Часть 7.

Незримые связи

Когда в 1722 г. Петр Великий совершал свой поход в Персию, кто-то из сопровождающих мог обратить его внимание на то, что неподалеку от Дербента возвышающиеся на фоне неба горные хребты образуют профиль человека странного, нерусского облика. Ныне каждый путник, проезжающий Избербаш, видит над собой обращенный к Востоку лик Пушкина.

Петр, конечно, не мог знать, что в его свите был предок величайшего поэта России. Но Пушкин оставил в веках живой эту историческую связь. Вспомним “Медного всадника”, “Полтаву”, “Арапа Петра Великого”. И недаром горы Кавказа запечатлели в своих гранитах профиль великого поэта: поэт в своем творчестве обессмертил горы Кавказа.

Но Каспийские ворота притягивают к себе еще одну историческую нить. Александр Великий не был в Дербенте, но легенда приписывает ему посещение этого древнего города, где его величали царем земли, моря и небес.

Удивительным образом Петр Великий жил в сфере интересов и представлений Александра Великого. Петр, организуя поход в глубины Средней Азии, мечтал найти путь в Индию. Он расспрашивал: нет ли такой реки из Индии, которая впадала бы в Каспийское море. Петр искал водные пути из Аму-Дарьи через Узбой в Каспий. Ему же принадлежит идея строительства Волго-Донского канала. Но все это укладывается в миф о вожделенном Танаисе, который соединял бы Гиндукуш с Черным морем. Надо отдать должное прозорливости российских сенаторов, которые писали Петру из Москвы, что по случаю побед в Персии и за здоровье Петра Великого, вступившего на стези Александра Великого, “всерадостно пили” [18]. Непостижимы переплетения исторических судеб: величественная дербентская крепость Нарын-кала овеяна таинственным эфиром судеб Александра, Петра, Пушкина.

Особую ценность духовное многоцветье Кавказа имеет для русской культуры. Не случайно природа начертала на скалах Избербаша обращенный к Востоку профиль Пушкина. Его муза, как и творчество Грибоедова, Лермонтова, Глинки, обращена к Кавказу.

Голова в пушкинском “Руслане” пришла к поэту из древней русской сказки. А как попала она в сокровищницу народной памяти? Поэт напомнил:

И вдруг она, что было мочи,

Навстречу князю стала дуть [19].

Но это же встречается в древнем нартском эпосе, где описана битва героя Сосруко со злым великаном:

Но подул Иныж свирепый

И отбросил он Сосруко

Сразу на два перехода.

Из одних цветов сплетались венки, казалось бы, дальних народов.

Чтобы осветить людям путь из тьмы к новой жизни, вот что делает отважный Батараз:

Грудь свою витязь

Мощною рукою

Вдруг рассекает

И вынимает

Жаркое сердце.

Сердце сверкает

Светочем ярким.

Поднял он сердце

Над головою,

С тьмою сражаясь

Путь семидневный

Нартами пройден.

Но об этом геройском поступке рассказывала Горькому цыганская старуха Изергиль в легенде о Данко.

На Кавказе ощущаются и более глубинные, древние связи народов.

Вспоминается такой эпизод. Дорога вилась от Назрани в Грозный вдоль широкой долины Сунжи, окаймленной холмистыми возвышенностями и зелеными отрогами. Местами лесистые склоны подступали к шоссе. Обильные, многоплодные деревья склонялись под тяжестью орехов, яблонь, груш. Видимо, это побудило моего спутника, ингушского ученого, рассказать древнюю народную притчу-диалог:

– Сорви яблоко, сын.

– Сорвал, отец.

– Разрежь яблоко, сын.

– Разрезал, отец.

– Что ты видишь, сын?

– Яблоко как яблоко, отец.

– Но ты же видишь внутри коричневое семечко, сын? Возьми его.

– Взял, отец.

– Разрежь его, сын.

– Ну, разрезал.

– Что ты видишь, сын?

– Ничего особенного, отец.

– А не видишь ли ты будущей могучей цветущей яблони, сын, вечной жизни, которая даст тебе тень и плоды?”

Но вот передо мною страницы древних индийских Упанишад.

Много тысячелетий тому назад древние арии слагали свои гимны и учения, в которых мудрость сочеталась с красотой. И вот одна из упанишад, Брихадараньяка, донесла до наших дней беседу учителя и ученика:

– Принеси сюда плод смоковницы.

– Вот он, почтенный.

– Разломи его.

– Он разломлен, почтенный.

– Что ты видишь в нем?

– Эти маленькие семена, почтенный.

– Разломи же одно из них.

– Оно разломлено, почтенный.

– Что ты видишь в нем?

– Ничего, почтенный.

– Поистине, дорогой, вот тонкая сущность, которую ты не воспринимаешь: благодаря ей существует большая смоковница. И эта тонкая сущность – основа всего существующего.

