Часть 1.

Огурцов А.П.

Философия природы Гегеля и ее место в истории философии науки. 1975.

Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2. Философия природы. -М.: «Мысль», 1975.-695 с. (Филос. Наследие. Т.64).-С.595-622.

«ФИЛОСОФИЯ ПРИРОДЫ» ГЕГЕЛЯ

И ЕЕ МЕСТО В ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ НАУКИ *

«Философия природы» — составная часть философской системы Гегеля. Ее основная задача в том, чтобы осмыслить природу в ее целостности и попытаться соединить диалектику с естественными науками. При всех рациональных идеях «Философия природы» — наиболее слабая часть его системы, оказавшая незначительное влияние и на теоретическое естествознание, и на философско-методологическое осмысление достижений науки.

Конец XVIII — начало XIX в. — время бурного развития естествознания. В физике это период интенсивного изучения электричества, противоборства первых теорий электричества (контактной и химической), формирования новых дисциплин — электрохимии, электродинамики, учения о земном магнетизме, критики понятия флогистона и возникновения механической теории теплоты. В химии конец XVIII — начало XIX в. — период торжества количественного исследования и точных методов, установления и утверждения атомизма.

В развитии биологии наряду с дальнейшим прогрессом систематики растений и животных, с переходом ее от искусственной классификации К. Линнея к первым вариантам естественной системы (в ботанике — Жюсье и Декандоль) это время проникновения физико-химических, экспериментальных методов в изучение живых организмов, в физиологию растений и животных.

Среди общих методологических ориентаций естествознания XVIII — начала XIX в. следует особо отметить, во-первых, ориентацию на системное осмысление явлений природы, что находит свое выражение прежде всего в стремлении описательного естествознания того времени к построению искусственных и естественных систем, и, вовторых, ориентацию на постижение истины на основе эмпирического опыта, на базе опытных, или экспериментальных, данных. Вторая ориентация в большей мере присуща эмпирическим наукам, усматривавшим свою цель в объяснении явлений. В конце XVIII в. эти ориентации противопоставлялись друг другу. Поэтому в эмпирически ориентированном естествознании возникло предубеждение против «духа систем» и системной ориентации, что отразилось, например, в идеях Кондильяка и французских энциклопедистов.

* Автор послесловия и примечаний — А. П. Огурцов.

595

Натурфилософия Гегеля вполне соответствовала этим двум общеметодологическим ориентациям естествознания начала XIX в. Она пыталась соединить их, связать системную ориентацию с требованиями эмпирически достоверного знания, преодолеть разрыв между ними. Гегель пытается реализовать системную ориентацию в постижении природы даже там, где естествознание еще не давало материала для этого. Он не осознал того, что эти две ориентации внутренне противоречивы и с трудом согласовались друг с другом в естествознании того времени, поскольку первая из них является регулятивной идеей, ориентирующей опытное исследование, но не могущей в полной мере реализоваться в ней, а вторая является конститутивным принципом научного исследования, реализующимся в содержании, методах и ходе научного поиска.

Стремление соединить системную ориентацию с эмпирически обоснованным научным поиском истины характеризует в той или иной степени все философские системы конца XVIII — начала XIX в.1 Это соединение в большей мере удалось осуществить Канту и Гёте, чем Шеллингу и Гегелю. Натурфилософия Гегеля испытала большое влияние шеллинговой философии природы.

Не ставя перед собой цель изложить натурфилософию Шеллинга 2, укажем на основные ее принципы, в ряде пунктов близкие гегелевским: 1) рассмотрение природы не как механизма, а как организма, где жизнь является сущностью природы; 2) отстаивание динамического воззрения и на неорганическую, и на органическую природу; 3) выдвижение в качестве ведущего принципа принципа полярности, согласно которому первоначально тождественные явления природы затем раздваиваются на противоположности; 4) трактовка природы как ряда развивающихся метаморфоз; 5) построение динамической атомистики; 6) телеологическое истолкование развития природы, в ходе которого происходит рост индивидуализации, качественности и духовности природных явлений.

Хотя натурфилософия Шеллинга оказала большое влияние на естествознание начала XIX в., в частности на учение об электричестве, электродинамику, биологию, все же она, по словам В. Виядельбанда, была «скорее величественно задуманной поэмой, нежели научной системой; это была поэма пленительной красоты, которой, как обыкновенно случается с поэтическими вымыслами, недоставало всего лишь быть доказанной» 3.

Эволюция натурфилософских взглядов Гегеля. Первой натурфилософской работой Гегеля является его диссертация «Об орбитах планет»,

1 D. V. Engelhardt. Grundziige der wissensсhaftlichen Naturforschung urn 1800 und Hegels spekulative Naturerkenntnis. —• Philosophia naturalis», 1972, Bd. 13, Hi 3.

2 О натурфилософии Шеллинга существует большая литература. См. К. Фишер. История новой философии. Шеллинг, т. VII. СПб., 1905, стр. 324—520; W. Fцrster. Zur Naturphilosophie Schellings.—«Naturphilosophie von der Spekulation zur Wissenschaft». Berlin, 1969, S. 187—199; G. Hennemann. Naturphilosophie im 19 Jahrhundert. Mьnchen, 1959; C. Siegel. Geschichte der Naturphilosophie.

Leipzig, 1913.

3 В. Виндельбанд. История новой философии. СПб., 1905,

стр. 201.

