Часть 4.

Очевидно, именно в свете социоморфно-теократической модели Мира и в контексте формирующего ее социально-политического языка следует рассматривать евангельскую интерпретацию Иисуса Христа как изначального, предвечного Слова Божьего, создавшего Мир и управляющего Миром: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все через него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть" (Ин.1:1-3), и далее: "И Слово стало плотию, и обитало с нами" (Ин.1:14), что отсылает к библейскому, ветхозаветному описанию сотворения Мира Словом Божьим: "И сказал Бог: да будет свет. И стал свет" (Быт.1:3) и т.д., и вообще - к библейской интерпретации Бога как Создателя и Правителя Мира: "Ибо слово Господне право, и все дела Его верны. ...Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его - все воинство их. ...Ибо Он сказал - и сделалось. Он повелел - и явилось"(Пс.32:4-9). Эта идея абсолютной сакральной потенции слова (и магической функции языка вообще) имеет своей основой и прототипом двухчленную социальную структуру управления "управляющий - управляемый", как изначальную и элементарную форму социальной коммуникации, где управляющий выражает себя в слове (приказ), управляемый - в действии (исполнение), а управление как таковое представляет собой и осуществляется посредством говорения (слова, языка), что тоже в явном виде отражается в евангельских сюжетах и текстах исцеления больных и прочих чудесах, творимых Иисусом с помощью слова, как, например, в ситуации, когда некий сотник просит Иисуса исцелить своего слугу, обосновывая эту просьбу следующим образом: "Но скажи слово, и выздоровеет слуга мой. Ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает" (Лк.7:7-8). Слово здесь и в этом аспекте - есть первичный термин языка политики, управления, власти, т.е. соцально-политического языка, т.е. это - слово политическое, управляющее общественной человеческой деятельностью, и, таким образом, есть слово созидающее, творящее, и, как таковое, принадлежащее управляющим, носителям власти [см. Максапетян 1990:125 и след.].

Аналогичная идея абсолютной творческой силе божественного слова, создавшего Мир и управляющего Миром, отражена в ведийском гимне, где богиня Речь (Вач) утверждает себя как основу всего сущего [см. Дюмезиль 1986: 22-23], и в "Коране": "Он - творец небес и земли, и когда Он решит какое-нибудь дело, то только говорит ему: "Будь!" - и оно бывает" (2:111), и далее: "Аллах творит, что желает. Когда Он решит какое-нибудь дело, то только скажет ему: "Будь!" - и оно бывает" (3:42; см. также 6:72-73; 16:42; 36:82 и т.д.). Вообще же в основе ислама, так же, как и в основе любой монотеистической религии, находится все та же социоморфно-теократическая модель Мира, согласно которой Бог (Аллах) является Единым и Единственным Верховным Правителем и Законодателем Мира, Царем царств, а люди в целом - его рабами: "Он властвует над Своими рабами; Он - мудрый, ведающий" (6:18), или: "Всякий, кто в небесах и на земле, приходит к Милосердному только как раб; Он перечислил и сосчитал их счетом"(19:94) и т.д.

В соответствии с этим Мухаммад интерпретируется как Пророк и Посланник Аллаха, посланный им к людям и говорящий с ними от его имени, который осуществляет данную ему Богом власть над людьми в теократической мусульманской общине, и непосредственное подчинение которому означает опосредованное подчинение Богу, поскольку, как сказано в "Коране": "О Боже, царь царств! Ты даруешь власть, кому пожелаешь, и отнимаешь власть, у кого пожелаешь, и возвеличиваешь, кого желаешь, и унижаешь, кого желаешь! В Твоей руке благо; Ты ведь над каждой вещью мощен!" (3:25); и поэтому: "Повинуйтесь Аллаху, и повинуйтесь посланнику и обладателям власти среди вас" (4:62); и далее: "Кто повинуется посланнику, тот повинуется Аллаху" (4:82); или, что то же: "Поистине те, которые присягают тебе, присягают Аллаху" (48:10); и, соответственно: "Ваш покровитель - только Аллах и Его посланник" (5:60); и, наконец: "Аллах дает власть своим посланникам, над кем хочет. Аллах мощен над всякой вещью!" (59:6).

