Часть 8.

1. Человеческий род из сознания собственного бесси­лия и восхищения перед созданиями природы в большин­стве своем верит в существование невидимого создателя всех видимых вещей - Бога, перед которым люди даже испытывают страх, понимая, что сами не способны защи­тить себя, но истинному его почитанию препятствует лишь несовершенство разума и буйство аффектов. Страх же перед невидимым, не считающийся с истинным разу­мом, есть суеверие. Поэтому людям без особой помощи

444

Бога почти невозможно избежать двух грозящих им опас­ностей: атеизма и суеверия', последнее порождается стра­хом, забывшим об истинном разуме, первый - верой в разум, забывшей о страхе. Поэтому большинство людей легко впадало в идолопоклонство, и чуть ли не все наро­ды чтили Бога в образах идолов и изображений вещей конечных, называя, должно быть из страха, призраки и привидения демонами. И как мы читаем в Священной ис­тории, божественному величию было угодно призвать к себе одного из рода человеческого, Авраама, и сверхъес­тественным образом явиться ему, дабы через него при­вести людей к истинному почитанию божества и вступить с ним и семенем его в знаменитое соглашение, которое называется то соглашением, то союзом, то Ветхим заве­том. Следовательно, он есть начало истинной религии. И после потопа Авраам стал первым учить, что сущест­вует единый Бог - творец Вселенной; именно от него бе­рет начало "Царство Божие, основанное на соглаше­ниях" (см.: Иосиф Флавий. Иудейские древности. Кн. 1,

гл. 7).

2. В начале мира Бог царствовал над Адамом и Евой не только по природе, но и в силу соглашения, так что, по-видимому, не требовал от них никакого иного повино­вения себе, если не считать велений естественного разума, кроме того, что вытекает из договора, то есть является результатом согласия самих людей. Поскольку же согла­шение это сразу же потеряло силу и никогда более не возобновлялось, то и не следует в нем искать начало того Царства Божия, о котором мы ведем здесь речь. Однако попутно следует заметить, что требованием не вкушать от древа познания добра и зла, запрещало ли оно сужде­ние о том, что добро, а что зло, или же вкушение плодов какого-то дерева, Бог требовал безусловного подчине­ния своим приказаниям, не вступая в рассуждения о том, хорошо ли, дурно ли то, что он повелевает. Ведь все дело в запрещении. Древесный плод не содержит в себе по своей природе ничего такого, что могло бы сделать его вкушение нравственно дурным, то есть грехом.

3. Соглашение же между Богом и Авраамом было заключено в следующих словах (Быт. 17, 7, 8, 10): По­ставлю завет мой между мной и тобой и между семенем твоим после тебя в роду их как завет вечный в том, что я буду Богом твоим и семени твоего после тебя на веки ве­ков, и дам тебе и семени твоему землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую во владение веч-

445

кое. А для того, чтобы Авраам и семя его могли сохра­нить память об этом соглашении, было необходимо уста­новить некий знак. Поэтому было установлено еще и об­резание, но только как знак: Вот завет, который ты бу­дешь соблюдать между мной и тобой и семя твое после тебя: все мужское семя ваше да подвергнется обрезанию, и обрежете крайнюю плоть вашу, в знак договора между мной и вами. Следовательно, договор состоял в том, что Авраам признавал Бога Богом своим и семени своего, то есть отдавал себя под власть его, Бог же давал Авра­аму наследование той земли, где он жил тогда, но как чужестранец, Авраам же в знак признания этого согла­шения должен был совершить обрезание над собой и над мужским семенем своим.

4. Поскольку Авраам еще до заключения соглашения с Богом признал его создателем мира и царем, он никогда не сомневался ни в существовании его, ни в провидении, то не было ли излишним пожелание Бога приобрести себе повиновение, должное ему уже по природе, заклю­чив соглашение и предложив цену, то есть обещав Ав­рааму власть над землей Ханаанской на том условии, что тот признает его своим Богом, хотя он уже был им по естественному праву? Таким образом, слова - чтобы стал я Богом твоим и семени твоего после тебя - пред­полагают, что со стороны Авраама в этом соглашении еще не было достаточным только признать власть и мо­гущество Бога, которыми он располагает над людьми по природе, то есть признание Бога не вообще, что принад­лежит области естественного разума, но он должен был признать определенным образом того, кто сказал ему уйди из земли своей и т.д. (Быт. 12, 1), возведи очи и т.д. (Быт 13, 14), кто явился ему под видом трех небесных мужей (Быт. 18, 1, 2) ив видении (Быт. 15, 1) и во сне (Быт. 15, 13), а это уже область веры. Не ясно, в каком виде явился Бог Аврааму, каким голосом говорил с ним. Однако известно, что Авраам поверил, что это был глас Божий и что это было истинное откровение, и что Авраам пожелал, чтобы близкие чтили его как Бога, создателя всего сущего, того, кто с ним говорил так. И вера Авраама состояла не в том, что он верит в существование Бога, или в том, что слова его правдивы, во что и все остальные верят, но в том, что он не усомнился, что тот, чей голос и слова он слышал, является Богом. И Бог Авраам был не просто Бог, но Бог, явившийся ему. Поэтому почитание, которое должен был оказывать Богу Авраам, в таком

446

понимании было культом, основанным не на разуме, а на религиозной вере; культом, который повелел ему не разум, а Бог своей сверхъестественной силой.

5. Но нам не известны никакие законы, ни светские, ни духовные, установленные Богом Аврааму или Авра­амом семье своей, ни тогда, ни позднее, за исключением требования обрезания, содержащегося в самом соглаше­нии. Отсюда очевидно, что не существовало иных зако­нов и иного культа, обязательных для Авраама, кроме естественных законов, требуемого разумом культа и обре­зания.

6. И Авраам был для евреев истолкователем всех за­конов, как светских, так и духовных, и не только по при­роде, коль скоро речь шла только о естественных зако­нах, но и в силу самого соглашения, в котором Авраам обещал повиновение не только за себя, но и за все семя свое. А это было бы невозможным, если бы сыновья его не были обязаны повиноваться его повелениям. И как иначе могут быть поняты слова Бога: и все народы земли благословятся в нем, ибо я знаю, что заповедает он сы­новьям своим и дому своему после себя следовать путем Господним и творить праведный суд (Быт. 18, 18, 19), как не то, что сыновья его и дом его обязаны подчинять­ся его повелениям.

7. Отсюда следует, что подданные Авраама, пови­нуясь ему, не могли совершить проступка, если только Авраам не потребовал бы от них неверия в существова­ние и провидение Бога или совершения такого деяния, которое явно было бы оскорбительным для Бога. Во всем же остальном Слово Божие должны они были познавать только из его уст, ибо только он был толкователем всех законов и всех Слов Божиих. Ведь только Авраам мог сказать людям, каков Бог, виденный им, и как следует чтить Его. Те же, кто после смерти Авраама стали под­данными Исаака и Иакова, не впадая в грех, повинова­лись им во всем до тех пор, пока признавали каждого из них за Бога и царя своего Авраама и исповедовали как Бога. Ибо они раньше, чем Аврааму, подчинились безус­ловно Богу; и раньше подчинились Аврааму, чем Богу Авраама, и равным образом раньше - Богу Авраама, чем Исааку. Поэтому для подданных Авраама единственным преступлением оскорбления Божественного величия было отрицание Бога, но для потомков их преступлением ос­корбления величия было отрицание Бога Авраама, то есть почитание Бога иначе, чем это было установлено

447

Авраамом, то есть в виде рукотворных кумиров, как это делали прочие народы, которые за это получили название идолопоклонников *. И до тех пор подданные легко могли узнавать от своих правителей, что следует и чего не сле­дует исполнять.

