Часть 8.

В этом заключается мера предосторожности против указанного зла, пока оно прочно не укоренилось в разуме благодаря привычке; тот же, кто хотел бы устранить его, когда оно уже закреплено привычкой, должен тщательно наблюдать за весьма быстрыми и почти незаметными движениями души в ее обычных действиях. То, что я говорил в другом месте относительно превращения идей чувства в идеи рассудка, может послужить проверкой этого. Скажите человеку, который, не будучи сведущ в живописи, смотрит на бутылки, курительные трубки и другие предметы, нарисованные так, как они видны из разных мест, что перед ним не рельефное изображение, и все-таки вы не убедите его в этом, пока он не дотронется до рисунка: он не поверит, что благодаря мгновенному фокусу, проделанному его же собственными мыслями, произошла подстановка одной идеи на место другой. Как часто каждый из нас может встретить примеры этого в спорах ученых, которые, привыкши соединять в уме две идеи, нередко подставляют одну на место другой; и я склонен думать, что часто они сами не замечают этого! Находясь во власти обмана, они в силу этого не поддаются убеждению и считают себя ревностными поборниками истины, в то время как на деле они отстаивают заблуждение. Смешение же двух различных идей, которые вследствие привычного сочетания их в уме почти сливаются для них в одну, наполняет их головы ложными взглядами, а их рассуждения — ложными выводами.

42. Ложные выводы. Правильное мышление заключается в открытии и усвоении истины, а последняя — в восприятии очевидного или вероятного соответствия или несоответствия идей, т. е. подтверждения или отрицания одной идеи другой. Отсюда очевидно, что правильное применение и направление разума, задача которого есть отыскание истины, и только истины, заключается в том, чтобы поддерживать ум в состоянии полного беспристрастия и позволять ему склоняться в ту или другую сторону только в тех пределах, в каких очевидность устанавливает это с помощью знания или в каких перевес вероятности побуждает его к согласию или вере. Между тем очень трудно найти рассуждение, в котором мы бы не заметили, что автор не только поддерживает ту или другую сторону вопроса (что разумно и правильно), но и проявляет склонность и пристрастие к ней и явное желание, чтобы именно она оказалась истинной. Если меня спросят, как отличить авторов, имеющих такое пристрастие и склонность, то

==269

я отвечу: наблюдая за тем, как они под влиянием своих наклонностей часто в своих писаниях или рассуждениях изменяют идеи вопроса — подменяя ли термины или вводя и присоединяя к ним другие и тем изменяя рассматриваемые идеи настолько, что они становятся более пригодными для их цели и приводятся, таким образом, к более удобному и близкому соответствию или к более очевидному и резкому несоответствию. Это явная и прямая софистика; но я далек от мысли, что всюду, где мы с ней встречаемся, это делается с намерением обмануть и ввести в заблуждение читателей. Очевидно, что предубеждения и склонности людей часто вводят таким путем в обман их самих, и их стремление к истине при наличии предубеждения в пользу одной стороны оказывается как раз тем, что уводит их от истины. Пристрастие подсказывает и незаметно вводит в их рассуждение удобные для него термины, а с ними и удобные идеи. В результате такого приема принимается в принаряженном таким образом виде в качестве ясного и очевидного то, что, будучи взято в натуральном виде, при пользовании только точными и определенными идеями, не могло бы ни в коем случае быть принято. Такое наведение внешнего блеска на свои утверждения, такие, как принято думать, красивые, доступные и изящные объяснения предмета своего рассуждения настолько характерны для того, что принято называть и считать искусством хорошо писать, что очень трудно думать, чтобы авторов можно было когда-либо убедить отказаться от этих приемов, столь способствующих распространению их взглядов и обеспечению за ними репутации в свете, и принять более бледную и сухую манеру письма с сохранением одних и тех же терминов, связанных точно с теми же самыми идеями; резкая неприятная прямота допускается только у математиков, которые пробивают себе путь к истине и доставляют ей признание неопровержимыми доказательствами.

Но если авторов нельзя заставить отказаться от вольной, хотя и более завлекающей читателя манеры писать и если они не считают нужным держаться ближе к истине и способствовать просвещению читателя, употребляя неизменные термины и простые, но софистические аргументы, то читателям важно не давать себя обманывать ложными выводами и распространенными способами внушения. Для этого самое верное и действенное средство — закрепить в уме ясные и отчетливые идеи, относящиеся к данному вопросу и освобожденные от шелухи слов; следя за аргументацией автора, уяснять себе его идеи, не обраща

К оглавлению

==270

внимания на его слова, и наблюдать за тем, как он сочетает и разделяет идеи в вопросе. Кто станет так делать, будет в состоянии отбросить все излишнее; он будет видеть, что имеет отношение к вопросу, что с ним непосредственно связано, что приводит к нему и что идет мимо него. Это поможет ему легко обнаружить, какие и где введены в рассуждение посторонние идеи; и если, быть может, они ослепили автора, то читатель все-таки заметит, что они не вносят света в его рассуждения и не придают им силы.

Хотя это и есть самый короткий и легкий способ читать книги с пользой, не давая вводить себя в заблуждение громким именам и правдоподобным речам, однако для людей, не привыкших к нему, он труден и утомителен, и поэтому нельзя рассчитывать на то, что каждый (из тех немногих, которые действительно стремятся к истине) будет таким образом оберегать свой разум от обмана сознательной или пусть бессознательной софистики, которая закрадывается в большинство книг, содержащих в себе аргументацию. Нельзя предполагать, чтобы те, которые пишут против своих убеждений, или люди весьма близкие к этой категории, решившиеся поддерживать воззрение партии, к которой они примкнули, отказались от любого оружия, могущего помочь им отстаивать свое дело; а потому читать таких авторов следует с величайшей осторожностью. Но и те, кто пишет в защиту мнений, в которых они искренне убеждены и которые считают правильными, полагают, что они могут разрешить себе потворствовать своей похвальной привязанности к истине настолько, чтобы позволить своему уважению к ней раскрасить ее в самые лучшие цвета и выделить ее с помощью самых лучших внешних форм и одежд, тем самым обеспечив ей самый легкий доступ в умы читателей и закрепив ее там возможно глубже.

