Часть 1.

Леонардо да Винчи

Естественнонаучные сочинения и работы по эстетике.1508.

Леонардо да Винчи. Избранные произведения.— Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2000.— 704 с. — (Классическая философская мысль).

СОДЕРЖАНИЕ

Джорджи Казари. Леонардо да Винчи, живописец и скульптор флорентийский................5

НАУКА

Перевод В. П. Зубова О себе и своей науке.............................................................................. 26

О ложных науках......................................................................................................................... 34

О своих талантах и своем уменьи.............................................................................................. 41

О мощи математики и о количественном изучении явлений.......... ……………….............. 46

О природе, жизни и смерти........................................................................................................ 59

О силе, движении, времени и бесконечном.............. ............................................................... 65

О движении естественном и насильственном......... .................................................................72

О падении тел. О трении...................................... ..................................................................... 84

О законах статики............................. ........................................................................................ 101

О равновесии и движении жидкостей.

О перемещении грузов.................... ......................................................................................... 112

О летании ..................................................... ............................................................................. 117

Несколько изобретений........................ .................................................................................... 142

О зрении, свете, тепле и солнце..................... ......................................................................... 145

О земле, луне и морских приливах ............... ......................................................................... 159

О звездах .............................................. ..................................................................................... 167

О зрении и свете. О преодолении расстояний. О глазе..... ................................................... 169

О распространении образов и о волнах................ .................................................................. 180

О движении воды и речных сооружениях........... ................................................................... 187

Вода и жизнь земли. Прошлое земли. Море и облака.. ..........................................................191

О строении человека и животных.

О частях тела и их функциях......................... .......................................................................... 215

703

О растениях.................. ...............................................................................................................233

Военные изобретения. Несколько рецептов. ...........................................................................236

ИСКУССТВО

Перевод А А Губера и В. К Шилейко

Спор живописца с поэтом, музыкантом и скульптором.... ................................................... 242

О живописи в прошлом

и о недостатках современных живописцев..... ....................................................................... 271

Каким должен быть живописец........... .................................................................................... 275

Обучение живописца................... ............................................................................................. 290

О живописи и перспективе................................. ..................................................................... 295

О свете и тени, цвете и красках.......................... ..................................................................... 312

О том, как изображать лицо, фигуру и одежды.... ................................................................. 347

О композиции.................................. .......................................................................................... 378

Пейзажи.............. .........................................................................................................................392

О том, как изображать деревья и зелень.......... ....................................................................... 403

О ваянии и зодчестве ....................... ........................................................................................ 434

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ПРОЗА

Перевод А М.Эфроса

Басни........................................................................................................................................... 446

Фацетии...................................................................... ................................................................464

Предсказания...................................................................... ........................................................471

ПРИЛОЖЕНИЯ

В. П. Зубов. Примечания к разделу «Наука» ...... ....................................................................502

А. А. Губер. Примечания к разделу «Искусство».. .................................................................576

Список сокращенных обозначений рукописей .. ....................................................................613

Литература, упоминаемая в тексте........... ................................................................................616

Указатель предметов и собственных имен...... ........................................................................619

А. А. Еолыяскин. Общая история манускриптов.....................................................................682

5

ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ,

ЖИВОПИСЕЦ И СКУЛЬПТОР ФЛОРЕНТИЙСКИЙ

(ИЗ КНИГИ «жизнеописания НАИБОЛЕЕ ЗНАМЕНИТЫХ ЖИВОПИСЦЕВ,

ВАЯТЕЛЕЙ И ЗОДЧИХ»)

Высочайшие дары изливаются по произволению небес на человеческие существа иногда естественно, а иногда и сверхъестественно. Удивительным образом собираются в одном существе красота, изящество и сила, так что, в чем бы оно себя ни проявило, каждое его действие божественно. Оставляя позади деяния всех других людей, оно наглядно показывает себя тем, что оно есть в действительности: щедрым проявлением божества, а не человеческого искусства. Это именно люди видели в Леонардо да Винчи, в каждом действии которого, кроме красоты тела, никем достаточно не превознесенной, была более чем бесконечная прелесть. И такова была его сила, что на какие бы трудные предметы он ни обращал свой ум, он легко справлялся с ними. Мощь его была велика и соединялась с ловкостью. Дух и характер его отличались царственной величавостью и благородством, и слава его имени распространилась так широко, что не только он был в почете у современников, но еще гораздо более возвеличился в потомстве после смерти.

Поистине удивителен и божествен был Леонардо, сын Пьеро из Винчи. Он достиг бы многого и в науке, и в литературе, если бы он не был так изменчив и непостоянен. По этой именно причине он брался за изучение разных предметов, но, начав, бросал их. В несколько месяцев он сделал такие успехи в арифметике, что, постоянно возбуждая сомнения и затруднительные вопросы для обучавшего его преподавателя, очень ча-

6

сто приводил его в смущение. Он предавался отчасти и музыке, но скоро решил вполне овладеть игрою на лире, как это и подобало человеку, одаренному от природы возвышенным и гармоничным духом. Кроме того, он божественно пел импровизации. Тем не менее, предаваясь разным занятиям, он никогда не оставлял рисования и лепки, более всего волновавших его воображение. Видя это и принимая в соображение возвышенность его духа, Пьеро взял однажды несколько его рисунков, отнес их Андреа Вероккио, который был его большим другом, и убедительно просил сказать, достигнет ли Леонардо успехов, если предастся рисованию. Изумился Андреа, увидев великие достоинства первых опытов Леонардо, «-укрепил Пьеро в мысли посвятить его живописи. Тогда Пьеро распорядился, чтобы Леонардо поступил в мастерскую Андреа. Леонардо исполнил это с особенною охотою и стал упражняться не только в одной этой профессии, но во всем, что имело отношение к рисованию. Обладая столь божественным и удивительным умом и будучи превосходнейшим геометром, он подвизался не только в скульптуре, причем еще в юности делал из глины головы смеющихся женщин, которые во множестве отливались потом из гипса, а также головки детей, которые казались вышедшими из рук мастера, но и в архитектуре, создавал чертежи планов различных зданий. Он же был первым, который еще в юности задумывался о проведении канала от Арно для соединения Пизы с Флоренцией. Он делал рисунки мельниц, сукновальных машин и снарядов, приводимых в движение силою воды. Так как он хотел, чтобы профессиональным его занятием была живопись, то он много занимался рисованием с натуры. Иногда он делал модели из глины, и на эти модели он набрасывал мягкие, пропитанные гипсом тряпки, потом терпеливо срисовывал их на тонкое или старое полотно и обрабатывал посредством кисти черной и белой краской, что

7

давало удивительный эффект.