8. Продолжая идти вслед за Священным писанием, мы узнаем, что это же соглашение было возобновлено с Исааком (Быт. 26, 3, 4) и с Иаковом (Быт. 28, 13, 14), где Бог называет себя не просто Богом, в бытии которого убеждает природа, но отчетливо Богом Авраама и Исаака. Позднее же, собираясь восстановить через Моисея то же соглашение со всем народом Израиля, Бог сказал: Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова (Исх. 3, 6). А потом опять, когда народ тот остановился в пусты­не у горы Синай, чувствуя себя не только совершенно свободным, но и испытывая острую ненависть к подчине­нию человеку, ибо была жива память о недавних невзгодах в Египте, Бог предложил им всем возобновить этот ста­ринный договор в следующих словах: Если послушаетесь голоса Моего и будете соблюдать завет Мой (то есть договор, заключенный с Авраамом, Исааком и Иаковом), будете Моим уделом из всех народов, ибо Моя вся земля, и вы будете у меня в царстве священников и народом свя­щенным (Исх. 19, 5, 6). И весь народ согласно ответил: все, что сказал Господь, исполним (Исх. 19, 5, 8).

9. Между прочим, в этом договоре обращает на себя внимание не употреблявшееся раньше выражение царская власть (царство). Ведь хотя Бог и был их царем и по при­роде, и в силу соглашения с Авраамом, однако они как подданные его должны были повиноваться ему и чтить его, лишь следуя велениям природы, религиозное же почита­ние, установленное Авраамом, они должны были оказывать ему как подданные Авраама, Исаака, Иакова, своих приро­дою данных владык. Ведь сами они не слышали никакого Слова Божия, а знали лишь естественное слово истин­ного разума: и они не вступали ни в какое соглаше-

* См. параграф 14 главы XV, где мы доказали, что такой культ неразумен. Но если он поддерживается по приказу государства, кото­рому писаное Слово Божие неизвестно и которое не приняло этого сло­ва, то, как показано в 18-м параграфе XV главы, такой культ согласуется с разумом. Там же, где Бог царствует в силу договора, в котором так же четко, как в договоре Авраама, сделана оговорка, исключающая по­читание Бога по такому [языческому] способу, такого рода культ яв­ляется неправедным независимо от того, исполняется ли он по приказу государства или без него.

448

ние с Богом, если только не считать, что воля каждого из них была заключена в воле Авраама как их владыки. Но уже в силу договора у горы Синай, заключенного по всеоб­щему их согласию, установлено было над ними Царство Божие. С этого времени берет начало столь часто упомина­емое в Священном писании и в сочинениях теологов Цар­ство Божие; именно его имеют в виду слова Бога, сказан­ные им Самуилу, когда израильтяне просили себе царя: Не тебя отвергли они, но Меня, дабы Я не царствовал над ними (1 Цар. 8, 7), и слово Самуила к израильтянам: вы сказали мне: «нет, царь пусть царствует над нами», тогда как Господь Бог ваш - Царь ваш (1 Цар. 12, 12), и извест­ные слова Иеремии (Иер. 31, 32): Не такой Завет, какой я заключил с отцами их. Наконец, учение Иуды Галилеяни­на, о котором упоминает Иосиф Флавий в следующих сло­вах: «Первым писателем, который пошел по четвертому пути в поисках мудрости, был Иуда Галилеянин. После­дователи его, соглашаясь в остальном с фарисеями, отли­чаются от них своей пылкой и непоколебимой любовью к свободе, будучи уверенными, что только Бога можно при­знать Господином своим и владыкой, и они готовы скорее подвергнуться вместе с родными своими и самыми дороги­ми им людьми изощреннейшим мучениям, чем назвать господином хоть одного смертного» (Иосиф Флавий. Иудейские древности. Кн. 18. Гл. 2).

10. Зная, каким образом было установлено право цар­ской власти в силу соглашения, следует теперь рассмот­реть, какие же законы Бог установил для израильтян. А они всем известны, это Десять заповедей, а также и все другие законы, судебные и ритуальные, которые излага­ются с двадцатой главы Исхода до конца Пятикнижия и смерти Моисея. Один из законов, записанных рукою Моисея и переданных таким образом людям, обязывает людей по природе, ибо созданы они Богом, чтимым по природе, и обрели свою силу еще до Авраама. Другие же обязывают в силу соглашения, заключенного с Авраамом, ибо созданы они Богом, как Богом Авраама, и они обрели свою силу до Моисея, ибо соглашение это было заключено раньше; третьи же обязывают только в силу того договора, который был позднее заключен самим народом, ибо соз­даны они Богом, как царем израильтян. К первому роду принадлежат все Десять заповедей, относящихся к нрав­ственности: Почитай родителей; не убий; не прелюбодей­ствуй; не укради; не лжесвидетельствуй; не завидуй. Все это - естественные законы. Сюда же следует отнести

449

и заповедь, чтобы не поминать всуе имени Божиего, ибо это часть естественного культа, как это было показано в 15-м параграфе предыдущей главы. Точно так же и сле­дующую заповедь, запрещающую поклонение рукотвор­ным кумирам, ибо и это принадлежит естественной рели­гии, как указано в том же параграфе. Ко второму роду принадлежит первая заповедь Скрижалей, запрещающая поклонение чужим богам, ибо в ней есть сущность заклю­ченного с Авраамом договора, в котором Бог не требует ничего иного, как признания его Богом Авраама и семени его. Такова же заповедь о соблюдении субботы. Ибо почи­тание седьмого дня установлено в память о шести днях творения, как это явствует из слов: Установлена навеки между мною и сынами Израиля (имеется в виду суббота) как знак неизменный, ибо за шесть дней сотворил Господь небо и землю, на седьмой же почил от трудов (Исх. 31, 16, 17). К третьему роду принадлежат политические, судеб­ные и ритуальные законы, обязательные только для иудеев. Законы первого и второго рода, записанные на каменных скрижалях, то есть Десять заповедей, хранились в Ковчеге, остальные же, записанные в Книге всего закона, положены были рядом с Ковчегом (Втор. 31, 26). Ибо они могли ме­няться, не нарушая слова, данного Авраамом, первые же не могли меняться.

11. Все законы Божий суть Слово Божие, но не наобо­рот: всякое Слово Божие есть закон. Я Господь Бог твой, который вывел тебя из земли египетской - это Слово Бо­жие, но не закон. И не все, что говорится или пишется вместе со Словом Божиим для разъяснения его, есть Слово Божие. Ведь слова: Это говорит Господь - это слова не Господа, а глашатая и пророка. Только то является Словом Божиим, что, по словам истинного пророка, сказал сам Бог. Книги же пророков, заключающие и то, что сказал Бог, и то, что - сам пророк, называются Словом Божиим потому, что содержат Слово Божие. Поскольку же Словом Божиим является все то, и только то, что назвал таковым истинный пророк, то узнать, что именно является Словом Божиим, можно только тогда, когда мы будем знать, кто является истинным пророком, и только тогда поверить Слову Божию, когда мы поверим пророку его. Моисею народ Израиля поверил из-за двух вещей: его чудес и уче­ния. Ведь сколь бы ни велики и несомненны были чудеса, сотворенные им, они бы ему не поверили (во всяком случае не должны были верить), если бы он повел их из Египта во имя иного Бога, а не Бога праотцев своих - Авраама,