Так как мы можем с основанием предположить, что большинство писателей принадлежит к одному из двух указанных типов ума, то читателям, обращающимся к ним за поучением, полезно не забывать об осмотрительности, приличествующей серьезному стремлению к истине, и быть всегда настороже в отношении всего, что может скрыть или исказить последнюю. Если они не умеют представить себе мысль автора в чистых идеях, отделенных от звуков и тем самым освобожденных от ложного освещения и обманчивых украшений речи, то им следует по крайней мере постоянно хранить в уме точно сформулированный вопрос, держаться его в течение всего рассуждения и не допускать

==271

ни малейшего изменения в терминах посредством прибавления, устранении или подстановки какого-либо другого термина. Так может при желании делать всякий; а тот, кто не имеет такого желания, с очевидностью делает из своего разума только склад для хлама, взятого у других людей (я подразумеваю здесь ложные и бездоказательные рассуждения), а не хранилище предназначенной для собственного употребления истины, которая могла бы оказаться существенной и полезной для него, когда ему представится случай ею воспользоваться. Честно ли поступает такой человек со своим умом и правильно ли руководит своим разумом, я предоставляю судить его собственному разуму.

43. Основные истины. Так как наш ум очень узок и столь медленно знакомится с вещами и разбирается в новых истинах, что никто не способен даже в гораздо больший срок, чем отведенный для нашей жизни, познать все истины, то благоразумие требует от нас, чтобы в поисках знания мы сосредоточивали свои мысли на основных и существенных вопросах, тщательно избегая пустячных и не позволяя себе отклониться от нашей главной цели ради чисто случайных. Мне нет надобности говорить о том, какую массу времени теряют многие молодые люди на чисто логические исследования. Это все равно как если бы человек, который намерен сделаться живописцем, тратил все свое время на изучение ниток различных тканей, на которых он собирается рисовать, и на пересчитывание волосков каждой кисти или щеточки, которыми он намерен пользоваться для накладывания красок. Более того, это даже хуже, чем для начинающего живописца тратить время своего ученичества на эти бесполезные мелочи. Ведь живописец в итоге своего бесцельного труда в конце концов убедится, что это еще не значит рисовать, что это даже не подготовка к рисованию и что поэтому его труды были действительно бесцельны. Между тем люди, намеревающиеся быть учеными, часто до того переполняют и разгорячают свои головы диспутами на логические темы, что принимают бессодержательные и бесполезные понятия за реальное и существенное знание и думают, что их разум настолько хорошо вооружен знанием, что им нет надобности заглядывать дальше в природу вещей или снисходить до кропотливой механической работы по производству экспериментов и изысканий. Это настолько очевидно неправильное употребление разума, и притом людьми, открыто провозгласившими приобретение знаний своим главным

==272

занятием, что мимо него нельзя пройти. Сюда можно присоединить еще обилие вопросов и способов трактовать их в университетах 40. Перечень всех частных ошибок, которые делает или может делать всякий человек, был бы бесконечен; достаточно указать, что поверхностные и незначительные открытия и наблюдения, которые не содержат ничего важного и не являются ключами к дальнейшему знанию, следует считать не заслуживающими нашего исследования.

Существуют основные истины, которые служат фундаментом, основанием для множества других, получающих от первых свою прочность. Это содержательные истины, доставляющие уму богатый материал. Подобные небесным светилам, они не только прекрасны и содержательны сами по себе, но проливают свет и делают видными другие вещи, которые без них оставались бы невидными или неизвестными. Таково удивительное открытие господина Ньютона, что все тела тяготеют друг к другу, которое можно принять за фундамент натуральной философии. Он показал изумленному ученому миру значение этого открытия для понимания великого здания нашей Солнечной системы; а как далеко оно поведет нас в понимании других истин, если оно правильно будет применяться, сейчас еще неизвестно. Великое правило нашего спасителя, что «мы должны любить ближнего, как самого себя», является такой же основной истиной для управления жизнью человеческого общества, так что, по моему мнению, она одна могла бы без всяких трудностей разрешить все случаи и сомнения в области общественной морали. Таковы истины, к изысканию которых мы должны стремиться и которыми мы должны обогащать свой ум. Это приводит меня к другому вопросу в деле управления разумом, не менее необходимому.

44. Обоснование. Мы должны приучаться к тому, чтобы во всяком возникающем вопросе исследовать и находить его корень. Большинство затруднений, которые встречаются на нашем пути, если хорошенько разобрать и проследить их, приводят нас к какому-нибудь положению, которое в случае признания его истинности разъясняет сомнение и дает легкое решение вопроса, в то время как частные и поверхностные аргументы, которых немало можно обнаружить у той и другой стороны, наполняя голову разнообразными мыслями, а уста многословными речами, служат только для игры ума и развлечения общества, не приводя к самому основанию вопроса, к тому единственному месту, в котором находит себе успокоение и устойчи-

==273

вость пытливый ум, стремящийся только к истине и знанию.

Например, если спросят, имеет ли государь законное право отнимать у любого из своих подданных все, что он захочет, то этот вопрос не может быть разрешен без внесения полной определенности в другой вопрос: существует ли естественное равенство между всеми людьми? Ибо в этом ось вопроса; когда же эта истина прочно утвердится в разуме людей и ум пронесет ее через все споры относительно разнообразных прав людей в обществе, она сыграет огромную роль в том, чтобы положить конец этим спорам и показать, на чьей стороне находится истина.

