расширение в модели Гуса заканчивается рождением пузырьков новой фазы. Распад вакуума в конце инфляции должен приводить к высвобождению огромной энергии, мгновенно нагревшей Вселенную до 1027 К, после чего сценарий эволюции Вселенной уже достаточно хорошо понимается современными учеными. Именно переход из стадии инфляции на фридмановскую стадию расширения и составляет основную трудность для модели Гуса. Ибо, чтобы энергия, выделяемая при фазовом переходе, перешла в тепловую энергию Вселенной, необходимо столкновение стенок пузырей при достаточно большой плотности пузырей. А это противоречит малой скорости их образования, необходимой для затягивания фазового перехода, и следовательно, для значительного раздувания Вселенной. И, как отмечает М.Ю. Хлопов, “инфляция и переход к фридмановской горячей стадии расширения оказались в таком сценарии несогласованными” [15].

Модель Гуса, безусловно являясь крупным достижением научной космологии, стимулировала разработку новых сценариев раздувающейся Вселенной, в рамках которых удавалось преодолеть недостатки модели Гуса, а также решить другие космологические проблемы. Наиболее плодотворные результаты получены отечественным ученым А.Д. Линде. Первый вариант нового сценария раздувающейся Вселенной, основывающийся на более детальном анализе фазовых переходов в модели Великого объединения, содержит в себе вывод о том, что экспоненциальное расширение не оканчивается моментом образования пузырьков, а часть Вселенной продолжает расширяться внутри пузырька и после фазового перехода. В рамках этого сценария наблюдаемая часть Вселенной считается содержащейся внутри одного пузырька. Гус считал, что столкновение стенок огромных пузырьков должно приводить к разогреву, и дальнейшая эволюция Вселенной описывается теорией горячей Вселенной. Однако столкновения пузырьков, как уже говорилось, должны приводить к недопустимому нарушению однородности и изотропности Вселенной после раздувания.

В новом сценарии Линде показал, что инфляция может идти не только до фазового перехода с образованием пузырьков, но и после, уже внутри пузырьков. Существуют условия, при которых стенки образовавшихся пузырьков после раздувания оказываются друг от друга на расстоянии большем чем 1028 см, потому-то это и не приводит к возникновению неоднородностей в рассматриваемой области. Разогрев же Вселенной после раздувания в данном сценарии происходит не за счет столкновений стенок пузырьков, а за счет рождения частиц. Таким образом, мы не обнаруживаем никаких неоднородностей, возникающих за счет соударения стенок пузырьков. Это позволяет объяснить проблемы крупномасштабной однородности и изотропности Вселенной.

Новый сценарий раздувающейся Вселенной содержит два ключевых момента: во-первых, процесс нарушения симметрии должен идти сначала медленно, чтобы обеспечивалось раздувание внутри пузырька; во-вторых, на более поздних стадиях должны идти процессы, обеспечивающие разогрев Вселенной после фазового перехода. Одним из наиболее интересных вариантов нового сценария раздувающейся Вселенной является сценарий реликтового раздувания [9, с. 200] в рамках супергравитации. Эта модель реализует возможность “островной” структуры Вселенной, когда после раздувания Вселенная разбивается на мини-Вселенные с разными типами нарушения симметрии. В рамках этой модели удается по-прежнему решить проблемы плоскостности, горизонта, крупномасштабной однородности и изотропности Вселенной, ибо размеры отдельной мини-Вселенной превышают размеры наблюдаемой части Вселенной. Представление об “островной” структуре Вселенной позволяет ответить на такие вопросы, как проблема выбора вакуума и проблема размерности пространства, ибо не отдает предпочтения, скажем, именно тому вакууму, который нужен нам, или именно четырехмерному пространству. А попросту Вселенная состоит из причинно несвязанных мини-Вселенных, в которых возможны различные размерности пространства и разные типы вакуумов. То есть исходное Д-мерное пространство могло компактифицироваться на мини-Вселенные по-разному, на пространства различных измерений и с разным выбором вакуума. Так что свойства частиц и вакуума в различных мини-Вселенных различны.

Жизнь, как подчеркивали Эренфест и Уитроу, возможна лишь в пространстве четырех измерений, именно вследствие этого наша Вселенная с конкретным типом вакуума оказалась одним из тех “обитаемых” островов, “четырехмерность пространства внутри которых делает наше существование возможным” [9, с. 202].