450

Исаака и Иакова, ибо это противоречило бы соглашению между ними и Богом. Подобно этому и Бог указал всем иудеям два знака, по которым могли бы они познать истин­ного пророка: сверхъестественное предсказание будуще­го, что есть чудо великое, и веру в Бога Авраама, освобо­дившего их из Египта. Если кто-то не обладает одним из этих качеств, тот не истинный пророк, и не следует счи­тать Словом Божиим то, что он выдает за таковое. Ведь если у него не будет такой веры, Бог подвергнет его осуж­дению в следующих словах: Если восстанет перед тобой пророк либо тот, кто скажет, будто он видел сон, и пред­скажет знамение и чудо, и сбудется то, что он говорил, и скажет тебе: пойдемте и последуем за другими богами и т. д., то пророк сей или лживый ясновидец будет предан смерти (Втор. 13, 1 - 5). Если же предсказание и осу­ществится, то он будет отвергнут в следующих словах: Если же ответит в сердце своем: как могут понять, что слово то не изрек Господь? Вот тебе знак, по которому познаешь: если что во имя Господне предсказал пророк и не исполнилось, то не Господь говорил это, а пророк измыслил в тщеславии своем (Втор. 18, 21, 22). Бесспорно, Словом Божиим является то, что возвещается как таковое истинным пророком, и что истинным пророком у иудеев был тот, кто обладал истинной верой и чьи предсказания сбывались. Но что значит следовать за чужими богами и сбылось или нет предсказание, о котором говорят, что оно осуществилось, может вызвать большие споры, осо­бенно когда речь идет о предсказаниях, предвещающих будущее в словах темных и загадочных, а таковы пред­сказания почти всех пророков, которые не видели Господа воочию, как Моисей, но лишь являлся им в видении во сне (Чис. 12, 8), о них можно судить только на основании естественного разума. Ибо суждение это зависит от толко­вания его пророчества (prophetiae) и сравнения его с ре­зультатом.

12. Записанным Словом Божиим иудеи считали книгу, содержавшую весь закон, которую они называли Второ­законием, и, насколько это можно понять из Священной истории, вплоть до пленения египетского - только эту книгу. Ибо книга эта была передана самим Моисеем-свя­щенником (Втор. 31, 9, 26) на сохранение, чтобы лежала она рядом с Ковчегом завета, и цари списывали с нее законы; спустя же много времени по воле царя Иессея (2 Цар. 23, 1) и т. д. была признана Словом Божиим. Когда же впервые вошли в канон остальные книги Ветхого завета,

451

не известно. Что же касается пророков Исайи и прочих, поскольку пророчествовали они только в том, что произой­дет во времена пленения или после пленения, то их книги не могли тотчас же быть признанными как пророческие на основании вышеприведенного закона из книги Второ­закония (18, 21, 22), который повелевал израильтянам при­знавать пророком лишь того, чьи предсказания поистине исполнились. Поэтому оказалось так, что книги тех, кого иудеи убивали за их пророчества, позднее, поскольку они сбывались, были признаны ими пророческими, то есть Сло­вом Божиим.

13. Теперь, когда известно, каковы были законы во времена Ветхого завета и каково было вначале Слово Божие, следует рассмотреть, кто - будь то один человек или несколько - имел возможность судить о том, следует ли принимать за Слово Божие пророчества будущих про­роков, то есть сбываются ли эти предсказания. Следует также рассмотреть, кто имел право толкования уже суще­ствующих законов и писаного Слова Божия. Это придется рассмотреть, прослеживая изменения, происходившие в Израильском государстве в разные времена его исто­рии.

Несомненно, что при жизни Моисея вся эта власть была сосредоточена в его руках. Ведь не будь он сам толко­вателем законов и Слова Божия, эта обязанность должна была бы принадлежать либо каждому в отдельности, либо собранию большинства, то есть синагоге, либо перво­священнику, либо другим пророкам. Но прежде всего то, что эта обязанность менее всего принадлежала частным людям или их собраниям, ясно уже из того, что им не было разрешено, более того, под угрозой строжайшего нака­зания запрещено общаться с Богом самим, а не через Моисея. Ибо написано (Исх. 19, 24, 25): Священники же и народ да не прейдут пределов и не поднимутся к Господу, чтобы не поразил он их вдруг. Снизошел Моисей к народу и все рассказал им. Далее то, что было сказано по случаю восстания Корея, Дафана, Авирона и двухсот пятидесяти старейшин синагоги, ясно и недвусмысленно подтвер­ждает, что ни отдельные люди, ни их сборище не должны претендовать на то, что Бог говорил их устами и что, сле­довательно, они обладают правом толковать Слово Божие. Ведь когда они стали утверждать, что Господь говорил их устами точно так же, как и устами Моисея, им сказали: Довольно будет вам, что все собрание священно, и Господь вместе с ними, почему же возвышаетесь вы над народом

452

Господним? (Чис. 16, 3). А как решил спор этот Господь, можно понять из того, что они (Корей, Дафан и Авирон) живыми снизошли в преисподню, и огонь, посланный Господом, поразил двести пятьдесят мужей (Чис. 16, 33, 35).

Во-вторых, то, что эта власть не принадлежала перво­священнику Аарону, ясно из аналогичного спора между ним и его сестрой Марией, с одной стороны, и Моисеем -с другой. Вопрос шел о том, говорит ли Бог только устами Моисея или также и их устами, то есть только ли один Моисей является толкователем Слова Божия или и они также. Ведь они сказали так: Разве Господь говорил устами Моисея? Разве не говорил он также и нам? (Чис. 12, 2). Бог же осудил их и сказал, что Моисей отличается от других пророков: Если кто-нибудь среди вас пророк, я откроюсь ему в видении либо во сне буду говорить с ним. Но не таков раб мой Моисей и т. д. Ибо я лицом к лицу разговариваю с ним, и он наяву видит Господа, а не в га­даниях. Почему же вы не убоялись? и т. д. Наконец, то, что толкование Слова Божия при жизни Моисея не принадле­жало каким-нибудь другим пророкам, можно заключить из приведенных нами выше слов о его превосходстве над всеми остальными, а также на основании доводов естественного разума, поскольку этот пророк и возвещал и толковал веления Божий, и не было в ту пору иного Слова Божия, кроме того, которое возвещалось устами Мои­сея; а кроме того, и не было в то время никакого другого пророка, который бы обращался к народу, кроме семи­десяти старцев, вдохновленных в своих пророчествах Моисеем. Но и это считал неправильным Иисус Навин, в то время прислужник, а потом преемник Моисея, пока не узнал, что это происходит с ведома Моисея; последнее ясно из самого текста Писания: Спустился Господь на облаке и т. д. и взял от духа Моисеева и отдал семидесяти мужам (Чис. 11, 25). После же того, как возвещено было об их пророчестве, Иисус сказал Моисею: Господин мой, помешай им (Чис. 11, 28). Моисей же ответил: Что ты рев­нуешь за меня? и т. д. Следовательно, если Моисей был единственным вестником Слова Божия, то право толковать Слово Божие не принадлежало ни частным лицам, ни свя­щеннику, ни другим пророкам; остается, что только один Моисей был истолкователем Слова Божия и он же обла­дал верховной властью в делах гражданских. Борьба же Корея и других заговорщиков против Моисея и Аарона и Аарона с сестрой против Моисея началась не из-за спасе-

453

ния их души, а из честолюбия и желания получить власть над народом.