При этом так же, как и в израильской теократии (см. выше), Завет, заключенный между Аллахом и людьми интерпретируется как общественный договор между правителем и народом: "Вспоминайте милость Аллаха и Его завет, который Он заключил с вами, когда вы сказали: "Мы слышали и повинуемся!" (5:10), и сам Аллах, как и Бог Саваоф (см. выше), интерпретируется как Верховный Законодатель, т.е. как Автор и Податель законов (т.е. норм, правил, предписаний и запретов), которые должны регулировать жизнедеятельность мусульман: "Приходите. я прочитаю вам то, что запретил вам ваш Господь" и т.д. (6:151 и след.). Как отмечают комментаторы, Аллах есть единственный и мудрый законодатель (хаким), и его мудрозаконие (хикма) есть предвечная данность административно-правовых акций [см. История 1986:152], причем именно на идущем от Аллаха божественном мусульманском праве основано государство [см. История 1986:177].

Поэтому в рамках исламской теократической системы и в соответствии с официальной мусульманской доктриной, само государство (халифат, имамат) интерпретируется как "преемство пророческой миссии в защите веры и в руководстве земными делами" [История 1986:170], где Аллах осуществляет свою абсолютную власть и верховный суверенитет либо через посредство всей общины в халифате, согласно суннитской концепции, либо через посредство имама, который единолично управляет от имени Аллаха в имамате, согласно шиитской концепции [см. История 1986:172-175].

Возвращаясь к библейской картине Мира, надо сказать, что здесь, в общем случае, в том числе - и в ветхозаветной, иудаистской, и в новозаветной, христианской, версиях, Бог осознается как Единый и Единственный, Верховный и Абсолютный/ Правитель, Законодатель и Царь Мира, которым учреждены земные правительства и власти и который поэтому есть Господь господствующих и Царь царствующих (1Тим.6:15; Откр.7:14), Владыка царей земных (Откр.1:5) и Глава всякого начальства и власти (Колос.2:10), тогда как все люди, в том числе, цари, начальники, господа, - суть рабы или слуги Божьи (см. 1Пет.2:16; Рим.6:22; Гал.1:10 и др.): "Вспомнят и обратятся к Господу все концы земли, и поклонятся пред Тобою все племена язычников, ибо Господне есть Царство и Он - Владыка над народами"(Пс.21-28; см.также Пс.43:5; 44:2-18).

В этой теократической системе Бог управляет Миром через посредство избранных или назначенных им царей: "Сердце царя в руке Господа, как потоки вод: куда захочет, Он направляет его" (Притч..21:1); "Над царством человеческим владычествует Всевышний Бог и поставляет над ним, кого захочет" (Дан.5:21); "Да будет благословенно имя Господа от века и до века, ибо у Него мудрость и сила; он изменяет времена и лета, низлагает царей и поставляет царей, дает мудрость мудрым и разумение разумным" (Дан.2:20-21); причем это касается не только израильских царей (см. об этом выше), но и распространяется на царей всех стран и народов, что свидетельствует о трансформации Бога Саваофа из локального израильско-иудейского божества в Единого и Универсального Бога всего человечества, как, например, в случае с персидским царем Киром: "Так говорит Господь помазаннику Своему Киру: "Я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы" (Ис.45:1; см. также 2Пар.36:23; 1Езд.1:1), или в случае с вавилонским царем Навуходоносором: "Я сотворил землю, человека, животных, которые на лице земли, великим могуществом Моим и распростертою мышцей Моею, и отдал ее, кому Мне угодно было. И ныне Я отдаю все земли эти в руки Навуходоносора, царя Вавилонского, раба Моего, и даже зверей полевых даю ему на служение" (Иер.27:5-6).