Об этом свидетельствуют, между прочим, некоторые его оригиналы, которые я сохраняю в книге рисунков. Кроме того, он делал рисунки на бумаге с такою виртуозностью и так прекрасно, что не было художника, который равнялся бы с ним в тонкости. Я имею одну голову, божественной красоты, сделанную карандашом в светлых и темных тонах. В этом вдохновенном гении было от Бога столько благодати и такое поразительное воображение, соединенное с умом и послушною памятью, и рисунком от руки он умел так прекрасно передавать свои замыслы, что побеждал своими темами и приводил в смущение своими идеями самые горделивые таланта» И ежедневно он делал модели и рисунки, которые показывали возможность с легкостью срывать горы и пробуравливать их проходами от одной поверхности до другой. Кроме того, он показывал возможность поднимать и передвигать огромные тяжести посредством рычагов, воротов и винтов, а также способы очищать порты и отводить трубами воду из низких местностей. Надо всем этим ум его не переставал изощряться. Мысли и труды его выразились во множестве рисунков, рассеянных среди образцов нашего искусства, и я сам видел их в достаточном количестве. Он расточал драгоценное время на изображение сложного сплетения шнурков в таком виде, что все оно представляется непрерывным от одного конца до другого и образует замкнутое целое. Такой рисунок, в высшей степени запутанный и красивый, мы находим в эстампе, посредине которого имеются следующие слова:

Leonardus Vinci Accademia. Между его моделями и рисунками был один, посредством которого он объяснял многим разумным гражданам, стоявшим тогда во главе Флоренции, свой план приподнять флорентийскую церковь Сан-Джиовани, не разрушая ее, и подвести под нее лестницу. И такими убедительными доводами он сопровождал свою мысль, что дело это казалось воз-

8

можным, хотя, расставаясь с ним, каждый внутренне сознавал невозможность подобного предприятия.

Он был так обворожителен в беседе, что привлекал к себе человеческие души. И не имея, можно сказать, ничего и мало зарабатывая, он постоянно держал слуг и лошадей, любимых им предпочтительно пред всеми другими животными, с которыми он обходился с большою нежностью и терпением. Это проявилось и в том, что, часто отправляясь в места, где торгуют птицами, он собственной рукою выпускал их из клетки на воздух, возвращая им утраченную свободу и уплачивая за это продавцу требуемую сумму. Очевидным образом, природа захотела так одарить его, что, куда бы он ни обращал свою мысль, свой ум и свою душу, он проявлял столько божественности в своих делах, что никто не мог сравняться с ним в совершенстве его находчивости, живости, доброты, красоты и изящества. Бросается в глаза то обстоятельство, что для уразумения искусства Леонардо да Винчи начинал много произведений и ни одного из них не кончал: ему казалось, что рука не может достигнуть совершенства в изображении задуманных им вещей. В самых замыслах его возникали такие тонкие и удивительные ухищрения, что, как бы искусны ни были руки, они не могли передать их. И таковы были причуды его ума, что, философствуя о явлениях природы, он стремился постигнуть свойства трав, продолжая в то же время наблюдать движение неба, бег луны и пути солнца. (Вследствие всего этого он создал в уме своем еретический взгляд на вещи, не согласный ни с какой религией, предпочитая, по-видимому, быть философом, а не христианином.)

Как уже сказано, будучи мальчиком, он совершенствовался в искусстве, благодаря посредничеству отца, у Андреа Вероккио. Этот последний работал над картиною, в которой св. Иоанн крестит Христа, причем Леонардо написал ангела, держащего одежды. И хотя он был совсем юн, он сделал его с таким совершенством,

9

что ангел оказался гораздо лучше, чем фигуры, написанные Андреа. Это обстоятельство явилось причиною того, что Андреа не хотел больше прикасаться к краскам, считая обидным для себя уступать в искусстве мальчику. Леонардо получил заказ нарисовать картон с изображением Адама и Евы и их грехопадения в земном рае, картон, по которому во Фландрии должна была быть выткана из золота и шелка портьера для португальского короля. Он изобразил луг, с разнообразнейшими травами и некоторыми животными, причем светотень была сделана кистью, с бликами свинцовых белил, и нужно сказать, что никакой талант не мог бы передать этот божественный мир с такой тщательностью и естественностью. Здесь имеется, между прочим, фиговое дерево с перспективным сокращением листьев и ветвями, исполненное с такой любовью, что ум смущается при одной мысли о терпении, каким может обладать человек .Здесь же имеется пальма, закругления которой изображены с таким большим и удивительным искусством, что только талант и терпение Леонардо могли достигнуть этого. Произведение это не могло бы быть сделано лучше, и в настоящее время картон находится во Флоренции, в благословенном доме Оттавиано Медичи, которому недавно подарил его дядя Леонардо.

Говорят, что однажды, когда Пьеро да Винчи находился за городом, один поселянин обратился к нему с дружескою просьбою расписать ему круглый щит, приготовленный им из фигового дерева, срезанного на его земле. Пьеро с удовольствием взялся исполнить его просьбу, ибо этот крестьянин был большой мастер в охоте на птиц и в уженье рыбы, и Пьеро широко пользовался его услугами в этом отношении, Он отвез щит во Флоренцию и, ничего не говоря о его происхождении, попросил Леонардо что-нибудь написать на нем. Леонардо, взяв в руки этот круглый щит и найдя его кривым, плохо обработанным и шероховатым, выправил его на огне. Потом, отдав его токарю, сделал его из

10

грубого и шероховатого тонким и гладким. После этого, залив его гипсом и приспособив к своим целям, он стал измышлять, как бы написать на нем нечто такое, что могло бы испугать всякого приближающегося зрителя, наподобие того впечатления, какое производит голова Медузы. С этой целью Леонардо собрал в своей комнате, куда никто, кроме него, не входил, хамелеонов, ящериц, сверчков, змей, бабочек, омаров, летучих мышей и другие странные разновидности этих животных. Из всего этого множества животных, сложно скомбинированных, он составил одно чудище в высшей степени ужасное и страшное, которые выдыхало на лету отраву и наполняло воздух пламенем. Это животное он изобразил вылетающим из темной расщелины скалы. Из открытой пасти его разливался яд, из глаз вылетал огонь, а из ноздрей дым столь удивительным образом, что все это представлялось в самом деле чем-то чудовищным и страшным. И Леонардо был так поглощен своей работой, что, несмотря на чрезвычайно жестокое зловоние издыхающих животных, он ничего этого не чувствовал из великой любви к искусству. Когда работа была окончена и о ней даже забыли поселянин и отец, Леонардо сказал отцу, что он может в любое время прислать за изготовленным щитом. Однажды утром Пьеро пошел за щитом и постучался в комнату, причем Леонардо, приотворив дверь, сказал ему, чтобы он немного обождал. Возвратившись в комнату, Леонардо приспособил щит на мольберте так, чтобы из окна падал на него слабый свет, а потом пустил отца посмотреть на него. Пьеро, при первом же взгляде, не понимая, в чем дело, внезапно отшатнулся, не веря, что перед ним щит, и менее всего допуская, что он видит перед собою живописное изображение. Леонардо подошел к нему сзади и, удерживая его, сказал: «Эта вещь отвечает своему назначению, возьмите ее и отнесите, потому что это именно и есть ожидаемый результат работы». Пьеро нашел эту вещь более чем удивительной

11

и осыпал похвалами причудливый замысел Леонардо. Потом, тайно купив у торговца другой щит с изображением сердца, пронзенного стрелою, отдал его поселянину, который остался ему благодарен на всю жизнь. Вслед за тем Пьеро тайно продал этот щит во Флоренцию каким-то купцам за сто дукатов, а через короткое время щит попал в руки герцога Миланского, перепроданный ему купцами за триста дукатов.