14. Во времена Иисуса Навина толкование законов и Слова Божия принадлежало первосвященнику и абсо­лютному царю, поставленному Богом, Елеазару. Это сле­дует прежде всего из самого соглашения, в котором госу­дарство Израильское называется священническим царст­вом, или, как говорится в другом месте (1 Пет. 2, 9), цар­ственным священством, что могло быть сказано только в том случае, если царская власть предполагалась принад­лежащей первосвященнику в силу народного постановле­ния и соглашения. И это не противоречит вышесказан­ному, где говорилось, что не Аарон, а Моисей получил царскую власть от Бога, потому что там, где один человек устанавливает форму будущего государства, он неизбежно один осуществляет для своего времени и управление госу­дарством, которое он создал, будь то монархия, аристокра­тия или демократия, обладая в настоящем всей властью, которую он передаст другим на будущее. То, что Елеазар имел не только священнический сан, но и верховную власть, ясно из самого призвания Иисуса Навина к управлению государством. Ведь написано (Чис. 27, 18, 21): Возьми Иисуса, сына Навина и т. д., который предстанет перед священником Елеазаром и всем народом, и дашь ему наставление на глазах у всех и часть славы твоей, дабы слушало его все собрание сыновей Израиля. И если что нужно делать, священник Елеазар пусть спрашивает у Господа. По слову его да выходит и входит он сам и вместе с ним все сыны Израиля. Здесь обращаться к Богу о том, что следует делать, то есть толковать Слово Божие и во имя Божие повелевать всеми, является преро­гативой Елеазара; выходить же и входить по слову его, то есть повиноваться ему, это уже относится к Иисусу и всему народу. Следует также отметить и следующее выражение: часть своей славы, открыто говорящее, что Иисус не обладал властью, равной той, которой обладал Моисей. А между тем также очевидно, что и во времена Иисуса Навина верховная гражданская власть и право толковать Слово Божие сосредоточивались в руках одного и того же лица.

15. После смерти Иисуса Навина следуют времена Судей - вплоть до царя Саула. Вполне очевидно, что в это время право царской власти, установленной Богом, остается в руках священника. Ведь это по соглашению было священническим царством, то есть царской властью

454

Бога, осуществляемой первосвященником, и оно должно было оставаться таковым, пока сам народ не изменит его форму с согласия Бога, что и случилось, лишь когда Бог, уступая их просьбам дать им царя, сказал Саулу: слу­шай народ во всем, что говорят они тебе, ибо не тебя, а Меня отвергли они, дабы не царствовал над ними (1 Цар. 8, 7). Таким образом, по божественному установлению верхов­ная гражданская власть юридически принадлежала перво­священнику, фактически же эта власть была в руках про­роков, вдохновляемых Богом, под защиту и на суд которых отдавали себя израильтяне из почтения к пророчествам, к которым они были неравнодушны. Это происходило потому, что хотя с установлением священнического Царства Божия были установлены наказания и должност­ные лица, чтобы творить суд, однако же, право наказания зависело от частного суждения, и беспорядочная толпа и любой человек решали наказывать в зависимости от собственного настроения. Поэтому Моисей никого не подверг смертной казни собственной властью, но, когда нужно было казнить кого-то одного или нескольких, он возбуждал против них толпу, ссылаясь на власть Божию и говоря: Господь говорит так. И это отвечало природе такого Царства Божия. Ибо воистину Господь царит там, где законам повинуются из страха не перед людьми, а перед Богом. И если бы люди были такими, какими они должны быть, такое устройство государства было бы наилучшим. Но для того, чтобы править людьми, какими они являются в действительности, необходима сила принуждения, в ко­торую я включаю и право и насилие. И поэтому уже в самом начале Бог через Моисея дал законы будущим царям (Втор. 17, 14), и сам Моисей перед смертью так говорил народу: Я знаю, что после смерти моей вы развратитесь и скоро уклонитесь от пути, который я указал вам (Втор. 31, 29). И когда, согласно этому предсказанию, возникло новое поколение, которое не знало Господа и дел Его, которые сотворил Он (делал Израилю), тогда сыны Израи­левы стали делать злое перед очами Господа и стали слу­жить Валааму (Суд. 2, 10, 11). Значит, они отказались от правления Божия, то есть от власти священника, через которого ими правил Бог. Позднее, когда они были побеж­дены врагами и попали в рабство, они ждали объявления воли Божией теперь уже не от священника, а от пророков. Значит, именно последние фактически судили Израиль, юридически же должны были повиноваться не им, а перво­священнику. Таким образом, хотя после смерти Моисея

455

и Иисуса Навина священническое царство потеряло силу, оно все же сохраняло свою правовую основу. То, что толкование Слова Божия оставалось за тем же священ­ником, видно из того, что после освящения кущи (престо­ла) и Ковчега завета Бог не говорил больше на горе Синай, но только в куще завета и святилище, охраняемом херуви­мами, куда не дозволялось входить никому, кроме свя­щенника. Таким образом, с правовой точки зрения в этом царстве и верховная гражданская власть, и право толкова­ния Слова Божия находились в руках священника, факти­чески же и то и другое принадлежало пророкам, судившим израильтян. Ведь в качестве судей они обладали граж­данской властью, а в качестве пророков они толковали Слово Божие. В результате в любом случае обе эти власти существовали нераздельно.

16. С установлением царского правления вся граждан­ская власть, несомненно, стала принадлежать царям, ведь царская власть Божия, осуществляемая через священника, закончилась по просьбе израильтян и с согласия самого Бога, что отмечает еще Иероним, говоря о книгах Самуи­ла: Самуил,- говорит он,- заявляет, что со смертью Илии и убийством Саула старый закон не существует. Далее, клятва, приносимая Садоку и Давиду во имя нового перво­священства и новой власти, свидетельствует, что право, по которому управляли цари, было основано на согласии самого народа. Священник имел право совершать лишь то, что Бог приказывал ему. Царь же имел право делать все, что имел право по отношению к себе совершать каждый. Ведь израильтяне предоставили ему право судить по всем делам и вести войну за всех, а только в этих двух пунктах заключается все то право, которое человек может передать другому человеку. Будет судить нас царь наш и пойдет впе­реди нас и будет сражаться за нас (1 Цар. 8, 20). Следова­тельно, судебная власть принадлежала царям, а судить есть не что иное, как применять к поступкам законы, тол­куя их; значит, им же принадлежало и толкование зако­нов. А так как вплоть до пленения они не знали никакого иного писаного Слова Божия, кроме закона Моисеева, царям принадлежало также и право толкования Слова Божия. Более того, поскольку Слово Божие следует рас­сматривать как закон, а толкование законов принадлежало царям, то им же должно было принадлежать и толкова­ние всякого писаного Слова Божия, а не только закона Моисеева. Когда вновь было найдено Второзаконие, дол­гое время считавшееся потерянным, в котором содержался

