Откровение — не форма знания, открывающая внутренний механизм скрытого до сих пор феномена, как, например, ученый открывает неизвестный до сих пор механизм вулканического извержения. Откровение — это как взгляд в душу того, кого мы любим: озарение очень сильно, но остается тайна инаковости Другого, считает Бубер.
«Каждое религиозное высказывание есть тщетная попытка воплотить то высшее значение, которое было открыто... Значение отыскивается через вовлеченность личности; оно открывает себя только в том случае, когда принимаешь участие в откровении»[cxlvii].
Вслед за Кьеркегором Бубер утверждал, что начало веры всегда есть страх божий, а не любовь к Богу. Страх, ощущение пропасти означает вступление человека в духовную жизнь. Сущность и природа религии, по мнению Бубера, в том и состоит, что человек ощущает свою незащищенность. Мир Оно — мир безопасности, мир предсказуемых событий, фиксированных законов и объяснимых связей. Упорядоченный мир, мир опыта дает ощущение познаваемости, надежности, полезности. А здесь — страждущее, опасливое ожидание Великого Чуда. Тот, кто хочет начать с любви к Богу, считает Бубер, не любит настоящего Бога, что вначале страшен и непостижим. В данном случае человек любит маленького идола, который быстро разбивается о действительность. «Вся религиозная реальность начинается с того, что библейская религия называет «страхом божьим». Он приходит, когда наше существование между жизнью и смертью становится непостижимым и жутким, когда всякое ощущение безопасности разбивается о тайну. Это не относительная тайна того, что недостижимо только для данного состояния человеческого знания, но что непознаваемо в принципе. Это сущностная тайна, непостижимость которой принадлежит к ее собственной природе»[cxlviii].
Бог, Живой Бог, по мнению Бубера, «прячется» в той же мере, в какой открывает себя человеку. «Спрятавшийся Бог» — не Эн-Соф, непознаваемое в принципе, не «Бог в себе». Это Бог, недоступный контакту, непостижимый только в данный период времени. «Спрятавшийся Бог» Бубера — не «Deus absconditus» гностиков, как полагает французский философ Жан Валь.
Бубер видел основную беду современной философской и теологической мысли в том, что Бог ограничен человеческой субъективностью. По его выражению, современный человек воспринимает встречи с Богом как встречи с самим собой, внутри себя. «Но, — пишет Бубер, — если человек не может больше входить в отношение Я-Ты с Богом, если Бог молчит человеку, а человек — Богу, значит, что-то случилось не в человеческой субъективности, а в самом бытии»[cxlix].
Под влиянием мыслителей, поднявших престиж сциентистского подхода, современный человек низводит ценности до уровня субъективных ощущений. Кроме того, считает Бубер, многие люди, столкнувшиеся с реальностью Бога, не могут осознать этого, так как они напичканы «модными» учениями нашего века. Ницшеанская «воля к власти», фрейдовское «либидо», юнговский архетип превращают Вечное Ты в «человеческие, слишком человеческие функции психики». Бубер пишет: «Не только утверждения о Боге, но все утверждения вообще — «человеческие». И можно ли вообще что-либо достоверно узнать по поводу их истинности? Различие здесь не в том, «человеческие» или «нечеловеческие» это утверждения, а между «человеческими» утверждениями, которым соответствует «сверхчеловеческая» реальность, и «человеческими» утверждениями, которым такая реальность не соответствует»[cl].
Образ «затмения Бога» Бубер предлагает использовать вместо распространенного в западной культуре XIX и XX веков образа «смерти Бога». «Бог открывается человеку в символической форме, но часто люди придают символам слишком много значения. Символы в новых образах Бога и богов вместе, затем снова затмение Бога, — пока человек не поймет наконец, что только непосредственная встреча с Живым Богом поможет ему обрести себя и мир»[cli].
«Затмение Бога», по мнению Бубера, — необходимый диалектический момент в развитии религиозности. Таких «затмений» в истории человечества было много. Возникновению всякой новой религии предшествует именно «затмение Бога». После «затмения» религиозный мир озаряется новым светом, и Бог с человеком вновь вступают в диалог...
Отчужденного человека нашей эпохи Бубер называет «современным Иовом». Американский философ Морис Фридман в своей книге «Жизнь и творчество Мартина Бубера» приводит строки из его письма: «Отчуждение стало слишком жестоким. Бог спрятался слишком глубоко»[clii]. Бубер вопрошает, можем ли мы в наше время вообще говорить с Богом, слышать его речь, обращаться к Нему. «Смеем ли мы говорить выжившим в Освенциме Иовам газовых камер: «Благословите Бога, так как Он всеблаг, и Его благость длится вечно?». Ведь ничего нельзя объяснить, ничего оправдать, неправедное не станет праведным, жестокость не станет добром»[cliii].
