Часть 2.

1. I

зная даже употребления огня, не курили. Таким же

образом некоторые ученые, даже среди теологов, но

сторонников Арминия 57, полагали, что богопознание имеет

своим источником очень древнюю и очень распространенную

традицию; и я лично готов думать, что обучение

утвердило и исправило это познание. Однако к этому

познанию может привести, по-видимому, одна природа

и без помощи наставления: чудеса вселенной заставили

людей думать о существовании некоторой высшей силы.

Наблюдали одного родившегося глухонемым ребенка,

который поклонялся полной Луне, и были найдены народы,

не знавшие иного культа, и другие народы, боявшиес

невидимых сил. Я согласен, дорогой Филалет, что это еще

не идея Божества, какой обладаем и какую требуем мы, но

даже и эта идея заключена в глубине наших душ, не

будучи, как мы это увидим, вложена в них извне. А вечные

законы Божий начертаны в них отчасти еще более четким

образом, своего рода инстинктом. Но все это практические

принципы, о которых мы будем еще иметь случай

поговорить. Надо признать, однако, что наша склонность

признавать идею Божества заложена в человеческой

природе. И если даже приписать первое наставление ей

откровению, то все же легкость, с какой люди принимали

это учение, объясняется естественной склонностью их душ.

Но мы покажем в дальнейшем 58, что полученное извне

наставление только возбуждает то, что заключается в нас.

Словом, я прихожу к выводу, что наличие довольно

общего согласия между людьми есть признак, но не

доказательство существования врожденного принципа;

точное же и окончательное обоснование этих принципов

заключается в доказательстве того, что их достоверность

основана лишь на том, что заключается в нас. А в ответ на

Ваше возражение против общепринятости двух великих,

наилучше установленных умозрительных принципов я скажу

Вам, что если бы они даже не были известны, то все же

они не перестали бы быть врожденными, ибо их

признают, едва лишь только о них услышат. Но я прибавлю

еще к этому, что по существу все знают их и что ежеминутно пользуются, например, принципом противоречия, не имея его в виду отчетливым образом. Не найдется такого

невежды, который в серьезном для него деле не был бы

возмущен поведением противоречащего себе лгуна. Таким

образом, этими принципами пользуются, не отдавая себе

в этом отчета. Это похоже на то, как в случае энтимем 59 мы

1,1

==77

оставляем в стороне не только в речи, но и в мысли

промежуточные звенья рассуждения, хотя пропущенные

предложения находятся потенциально в духе.

§5. Ф и л а л е т. То, что Вы говорите об этих

потенциальных знаниях и этих внутренних пропусках,

меня удивляет, так как утверждение, что в душе имеютс

запечатленные истины, которых она совершенно не

осознает, кажется мне настоящим противоречием.

Т е о ф и л. Если Вы держитесь этого предрассудка, то я не удивляюсь тому, что Вы отвергаете врожденные знания.

Но меня поражает, как Вам не пришло в голову, что

мы обладаем бесконечным множеством знаний, которые мы

не всегда осознаем, даже когда нуждаемся в них; память

хранит их, а воспоминание часто, но не всегда предоставляет их нам в случае нужды. Это имеет удачное название -"вспоминать" (subvenire) 60, так как воспоминании требует некоторой помощи. И действительно, если учесть все огромное количество наших знаний, то должно быть нечто побуждающее нас извлечь из них одно какое-нибудь предпочтительно перед другими, потому что невозможно думать отчетливым образом одновременно обо всем том, что мы знаем.

Ф и л а л е т. В этом, по-моему, Вы правы, и, высказав слишком общее утверждение, будто мы всегда осознаем все истины, заключенные в нашей душе, я выразился недостаточно осторожно. Но Вам будет несколько труднее ответить на то, что я сейчас скажу. Дело в следующем: если можно сказать о каком-нибудь отдельном предложении, что оно врожденное, то можно будет утверждать на том же основании, что все предложения, которые разумны и которые дух мог бы считать таковыми, уже заключены в душе.

Т е о ф и л. Я готов признать это относительно чистых идей, которые я противопоставляю призракам чувств, и относительно необходимых и рациональных истин.

которые я противопоставляю фактическим истинам. В этом

смысле следует сказать, что вся арифметика и вс

геометрия врождены и заключаются в нас потенциальным

образом, так что мы можем их найти, внимательно

рассматривая и упорядочивая то, что мы уже имеем в духе,

не пользуясь никакими истинами, полученными опытным

путем или переданными другими людьми, как это показал

Платон в одном диалоге, в котором Сократ приводит

ребенка к самым сложным истинам путем одних лишь

==78

вопросов, ничему его не поучая. Таким образом, эти науки

можно создать в своем кабинете даже с закрытыми глазами,

не учась ни у зрения, ни даже у осязания необходимым дл

этого истинам, хотя, правда, мы не оперировали бы идеями,

о которых идет речь, если бы никогда ничего не видели

и ничего не касались. Действительно, природа с удивительной предусмотрительностью устроила так, что мы не можем обладать абстрактными мыслями, не нуждающимися в чем-нибудь чувственном, хотя бы этим чувственным были бы

только знаки вроде букв и звуков, причем не существует

никакой необходимой связи между такими произвольными

знаками и этими мыслями. И если бы не требовалось этих

чувственных знаков, то не имела бы места та предустановленная гармония между душой и телом, о которой я еще буду иметь повод говорить с Вами более подробно. Но это не мешает духу извлекать необходимые истины из себ

самого. Насколько далеко может зайти дух без всякой

помощи, пользуясь чисто природной логикой и арифметикой,

показывает пример того шведского мальчика, который,

если я только правильно вспоминаю то, что мне рассказали,

опираясь на свою природную логику, производил моментально

в голове сложные выкладки, не зная обычного

способа счета и не умея даже читать и писать. Правда, он не мог выполнять обратных действий, таких, например, как

извлечение корней. Но это не значит, что он не мог бы

решить и их, пользуясь своими природными данными,

с помощью какой-нибудь новой догадки. Таким образом,

это доказывает только, что существуют различные степени

трудности осознания того, что заключается в нас.

Существуют врожденные принципы, общие всем и легкодоступные; существуют, далее, теоремы, которые мы тоже сразу открываем и из которых составляются естественные познания, более обширные у одного человека, чем у другого. Наконец, можно назвать врожденными в более

широком смысле слова, которого полезно придерживаться,

чтобы иметь более емкие и определенные понятия, все те

истины, которые можно извлечь из первичных врожденных

знаний так, как дух может, хотя это и не всегда легкое дело, извлечь из свои собственных глубин. Но если кто-нибудь захочет придать этим терминам другой смысл, то я не стану спорить о словах.

Ф и л а л е т. Я согласен с Вами, что можно иметь

в душе то, чего не сознаешь, так как не всегда вспоминаешь в известный момент все то, что знаешь, но все же этому

1.1

==79

нужно было некогда научиться и четко знать это. Таким

образом, если можно сказать, что некоторые вещи

находятся в душе, хотя душа их еще не узнала, то это

возможно лишь потому, что душа обладает способностью

узнать их.

Т е о ф и л. А почему это не могло бы иметь еще

и другой причины, например того, что душа может обладать

ими, в то время как мы не сознаем этого? Ведь если какое-нибудь приобретенное знание может быть скрыто, как Вы

это признаете, в душе памятью, то почему природа не могла

бы тоже скрыть в ней некоторое изначальное знание?

Неужели все то, что свойственно от природы некоторой

познающей себя субстанции, должно сразу познаватьс

актуальным образом? Неужели такая субстанция, как наша

душа, не может и не должна обладать некоторыми

свойствами и состояниями, которые невозможно охватить

все сразу и одновременно? Платоники полагали, что все

наши знания представляют собой воспоминания и что,

таким образом, те истины, которые принесла душа при

рождении человека и которые называются врожденными,

должны быть остатками некоторого прежнего четкого

знания. Но это мнение ни на чем не основано, и легко

показать, что душа должна была уже обладать врожденными

знаниями в предыдущем состоянии (если имело место

предсуществование), сколь бы отдаленным оно ни было,

точно так же как и в теперешнем состоянии. Следовательно,

эти знания должны были бы происходить тоже от

некоторого другого предыдущего состояния, в котором они

были бы наконец врожденными или по крайней мере заодно

сотворенными (concreees), либо пришлось бы идти таким

образом до бесконечности и признать существование

извечных душ, а это означало бы, что эти знания действительно врождены, так как они не имели бы никогда начала в душе. А если бы кто-нибудь сказал, что всякое предыдущее состояние получило нечто от другого, предшествовавшего ему состояния, чего оно не оставило последующим состояниям, то ему можно было бы ответить, что известные истины должны были бы быть несомненно присущими всем этим состояниям, и, таким образом, с какой бы стороны ни подойти, ясно всегда, что во всех состояниях души необходимые истины врождены и доказываются изнутри, гак как они не могут быть установлены путем опыта, подобно тому как устанавливают фактические истины.