456

закон Моисея, священники спросили у Господа об этой книге, но не своей властью обратились к нему, а по указа­нию Иосии, и не прямо обратились к нему, а через про­рочицу Голду. Из этого ясно, что власть признавать книги за Слово Божие не принадлежала священникам. Но от­сюда не следует, что эта власть принадлежала пророчице, ибо судили о том, должны или нет другие признать про­рока истинным. Ведь зачем же тогда всему народу указал Бог признаки, по которым можно отличить истинного пророка от ложного, а именно результаты пророчеств и согласие с религией, установленные Моисеем, если не было бы позволено пользоваться ими? Следовательно, власть признать книги за Слово Божие принадлежала царю, и поэтому книга эта была одобрена и признана вла­стью царя Иосии, как это явствует из второй книги Царств (22, 23), где рассказывается, что собрал он сословия государства - старцев, священников, пророков и весь народ, прочел перед ними книгу и напомнил о словах завета, то есть заставил израильтян признать этот завет Моисея за Слово Божие и вновь принять и подтвердить его своею волей. Следовательно, во времена царей граж­данская власть и право распознавания и отделения Слова Божия от слов человеческих, а также право толкования Слова Божия принадлежало самим царям. Пророков Бог посылал не как властителей, но как глашатаев и проповед­ников, о которых судили сами слушатели, и, если даже несли наказание те, кто не слушал их ясных и простых наставлений, из этого не следует, что цари обязаны были следовать всему, чему они требовали следовать именем Бога. Ведь хотя и был убит достойный царь иудейский Иосия за то, что не подчинился речам Господа, произне­сенным устами Нехо, царя египетского, то есть отверг добрый совет, хотя и исходивший, как это оказалось, от врага, однако никто не скажет, что Иосия был какими-либо законами, божественными или человеческими, обязан верить фараону Нехо, царю египетскому, утверждавшему, что его речи внушены ему Богом. Кто-нибудь, пожалуй, мог бы возразить, что цари из-за недостаточной учености редко оказываются вполне подходящими лицами, чтобы толковать древние книги, в которых заключено Слово Божие, и что несправедливо поэтому, если эта обязан­ность будет зависеть от их власти. Но то же самое можно сказать и о священниках, и обо всех вообще людях: и они могут заблуждаться, и, если священники и природой и наукой лучше всех остальных людей подготовлены

457

к этому, цари, однако, тоже достаточно разумно могут своею властью назначить такого рода толкователей. При этом, хотя сами цари не толкуют Слова Божия, это толко­вание может зависеть от их власти. Те же, кто хочет лишить их этой власти на том основании, что они не способны сами осуществлять это толкование, похожи на тех, кто стал бы говорить, что право преподавать геометрию не должно зависеть от царей, если они сами не являются геометрами. Мы читаем, что цари молились за народ, благословляли народ, освящали храм, наставляли священников, отстраня­ли священников от их обязанностей, назначали других. Но они не приносили жертв, ибо это было наследственным правом Аарона и его сыновей. Очевидно, таким образом, что как при жизни Моисея, так и во все времена, начиная от Саула и до вавилонского пленения, священники были не наставниками, а служителями.

17. После возвращения из вавилонского пленения, когда был возобновлен и закреплен договор, было восста­новлено священническое царство в том виде, в каком суще­ствовало оно со смерти Иисуса Навина до начала власти царей, хотя и не было отчетливо сказано, что иудеи пере­дают право власти Ездре, под руководством которого они. вернувшись из изгнания, создавали свое государство, или кому-нибудь другому, кроме самого Бога. Это преобразо­вание представляется скорее всего лишь пожеланиями и простыми обещаниями отдельных лиц соблюдать то, что записано в книге законов. Однако же на основании соглашения, которое они тогда, кстати не по воле народа, возобновляли (ведь это соглашение полностью совпадало с тем, что было заключено на горе Синай), это государство было священническим царством, то есть верховная граж­данская и духовная власть были объединены в руках священников. И хотя честолюбие, соперничающее в борьбе за первосвященнический сан, и вторжения чужеземных царей, продолжавшиеся вплоть до времени Спасителя на­шего Иисуса Христа, до такой степени расшатали этот порядок, что уже невозможно было из истории этих времен понять, где же была сосредоточена эта власть, однако известно, что в те времена право истолкования Слова Божия не было отделено от верховной гражданской власти.

18. Из этого легко понять, как должны были иудеи во все времена от Авраама до Христа относиться к при­казаниям своих правителей. Ведь подобно тому, как в цар­ствах, в которых правят люди, подданный должен во всем повиноваться правителю, за исключением тех приказаний,

458

которые содержат в себе оскорбление величия, так и в Цар­стве Божием нужно было во всем повиноваться владыкам Аврааму, Исааку, Иакову, Моисею, первосвященнику и каждому царю во время его царствования, за исключе­нием тех приказаний, которые содержали в себе оскорбле­ние божественного величия. Преступление же оскорбле­ния божественного величия состояло прежде всего в отри­цании божественного провидения, ибо это означало отри­цание того, что Бог является царем по природе; во-вторых, в идолопоклонстве, или в культе богов, не скажу, других (ведь Бог един), но чужеземных, то есть в культе хотя и единого Бога, но чтимого не под теми именами, не с теми атрибутами, не в тех обрядах, которые были установлены Авраамом и Моисеем. Ибо это означало отрицание того, что Бог Авраама является царем их по договору, заключен­ному с Авраамом и ими самими. Во всем же остальном они должны были повиноваться, и если царь или священник, обладающий верховной властью, приказал бы им что-то, что противоречило законам, то это была бы вина того, кто обладает верховной властью, а не подданного, чей долг состоит в том, чтобы исполнять приказы начальника, а не обсуждать их.

ГЛАВА XVII

О НОВОЗАВЕТНОМ ЦАРСТВЕ БОЖИЕМ

1. Пророчества о величии Христа.

2. Пророчества о смирении и страдании Христа.

3. Иисус и есть сей Христос.

4. Царство Божие новозаветное есть царство не Христа как Христа, но Христа как Бога.

5. Царство Божие новозавет­ное есть Царство Небесное и начинается со Страшного суда.

6. Правление Христа в этом мире было не властью, но увещанием, то есть правлением, состоящим в поучении и убеждении.

7. Каковы были обещания с обеих сторон при заключении Нового завета.

8. Христос не дал ни одного нового закона, кроме установления таинства.

9. Покайтесь, креститесь, соблюдайте то, что приказано, и тому подобное не суть законы.

10. Право определять, в чем состоит грех несправедливости, принадлежит гражданской власти.

11. Право определять, что способствует миру и безопасно­сти государства, принадлежит гражданской власти.

12. Право судить, когда это нужно, какие определения и предложения являются правильными, принадлежит госу­дарству.

13. Христос видел долг свой в том, чтобы учить

459

нравственности не с помощью рассуждений, а как законам, отпускать грехи и учить всему, что не является, собственно говоря, наукой.

14. Различие дел светских и духовных.

15. Как можно толковать Слово Божие.

16. Не все, что со­держится в Священном писании, имеет отношение к ка­нону христианской веры.

17. Слово истинного толкова­теля Священного писания есть Слово Божие.

18. Власть толковать Писание совпадает с властью решать споры о вере.

19. Различные значения слова «церковь».

20. Что такое церковь, которой приписывают права, действия и другие свойства личности.

21. Христианское государство и есть христианская церковь.

22. Множество государств не образуют единую церковь.

23. Кто такие церковники (ду­ховные лица).

24. Избрание духовных лиц является пре­рогативой церкви, посвящение же их - прерогативой пастырей.

25. Власть отпущения грехов покаявшимся, неотпущения их нераскаявшимся принадлежит пастырям, власть же судить о том, раскаялся ли человек, принадле­жит церкви.

26. Что такое отлучение и на кого оно может распространяться.

27. Толкование Писания зависит от государственной власти.

28. Христианское государство дол­жно толковать Писание через духовных пастырей.