596

написанная в 1801 г. и в том же году изданная в Иене. Основная идея диссертации заключается в априорном выведении закономерности расстояний между орбитами планет и в критике эмпирического закона Тициуса. В диссертации развит ряд идей, нашедших свое выражение и в «Философии природы». Прежде всего органицистская точка зрения в натурфилософии, согласно которой необходимо сначала полагать целое и уже из него выводить отношения частей, а не наоборот, сначала полагать части, из которых затем складывается целое 4. По мнению Гегеля, в физике необходимо исходить из целостности природы, а задача астрономии — понять солнечную систему как живое существо 5. С этой позицией связан и антиредукционизм Гегеля. Большое внимание в диссертации уделено отношению математики и физики. Критикуя Ньютона за смешение математических соображений с физическими, Гегель предостерегает против использования в физике приемов математики в силу одной лишь математической полезности и эффективности тех или иных формальных приемов. В диссертации уже намечены основные линии критики Гегелем понятия «сила». Здесь Гегель предстает как самостоятельный мыслитель, выдвинувший ряд идей, которые были восприняты Шеллингом. В частности, его интерпретация отношения механики Кеплера и Ньютона принимается Шеллингом 6.

Первый систематический набросок гегелевской натурфилософии был издан Г. Лассоном в 1923 г. Он относится к 1802—1803 гг. В нем уже намечены основные линии будущей «Философии природы» 7. После небольшого введения в разделе «Солнечная система» Гегель анализирует проблему движения, его различные виды, единство пространства и времени, материи и движения. В разделе «Земная система» Гегель анализирует проблемы механики (тяжесть, падение тел, законы рычага), процессы материи, рассматривает проблемы физики (учение о четырех стихиях, геологических процессах, генезис минералов, геологических пород, металлов и пр.). Раздел об органической жизни в этих рукописях еще не разработан. Следует обратить внимание и на то, что важнейшие категории натурфилософии Шеллинга (полярность, магнетизм) здесь не играют никакой роли.

Особенностью иенских лекций о натурфилософии является то, что Гегель начинает с понятия эфира, или абсолютной материи, которая определяется как нечто самотождественное, как умиротворенный, лишенный всех определений блаженный дух, как неподвижный покой, как основа и сущность всех вещей. «Эфир есть абсолютный дух, взятый со стороны его абсолютной самотождественности... Эфир не есть живой бог, ведь он лишь идея бога... Эфир есть абсолютный дух, который соотносится с самим собой,

4 Гегель. Работы разных лет, т. 1. М., 1970, стр. 245.

5 Там же, стр. 237.

6 Schelling. Anmerkungen zum Bruno. — «Samtliche Werke», Bd. IV, S. 330; Schelling. Spekulative Bedeutung der Kepplerischen Gesetze des allgemeines Weltbaus. — «Samtliche Werke», Bd. IV, S. 432, а также О. Closs. Das Problem der Gravitation in Schellings und Hegels Jenenser Zeit. Heidelberg, 1908.

7 G. W. F. Hegel. Jenenser Logik, Metaphysik und Naturphilosophie. Hrsg. von G, Lasson. Berlin, 1968,

597

но не познается как абсолютный дух... Эфир не проникает собою все, но он сам есть все» 8 Моментами эфира являются, по Гегелю, пространство и время. Гегель превращает эфир в некую нематериальную, духовную субстанцию. В этом пункте Гегель близок трактовке эфира у Ньютона, для которого эфир есть абсолютное пространство, источник движения инертной материи, вместилище бога, духовная субстанция.

Среди идей, развиваемых в иенских лекциях по натурфилософии, следует отметить, во-первых, критику Гегелем понятия абсолютного пространства как дурной бесконечности, во-вторых, подчеркивание единства времени и пространства 9, в-третьих, тезис о том, что «материя по своей сути есть движение», а «инертная материя суть лишь метафизические выдумки, абстракции, выдаваемые за реальность» 10. В приложении к этим иенским рукописям Гегель определяет атомы как «квант массы» 11, как инертные, соотносящиеся с собой начала, а тяжесть как их соотношение. В дальнейшем отношение Гегеля к атомистике будет более отрицательным.

Вместе с тем в этих рукописях содержатся идеи, которые шли вразрез с общей линией развития естествознания и которые в дальнейшем составят средоточие натурфилософии Гегеля. К ним относятся возрождение Гегелем учения о четырех физических стихиях (огонь, вода, земля, воздух), дедукция из них отдельных физических тел, мысль о том, что «природа существует в пространстве, вся ее прошлая история сохраняется в современности; дух существует во времени, он уничтожает прошлое в своем воспитании»12.

Второй систематический набросок натурфилософии дан им в «Иенской реальной философии» (1805—1806).

Раздел «Механика» начинается с понятия эфира, или абсолютной материи. «Идея как бытие, возвращающееся к своему понятию, может быть названа абсолютной материей или эфиром» 13 Пространство определяется им с помощью понятия эфира, движение — как реальность пространства и времени, масса — как единство моментов покоя и движения. В разделе о формообразовании Гегель анализирует свет, тяжесть, упругость и магнетизм. При анализе химизма рассматриваются механика теплоты, процессы горения, становления земли, излагается учение о физических стихиях. Предмет физики трактуется им как единство механического и химического, света и материи. Цвет истолковывается им как один из моментов образования отдельных тел. Гальванизм характеризует, с точки зрения Гегеля, переход от химизма к органике. Раздел, посвященный органической жизни, по своей структуре весьма близок соответствующему разделу в «Философии природы». Однако в трактовке некоторых проблем существуют и различия. Так, жизнь связывается им здесь с эфиром.

8 Op. cit., S. 196-197,

9 Op. cit, S. 212.

10 Op. cit, S. 213.

11 Op. cit, S. 372.

13 Hegel. Jenenser Realphilosophie. Berlin, 1969, S. 3.

598

Структура иенских рукописей 1805—1806 гг. в ряде моментов отличается от структуры «Философии природы». Во-первых, не рассматривается система светил; во-вторых, не проводится различия между конечной и абсолютной механикой; в-третьих, механика начинается с понятия эфира; в-четвертых, вычленяется специальный раздел, где речь идет о формообразовании и химизме; в-пятых, физика расчленяется на механику физических тел, где рассматриваются проблемы цвета, и на химию физических тел, где излагается учение о гальванизме 14.