Потом Леонардо сделал картину с изображением Богоматери, в высшей степени замечательную, которая впоследствии находилась у папы Климента VII. Между другими вещами, которые были здесь изображены, он сделал графин воды с цветами, причем, не говоря уже об удивительной натуральности, он так передал влажность воды на поверхности, что она казалась живее, чем в самой действительности. Для ближайшего друга своего Антонио Сеньи он сделал на листе бумаги Нептуна с такой тщательностью рисунка, что он казался совсем живым. Здесь изображены бурное море, колесница, влекомая морскими конями, окруженная призраками, дельфины и другие морские животные и несколько прекраснейших голов морских бегов Рисунок этот был принесен в дар сыном Сеньи, Фабио, мессеру Джиованни Гадди со следующею эпиграммою:

Pinxit Virgilius Neptunum, pinxit Homerus;

Dum maris undisoni per vada flectit equos.

Mente quidem vates illит conspexit uterque,

Vincius ast oculis;jureque vincit eos .*

Пришла ему фантазия изобразить в картине масляными красками голову Медузы с сплетением змей вмес-

12

то волос, наиболее странная и необыкновенная выдумка, какую когда-либо можно было себе представить Но произведение это требовало для своего исполнения времени и, как это случилось почти со всеми его другими произведениями, осталось недоконченным. Оно наодится среди других превосходных вещей во дворце герцога Козимо, вместе с бюстом ангела, одна рука которого, в перспективном сокращении от плеча до локтя, выдвинута вперед в воздухе, а другая покоится кистью на груди. Достопримечательно, что этот гений, желая придать наибольшую рельефность вещам, которые он писал, прибегал при темных тенях к еще более темному фону и изыскивал черную краску, создающую самые глубокие и черные тени, и таким образом достигал того, что светлое становилось особенно сверкающим. Наконец, он создавал такие оттенки, что в картине как бы не оставалось ничего светлого, и вещи казались скорее представленными ночью, чем озаренными светом дня. Но все это служило только к тому, чтобы добиться наибольшей рельефности, предела и совершенства искусства. Ему доставляло удовольствие, при виде каких-нибудь людей с странными головами, бородою или волосами, целый день следовать за одним из таких людей, привлекшим к себе его внимание. При этом он так запечатлевал его в своем воображении, что, придя домой, набрасывал его облик, как если бы он стоял перед его глазами. Такого рода наброски женских и мужских голов существуют в большом количестве, и я имею некоторые из них, сделанные его рукою, пером, в нашей книге рисунков, не раз уже мною упомянутой. Примером может служить прекраснейшая голова старика Америго Веспуччи, нарисованная углем, а также голова цыганского атамана Скарамуччиа, которая находилась потом у мессера Донато Валдамбрини да Ареццо, каноника в Сан-Лоренцо, и была получена им от Джиамбуллари. Он начал картину «Поклонение волхвов», в которой есть много прекрасного, особенно — головы. Она

13

помещалась в доме Америго Бенчи против loggia Перуцци, но и эта картина осталась недоконченною, как и другие его вещи.

Случилось, что когда после смерти Джиан Галеаццо, герцога Миланского, Лодовико Сфорца в 1494 г. был возведен в герцогское достоинство, Леонардо был с большим почетом отправлен к этому герцогу, который очень любил игру на лире и которому он должен был играть. Леонардо повез с собою этот инструмент, который он сделал собственною рукою в большей его части из серебра, придав ему форму конской головы, вещь странную и новую, устроенную так, чтобы звуки выходили особенно сильными и гармоничными. Таким образом, он превзошел всех музыкантов, которые стеклись сюда, чтобы показать свое искусство. Кроме того, он был лучшим в свое время импровизатором стихов. Восчувствовав столь удивительные таланты Леонардо, герцог был так очарован его достоинствами, что трудно себе это даже и представить. Он попросил его сделать картину для алтаря с изображением Рождества, и эта картина была послана герцогом императору. Сделал он также у доминиканских монахов Sama Maria delle Grazie Вечерю, произведение прекраснейшее и удивительное. Головам апостолов он придал такое величие и такую красоту, что голову Христа ему пришлось оставить незаконченною, так как он не считал себя способным воплотить в ней ту небесную божественность, какая подобает образу Христа. В этом виде картина и осталась, как если бы она была закончена, причем миланцы отнеслись к ней с величайшим благоговением, так же как и иностранцы. При внимательном рассмотрении ясно, что Леонардо задумал выразить и действительно выразил то смущение, которое охватило апостолов, вместе с желанием узнать, кто предал их учителя. Вот почему в лицах всех апостолов замечается любовь, страх и негодование или скорбь от невозможности

14

постигнуть мысль Христа. Все это возбуждает не меньше удивления, чем выраженные, с другой стороны, непреклонность, ненависть и предательство в лице Иуды. Каждая малейшая деталь в этом произведении обнаруживает невероятную тщательность, доходящую до того, что ткань скатерти передана с не меньшей реальностью, чем в действительном полотне.

Рассказывают, что приор монастыря очень настойчиво приставал к Леонардо, прося его закончить произведение. Ему казалось странным, что Леонардо целую половину дня стоит погруженный в созерцание. Он хотел бы, чтобы художник не выпускал из рук кисти, подобно тому как не прекращают работу в огороде. Не ограничиваясь этим, приор пожаловался герцогу и так взволновал его, что тот был вынужден послать за Леонардо и искусно побудить его к работе, тонко давая ему при этом чувствовать, что он делает все это по настоянию приора. Зная острый и благородный ум герцога, Леонардо захотел обстоятельно побеседовать с ним об этом предмете (чего он никогда не делал с приором). Он много рассуждал с ним об искусстве и разъяснил ему, что возвышенные таланты тем более преуспевают, чем менее они трудятся. Они творят умом свои замыслы и создают те совершенные идеи, которые потом выражаются посредством рук, отражаясь от того, что уже заключается в духе. Он прибавил, что ему осталось еще написать две головы, в том числе голову Христа. Он не хотел искать на земле модели для нее и в то же время не надеялся воображением уловить красоту и небесную прелесть, подобающие воплощенному божеству. Недоставало и головы Иуды, которая также причиняла ему много забот, ибо он не считал возможным создать воображением лицо человека, который, получив столько благодеяний, нашел в себе жестокость предать своего господина и спасителя мира. Эту последнюю голову ему нужно было бы еще поискать, но, в конце концов, если он не найдет ничего лучшего, он готов воспользо-

15

ваться головою этого столь навязчивого и нескромного приора. Последнее замечание очень насмешило герцога, и он сказал, что Леонардо тысячу раз прав. Таким образом, бедный смущенный приор продолжал подгонять работу на огороде и оставил в покое Леонардо,

который кончил голову Иуды, оказавшуюся истинным

воплощением предательства и бесчеловечности. Голова же Христа, как уже сказано, осталась незаконченною. Великолепие этой картины, как в отношении композиции, так и в отношении несравненной тщательности ее исполнения, возбудило у французского короля желание перевезти ее в свое государство. С этой целью он всячески старался отыскать архитекторов, которые скрепили бы ее деревянными и железными балками, чтобы она могла быть перевезена безопасным для нее образом, каких бы это ни потребовало расходов. Так сильно желал он иметь ее. Но то обстоятельство, что она написана на стене, не дало возможности его величеству осуществить свое желание, и картина осталась у миланцев. В той же трапезной, работая над Вечерей, он сделал в картине Распятия, написанной в старой манере, Лодовико с его первенцем Максимилианом и, с противоположной стороны, герцогиню Беатриче с другим их сыном, Франческо. Оба эти сына Лодовико, сделавшиеся впоследствии герцогами Миланскими, изображены самым удивительным образом.