Как было сказано выше, в рамках социоморфной теократической модели Мира (Мир-как-Государство), социум, т.е. реальная социальная система, управляемая земным правителем (царем или др.), рассматривается как подсистема, интегрированная в систему высшего уровня, Космос, как в некую виртуальную квазисоциальную систему, управляемую Небесным Правителем, и тем самым трансформируется из системы автономной в систему гетерономную, что означает гипотетическую экспроприацию власти земного правителя (царя и др.) Богом (Царем царей).

Отсюда следует идея безусловного приоритета власти божественной над властью человеческой, и, соответственно, духовной (религиозной) власти - над светской (гражданской) властью, власти жреца (пророка, первосвященника) - над властью царя, церкви - над государством, которая была сформулирована Августином: "Так как главное условие взаимного союза во всяком государстве состоит в повиновении царям и вообще высшей власти, то во сколько более должны мы повиноваться во всем Богу, Царю Небесному, господствующему над всей Вселенною и правящему ею как делом рук своих, служа ему с благоговением и все повеления его исполняя беспрекословно? И как между властями и начальствами в обществах человеческих низшие повинуются высшим и высшие предпочитаются низшим, так и Бог превыше всех и все должно покоряться ему" [Антология 1969:584]. Как сказано об этом у Иоанна, "раб не больше господина своего, и посланник не больше пославшего его" (Ин.13:16).

Эта идея абсолютной приоритетности божественной власти и аннулирования ею власти государственной в случае их противоречия или конфликта отражена, например, в следующей ситуации с апостолами, описанной в "Деяниях": "Приведя же их, поставили в синедрионе; и спросил их первосвященник, говоря: не запретили ли вам накрепко учить об имени сем? ...Петр же и Апостолы в ответ сказали: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам" (Деян.5:29), а также у Шекспира в "Ричарде III", где между Кларенсам и посланными к нему королем Ричардом убийцами происходит следующий диалог: "Кларенс. ...Уйдите и меня не убивайте! Проклятое затеяли вы дело. Первый убийца. Мы по приказу делаем то дело. Второй убийца. И тот, кто это приказал, - король наш. Кларенс. О, глупый! Ведь король над королями приказ свой на скрижалях написал: чтоб ты не убивал!" ("Ричард III", Акт 1, Сцена 4) - в оригинале: "Clarence. I charge you ...that you depart and lay no hands on me. The deed you undertake is damnable. First Murderer. What we will do, we do upon command. Second Murderer. And he that hath commanded is the king. Clarence. Erroneous vassal! The great King of kings hath in the tables of his law commanded that thou shalt do no murder". Здесь еще присутствует раннехристианская идея определенного антагонизма между Богом и людьми, Царем Небесным и царями земными, и, соответственно, между Царством небесным и царством земным, между церковью и государством, которая была выражена тем же Августином в трактате "О Граде Божьем" в форме противопоставления двух градов - небесного и земного [см. Антология 1969: 602], что обсуждалось выше в рамках дуально-антагонистической милитаристской модели Мира и формирующего ее военного языка. Между тем, идея дуализма и антагонизма, исходящая из наличия в Мире двух изначальных, противоположных, равных и равномощных сил или начал (Бога и Дьявола, Добра и Зла), по определению несовместима с идеей теократии или боговластия, поскольку прямо противоречат следующей из последней идее божественного всемогущества, и поэтому в дальнейшем, в условиях христианизации мира и становления христианства как официальной, государственной религии, дуально-антагонистическая милитаристская модель Мира, формируемая военным языком и характерная для раннехристианской идеологии с ее постоянным противопоставлением Бога - Дьяволу, Царства Небесного - Царству Земному, христианской общины - языческому государству, Духа - Плоти и т.п. (см. выше), трансформируется в теократическую социоморфную модель Мира, формируемую социально-политическим языком и характерную для монотеистических религий, где Дьявол, Сатана, Антихрист, Князь Мира, воплощающий Мировое Зло, осознается и рассматривается уже не как равный Богу антагонист, а как подчиненная Богу (как Верховному Правителю) злая сила (возможно даже как Божий Слуга), и наличие зла в мире и необходимость зла вообще обосновывается неким Божественным провидением и предопределением, т.е. замыслом, или планом Бога как Истинного и Всемогущего Правителя Мира, в том числе, например, в "Теодицее" Лейбница и в теодицее вообще (как в теологическом обосновании зла и оправдании Бога), или, например, в трактатах Эразма Роттердамского и Мартина Лютера [см. Эразм 1987] и т.д., что, очевидно, неизбежно для любой религии монотеистического типа, и, следовательно, - как монистической теократической системы, исходящей из идеи Бога как Единого и