В книге «Затмение Бога» Бубер анализирует философские системы Спинозы, Канта, Гегеля, Ницше, Бергсона, Хайдеггера, Сартра. Анализ его в данном случае весьма тенденциозен. У каждого мыслителя он отыскивает момент отступления от «контакта с Живым Богом». Спинозу упрекает в неприятии Бога-личности, Канта — в сведении Бога к моральному принципу внутри субъекта, Гегеля — за то, что его «Бог как духовный принцип» по своей природе доступен только разуму, а не всему человеческому существу в его конкретной жизни. Фразе Гегеля о том, что «нет больше ничего тайного в Боге», Бубер иронически возражает: «Действительно, нет ничего тайного, кроме того, что здесь и сейчас именуемый Богом, с которым мы встречаемся, есть для нас одновременно самый тайный и близкий в нашем отчаянии и радости»[cliv].
Бергсоновский Бог как «жизненный порыв» не устраивает Бубера, т.к. здесь присутствует только функция творения, но нет искупления и спасения. Бубера не устраивает также позиция Хайдеггера. Хайдеггер принимает тезис Ницше о «смерти Бога» и интерпретирует его так: понятие «Бог убит» означает, что современный человек перевел Бога из царства объективности в мир «непосредственной субъективности». В человеческом мышлении, прежде всего в художественном творчестве, открывается Бог. Именно это и не устраивало Бубера. Он считал, что человеческая субъективность и человеческая мысль не может построить «дом бытия», бытие не просвечивает через человеческую субъективность, бытие только «между» — между Я и Ты, между человеком и Богом.
«Мышление нашего времени, — считает Бубер, — характеризуется тем, что, с одной стороны, пытается сохранить идею священного как истинную «заботу» религии и, с другой стороны, разрушить реальность идеи Бога и соответственно нашего отношения к Нему»[clv].
Здесь Бубер имеет в виду почти всю философскую мысль Нового времени. По его выражению, «...мышление целой эры было направлено на то, чтобы сделать Бога нереальным. Традиционный термин «Бог» должен был быть сохранен из-за своего глубокого подтекста, но в такой форме, что любая встреча с ним в реальной жизни становилась бессмысленной. Таким образом, реальность контакта, определяющая наше существование и бывшая основной данностью для таких мыслителей, как Платон и Плотин, Декарт и Лейбниц, — исчезает в мире Гегеля (за исключением его юношеских работ)»[clvi].
Образ «затмения Бога» представлялся Буберу наиболее адекватным, так как он отдавал должное парадоксальному характеру встречи, эфемерности соприкосновения: «...выбирать и быть выбранным, страдание и действие в одном»[clvii].
Друг Бубера Морис Фридман, о котором мы уже говорили, в своей книге «Проблематический бунт» («Problematic Rebel»), анализируя философские взгляды Достоевского, Кафки, Камю, пришел к выводу, что в жизни человека вера и сопротивление, диалог и бунт неразрывно связаны. Бубер очень высоко оценил эту книгу («Problematic Rebel») и согласился, что существование человека — всегда на грани, на пределе — между верой и бунтом. К атеизму Камю и Кафки Бубер относился с большим уважением и полагал, что этот атеизм — обратная сторона веры. «Камю жил жизнью диалога»[clviii].
Прямого выхода из «затмения» Бубер не указывает. Он не может, да и не пытается найти панацею, рассеивающую мрак. Он убеждает человека осознать, что люди всегда впитывают клише своей эпохи, и эти клише не позволяют человеку открыться новому экзистенциальному опыту. После осознания этого можно попытаться прорваться к отношению с Вечным Ты. Но гарантии нет — есть только надежда...
Заключение
Эволюция религиозной философии составляет неотъемлемую часть историко-философского процесса. В рамках религиозной философии могут разрабатываться различные философские направления. Концепция Мартина Бубера представляет собой оригинальный вариант религиозного экзистенциализма, где экзистенциализм соединен с иудаистской теологией.
Специфический способ изложения Бубером своего учения, его художественный стиль, несистемность, нетрадиционная филология, попытка сформулировать альтернативное воззрение на язык и общество, стремление изменить стиль мышления читателей, — все это дает основание считать Бубера нетипичным для европейской культуры мыслителем — «просвещающим» философом (Рорти). А сам Бубер называл себя «бездомным» или «бесприютным» философом, продолжающим традицию Августина, Паскаля, Кьеркегора.