И почему же невозможно обладать в душе ничем таким, чем

К оглавлению

==80

1.1

бы мы никогда не пользовались? Неужели обладать какой-нибудь вещью, не пользуясь ею, то же самое, что обладать

только способностью приобрести ее? Если бы это было так,

то мы обладали бы всегда лишь теми вещами, которыми мы

пользуемся; между тем известно: кроме способности

и объекта требуется часто некоторое предрасположение

к этой способности или к этому объекту либо к обоим, дл

того чтобы способность была применена к объекту.

Ф и л а л е т. Если рассуждать таким образом, то можно будет сказать, что в душе начертаны истины, которых

душа, однако, никогда не знала и даже никогда не узнает,

а это кажется мне странным.

Т е о ф и л. Я не вижу в этом ничего нелепого, хот

нельзя также утверждать, что существуют такие истины.

Когда наши души перейдут в другое состояние, в них

смогут проявиться вещи более возвышенные, чем те,

которые мы можем познать в теперешней жизни.

Ф и л а л е т. Но если предположить, что существуют

истины, которые могут быть запечатлены в разуме, в то

время как он их не сознает, то все же я не понимаю, каким

образом они могут отличаться в отношении своего

происхождения от истин, которые разум только способен

познать.

Т е о ф и л. Дух способен не только познать их, но

и найти их в себе, а если бы он обладал только простой

способностью получать знания или пассивной возможностью

(puissance) к этому, столь же неопределенной, как

и способность воска принимать фигуры и чистой доски

принимать буквы, то он не был бы - в противоположность

тому, что я только что показал, - источником необходимых

истин, так как чувства, бесспорно, недостаточны для того,

чтобы показать необходимость их; таким образом, дух

обладает предрасположением (как активным, так и пассивным) извлекать их из своих собственных недр, хотя чувства и необходимы для того, чтобы дать ему повод и обратить его внимание на это, направив скорее на одни истины, чем на другие. Вы видите, таким образом, милостивый государь, что лица, придерживающиеся другого взгляда, сами по себе очень почтенные, по-видимому, не поразмыслили достаточно над следствиями, вытекающими из различия между необходимыми, или вечными, истинами и истинами опытными, как я уже указал на это и как это показывает весь наш спор. Изначальное доказательство необходимых истин вытекает только из разума, а прочие истины получаютс

==81

только из опыта или чувственных наблюдений. Наш дух

способен познать и те и другие, но он есть источник первых, и, как бы многочисленны ни были частные опыты,

говорящие в пользу какой-нибудь всеобщей истины, в ней

нельзя навсегда убедиться при помощи индукции, не

познав ее необходимости при помощи разума.

Ф и л а л е т. Но если эти слова "находиться в разумен имеют какой-нибудь положительный смысл, то, не правда ли, они означают: быть осознанным и понятым разумом?

Т е о ф и л. Для нас они означают нечто совершенно

иное; достаточно, если то, что находится в разуме, может

быть в нем найдено и если источники или изначальные

доказательства истин, о которых идет речь, заключаютс

только в разуме. Что касается чувств, то они могут

подсказывать, оправдывать и подтверждать эти истины, но

не доказать их безупречную постоянную достоверность.

§ II. Ф и л а л е т. Однако все те, кто потрудятся поразмыслить несколько внимательнее над операциями

разума, найдут, что признание духом без усилий некоторых

истин зависит от способности человеческого духа.

Т е о ф и л. Отлично, но именно благодаря специфическому отношению человеческого духа к этим истинам применение названной способности становится по отношению к ним легким и естественным, и благодаря ему их

называют врожденными. Таким образом, это не просто

какая-то голая способность, заключающаяся в одной только

возможности понять их, - это предрасположение, задаток,

преформация, которая определяет нашу душу и благодар

которой эти истины могут быть извлечены из нее. Это

подобно разнице между фигурами, произвольно высекаемыми

из камня или мрамора, и фигурами, которые прожилками мрамора уже обозначены или предрасположены обозначиться, если ваятель воспользуется ими.

Ф и л а л е т. Но разве истины не следуют за идеями, из которых они вытекают? А идеи происходят из чувств.

Т е о ф и л. Интеллектуальные идеи, являющиес

источником необходимых истин, вовсе не происходят из

чувств, и Вы сами признаете, что существуют идеи.

которыми мы обязаны рефлексии духа, рефлектирующего

над самим собой. Впрочем, четкое познание истин

действительно следует (tempore vel natura) 62 за четким

* Здесь и далее в тексте пропущены номера параграфов, соответствующие параграфам "Опыта..." Локка, которые Лейбниц не комментировал

(прим. ред.).

==82

познанием идей, подобно тому как природа истин зависит

от природы идей, до того как четко образуют те и другие;

истины же, в которые входят идеи, происходящие от

чувств, зависят, по крайней мере частично, от чувств. Но

идеи, происходящие от чувств, неотчетливы, и зависящие

от них истины тоже неотчетливы, по крайней мере

частично; между тем интеллектуальные идеи и зависящие

от них истины отчетливы, и ни те, ни другие не коренятс

в чувствах, хотя действительно без участия чувств мы

никогда бы не думали о них.

Ф и л а л е т. Но, согласно Вам, числа суть интеллектуальные идеи, а между тем трудность здесь зависит от четкого образования идей. Так, например, человек знает, что 18 и 19 равны 37, столь же достоверно, как он знает, что 1 и 2 равны 3; однако ребенок узнает второе положение скорее первого, так как идеи он образует не так скоро, как слова.

Т е о ф и л. Я могу согласиться с Вами, что часто

трудность при четком образовании истин зависит от

трудности при четком образовании идей. Однако я думаю,

что в приведенном Вами примере приходится пользоватьс

уже образованными идеями. Те, кто научились считать до

10 и узнали способ продвигаться далее путем известного

повторения десятков, без труда понимают, что такое 18, 19, 37, т. е. 1, 2 или 3 раза 10 вместе с 8, или 9, или 7; но, чтобы вывести отсюда, что 18 + 19 дает 37, требуется большее внимание, чем для того, чтобы узнать, что 2+1 будет 3, что по существу является просто определением числа 3.

§ 18. Ф и л а л е т. Не только числа или идеи,

называемые Вами интеллектуальными, обладают привилегией

доставлять положения, с которыми мы беспрекословно

соглашаемся, лишь только их услышим. Подобные

положения встречаются в физике и во всех прочих науках,

и сами чувства доставляют их нам. Так, например,

положение: "Два тела не могут находиться одновременно

в одном и том же месте" - является истиной столь же

убедительной, как и нижеследующие утверждения:

"Невозможно, чтобы одна и та же вещь в одно и то же врем

была и не была"; "Белое не есть красное"; "Квадрат не есть круг"; "Желтый цвет не есть сладость".

Т е о ф и л. Между этими положениями существует

разница. Первое, утверждающее непроницаемость тел,

нуждается в доказательстве. Действительно, все те, кто

признает, подобно перипатетикам и покойному шевалье

==83

Дигби 63, сгущения и разрежения в буквальном смысле

слова, отвергают его; я уже не говорю о христианах,

большинство которых принимает обратное, а именно что

проницаемость протяженного возможна для Бога. Остальные

же положения представляют собой тождества, или

нечто подобное, а тождества, или непосредственные

положения, не нуждаются в доказательствах. Что касаетс

положений, относящихся к чувствам, вроде того что

желтый цвет не есть сладость, то они представляют лишь

приложения общего принципа тождества к частным

случаям.