Спор только в том, что была ли это смоковница или плод граната.

Еще в начале первой мировой войны проникновенный художник слова Валерий Брюсов откликнулся на грозные события стихотворением “Старый вопрос”, в котором звучат какие строки:

Иль мы – тот великий народ,

Чье имя не будет забыто,

Чья речь и поныне поет

Созвучно с напевом санскрита? [20].

Да, русская речь созвучна многим не только напевам, но и глубинным понятиям седого санскрита. Вспомним беглые параллели: огонь – агни; весна – васаната; смерть – мирта; три – три, и так без конца.

И как хорошо чувствовать, что санскриту близки не только русские понятия, но и мудрые вайнахские легенды. Общи корни культуры всех народов. Об этом напоминает нам Кавказ. Он толкает мысль к изучению пока еще не вполне исследованных проблем. Вот, к примеру, одна из них – проблема троичности. Она в социальной структуре общества нартов, в авестийском сознании (слово – дело – мысль), в санскритском тримурти, в христианстве, в гегелевской логике.

Маска Наполеона

Дорога из Кобулети на север бежала по благословенным краям западной Грузии. Мелькали мимо утопающие в садах чистенькие городки и поселки, чайные плантации, мандариновые рощи, бамбуковые посадки. В жаркий полдень добрались до Зугдиди, столицы Мингрелии. Улицы опустели от зноя, город словно задремал. Куда деваться? Вдруг вывеска – Музей краеведения. Решили заглянуть. В музее не было посетителей.

И вот тут-то началось…

Перед нами на торжественном постаменте лежала маска императора Наполеона. Он смежил очи, на белый мрамор легли черты благородного спокойствия. А слева от постамента на стене висела старинная гравюра: устал молодой солдат, заснул на посту среди неприютных снегов: пожалел император солдата, взял у него упавшее ружье и стал на вахту. По-французски надпись над гравюрой: “Вот это император!”

В других комнатах музея мы обнаружили личные вещи Наполеона: бювар, шкаф. Откуда все это в далекой Грузии, в которой никогда не бывал Бонапарт?

Но загадочны судьбы человеческие, и дороги исторических личностей непредсказуемо пересекаются. Кавказ – один из таких перекрестков.

Царь Николай Первый не случайно писал своим сатрапам: “Беречься Грибоедова и отобрать о нем сведения”. А сведения говорили не только о связях великого поэта с декабристами. В Тавризе, где бывал Грибоедов, воспитательницей детей персидского правителя Аббас-Мирзы была мадам Ля Мариньер, служившая некогда при дворе сестры Наполеона Элизы: бывала она и в Тифлисе.

Все мы храним в сердце имя безвременно овдовевшей Нины Грибоедовой. Родная ее сестра Екатерина Чавчавадзе, красивая и одаренная женщина, связала свою судьбу с правящим домом Мингрелии, выйдя замуж за Давида Дадиани. Прошли годы, родилась у них дочь Саломэ, мужем которой стал Ашиль Мюрат – внук Неаполитанского короля, маршала Иохима Мюрата. Как известно, маршал был мужем сестры Наполеона. В своем доме Мюраты хранили многие реликвии, связанные с памятью императора. Так через Саломэ в далекий Зугдиди попали его личные вещи и историческая маска.

Немецкий философ Гегель неожиданно для себя повстречался с Наполеоном в Иене в 1806 г. Он так описывал встречу: “Самого императора, эту мировую душу, я увидел, когда он выезжал на коне на рекогносцировку. Поистине испытываешь удивительное чувство, созерцая такую личность, которая, находясь здесь, в этом месте, восседая на коне, охватывает весь мир и властвует над ним” [21]. Великие исторические личности вырываются за пределы своего времени и местообитания. Об этом лишний раз напомнила нам маска в Зугдиди.

Им нефть нужна

Итак, Кавказ… Это и золотое руно, за которым плавали аргонавты, и обольстительные амазонки, и главный хлеб Земли, и мудрые традиции Авесты, и прорыв в глубины Космоса. Но сегодня он привлекает внимание очень многих совсем по другим мотивам. Геологи установили, что обширная зона Прикаспия является богатейшим месторождением нефти и газа, кладовой горючих ископаемых XXI в. Поэтому весьма нахально объявляют Кавказ зоной своих геостратегических интересов США и Англия, Германия и Турция; даже Швеция. Как здесь не вспомнить строки из поэмы Николая Асеева “Двадцать шесть”:

Темен Баку,

дымен Баку.

Отчаянье.

Ночь.

Нефть.

Решетка у лба

и пуля в боку

для тех,

кто не скрыл

гнев.

Фонтаном встает

восемнадцатый год,

беспомощен и суров.

Британская Инди

маршем шлет

своих офицеров.

Им нефть нужна,

Им нужен хлопок.