45. Перенесение мыслей. Вряд ли что-либо более благоприятствует усовершенствованию знания, облегчению жизни и успешному выполнению дел, чем способность человека распоряжаться своими мыслями; и вряд ли есть что-либо более трудное во всем деле управления разумом, чем приобретение полного господства над ними. Ум бодрствующего человека всегда занят каким-либо предметом, и если мы ленивы или не заинтересованы, то легко можем переменить предмет и по своему усмотрению перенести свои мысли на другой, с него на третий, который не имеет никакого отношения ни к первому, ни ко второму. Исходя из этого, люди поспешно заключают и часто говорят, что нет ничего свободнее мысли; и было бы хорошо, если бы это было так. Но есть немало примеров, когда верно обратное: во многих случаях нет ничего более непокорного и менее поддающегося управлению, чем наши мысли. Они не желают подчиняться указаниям, на какие предметы им направиться, и не желают отрываться от тех предметов, на которых они некогда сосредоточились; они увлекают человека в погоню за теми идеями, которые [попали] в поле их зрения, и он ничего не может с ними поделать.

Я не намерен здесь возвращаться к тому, на что я указывал уже выше 41; насколько трудно для ума, суженного тридцати- или сорокалетней привычкой к скудному запасу очевидных и обычных идей, расшириться до более обширного запаса идей, освоиться с такими идеями, которые могли бы доставить ему более обильный материал для полезного размышления. Сейчас я не об этом намерен говорить. Недостаток, на котором я хочу здесь остановиться с целью найти против него лекарство,— это та трудность, которую мы иногда испытываем при перенесении наших мыслей с одного предмета на другой в тех случаях, когда идеи одинаково нам знакомы.

==274

Предметы, навязываемые нашим мыслям какой-либо из наших страстей, властно завладевают нашими умами, и нельзя ни помешать им туда проникнуть, ни изгнать их оттуда. Господствующая страсть как бы стала на время шерифом в данном месте и заняла таковое со всем его отрядом (posse) ; и предмет, навязанный разуму страстью, завладевает им так, как будто он обладал законным правом на исключительное внимание. Вряд ли, я думаю, найдется человек, который временами не испытывал бы этой тирании над своим разумом и не страдал бы от ее неудобства. Найдется ли человек, чей ум в то или иное время не сковали бы любовь или гнев, страх или горе, которые как груз давили на него, мешая повернуться к любому другому предмету? Я называю это грузом, потому что это отягощает ум, лишает его силы и подвижности, не давая перейти к другим мыслям; ум почти или вовсе не продвигается в познании вещи, которую он столь цепко держит и пристально изучает. Люди, охваченные подобным состоянием, кажутся иногда одержимыми; они как бы находятся под властью каких-то чар, не видят того, что происходит перед их глазами, не слышат громких речей компании; а когда при помощи какого-либо сильного средства их слегка потревожат, они производят впечатление людей, вернувшихся из какой-то далекой страны, хотя в действительности они не уходили дальше своего внутреннего уединения, где были поглощены возней с куклой, которая их в данный момент занимает. Смущение, которое испытывают благовоспитанные люди после таких припадков задумчивости, уводящей их далеко от компании, в беседе которой они должны были принять участие, является достаточным доказательством того, что это есть изъян в управлении нашим разумом, ибо мы не в состоянии настолько господствовать над ним, чтобы пользоваться им для тех целей и в тех случаях, когда мы нуждаемся в его помощи.

Ум должен быть всегда свободен и готов обратиться к разнообразным объектам, с которыми он может встретиться, и уделить им столько внимания, сколько в данный момент считается необходимым. Отдаваться целиком одному объекту настолько, чтобы нельзя было заставить себя отойти от него и заняться другим, который мы считаем более подходящим для нашего размышления,— значит делать ум совершенно бесполезным для нас. Если бы это состояние души всегда оставалось таким, то всякий, не обинуясь, назвал бы это полным помешательством; и пока оно длится, через какие бы промежутки оно ни возвраща-

==275

лось, подобное вращение мыслей вокруг одного и того же предмета не больше продвигает нас вперед в знании, чем продвигала бы путешествующего человека езда на мельничной лошади, совершающей круговое движение.

Я согласен, что надо сделать известные уступки законным страстям и естественным наклонностям. Каждый человек кроме случайных пристрастий имеет' любимые занятия, которым душа его отдается с особым усердием; но все-таки лучше всего, если она всегда будет оставаться свободной и в свободном распоряжении человека, готовая работать по его указанию. Этого мы должны старательно добиваться, если только мы не хотим оставаться с таким изъяном в своем разуме, из-за которого мы иногда оказываемся как бы вовсе без разума: ибо дело обстоит немногим лучше в тех случаях, когда мы не можем пользоваться разумом для целей, которые мы себе ставим и для которых он в данную минуту необходим. Но прежде чем подумать о подходящих лекарствах от этого недуга, мы должны ознакомиться с различными причинами его и с ними сообразовать лечение, если только мы хотим работать с надеждой на успех.

Мы уже упоминали об одной из причин, настолько известной всем мыслящим людям и настолько знакомой им по личному опыту, что никто не сомневается в ее существовании. Господствующая страсть так приковывает наши мысли к своему предмету и заботе о нем, что страстно влюбленный человек не способен заставить себя думать о своих обычных делах; нежная мать, горюющая о потере ребенка, не в силах принимать обычное для нее участие в беседе знакомых и друзей.

Но хотя страсть наиболее очевидная и общая причина, однако она не единственная причина, связывающая разум и приковывающая его на время к какому-нибудь предмету, от которого его нельзя оторвать.