Ф и л а л е т. Всякое положение, состоящее из двух

различных идей, из которых одна является отрицанием

другой, например что квадрат не есть круг, что быть

желтым - это не то же что быть сладким, будет принято

столь же беспрекословно, лишь только поймут его

термины, как и то общее правило, что невозможно, чтобы

какая-нибудь вещь в одно и то же время была и не была.

Т е о ф и л. Объясняется это тем, что одно из них

(а именно общее положение) есть принцип, а другое

(отрицание идеи, противоположной другой идее) приложение

его.

Ф и л а л е т. Мне кажется, скорее, что общее положение зависит от этого отрицания, являющегося основанием его, и что легче понять, что "то, что тождественно, но различно", чем общее положение, отвергающее противоречия.

Но в таком случае придется принять за врожденные

истины бесчисленное множество положений этого рода.

отрицающих идею, противоположную другой, не говор

уже об иных истинах. Если прибавить к этому, что какое-нибудь положение может быть признано врожденным лишь

в том случае, если составляющие его идеи тоже врождены,

то придется предположить, что все наши идеи цветов,

звуков, вкусов, фигур и т. д. врождены.

Т е о ф и л. Для меня не ясно, почему положение: "То, что тождественно, не различно" - является источником принципа противоречия и более понятно, чем он сам. Мне кажется, что "А не есть В" более свободное утверждение, чем "А не есть не-А". Ведь причина, мешающая А быть В, заключается в том, что В содержит в себе не-А. Впрочем, положение "Сладкое не есть горькое" не врожденное, если придерживаться того значения, которое мы придали термину "врожденная истина", так как ощущения сладкого и горького даются нам внешними чувствами. Таким

==84

1,1

образом, это смешанное заключение (hybrida conclusio),

в котором аксиома применяется к некоторой чувственной

истине. Что же касается положения "Квадрат не есть

круг", то можно сказать, что оно врожденное, так как,

оперируя им, мы подводим или прилагаем принцип

противоречия к тому, что нам доставляет сам разум, лишь

только мы осознаем, что эти две врожденные идеи

заключают в себе несовместимые понятия 64.

§ 19. Ф и л а л е т. Утверждая, что самоочевидные

частные положения, истину которых признают, лишь

только их услышат (как, например, что зеленое не есть

красное), принимаются в качестве следствий других, более

общих положении, признаваемых врожденными принципами,

Вы, кажется мне, не обращаете внимания на то, что эти

частные положения принимаются как бесспорные истины

людьми, не имеющими никакого понятия об этих более

общих принципах.

Т е о ф и л. Я уже выше ответил на это. Мы

основываемся на этих общих принципах, подобно тому как

основываемся на пропускаемых больших посылках, когда

рассуждаем путем энтимем; в самом деле, хотя очень часто

мы не думаем отчетливо о том, что мы делаем, когда

рассуждаем, подобно тому как мы не думаем о том, что мы

делаем, когда ходим и прыгаем, но сила заключения всегда

состоит частично в том, что мы пропускаем, и не имеет

другого источника, как в этом можно убедиться при

проверке.

§ 20. Ф и л а л е т. Но общие и абстрактные идеи,

кажется, более чужды нашему духу, чем частные поняти

и истины; следовательно, эти частные истины более

свойственны духу, чем принцип противоречия, приложением

которого они, по-вашему, являются.

Т е о ф и л. Мы действительно начинаем раньше

осознавать частные истины, подобно тому как мы начинаем

с истин более сложных и более громоздких (grossieres), но, несмотря на это, порядок природы не начинается с более простого, и основанием более частных истин служат

истины более общие, примерами которых они являются.

Когда же мы хотим рассмотреть то, что заключается в нас

потенциально и до всякого осознания, то правильно

начинать с самого простого. Ведь общие принципы входят

в наши мысли, душу и связь которых они составляют. Они

необходимы для них, подобно тому как для ходьбы

необходимы мышцы и сухожилия, хотя мы об этом и не

1,1

==85

думаем. Дух ежеминутно опирается на эти принципы, но

ему нелегко вскрыть их и представить себе отчетливо

и порознь, так как это требует с его стороны большого

внимания к тому, что он делает, - внимания, которым не

обладает большинство людей, мало привыкших к размышлению.

Разве китайцы не обладают, подобно нам, членораздельными звуками? Однако, привыкнув к другому способу письма, они еще не додумались до того, чтобы составить себе алфавит этих звуков. Так и мы обладаем множеством вещей, не зная этого.

§ 21 65. Ф и л а л е т. Если дух так быстро признает

некоторые истины, то не объясняется ли это скорее тем, что он считается с природой вещей, не позволяющих ему

судить иначе, а вовсе не с тем, будто эти положения от

природы запечатлены в нашем духе?

Т е о ф и л. Верно и то и другое. Природа вещей

и природа духа действуют здесь заодно. А так как Вы

противопоставляете понимание (consideration) вещи осознанию того, что запечатлено в духе, то само это

возражение, милостивый государь, показывает, что лица,

взгляды которых Вы защищаете, понимают под врожденными

истинами лишь то, что мы признаем естественным

образом, как бы в силу инстинкта, имея об этом лишь

неотчетливое знание. Истины такого рода действительно

существуют, и мы будем иметь еще случай говорить о них;

но то, что называют естественным светом (lumiere

naturelle), предполагает отчетливое знание, и очень часто

понимание природы вещей есть не что иное, как знание

природы нашего духа и этих врожденных идей, которых нет

нужды искать вне нас. Таким образом, я называю

врожденными истины, нуждающиеся для своей проверки

только в этом понимании. Я уже ответил в § 5 на сделанное

в § 22 возражение, согласно которому утверждение, что

врожденные понятия заключены в скрытом виде в духе.

означает только то, что он обладает способностью познать

их, показав, что помимо этого он обладает способностью

найти их в себе и предрасположением принять их, когда он

правильно думает о них.

§ 23. Ф и л а л е т. Таким образом, по Вашему мнению

те, кому впервые предлагают эти общие принципы, не

узнают ничего такого, что было бы для них совершенно

ново. Но ведь ясно, что они узнают сперва имена (noms),

а затем истины и даже идеи, от которых зависят эти

истины.

==86

1,1

Т е о ф и л. Речь идет здесь вовсе не о словах, которые в известной мере произвольны, между тем как идеи

и истины даются природой. Что же касается этих идей

и истин, то Вы нам приписываете теорию, которая нам

совершенно чужда, так как я согласен с тем, что мы узнаем

врожденные идеи и истины, либо обращаясь к их

источнику, либо проверяя их с помощью опыта. Таким

образом, я не делаю того предположения, о котором Вы говорите, т. е. что мы не узнаем ничего нового, когда впервые слышим эти общие принципы. Я не могу признать также, будто все то, что мы узнаем, не врождено. Истины о числах находятся в нас, и тем не менее мы узнаем их, либо

извлекая эти истины из их источника, когда мы узнаем их

путем рационального доказательства (что показывает, что

они врождены), либо убеждаясь в них на примерах, как

поступают обыкновенные вычислители, которые, не зна

логических доводов, обучаются своим правилам лишь через

традицию. В лучшем случае, прежде чем обучать им, они

проверят их на опыте, проводимом ими в той мере, в какой

они считают это нужным. Бывает иногда даже, что какой-нибудь очень искусный математик, не зная источника

открытия другого ученого, вынужден для проверки его

довольствоваться этим методом индукции. Так поступил

один знаменитый ученый в Париже, когда я жил там,

который подверг довольно основательной проверке мой

арифметический тетрагонизм, сравнивая его с лудольфовыми

числами 66 и надеясь найти здесь какую-нибудь ошибку.

Этот ученый имел право сомневаться в его правильности до

тех пор, пока ему не сообщили доказательства, избавившего

вас от таких проверок, которые можно продолжать без

конца, не достигая этим никогда полной достоверности.

Это, т. е. несовершенство индукции, можно также проверить

на взятых из опыта примерах. Действительно,

существуют ряды, в которых приходится идти очень далеко,

пока заметишь присущие им изменения и законы.

Ф и л а л е т. Но разве невозможно, чтобы не только

термины и слова, которыми мы пользуемся, но и идеи

получались нами извне?