Шаг за шагом преодолевая трудности, Линде усовершенствует данный сценарий идеей о хаотически раздувающейся Вселенной. Подобный сценарий основывается на изучении эволюции Вселенной, заполненной хаотически распределенным полем вакуума. Здесь удается решить проблему плоскостности не только для открытой или плоской Вселенной, но и для замкнутой Вселенной.

Следующий шаг – это сценарий самовосстанавливающейся Вселенной, в рамках которого намечаются пути решения проблемы сингулярности. Линде показал, что одна раздувающаяся область порождает много новых раздувающихся областей, причем свойства пространства-времени и законы взаимодействия элементарных частиц друг с другом в разных областях могут быть различны. В сценарии самовосстанавливающейся Вселенной учитывается процесс постоянного воссоздания раздувающихся областей. Вселенная не будет иметь ни начала, ни конца. В результате Вселенная как целое никогда не сколлапсирует. Но этот вывод не означает, что в раздувающейся Вселенной отсутствуют сингулярности. Напротив, значительная часть физического объема Вселенной все время находится в состоянии, близком к сингулярному. Однако различные области Вселенной проходят через сингулярные состояния в разное время, поэтому нет единого конца пространства-времени, после которого пространство и время исчезают. “ Так что наблюдаемая часть Вселенной скорее всего представляет собой ничтожно малую область всего мира, и вывод об однородности всего мира на основании наблюдения его малой части – недопустимая экстраполяция. Вселенная, являясь локально фридмановской, в предельно больших масштабах должна быть абсолютно неоднородной, и ее геометрия и динамика ее развития как целого не имеет ничего общего с геометрией и динамикой развития Вселенной Фридмана” [16].

Отметим, что в рамках сценариев раздувающейся Вселенной решается также проблема мелкомасштабной неоднородности нашей мини-Вселенной. Наличие неоднородностей связано с тем, что распад “ложного вакуума” представляет собой квантовый процесс и не обязательно скорость распада вакуума должна быть строго одинакова во всех точках пузыря. В некоторых областях распад происходит быстрее, там инфляция заканчивается раньше, в других, напротив, позднее. В результате эти неоднородности сохранятся и будут играть роль зародышей при образовании звезд и галактик на более поздних этапах эволюции Вселенной. Таким образом, происхождение звезд и галактик имеет отношение к физике релятивистских переходов.

Все рассмотренные выше модели являются развитием идеи раздувающейся Вселенной и, несмотря на их различие, имеют одну общую черту – наличие стадии экспоненциального расширения Вселенной в нестабильном вакуумном состоянии, которое идет с образованием не одного вселенского пузыря, а множества пузырьков, содержащих в себе вакуумные поля, отличные от нуля.

Очевидно, что ситуация вокруг антропного принципа изменилась в корне, так как сугубо умозрительные предположения о существовании множественности миров получают подтверждение в рамках научно-теоретической системы в целом. Мы живем в области Вселенной, где есть электромагнитное, слабое, сильное и гравитационное взаимодействия, а пространство-время – четырехмерно. Однако это не означает, что такая область единственная. Всевозможных областей – бесчисленное множество, но жизнь нашего типа в других областях была бы невозможна. При этом, чтобы возникли хорошие условия жизни в окрестностях Солнечной системы, необходимо навести порядок в масштабах гораздо больших, чем размер всей наблюдаемой Вселенной.

Самым большим желанием физиков-теоретиков до недавнего времени было построение такой теории, из которой однозначно следовали бы наблюдаемые значения всех параметров элементарных частиц, населяющих нашу Вселенную. Сейчас стало понятно, что теория не должна давать однозначные значения для параметров элементарных частиц и иных параметров. Речь может идти только о вероятности возникновения Вселенной нашего типа среди бесчисленного множества других и очень различных. “Из-за неограниченности во времени процесса раздувания в сценарии самовосстанавливающейся Вселенной в ней возникает неограниченное число мини-вселенных всех типов, вероятность образования которых не равна нулю. Но именно это и нужно для обоснования слабого антропного принципа: мы живем в областях с определенными свойствами пространства-времени и материи не потому, что другие области невозможны, а потому что области обсуждаемого типа существуют, а в других областях жизнь нашего типа невозможна или маловероятна” [16, с. 241-242]. Идейная основа слабого антропного принципа, по существу, очень проста. Речь, собственно, идет об оценке вероятности наблюдения области Вселенной с заданными свойствами при условии, что основные свойства того, кто производит наблюдения, нам также известны.