В своем бунте против рациональности, против растворения личности в абстрактных категориях Бубер, как уже говорилось, идет по стопам Кьеркегора. Но, представив личность в виде абсолютной ценности, Бубер утверждает, что она может существовать только посредством общения с другими личностями. Из-за родства с хасидизмом философия Бубера является более иррационалистичной, чем другие школы европейской философии. Стремление Бубера к предельной иррациональности и «несистемности» сочеталось со стройностью и упорядоченностью мировоззрения и с блестящим литературным стилем.
Философия Бубера более иррационалистична, чем другие варианты экзистенциализма (Хайдеггер, Сартр, Марсель, Ясперс, Тиллих и др.). Более того, диалогизм Бубера нетипичен для европейской ментальности в целом, где в основном присутствует четкое разделение функций субъекта и объекта, мышления и бытия. В то же время гуманистический пафос философии Бубера, его учение о би-субъектной коммуникации, стремление к диалогу культур и религий делают его учение близким нам. О Бубере можно сказать словами О.Э.Мандельштама:
И европейской мысли разветвленье
Он перенес, как лишь могущий мог;
Рахиль глядела в зеркало явленья,
А Лия пела и плела венок.[clix]
В западной литературе тип мышления, подобный буберовскому, нередко именуют «мышлением прорыва» (breakthrough), где под прорывом понимается радикальное изменение ментально-культурной парадигмы. Следует сказать, что в целом возникновение иррационалистических течений в философии конца XIX — начала XX века — философии жизни, феноменологии и экзистенциализма — означало смену ментальной парадигмы, в которой господствующим был рационализм европейского Просвещения.
Современная культура вообще и европейский рационализм в особенности являлись для Бубера символом отчуждения, «утилитарным эпосом», где человек потерял способность общаться с Богом, с миром и с самим собой. Именно через общение, основой которого является Живой Бог, возможно преодоление отчуждения и восстановление аутентичного существования человека.
Социальная сфера, по Буберу, должна строиться по принципам личностного подхода. Бубер испытывал симпатии к различным направлениям немецкой социальной философии (ранний Маркс, Вебер, Тённис), к французскому социологу Дюркгейму. Кроме того, как уже говорилось, на него большое влияние оказали социальные представления хасидов. Бубер разделяет социальные образования на те, что подавляют личность (тоталитарные), и те, что способствуют ее аутентичному существованию. Последние Бубер именует «сообществом». В качестве прообраза сообщества он рассматривает хасидскую общину.
Теологические представления хасидов также явились одним из основных теоретических и литературных источников концепции Бубера. Хасидский панэнтеизм, учение о всеобщей потенциальной духовности мира, признание духовности личности в качестве фундаментальной ценности, учение о «живом» общении с Богом дали Буберу основание представить хасидизм как универсальное гуманистическое учение, достояние мировой культуры, а не как узкосектантское направление в иудаизме. Именно мистицизм хасидов, отрицавший абсолютное растворение человека в Боге и представлявший человека как «собеседника» Бога в диалоге как его помощника в постоянном процессе творения мира, дал толчок к возникновению учения Бубера об онтологическом диалоге. Бубер воспринял хасидизм не только как культурно-историческое явление, религиозно-мистическое учение, но прежде всего как духовный «способ жизни». Стиль хасидских источников очень сильно повлиял на стиль философских произведений Бубера. Хасидский образ рассказчика, пересказывающего по-новому старые истории, часто встречается в произведениях Бубера; Бубер сам постоянно отождествлял себя с таким рассказчиком. Интерпретация Бубером хасидизма вызывает и по сей день многочисленные споры. В духе неоромантизма конца ХIХ века он выделяет в хасидизме мифические и фольклорные элементы, основывая свое толкование хасидизма именно на легендах и сказках. Обращение к мифу как к чему-то, противостоящему европейскому рационализму, говорит о близости Бубера к ницшеанству.
Бубера можно считать представителем «диалектической теологии», главный постулат которой — парадоксальность человеческого существования, парадоксальность веры. У Бубера существование двух ипостасей Бога — «Живого Бога», являющегося нам в виде Вечного Ты, и «Бога в себе», Эн-Софа есть диалектическое противоречие в Боге и противоречивость религиозной ситуации человека. Только через диалог с Вечным Ты человек может обрести себя. Идея «смерти Бога», присутствующая в европейской культуре уже на протяжении двух столетий, заменена у Бубера идеей «затмения Бога», т.е. невозможности общения с ним в периоды духовного кризиса человечества.