Т е о ф и л. Для этого нужно было бы, чтобы мы сами

оказались вне себя, так как интеллектуальные идеи или

идеи рефлексии почерпнуты из нашего духа. И я хотел бы

Узнать, каким образом у нас могла бы быть идея бытия,

если бы нам самим не было присуще бытие и мы не

находили бы, таким образом, бытия в нас самих.

1.1

==87

Ф и л а л е т. Но что скажете Вы, милостивый государь, о следующем вызове, сделанном одним из моих друзей? Если, сказал он, кто-нибудь знает положение, идеи которого врождены, то пусть он мне его назовет, он

доставит мне этим величайшее удовольствие.

Т е о ф и л. Я назвал бы ему арифметические и геометрические положения, которые все таковы; а среди

необходимых истин вовсе нет других.

§ 25. Ф и л а л е т. Это покажется очень многим

странным. Неужели можно утверждать, что самые сложные

и глубокие науки врождены?

Т е о ф и л. Их актуальное знание не врождено, но

врождено то, что можно назвать потенциальным (virtuelle)

знанием, подобно тому как фигура, намеченная прожилками

мрамора, заключается в мраморе до того, как их

открывают при обработке его.

Ф и л а л е т. Но разве возможно, чтобы дети, приобретая получаемые извне понятия и соглашаясь с ними,

совершенно не обладали знанием тех понятий, которые по

Вашему предположению, врождены им и составляют как

бы часть их духа, где они, как говорят, запечатлены

неизгладимыми знаками, образуя его основу? Если бы это

было так, то природа потрудилась бы даром или во всяком

случае она плохо начертала бы эти знаки, ибо они не могут

быть замечены глазами, отлично видящими другие вещи.

Т е о ф и л. Сознание того, что заключено в нас, зависит от внимания и порядка. Однако для детей не только

возможно, но и естественно, что они обращают больше

внимания на чувственные понятия, так как внимание

управляется потребностью. Однако факты показывают

в дальнейшем, что природа потрудилась недаром, запечатлев

в нас врожденные познания, так как без них

никакими средствами невозможно было бы приобрести

актуальное знание необходимых истин в науках, основанных

на логических доказательствах, и понять основани

фактов, и мы ничем не превосходили бы животных.

§ 26. Ф и л а л е т. Если существуют врожденные

истины, то не следует ли отсюда, что существуют врожденные мысли?

Т е о ф и л. Нисколько, так как мысли - это действия, а знания или истины, поскольку они находятся в нас, даже когда мы не думаем о них, - это склонности или предрасположения, и мы знаем множество вещей, о которых мы вовсе не думаем.

==88

1,1

Ф и л а л е т. Очень трудно представить себе, что какая-нибудь истина находится в духе, если дух никогда не думал об этой истине.

Т е о ф и л. Это все равно что сказать, будто трудно

представить себе, что в мраморе имеются прожилки, до тех

пор пока их не открыли. Кроме того, это возражение,

кажется, очень похоже на petitio principii 67. Все те, кто допускают врожденные истины, не основываясь при этом

на платоновском учении о воспоминании, допускают такие

истины, о которых мы еще не думали. Затем это рассуждение

доказывает слишком много, так как если истины - это

мысли, то мы оказываемся лишенными не только тех истин,

о которых мы никогда не думали, но также и тех, о которых

мы думали раньше и о которых теперь перестали думать;

если же истины не мысли, а естественные или приобретенные

склонности и предрасположения, то ничто не

мешает тому, чтобы в нас были такие истины, о которых мы

никогда не думали и никогда не будем думать.

§ 27. Ф и л а л е т. Если бы общие принципы были

врожденными, то они должны были бы обнаруживатьс

особенно ярко у некоторых лиц, у которых, однако, мы не

замечаем и следа их. Я имею в виду детей, идиотов

и дикарей, так как из всех людей у них дух менее всего

испорчен и извращен привычкой и влиянием чужих

взглядов.

Т е о ф и л. Я думаю, что в данном случае следует

рассуждать совершенно иначе. Врожденные принципы

обнаруживаются лишь благодаря уделяемому им вниманию,

но названные Вами лица не обладают им, либо же оно

у них направлено на совсем другие вещи. Они думают

почти исключительно о телесных потребностях; чистые же

и отвлеченные мысли являются - и это вполне разумно плодом более благородных забот. У детей и дикарей дух действительно менее испорчен привычками, но он у них также менее развит обучением, порождающим внимание. Было бы очень несправедливо, чтобы свет наиболее важных истин

сиял особенно ярко в душах людей, которые заслуживают

этого менее всего и которые погружены в глубокий мрак.

Я не хотел бы, чтобы оказывали столько почета невежеству и варварству, когда обладают такой силой ума и знаниями, как Вы, Филалет, или как наш превосходный автор 68: это значило бы унижать дары Божий. Могут сказать, что, чем мы невежественнее, тем более мы приближаемся к обладанию преимуществами мраморной глыбы или куска дерева,

1,1

==89

которые не способны ошибаться и непогрешимы. Но

к сожалению, мы приближаемся к ним не в этом отношении,

и, пока мы способны к познанию, мы грешим, если

пренебрегаем приобретением его, и мы будем ошибатьс

тем легче, чем менее будем обучаться.

Глава II

О ТОМ, ЧТО НЕ СУЩЕСТВУЕТ ВРОЖДЕННЫХ

ПРАКТИЧЕСКИХ ПРИНЦИПОВ

§ 1. Ф и л а л е т. Мораль - наука, основанная на

логических доказательствах, однако в ней нет вовсе

врожденных принципов, и было бы. очень трудно создать

такое правило нравственности, которое можно было бы

принять с таким же единодушием и с такой же быстротой,

как положение "То, что есть, есть".

Т е о ф и л. Абсолютно невозможно, чтобы существовали рациональные истины, столь же очевидные, как

тождественные или непосредственные положения. И хот

можно с полным правом утверждать, что мораль обладает

недоказуемыми принципами и что один из первых

и наиболее практических принципов заключается в том,

чтобы искать радости и избегать печали, но к этому следует прибавить, что это не истина, известная нам чисто

рациональным путем, ибо она основана на внутреннем

опыте или на неотчетливых знаниях, так как мы не знаем,

что такое радость и печаль.

Ф и л а л е т. В практических истинах можно убедитьс

лишь путем размышлений, рассуждений и известного

умственного напряжения.

Т е о ф и л. Если бы это даже было так, то это нисколько не мешало бы им быть врожденными. Однако названный мною принцип нравственности, кажется, другого рода; он известен не благодаря разуму, а благодаря, так сказать, инстинкту. Это врожденный принцип, но он не составляет части природного ума (lumiere naturelle), так как мы не познаем его достаточно ясно. Однако если принять этот принцип, то из него можно извлечь научные выводы, и я весьма охотно приветствую то, что Вы только что сказали, назвав мораль наукой, основанной на логических доказательствах. Она действительно содержит столь очевидные истины, что даже разбойники, пираты и бандиты вынуждены соблюдать их между собой.

К оглавлению

==90

§ 2. Ф и л а л е т. Но бандиты соблюдают между собой

правила справедливости, не считая их вовсе врожденными

принципами.

Т е о ф и л. Ну и что же? Разве мир интересуется этими теоретическими вопросами?

Ф и л а л е т. Они соблюдают принципы справедливости

как правила поведения, руководство которыми абсолютно

необходимо для сохранения их общества.

Т е о ф и л. Отлично. Но ничего лучшего нельзя сказать по отношению к людям вообще. Эти законы запечатлены в душе именно таким образом, т. е. как следствия заботы о нашем самосохранении и о нашем истинном благе. Разве истины должны заключаться в нашем разуме независимо друг от друга, подобно эдиктам претора на его доске?

Я оставляю пока в стороне тот инстинкт, который

побуждает человека любить людей и о котором я вскоре

буду говорить; теперь же я хочу говорить лишь об истинах,

поскольку они познаются разумом. Я признаю также, что

некоторые правила справедливости могут быть доказаны во

всем своем объеме и совершенстве лишь при допущении

бытия божия и бессмертия души; а те, к которым нас не

толкает инстинкт человечности, запечатлены в душе лишь

так, как другие производные истины. Однако те, кто

основывают справедливость лишь на нуждах земной жизни

и на потребностях ее, а не на удовольствии, которое они

должны были бы получить от нее самой и которое являетс

одним из величайших удовольствий, поскольку Бог

представляет его основу, те несколько похожи на общество

бандитов. Sit spes fallendi, miscebunt sacra profanis 69.