Мы часто видим, далее, как разум, занявшись случайно попавшимся предметом, без всякого участия или влияния какой-нибудь страсти увлекается работой, затем увлечение становится все сильнее и сильнее, и разум, подобно шару, катящемуся вниз с горы, не в состоянии ни остановиться, ни уклониться в сторону, хотя, когда пыл остынет, разум убеждается, что все эти ревностные усилия направлены на пустяки, не стоящие внимания, и что все затраченные труды пропали даром.

Есть, если я не ошибаюсь, и третьего рода причины, однако более низкого свойства,— это своего рода ребяче-

==276

ство разума, если можно так выразиться. Разум во время такого припадка играет и нянчится с какой-нибудь ничтожной куклой без всякой цели и намерения; но его нелегко заставить расстаться с ней. Так иногда западает в голову какая-нибудь пошлая сентенция или обрывок стихотворения и производит там такой звон, который никак нельзя остановить. Человек не находит покоя, не в состоянии сосредоточиться на чем-нибудь другом: этот несносный гость овладевает душой и властвует над мыслями, несмотря на все попытки отделаться от него. Не знаю, всякий ли испытал на себе это несносное вторжение некоторых игривых идей, которые тем самым докучают разуму и мешают ему заняться чем-нибудь более полезным. Но жалобы на это я неоднократно слышал от людей очень одаренных. Причина, по которой я предупреждаю об опасности этого, заключается в том, что я знаю о другом случае подобного же рода, хотя и гораздо более странном, а именно о [случае] видений, которые бывают у некоторых людей, когда они тихо лежат, но в совершенно бодрствующем состоянии, в темноте или с закрытыми глазами. Тогда перед ними проходят одно за другим множество разнообразных лиц, в большинстве случаев очень странных, причем едва лишь появится одно, как оно немедленно исчезает, чтобы уступить место другому, которое в ту же минуту уходит так же быстро, как и предшествующее. Так следуют они одно за другим непрерывной вереницей, и никакими усилиями нельзя остановить или удержать какое-нибудь из них долее момента их прохождения; его отталкивает следующее за ним, добивающееся своей очереди.

Я говорил об этом фантастическом явлении с разными лицами, и некоторым оно было хорошо знакомо; для других же это было настолько ново, что их с трудом можно было убедить представить себе это или поверить этому. Я знал одну даму с замечательными способностями, которая до тридцати лет не имела ни малейшего представления о подобных явлениях; это было настолько ей непонятно, что, слушая мой разговор об этом с другим лицом, она еле могла удержаться от подозрения, что мы подшучиваем над ней. Но прошло некоторое время, и однажды она, выпив значительное количество жидкого чая (согласно предписанию врача), легла в постель, и теперь, как при ближайшей встрече она нам рассказала, она испытала то, в чем нам трудно было ее убедить. Она видела длинную вереницу разнообразных лиц, следовавших одно за другим, так, как мы описывали; все это были незнакомые и посторонние

==277

лица, каких она раньше совершенно не знала и не стремилась знать; и как непрошено они появлялись, точно так же исчезали; ни один из них не останавливался, и никакими усилиями с ее стороны не удавалось задержать их; они проходили торжественной процессией, появляясь и тут же исчезая. По-видимому, это странное явление имеет физическую причину и обусловлено составом и движением крови или животных духов 42.

Когда воображение сковано страстью, я не знаю иного способа освободить ум и вернуть душе свободу обращения к тем мыслям, которые отвечают желанию человека, кроме как путем укрощения этой страсти или уравновешивания ее другой; а это искусство достигается изучением и знакомством со страстями.

Всякий, кто замечает в себе склонность отдаваться самопроизвольному течению мыслей, не возбуждаемых ни страстью, ни интересом, должен в каждом подобном случае стараться со всей бдительностью и усердием останавливать их и никогда не поощрять душу к таким пустым занятиям. Люди знают цену своей телесной свободы и поэтому добровольно не соглашаются, чтобы на них надевали цепи и оковы. Иметь ум на некоторое время скованным — это, конечно, еще худшее зло, и сохранение свободы лучшей части нашего существа достойно нашей величайшей заботы и наших величайших усилий. Здесь наши труды не пропадут даром: усилия и борьба, если мы будем всегда прибегать к ним в подобных случаях, возьмут верх. Мы никогда не должны снисходить к этим пустым устремлениям мысли, и, как только мы замечаем, что душа занимается пустяками, мы должны немедленно вмешиваться и удерживать ее от этого, вводить новые и более серьезные предметы размышления и не отступать до тех пор, пока не заставим ее отойти от этого направления мысли. Сначала это, быть может, окажется трудным, если мы позволили противоположной практике превратиться в привычку, но постоянные усилия постепенно одержат верх и сделают это легким. Когда же человек достаточно далеко продвинулся в этом направлении и может по своему желанию удерживать мысль от случайных и непреднамеренных устремлений, ему неплохо было бы пойти дальше и предпринять попытки заставить ее заниматься более важными размышлениями. В конце концов он может приобрести полную власть над своей душой и настолько сделается хозяином своих мыслей, что будет в состоянии переводить их с одного предмета на другой с той же легкостью, с какой он умеет

==278

откладывать вещь, находящуюся в его руке, и брать вместо нее сознательно и намеренно другую вещь. Эта свобода ума очень полезна как в деловых, так и в научных занятиях, и тот, кто приобретет ее, будет пользоваться немалым преимуществом легкости и быстроты во всех избранных им и полезных занятиях своего разума.