Абсолютного Правителя Мира.

Такая трансформация отношения христианства:к государству, от абсолютного неприятия - до абсолютного приятия, в частности, фиксируется Вебером в следующих последовательных моментах: сначала - это отвращение к Римской империи, как к царству антихриста; потом - полное равнодушие, пассивная терпимость по отношению к власти и исполнение всех повинностей ("отдавайте кесарево кесарю"); затем - повиновение начальству как угодному Богу, хотя и грешному, как и все устройство мира, и эта греховность - возложенное Богом на людей наказание за грехопадение Адама; наконец - положительная оценка властей как средства для обуздания грехов и как всеобщее условие всего угодного Богу земного существования [см. Вебер 1994:248].

Отсюда, в свою очередь, следует типичная теократическая идея непосредственного подчинения земных властей и правительств, носителей власти и правителей, Богу как Верховному Правителю, и, соответственно, светской (гражданской) власти - духовной (религиозной) власти), государства - церкви, а отсюда - уже идея божественного установления и поэтому - божественного авторитета самих земных властей и правительств, носителей власти и правителей, как Божьих слуг или служителей, непосредственное подчинение которым (в силу самой теократической логики и отмеченной выше транзитивности отношения управления) означает фактическое и опосредованное подчинение учредившему их и управляющему ими Богу, как Верховному Правителю и Небесному Царю, т.е. идея лояльности и необходимости подчинения властям и государству, которая пропагандируется еще в Посланиях Апостолов: "Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Поэтому противящийся власти противится Божию установлению; а противящиеся сами навлекут на себя осуждения. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее; ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему зло. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Для этого и подати платите, ибо они Божии служители, этим самым постоянно занятые" (Рим.13:1-6); поскольку: "Ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, все Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит" (Колос.1:16-17); и поэтому же: "Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающим добро, - ибо такова есть воля Божья, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству безумных людей, как свободные, не как употребляющие свободу для прикрытия зла, но как рабы Божии. Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым" (1Пет. 2:13-18).

Такого рода типичная теократическая концепция власти формулируется в "Сумме теологии" Фомой Аквинским, согласно которому власть имеет божественный характер, поскольку государство представляет собой некую часть универсального порядка, создателем и правителем которого является Бог, и, соответственно, законами государства являются специфические установления, отвечающие требованиям божественного порядка, а властью, которая приводит в действие эти законы, является сила, источник которой тоже находится в божестве, и т.д. [см. История 1986:28 и след.]. В соответствии с теократической концепцией Гоббса, государство вообще есть Царство Божие, а глава государства и глава церкви (или религии) - суть представители или заместители Бога, и поэтому "воля Бога познается лишь через государство" [Фейербах 1967:162], а Лейбниц рассматривает Мир в целом как Град Божий и Вселенскую Монархию, где люди, как подданные, находятся под общей властью Бога, как Верховного Правителя и Совершеннейшего Монарха [см. Лейбниц 1982:428]. Гегель в "Философии религии" наиболее точно определяет сущность теократии: "Представление об этой связи находит свое выражение в высказывании о том, что законы, власти, государственное устройство от Бога, даны Богом; тем самым им придан авторитет, причем самый высший авторитет, доступный представлению. ...Представление о подобной связи мы находим у всех народов. Это может быть выражено и в иной форме, а именно, что следуя законам и повинуясь распоряжениям правительства, силам конституирующим государство, люди повинуются воле Бога" [Гегель 1976:401].