В «Феноменологии духа» специально не рассматриваются натурфилософские проблемы. Однако в двух разделах выявляются особенности отношения естественнонаучного сознания к объекту познания. В разделе «Сила и рассудок, явление и сверхчувственный мир» характеризуется рассудочное сознание, которое, различая сущность и явление, редуцирует мир явлений к устойчивому существованию материй, а их —к действию силы. В разделе «Наблюдающий разум» речь идет об отношении мышления к объекту, где главными являются опыт, наблюдение и эксперимент 15.

Если в «Философии природы» Гегель строит свою натурфилософию как развертывающуюся лестницу формообразований природы, как восхождение от абстрактного к конкретному, от неорганического к органическому, то в «Феноменологии духа» фиксируются особенности органицистского подхода как к неорганической, так и к органической природе. И поскольку органицистский подход к неорганической природе оказывается более поздним явлением, чем редукционистский способ ее объяснения с помощью понятий «закон» и «сила», постольку он анализируется после рассмотрения особенностей естественнонаучного постижения органического мира. Гегеля здесь интересует не последовательность формообразований природы, а последовательность форм сознания и специфические структуры сознания в его отношении к природе.

В «Философской пропедевтике» (1811) намечены основные разделы будущей «Философии природы»: 1) учение о пространстве и времени, которое здесь, правда, называется математикой и не входит в качестве одного из подразделов в механику, что характерно для «Философии природы»; 2) физика, подразделяемая на механику и физику неорганического мира; 3) физика органического мира.

В последнее время был издан ряд рукописей Гегеля, относящихся к наброскам энциклопедии и пропедевтике. В 1969 г. Ф. Николин публикует записи лекций Гегеля, где дается систематический обзор натурфилософии и подчеркивается связь с логикой 16.

14.О развитии натурфилософских взглядов Гегеля см.: К. Rosenkranz. Hegel's Naturphilosophie. Berlin, 1868, S. 13—24; Th. L. Haering. Hegel. Sein Wollen und Sein Werke. Bd. 1. Leipzig und Berlin, 1929, S. 670—680; Bd. 2. Leipzig — Berlin, 1938, S. 105— 106, 256—316, 409—430, 447—459.

15 Гегель. Феноменология духа. Соч., т. IV. М., 1959, стр. 131—134.

16 «Hegels Entwurfe zur Enzyklopadie und Propдdeutik». Hrsg. J. Lцwcnberg. Leipzig, 1912; «Unverцffentliche Diktate aus einer Enzyklopadie-Vorlesung Hegels». Eingeleitet und hrsg. Fr. Nikolin.— «Hegel-Studien». Bonn, 1969, Bd. 5.

599

В 1816—1817 гг. Гегель читает в Гейдельберге курс энциклопедии философских наук, которая вышла в свет в мае 1817 г. Ее вторую часть и составляет «Философия природы» 17.

Принципы натурфилософии Гегеля. Обосновывая возможность и необходимость философии природы, Гегель не соглашается с противопоставлением ее физике, как теоретически-мыслительного рассмотрения природы в противовес эмпирически-научному анализу природы. Во введении он подчеркивает, что и физика и философия природы суть «мыслительное исследование природы», что и эмпирическая физика базируется на определенных теоретических предпосылках, ибо «в ней содержится гораздо больше мысли, чем она допускает и знает», что и физика и философия природы различаются между собой лишь «формами и приемами мышления» 18.

В чем же существо натурфилософского способа рассмотрения природы? Каковы его принципы?

Необходимость философии природы Гегель связывает с разрешением внутреннего противоречия, присущего теоретическому отношению к природе. Естествознание как форма теоретического отношения к природе стремится познать природу так, как она существует в действительности, однако оно «превращает природу в нечто совершенно иное». «Мысля предметы, мы тем самым превращаем их в нечто всеобщее; вещи же в действительности единичны» 19. Теоретически-научное освоение мира предполагает постижение вещей как всеобщего и противопоставление субъекта и объекта. Тем самым первоначальное стремление постичь природу «становится для нас невыполнимым с самого начала» 20. Это теоретико-познавательное затруднение и должно быть разрешено философским рассмотрением природы.

Философское рассмотрение природы, по Гегелю, является единством теоретического и практического отношения к природе. Иными словами, философия природы не только выявляет всеобщее в природном мире, но и характеризует предметы природы под углом зрения их отношения к чувственности человека. Ведь в этом и состоит существо практического отношения к природе. В этой связи Гегель неоднократно проводит мысль о том, что в философии природы объективное соотносится с субъективным, физические объекты коррелятивны с определенным чувством. Если естествознание может абстрагироваться от отношения тела к субъектив ному чувству и поставить своей целью исследовать природу так, как она существует сама по себе, то философия не может элиминировать отношение физических объектов к чувственности человека. Она должна в противовес объективной науке фиксировать

17 J. N. Findlay. Hegel. A Reexamination. London—New York, 1958; G. Buchdahl. Hegel's philosophy of nature. — «The British journal for the philosophy of science». 1972, N 3, p. 257—265; Th. Haering. Hegel und die moderne Naturwissenschaft. — «Philosophische Hefte», 1931, Hf. 1/2; H. Korsch. Hegel's Naturphilosophie.— «Hegel und wir». Berlin, 1970; G. Buchdahl. Hegels Naturphilosophie und die Struktur der Naturwissenschaft. — «Ratio», 1973, Hf. 1.