1. В Ветхом завете есть немало совершенно ясных пророчеств о Спасителе нашем Иисусе Христе, который восстановит Царство Божие через Новый завет, и эти про­рочества частично предвещают и Его царское величие, и Его унижение и страдания. Что касается Его величия, то среди прочих можно привести следующие: Бог, благословляя Ав­раама, обещает ему сына Исаака и говорит при этом: и цари народов произойдут от нее, Сарры (Быт. 17, 16). Иаков, бла­гословляя сына своего Иуду, говорит: Не отойдет скипетр от Иуды (Быт. 49, 10). Бог говорит Моисею: Я воздвигну им пророка из среды братьев их такого, как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему. А кто не слушает слов Моих, которые Пророк тот будет говорить Моим именем, с того Я взыщу (Втор. 18, 18, 19). А теперь опять Исайя (7, 14): Итак, сам Господь даст вам знамение: се Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя ему: Еммануил. И он же (Ис. 9, 6): Младенец родился нам, Сын дан нам; владычество на раменах Его и нарекут Ему имя чудный, советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира (Ис. 11, 15). И опять: И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его, и почиет на нем Дух Господень,

460

Дух премудрости и разума и т. д. Я будет судить не по взгляду очей Своих, и не по слуху ушей Своих решать дела, но будет судить бедных по правде и т. д., и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечести­вого. Кроме ????,? 51, 52, 53; 55, 56; 60, 61, 62-й главах того же Исайи нет почти ничего, кроме описания пришествия и деяний будущего Христа. А теперь снова Иеремия: Вот наступают дни, говорит Господь, когда я заключу с домом Израиля и с домом Иуды Новый Завет (Иер. 31, 31). Варух-пророк говорит: Сей есть Бог нам и т. д. (Вар. 3, 36, 38). Иезекиль: И поставлю над ними одного Пастыря, который будет пасти их, раба моего Давида. И заключу с ними завет мира (Иез. 34, 23, 25). Даниил: Видел я в ночных видениях, вот с облаками небесными шел как бы Сын чело­веческий и дошел он до Ветхого дня, подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; и владычество Его - вла­дычество вечное... (Дан. 7, 13, 14). Аггей: ...Я потрясу небо и землю, море и сушу и потрясу все народы, и при­дет Желаемый всеми народами (Агг. 2, 6, 7). Захария при видении Иисуса-первосвященника: Я привожу раба Моего, Отрасль (Зах. 3, 8) и т. д. Вот Муж, имя Ему Отрасль (Зах. 6, 12), и еще: Ликуй от радости, дщерь Сиона, торже­ствуй, дщерь Иерусалима, сей Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий (Зах. 9, 9). Побуждаемые этими и другими пророчествами, иудеи ожидали Христа, царя, который будет послан им Богом, дабы искупить их, а потом править всеми народами. Более того, по всей Римской империи распространилось это пророчество (из Иудеи при­дет тот, кто овладеет властью), которое даже император Веспасиан истолковал, хотя и ложно, как будто бы пред­вещающее успех его замыслам.

2. А теперь укажем пророчества об унижении и стра­даниях Христа, среди которых можно назвать слова Исайи: Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни, а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и унижен Богом (Ис. 53, 4), и еще: Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих, как овца, веден был Он на заклание и как агнец перед стригущим его безгласен и т. д. (Ис. 53, 7). И еще: Он отторгнут от земли живых, за преступления народа Моего претерпел казнь (Ис. 53, 8). И еще: Посему Я дам Ему часть между великими и с сильными будет делить добычу за то, что предал он душу Свою на Смерть, к злодеям причтен был, тогда как он понес на Себе грехи многих, за преступников сделался

461

ходатаем (Ис. 53, 12). И Захария: И кроткий, сидящий на ослице, и на молодом осле, сыне подъяремной (Зах. 9, 9).

3. При правлении Цезаря-императора начал пропове­довать наш Спаситель Иисус из Галилеи, почитаемый как сын Иосифа, возвещая народу иудейскому, что приблизи­лось Царствие Божие, которого ждут они, и что Он -Царь, то есть тот самый Христос. Он учил закону, и было при нем двенадцать апостолов и семьдесят учеников, по числу вождей колен израильских и семидесяти старейшин, как у Моисея, которые вслед за Ним указывали путь к спасению. Он очистил храм, и совершил великие зна­мения, и исполнил все, что пророки предвещали о деяниях будущего Христа. Его ненавидели фарисеи, ложное уче­ние которых и притворную святость Он обличал, и вслед за ними - и народ, Его обвинили в стремлении к царской власти, и Он был распят. Рассказав о Его предках, рож­дении, жизни, смерти и воскресении, сравнив Его деяния с тем, что было предсказано о Нем, евангелисты пока­зали, что это был истинный Христос и Царь, предвещан-ный Богом, посланный Богом-Отцом, чтобы установить Новый завет между людьми и Богом, и все христиане при­нимают Его.

4. Из того, что Христос был послан Богом-Отцом заклю­чить новый договор между ним и народом, ясно, что даже если Христос был равен Отцу своему по природе, Он был, однако, ниже Его по праву царской власти. Ведь, собст­венно говоря, это была не царская власть, а лишь ее исполнение, каким было и правление Моисея. Ибо царская власть принадлежала не Ему, а Отцу его, на что указал и сам Христос, когда крестился как подданный, и прямо заявил об этом, когда учил молиться: Отче наш и т. д. да приидет Царствие Твое (Матф. 6, 9) и когда он сказал: Отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когду буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего (Матф. 26, 29). И св. Павел говорит: Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его. А затем конец, когда Он передаст Царство Богу и Отцу (1 Коринф. 15, 22-24). Оно же называется и Цар­ством Христовым. Ведь и мать сыновей Заведеевых просила Христа, говоря: Скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царстве Твоем (Матф. 20, 21). И разбойник на кресте: Помяни меня, Господи, когда приидешь во Царствие Твое (Лук. 23, 42). А апостол Павел: Ибо знайте, что никакой

462

блудник не имеет наследия в Царстве Христа и Бога (Ефес. 5, 5). И в другом месте: Заклинаю тебя перед Богом и Гос­подом нашим Иисусом Христом, который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его (2 Тим. 4, 1), и: И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для своего Небесного Царства (2 Тим. 4, 18). Не следует удивляться тому, что это Царство отдается и приписывается тому и другому, ибо и тот и другой, Отец и Сын,- это Бог, и Новый завет о Царствии Божием дан во имя Отца, Сына и Святого Духа.

5. Царствие же Божие, ради восстановления которого Христос послан был Богом-Отцом, начнется только со вто­рого пришествия Его, то есть судного дня, когда придет он во славе, сопровождаемый ангелами. Ибо обещано апо­столам, что в Царствии Божием будут они судить двенад­цать колен Израиля: Вы, последовавшие за Мною -в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядите и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых (Матф. 19, 28). А это дол­жно было случиться только в судный день, следовательно, Христос еще не воссел на престоле Своего величия. Не царством называется время, когда Христос находился на земле, но возрождением (то есть обновлением) или восста­новлением Царствия Божия и призванием тех, кто будет принят в будущее Царство. И когда говорится: Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и собе­рутся перед Ним все народы, и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов (Матф. 25, 31, 32), из этого с очевидностью следует, что не должно было в буду­щем произойти никакого разделения на подданных Бога и врагов Его, но все они должны были жить вместе вплоть до будущего пришествия Христа. Это подтверждает и срав­нение Царства Небесного с пшеницей, смешанной с плеве­лами, а также с сетью, в которую попадается всякого рода рыба. Но толпу людей, образованную из подданных и врагов, живущих вместе, собственно, нельзя назвать Царством. Кроме того, апостолы, спрашивая нашего Спаси­теля, восстановит ли он царство Израиля тогда, когда он поднимется на небо, ясно заявляют тем самым, что, по их мнению, в то время, когда Христос возносился на небо, Царство Божие еще не пришло. Далее, о том же сви­детельствуют слова Христа: Царство Мое не от мира сего (Иоан. 18, 36), и: Не буду пить и т. д., доколе не придет Царство Божие (Лук. 22, 18). И: Не послал Бог Сына

463

Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него (Иоан. 3, 17), и: Если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир (Иоан. 12, 47), и: Кто поставил Меня судить или делить вас? (Лук. 12, 14), да и сами слова: Царствие Небесное. То же можно заключить и из слов про­рока Иеремии, говорящего о Царствии Божием Нового завета: И уже не будут учить друг друга брат брата и гово­рить: познайте Господа, ибо все сами будут знать Меня от самого малого до большого, говорит Господь (Иер. 31, 34), что можно понимать как сказанное о царствовании над этим миром. Следовательно, Царство Божие, ради утвер­ждения которого пришел в этот мир Христос, о котором вещали пророки, о котором мы сами просим в наших мо­литвах: Да приидет Царствие Твое, если в нем должны быть отделены друг от друга подданные и враги, если должны в нем быть судилища и величие, как это было предсказано, начнется только с того времени, когда отделит Бог овец от козлов, когда апостолы станут судить двенад­цать колен Израилевых, когда Христос придет в величии и славе, когда, наконец, все познают Бога, так что не будет больше необходимости учить их, то есть в день последнего суда. Потому что если бы Царство Божие уже было восста­новлено, то не было бы никакого основания Христу вновь приходить, если дело, ради которого он был ранее послан на землю, уже было бы выполнено, и нам незачем было бы молиться: да придет Царствие Твое.