Третий и последний случай, когда ум (mind) чем-то постоянно занят, о котором я упоминал (я имею в виду повторение в памяти некоторых отдельных слов и сентенций, которые как бы создают шум в голове и т. п.), бывает редко — только в моменты праздного состояния души или когда она чем-либо занята лениво и небрежно. Конечно, лучше было бы, если бы таких несносных и бесполезных повторений вовсе не было. Какая-нибудь ясная идея, случайно попавшая в поле мысли, более полезна и более способна внушать что-нибудь достойное размышления, чем бессмысленное жужжание совершенно пустых звуков. Но так как возбуждение души и принуждение ума взяться за работу с известной мерой усердия в большинстве случаев немедленно освобождают его от этих ленивых спутников, то всякий раз, когда мы видим, что они нас смущают, следует только прибегнуть к этому полезному средству, которое всегда имеется у нас под рукой.

ПРИМЕЧАНИЯ

ОПЫТ О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ РАЗУМЕНИИ

КНИГА IV*

' По-видимому, речь идет о «Математических началах натуральной философии» (1-е изд., 1687).— 8.

2 Это требование Локка перекликается с четвертым правилом из «Рассуждения о методе» Р. Декарта (см.: Декарт Р. Избр. произв. М., 1950, с. 272).-12.

3 Из ранее познанного и ранее принятого (дат.).—12.

4 В первом издании «Опыта...» вместо этого предложения было напечатано: «Не только математика, или идеи числа, протяженности и формы, доступны для средств [логического] выведения, точно так же как не только эти идеи и их модусы усматриваются интуитивно».—12.

5 Об интуитивности чувственного познания писали в Англии еще Иоанн Дунс Скот и Уильям Оккам, которые подчеркивали высокую степень его достоверности. В этом Локк следует своим предшественникам.—74.

6 В первых трех изданиях «Опыта...» вместо двух последних фраз этого параграфа было напечатано: «Однако темные и спутанные идеи никогда не ведут к ясному и отчетливому знанию, ибо, поскольку идеи таковы, ум никогда не сумеет ясно усмотреть, согласны или нет они друг с другом. Английский комментатор «Опыта...» А. К. Фрэзер (Fraser) указывает, что на это место ссылались те, кто обвинял Локка в отрицании таинств веры.—16.

7 См. прим. 90 к кн. II.—18.

6 Следующий далее текст этого параграфа был добавлен в четвертом издании «Опыта...».—19.

9 См. прим. 26 к кн. II.— 24.

10 Следующий далее текст этого параграфа в первом издании «Опыта...» отсутствовал.— 25.

" Философы огня (лат.).—^6'.

12 См. кн. II, гл. X, §-9 и гл. XXIII, § 13. -36.

13 Все эти вопросы подробно освещаются в кн. IV, гл. IX— XI.— 30.

14 Термин заимствован из астрологии, где каждое из 12 созвездий зодиака называется домом («дом Тельца», «дом Рака» и т. п.).—33.

15 Крепкой водкой называли азотную кислоту. См. также прим. 88 к кн. п\.—34.

16 Следуя сложившейся в Англии традиции, Локк называет философским всякое рациональное познание вообще (ср. Гоббс Т. Избр. произв. В двух томах, т. 1. M., 1964. Основы философии, ч. I, разд. 1. Исчисление, или логика, гл. I, § 2).—37.

17 См. кн. III, гл. IX.-39.

18 См. там же, гл. III, § 11.— 42.

19 В своем трактате «De officiis» Марк Туллий Цицерон рисовал образ идеального гражданина. При этом нравственный долг и практическая польза рассматривались им как два источника человеческих поступков.— 43.

20 См. кн. Ill, гл. V. -46.

Примечания к данной книге составлены И. С. Нарским и А. Л. Субботиным. Переводы, кроме оговоренных, сделаны И. С. Нарским.

==520

21

См. кн. IV, гл. II, § 14; гл. Ill, 21, гл. IX и XI.-.57.

22 Желаемое (лат.).— 51.

23 О метафизической истине см. кн. II, гл. XXXII. Нравственная истина, или правдивость, есть, согласно Локку, категория этико-психологическая.—iff.

24 Данное различение Локком двух видов достоверности не вполне ясно. На это указывал, в частности, Лейбниц в «Новых опытах о человеческом оазумении» (книга четвертая, гл. VI, § 3).—57.

. Следующий далее текст параграфа в первом издании «Опыта...» отсутствовал. —59.

26 См. кн. IV, гл. Ill, § 15 и i6.-63.

27 Следующий далее текст этого параграфа в первом издании «Опыта...» отсутствовал.— 70.

28 См. прим. 3 к с. 12. -73.

29 В данном рассуждении речь идет о получении не общего понятия «треугольник», а общего представления о треугольнике. Терминологическую неточность, допускаемую здесь Локком, использовал Д. Беркли в своей критике абстрактных понятий (см.: Беркли Д. Соч. М., 1978, Опыт новой теории зрения, § 125; Трактат о принципах человеческого знания, Введение, § 13). -74.

30 В первом издании «Опыта...» этот параграф был более кратким.— 76.

Лейбниц в «Новых опытах...» (кн. четвертая, гл. VII, § 11) замечает, что одной из таких наук является геометрия, излагавшаяся аксиоматически уже Евклидом и Архимедом.— 76.

32 См. прим. 1 к с. 8.— 77.

33 Здесь кончался текст этого параграфа в первом издании «Опыта...».—5^.

Следующий далее текст этого параграфа был добавлен в четвертом издании «Опыта...». Примечательно, что ниже Локк критикует формально-логический закон тождества уже не за полную якобы его бессодержательность, но лишь за малую, хотя по-своему и полезную, содержательность (имеющую место при условии некоторой иной интерпретации этого закона).— 88.

35 Локк имеет в виду, что род (ниже — «металл») представляет собой только часть полного определения целого, т. е. определяемого предмета (ниже — вида «свинец»). В данном случае полное определение гласило бы, по Локку: «Свинец есть металл очень тяжелый, плавкий и ковкий».— 90.