18 Гегель. Наст. изд.. т. 2, стр. 10.

19 Там же, стр. 16.

20 Там же.

600

соотнесенность объективного с субъектом, вскрывать за теоретическим отношением специфическую форму практического отношения, выявлять соответствующие формы субъективности, лежащие в основе объективно-мыслительных структур.

С этим подходом, который ставит перед собой цель раскрыть формы практического отношения за теоретически-научными формами, и связаны критика Гегелем физической оптики Ньютона, и высокая оценка учения о цвете Гёте, и те спекулятивные рассуждения, которые вызывали вполне справедливое возмущение ученых. К такого рода рассуждениям относятся, в частности, высказывания Гегеля о том, что «субъективное видение, выброшенное вовне, является солнцем, вкус — водой, обоняние — воздухом» 21. В этих словах выражено стремление Гегеля связать физические стихии с формами субъективности человека, вывести объективные стихии из различных форм практического отношения к миру — из различных чувств человека. Само собой разумеется, эта позиция, подчеркивающая важность принципа единства объективного и субъективного для философского рассмотрения природы, была чужда методологическим основаниям естественных наук того времени, ориентировавшихся на объективное изучение природы.

Итак, исходный принцип гегелевской натурфилософии — единство теоретического и практического отношения к природе, реализующееся в единстве объективного и субъективного, физических стихий и чувств человека.

Второй принцип натурфилософии Гегеля заключается в требовании рассматривать природу в ее целостности, понять ее как органическую целостность22.

Это означает, что философский подход синтетичен в противовес аналитичности естественнонаучного исследования. Синтетичность его тождественна выявлению всеобщего, того мыслимого единства, которое и есть понятие. Итак, третьим принципом является синтетичность философского рассмотрения природы.

Природа, как органическое целое, по Гегелю, состоит из качественно различных слоев или сфер. Каждый из слоев природы обладает собственными внутренними основаниями и способами организации. Науки, исследующие эти качественно различные уровни бытия, а именно механика, физика, органика, отличаются друг от друга своими методологическими и онтологическими принципами. Нельзя редуцировать их к какому-либо единому принципу. Четвертый принцип философии природы Гегеля — качественный характер сфер, или ступеней, природы. Такого рода подход приводит к тому, что Гегель подчеркивает скачообразность процессов, совершающихся в природе.

Пятый принцип гегелевской натурфилософии — антиредукционизм, который находит свое выражение в критике, во-первых, механицизма, превращающего органическую целостность природы в суммативность частей, во-вторых, количественного редукционизма, подчеркивающего количественные различия между сферами природы и, в-третьих, химического редукционизма. Подчеркивая, что «химическая точка зрения отнюдь не единственная», что «она

21 Там же, стр. 42.

22 См. там же, стр. 37, 39.

601

представляет собою лишь частную сферу», что химическое рассмотрение тел «не исчерпывает их природы», Гегель проводит мысль о том, что «главная задача состоит в обособлении, в том, чтобы рассматривать каждое тело согласно характеру той особенной сферы, к которой оно принадлежит» 23.

Вместе с тем его борьба с редукционизмом приводила к отрицанию познавательных возможностей химического анализа жизни, живых организмов. Так, по мнению Гегеля, ни ассимиляция, ни процесс пищеварения, ни строение глаза и мозга не могут быть поняты с химической, точки зрения.

Справедливая критика редукционизма нередко приводила его к отрицанию возможностей научного анализа более высоких уровней организации природы методами, которые соответствовали нижележащему уровню организации природы. Критика редукционизма у Гегеля нередко оказывалась критикой научного анализа природы. Так, не приемля химического редукционизма, Гегель вообще отвергает познавательную ценность химии за пределами той области реальности, которая, по его мнению, только и может быть постигнута химией. Неприятие химического редукционизма влекло за собой существенное ограничение предмета химии, возможностей применения ее методов и понятий.

Антиредукционистская позиция Гегеля находит свое выражение и в критике количественных методов в химии, в частности в критике химического атомизма. Именно в силу своей антиредукционистской позиции Гегель отрицает возможность расположения химических элементов в порядке, критикует саму идею химической природы таких соединений, как вода, воздух, и таких процессов, ( как горение. Иными словами, позиция Гегеля не только шла вразрез с ведущими тенденциями естествознания XIX в., но и противоречила тем открытиям, которые были осуществлены в химии на рубеже XVIII — XIX вв.

Последовательно проводя антиредукционистскую точку зрения, Гегель отрицает наличие у света таких свойств, как вес и теплота, поскольку эти свойства характеризуют сферу механичности, а свет же принадлежит более высокому уровню природных формообразований — физике свободных физических тел. Ошибки Гегеля, его необоснованные утверждения непосредственно связаны с его общей методологической позицией и со стремлением возродить качественную физику, учение о четырех стихиях как основу естественнонаучного и философского рассмотрения природы.

Шестой принцип философии природы Гегеля — подход к органической целостности как к развивающейся, развертывающейся в ряде ступеней. Предшествующая ступень является абстрактным моментом, снимающимся в ходе восхождения к более высокой и конкретной ступени, но вместе с тем эта прежняя ступень сохраняется на более высокой ступени «на заднем фоне и снова порождается посредством эманации»24. Каждая последующая ступень выступает у Гегеля как истина предшествующей. Антиредукционизм Гегеля заключал в себе диалектическую мысль о том, что более высокую ступень развития нельзя редуцировать к предыдущей. Каждая ступень обладает своей специфической целостностью, п предмет должен быть определен соответственно этой целостности.

23 Там же, стр. 160.

24 Там же, стр. 41.