В то время как он производил эту работу, он предложил герцогу сделать бронзового коня изумительной величины в память покойного герцога. Он начал его в таких размерах и конь действительно вышел столь огромным, что Леонардо никогда не мог довести его до конца. Находились люди, думавшие (суждения человеческие весьма различны и часто из зависти бывают злобными), что Леонардо начал этого коня, как и другие свои вещи, без намерения кончить его. В самом деде, желая сделать его в таком объеме и вылить его из одного куска, он должен был встретиться с неимоверны-

16

ми трудностями. Можно также допустить, что сама действительность приводила к такому мнению, так как многие из его произведений остались незаконченными. Но правда заключалась в том, что препятствия лежали в самой душе его, величайшей и необыкновеннейшей, преисполненной планами: она именно побуждала его искать превосходства над превосходством и совершенства над совершенством, так что всякое произведение его замедлялось от избытка желаний, как выражается наш Петрарка. Действительно, те, которые видели огромную модель, сделанную Леонардо из глины,

утверждают, что никогда не видели более красивой и величавой веши. Эта модель существовала до того времени, когда в Милан пришли французы, с королем Франции Людовиком во главе, и разбили ее вдребезги. Погибла также маленькая восковая модель этой веши, которую считали совершенной, вместе с книгою по анатомии лошади, написанною им как руководство для своих занятий. Впоследствии он занялся, но еще с большим усердием, анатомией человека, при помощи и взаимопомощи Маркантонио делла Торре, замечательного философа, который читал тогда лекции в Павий и писал по этому предмету. Делла Торре был, как я слышал, первый, который начал объяснять медицинские вопросы при посредстве учения Галена и бросил верный свет на предмет анатомии, до того времени объятой глубочайшим мраком всяких предрассудков. В этом отношении он превосходно воспользовался талантом, работою и рукою Леонардо, составившего книгу с рисунками человеческих тел, которые он сам рассекал и вырисовывал с величайшею тщательностью красным карандашом и пером. Он изобразил все костные части и над ними расположил в порядке нервы, покрыв их мускулами. Одни из них прикреплены к костям, другие служат твердою опорою, третьи производят движения. В разных местах он набрасывал заметки, сделанные неразборчивым почерком левою рукою справа

17

налево, так что кто не имеет особого опыта, не может разобрать их, ибо они читаются не иначе, как в зеркало. Большая часть этих бумаг находится в руках миланского дворянина, мессера Франческо Мельци, который при жизни Леонардо был красивейшим мальчиком и его любимцем. Теперь он прекрасный и благородный старец, который дорожит этими бумагами как реликвией, сохраняя их вместе с портретом блаженной памяти Леонардо. Тот, кто знакомится с этими рукописями, едва верит, что этот божественный дух так хорошо разумел искусство и рассуждал о мускулах, нервах и сосудах и притом с такою точностью о каждом частном

предмете. Некоторые бумаги Леонардо находятся теперь в руках одного миланского живописца. Они исписаны справа налево и представляют рассуждения о живописи и о разных способах делать рисунки и писать красками. Этот живописец еще недавно приезжал во Флоренцию, чтобы повидаться со мною, так как он имеет намерение отпечатать настоящий труд, и затем повез бумаги в Рим для издания. Я не знаю, однако, что из всего этого вышло.

Возвращаясь к произведениям Леонардо, скажем, что в его время прибыл в Милан французский король. По этому поводу его попросили сделать что-нибудь редкостное, и он сделал льва, который переступал несколько шагов и затем открывал грудь, показывая, что она наполнена лилиями. В Милане он взял к себе в качестве воспитанника миланца Салаи, отличавшегося необыкновенной грациею и красотою и имевшего прекрасные, курчавые и вьющиеся волосы, которыми Леонардо очень восхищался. Ему он преподал многие правила искусства, и некоторые произведения, которые в Милане приписываются Салаи, были подправлены рукою Леонардо.

Возвратившись во Флоренцию, он узнал, что братья-сервиты поручили Филиппино написать картину для главного алтаря церкви Благовещения. Ввиду этого Ле-

18

онардо сказал, что он сам охотно занялся бы подобною работою. Узнав об этом, Филиппино, как деликатный человек, устранился, а монахи, чтобы дать Леонардо возможность приступить к делу, предоставили ему у себя помещение и взяли на себя расходы по отношению к нему и ко всем его домашним. Леонардо долго пользовался этим положением у монахов, но за дело не принимался. Наконец он сделал картон с изображением Богоматери и св. Анны с Христом, который не только привел в изумление всех художников, но, в той степени законченности, какую он представлял, привлекал в комнату, где он помещался в течение двух дней, мужчин и женщин, юношей и стариков, которые стекались смотреть на него, как это бывает на торжественных празднествах. Чудеса Леонардо ошеломляли весь этот народ. В лице Мадонны открывалось зрению все то простое и прекрасное, что придает, в своей простоте и красоте, особенную прелесть матери Христа. Леонардо хотел показать скромность и смирение, свойственные деве, преисполненной радости при виде красоты своего сына, которого она с нежностью держит на коленях. В то время как Богоматерь, опустив свои чистейшие взоры, замечает маленького мальчика св. Иоанна, который приближается, забавляясь ягненком, св. Анна с усмешкою и удовольствием смотрит на свое земное произрождение, сделавшееся небесным: замыслы, действительно вышедшие из ума и вдохновения Леонардо. Этот картон, как будет сказано шоке, перешел потом во Францию. Леонардо написал портрет Джиневры д'Америго Бенчи, вещь прекраснейшую. Работу у монахов он прекратил, и они опять передали ее Филиппино, который, будучи застигнут смертью, не мог ее закончить. Получил Леонардо заказ от Франческо Джиокондо сделать портрет жены его Моны Лизы. Но, проработав над ним четыре года, он оставил его недоконченным. Произведение это находится в настоящее время у французского короля Франциска в Фонтенбло. По этой голове