Наконец, как было отмечено выше, идея теократии обусловливает возможность перенесения в ряде случаев (когда это необходимо) ответственности за собственные действия и поступки земными правителями и людьми вообще (как Божьими рабами или слугами) с себя на Бога (как на Единого и Истинного, Всемогущего и Абсолютного Правителя Мира и Царя царей), как это, собственно, и происходит в приведенном выше обосновании Гамлетом убийства Полония: "Но небеса велели, им покарав меня и мной его, чтобы я стал бичом их и слугою" (Акт 3, Сцена 4), а также - в обосновании убийства собственной матери Орестом еще у Софокла: "Мне Феб убить родимую велел. Бог - все же бог, а мы его рабы", и такая логика отсылает к нормам римского права, согласно которым раб считался невиновным в убийстве, совершенным им с ведома или по приказу своего господина [см. Культура 1985:220].

Теократическая идея божественного происхождения власти и законодательства отражена также в мифологии и в архаических представлениях о непосредственной передаче богом царю и вообще - правителю атрибутов власти, например, скипетра или жезла (генезис которых будет рассмотрен ниже в связи с жезлом Моисея и в рамках пасторальной модели Мира, формируемой скотоводческим языком), символизирующих право на управление (ср. небесный мандат в китайской версии), как это описано, например, у Гесиода, где о критском царе Миносе говорится, что "с зевсовым скиптром в руках он царствует над городами" [Лосев 1957:134], а также у Софокла, где хор обращается к царю: "Ты всех искусней на земле и всех мудрее. Ведь божественный скипетр Зевса у тебя, государь, в руке. Волей неба наследник ты древней власти" ("Филоктет",138-143), и, наконец, у Гомера, где детально описывается история скипетра Зевса (см. "Илиада", II,100-109) и где, в частности, утверждается, что этот скипетр, так же, как и законы, в результате получил царь Агамемнон: "Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон! Слово начну я с тебя и окончу тобою: могучий, многих народов ты царь, и тебе вручил Олимпиец скиптр и законы, да суд и совет произносишь народу"("Илиада", IХ, 96-99); и, как это видно из последнего примера и из предыдущего изложения, - в представлениях о непосредственной передаче богом царю и вообще - правителю и самих законов, регулирующих человеческую жизнедеятельность (ср. выше Законы Моисея и Мухаммада, а также Законы Хаммурапи и Миноса и т.п.).

Итак, идея теократии (боговластия), как таковая, следует из естественной логики социально-политического языка и формулируется в рамках социоморфной модели Мира, который в целом описывается и интерпретируется в социально-политичесих терминах и в категориях власти и управления как Мировое, Космическое или Вселенское Государство, Монархия, Царство Божие (в христианской версии) или как Гражданская Община, Полис, Республика богов и людей (в римской версии), где Бог в общем случае - это Верховный Правитель (Царь) и Законодатель, т.е. Автор и Податель законов, регулирующих человеческую деятельность (а также, в ряде случаев, - Верховный Судья и Верховный Военачальник), который управляет людьми и народами, как своими рабами, слугами, подданными или гражданами, через непосредственно избираемых, назначаемых или посылаемых им земных правителей, как через своих чиновников, наместников, представителей или заместителей на Земле, которые служат посредниками (медиаторами) между Богом и людьми (Небом и Землей), и которые, как таковые, являются пророками, говорящими с народом и управляющими народом от имени и по воле Бога, передавшего им свою власть, но продолжающего управлять людьми посредством законов, знамений, откровений, оракулов, внушений и т.п. [см. Максапетян 1990:263-274].