36 Телесность, чувствительность, способность к движению, разумность, способность смеяться (лат.).— 92.

Роды... виды (лат.).— 95. "" В первом издании «Опыта...» этот параграф был более кратким.—

99.

39 Локк воспроизводит вариант космологического доказательства бытия бога, данного известным логиком Пор-Рояля Пьером Николем (1625—1695) во втором томе его «Essais de morale» («Опыт о морали», 1672). -99.

40 «О законах» (лат.).— 99.

41 Имеются в виду онтологическое доказательство бытия бога, изложенное в «Proslogion» («Прибавление [к рассуждению]», 1078) Ансельма Кентерберийского (1033—1109), и модификация этого доказательства в «Метафизических размышлениях» (1641) Декарта.—700.

42 См.: Рим. 1, 20.—100.

43 Из ничего не творится ничто... (лат.). Лукреций. О природе вещей I 150. Пер. Ф. А. Петровского.— 105.

==521

44

В природе вещей (или в природе всего сущего) (лат.). Рассуждение Локка основано на мнении, что идеи, являющиеся причиной нашего незнания, сами по себе в принципе для нас также неизвестны.—113.

45 См. кн. II, гл. XXIII, § 5, 15, 19-22, 28; кн. IV, гл. Ill, § W.-116.

46 Вечные истины (лат.).—777.

47 См. прим. 3 к с. 12.—118.

48 См. кн. IV, гл. VII.-775.

49 Полемон — схоларх (руководитель) платоновской Академии в 315—270 (269) гг. до н. э. Анакшмен (ок. 585—525 гг. до н. э.) — древнегреческий философ, представитель милетской школы.— 121.

50 Аристипп (ок. 435—360 [?} гг. до н. э.) — ученик Сократа, основатель философской школы киренаиков. Антисфен (ок. 435— ок. 370 гг. до н. э.) — основатель философской школы киников.—727.

51 Архелай (V в. до н. э.) — ионийский философ, был учеником Анаксагора и учителем Сократа. Данное утверждение приводит Диоген Лаэртский в своем труде «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» (М., 1979) II 4, О6.-121.

52 См. кн. IV, гл. III, § 18 и О9.-122.

53 См. кн. II, гл. XXIII и кн. III, гл. \1.-123.

54 См. кн. IV, гл. XVII, § 19 и ел.; гл. XX, § 17.-136.

55 Тиберий Клавдий Нерон (42 г. до н. Э.—37 г. н. э.) — римский император (14—37 гг. н. э.).—142. 50 См. кн. IV, гл. XVI, § 5. -145.

57 В «A Discourse of Miracles» («Рассуждение о чудесах», 1701), написанном в ответ на «An Essay of Miracles» («Опыт о чудесах») одного из идеологов англиканской церкви — У. Флитвуда (1656—1733), Локк, развивая эту свою мысль, пишет, что люди «ни в коей мере не обладают способностью определять точно, что превосходит силу любого сотворенного существа, а что нет, или какие действия могут быть совершены только божественной силой» (Локк Д. Рассуждение о чудесах.— Философские науки, 1983, № 4, с. 125).- 147.

58 См. кн. IV, гл. XVIII. -148.

58 В первых трех изданиях «Опыта...» этот параграф был более кратким.—149.

60 Среди 64 возможных сочетаний в силлогизме трех высказываний правильных разновидностей, или модусов, имеется 19; Локк же упоминает только 14. Это, видимо, связано с тем, что Аристотель принимал не четыре, а только три фигуры силлогизма и соответственно число правильных модусов на пять меньше.—151.

61 Животное... средний термин... человек и живое [существо] (лат.). -155.

Правдоподобным, т. е. топическим, аргументом у Аристотеля называется доказательство, исходящее из посылки, основанной на вероятности, а не на достоверности (см.: Аристотель. Топика, кн. I, гл. 4, 11 и др.). Локк считает топические аргументы малонадежными.—759.

63 В прямоугольных треугольниках квадрат на стороне, стягивающей прямой угол, равен вместе взятым квадратам на сторонах, заключающих прямой угол (Евклид. Начала).—759.

64 Ричард Гукер (Hooker R., 1554 [?] — 1600) — английский богослов. Имеется в виду его книга «The Laws of ecclesiastical Policy» («Законы церковной политики»).—760.

Не там, где следует идти, а там, где идется (лат.). Гораций. Послания I 19. Это буквальный перевод строки, приводимой Локком. В пер. Ф. А. Петровского вся фраза дана так: «Вещи себе подчинить, а не им подчиняться стараюсь».—760.

==522

66

Следующий далее текст параграфа добавлен в четвертом издании «Опыта...».—767.

67 Всякий человек есть животное, Всякое животное есть живое [существо].

Следовательно, всякий человек есть живое [существо].

Всякое тело есть протяженность и плотность, Ни одна протяженность и плотность не есть чистое протяжение.

Следовательно, тело не есть чистое протяжение (лая,).—162.

68 К скромности (лат.).—766'.

69 Довод к скромности (лат.).—166.

70 К незнанию (лат.). См. также прим. 2 к с. 441.—166.

71 К человеку (лат.). Локк имеет в виду ситуацию, когда противнику неприятно признать, что ^»отрицает то, что вытекает ив его же посылок (см. также прим. 90 к с. 435).—166.

72 К суждению (лат.).—767.

73 1 Кор. 2, 9.—770.