6. Но хотя Царство Божие, которое Христос должен установить по Новому завету, было Царствием Небесным, это, однако, не дает основания полагать, что те, кто с верою в Христа приняли этот завет, не должны и на земле иметь правителя, дабы могли они являть ему свою верность и повиновение в исполнении обещанного по договору. Напрасным было бы Царствие Небесное и Земля Обетован­ная, если бы не нужно было привести нас туда. А привести можно только тех, кому показывают путь. Моисей, устано­вив священническое Царство, в течение всего пути, вплоть до вступления в Землю Обетованную, хотя и не был свя­щенником, однако сам вел и направлял народ. Точно так же и Спаситель наш, которого Господь пожелал в этом отношении уподобить Моисею, поскольку оба они посланы были Отцом так править в сей жизни будущими гражда­нами небесного государства, чтобы они могли обрести его и вступить в него, хотя, собственно, Царство это принад­лежит не ему, но Отцу его. Власть же, благодаря которой

464

Христос правит верующими в него, не есть собственно цар­ская власть, но обязанность пастыря или право учить, то есть Бог-Отец не дал ему ни права судить о твоем и моем, какое он дал царям земным, ни права принуждать угрозою наказания, ни права устанавливать законы. Но он дал ему право указывать путь и учить науке спасения, то есть -проповедовать и объяснять, что следует делать тем, кто хочет войти в Царство Небесное. А то, что Христос не получил от Отца власти судить среди тех, кто не верит, о том, что есть твое и мое, то есть во всех вопросах права, достаточно ясно свидетельствуют приведенные выше слова: Кто поставил Меня судить и делить вас? Это под­тверждается и разумом: ведь если Христос был послан, чтобы установить соглашение между Богом и людьми, и если никто не обязан повиноваться до того, как заклю­чено соглашение, то никто не был бы обязан повиноваться его приговору, если бы стал он судить по вопросам права. А то, что Христу не было дано право суда ни над верую­щими, ни над неверующими, ясно уже из того, что право это бесспорно принадлежало государям, коль скоро Бог не изъял из их прерогатив этого права. А он не лишил их этого права до судного дня, как это явствует из слов апо­стола Павла, говорящего о судном дне: А затем конец, когда он передаст царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство, всякую власть и силу (1 Коринф. 15, 24). Во-вторых, о том, что ему не было дано какой-либо власти осуждать или карать, свидетельствуют слова нашего Спасителя, порицавшего Иакова и Иоанна, говоривших (Лук. 9, 54): Господь! Хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их (то есть самаритян, которые не пожелали Ему оказать гостеприимство, когда Он шел в Иерусалим). Он так ответил им: Сын человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать (Лук. 9, 56). О том же говорят и слова: Вот я посылаю вас, как овец среди волков, отрясите прах (Матф. 10, 16, 14) и тому подобное, а также и следующие слова: Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него (1 Иоан. 3, 17). Подобно этому следующие: И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир (Иоан. 12, 47). Впрочем, мы читаем: Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Иоан. 5, 22); но эти слова, поскольку и могут и должны быть истолкованы как имеющие в виду день будущего суда, не противоречат приведенным выше. Наконец, то, что Он был послан не для создания новых

465

законов и, следовательно, его миссия не была законодатель­ной в собственном смысле, как и миссия Моисея, но заклю­чалась в распространении законов Отца (ибо Бог, а не Моисей и не Христос был царем в силу договора), а это можно заключить из того, что он сказал: не нарушить при­шел (имеются в виду законы, данные Богом через Моисея, которые Он толкует), но исполнить (Матф. 5, 17); кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном (Матф. 5, 19). Следовательно, Христос не получил от Отца царской власти повелевать людьми, но лишь власть увещевать и учить людей, о чем он и сам говорит, называя апостолов не охотниками, но ловцами человеков (Матф. 4, 19) или сравнивая Царство Божие с горчичным зерном и закваской для муки (Матф. 13, 31 - 33).

7. Бог обещал Аврааму многочисленное потомство, об­ладание землей Ханаанской и благословение народов в се­мени его на том условии, чтобы и сам он, и потомство его служили Богу. Он обещал далее потомству Авраамову священническое царство и полную свободу от подчи­нения какой-нибудь земной власти на том условии, чтобы поклонялись они Богу Авраама в тех обрядах, каким нау­чил их Моисей. Наконец, он обещал народам Царство Небесное и вечное на том условии, чтобы поклонялись они Богу Авраама в тех обрядах, которым учил Христос. Ибо в Новом, то есть христианском, завете люди дали обе­щание Богу Авраама в тех обрядах, которым учил Иисус, Бог же обещал отпустить им грехи и принять в Царствие Небесное. Что такое Царствие Небесное, мы сказали выше, в пятом параграфе. Его обычно называют то Царствием Небесным, то Царствием Славы, то Жизнию Вечною. Обязательства, взятые на себя людьми по этому договору, а именно служить Богу согласно с учением Христа, заклю­чают в себе два требования: повиновение Богу (то есть служение Богу) и веру в Иисуса, то есть веру в то, что Иисус и есть тот самый обещанный Богом Христос, ибо только в этом состоит причина, побуждающая нас следовать его учению, а не какому-либо другому. В Священном писании очень часто вместо повиновение говорится покаяние, потому что Христос повсюду учит, что Бог приравнивает намерение к поступку, а покаяние есть неоспоримый знак желания повиноваться. Поняв это, мы совершенно ясно увидим во многих местах Священного писания свидетель­ства того, что условиями Христианского Завета как раз являются те, о которых мы говорили, а именно со стороны