602

К. Маркс, критикуя гегелевское понимание восхождения от абстрактного к конкретному, подчеркнул, что Гегель онтологизировал особенности метода восхождения от абстрактного к конкретному, превратил характеристики процесса познания в характеристики самой действительности. Научность, по Гегелю, заключается не в том, чтобы редуцировать более высокую ступень к предшествующим, а в том, чтобы понять формообразования природы в соответствии с той ступенью природы, которая достигнута на данном этапе.

Развертывание ступеней природы, восхождение от абстрактных форм к более конкретным и развитым является вместе с тем процессом нарастания индивидуализации в природе. Рассмотрение природы под углом зрения ее индивидуализации — седьмой принцип натурфилософии Гегеля. В механике еще не достигнута даже минимальная степень индивидуализации. В физике уже речь идет об индивидуальных телах. На ступени органической жизни речь идет о целостных самостоятельных организмах - высшей форме индивидуализации в природе.

Восхождение по ступеням природы является также процессом развития всеобщего, идеи, понятия. Гегель рассматривает природу как отчуждение духа. Природа есть идея в форме инобытия — таков исходный принцип философии природы Гегеля. Философия в противовес естествознанию преодолевает разрыв субъекта и объекта, отчуждение духа и природы, постигая воплощение духа на каждой ступени природы. Философия природы, как мыслительное рассмотрение природы, должна постичь, «как в каждой ступени самой же природы наличествует дух»25. Дух, понятие оказываются сущностью приордного мира, тем, что сообщает ступеням поступательное движение 26. Итак, восьмой принцип натурфилософии Гегёля — трактовка природы как одного из способов самопроявления идеи. Задача натурфилософии и заключается в том, чтобы найти во внешнем бытии природы «лишь зеркало нас самих, увидеть в природе свободное отражение духа» 27. Этот переход абсолютной идеи в природу имеет у Гегеля две стороны: во-первых, мистическую и, во-вторых, рациональную. Первая является вариантом христианского мифа о сотворении богом природы. Ее и отмечает Ф. Энгельс, подчеркнув, что у Гегеля «сотворение мира принимает нередко еще более запутанный и нелепый вид, чем в христианстве» 28. Действительно, творение мира у Гегеля является вечной деятельностью абсолютной идеи, а процесс творения не прекращается: «...мир сотворен, сотворяется теперь и будет вечно сотворяться» 29.

Рациональная сторона перехода абсолютной идеи в природу была отмечена К. Марксом и В. И. Лениным. К. Маркс увидел в этой мысли Гегеля мистическое выражение процесса освоения человеком природы. В. И. Ленин, конспектируя «Науку логики», замечает: «Переход логической идеи к природе. Рукой подать к материализму» 30. Отчуждение духа в природу является у Гегел

25 Там же, стр. 26.

26 См. там же, стр. 34.

27 Там же, стр. 579.

28 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 283.

29 Гегель. Наст, изд., т. 2, стр. 27.

30 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 215,

603

процессом все большего проникновения духа в природу. В этой идеалистической конструкции мистифицируется процесс реального и духовного освоения человеком природы. Иными словами, Гегель имеет дело с освоенной природой, с той природой, которая мыслится в естествознании.

Этот подход позволяет Гегелю применить категории логики к осмыслению природы, увидеть общие категориальные структуры в естественнонаучных теориях своего времени, подчинить их принципам логики. Правда, у Гегеля этот процесс предстает как навязывание природе логики, которая ей не присуща, как логизирование естественных явлений, ибо у него нередко логика дела подменяется делом логики. В природе Гегель усматривает отражение категорий логики. Так, механические структуры являются, по Гегелю, выражением категорий количества, физика соответствует логике сущности, ибо имеет дело с рефлексивными определениями.

Каждая ступень развития природы развертывается по некоторой общей схеме, где вначале выявляются общие принципы организованности (инертная материя в конечной механике, свободные физические тела в физике всеобщей индивидуальности, специфические формы организации в физике целостной индивидуальности, функции и функциональные системы в животном организме), затем элементы, специфические на каждой ступени природы, их формы связи между собой (тяжесть в механике, сцепление в физике, ассимиляция в органической физике) и процессы, присущие формообразованиям природы (движение в механике, процесс взаимодействия стихий в физике, химический процесс в физике целостной индивидуальности, родовой процесс в органической

физике).

Однако и сам Гегель понимает, что подчинение природы логике имеет свои границы. По его словам, бытие природы не соответствует понятию, природа имеет характер отрицательности по отношению к понятию. Он неоднократно выдвигает тезис о том, что «в природе господствует отсутствие понятия» 31, что «единство в природе есть некое отношение по видимости самостоятельных вещей» и поэтому «природа не свободна, а лишь необходима и случайна»32. «Беспонятийность природы»33 состоит, по Гегелю, в том, что в «природе единство понятия прячется», что дух «в ней лишь резвится» 34. С этим Гегель связывает и определенные границы натурфилософского рассмотрения природы, которое не может дедуцировать случайность, произвол и отсутствие порядка в природе. Бессилие природы объясняет и то, что в ней отсутствуют четкие разграничительные линии между различными видами, что существует большое число переходных форм, не позволяющих постичь понятие в его чистоте. Определения понятия здесь остаются абстрактными и подчинены внешним, случайным

условиям.

Несоответствие природы понятию выражается, согласно Гегелю, и в том, что природа не имеет истории, в то время как дух

31 Гегель. Наст, изд., стр. 31.

32 Там же, стр. 32.

33 Там же, стр. 31.

34 Там же, стр, 26.