Философия Бубера глубоко гуманистична. Восстановление безусловной ценности человеческой личности через общение с другими личностями делает его учение значимым для современного мира.
Мы не ставили своей задачей проанализировать в данном исследовании все аспекты творчества Бубера, равно как и не надеялись охватить диалогическую традицию в мировой культуре в целом. Но надеемся, что «разговор» с Бубером все же состоялся и что читатели также услышат нас.
69. Fish S. Is There a Text in this Class? The Authority of Interpretative Communities. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1980.
70. Friedman M. Martin Buber: The Life of Dialogue. N. Y. : Harper and Brothers, 1960.
71. Friedman M. Problematic Rebel. An Image of Modern Man. N. Y.: Random House, 1963.
72. Friedman M. Martin Buber's Life and Work. Detroit: Wayne State Univ. Press, 1978.
73. Friedman M. The Human Way. Chambersburg, Penn.: Anima Books, 1982.
74. Guttman J. Philosophies of Judaism: A History of Jewish Philosophy from Biblical Times to Franz Rosenzweig. N. Y.: Holt, Reinhart and Winston, 1964.
75. Heschel A. God in a Search of Man. N. Y.: Meridian Books; Philadelphia: Jewish Publication Society, 1959.
76. Hasidism. 2 vol. N. Y.: Philosophical Library, 1948.
77. Jacob L. Hasidic Prayer. N. Y.: Schocken, 1972.
78. Jewish Spirituality: from the XVIth Century Revival to the Present. N. Y.: Crossroad, 1987.
79. Kierkegaard S. The Concept of Anxiety. Princeton, N. Y.: Princeton Univ. Press, 1980.
80. Laing R.D. Self and Others. Baltimore: Penguin Books, 1971.
81. Marcel G. The existentialist background of human dignity. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1963.
82. Mysticism and Philosophical Analysis. N. Y.: Oxford Univ. Press, 1978.
83. Philosophical Interrogations. N. Y.: Harper and Row, 1970.
84. Pfuetze P.E. Self, society, existence. N. Y., 1961.
85. The Philosophy of Martin Buber. La Salle, Ill.: Open Court, 1967.
86. Roubiczek P. Existentialism: for and against. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1966.
87. Rorty R. Philosophy and the Mirror of Nature. Princeton; N. Y.: Princeton Univ. Press, 1979.
88. Rorty R. Consequences of Pragmatism. Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 1982.
89. Sartre J.-P. Being and Nothingness. L.: Methuen, 1977.
90. Scholem G. Kabbalah. N. Y.: New American Library, Meridian Books, 1978.
91. Scholem G. Major Trends in Jewish Mysticism. N. Y.: Schocken, 1971.
92. Scholem G. The Messianic Idea in Judaism. N. Y.: Schocken, 1971.
93. Silberstein L.J. Martin Buber's social and religious thought. N. Y.: New York Univ. Press, 1989.
94. Tillich P. Systematic Theology. 3 vol in one. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1971.
95. Tillch P. The Eternal Now. Sermons. L.: SCM, 1963.
96. Zaehner R. Mysticism sacred and profane. Oxford: Claredon Press, 1977.
[i] Philosophical interrogations. N. Y., 1970. P. 19.
[ii] Бубер М. Два образа веры. М., 1995. С. 165.
[iii] Rorty R. Philosophy and the Mirror of Nature. Princeton, N. Y., 1979. P. 360.
[iv] Rorty R. Philosophy and the Mirror of Nature. P. 12.
[v] Рильке Р.М. Избранное. М., 1994. С. 267.
[vi] Rorty R. Philosophy and the Mirrоr of Nature. P. 12.
[vii] The Philosophy of Martin Buber. La Salle, Ill.: Open Court, 1967. P. 693.
[viii] Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 229.
[ix] Там же. С. 350.
[x] Philosophical interrogations. P. 84-85.
[xi] The Philosophy of Martin Buber. P. 693.
[xii] Rorty R. Philosophy and the Mirror of Nature. P. 377.
[xiii] Ibid. P. 360.
[xiv] The Philosophy of Martin Buber. P. 693.
[xv] Rorty R. Philosophy and the Mirrow of Nature. P. 362.
[xvi] Ibid. P. 358-359.
[xvii] Ibid. P. 360.