466

Бога - дарование людям отпущения грехов и жизни вечной, со стороны же людей - вера в Иисуса Христа. Прежде всего следующие слова: Приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие (Марк 1, 15) -заключают в себе весь целиком Завет. Точно так же и сле­дующие слова: Так написано и так надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день, и пропове-дану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима (Лук. 24, 46-47), и сле­дующие: Покайтесь и обратитесь, чтобы загладить грехи ваши, да приидут времена отрады и т. д. (Деян. 3, 19, 20). Иногда же только одно из этих положений отчетливо выра­жается, другое же - подразумевается, как, например, здесь: Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а не веру­ющий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Иоан. 3, 36), где вера указывается прямо, а покая­ние молчаливо подразумевается. То же в проповеди Христа: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Матф. 4, 17), где говорится о покаянии, вера же подра­зумевается. Но особенно ясно и точно излагаются положе­ния Нового Завета там, где некий начальник, как бы же­лая купить Царство Божие, спрашивает нашего Спаси­теля: Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? (Лук. 18, 18). А Христос сначала называет одну часть цены: соблюдение заветов, или повиновение', а когда тот ответил, что он уже явил его, называет дру­гую: Еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною (Лук. 18, 22). Это говорилось о вере. А тот, не веря вполне Христу, опечалился и ушел. Этот же Завет содержится и в следующих словах: Кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веро­вать, осужден будет (Марк 16, 16), где говорится непо­средственно о вере, покаяние же мыслится в понятии крещения. А также и в следующих словах: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие (Иоан. 3, 5), где родиться от воды означает то же, что и возрождение, то есть обращение к Христу. Что же касается того, что в двух цитированных выше, а также и в других местах выдвигается требование крещения, то необходимо понять, что крещение в Новом завете есть то же, что и обрезание в Ветхом завете. Ведь обрезание отно­силось не к сущности древнего соглашения, а существовало лишь как знак и обряд, напоминающий о нем, и не совер­шалось во время странствований в пустыне, и точно так

467

же крещение не имеет отношения к сущности нового соглашения, а совершается лишь как знак, напоминающий о нем, и может в действительности и не совершаться в силу необходимости, лишь бы было желание обращения. Покаяние же и вера, выражающие сущность Завета, необходимы всегда.

8. В Царстве Божием, когда кончается жизнь земная, уже не существует более никаких законов: во-первых, потому, что нет места законам там, где нет места греху, а во-вторых, потому, что законы даны Богом не для того, чтобы править нами на небе, но для того, чтобы привести нас на небо. А теперь рассмотрим те законы, которые Христос не создал сам, поскольку (как было сказано выше, в шестом параграфе) Он не пожелал взять на себя власть законодательную, а проповедовал, законы Отца своего. У нас есть место из Писания, где Он сводит все до сих пор существующие божеские законы к двум требованиям: Возлюби Господа Бога своего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: Возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки (Матф. 22, 37-40). Первая из этих заповедей была высказана еще Моисеем (Втор. 6, 5) ив тех же словах, вторая же еще до Моисея, ибо это естественный закон, берущий свое начало в самой разумной природе. Обе эти заповеди вместе представляют сущность всех законов. Ибо все законы, касающиеся естественного культа Бога, содержатся в словах: Возлюби Господа, и все законы, касающиеся культа Бога, должного по Ветхому завету, содержатся в словах: Возлюби Бога твоего, то есть Бога как царя Авраама и семени его; и все законы естественные и гражданские содержатся в словах: Возлюби ближнего твоего как самого себя. Ведь тот, кто любит Бога и ближнего, всегда готов повиноваться и божественным и гражданским законам. А Бог не требует ничего более, кроме готовности повиноваться. Есть у нас и другое место, где Христос толкует законы, а именно пятая, шестая и седьмая главы Евангелия от Матфея. Все законы эти содержатся либо в Десяти заповедях, либо в нравственном законе, либо заключены в вере Авраамовой, как содержится в вере Авраамовой требование не отвергать жены. .Ведь эти слова: Будут двое во плоть едину - сказаны впервые не Христом, не Моисеем, а Авраамом, который первым восславил сотворение мира. Следовательно, законы, которые Христос в одном месте перечисляет, а в другом

468

разъясняет, ничем не отличаются от тех, которых придерживаются все смертные, признающие Бога Авраама. А кроме них, Христос не провозгласил ни одного закона, за исключением установления таинства крещения и причащения.

9. Что же в таком случае сказать о таких заповедях, как покайтесь, креститесь, исполняй веления, верьте Евангелию, придите ко мне, продай все, что имеешь, раздай бедным, следуй за мной, и тому подобных? Нужно сказать, что все это не законы, а призыв к вере, подобно призыву Исайи: Идите покупайте без серебра и без платы вино и молоко (Ис. 55, 1). И если призванные не являются, они не грешат против какого-либо закона, но грешат только против благоразумия, и наказано будет не неверие, а прошлые грехи, поэтому Иоанн говорит о неверующем: Гнев Божий пребывает на нем (Иоан. 3, 36), а не говорит: Гнев Божий падет на него, и еще: неверующий уже осужден, потому что не уверовал; он не говорит: будет осужден, но: уже осужден. Более того, невозможно понять, что отпущение грехов есть благодеяние, исходящее от веры, если не понять и обратного, что наказание за грехи есть несчастье, исходящее от неверия.

10. Ии того, что Спаситель наш не установил никаких дистрибутивных законов подданным и гражданам государств, то есть не дал никаких правил, на основании которых гражданин мог бы знать и различать, что является его собственным, а что - чужим, и не указал, в каких формулах, словах и действиях полагается дарить или передавать вещь, вступать во владение или владеть ею так, чтобы она по праву считалась принадлежащей получающему, вступающему во владение или владеющему ею, то по необходимости приходится сделать вывод, что не только у неверных, для которых сам Христос отказался быть судьей, решающим их судьбы, но и у христиан отдельные граждане должны получать эти правила от государства, то есть от того человека или от того совета, который обладает верховной властью в Государстве. Следовательно, такие законы, как не убий, не прелюбодействуй, не укради, почитай родителей, не требуют ничего иного, кроме абсолютного подчинения граждан и подданных своим государям и верховным правителям во всех вопросах, касающихся моего, твоего, своего и чужого. Ведь и требование не убий запрещает не всякое убийство. Ибо тот, кто сказал: не убий, сказал также: всякий, кто будет делать дело в субботу, будет предан смерти (Исх. 35, 2). И не запрещено также

469

всякое убийство без суда; ибо сказано: и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего (Исх. 32, 27); и было убита двадцать три тысячи человек. И не запрещено всякое убийство невиновного, ибо Иефай дал обет: Что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение (Суд. 11, 31), и обет его был принят Богом. Так что же запрещено? Только одно: убивать кого бы то ни было, кого он не имеет права убивать, то есть никто не может убить другого, если у него нет на то права. Значит, закон Христа повелевает повиноваться только государству, когда речь идет об убийстве или вообще обо всяком нанесении вреда человеку и о наказании. Точно так же заповедь не прелюбодействуй запрещает не всякое сожительство, а лишь сожительство с чужой женщиной, а судить о том, кто является чужой, может только государство, устанавливающее соответствующие правила, по которым это следует решать. Итак, эта заповедь повелевает мужчине и женщине сохранять верность тому обязательству, которое они взаимно дали друг другу по требованию государства. Аналогично заповедь не укради запрещает завладение не всякой вещью или попытку тайно унести ее, но лишь только чужой. Гражданин обязан лишь не захватывать и не похищать того, захват или похищение чего запрещены государством. И вообще, человекоубийством, прелюбодеянием ж воровством может быть названо только то, что совершается вопреки законам государства. Наконец, поскольку Христос повелел почитать родителей, но не указал ни обрядов, ни специальных обращений, которыми должно было бы выражаться это повиновение и почтение, то очевидно, что это почтение должно быть внутренним в заключаться в уважении, проявляемом сыновьями к родителям, как к своим царям и господам, что же касается внешнего его выражения, то оно tie должно превосходить той меры, которую установило государство, каждому определившее полагающуюся ему часть (как, впрочем, к остальное). А так как сущность справедливости состоит в том, чтобы воздавать каждому свое, то очевидно, что определять, что есть справедливость и что - несправедливость, то есть проступок против справедливости, является прерогативой государства, в том числе и христианского. А принадлежащее государству должно считаться принадлежащим тому или тем, кто обладает верховной властью в государстве.

11. Далее, поскольку наш Спаситель не указал гражда-

430