А хлыст и поход

их страсть…

Но пуще –

хочет английский сапог

советскую смять власть… [22].

Советскую власть смяли. Теперь добираются до нефти и не только английские сапоги. И плевать им на гуманистические традиции какой-то платоновой Атлантиды, на светлые утопии забытого Низами, на идеи западно-восточного Искандера. Им нужно ссорить, противопоставлять, натравливать друг на друга народы, в том числе и Кавказа, чтобы реализовать свой интерес и диктат. У них чешутся руки нанести удар по солнечному сплетению Евразии. Хищные осы, как известно, делают ядовитые уколы в нервные ганглии пойманных насекомых, чтобы не убить сразу, но долго сосать полупарализованные жертвы.

Со времен Юсуфа хас-Хаджиба в глубинной тюркской поэзии, оплодотворенной традициями эллинизма, живет мощная гуманистическая струя. Свое прекрасное воплощение она нашла в поэме Низами Гянджеви “Искандер-наме” [23].

Будто бы по поводу нынешних “искателей нефти”, организаторов “бурь в пустыне”, писал великий азербайджанский поэт:

Страшно выглядит слово “человек”.

Коль вчитаться в него, проклянешь свой век.

Но внутреннее око ведет читателя вместе с Искандером в страну Счастья. Вот как живут там люди:

В невзгодах заботимся нежно о друге,

Бестрепетно сносим беду и недуги,

Нужду испытает единый из нас –

торопимся брату на помощь тотчас.

Все поровну делим, чужда нам нажива,

И каждый добром наделен справедливо.

Нет войск в городах и селениях – стражи,

И мы ни воров не боимся, ни кражи,

Гнушаемся мы клеветой и злословьем,

Злорадно других на ошибках не ловим.

Никто в серебре здесь не видит соблазна,

И самое злато над нами не властно.

Низами полагал, что Искандер проникся высокими принципами страны Счастья и отказался от насильнических, завоевательских устремлений. Увы, этот урок мудреца Кавказа еще не усвоен до конца человечеством.

В Ширване, в городе Шемахе, родился еще один замечательный поэт-гуманист подлинно ренессансного масштаба. Это Имадеддин Насими, восславивший человека с такой силой, которой вряд ли достигали лучшие творцы западного Возрождения. Последователь основателя хуруфизма Фазлуллаха Наими, Насими проникся бунтарским духом возвеличивания всего человеческого. Подлинный гуманист, он творил на азербайджанском, арабском, фарси. Ему чужд был фанатизм и замкнутость отдельных религий, он искал их синтеза:

Евангелие, Коран, Псалтырь и Тора,

Я – грамота раба, и мед, и яд.

В человеке он видит богонравную сущность, торжество разума и истины:

Ум человека – свет, сокровищ всех дороже.

Именно поэтому Насими выступает за равенство людей и справедливость:

Быть жадности рабом – удел невежд презренных,

Здесь слабых накорми, замерзших обогрей [24].

И для Насими сбылось то, о чем писал Рылеев: “Погибель ждет того, кто первый восстает на угнетателей народа”.

Кавказ несет в себе глубокие и древние традиции свободолюбия, он во многом был родиной свободного духа русской культуры от Грибоедова до Маяковского. И ныне духовные, интеллектуальные, исторические традиции Кавказа должны служить мирному единению людей.

Главный завет Кавказа

Листая страницы истории Кавказа, сперва приходишь к неожиданному выводу, что какой-то рок витает над его судьбой. Только испанские конкистадоры да пока еще янки не забредали сюда. С запада приходили сюда боевые дружины греков, римлян, византийцев. Из далеких северных стран добирались готы и немцы. С востока накатывались волны кочевых племен: гунны и печенеги, Чингисхан и Тамерлан, османы и сельджуки. С юга двигались персидские и арабские завоеватели. А в новейшие времена до Баку добирались англичане, свастика позорила светлые снега Эльбруса.

Нашествие, война – это всегда плохо. И все-таки нашествие нашествию рознь. Герой трагедии Эсхила “Прометей” предупреждал:

До истоков подымись! Кавказ

Увидишь, гору страшную. С ее рогов

Поток подснежный хлещет. Перейди хребты,

Соседящие звездам, и к полудню шаг

Направь! Там амазонок войско встретится,

Враждебное мужчинам (Эсхил. Прометей, 719-740)

Милетские греки, воины Александра, византийцы, солдаты Петра не без боев вступали в пределы Кавказа. И все же в их движениях содержались стремления к мирному содружеству народов, синтезу многообразных культур, заключалась созидательная компонента. Другие вторжения носили опустошающий, деструктивный, чисто разрушительный характер.