5. Антропный принцип с соучастником-наблюдателем. Философский анализ проблемы

Слабый антропный принцип с точки зрения философского обоснования достаточно тривиален. Здесь ставится проблема исследования предпосылок возникновения Вселенной нашего типа с точки зрения существования в ней жизни. С методологической точки зрения это тот подход к проблеме, который декларируется принципом историзма в диалектике. Можно по данному поводу повторить известное высказывание Маркса о том, что “анатомия человека есть ключ к анатомии обезьяны”. Принцип историзма непременным условием ставит анализ явления и предпосылок его возникновения с позиции уже ставшей развитой органической целостности. Такой подход отличал отечественных ученых, занимающихся астрофизическими и космологическими проблемами, вследствие чего ими задолго до формулирования антропного принципа Картером высказывались идеи, лежащие в одном ключе со слабым антропным принципом (подробнее об этом см. [2]). Так, А.Л. Зельманов в 1965 г. писал: “В области космических, а тем более космологических масштабов самая возможность существования субъекта, изучающего Вселенную, определяется свойствами изучаемого объекта” [17]. Подобная точка зрения отличает и работы Г.М. Идлиса [18], Г.И. Наана [19], А.И. Шкловского [20] и др.

Между тем в версии сильного антропного принципа осуществлено максимальное расширение границ этого принципа до идеи о том, что Вселенная должна быть именно такой, чтобы в ней на определенном этапе появился человек, т.е. она эволюционирует в предустановленном направлении, к главной цели – появлению человека. Этот целеполагающий аспект и явился предметом для многосторонней критики сильного антропного принципа. Опираясь на модель ансамбля вселенных, многие исследователи пытались смягчить проблему, заменяя идею Картера принципом самоотбора, против чего выступил сам автор. В.В. Казютинский, указывая на экстравагантность сильной версии, отмечает: “Ссылка на человека в структуре космологического объяснения всегда казалась чем-то выходящим за границы принятых эталонов научности. Прежние идеи такого рода лишь потому не вызывали сенсаций, что оставались практически незамеченными. Но на этот раз они вызвали совершенно беспрецедентный всплеск эмоций. Модальность долженствования отнюдь не свойственна научным принципам – в отличие, например, от этических, если, конечно, не прибегать к ухищрениям, ослабляющим и меняющим смысл выражения “Вселенная должна”. Определенное сходство между сильным антропным принципом и “аргументом от замысла” делало его еще более необычным, усиливая социокультурное значение этого принципа” [2, с. 165]. Так что требование сильного антропного принципа, согласно которому Вселенная должна быть запрограммирована на появление человека, допускает теологическое объяснение, через трансцедентные силы. Противопоставить такой аргументации можно лишь объяснение с точки зрения саморазвития, самоорганизации мира (включая идею спонтанности, хаотического раздувания и т.д.). Это находится в русле постнеклассической традиции, в которую вступила наука на пороге XXI в. в связи с развитием синергетики, что явно прочитывается в самом назывании сценария “самовосстанавливающейся Вселенной”.

Рискуя показаться “старомодными”, но справедливости ради отметим, что идея “целеполагания” в развитии Вселенной, безусловно, не тривиальна, однако и не нова. Она была высказана Ф. Энгельсом при обсуждении гипотезы “тепловой смерти Вселенной”: “Материя во всех своих превращениях остается вечно одной и той же, что ни один из ее атрибутов никогда не может быть утрачен и что поэтому с той же самой железной необходимостью, с какой она когда-нибудь истребит на Земле свой высший цвет – мыслящий дух, она должна будет его снова породить” (выделено нами. – Авт.) [21]. Конечно, можно ожидать возражений, мол, приведенной цитате уже более ста лет, а согласно современным космологическим теориям ни о какой “железной необходимости” не может быть и речи. Ведь недаром речь идет о “случайной Вселенной”.

Вот тут-то и возникает вопрос: “А как следует понимать случайность Вселенной?” Если рассматривать категорию случайности на уровне обыденного сознания как то, что могло быть, а что могло и не быть, то вышеприведенные аргументы кажутся неоспоримыми. Однако восхождение на мыслительно-разумную ступень познания приводит к рассмотрению категории “случайности” в диалектическом тождестве с категорией “необходимости”, согласно чему случайность понимается как способ бытия необходимости, как форма проявления необходимости и дополнение к ней. Необходимость есть случайность в своей действительности. Кроме того, случайность есть результат пересечения необходимостей. Интерпретационная модель множества вселенных только подчеркивает это понимание. Через призму диалектики “целеполагание” развития Вселенной, “долженствование” не только не противоречит научным представлениям, а предполагает его и, более того, должно быть положено в основу методологии исследования, ибо изучение всех процессов во Вселенной на любых стадиях ее эволюции проводится (осознанно и неосознанно) только с позиции уже развитой целостности – Вселенной с обитающим в ней человеком, наделенным сознанием. Цитируя Э.В. Ильенкова, скажем: «Деятельность человека одухотворена не только пафосом “конечных” человеческих целей, но имеет, кроме того, и всемирно-исторический смысл, осуществляет бесконечную цель, обусловленную со стороны всей системы мирового взаимодействия» (выделено нами. – Авт.) [1, с. 436].