19

всякий желающий легко мог бы понять, до какой степени искусство может подражать природе, ибо в портрете переданы все мелочи, какие только поддаются передаче посредством тонкой кисти. Глаза имеют тот блеск и ту влажность, которые постоянно наблюдаются у живого человека. Вокруг глаз — красновато-синие жилки и волоски, которые могут быть изображены только при величайшей тонкости письма. Ресницы, сделанные наподобие того, как волосы действительно растут на теле, где гуще, где реже, образуя соответственно краям век закругленную линию, не могли быть переданы с большею натуральностью. Нос, со своими прекрасными отверстиями, розоватыми и нежными, кажется живым. Рот, со своим разрезом, с соединенными краями красных губ, с телесностью всего своего вида, представляется не сочетанием различных красок» а настоящей плотью. В углублении шеи — при внимательнейшем взгляде — ощущается биение пульса. Поистине, портрет написан так, что заставляет трепетать и смущаться всякого выдающегося художника, кто бы он ни был. Кроме того, Леонардо воспользовался следующим приемом:

так как Мона Лиза была в высшей степени красива, то во врем» сеансов он приглашал людей, которые играли и пели, и постоянно держал буффонов, которые должны были развлекать ее, чтобы этим способом устранить меланхоличность, свойственную обыкновенно живописным портретам. И в этом портрете Леонардо была улыбка, столь приятная, что, глядя на него,

испытываешь более божественное, чем человеческое удовольствие. Он был признан удивительным произведением, ибо сама жизнь не может быть иною.

Благодаря превосходным качествам произведений этого божественнейшего художника, слава его сделалась так велика, что все лица, любившие искусство, и даже весь город, пожелали, чтобы он оставил им какую-нибудь память о себе. Говорили о том, чтобы поручить ему значительное и большое произведение, чтобы ка-

20

кое-нибудь публичное место было украшено и почтено талантом, изяществом и изобретательностью, которыми отличаются создания Леонардо. Гонфалоньеры и знатные граждане были заняты тем, чтобы заново отстроить большую залу Совета, архитектурный план которой был выработан сообразно с мыслями и указаниями его самого, Джулиано Сан Галло, Симона Поллайоло, по прозванию Кронака, Микеланджело Буонарроти и Бачио д'Аньоло (как это будет выяснено более подробно в своем месте). По возможно быстром окончании этой работы было постановлено публичным декретом, чтобы Леонардо сделали заказ написать какую-нибудь прекрасную вещь. Таким образом, гонфалоньер юстиции, Пьеро Содерини, предоставил ему с этой целью названную залу. Приступив к исполнению заказа, Леонардо начал картон в зале папы, находящейся в церкви Santa Maria Novella, причем изобразил в нем эпизод из истории Никколо Пиччинино, капитана герцога миланского Филиппа: он представил группу всадников, вступивших в схватку из-за знамени. Это вещь превосходнейшая и признается за произведение высокого искусства: изображенная схватка является воплощением

замечательнейших замыслов. Ярость, ненависть и мстительность поражают здесь в человеческих фигурах не менее, чем в лошадях. Две из последних, сцепившись передними ногами, сражаются зубами так же, как сражаются из-за знамени их всадники. Один солдат, стиснув руками знамя и обернувшись лицом назад, в то же время, движением корпуса, устремляет в бегство свою лошадь. Он сжимает древко знамени, чтобы силою оторвать его от рук четырех неприятелей. Два всадника защищают его — одною рукою, причем другою рукою, простертою в воздухе, каждый из них старается отбить древко своею шпагою. Между тем старый воин в красном берете, крича, схватился одною рукою за древко, а другою, замахнувшись саблею, направляет яростный удар на руки тех двух всадников, которые, отчаянно скрежеща

21

зубами, с безумным исступлением обороняют свое знамя. Кроме того, на земле, между ногами лошадей, изображены в ракурсе две фигуры, которые схватились между собою: один солдат повержен на землю, а другой, занеся над ним изо всех сил руку, с напряжением устремляет на его горло кинжал, чтобы совершенно прикончить его. Этот последний, отбиваясь ногами и руками, делает все, что только возможно, ибо он не хочет умереть. Нельзя передать словами разнообразия в рисунке одежд, которые Леонардо варьировал на множество ладов, а также нашлемников и других украшений, не говоря уже о неслыханном мастерстве, которое он проявил в изображении форм и очертаний лошадей. Лучше, чем

какой-либо другой художник, Леонардо умел придавать им мощь в мускулах и изящную красоту. Говорят, что для работы над этим картоном Леонардо сделал искуснейшее приспособление, которое, сжимаясь, поднимало его, а расширяясь, опускало. Придумав затем писать картину масляными красками на стене, он приготовил для загрунтовки ее сложный состав столь грубого свойства, что при продолжении работы в названной зале стена стала покрываться влагою, так что через короткое время он бросил картину, заметив, что она портится.

Леонардо имел столь великую душу, что каждое действие его отличалось особенным благородством. Рассказывают, что когда он однажды отправился в казначейство для получения назначенного ему Пьеро Содерини помесячного жалованья и кассир хотел выдать ему несколько свертков с мелкой монетой, он отказался принять их и сказал: «Я не грошовый художник». Когда его обвинили в том, что он нарушил договор, и Пьеро Содерини стал выражать свое неудовольствие, Леонардо, прибегнув к помощи друзей, собрал деньги и отнес их для возврата. Но Пьеро не согласился принять их.

По вступлении на престол папы Льва он отправился в Рим с герцогом Джулиано Медичи, который очень ин-

22

тересовался философскими вопросами и особенно алхимией. В Риме, приготовив восковую пасту, он делал во время прогулок крошечных животных, наполненных внутри воздухом. Когда воздух вдувался в них, они взлетали вверх, когда же воздух выходил из них, они падали на землю. Он прикрепил к ящерице, которая была найдена садовником бельведерского виноградника и имела очень странный вид, крылья, наполненные ртутью. Когда ящерица на ходу двигалась, крылья трепетали. Он приделал ей глаза, рога и бороду, приручил ее и держал в коробке. Все друзья, которым он ее показывал, убегали от страха. Довольно часто он очищал от жира и от всего прочего кишки крутенца и делал их столь тонкими, что они легко помещались в горсти. В другой комнате он устанавливал пару кузнечных мехов и прикреплял к ним концы кишек. Надувая их посредством мехов, он наполнял ими всю комнату, которая была очень велика. Тем, которые были в комнате, приходилось забиваться в угол. Он показывал, как эти прозрачные, полные воздухом кишки, занимавшие прежде столь мало места, становились огромными, как это бывает и с человеческими дарованиями. Он придумывал бесконечное множество таких причуд, делал опыты с зеркалами и отыскивал страннейшими способами составы масляных красок, чтобы писать ими, и лаков, чтобы сохранять написанные произведения. В это время он сделал для мессера Бальдассарри Турини из Пеша, который был начальником папской канцелярии, маленькую картину с изображением Богоматери, держащей на руках Младенца, картину, написанную с удивительною тщательностью и искусством. Но картина эта, либо по вине того, кто делал загрунтовку, либо вследствие его собственных чрезмерно мудреных красочных и лаковых составов, в настоящее время очень испорчена. На другой маленькой картине он изобразил младенца, поражающего красотой и грацией. Теперь оба эти произведения находятся в Пеша у мессера Джулио Ту-