Как смерч, пронесся над Кавказом Тимур, преследуя свою мрачную цель: “Все пространство населенной части мира не заслуживает того, чтобы иметь больше одного правителя”. Прошли столетия, и вот на стезю Тамерлана вступил выскочка цивилизованного Запада Гитлер: “Гуманно-пацифистская идея, возможно, и на самом деле будет очень хороша, когда человек высшего ранга завоюет мир и подчинит его настолько, что станет единственным властелином земного шара”.

С Кавказом было связано оригинальное идейное течение, возникшее в III в. н.э. Речь идет о неортодоксальном еретическом манихействе. Его основатель – пророк Мани – пытался синкретически впитать все богатства многих духовных веяний тех времен: христианства и буддизма, зороастризма и даже древневавилонской традиции.

В своих скитаниях Мани посещал Кавказ, проповедовал в Армении и Грузии. По некоторым источникам, мать Мани, Мариам, была армянкой из рода Камсаридов.

Проповедь Мани обосновывала единство макрокосма, конечное торжество Света над Мраком. Страстно и богоборчески звучал его вызов: “Если сущность едина и от Бога, – тогда скажи мне: ложь, лжесвидетельство, клевета, навет, чародейство блудное, воровство, идолослужение, разбой, пожирающий огонь гнева, змея, живущая в теле человека как порча, вожделение разврата, которым наслаждается человек, когда оно является и он отдается вихрю его, не утихающему ни на час, ненасытность маммоны, которому человек служит и не может насытиться за всю жизнь, служение демонам, духи злые, как ночь темная, – что они такое? И кто заронил их в сердце людей, чтобы те погибали в них и страдали из-за них?”

И противостоит этой гневной инвективе сохранившаяся у народов Кавказа традиция древнего авестийского триединства: Благая мысль, благое слово, благие дела.

Приют русского свободомысли

В простой и, в общем, легкомысленной формуле Киплинга “Запад есть Запад, Восток есть Восток, не встретиться им никогда” отражен трагический разлом человеческой истории и культуры, который, как проклятье, тяготел над минувшими веками со времен греко-персидских войн. Не устранили его ни походы Александра Македонского, ни римские легионы, ни европейские колонизаторы Нового времени; напротив, все завоевательные походы лишь осложняли противоречие.

Нервно, с присущим ему надрывом выдвигал проблему Запада и Востока Чаадаев в первом “Философическом письме”: “Где наши мудрецы, наши мыслители? Кто когда-либо мыслил за нас, кто теперь мыслит? А ведь стоя между главными частями мира, Востоком и Западом, упираясь одним локтем в Китай, другим в Германию, мы должны были бы соединить в себе оба начала духовной природы”. Но здесь лишь ставился вопрос, и он никак не мог быть разрешен на традиционной идеалистической основе.

Принципиально новый подход к проблеме Востока и Запада был осуществлен в истории русской общественной мысли гением Грибоедова. Критик и очеркист, музыкант и дипломат, историк и писатель, он своим синтетическим охватом социальных явлений сумел высоко подняться над веком, увидеть перспективу формирования общечеловеческой культуры и способствовал своей практической деятельностью реализации западно-восточного культурного единства. Это стало возможным на основе глубокого знакомства с Кавказом, его историей, экономикой, бытом, культурой. На Кавказе рождается новый Грибоедов, не сочинитель забавных водевилей, едких эпиграмм, грустных вальсов, а великий мыслитель-поэт. Грибоедов жадно впитывает культурное наследие Востока. Здесь рождаются у него замыслы многих произведений, главная направленность которых – синтез, взаимное обогащение культуры Востока и Запада. В трагедии “Грузинская ночь” должны встретиться древний Рим, Парфия, Грузия, Армения. Русь и половцы должны стать в центре поэтического произведения “Серчак и Итляр”. Судьба несчастного царя Митридата воскреснет в “Радамасте и Зенобии”. На берегах Риона развертываются события поэмы “Кальянчи”. Но вот предгорья Северного Кавказа, пышные долины Терека и его притоков, двуглавый Эльбрус вдохновляет музу Грибоедова, и он пишет песню горцев из Чегема:

Живы в нас отцов обряды,

Кровь их буйная жива.

Та же в небе синева!

Те же льдяные громады,

Те же с ревом водопады,

Та же дикость, красота

По ущельям разлита! [25].

С Кавказа привез Грибоедов свою гениальную комедию. И Чацкий путешествовал не только по Европе, вот отрывок из его монолога, опущенный в поздней редакции Грибоедовым:

…Я был в краях,

Где с гор верхов ком снега

ветер скатит,

Вдруг глыба этот снег,

в паденьи все охватит,

С собой влечет, дробит,

стирает камни в прах,

Гул, рокот, гром, вс

в ужасе окрестность!

Рождение замысла комедии “Горе от ума” не случайно связано с Востоком. Здесь Грибоедов увидел не только прекрасные картины, которые отразил в своих стихах. Здесь перед ним раскрылись ужасные черты азиатского деспотизма, гнета и тирании, здесь его поразила “лествица слепого рабства и слепой власти”. Через призму этих впечатлений он яснее увидел деспотическую природу крепостнической России, страны Фамусовых, Скалозубов и Молчалиных.