74 В первых трех изданиях «Опыта...» вместо слов мертвые воскреснут стояло выражение «мертвые человеческие тела воскреснут», которое подверглось критике со стороны Стиллингфлита, епископа Вустерского (Ворчестерского), как несогласное с библейской формулой. Локк предпочел уступить и отказаться от выражения, навеянного сопинианскими представлениями. (Польский сопинианин Павел Гжегож (1525—1591), например, в трактате «О prawdziwej snьerci...» («Об истинной смерти», 1568) утверждал, что в день «страшного суда» воскреснут и человеческие тела, ибо они будут необходимы для воскресших душ как материальные субстраты последних.) Сам Локк относил положения о бессмертии души и о «страшном суде» к числу догм, находящихся за пределами философского исследования.—774.

Изречение одного из «отцов церкви» — Тертуллиана (Tertullianus. De carne Christi (О страстях господних V).—777.

76 Эта глава была включена в текст в четвертом издании «Опыта...» по совету У. Молинё. Под энтузиазмом в Англии XVII в. понимались религиозный экстаз, фанатическое самоисступление верующих, слепая вера в боговдохновенность и непогрешимость вожака своей секты. По мнению Фрэзера, Локк в 19-й главе имел в виду прежде всего секту квакеров. В данной главе Локк использовал рассуждения из пятого фрагмента своей рукописи «Essays on the Law of Nature» («Опыты о законе природы», 1663—1664). Заметим, что в немецких изданиях «Опыта...», а также сочинений Д. Юма (где также встречается этот термин) enthusiasm переводится как Schwдrmereit, т. е. «фантазерство», «фанатизм».—777.

77 Ложный огонь (лат.).—182.

См.: Деян. 8, 1, 3; 9. Апостол Павел до принятия учения Христа носил имя Савл и был известен как ревностный иудей — гонитель христиан.-754.

79 Речь идет о Люцифере; см.: Ис. 14, О2.—I84.

80 Исх. 3 и 4, 1-4.-7S6.

81 Суд. 6, 14-21, 36-40.-7.S6.

82 Это рассуждение направлено против католической церкви, отлучавшей тех, кто не признавал главенства римского папы над всеми христианами.—188.

83 Локк повторил здесь образное сравнение Гоббса (ср.: Гоббс Т. Избр. произв., т. 1, с. 409; т. 2, с. 380).—189.

84 Здесь во времена Локка происходили судебные заседания.— 189.

85 См.: Матф. 15, 14; Лук. 6, 39.-797.

==523

86

Свет и истина (древнеевр.). Это изречение на нагрудной бляхе израильского первосвященника символизировало его внутренний контакт с Иеговоц.—192.

87 Согласно христианской догме о пресуществлении, просфора и церковное вино в момент причастия превращаются по своей сущности в тело и кровь Христовы.—193.

88 Кайтесь (древнегреч.).—754.

89 Цезарь. О гражданской войне II 27; его же. О галльской войне III 18; см. также: Бэкон Ф. Новый органон I 49.—755.

90 Эразм Роттердамский. Adagia II, VII 61.—195. 51 Ричард III (1452—1485) — английский король из династии ЙорKOB.—W.

92 Роджер Бэкон (ок. 1214—1292) — один из крупнейших естествоиспытателей и философов позднего средневековья.—197.

93 Эта Локкова классификация наук восходит через Гассенди к Эпикуру, стоикам и Ксенократу.—,307.

94 Здесь: в целокупности (лат.).— 201.

ОБ УПРАВЛЕНИИ РАЗУМОМ *

(ON THE CONDUCT OF THE UNDERSTANDING)

Это неоконченное сочинение Д. Локка было задумано им как дополнительная глава к IV книге «Опыта о человеческом разумении» и представляет собой как бы звено, связующее «Опыт...» с психологическипедагогическими исследованиями автора. В письме к У. Молинё от 10 апреля 1669 г. Локк сообщал: «У меня вновь появилась возможность подумать о некоторых дополнениях к моей книге для ее нового издания; и вот уже несколько дней, как я занят вопросом, который может увести меня очень далеко. Несколько страниц мною уже написано, но чем дальше я продвигаюсь, тем шире тема раскрывается передо мной, и я не вижу конца. Глава будет называться «Об управлении разумом»; если мне удастся написать, как я ее себе представляю и как она того заслуживает, то она станет самой большой главой моего «Опыта»» (цит. по: Fox Bourne З. ft. The Life of John Locke, vol. II. London, 1876, p. 443). Однако завершить главу Локк не успел, и оставшийся ее набросок был опубликован в 1706 г. в лондонском собрании «Посмертных работ г-на Локка» под указанным выше заголовком.

Впервые на русском языке эта работа в переводе Ю. М. Давидсона была опубликована в книге: Локк Д. Педагогические сочинения (М., 1939) под названием «О воспитании разума». Название, однако, не совсем точно передавало значение слова «conduct» и общий замысел автора в контексте «Опыта...». Во втором томе издания: Локк Д. Избр. филос. произв. В двух томах (М., 1960), где перевод был заново сверен А. А. Макаровским с английским текстом по десятитомному изданию сочинений Локка: The Works of John Locke, a new edition, corrected. In ten volumes, vol. III. London, 1823, данная работа была напечатана под названием «О пользовании разумом», которое тоже не вполне адекватно содержанию работы. В настоящем издании перевод Ю. М. Давидсона вновь сверен Е. С. Лагутиным по книге: The Works of John Locke. Philosophical Works. With a preliminary Essays and Notes by J. A. St. John, vol. I. London, 1854.

Примечания к этой и последующим работам составлены А. А. Макаровским и И. С. Нарским.

==524

Незавершенность текста проявляется, в частности, в том, что названия некоторых параграфов повторяются, иногда название параграфа не соответствует его содержанию. Подобные случаи оговариваются в примечаниях.

' «Что может быть более безрассудным и недостойным авторитета и звания мудреца, чем принятие ложных воззрений или слишком поспешная защита того, что не было достаточно надежно познано или надлежащим образом понято?» (лат.) Цицерон. О природе богов I l, l.—202.