23

рини. Передают, что когда ему был сделан папою заказ написать какую-то картину, он сейчас же начал растирать краски и травы, чтобы изготовить лак Вследствие этого папа Лев сказал: «Увы, этот ничего не создаст, ибо он думает о конце прежде, чем приступить к началу!» Между Микеланджело Буонарроти и им существовала большая неприязнь. Вот почему Микеланджело, который был приглашен папою работать над фасадом Сан-Лоренцо, побуждаемый соревнованием, оставил Флоренцию, получив извинение от герцога Джулиано. Узнав об этом, Леонардо уехал и отправился во Францию, где король, имевший некоторые его произведения, очень ему обрадовался и пожелал, чтобы он передал в красках картон св. Анны. Но Леонардо, по обыкновению, долгое время занимал короля одними только словами. Наконец, состарившись, он много месяцев проболел. Видя приближение смерти, он с усердием стал предаваться католичеству, нашей доброй и святой христианской религии. И потом, с обильными слезами, он исповедался и раскаялся. Не будучи в состоянии стоять на ногах и потому поддерживаемый своими друзьями и слугами, он благочестиво пожелал принять Св. Причастие вне постели. Остается прибавить, что, встречая короля, имевшего обыкновение часто и милостиво посещать его, Леонардо из почтения поднимался и садился на постели и сообщал королю о своей болезни и ходе ее. Он признавался ему в том, до какой степени он грешил против Бога и людей, не работая в искусстве так, как ему подобало. При таких-то обстоятельствах с ним случился однажды припадок, вестник смерти. Король, поднявшись, обнял его голову, чтобы помочь ему, оказать милостивое внимание и облегчить ему страдание. Божественнейший дух Леонардо, сознавая, что он не может удостоиться высшей чести, отлетел, оставив его тело в объятиях короля — на шестьдесят пятом году его жизни.

Смерть Леонардо вызвала скорбь свыше всякой ме-

24

ры у всех знавших его, потому что еще не бывало человека, который так возвысил бы живопись. Обаятельным видом своим, который был в высшей степени прекрасен, он вносил свет во всякую печальную душу, а словами он давал положительное или отрицательное направление всякому затвердевшему намерению. Он сдерживал своею силою самую безумную ярость, а правой рукой мог смять, как свинец, стенное железное кольцо и конскую подкову. Своею щедростью он собирал вокруг себя друзей и поддерживал каждого из них, бедного и .богатого, как если бы это были люди с талантом и выдающимися качествами. Своим появлением он украшал и облагораживал самое бесславное и убогое жилище. Вот почему для Флоренции было таким великим даром рождение Леонардо, а смерть его составила для нее более чем бесконечную потерю. В области живописи он ввел в употребление при письме масляными красками темный колорит, чем современные художники пользуются, чтобы сообщать своим фигурам силу и рельефность. В области скульптуры он проявил себя в трех бронзовых фигурах, которые находятся над северными вратами Сан-Джиовани и которые сделаны Джиовани Франческо Рустичи по плану и указаниям Леонардо. Литые фигуры эти, по рисунку и по своему совершенству, должны быть признаны превосходнейшими между всеми, сделанными в новейшее время. От Леонардо осталась анатомия лошади, а также анатомия человека в еще более законченном виде. Вследствие таких божественных его дарований, несмотря даже на то, что он гораздо больше проявлял себя в словах, чем в делах, имя и слава его никогда не погаснут среди людей.

Джорджо Вазари*

НАУКА

26

О СЕБЕ И СВОЕЙ НАУКЕ

1. Br.M. Ir.

Начато во Флоренции, в доме Пиеро ди Браччо Мартелли, марта 22 дня 1508 года; и это будет беспорядочный сборник, извлеченный из многих листов, которые я переписал здесь, надеясь потом распределить их в порядке по своим местам, соответственно материям, о которых они будут трактовать; и я уверен, что прежде, чем дойду до его конца, повторю здесь одно и то же по многу раз; и потому, читатель, не пеняй на меня за то, что предметов много и память не может их сохранить и сказать: об этом не хочу писать, ибо писано раньше; и если б не хотел я впасть в подобную ошибку, необходимо было бы в каждом случае, который мне хотелось бы записать, во избежание повторений, всегда перечитывать всё прошлое, и в особенности в случае долгих промежутков времени от одного раза до другого при писании.

2. С.А119r.а.

Хорошо знаю, что некоторым гордецам, потому что я не начитан, покажется, будто они вправе порицать меня, ссылаясь на то, что я человек без книжного образования. Глупый народ! Не понимают они, что, как Марий ответил римским патрициям, я мог бы так ответить им, говоря: «Вы, что украсили себя чужими трудами, вы не хотите признать за мною права на мои собственные». Скажут, что, не будучи словесником, я не смогу хорошо сказать то, о чем хочу трактовать.

27

Не знают они, что мои предметы более, чем из чужих слов, почерпнуты из опыта, который был наставником тех, кто хорошо писал; так и я беру его себе в наставники и во всех случаях на него буду ссылаться.

3. C.A117r.b

Хотя бы я и не умел хорошо, как они, ссылаться на авторов, гораздо более великая и достойная вещь — при чтении [авторов] ссылаться на опыт, наставника их наставников. Они расхаживают чванные и напыщенные, разряженные и разукрашенные не своими, а чужими трудами, а в моих мне же самому отказывают, и если меня, изобретателя, презирают, насколько более могли бы быть порицаемы сами — не изобретатели, а трубачи и пересказчики чужих произведений.

4. K109v.

У мессера Винченцо Алипландо, проживающего близ гостиницы Корсо, есть Витрувий Джакомо Андреа.

5. C.A341v.

Архимед есть полный у брата монсиньора ди С. Джуста в Риме; говорит, что дал его брату, находящемуся в Сардинии; первоначально был в библиотеке герцога Урбинского, увезен во время герцога Валентинского.

6. С.А225 r.

Метеоры Аристотеля на итальянском. Постарайся посмотреть Витолона, что в библиотеке в Павии, трактующего о математике.

7. Br.M.29 v.

Витолон в Сан-Марко.

28

8. F. обл.r.

Витрувий.

Метеоры.

Архимед: о центре тяжести.

Анатомия Александра Бенедетто.

Данте Николая делла Кроче.

Альбертуччио и Марлиано: о счислении.

Альберт. О небе и мире от фра Бернардино.

9. С. А.246 r.

Возьми «О тяжестях».

10. W.An.B,1 r.

Спроси жену Бьяджино Кривелли, как петух кормит и выводит цыплят курицы, будучи в нее влюблен.

11. С. А. 225 r.

Найди мастера по водным сооружениям и заставь рассказать о средствах защиты против воды и что они стоят.

12. Leic. 13 r.

Река, которая должна повернуть из одного места в другое, должна быть завлекаема, а не ожесточаема насильственно; и для этого пусть будет устроено по реке несколько запруд и

первая наклонена несколько вперед, и так же поступают с третьей, четвертой и пятой, так, чтобы река втекала по отведенному ей каналу и чтобы таким способом она отошла от места, которому угрожает, как сделано было во Фландрии. Сообщено мне Никколо да Форцоре.

13. С.А.117r.