Отметим, что острота методологической сути сильной версии была подчеркнута в том числе и советским физиком И.Л. Розенталем, предлагавшим заменить сильный антропный принцип принципом целесообразности [22]. Так что сильный антропный принцип не только не выходит за рамки научного объяснения, в том числе и за рамки физической интерпретации, а расширяет, раздвигает границы, указывая на необходимость диалектического прорыва в методологию научного знания. Что само по себе также не ново, о чем свидетельствует вся история развития физики, особенно физики XX в. Академик В.Л. Гинзбург в обзорной статье [23], вышедшей в журнале “Успехи физических наук” в 1999 г. под рубрикой “Физика наших дней”, специально заостряет на этом внимание: “Методология и философия науки у нас в России сейчас не в почете. Такова естественная реакция на извращения советского периода, когда не существовало свободы мнений и насаждался догматический диамат. Но методология и философия науки остаются, конечно, важнейшими ингредиентами научного мировоззрения. В условиях идеологической свободы внимание к этим вопросам необходимо у нас возродить” [23, с. 436]. Полностью разделяя тревогу В.Л. Гинзбурга, отметим, что то, что названо им “догматическим диаматом”, надо понимать буквально как диамат догматический, как то, что навязывалось под этим именем, но из чего диалектика была уродливым образом выхолощена.

Еще более экстравагантна и еще более диалектична версия антропного принципа с соучастником-наблюдателем, предложенная Дж. Уилером: “Вселенная представляет собой самовозбуждающийся контур, приобретающий ту осязаемость, которую мы называем реальностью, посредством наблюдателей-участников, которых сама же и порождает на некотором этапе своего существования” [24]. Думается, что идеологическая подоплека этой версии зиждется на необычайно большой роли понятия наблюдателя при построении и интерпретации квантовой космологии. Возникают идеи о необходимости создания такой теории, которая включала бы в себя высшую форму материи – сознание. Так, Линде пишет: «Заранее нельзя исключить, что тщательное отмежевание от использования понятия сознания в квантовой космологии является искусственным сужением зоны поиска. Нетривиальность рассматриваемой ситуации некоторые авторы подчеркивают, заменяя слово “наблюдатель” словом “участник” и вводя такие термины, как “самопознающая Вселенная”. Фактически речь идет о том, действительно ли стандартная физическая теория является замкнутой применительно к описанию мира в целом на квантовом уровне или же нельзя полностью понять, что такое Вселенная, не поняв сначала, что такое жизнь» [16, с. 246].

Напомним этим ученым-романтикам, что жизнь и сознание хотя и связанные категории, но все-таки различные. Сознание – это высшая форма развития жизни, и так же, как эволюционировала Вселенная, эволюционировало и сознание, сущность которого, по меньшей мере, биосоциальна (хотя хорошо известна точка зрения многих философов о социальной природе сознания, возникающего на основе определенных биологических предпосылок). Поэтому включение сознания как такового в процессы формирования физического мира на ранних его этапах – слишком смелая экстраполяция, влекущая за собой представление о мировом разуме с последующей фрагментацией его на отдельные области – сознания отдельных индивидов. Однако неверной является и другая крайность – полное отграничение физических проблем от проблемы отражения материи, изначально на всех уровнях организации материи и на всех стадиях ее развития, присущих материи [25]. При этом существенным становится вопрос о несведении отражения как такового к понятию взаимодействия. Ибо эффекты коррелятивного поведения микрообъектов, не сводимых к передаче физического взаимодействия, ограниченного конечным значением скорости взаимодействия – скорости света, хорошо известны.

В методологии квантовой физики давно присутствует идея о неразложимости физического мира, о представлении о мире как единой целостной единице, которая приобрела особую весомость в связи с подтверждением коррелятивного поведения микрообъектов в экспериментах по типу парадокса Эйнштейна–Подольского–Розена. И в этом смысле позиция, прослеживаемая в квантовой космологии, многомировая интерпретация волновой функции, согласно которой Вселенная должна описываться квантовомеханическим способом, так что различным волновым функциям соответствуют различные миры, представляется привлекательной.