604

развивается во времени. Не приемля эволюционистский подход, Гегель отрицает развитие природы во времени. Отрицание Гегелем развития природы во времени — девятый принцип его натурфилософии — шло вразрез с основными тенденциями естествознания того времени, которые нашли свое отражение в космогонической гипотезе Канта и Лапласа, в первых шагах исторической геологии 35.

В идее о том, что природа не развивается во времени, можно видеть мистифицированное выражение специфики отношения естественных наук к объекту своего исследования. Действительно, естествознание в отличие от социальных наук имеет дело с объектом, который не претерпевает существенных изменений за время исследования, поэтому классическое естествознание стремилось абстрагироваться от воздействия человеческой деятельности на объект и постичь природу так, как она существует сама по себе. В гуманитарных науках сам объект историчен, претерпевает существенные изменения за время исследования, а само исследование вплетено в исторический процесс, который и является объектом изучения.

В естествознании XIX в. объект знания принимался в качестве неизменяющегося в ходе и за время исследования. Его изменения не оказывали существенного воздействия на его постижение, от них можно было абстрагироваться, с тем чтобы выразить объект в той форме, в какой он существует сам по себе. Лишь в XX в. естественные науки начинают понимать сложный характер отношения субъекта и объекта в научном исследовании.

Натурфилософия Гегеля и методологические проблемы истории и теории науки. Можно провести определенные параллели между той ситуацией", которая сложилась в философском осмыслении проблем науки в первой четверти XIX в., и той, которая характерна для настоящего времени. Во-первых, и для начала XIX в., и для нашего времени свойственно осознание недостаточности той теории науки, которая ограничивает себя анализом формального языка науки. Гегель, как известно, боролся как против абсолютизации математических методов в теории познания, так и против формализма кантовской теории науки. В середине XX в. поворот от анализа языка науки, составлявшего суть программы Венского кружка, к изучению содержательных, и особенно исторических, проблем научного знания связан с именем К. Поппера. Во-вторых, как в начале XIX в., так и в наши дни наблюдается рост антинаучных настроений, что выражается и в прямой критике науки, и в создании откровенно иррационалистических концепций, и в скептическом отношении к смыслу науки и к возможности построения рационалистических теорий научного знания 36. Гегель резко критиковал те идеи, согласно которым наука-де должна опираться «не на понятие, а на экстаз, не на холодно развертывающуюся необходимость дела, а на бурное вдохновение»37.

В-третьих, общим моментом для этих столь разных эпох буржуазной философии науки является стремление связать анализ

35 См. там же, стр. 366—374.

36 Об антинаучных, антисциентистских настроениях в наши дни см.: А. П. Огурцов. Образ науки в буржуазном общественном сознании. — «Философия и наука». М., 1973.

37 Гегель. Соч., т. IV, стр. 4.

605

науки с историей научного знания, сделать философско-теоретический анализ науки историческим. В XIX в. эта тенденция была начата именно Гегелем. В наши дни в западноевропейской философии науки все более и более ощущается поворот к исследованию логико-методологических проблем научного знания на базе истории науки, обостряется интерес к способам теоретического освоения историко-научного материала, к концепциям истории научного знания.

Тяготение к проблемам истории науки, которое нельзя не заметить в так называемой программе изучения роста знания, выдвинутой К. Поппером, в идее смены научных парадигм, развитой Т. Куном, в методологии научных исследовательских программ, разработанной И. Лакатосом, влечет за собой повышение интереса к принципам историзма в теории науки, и в частности возрождение интереса к гегелевским принципам анализа развивающегося знания.

Кризис прежних форм философии науки дополняется утратой доверия обыденного сознания к науке, обострением чувства того, что, как уже заметил Гегель, наука «по отношению к непосредственному самосознанию выступает в качестве чего-то превратного» 38, что культура и ее средоточие — наука выступают как нечто чуждое человеку, как отчужденный дух.

Само собой разумеется, речь идет лишь о некоторых общих моментах между принципиально различными историческими периодами буржуазного сознания. Но само их существование, объясняемое тем, что это сознание все с большей остротой воспроизводит противоречия, присущие буржуазному обществу и его культуре, делает крайне значимым тот опыт борьбы за рационализм в теории науки, который отличает философию Гегеля, и вместо с тем требует уяснения исторических ограниченностей гегелевского рационализма.

Одна из существенных ограниченностей гегелевского рационализма заключается в том, что философский синтез достижений естествознания связывался им с построением натурфилософии.

С этой ведущей линией было связано не только гегелевское истолкование задач философии, но и его интерпретация структуры научного знания. Спекулятивная диалектика Гегеля отнюдь не отвергала эмпирические науки. Первый уровень научного знания, по Гегелю, и состоит в эмпирическом и абстрактно-рассудочном знании, отождествляемом им с естествознанием и математикой. Этот уровень и тип знания характеризовались, по его мнению, во-первых, специфическими предметными структурами, или категориями, имеющими объективное значение, такими, как вещь, свойство, сила, сущность и явление, основание, закон; во-вторых, специфическими формами и способами познания.

Исходным пунктом естественных наук является опыт. Формы познания, присущие естествознанию, таковы: 1) описание, оцениваемое Гегелем крайне низко, ибо «здесь чувственное только принимается, не становясь в себе самом всеобщим»39; 2) фиксация признаков, приводящая к различению существенных и несущественных свойств вещи и к построению искусственных и естественных

38 Там же, стр. 14.

39 Гегель. Соч., т. IV, стр. 131.

606

классификаций совокупности исследуемых объектов на основе выделенных свойств; 3) нахождение законов сначала в опыте, а затем в эксперименте, где разум «производит опыты над законом» 40, ищет чистые условия закона и, наконец, строит некоторое объяснение, выделяя основание действия закона — силу, какую-то вещественную субстанцию.