§ 3. Ф и л а л е т. Я согласен с Вами, что природа

вложила во всех людей желание быть счастливыми

и глубокую антипатию к несчастью. Это подлинно

врожденные практические принципы, оказывающие в соответствии с назначением всякого практического принципа

постоянное влияние на все наши поступки. Но это

склонность души к благу, а не некая запечатленна

в нашем разуме истина 70.

Т е о ф и л. Я восхищен, милостивый государь, что Вы

в действительности признаете, как я это скоро покажу,

врожденные истины. Этот принцип довольно сходен с тем,

на который я только что указал и который побуждает нас

искать радости и избегать печали. Действительно, счастье

не что иное, как длительная радость. Однако наши

склонности направляют нас не к счастью как таковому,

1, II

==91

а к радости, т. е. к настоящему; только под влиянием

разума мы устремляемся к будущему и длительному. Но

склонность, сформулированная (exprime) разумом, превращается в заповедь (precepte) или практическую истину, и если склонность врождена, то врождена и истина, так как в душе нет ничего, что не формулировалось бы разумом, правда, не всегда в виде актуального отчетливого

понимания, как я это показал достаточно обстоятельно.

Инстинкты тоже не всегда имеют практический характер;

существуют инстинкты, заключающие в себе теоретические

истины, и таковы внутренние принципы наук и логического

мышления, когда, не зная их оснований, мы пользуемс

ими в силу природного инстинкта. И в этом смысле Вы не

можете отказаться признать врожденные принципы, хот

бы Вы отрицали, что производные истины врождены. Но

после данного мной объяснения того, что я называю

врожденным, это было бы спором о словах. И если кто-нибудь захочет называть так лишь истины, которые мы

получаем сначала благодаря инстинкту, то я не стану с ним

спорить.

Ф и л а л е т. Отлично. Но если бы в нашей душе

имелись некие знаки, запечатленные в ней от природы

и являющиеся принципами познания, то мы могли бы

осознать их, лишь если бы они действовали в нас, подобно

тому как мы ощущаем влияние обоих принципов,

постоянно действующих в нас, а именно желания быть

счастливыми и боязни быть несчастными.

Т е о ф и л. Существуют принципы познания, оказывающие такое же постоянное влияние на наши рассуждения, какое оказывают практические принципы на наши желания; так, например, все пользуются, не сознавая этого, правилами умозаключения в силу некоей природной

логики.

§ 4. Ф и л а л е т. Правила нравственности нуждаютс

в доказательстве, следовательно, они не врождены:

в качестве примера можно привести правило, служащее

источником социальных добродетелей: делайте другим

лишь то, что Вы хотели бы, чтобы делали Вам самим.

Т е о ф и л. Вы все время повторяете то возражение,

которое я уже опроверг. Я согласен, милостивый государь,

что существуют правила нравственности, не являющиес

врожденными принципами, но это не значит, что они не

врожденные истины, так как производная истина являетс

врожденной, если мы можем извлечь ее из нашего духа. Но

==92

существуют врожденные истины, которые мы находим

в себе двояким образом: с помощью ума (lumiere)

и с помощью инстинкта. Названные мною только что

истины доказываются с помощью наших идей, т. е. с помощью

природного ума. Но существуют выводы из

природного ума, являющиеся принципами по отношению

к инстинкту. Так, мы склонны к актам человеколюби

благодаря инстинкту, ибо это нам нравится, и благодар

разуму, ибо это справедливо. Следовательно, в нас имеютс

инстинктивные истины, являющиеся врожденными принципами,

которые мы чувствуем и признаем, даже если мы

не имеем доказательства их - доказательства, получаемого,

однако, когда мы принимаемся за объяснение этого

инстинкта. Так, мы пользуемся законами умозаключени

в силу какого-то неотчетливого и как бы инстинктивного

познания, но логики выясняют их основания, подобно тому

как и математики выясняют то, что мы делаем при ходьбе

и прыганье, не думая об этом. Что касается правила,

требующего делать другим лишь то, что мы хотели бы,

чтобы они делали нам, то оно нуждается не только

в доказательстве, но и в разъяснении. Если бы это зависело от нас, то мы хотели бы от других излишнего; значит ли это, что мы должны делать излишнее и другим? Мне скажут, что здесь имеют в виду только справедливую волю. Но это значит, что данное правило не только не может служить мерилом, а, наоборот, нуждается в таковом. Подлинный смысл этого правила заключается в том, что для вынесения справедливого суждения надо стать на точку зрения другого человека.

§ 9. Ф и л а л е т. Часто совершают дурные поступки

без всяких угрызений совести; так, например, при взятии

города штурмом солдаты совершают без всяких колебаний

самые дурные поступки; некоторые цивилизованные

народы оставляли на произвол судьбы своих детей;

некоторые карибские племена 71 оскопляют своих детей,

чтобы откармливать и поедать их. Гарсилассо де ла Вега 7

сообщает, что некоторые перуанские народы захватывали

в плен женщин, чтобы сделать из них своих наложниц,

и кормили детей до 13 лет, после чего их съедали, поступая таким же образом с их матерями, как только они

переставали рожать детей. В "Путешествии" Баумгартена

сообщается, что в Египте был один дервиш, считавшийс

святым, ео quod поп foeminarum unquam esset ас puerorum,

sed tantum asellarum concubitor atque mularum 73.

1,11

==93

Т е о ф и л. Наука о нравственности (кроме инстинктов вроде того, который побуждает нас искать радости ,и избегать печали) врождена таким же образом, как и арифметика, поскольку она тоже зависит от доказательств, доставляемых разумом (la lumiere interne). А так как доказательства не бросаются сразу в глаза, то не удивительно, что люди не всегда и не сразу сознают все то, чем они обладают внутри себя, и не прочитывают

с достаточной быстротой естественного закона, начертанного, согласно апостолу Павлу 74, Богом в их духе. Однако так как нравственность важнее арифметики, то Бог наделил человека инстинктами, под влиянием которых последний повинуется сразу и без размышлении требованиям разума.

Таким же образом мы ходим согласно законам механики, не думая об этих законах, и точно так же мы едим не только потому, что это нам необходимо, но еще более потому, что это доставляет нам удовольствие. Но эти инстинкты не определяют наших поступков непреодолимым образом. Мы сопротивляемся им с помощью страстей, мы затемняем их с помощью предрассудков и извращаем их с помощью привычек противоположного характера. Однако чаще всего мы признаем эти инстинкты совести и даже следуем им, если только не берут верх более сильные впечатления.

Наиболее многочисленная и здоровая часть человеческого рода подчиняется им. Жители Востока и греки или римляне, Библия и Коран единодушны в этом; магометанская полиция обычно наказывает за поступки вроде тех, о которых упоминает Баумгартен, и нужно быть столь же одичалым, как американские дикари, которые по своей

жестокости превосходят даже зверей, чтобы одобрять их

обычаи. Однако эти самые дикари в других случаях отлично

понимают, что такое справедливость, и хотя нет, быть

может, такого дурного обычая, который не одобрялся бы

где-нибудь в известных случаях, однако мало таких

обычаев, которые не осуждались бы в большинстве случаев

большинством людей. Это не случайно, и так как это

произошло не под влиянием одного только размышления,

то должно объясняться отчасти природными инстинктами.

К этому присоединились обычай, традиция, воспитание, но

природное влечение есть причина того, что обычаи чаще

всего склонялся на сторону этих обязанностей. Точно так

же природное влечение является причиной возникновени

традиции, признающей бытие Божие. Но природа наделила

человека и даже большинство животных привязанностью

==94

и кротостью по отношению к себе подобным. Даже тигр

parcit cognatis maculis75; отсюда афоризм римского

юриста: "Quia inter omnes homines natura cognationem

constituit, inde hominem homini insidiari nefas esse" 76.