В своей гениальной комедии Грибоедов делает исторический шаг в решении проблемы Запада и Востока: нельзя ограничиться лишь взаимным ознакомлением и обменом культурными ценностями; необходимо преодолеть то реакционное, консервативное, что имеется в каждой культуре, и только на этой основе осуществлять их синтез. Отсюда провозглашенная Грибоедовым борьба на два фронта: против азиатского, крепостнического деспотизма и против фамусовского преклонения перед Западом, против пустого, рабского, слепого подражания, чужевластья французских мод, английских “клобов”, немецких речений. Запад для Грибоедова – не камарильи, поработившие европейские народы, это Руссо и Байрон, Шекспир и Гете, герои революционных выступлений в Испании, Португалии, Греции, Неаполе.

Однако от самокритики культур и отношений Запада и Востока Грибоедов поднимается на более высокую ступень: он решается практически реализовать слияние передовых тенденций, общественных движений Запада и Востока, предложив свой знаменательный “Проект учреждения Закавказской компании”. Центральная идея проекта – преобразование экономики и развитие производительных сил края, улучшение жизни его населения и на этой основе – формирование прочного союза народов Кавказа с Россией. Грибоедов критиковал хищническую политику царских сатрапов на Кавказе, он издевался над “барабанной” культурой, которую они пытались насаждать. В то же время он надеялся “заставить процвесть край сей в смысле народного обогащения”, развития сельскохозяйственного и промышленного производства, садоводства, виноградарства, транспорта. Грибоедов настаивал на приобщении народов Кавказа к наукам и искусствам, на создании сети учебных и медицинских учреждений. Не колонизация, а совместное хозяйственное и культурное движение свободных народов России и Кавказа – таков был идеал Грибоедова. Фактически речь шла о реализации декабристских замыслов.

Удивительный проект Грибоедова был погублен жандармами и крепостниками. Царский генерал Жуковский относительно проекта заметил, что “он будет делать более счастливыми подданных Компании, нежели подданных правительства”. Генерал хорошо понял, куда метил Грибоедов.

Великий русский гений пал жертвой двух деспотий: российской и персидской. Он пожертвовал собой во имя неувядающей идеи синтеза культур Востока и Запада. Он понимал, что этот синтез возможен лишь на гуманистической основе, отсекающей все темное, злое в традициях обеих культур и утверждающей дух вольности и просвещения. Он был пионером и рыцарем этой идеи. Но жертва его не была напрасной.

Идея синтеза передовых традиций культуры Востока и Запада на основе критического и практически-революционного преодоления всего косного, отсталого и реакционного была подхвачена демократической мыслью России и Кавказа. Ее подхватили Менделеев и Вернадский, Н.Вавилов и Брюсов, Есенин и Маяковский.

История сложилась таким образом, что Кавказ сыграл существенную роль для развития русского освободительного движения, становления свободолюбивых черт и идей у представителей передовой российской интеллигенции. Свободолюбие горцев, их непреклонность перед внешним насилием возбуждали встречный, ответный ток в сердцах лучших русских людей.

Огарев назвал Кавказ приютом русского свободомыслия. И в самом деле, здесь формировались освободительные идеи Грибоедова и Пушкина, Лермонтова и Толстого. Здесь, на Кавказе, находились в ссылке декабристы Одоевский, Бестужев, Лорер, Нарышкин, Лихарев, Розен, Назимов. По словам Белинского, “Кавказ сделался для русских заветною страною не только широкой, раздольной воли, но и неисчерпаемой поэзии, страною кипучей жизни и смелых мечтаний” [26].

С культурой и традициями Кавказа связана тесным образом поэтическая лира Пушкина. В начальных строках “Кавказского пленника” мы читаем о тех чувствах, которые Кавказ вызывал в душе молодого поэта:

Во дни печальные

разлуки

Мои задумчивые звуки

Напоминали мне Кавказ,

Где пасмурный Бешту,

пустынник величавый,

Аулов и полей властитель

пятиглавый,

Был новый для мен

Парнас.

Весьма примечательно и характерно, что главным героем пушкинской поэмы оказывается фактически не русский пленник, а спасающая его черкешенка; именно она отваживается на смелый поступок, с ней связан порыв к свободе, к заветной вольности.

Кавказ вскормил вольнолюбивую музу Лермонтова, творчество которого нерасторжимо связано с судьбой, борьбой, традициями и образами кавказских народов. Об этом можно писать бесконечно много, хочется отметить лишь тот факт, что многолетняя творческая работа Лермонтова над поэмой о Демоне увенчалась успехом лишь тогда, когда он перенес действие в пределы Кавказа. И это не случайно. Лермонтовский замысел создать образ мятежного духа, воплощающего в себе утверждение и отрицание, страстное стремление к счастью и понимание его невозможности, желание отдать и боязнь потерять себя, образ, впитывающий и преодолевающий одновременно и Фауста, и Мефистофеля, мог родиться лишь в краю вольнолюбивых людей, борцов и мечтателей.