Нетрудно заметить, что Гегель принимает сложившийся к началу XIX в. эмпиристский образ науки. Он вполне солидарен с той трактовкой структуры научного знания, которая опиралась на успехи экспериментального, эмпирического естествознания. Дело отнюдь не в том, что спекулятивная натурфилософия отвергала или не считалась с достижениями эмпирического естествознания. Гегель прекрасно осведомлен о наиболее значительных работах в различных отраслях естественных наук, ссылается на большой круг естественников своего времени или полемизирует с ними. Так, в «Философии природы» он ссылается на работы 36 физиков, 17 химиков, 30 биологов или цитирует их. По всем «науко-ведческим» канонам натурфилософия Гегеля базируется на серьезном знании источников и чужда романтическому неприятию естествознания.

Сам Гегель неоднократно подчеркивал, что философия, будучи спекулятивным знанием, отнюдь не отвергает, а сохраняет формы мысли, законы и эмпирические достижения естественных наук, правда, он добавляет, что философия «вместе с тем развивает их дальше и преобразовывает их с помощью новых категорий» 4I. Эта позиция отчетливо выражена в его словах о том, что «философия природы подхватывает материал, изготовленный физикой на основании опыта, в том пункте, до которого довела его физика» 42. Особенность естественных, или, как говорит Гегель, конечных, наук заключается в стремлении редуцировать явления к некоторым гипотезам, критерием подтверждения которых является опыт.

Подчеркивая эмпирический характер знания в естественных науках, Гегель вместе с тем весьма негативно относится к их познавательным возможностям. По его мнению, объяснение в естественных науках, связанное с поисками законов и оснований явлений, всегда тавтологично, кружится в череде рефлективных определений, объясняя одно через другое. Рассудок, который всегда остается в сфере конечного опосредствования, прибегает к объяснению, которое «не только ничего не объясняет, но отличается такой ясностью, что, собираясь сказать что-нибудь отличное от уже сказанного, он скорее ничего не высказывает, а лишь повторяет то же самое» 43. С такой интерпретацией объяснения, как тавтологии, связана его критика использования в физике и химии понятия силы, развернутая и в «Философии природы».

40 Там же, стр. 136.

41 Гегель. Энциклопедия философских наук, ч. 1. Логика. Соч., т. I. М., 1929, стр. 27. Об этом см.: М. Heidegger. Hegels Begrifi der Erfahrung. — «Holzwege». Frankfurt am Main, 1950; F. Grimmlinger. Zur Methode der Naturphilosophie bei Hegel.—«Wiener Jahrbuch fьr Philosophie». Wien—Stuttgart, 1970, Bd. III; G. Nador. Hegel und den Empirismus. — «Ratio», 1964, Bd. VI, S. 134—139.

42 Гегель. Наст, изд., т. 2, стр. 20.

43 Гегель. Соч., т. IV, стр. 85.

607

Итак, Гегель некритичен по отношению к сложившимся представлениям о структуре естественнонаучного познания и его задачах и одновременно весьма критичен относительно познавательных форм и возможностей естествознания.

Второй уровень и второй тип научного знания — философское, или спекулятивное, знание, тождественное для Гегеля диалектическому разуму. Если абстрактный рассудок застревает на односторонних определениях вещи, запутывается в игре рефлексивных определений, то диалектический разум исходит из всеобщего и постигает целостность определений объекта — его понятие. Наука в подлинном смысле слова есть, согласно Гегелю, та форма знания, которая представлена в спекулятивном, чистом знании, исходящем из понятия и предполагающем освобождение от противопоставления субъекта и объекта. Именно этот тип знания организуется исключительно собственной жизнью понятия. Он не нуждается в каких-либо эмпирических критериях, ибо «то, что познается посредством понятия, само по себе ясно и достоверно»44. Если эмпирическое знание основывается на индуктивной проверке, то философское знание не нуждается в этих критериях.

Естественные науки представляют собой, по Гегелю, ограниченное, абстрактно одностороннее выражение той органической целостности и всеобщности, которая составляет специфическое отличие диалектического разума. Поэтому дело не в том, что Гегель не понял значения тех открытий своего времени, которые составили эпоху в развитии естествознания. Дело в том, что он и не может адекватно их оценить в соответствии со своим спекулятивным подходом к научному знанию. Известно, что Гегель не принял атомистики в химии, назвав учение Дальтона «наихудшей формой атомистической метафизики»45, боролся против теории цветов Ньютона, защищая учение Гёте, критически отнесся к первым, еще отнюдь не совершенным вариантам теории эволюции. Такого рода оценки обусловлены принципами его философии науки.

Негативное отношение к химической атомистике и к химии вообще связано с его антиредукционистской позицией.

Принятие теории цветов Гёте и отвержение учения Ньютона объясняются одним из основных принципов гегелевской натурфилософии — фиксировать единство объекта и субъекта, брать соответствующее чувство, в данном случае зрение, в единстве с определенной стихией. Гегель негативно относится к развитию оптики как учению об объективных процессах. Он стремится возродить античное представление об оптике как учении о зрении и не допускает возможности разделения объективного и субъективного. Между тем оптика благодаря работам прежде всего Ньютона становится объективной физической, опытной наукой, первой предпосылкой которой является разделение объективного и субъективного, изучение объективных процессов преломления, отражения и дифракции света.

Учение Гёте о цвете, к которому примыкает Гегель, заключалось в прямом противопоставлении своих исходных принципов идеям Ньютона. Если для Гёте белый цвет — первичное, неразложимое явление, то для Ньютона белый цвет — смесь различных

44 Гегель. Наст, изд., т. 2, стр. 115.

45 Там же, стр. 349.