Исключение составляют разве только пауки, пожирающие

друг друга причем дело доходит до того, что самка

пожирает самца после совокупления с ним. Кроме этого

общего социального инстинкта, который у человека можно

назвать человеколюбием, существуют другие, более частные,

как, например, тяготение самца к самке, любовь

отцов и матерей к их детям, которую греки называли

, и другие аналогичные склонности, составляющие

то естественное право или, вернее, подобие права,

которому, согласно римским юристам, природа научила

животных. Но у человека, в частности, встречаетс

известная забота о достоинстве и приличиях, побуждающа

нас скрывать вещи, унижающие нас, щадить стыдливость,

питать отвращение к кровосмешению, хоронить трупы,

никоим образом не есть людей и живых животных. Мы

заботимся, далее, о своей репутации даже более, чем это

необходимо для жизни; мы испытываем угрызения совести

и переживаем те laniatus et ictus, те муки и терзания,

о которых пишет вслед за Платоном Тацит 77, не говоря уже

о страхе перед будущим и перед высшей силой, возникающем

тоже довольно естественным образом. Во всем этом

есть нечто реальное, но в сущности эти естественные

впечатления, каковы бы они ни были, являются только

помощниками разума и знаками подаваемых природой

советов. Ведь здесь имеют большое значение обычай,

воспитание, традиция, разум, но человеческая природа

также играет здесь свою роль. Правда, без содействи

разума этих элементов было бы недостаточно для того,

чтобы придать нравственности полную достоверность.

Наконец, неужели станут отрицать то, что человек

стремится по природе, например, избегать всякой гадости,

под тем предлогом, что встречаются люди, любящие

сквернословить, что имеются даже люди, которые вынуждены

по своей профессии иметь дело с испражнениями,

и что в Бутане есть народы, у которых царские испражнени

считаются чем-то ароматным. Я думаю, милостивый

государь, что по существу Вы согласны со мной относительно этих природных инстинктов, влекущих нас к добродетелям, хотя Вы, быть может, скажете, как Вы это сказали относительно инстинкта, влекущего нас к радости и

1,11

==95

счастью, что эти впечатления не представляют врожденных

истин. Но я уже на это ответил, что всякое чувство есть

восприятие некоторой истины и что естественное чувство

есть восприятие некоторой врожденной истины, хотя очень

часто такой же неотчетливой, как и опыт внешних чувств.

Таким образом, врожденные истины можно отличать от

природного ума (заключающего в себе лишь то, что

познаваемо отчетливым образом), подобно тому как следует

отличать род от содержащегося в нем вида, так как

врожденные истины заключают в себе как инстинкты, так

и природный ум 78.

§ 11. Ф и л а л е т. Человек, который знал бы естественные границы справедливого и несправедливого, но

тем не менее нарушал бы их, должен был бы считатьс

отъявленным врагом спокойствия и счастья общества,

членом которого он является. Но люди ежеминутно

нарушают их, значит, они не знают их.

Т е о ф и л. Говорить так - значит подходить к вещам

слишком теоретически. Мы ежедневно наблюдаем, что

люди поступают вразрез со своими знаниями, скрывая их

от себя самих, когда, следуя своим страстям, они

направляют свои помыслы в другую сторону. Если бы это

было не так, то люди не ели бы и не пили бы того, что, как они знают, должно повредить их здоровью и даже повлечь за собой их смерть; они не пренебрегали бы своими делами; они не делали бы того, что делали в известных отношениях целые народы. Будущее и логические рассуждения редко оказывают на нас такое же действие, как настоящее

и чувства. Это отлично знал тот итальянец, который, будучи приговорен к пытке, твердо решил все время думать

о виселице во время мучений, чтобы выдержать их; иногда

слышно было, как он говорил: "Io ti vedo" 79; он рассказал об этом впоследствии, выйдя на волю. Если не принять твердого решения иметь в виду истинное благо или

истинное зло, чтобы следовать им или избегать их, то

поддаешься увлечению, и с самыми настоятельными

потребностями земной жизни происходит то, что происходит

по отношению к раю и аду даже у самых верующих

людей.

Cantanlur haec, laudantur haec,

Dicuntur, audiuntur.

Scribuntur haec, leguntur haec,

Et lecta negliguntur 80.

==96

1,11

Ф и л а л е т. Всякий принцип, который считаетс

врожденным, должен признаваться справедливым и вы

годным.

Т е о ф и л. Вы все возвращаетесь к неоднократно уже

опровергнутому мною предположению, будто всяка

врожденная истина всегда и всем известна.

§ 12. Ф и л а л е т. Но публичное разрешение нарушать закон доказывает, что закон этот не врожден. Так, например, закон любить и сберегать своих детей нарушался древними, когда они бросали их на произвол судьбы.

Т е о ф и л. Если даже допустить наличие такого

нарушения закона, то отсюда следует только, что

поступающие так люди неправильно прочли письмена

природы, начертанные в наших душах, но иногда сильно

затуманенные нашими страстями; кроме того, чтобы

безусловно убедиться в необходимости обязанностей,

следует рассмотреть доказательство их, что является делом

далеко не обычным. Если бы геометрия так же противоречила

нашим страстям и нашим интересам, как нравственность,

то мы бы так же спорили против нее

и нарушали ее вопреки всем доказательствам Евклида

и Архимеда, которые мы называли бы тогда бреднями

и считали бы полными ошибок. Иосиф Скалигер , Гоббс

и другие авторы, выступавшие против Евклида и Архимеда,

не были бы так одиноки в этом отношении. Только

жажда славы, которую эти авторы рассчитывали удовлетворить решением проблемы квадратуры круга и других

трудных задач, могла ослепить до такой степени столь

выдающихся людей. А если бы другие люди имели тот же

самый интерес, то они поступили бы таким же образом.

Ф и л а л е т. Всякая обязанность предполагает идею

закона, а закон немыслим без предписавшего его

законодателя или без наград и наказаний 82.

Т е о ф и л. Могут быть естественные награды и наказания без законодателя; так, например, невоздержанность наказывается болезнями. Однако так как она не всем вредит сразу, то, признаюсь, нет такой заповеди, которой мы безусловно подчинялись бы, если бы не существовало Бога, не оставляющего никакого преступления без наказания и никакого хорошего поступка без награды.

Ф и л а л е т. Следовательно, идеи Бога и загробной

жизни тоже врождены?

Т е о ф и л. Я признаю это в указанном мной выше

смысле.

Лейбниц. Т. 2

==97

Ф и л а л е т. Но идеи эти не только не запечатлены от природы в уме всех людей, а, наоборот, не представляются достаточно ясно и отчетливо даже уму многих ученых, специальностью которых является точное исследование вещей. Тем более они не могут быть известны всем людям.

Т е о ф и л. Вы опять возвращаетесь к тому предположению, будто то, что не известно, не врождено, предположению, неоднократно мною опровергнутому.

Врожденное еще не значит сразу ясно и отчетливо

познанное; чтобы осознать его, нужно часто много

внимания и методичности; ученые люди не всегда

обнаруживают эти качества, а тем менее обнаруживают их

все прочие люди.

§ 13. Ф и л а л е т. Но если люди могут не знать или

сомневаться в том, что врождено, то напрасно говорить нам

о врожденных принципах и пытаться доказать их

необходимость; принципы эти не только не помогут нам

убедиться в истине и достоверности вещей, как нас в этом

уверяют, но, наоборот, мы окажемся с этими принципами

в том же состоянии неуверенности, что и без них.

Т е о ф и л. Нельзя сомневаться во всех врожденных

принципах. Вы сами это признали по отношению

к тождественным предложениям или принципу противоречия,

согласившись, что существуют бесспорные принципы,

хотя Вы признали их тогда врожденными. Но отсюда не

следует, что все то, что врождено и связано необходимым

образом с этими врожденными принципами, обладает

также сразу несомненной очевидностью.

Ф и л а л е т. Никто, насколько я знаю, не взял еще на себя задачу составить точный каталог этих принципов.

Т е о ф и л. Но разве до сих пор кто-либо составил

полный и точный каталог геометрических аксиом?

§ 15. Ф и л а л е т. Лорд Герберт 83 желал перечислить некоторые из этих принципов и свел их к следующим:

1. Существует высший Бог. 2. Ему следует поклоняться.

3. Добродетель вместе с благочестием есть лучшая форма

богопочитания. 4. Следует раскаиваться в своих грехах.