Обычно можно встретить возражения подобному подходу следующего содержания: “В квантовой механике квантовый объект не может быть рассмотрен сам по себе, а находится в конкретно определенных внешних условиях, – свойства микрообъектов всегда проявляются макродиспозиционно, т.е. по отношению к определенным макроусловиям. Задание волновой функции Вселенной бессмысленно, ибо мы не можем определить, какие эти внешние условия, кто наблюдатель”. Вот именно такому подходу и бросает вызов антропный принцип в интерпретации Уилера. Наблюдатели – это мы, эта та подсистема, которая обладает сознанием. А.А. Гриб, анализируя не антропный принцип, а сами основы квантовой механики, высказывает точку зрения, которую правильно экстраполировать и на те проблемы, которые подняты в настоящей статье: «Редукция волнового пакета (как превращение неопределенного в определенное) связана со свойствами сознания – интерспективно, то есть способностью отдавать себе отчет, в каком состоянии как субъект познания я нахожусь. Пусть имеется квантовый объект, прибор и наблюдатель, обладающий сознанием. Вся эта система находится в чистом состоянии с волновой функцией. Наблюдатель как подсистема при этом описывается матрицей плотности, которая, однако, есть смесь чистых состояний. Но отличие сознания от бессознательного состоит в том, что наблюдатель не может “сознавать” в “неопределенном состоянии”. Он обязательно осознает себя в одном или другом и т.д., что и приводит к редукции волнового пакета» [26].

Следует отметить, что точка зрения Уилера не совсем совпадает с точкой зрения Картера. Картер предлагает интерпретационную модель ансамбля вселенных, ссылка на наблюдателя, в сущности, у него не обязательна. Уилер же рассматривает Вселенную как квантовый космологический объект, следовательно, на нее распространяется квантовый способ описания и возникает в корне другой взгляд. Тот, кто думает о себе просто как о наблюдателе, говорит Уилер, оказывается участником. В некотором странном смысле это является участием в создании Вселенной. С позиции принципа участия антропный принцип в космологии оказывается неустранимым. А.Д. Линде по этому поводу отмечает: “В действительности речь может идти не о причинном воздействии, а лишь о корреляции свойств наблюдателя и свойств мира, который он наблюдает (в том же смысле, в котором нет взаимодействия, но есть корреляция между состояниями двух разных частиц в эксперименте Эйнштейна–Подольского–Розена. Иначе говоря, речь идет об условной вероятности того, что мир имеет наблюдаемые нами свойства, при том очевидном и на первый взгляд тривиальном условии, что наблюдатели нашего типа, интересующиеся структурой мира, существуют” [16, с. 240].

Собственно, проблема “человекомерности” Вселенной поставлена И. Кантом, утверждавшим, что человеческое знание действительно содержит необходимые и в строжайшем смысле всеобщие чистые априорные суждения. Согласно Канту, мы обладаем некоторыми априорными знаниями, и даже обыденный рассудок никогда не обходится без них. Общую задачу чистого разума философ как раз и видит в вопросе “Как возможны априорные синтетические суждения?” [27]. Или: “Как из природы общечеловеческого разума возникают вопросы, который чистый разум задает себе и на которые, побуждаемый собственной потребностью, он пытается, насколько может, дать ответ” [27, с. 119]. Кант утверждает, что если мы изолируем чувственность, отвлекая все, что мыслит при этом рассудок посредством своих понятий, так чтобы ничего не осталось кроме эмпирического созерцания, затем мы еще отделим от этого созерцания все, что принадлежит к ощущению, так чтобы осталось только чистое созерцание и одна лишь форма явлений, единственное, что может быть нам дано чувственностью априори, то при этом исследовании обнаружится, что существуют две чистые формы чувственного созерцания как принципы априорного знания, а именно пространство и время. “Только с точки зрения человека можем мы говорить о пространстве, о протяженности и т.п.” [27, с. 133].