608

цветов. Если для Гёте свет и тьма — взаимно полярные феномены и все цвета заключают в себе их, то для Ньютона, наоборот, с помощью сложения различных цветов можно создать белый цвет. Цвета, согласно Гёте, появляются как следствие имеющейся в телах неоднородности, мутности.

Гегель излагает учение о свете и цвете в разделе о физике целостной индивидуальности, характеризуя точку зрения Ньютона как варварство, худшую форму рефлексии, как недомыслие. Он неоднократно говорит о грубости и неправильности наблюдений и экспериментов Ньютона, о его недобросовестности, о неудовлетворительном характере его умозаключений, выводов и доказательств на основании неточных эмпирических данных, называет ньютоновское описание опытов педантическими, излишними подробностями, а сами опыты путаными, скверными, мелочно поставленными, неопрятными, грязными46.

Особенное негодование вызывает у Гегеля стремление Ньютона связать оптические явления с действием различных технических приборов и инструментов, в частности с линзой. Усматривая в этом стремлении попытку элиминировать субъекта из оптического процесса и построить оптику как объективную науку аналогично механике, Гегель характеризует рассуждения Ньютона о роли механических средств как варварские и противопоставляет этой позиции точку зрения Гёте. Столь же негативно оценивает Гегель попытки Ньютона применить математику к изучению оптических явлений.

Итак, общие принципы натурфилософии Гегеля вынудили его принять одну сторону в полемике вокруг физической оптики Ньютона. Способу мысли, или парадигме, развитой в физической оптике Ньютона, он противопоставляет иной способ мысли, развитый в оптике Гёте. Победа, как известно, осталась за учением Ньютона, но вместе с тем развитие науки за последнее столетие выявило ценность каждого из этих столь различных направлений исследования. Более того, ряд крупных физиков XX в. подчеркивают значение и оптики Ньютона, и оптики Гёте, отмечая их дополнительный характер, оправданность каждого из этих подходов. Так, В. Гейзенберг, обращая внимание на различие целей Ньютона и Гёте, проводит мысль о том, что эти учения, возможно, «имеют дело с двумя совершенно различными сторонами действительности». По мнению В. Гейзенберга, развитие физики в XX в. показало неудовлетворительность подобного разрыва двух частей действительности и историческое значение исходных принципов учения Гёте. «Это развитие, — пишет Гейзенберг, — убеждает нас в том, что борьба Гёте против физической теории цвета должна быть в настоящее время продолжена на более широком фронте» 47. Он видит в учении Гёте одну из первых попыток спасти непосредственную истину чувственных восприятий от вторжений науки и настаивает на большой познавательной ценности его принципа единства наглядных представлений и физических процессов, субъективного и объективного.

46 См. там же, стр. 265—270, 273—285.

47 В. Гейзенберг. Учения Гёте и Ньютона о цвете и современная физика. — «Философские вопросы атомной физики». М., 1953, стр. 65.

Гегель, т. 2

609

Одно из существенных определений научного знания заключается, согласно Гегелю, в его системности48, которая различна в различных отраслях науки. Естественные науки достигают, по Гегелю, лишь абстрактной всеобщности. Систематическое построение теории в математике, например геометрии, базируется, по Гегелю, на таких компонентах, как дефиниция, членение и научное положение. Гегель принимает и сохраняет те принципы образования систем знания, которые сложились в естествознании и геометрии к его времени. Эти формы построения и изложения науки не адекватны, по Гегелю, развивающемуся понятию.

Восхождение от абстрактного к конкретному — способ философского постижения природы и метод построения лишь философского, а не конкретно-научного знания. Подобное ограничение сферы применимости принципов восхождения от абстрактного к конкретному коренится в общем подходе Гегеля к специально-научному знанию, согласно которому естественные науки не могут рассматривать природу в ее развитии, выявлять исторически-временные ряды в ее процессах, фиксировать процессы развития.

В связи с этим Гегель поднимает вопрос о характере движения знания внутри специальных наук и внутри философии, о различии истории науки и истории философии. Рассматривая этот вопрос, Гегель сразу же сталкивается с необходимостью обоснования и узаконения самой идеи историчности знания. Он обращает внимание на антиномию в идее историчности интеллектуального мира: «В истории изображается то, что изменчиво, что минуло и ушло в ночь прошлого, то, чего уже нет, истинная же, необходимая мысль — а лишь о такой мысли здесь идет речь — не может подвергаться изменению» 49.

Выходом из этой альтернативы может быть путь исторической релятивизации знания, — путь, по которому позднее пошла западно-европейская мысль в лице прежде всего представителей социологии знания. Но этот путь неприемлем для Гегеля, ибо он предполагает трактовку истины как чего-то лишь вероятного, исторически, ситуационно обусловленного. Гегель же, принимая классический образ науки, исходит из того, что в научной системе речь может идти лишь об истинном, всеобщем и необходимом знании, а не о знании вероятном в той или иной степени. Для него лишь заблуждение является исторически обусловленным.

Гегель ищет выхода из этой альтернативы на иных путях. Он вообще отказывает математическому естествознанию в развитии. Прогресс естественных наук, по Гегелю, не есть развитие, а есть лишь прирост, накопление и умножение сведений, не подвергающие изменению исходные принципы. Так, говоря о естественных науках, он проводит мысль о том, что «большая и даже, может быть, большая часть их содержания носит характер прочных истин и сохранилась неизменной, и возникшее новое не представляет собою изменения приобретенного раньше, а прирост и умножение его. Эти науки прогрессируют посредством нарастания, добавления. В развитии минералогии, ботаники и т. д. кое-что

48 Об этом см.: Л. П. Огурцов. Этапы интерпретации системности научного знания. — «Системные исследования. 1974». М., 1974.

49 Гегель. Соч., т. IX, стр. 13.

610