5. Существуют награды и наказания в загробной жизни.

Я согласен, что это очевидные истины, и притом такие, что если их толком объяснить, то разумное существо не может не признать их. Но мои единомышленники утверждают, что многого не хватает для того, чтобы это были врожденные понятия. И если эти пять положений представляю общепринятые понятия, запечатленные в наших душах

==98

перстом Божиим, то существует множество других

положений, которые следует причислить сюда же.

Т е о ф и л. Я согласен с этим, поскольку я считаю все необходимые истины врожденными, и я присоединяю

к этому даже инстинкты. Но должен заметить, что эти пять

положений вовсе не врожденные принципы, так как, по-моему, их можно и должно доказывать.

§ 18. Ф и л а л е т. В положении третьем, утверждающем, что добродетель - самая приятная Богу форма

богопочитания, не ясно, что подразумевают под добродетелью.

Если понимать это слово в наиболее распространенном

смысле, т. е. называть добродетелью то, что

считается похвальным, согласно различным взглядам,

господствующим в разных странах, то положение это не

только не очевидно, но даже неверно. Если даже добродетелью называть поступки, соответствующие воле Божией, то мы будем иметь перед собою idem per idem 84, и названное положение даст нам немного, так как оно будет

означать только, что Бог считает приятным то, что

соответствует его воле. То же самое можно сказать

о понятии греха в четвертом положении.

Т е о ф и л. Я не помню, чтобы принято было считать

добродетелью нечто зависящее от взглядов; во всяком

случае, не так думают философы. Правда, название

добродетели зависит от взглядов тех, кто дают его

различным поступкам или привычкам в зависимости от

того, считают ли они их хорошими или дурными и пользуютс

ли при этом разумом; но все согласны в целом насчет

понятия добродетели вообще, хотя и применяют его

различным образом. Согласно Аристотелю и некоторым

другим, добродетель заключается в привычке умерять

страсти разумом, а еще проще - в привычке поступать

согласно разуму. И это не может не быть приятным тому,

кто является высшим и последним основанием вещей, дл

которого ничто не безразлично, а менее всего поступки

разумных существ.

§ 20. Ф и л а л е т. Обыкновенно говорят, что поступки, воспитание и вообще взгляды окружающих могут затемнить принципы нравственности, признаваемые врожденными.

Но если это соображение правильно, то оно

сводит на нет доказательство, извлекаемое якобы из

всеобщего согласия. Многие люди рассуждают следующим

образом: принципы, признаваемые здравомыслящими

людьми, врождены; мы и наши единомышленники

==99

здравомыслящие люди; следовательно, наши принципы

врождены. Довольно забавный способ рассуждать, приводящий

прямиком к непогрешимости!

Т е о ф и л . Что касается меня, то я пользуюсь общим согласием не как основным доказательством, но как

подтверждением, поскольку врожденные истины, рассматриваемые как знание, присущее разуму от природы, несут с собой знаки, подобно геометрии, так как они заключены в непосредственных принципах, которые Вы сами считаете бесспорными. Но, признаюсь, труднее отделить инстинкты и некоторые другие природные навыки от обычаев, хотя чаще всего, по-моему, это можно сделать. Впрочем, мне кажется, что народы, развившие свой ум, имеют некоторое основание приписывать себе более здравого

смысла, чем варварам, так как, покорив и укротив их почти

так же легко, как животных, они этим достаточно

убедительно показывают свое превосходство. Если не

всегда можно справиться с ними, то лишь потому, что,

подобно животным, они укрываются в непроходимых

чащах, где их трудно настигнуть, да и игра не стоит свеч.

Культура ума - несомненное преимущество, и если позволено

говорить в пользу варварства, против культуры, то с

таким же правом можно будет нападать на разум в пользу

животных и принимать всерьез остроумные выходки

г. Депрео в одной из его сатир, где, оспаривая преимущество человека перед животными, он спрашивает:

L'ours a peur du passant, ou le passant de ours?

Et si, par un edit des patres de Libye,

les lions videraient les parcs de Numidie, etc 85.

Следует, однако, признать, что в некоторых важных

вопросах варвары превосходят нас, в особенности в отношении телесной крепости; но даже в отношении души их

практическая нравственность с известной стороны лучше

нашей, так как у них нет ни корыстолюбия, ни властолюбия.

Можно даже прибавить к этому, что общение с христианами во многих отношениях ухудшило их нравы: христиане научили их пьянствовать, привезя с собой водку, браниться, богохульствовать и предаваться другим, не известным им до того порокам. У нас больше, чем у них, и хорошего и дурного. Дурной европеец хуже дикаря: он изощрен во зле. Однако ничто не может помешать людям соединить преимущества, данные природой этим народам, с преимуществами, даваемыми нам разумом.

К оглавлению

==100

1. II

Ф и л а л е т. Но что Вы ответите, милостивый государь, на следующую дилемму, предложенную одним из моих друзей? Я хотел бы, говорит он, чтобы сторонники учения о врожденных идеях объяснили мне, могут ли воспитание и обычаи устранить эти принципы или нет. Если не могут, то мы должны встречать эти принципы у всех людей, и они должны ясно обнаруживаться у каждого человека в отдельности.

Если же они могут быть искажены посторонними

влияниями, то они должны обнаруживаться с большей

отчетливостью и яркостью, когда они ближе к своему

источнику, т. е. у детей и невежд, на кого посторонние

мнения оказали меньшее влияние. Какую бы из этих

альтернатив ни выбрали защитники учения о врожденных

идеях, они убедятся, говорит он, что она опровергаетс

непреложными фактами и постоянным опытом.

Т е о ф и л. Я удивляюсь тому, что Ваш остроумный

друг смешал между собой понятия "затемнить" и "устранить", подобно тому как Ваши единомышленники

смешивают понятия "не быть" и "не обнаруживаться".

Врожденные идеи и истины не могут быть устранены, но

они затемняются у всех людей (каковы они в настоящее

время) тем, что люди поглощены своими телесными

потребностями, а часто они еще более затемняютс

влиянием дурных привычек. Свет этих врожденных начал

всегда сиял бы в нашем разуме и согревал бы нашу волю,

если бы неотчетливые, чувственные восприятия не

завладевали нашим вниманием. Об этой внутренней борьбе

Священное писание говорит не менее красноречиво, чем

древняя и новая философия.

Ф и л а л е т. Таким образом, мы оказываемся погруженными в такой густой мрак и пребываем в такой

неуверенности, как если бы вовсе не было этих лучей

внутреннего света.

Т е о ф и л. Боже сохрани, ведь в таком случае у нас не было бы ни наук, ни законов, ни даже разума.

§ 21, 22 и т. д. Ф и л а л е т. Но Вы, надеюсь, признаете по крайней мере силу предрассудков, благодаря которым часто принимают за данное природой то, что обязано своим существованием дурному обучению детей и дурным привычкам, привитым им воспитанием и средой.

Т е о ф и л. Признаюсь, Ваш превосходный автор

говорит об этом прекрасные вещи, имеющие свое значение,

если их правильно понимать, но я не думаю, чтобы они

противоречили правильно понятому учению о том, что

1.11

==101

дается природой, или о врожденных истинах. И вряд ли он

стал бы слишком расширительно толковать свои замечания,

ведь и я равным образом убежден как в том, что за

истины принимают различные взгляды, являющиес

только плодом привычки и легковерия, так и в том, что

существует множество истин, которые некоторые философы

хотели бы выдать за предрассудок и которые, однако,

основываются на здравомыслящем разуме и природе. Мы

имеем столько же, если не больше, оснований остерегатьс

тех, которые - чаще всего под влиянием честолюбия хотят

вводить новшества, как и не доверять старым

взглядам. После продолжительных размышлений над

старым и новым я нашел, что большинство принятых

взглядов содержит в себе здравый смысл. Я хотел бы

поэтому, чтобы талантливые люди предпочитали удовлетворять свое честолюбие, подвигаясь вперед и созидая, чем отступая и разрушая. И я желал бы, чтобы мы походили скорее на римлян, строивших прекрасные общественные здания, чем на того вандальского короля, которому его мать советовала разрушить их, так как он не мог надеяться прославиться постройкой столь же грандиозных сооружений 86.