Таким образом, у Канта пространство и время перестают быть формами существования самих вещей. Субъективный идеализм Канта и основывается на представлении о пространстве и времени лишь как об априорных формах чувственного созерцания. Вряд ли Кант прав, лишая пространство и время объективного содержания. Об этом много написано, и проблема получила достаточное освещение в науке. Но так ли далеко продвинулось человечество в разрешении этой проблемы? Хотелось бы обратить внимание на следующее: в современной космологии смело проводится научно-теоретическая гипотеза (к которой как-то все сразу привыкли как к чему-то само собой разумеющемуся) о существовании множественности миров различного числа пространственно-временных измерений. Но если следовать Канту, “наше априорное синтетическое суждение” о пространстве изначально включает его трехмерность, а о времени – одномерность, т.е. отбрасывает в сторону то обстоятельство, что в других областях огромного, выходящего за рамки нашей мини-Вселенной мира возможны другие пространственно-временные сигнатуры. Возможно, это свидетельствует о соответствующей корреляции особенностей нашего отражения со свойствами мини-Вселенной, в которой мы существуем. Иными словами, мы осознаем себя в определенном состоянии, что приводит к редукции волнового пакета, соответствующего данному случаю пространственно-временных измерений.

Вряд ли на этот вопрос можно “сплеча” дать ответ, как и невозможно на сегодняшний день опровергнуть или подтвердить гипотезу, высказанную Э.В. Ильенковым. Главное, что вопрос этот поставлен, причем остро поставлен в естествознании. И современные физики приходят к убеждению, что “изучение Вселенной и изучение сознания неразрывно связаны друг с другом и что окончательный прогресс в одной области невозможен без прогресса в другой. После создания единого геометрического описания всех видов взаимодействий не станет ли следующим важным этапом развитие единого подхода ко всему нашему миру, включая внутренний мир человека” [9, с. 248]. И “не окажется ли, что эта проблема принципиально неразрешима вне исследования тех факторов, которые привносит с собой в ход мирового процесса мыслящий дух, тех условий, которые создаются при его непременном участии?” [1, с. 426].

Литература

1. Ильенков Э.В. Философия и культура. М., 1991.

2. Казютинский В.В. Антропный принцип в научной картине мира // Астрономия и современная картина мира. М., 1996. С. 144–182.

3. Дэвис П. Случайная Вселенная. М., 1985.

4. Картер Б. Совпадения больших чисел и антропологический принцип в космологии // Космология: Теории и наблюдения. М., 1978. С. 369-379.

5. Dicke R.H. // Nature. 1961. 192. 440.

6. Bondi H. Cosmology. Cambridge, 1959.

7. Новиков И.Д. Эволюция Вселенной. М., 1979. С. 111.

8. Пенроуз Р. Структура пространства-времени. М., 1972.

9. Линде А.Д. Раздувающаяся Вселенная // Успехи физических наук. 1984. Т. 144. Вып. 2.

10. Зельдович Я.Б. Теория вакуума, быть может, решает загадку космологии // Успехи физических наук. 1981. Т. 133. Вып. 3. С. 445.

11. Вайнберг С. Проблема космологической постоянной // Успехи физических наук. 1989. Т. 158. Вып. 4. С. 645.

12. Ehrenfest P. // Proc. Amsterdam Acad. 1917. Vol. 20. Р. 406.

13. Розенталь И.Л. Элементарные частицы и структура Вселенной. М., 1984.

14. Guth A.H. // Phys. Rev. 1981. Vol. D23. P. 347.

15. Хлопов М.Ю. Космомикрофизика. М., 1989.

16. Линде А.Д. Физика элементарных частиц и инфляционная космология. М., 1990.

17. Зельманов А.Л. К постановке космологической проблемы // Тр. Второго съезда ВАГО. М., 1960. С. 396.

18. Идлис Г.М. Основные черты наблюдаемой астрономической Вселенной как характерные свойства обитаемой космической системы // Изв. Астроф. Ин-та Ан КазССР. 1958. Т. 7. С. 39-54.

19. Наан Г.И. Современное состояние космологической науки // Вопросы космогонии. 1958. Т. 6.

20. Шкловский И.С. Проблемы современной астрофизики. М., 1988.

21. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 363.

22. Розенталь И.Л. Геометрия, динамика, Вселенная. М., 1987.

23. Гинзбург В.Л. // Успехи физических наук. 1999. Т. 169. № 4. С. 419–441.

24. Уилер Дж. Квант и Вселенная // Астрофизика, кванты и теория относительности. М., 1982. С. 555–556.

25. Мегрелидзе К. Основные проблемы социологии мышления. Тбилиси, 1973.

26. Гриб А.А. // Философские исследования оснований квантовой теории. К 25-летию неравенств Белла. М.,1990. С. 20.

27. Кант И. Сочинения. Т.3. М., 1964. С. 117.

12 сентября 2000 г.