Творческое развитие великого гения Толстого как бы заключено в гигантскую кавказскую раму: в его начале – поэтические “Казаки”, в его конце – страстный “Хаджи-Мурат”. Толстой был влюблен в поэтические сокровища горских песен, он собирал легенды о борце за свободу – Хочбаре. Образы, навеянные борьбой горцев, возбудили неукротимый дух патриарха русской литературы, заставили его перечеркнуть непротивленчество и толстовство, выступить фактически неистовым борцом против царизма, всякого угнетения и несправедливости.

В свою повесть о Хаджи-Мурате Толстой вводит главу, которая, казалось бы, чужеродна и не обязательна: в этой главе действие переносится в Петербург к царю Николаю Первому. И тут шашкою Хаджи-Мурата Толстой сносит голову своему венценосному врагу, которого всю жизнь ненавидел за расправу над декабристами, за подлость и лицемерие, за расправу над свободолюбивыми горцами Кавказа и восставшими польскими революционерами, русскими крестьянами и студентами. Толстой мстит беспощадно, и перед мысленным оком великого старца – горы, горы и горы Кавказа, какими их увидел молодой герой повести “Казаки”.

Передовых людей России на протяжении многих поколений волновала мысль: как преодолеть насаждаемые эксплуататорским обществом антагонизмы и противоречия между народами? Первоначальный ответ заключался в том, чтобы устанавливать дружеские, братские связи с народами Кавказа вопреки царям, наместникам, российским и кавказским жандармам, стремиться ко взаимному обмену, обогащению культурными ценностями, создавать и укреплять интернациональные связи через голову власть предержащих. Отсюда – чуткое, внимательное, трепетное восприятие передовыми русскими лучших образцов культуры кавказских горцев, страстное стремление установить дружбу и мир с народами Кавказа.

Гуманистическая идея братства всех людей, независимо от национальности, подсказала Пушкину поэму “Тазит”. Великий русский поэт мечтал о том времени, “когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся”, он желал этого и для Кавказа.

Мечтою о дружбе народов, о национальном мире, об уничтожении национального гнета и противопоставления вдохновлялся Горький, писавший в статье “О кавказских событиях” 1905 г.: “Я так горячо люблю эту прекрасную страну, олицетворение грандиозной красоты и силы, ее горы, окрыленные снегами, долины и ущелья, полные веселого шума быстрых, певучих рек, и ее красивых, гордых детей” [27].

Передовое русское искусство создало немало произведений и образов, навеянных культурой Кавказа. Балакирев, основываясь на кабардинских напевах, создает фортепианную фантазию “Исламей”. Кюи в опере, Асафьев на балетной сцене возрождают образы “Кавказского пленника”, мы знаем несколько музыкальных сценических воплощений лермонтовской “Бэлы”. Кавказские мелодии звучат в опере Рубинштейна “Демон”, в симфонической поэме Римского-Корсакова “Шехерезада”. Русские художники вдохновлялись образами кавказской природы, отражали своеобразный быт горцев.

Вклад народов Кавказа в передовую русскую культуру необычайно богат и многообразен. Сотни работников науки, представители народов Кавказа, успешно трудятся в российских научных учреждениях и вузах. Так реализуется мечта передовых русских людей о братстве с народами Кавказа. Долгие десятилетия пробивала она себе дорогу сквозь мглу противоречий, недоверие, настороженность, сопротивление темных, реакционных сил. Этот опыт – великое, всемирно-историческое достояние человечества.

Литература

1. Гуриев Т. Из жемчужин Востока: Авеста. Владикавказ, 1992. С. 22.

2. Авеста. М., 1993. С. 152.

3. Дзиццойти Ю. Нарты и их соседи. Владикавказ, 1992. С. 81.

4. Гегель. Лекции по истории философии. М., 1932. С. 80.

5. Фейербах Л. Избранные философские произведения. М., 1955. Т. 2. С. 438.

6. Страбон. География. М., 1994. С. 27.

7. Поэтические, гностические, апокрифические тексты христианства. Новочеркасск, 1994. С. 38.

8. Гегель. Эстетика. М., 1973. С. 314.

9. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 40. С. 153 – 154.

10. Вавилов Н. Происхождение и география культурных растений. Л., 1987. С. 231.

11. Еврипид. Трагедии. М., 1980. С. 358 – 359.

12. Мифы народов мира. М., 1980; Нарты. Кабардинский эпос. М., 1951. С. 329.

13. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 83.