2 Положение о зависимости воли от разума подробно рассматривается Локком в «Опыте...», кн. II, гл. XXI, § 29.— 202.

3 Т. е. фрэнсиса Бэкона.— 203.

4 Данный латинский текст из «Нового органона» Ф. Бэкона Локк далее повторяет в собственном переводе на английский язык. Ср. перевод этого же текста на русский язык в издании: Бэкон Ф. Соч. В двух томах, т. 2. М., 1978, с. S.-203.

5 Об определенных идеях см. «Опыт...», «Письмо к читателю» и кн. II, гл. XXIX, § 13. О посредствующих идеях см. там же, кн. IV, гл. II, § 2.-204.

Ср.: «Опыт...», кн. IV, гл. III, § 27, где Локк отказывается говорить что-либо определенное о том, существуют ли ангелы и другие «высшие духи».— 805.

Речь идет о местности Гесем, в которой, согласно Ветхому завету, поселился Иаков со своим родом, когда пришел в Египет. См.: Быт. 46, 2S.-206.

8 Акапулько — город на тихоокеанском побережье Мексики; Манила — крупнейший город Филиппин.— 206.

9 1 Фее. 5, 21. -207.

10 Квартальные сессии — съезды мировых судей в Англии XVII в.— 208.

'1 Уайтхолл — как во времена Локка, так и сейчас название улицы в Лондоне, в районе Вестминстера, а также крупного государственного учреждения, расположенного на цеи.—208.

В здании Вестминстер-холла в Лондоне во времена Локка, как и в более позднее время, помещались судебные учреждения.—211.

\ Соотношение идей и слов Локк исследует в кн. III «Опыта...».— ==212

14 «Опыт...», кн. IV, гл. VII. -212.

15 См. там же, кн. I, гл. III, § 24; кн. IV, гл. XII, § 12 и 13.— 213.

16 См. подробнее § 7.—215.

17 Имеются в виду гугеноты. После отмены Нантского эдикта в 1685 г. они эмигрировали из Франции, в частности, в Англию и Голландию. Во время своего пребывания во Франции в 1675—1679 гг. Локк составил заметки о социально-политическом положении страны и жизни французских крестьян.—221.

18 Кн. Ill, гл. ЙЧ-ЧЪ.-222.

1 Кто вынес решенье, другой стороны не послушав, справедливым тот не был, хотя б оказалось оно справедливым (лат.). Вольная перефразировка из подражательной дидактической трагедии Луция Аннея Сенеки (4 г. до н. Э.—65 г. н. э.) «Медея».— 224.

20 См. § 12. -234.

Дела не хотят, чтоб управляли ими плохо... вещь не желает непонятой быть (лат.). Гораций. О поэтическом искусстве (Послания Пизонам). Ниже в тексте, в следующем абзаце, имеются в виду «Послания» Горация (I 1, 34). -239.

22 Глас народа — глас божий (лат.).—241.

23 См.: Откр. 13, 18.-241.

==525

24

См. § 13. -246.

25 Заголовок параграфа не соответствует его содержанию. Речь в нем идет о «поспешном суждении».— 246.

26 Что могут выдержать плечи и что не желают нести (лат.). Гораций. О поэтическом искусстве 39. Это буквальный перевод; в пер. М. Дмитриева: «Долго рассматривай, пробуй, как ношу, поднимут ли плечи».—^45.

27 См.: «Опыт...», кн. III, гл. Х.-249.

28 Термины схоластической метафизики, к которой Локк относился крайне отрицательно. О субстанциональных формах он высказывается также в «Опыте...», кн. III, гл. VI, § 24; в схоластике они понимались как активные духовные сущности, под действием которых пассивная материя производит различные частные субстанции. Интенциональные виды рассматривались как познавательные образы или подобия вещей, посредствующие между внешними вещами и воспринимающим умом; термин происходит от лат. intentio animi — устремление души.—250.

29 Ср. «Опыт...», кн. II, гл. XXIII, § 2; разбирая идею субстанции, Локк говорит, что это «что-то, не знаю что».— 250.

30 В десятитомном издании сочинений Локка (1823) : «...without known names to them» («...[не установив] для них определенных названий»). Перевод сделан по лондонскому изданию 1777 г., где дан вариант, более соответствующий общему смыслу фразы: «...with known names t them».—254.

31 См. об этом: «Опыт...», кн. IV, гл. XVI.— 257.

32 См. § И.-258.

33 Здесь начинается следующий, 35-й параграф. В оригинале указан только его номер, без названия, видимо, потому, что по своему содержанию он непосредственно продолжает предшествующий § 34. В настоящем издании, поскольку § 35 выделен, нумерация параграфов далее сдвигается соответственно на один номер.— 260.

34 Возможно, имеются в виду «Афоризмы» и «Косские прогнозы» Гиппократа (ок. 460—377 гг. до н. э.), знаменитого древнегреческого врача и теоретика медицины. В Англии времен Локка хорошо были известны собрания сочинений Гиппократа, изданные в Риме (1525) и Венеции (1526), соответственно на латинском и древнегреческом языках.—261.

Герой нравоучительной повести, появившейся в Западной Европе в начале XVI в. От богини Фортуны он получил чудесный кошелек, в котором всегда водились деньги.— 263.

36 Множатся силы в движенье (лат.). Вергилий. Энеида IV 175.— 264.

Они бросились в бой и победили, когда подумали, что побеждают (лат.). Тит Ливии. Римская история от основания города II 6О.—264.

38 Речь идет о гл. XXXIII. -267.

зэ См.: «Опыт...», кн. II, гл. IX, § S—10.—268.

40 Имеется в виду схоластическая система образования в современных Локку университетах.—273.

41 См. § 9. -274.

42 См. прим. 22 к кн. II «Опыта...».— 278.