Изобретателей и посредников между природой и людьми в сопоставлении с

Пересказчика-

29

ми и трубачами чужих дел должно судить и не иначе расценивать, как предмет вне зеркала в сравнении с появляющимся в зеркале подобием этого предмета; ибо первый уже нечто сам по себе, а последнее — ничто. Люди, мало обязанные природе, ибо одеты они только в случайное, без чего ты мог бы причислить их к стадам скота!

14. C.A.76r.

Кто спорит, ссылаясь на авторитет, тот применяет не свой ум, а скорее память.

15. С. А.76r.

Хорошая ученость родилась от хорошего дарования; и так как надобно более хвалить причину, чем следствие, больше будешь ты хвалить хорошее дарование без учености, чем хорошего ученого без дарования.

16. F.27v.

О пяти правильных телах. Против некоторых комментаторов, которые хулят древних изобретателей, положивших начало грамматикам и наукам, и которые ратуют против умерших изобретателей и, так как не удалось им самим по лености и книжной вольготности сделаться изобретателями, постоянно покушаются ложными рассуждениями попрекать своих учителей.

17. С.А.119r.

Многие будут считать себя вправе упрекать меня, указывая, что мои доказательства идут вразрез с авторитетом некоторых мужей, находящихся в великом почете, почти равном их

незрелым суждениям; не замечают они, что мои

30

предметы родились из простого и чистого опыта, который есть истинный учитель.

18. Н. 24r.

Василиск. Он родится в провинции Киренаике и величиной не больше 12 дюймов, и на голове у него белое пятно наподобие диадемы; со свистом гонит он всех змей, вид имеет змеи, но движется не извиваясь, а наполовину поднявшись, прямо перед собой. Говорят, что когда один из них был убит палкой неким человеком на коне, то яд его распространился по палке, и умер не только человек, но и конь. Губит он нивы, и не те только, к которым прикасается, но и те, на которые дышит. Сушит травы, крушит скалы.

19. Н.25r.

Амфисбена. У нее две головы, одна на своем месте, а другая на хвосте, как будто не довольно с нее из одного места выпускать яд.

20. Т. Р. 33.

Истинная наука — та, которую опыт заставил пройти сквозь чувства и наложил молчание на языки спорщиков и которая не питает сновидениями своих исследователей, но всегда от первых истинных и ведомых начал продвигается постепенно и при помощи истинных заключений к цели, как явствует это из основных математических наук, т. е. числа и меры, называемых арифметикой и геометрией, которые с высшей достоверностью трактуют о величинах

прерывных и непрерывных. Здесь не будут возражать, что дважды три больше или меньше шести или что в треугольнике углы меньше двух прямых углов, но всякое возражение оказывается разру-

31

шенным, [приведенное] к вечному молчанию;

и наслаждаются ими в мире почитатели их, чего не могут произвести обманчивые науки

мысленные.

21. I.102r.

Не доверяйте же, исследователи, тем авторам, которые одним воображением хотели посредствовать между природой и людьми; верьте тем лишь, кто не только указаниями природы, но и действиями своих опытов приучил ум свой понимать, как опыты обманывают тех, кто не постиг их природы, ибо опыты, казавшиеся часто тождественными, часто весьма оказывались различными, как здесь это и доказывается.

22. Тr. 20 v.

Все наше познание начинается с ощущений.

23. W.An.I,13v.

Мысленные вещи, не прошедшие через ощущение, пусты и не порождают никакой истины, а разве только вымыслы; и так как рассуждения такие рождаются от скудости ума, то бедны всегда такие умозрители, и если богатыми родились, бедными к старости умрут, так что кажется, будто природа мстит им.

24. Тr.ЗЗr.

Ощущения зёмны, разум находится вне их, когда созерцает.

25. I.18r.

Природа полна бесчисленных оснований, которые никогда не были в опыте.

32

26. E.55 r.

И хотя природа начинается с причин и кончает опытом, нам надобно идти путем обратным, то есть начинать с опыта и с ним изыскивать причину.

27. C.A.147v.

Нет действия в природе без причины, постигни причину, и тебе не нужен опыт.

28. С. А. 154 r.

Опыт не ошибается, ошибаются только суждения наши, которые ждут от него вещей, не находящихся в его власти. Несправедливо жалуются люди на опыт, с величайшими упреками виня в обманчивости. Оставьте опыт в покое и обратите жалобы свои на собственное невежество, которое заставляет вас быть поспешными и, ожидая от него в суетных и вздорных желаниях вещей, которые не в его власти, говорить, что он обманчив. Несправедливо жалуются люди на неповинный опыт, часто виня его в обманчивых и лживых показаниях.

29. Т. Р. 1.

Наукой называется такое разумное рассуждение, которое берет исток у своих последних начал, помимо коих в природе не может найтись ничего другого, что [также] было бы частью этой науки.

30. G. 8 r.

Увлекающиеся практикой без науки — словно кормчий, ступающий на корабль без руля или компаса; он никогда не уверен, куда плывет. Всегда практика должна быть воздвигнута на

хоро-

33

шей теории, коей вождь и врата — перспектива, и без нее ничего хорошего не делается ни в

одном роде живописи.

31. J.130 [82]r.

Наука — капитан, и практика — солдаты.

32. C.A.5v.a.

Вот верный способ жарить мясо, потому что, смотря по тому, умерен или силен огонь, жаркое движется медленно или быстро.

34

О ЛОЖНЫХ НАУКАХ

33. Tr.38r.

Огонь истребляет ложь, т. е. софиста, и являет истину, разгоняя тьму. Огонь предназначен истреблять всякого софиста и есть изъяснитель и истолкователь истины, ибо он — свет, который рассеивает тьму, скрывающую сущность вещей. Огонь разрушает всякого софиста, т, е. обман, и один являет истину, т. е. золото.

34. W.An.I,13v.

Те, кто хотят разбогатеть в один день, долгое время живут в великой бедности, как бывает и будет вовеки с алхимиками, ищущими делать золото и серебро, и с инженерами, которые хотят, чтобы стоячая вода из самой себя давала движущую жизнь путем постоянного движения, и с некромантами и заклинателями, стоящими на вершине глупости.

35. S. K.M. II2 67r.

О искатели постоянного движения, сколько пустых проектов создали вы в подобных поисках! Прочь идите с искателями золота.

36. С.А.76r.

Лживые толмачи природы утверждают, что ртуть есть общее семя всех металлов, о том не памятуя, что природа разнообразит семена соответственно различию вещей, которые хочет произвести в мире.

35

37. W.An.B.28v.

И если бы все же бессмысленная скупость привела тебя к подобному заблуждению, почему не пойдешь ты в горные рудники, где такое золото производит природа, и там не сделаешься ее учеником? Она тебя наверняка исцелит от твоей глупости, показав, что ни одна из вещей,

делаемых тобою в огне, не будет той, которыми она сама пользуется для произведения золота. Нет здесь ни ртути, ни серы какой, ни огня, ни иной теплоты, кроме теплоты природной,

живительницы мертвого мира, которая покажет тебе ветвления золота в лапис-лазури или ультрамариновой сини — краске, неподвластной огню. И, внимательно рассматривая эти ветвления золота, ты увидишь на концах их, что они медленно и постепенно растут и обращают в золото то, что соприкасается с ними. И заметь, что здесь-то и обитает растительная душа, произвести которую не в твоих силах.