14. Брехт Б. Стихотворения. Рассказы. Пьесы. М., 1972. С. 605.

15. Гердер И. Идеи к философии человечества. М., 1971. С. 150.

16. Фейхтвангер Л. Собр. соч.: В 12 т. М., 1959. Т. 12. С. 670.

17. Туманян О. Избр. произведения. М., 1937. С. 28.

18. Соловьев С.М. Собр. соч.: В 29 т. М., 1993. Т. 14. С. 130.

19. Пушкин А.С. Руслан и Людмила. Сказки. М., 1997.

20. Брюсов В. Стихотворения. Минск, 1981.

21. Гегель. Работы разных лет. М., 1971. С. 255.

22. Асеев Н. Двадцать шесть // Собр. соч.: В 6 т. М., 1969. Т. 1.

23. Низами. Избр. произведения. М., 1947. С. 286 – 287.

24. Кафалайя. Коптский манихейский трактат. М., 1998.

25. Грибоедов А.С. Соч. М., 1971. Т.2.

26. Белинский В. Полн. собр. соч. М., 1956. Т. 7.

27. Горький М. Собр. соч. М., 1953. Т. 23. С. 337.

1998 г.

Интеграция интеллектуального

потенциала юга россии

Еще в 1997 г. в Махачкале состоялось заседание Ассоциации социально-экономического сотрудничества республик, краев и областей Северного Кавказа.

В решении Ассоциации было дано поручение ее руководству совместно с Северо-Кавказским научным центром высшей школы подготовить вопрос: “О разработке программы сохранения и развития интеллектуального потенциала Северного Кавказа”.

Это должно явиться шагом к созданию Федеральной программы “Интеграция интеллектуальных сил Северного Кавказа в целях стабилизации и устойчивого развития региона”.

Исходные принципы такой программы заложены в подготовленной нами “Концепции кавказской политики России”. В своей основе Концепция учитывает:

– природно-географическое, геолого-экологическое единство Кавказа;

– культурно-цивилизационное, историческое единство в многообразии и взаимосвязях народов региона;

– возрастающую роль Кавказа в геополитическом и геостратегическом плане, в немалой степени исходя из того, что Прикаспий – источник углеводородного сырья для всей планеты в третьем тысячелетии; общие транспортные, энергетические, экологические проблемы; кризисные явления в регионе; международные внешние факторы.

Цели концепции:

1. Взаимовыгодное сотрудничество, укрепляющее мир, межнациональное согласие. Расширение и укрепление традиционной дружбы и взаимопомощи.

2. Совместные усилия в области человеческих взаимоотношений, науки, культуры, образования, экологии, спорта.

При этом предусматривается три уровня реализации концепции: межгосударственный, федеральный, региональный.

На этих принципиальных основаниях базируется проект программы “Интеграция интеллектуальных сил Северного Кавказа”.

Цель выполнения программы – преодоление в Северо-Кавказском регионе негативных процессов дезинтеграции в области экономики, науки, культуры и других сферах жизнедеятельности, а также постепенный переход в этих сферах к устойчивому развитию на основе консолидации интеллектуальных сил региона на принципах сотрудничества и взаимной помощи.

Необходимый научный задел представлен многочисленными теоретическими и научно-практическими исследованиями в области экономики, природных ресурсов, экологии, образования, науки, культуры, межнациональных взаимодействий в регионе и на Кавказе в целом, результатами которых являются многочисленные монографии, сборники научных трудов, научные отчеты, выполненные учеными вузов СКНЦ ВШ, а также “Программа социально-экономического развития Юга России”, разработанная для Правительства Российской Федерации.

Организационную базу реализации программы составляют коллективы вузов и НИИ региона. Желательно, чтобы ученые в каждом субъекте региона возглавили ту или иную конкретную программу, были бы ведущей организацией, координирующей и интегрирующей усилия всех исследователей данной области знания. В этой связи хотелось бы услышать соответствующие предложения, пожелания и инициативы. На обсуждение может быть вынесена следующая структура Программы:

Раздел 1. Социально-культурные программы

1.1. Миграционные процессы и пути их регулирования.

1.2. Гармонизация межнациональных отношений.

1.3. Социальная мобильность и проблемы занятости населения.

1.4. Социальная адаптация и реабилитация населения.

1.5. Взаимодействие цивилизаций и культур на Кавказе и его социальные последствия.

1.6. Русско-кавказские культурные связи: традиции и современность.

1.7. Эпическое наследие народов Северного Кавказа.

1.8. Энциклопедия культур народов Юга России.

1.9. Взаимодействие культур Кавказа и Дальнего Востока в прошлом и настоящем.

1.10. История народов Северного Кавказа.

1.11. Кавказ в процессах этнической диаспоры народов Европы и Азии.

1.12. Культурное наследие казачества на Северном Кавказе.

1.13. Культурная миссия военной интеллигенции на Кавказе.