[xviii] Philosophical interrogations. P. 17.
[xix] Ibid. P. 18.
[xx] Ibid. P. 17.
[xxi] Friedman M. Martin Buber's life and work. Detroit. P. XV.
[xxii] Tillich P. The Eternal Now. L., 1963. P. 36.
[xxiii] Бергсон А. Собр. соч. Т. 1-5. СПб., 1914. Т. 5. С. 8.
[xxiv] Там же. С. 9.
[xxv] Buber M. I and Thou. N. Y., 1971. P. 63.
[xxvi] Ibid. P. 59.
[xxvii] Ibid. P. 84.
[xxviii] Ibid. P. 62.
[xxix] Ibid. P. 57-58.
[xxx] Сартр Ж.-П. Стена. М., 1992. С. 130-131.
[xxxi] Buber M. I and Thou. Pp. 66.
[xxxii] Ibid. P. 62.
[xxxiii] Ibid. P. 85.
[xxxiv] Ibid. P. 58.
[xxxv] Friedman M. The Human Way. Chambersburg, Penn., 1982. P. 3-4.
[xxxvi] Pfuetze P.E. Self, society, existence. N. Y., 1961. P. 121.
[xxxvii] Бергсон А. Собр. соч. Т. 4. С. 22.
[xxxviii] Там же. Т. 5. С. 6.
[xxxix] Buber M. I and Thou. P. 56.
[xl] Ibid. P. 62.
[xli] Buber M. A Beleiving Humanism — My Testament, 1902-1965. N. Y., 1967. P. 130.
[xlii] Philosophical interrogations. P. 22.
[xliii] Ibidem.
[xliv] Бубер М. Два образа веры. С. 173-174.
[xlv] Buber M. The Eclipse of God. N. Y., 1952. P. 40.
[xlvi] Рильке Р.М. Избранное. М., 1994. С. 254.
[xlvii] Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1990. С. 106-107.
[xlviii] Бубер М. Два образа веры. С. 200-201.
[xlix] Buber M. A Beleiving Humanism — My Testament, 1902-1965. P. 131.
[l] Buber M. Between Man and Man. N. Y., 1965. P. 158-159.
[li] Roubiczek P. Existentialism: for and against. Cambridge, 1966. P. 140.
[lii] Sartre J.-P. Being and nothingness. L., 1977. P. 253.
[liii] Ibid. P. 290.
[liv] Buber M. I and Thou. P. 62.
[lv] Buber M. Between Man and Man. P. 41.
[lvi] Buber M. I and Thou. P. 89.
[lvii] Марсель Г. Быть и иметь. Новочеркасск, 1994. С. 99-100.
[lviii] История философии. М., 1997. № 1. С. 38-39.
[lix] The Philosophy of Martin Buber. P. 41-43.
[lx] Бубер М. Два образа веры. С. 232.
[lxi] Philosophical interrogations. P. 24.
[lxii] Ibid. P. 23.
[lxiii] Цит. по: Pfuetze P.E. Self, society, existence. P. 175.
[lxiv] Куликов В.Б. Религиозно-философская концепция человека (критика «антропологии» М.Бубера) // Историко-философские исследования. Свердловск, 1983. С. 80.
[lxv] Фейербах Л. Избранные философские произведения. М., 1955. Т. 1. С. 203.
[lxvi] Тамс же.С. 204.
[lxvii] Buber M. Between Man and Man. P. 105.
[lxviii] Ibid. P. 76.
[lxix] Ibid. P. 79.
[lxx] Ibid. P. 88.
[lxxi] Бубер М. Два образа веры. С. 212.
[lxxii] Там же. С. 205.
[lxxiii] Там же. С. 212.
[lxxiv] Там же. С. 211.
[lxxv] Philosophical interrogations. P. 20.
[lxxvi] Бубер М. Два образа веры. С. 202.
[lxxvii] Buber M. Between Man and Man. P. 35.
[lxxviii] Ibidem.
[lxxix] Ibid. P. 76.
[lxxx] Buber M. The Origin and Meaning of Hasidism, p. 53.
[lxxxi] Ibid. P. 22.
[lxxxii] The Philosophy of Martin Buber. P. 22.
[lxxxiii] Бубер М. Два образа веры. C. 215.
[lxxxiv] Buber M. Hasidism and Modern Man. N. Y., 1958. P. 49-50.
[lxxxv] Hasidism. N. Y., 1948. P. 171.
[lxxxvi] Buber M. Hasidism and Modern Man. P. 49.
[lxxxvii] Ibid. P. 105.