Ф и л а л е т. Ученые люди, выступавшие против учения о врожденных истинах, хотели помешать тому, чтобы

под прикрытием этих красивых слов не пропустили контрабандой предрассудков и не потворствовали лености

мысли.

Т е о ф и л. В этом пункте я с Вами согласен и не только не одобряю измышления различных сомнительных принципов, но я хотел бы, чтобы старались доказать даже

аксиомы Евклида, как это пытались сделать некоторые

древние авторы 87. А когда меня спрашивают о путях

познания и исследования врожденных принципов, то

я отвечаю, как уже раньше говорил, что, за исключением

инстинктов, основания которых нам неизвестны, надо

пытаться свести их к первичным принципам, т. е. к тождественным или непосредственным аксиомам, при помощи

определений, являющихся не чем иным, как отчетливым

изложением идеи. Я не сомневаюсь в том, что даже Ваши

единомышленники, все еще остающиеся противниками

учения о врожденных истинах, одобрят этот метод.

который, кажется, соответствует их главной цели.

==102

1,11

Глава 111

ДАЛЬНЕЙШИЕ СООБРАЖЕНИЯ

О ВРОЖДЕННЫХ ПРИНЦИПАХ, КАК УМОЗРИТЕЛЬНЫХ,

ТАК И ПРАКТИЧЕСКИХ

§ 3. Ф и л а л е т. Вы хотите, чтобы истины были

сведены к первичным принципам; признаюсь, что если

существует какой-нибудь принцип, то, бесспорно, следующий: "Невозможно, чтобы одна и та же вещь в одно и то же время была и не была". Однако трудно, кажется, утверждать, что он врожденный, так как для этого надо признать также, что идеи невозможности и тождества врождены.

Т е о ф и л. Разумеется, сторонники учения о врожденных истинах должны утверждать и быть убежденными

в том, что эти идеи тоже врожденные, и, признаюсь,

я придерживаюсь их взгляда. Идеи бытия, возможного,

тождественного настолько прирождены нам, что они входят

во все наши мысли и рассуждения, и я считаю их

присущими нашему духу. Но я уже сказал, что на них не

всегда обращают достаточное внимание и что их распознают лишь со временем. Я указал также, что мы, так сказать,

врождены самим себе, и так как нам самим присуще бытие,

то оно врождено нам, и познание бытия содержитс

в нашем познании самих себя. Нечто подобное можно

сказать и о других общих понятиях.

§ 4. Филалет. Если идея тождества дана природой

и, следовательно, столь очевидна и присуща духу, что мы

должны знать ее с колыбели, то я хотел бы, чтобы какой-нибудь семилетний ребенок или даже семидесятилетний

старец объяснил мне, остается ли человек - это творение,

состоящее из души и тела, - тем же самым, когда

изменилось его тело, и является ли, допуская учение

о метемпсихозе, Евфорб тем же существом, что и Пифагор

88.

Т е о ф и л. Я неоднократно указывал, что то, что дано нам от природы, благодаря этому еще не становится нам известным с колыбели; нам, может быть, даже известна

какая-нибудь идея, хотя мы не в состоянии решить сразу

все связанные с нею вопросы. Это все равно, как если бы

кто-нибудь стал уверять, будто ребенок не может понять,

что такое квадрат и его диагональ, на том основании, что

ему трудно будет понять, что диагональ несоизмерима со

стороной квадрата. Что же касается вопроса по существу,

то он мне кажется убедительно решенным учением

==103

о монадах, которое я изложил в другом месте 89 и о котором я буду говорить подробнее в дальнейшем.

§6. Ф и л а л е т. Я вижу, что напрасно стал бы

возражать Вам, что аксиома, согласно которой целое

больше части, не врождена, поскольку идеи целого и части

относительны и зависят от идей числа и протяжения. Ведь

Вы, очевидно, станете утверждать, что существуют

соответствующие врожденные идеи и что идеи числа

и протяжения тоже врождены.

Т е о ф и л. Вы правы, и притом я думаю, что скорее

идея протяжения следует за идеями целого и части.

§ 7. Ф и л а л е т. Что скажете Вы об истине, согласно которой следует почитать Бога? Врождена ли она?

Т е о ф и л. Я думаю, что из обязанности почитать Бога следует, что при всякой возможности нужно показать, что его почитают выше всякого другого предмета и что это

необходимое следствие из его идеи и из его бытия, а это, по-моему, означает, что эта истина врожденная.

§ 8. Ф и л а л е т. Но пример атеистов доказывает, по-видимому, что идея Бога не врождена. Не говоря о тех

атеистах, о которых упоминают древние авторы, разве не

были открыты целые народы, совершенно не обладающие

ни идеей Божества, ни словами для обозначения Бога

и души? Таковы племена, живущие у Солданийского

залива, в Бразилии, на Карибских островах, в Парагвае.

Т е о ф и л. Покойный г-н. Фабриций 90, знаменитый

гейдельбергский теолог, написал апологию человеческого

рода, желая оградить его от обвинений в атеизме. Это был

очень основательный автор, стоявший выше многих

предрассудков. Однако я не намерен вдаваться в обсуждение

вопросов фактического порядка. Я готов допустить, что

существуют целые народы, никогда не думавшие ни

о высшей субстанции, ни о том, что такое душа. Я вспоминаю, что когда по моей просьбе, поддержанной знаменитым г-ном Витсеном 91, хотели достать для меня в Голландии перевод на язык племени барантола молитвы "Отче наш", то стали в тупик перед следующим местом: "Да святится имя Твое", так как нельзя было объяснить туземцам, что означает слово "святой". Я вспоминаю также, что в составленном для готтентотов символе веры пришлось

перевести термин "святой дух" туземными словами,

означающими нежный и приятный ветерок (что не лишено

смысла), так как наши греческие и латинские слова

anima, spiritus первоначально означали просто

==104

вдыхаемый воздух или ветер как одну из тончайших вещей,

известных нам благодаря чувствам, а, желая ввести людей

постепенно в область сверхчувственного, приходитс

начинать с чувств. Однако все эти трудности, стоящие на

пути приобретения отвлеченных знаний, ничего не говорят

против врожденных знаний. Существуют народы, не

имеющие никакого слова, соответствующего понятию

бытия; но разве мы сомневаемся в том, что они знают, что

значит "быть", хотя они специально об этом и не думают?

Впрочем, то, что я прочел у нашего превосходного автора об идее Бога ( "Опыт о человеческом разумении", кн. I, гл. III, § 9), я нахожу столь прекрасным и соответствующим моим взглядам, что не могу не привести здесь этот отрывок (1, 115). Вот это место: "Люди... едва ли могут избежать обладания некоторыми идеями тех вещей, названия которых имеют случай часто слышать от тех, с кем

общаются. И если идея несет с собой представлени

о превосходстве, величии или о чем-нибудь необыкновенном,

если ей сопутствуют опасения и беспокойство, если

страх перед абсолютной и непреодолимой силон внедряет

ее в ум, она проникает все глубже и распространяется все

дальше, особенно если она в такой степени, как идея Бога,

согласна со всеобщим светом разума и естественным

образом поддается выводу из любой области нашего знания.

Во всех делах творения так ясно видны признаки

необычайной мудрости и силы, что всякому разумному

существу, которое серьезно подумает о них, не может не

удаться открытие Божества. А влияние, которое необходимо

должно иметь открытие такого существа на душу всех

хоть раз слышавших о нем, столь велико и пробуждает

столько мыслей и выводов, что, если бы можно было найти

где-нибудь целый народ, столь грубый, что он не имеет

понятия о Боге, это показалось бы мне более удивительным,

чем если бы он не имел понятия о числах или огне". Я хотел бы иметь возможность привести слово в слово ряд других отличных отрывков из труда нашего автора, однако

я вынужден пройти мимо них. Скажу здесь только, что

автор этот, говоря о самом непосредственном свете разума,

согласном с идеей Бога, и о том, что отсюда естественно

вытекает, по-видимому, близок к моим взглядам на

врожденные истины; что же касается того, что столь же

странно представить себе людей, совершенно лишенных

идеи Бога, как удивительно было бы найти людей, не

имеющих никакого понятия о числах или об огне, то

1.111

==105