Раздел 2. Народное образование

2.1. Восстановление образовательного пространства на Северном Кавказе.

2.2. Восстановление образовательной сети в районах этно-социальных и вооруженных конфликтов.

2.3. Роль высшей школы в восстановлении и развитии межнационального сотрудничества в области образования и науки на Северном Кавказе.

2.4. Совершенствование образовательного стандарта и процесса в высшей школе путем разработки и введения курсов, направленных на формирование не локально и профессионально замкнутой, а универсальной личности: глобалистики, универсальной картины мира, культуры мышления, эргологии, валеологии.

2.5. Подготовка кадров высшей квалификации для наиболее важных и актуальных сфер фундаментальной науки и практической деятельности.

Раздел 3. Здоровье населения и экологическая безопасность

3.1. Валеологический мониторинг, диагностика и реабилитация здоровья населения Юга России.

3.2. Бальнеологические и рекреационные ресурсы Северного Кавказа.

3.3. Экологическая безопасность.

Раздел 4. Сотрудничество на добровольной основе со странами СНГ в сфере науки и культуры

4.1. Кавказ как мост между цивилизациями Востока и Запада. (Совместно с Азербайджаном, Арменией и Грузией.)

4.2. Программа практических мероприятий в области поиска и рационального использования месторождений минерального сырья. (Совместно с Азербайджаном, Арменией, Грузией, Казахстаном и Украиной.) Большой Кавказ.

4.3. Перспективы нефтегазоносности Прикаспия. (Совместно с Азербайджаном, Арменией и Грузией.)

4.4. Агропромышленный комплекс Северного Кавказа: селекция и семеноводство, орошаемое земледелие, субтропические культуры, переработка сырья.

4.5. Горное садоводство, селекция и интродукция садовых и овощных культур (программа Н.И. Вавилова).

4.6. Развитие культурно-рекреационного комплекса.

4.7. Формирование новых транспортных коридоров Север – Юг.

4.8. Программа исследований дальнего и ближнего Космоса, солнечно-земных связей, ионосферы для нужд радиотехники, здравоохранения, сельского хозяйства и метеорологии. (Совместно с Азербайджаном, Арменией и Грузией.)

4.9. Экология и продуктивность Азовского моря: состояние и прогноз. (Совместно с Украиной.)

4.10. Перспективы угледобычи и модернизации производства в Донбассе. (Совместно с Украиной.)

4.11. Экология и проблемы рыбного хозяйства Каспия. (Совместно с Азербайджаном и Казахстаном.)

4.12. Русско-украинские исторические и культурные связи на Северном Кавказе. (Совместно с Украиной.)

4.13. Синтез Западного и Восточного Ренессанса. (Совместно с Азербайджаном, Арменией и Грузией.)

4.14. Кавказ в русской и мировой культуре. (Совместно с Азербайджаном, Арменией и Грузией.)

Раздел 5. Кавказ в мировой науке

5.1. Вклад отечественных и зарубежных ученых в познание Кавказа.

5.2. Вклад ученых Кавказа в мировую науку.

5.3. Структура и динамика научных учреждений Кавказа.

5.4. Энциклопедия культуры народов Северного Кавказа и Дона.

События последнего времени придают новый облик предлагаемым мерам по интеграции интеллектуального потенциала. В связи с организацией Южного Федерального округа рамки программы расширяются. В этой связи стала еще более актуальной задача формирования Южного Отделения Российской Академии наук, как органа координации усилий научной интеллигенции обширного региона страны, координации деятельности ученых Северного Кавказа с работниками науки Азербайджана, Армении, Грузии, Казахстана, Украины в решении общих задач.

2001 г.

Содержание

IV. Тени и свет минувшего 3

Советский Союз спас цивилизацию Европы 3

Империалистическая сущность немецкого расизма 6

Социальная природа фашизма 29

Третья, “Героическая”… 44

Демоническая сила невежества 52

Комплекс Эрисихтона 61

Престол Сатаны 75

V. Гносеологические этюды 86

Мощь и действенность разума 86

Пусковая причинность 92

Познание начинается с середины 102

Детерминация будущим 108

Абсолютное движение становления 124

Толстой и социальная роль науки 137

Новые “плоды просвещения” 149

Валеология в контексте биополитики 174

VI. Социокультурное единство 179

Логический анализ категории культуры 179

Размышления о сущности культуры 208

Строительство социалистической культуры 230

Концепция культуры в трудах в.и. Вернадского 243

На путях межнационального сотрудничества 255

Государство-континент 265

Размышления о проблемах диаспоры 273

Судьбы народного духа 281

Всеотзывчивость сердца и ума 289

Народные истоки культуры 302

М.А. Шолохов и русская национальная идея 309

Танаис 317

Солнечное сплетение Евразии 328

Интеграция интеллектуального потенциала Юга

России 362