[lxxxviii] Ibid. P. 115.
[lxxxix] Ibid. P. 111.
[xc] Buber M. The Legends of the Baal Shem. N. Y., 1969. P. 42.
[xci] Ibid. P. 70.
[xcii] См.: Zaehner R. Mysticism sacred and profane. Oxford: Claredon Press, 1977.
[xciii] Buber M. I and Thou. P. 135.
[xciv] Buber M. The Origin and Meaning of Hasidism. N. Y., 1960. P. 224.
[xcv] Buber M. The Legends of the Baal Shem. P. 10-11.
[xcvi] Ibid. P. 10.
[xcvii] Ibidem.
[xcviii] Scholem G. The Messianic Idea in Judaism. N. Y., 1971. P. 236.
[xcix] Ibid. P. 234.
[c] Ibidem.
[ci] Ibid. P. 245.
[cii] Цит. по: Silberstein L.J. Martin Buber's social and religious thought. N. Y.; L., 1989. P. 57.
[ciii] Buber M. The Origin and Meaning of Hasidism. P. 27.
[civ] Buber M. Hasidism and Modern Man. P. 41.
[cv] BuberM. On Judaism. N. Y., 1967. P. 103.
[cvi] Ibidem.
[cvii] Ibid. P. 99-100.
[cviii] Ibid. P. 104.
[cix] Ibid. P. 105.
[cx] Rorty R. Consequences of Pragmatism. Minneapolis, 1982. P. 153.
[cxi] Цит. по: Silberstein L.J. Martin Buber's social and religious thought. P. 67.
[cxii] Buber M. I and Thou. P. 57.
[cxiii] Ibid. P. 128.
[cxiv] Ibid. P. 150.
[cxv] Ibid. P. 129.
[cxvi] Buber M. The Eclipse of God. P. 62.
[cxvii] Buber M. I and Thou. P. 127.
[cxviii] Pfuetze P.E. Self, society, existence. P. 128.
[cxix] Ауэрбах Э. Мимесис. М., 1976. С. 29.
[cxx] Buber M. I and Thou. P. 143-144.
[cxxi] Buber M. The Eclipse of God. P. 62-63.
[cxxii] Ibid. P. 56.
[cxxiii] Buber M. Between Man and Man. P. 57.
[cxxiv] Buber M. Israel and the World. N. Y., 1948. P. 17.
[cxxv] Buber M. The Eclipse of God. Pp. 59-60.
[cxxvi] Ibid. P. 129.
[cxxvii] Buber M. Israel and the World. P. 15.
[cxxviii] Buber M. I and Thou. P. 127.
[cxxix] Hasidism. P. 97.
[cxxx] Buber M. The Eclipse of God. P. 25.
[cxxxi] Ibid. P. 65.
[cxxxii] Ibidem.
[cxxxiii] Рильке Р.М. Часослов. СПб., 1998. С. 34.
[cxxxiv] Buber M. The Eclipse of God. P. 17-18.
[cxxxv] Ibid. P. 18.
[cxxxvi] Buber M. For the Sake of Heaven. N. Y.; Philadelphia, 1945. P. XIII.
[cxxxvii] Buber M. Pointing the Way. N. Y., 1957. P. 84
[cxxxviii] Ibid. 238.
[cxxxix] Buber M. I and Thou. P. 155.
[cxl] Buber M. The Eclipse of God. P. 40.
[cxli] Ibid. P. 93.
[cxlii] Buber M. I and Thou. P. 166.
[cxliii] Ibid. P. 160.
[cxliv] Ibid. P. 159.
[cxlv] Buber M. A Beleiving Humanism. P. 39.
[cxlvi] Tillich P. Systematic Theology Vol. 1. Digswell Place, 1961. P. 126.
[cxlvii] Buber M. The Eclipse of God. P. 50.
[cxlviii] Ibidem.
[cxlix] Ibid. P. 91.
[cl] Buber M. The Eclipse of God. P. 173-174.
[cli] Ibid. P. 33.
[clii] Friedman M. Martin Buber's life and work. Vol. 3. P. 149.
[cliii] Ibidem.
[cliv] Buber M. The Eclipse of God. P. 29.
[clv] Ibid. P 26.
[clvi] Ibid. P 28.
[clvii] Buber M. I and Thou. P. 62.
[clviii] Цит. по: Friedman M. Martin Buber's life and work. Vol. 3. P. 151.
[clix] Мандельштам О.Э. Сочинения. М., 1990. T. 1. С. 409.