38. G.53r.

Сагома должна быть из Венеры, Юпитера или Сатурна и вновь и вновь должна быть бросаема в лоно своей матери; следует пользовать ее тонким каджаном, и сагомируемое должно быть

Венера и Юпитер, наносимый на Ареневу. Но сначала испытаешь ты смесь Венеры и Меркурия с Юпитером, делая так, чтобы Меркурий убежал. И затем провулкань хорошенько, чтобы Венера и Юпитер перенептунились сколь возможно мельче.

39. W.An.A.2 r.

Научись сохранять здоровье, что тебе тем более удастся, чем более будешь беречься врачей, ибо составы их относятся к роду алхи-

36

мии, книги коей многочисленны не менее тех, что существуют о медицине.

40. F.96 v.

Всякий человек хочет накопить капитал, чтобы дать врачам, разрушителям жизни, поэтому они должны быть богаты.

41. Тr.4.

Медицина есть восстановление согласия стихий, утративших взаимное равновесие; болезнь есть нестроение стихий, соединенных в живом организме.

42. С.А.270r.с.

Надобно понять, что такое человек, что такое жизнь, что такое здоровье, и как равновесие,

согласие стихий его поддерживает, а их раздор его разрушает и губит.

43. С. А .270 v. b.

Разбить камень в мочевом пузыре.

Возьми кору орешника,

кости финика

и камнеломку,

семена крапивы, всего поровну.

И из всего сделай мелкий порошок и принимай за едой в виде приправы, или же утром в виде сиропа с теплым белым вином.

Также и спаржа, или бирючина, или варево из красного гороха.

43. Т. Р. 292.

Об обманчивой физиогномике и хиромантии не буду распространяться, так как в них истины нет, и явствует это из того, что подобные химеры научных оснований не имеют.

37

Правда, что знаки лиц показывают отчасти природу людей, пороков их и сложения; так, на лице — знаки, отделяющие щеки от губ и ноздри от носа и глазные впадины от глаз, отчетливы у людей веселых и часто смеющихся; а те, у кого они слабо обозначены, —.люди, предающиеся размышлению; а те, у кого части лица сильно выступающие и глубокие, — люди зверские и гневные, с малым разумом; а те, у кого поперечные линий лба сильно прочерчены, — люди, богатые тайными и явными горестями. И так же можно говорить на основании многих частей. Но на основании руки? Ты найдешь, что в один и тот же час от меча погибли величайшие полчища, и ни один знак на руке не сходен с другим; — и при кораблекрушении так же точно.

45. W.An.B.31 r.

Из речей человеческих глупейшими должны почитаться те, что распространяются о суеверии некромантии, сестры алхимии, матери вещей простых и естественных. И тем более заслуживает она упреков в сравнении с алхимией, что не производит никакой вещи, кроме ей подобной, т. е. лжи; чего не случается с алхимией, исполнительницей простых произведений природы, — тех, что самой природой выполнены быть не могут, поскольку нет у нее органических орудий, при помощи коих она могла бы совершать то, что совершает человек при помощи рук, который сделал таким образом стекло.

Но некромантия эта, знамя и ветром развеваемый стяг, есть вожак глупой толпы, котора

постоянно свидетельствует криками о бесчисленных действиях такого искусства; и этим напол-

38

нили книги, утверждая, что духи действуют и без языка говорят и без органов, без коих говорить невозможно, говорят и носят тяжелейшие грузы, производят бури и дождь, и что люди превращаются в кошек, волков и других зверей, хотя в зверей прежде всего вселяются те, кто подобное утверждает.

46. W. An. В. 30 r.

Из определения тяжести, гласящего: «тяжесть есть акцидентальная сила, созданная одной из стихий, извлеченной или вытолкнутой в другую», — следует, что поскольку ни одна из стихий не имеет веса в стихии с ней тождественной и имеет вес в стихии вышележащей, более легкой, чем она сама, как, например, часть воды не обладает большей тяжестью или легкостью, чем остальная вода; но если извлечешь ее на воздух, тогда она приобретет вес, и если поместишь под нею воздух, то и тогда она приобретет вес, каковой сам удержаться не может, почему необходимо ему разрушиться, отчего и падает она сквозь воду в то место, которое свободно от воды. Это случилось бы и с духом, находящимся посреди стихий: он непрестанно рождал бы пустоту в той стихии, в которой находится, что вынуждало бы его постоянно стремиться к небу, — до тех пор, пока он из этих стихий не вышел.

47. W. An. B. 30 r.

Доказали мы, что дух сам по себе, без тела находиться среди стихий не может и не может двигаться сам собою, произвольным движением, разве только вверх. А теперь скажем, как такому духу, получая воздушное тело, необходимо разлиться в этом воздухе, потому что ес-

39

ли б он оставался цельным, он был бы обособленным и обусловил бы возникновение пустоты, как сказано выше. Итак, необходимо ему, если он хочет оставаться в воздухе, влиться в известное количество воздуха; и смешайся он с воздухом, два затруднения возникло бы, а именно: то количество воздуха, с которым он бы смешался, он сделал бы более легким, почему ставший более легким воздух сам собою поднялся бы вверх и не остался бы в воздухе более плотном, чем он, и, кроме того, духовная такая сила, рассеявшись, разъединяется и меняет свою природу, почему первоначальное свое свойство теряет. Можно добавить и третье затруднение, которое заключается в том, что такое воздушное тело, принятое духом, проницаемо для ветров, которые постоянно разъединяют и разрывают связные части воздуха, крутя и вертя их в остальном воздухе. Итак, разлитой в подобном воздухе дух оказался бы расчлененным, или, вернее, рассеянным и раздробленным вместе с рассеянием воздуха, в котором разлит.

48. W.An.B.31v.

И, конечно, если бы такая некромантия существовала, как верят низкие умы, ни одна вещь на земле на гибель и пользу человеку не была бы такой силы; ибо если верно было бы, что искусство это дает власть возмущать спокойную ясность воздуха, обращая ее в ночь, и производить блистания и ветры с страшными громами и вспыхивающими во тьме молниями, и рушить могучими ветрами высокие здания, и с корнем вырывать леса, и побивать ими войска, рассеивая их и устрашая, и порождать гибельные бури, лишая земледельцев награды

40

за труды их, — какая была бы возможна война, когда таким бедствием можно было бы поражать врагов, имея власть лишать их урожаев? Какая битва морская могла бы сравняться с битвой, которую ведет тот, кто повелевает ветрами и производит яростные ураганы, потопляющие любой флот? Конечно, тот, кто столь могучими силами повелевает, будет повелителем народов, и никакой ум человеческий не сможет противостоять губительным его силам. Незримые сокровища и драгоценные камни, в теле земли сокрытые, все стали бы ему явными. Он будет носиться по воздуху от востока до запада и по всем противоположным направлениям вселенной.

41

https://pedant-pskov.ru/remont-iphone-6-6plus

new balance 1906