В общественной практике теократия выражается в уже отмеченном выше изначальном синкретизме жреческой и царской функций, т.е. в совмещении религиозной (духовной) и гражданской (светской, включая военную и судебную) власти в одном лице царя-жреца (или вождя-пророка в иудаистском варианте) в трехчленной теократической структуре типа "Бог - Правитель - Народ" [см. также Дюмезиль 1986; Фрэзер 1980:18-19 и след.; Фрейденберг 1978: 32-33 и след.], а при последующем разделении жреческой и царской функций - в фактическом или в формальном приоритете жреца над царем (как, например, в ритуле помазания царя на царство, означающем делегирование власти царю Богом через жреца - см. выше) в четырехчленной теократической структуре типа "Бог - Жрец (или Первосвященник) - Царь - Народ".

В общественной идеологии теократия выражается в возможном обожествлении или сакрализации институтов власти, функций управления и личностей самих правителей, как Божьих избранников, помазанников, посланников и пророков, служащих посредниками (медиаторами) в коммуникации между Богом и людьми (Небом и Землей), причем осью этой квазисоциальной коммуникации служит в общем случае так называемая мировая ось, axis mundi (мировое дерево, мировая гора, или мировой столп, с которыми так или иначе соотнесен правитель в аспекте своей жреческой функции, как, например, Моисей - с горой Синай - см. об этом ниже в связи с пространственными моделями), и управляющих народом по воле и от имени Бога, как его представители или заместители на Земле, которым непосредственно Богом делегирована власть над людьми и ее атрибуты (жезл, скипетр и др.) и передано законодательство, регулирующее человеческую жизнедеятельность, откуда следуют идеи или представления о божественной, сакральной сущности или природе самой функции управления или самой личности правителя, о божественном, небесном происхождении или создании правителя, который поэтому может рассматриваться как потомок или сын бога, как обладатель или носитель некоей сакральной силы или энергии, как воплощение или эманация (ипостась, двойник) самого божества, т.е. как Бог на Земле или как Земной Бог (культ фараонов в Египте, императоров в Китае и Риме, и т.д.). Тем самым социоморфная трактовка Бога как Царя обусловливает возможную последующую трактовку самого царя как бога, хотя надо сказать, что такая трактовка, в частности, абсолютна неприемлима ни для иудаизма, ни для ислама, в принципе отвергающих саму возможность вочеловечивания Бога, т.е. воплощения Бога в человеке (в отличие, например, от индуизма и христианства).

Как это показал в "Золотой ветви" Фрэзер на разнообразном материале, рассматривая в свете своей теории сакрального происхождения царской власти генезис института царей-жрецов и формирование идеи человекобога, "во многих случаях царей почитали не просто как священнослужителей, посредников между человеком и богом, но и как богов" [Фрэзер 1980:19; см. и след.], а по замечанию в этой же связи Фрейденберг, в архаической идеологии "совершенно адекватны бог и царь, бог и жрец. Архонт-базилевс в Греции, rex sacrorum в Риме одинаково представительствует за бога, образ царя небесного принадлежит сюда же" [Фрейденберг 1978:32-33]. В общем случае, речь здесь идет о теократической по своему происхождению идее "монархии Божьей милостью", согласно Ильину, откуда и следуют идеи (абсолютной или относительной) божественности самого монарха, в том числе - идея сотворения царя из божественных субстанций ("Законы Ману" в Индии), идея особого боговидения и боговедения царя (фараоны в Египте, цари-жрецы в Греции и Риме), идея божьей благодати, сообщаемой царю в акте помазания (еврейская Библия, православная Византия, католический Запад), идея царского величества как земного подобия Божьего величия на небесах (Боссюэ, Иосиф Волоцкий), идея царской и вообще государственной власти как власти, установленной Богом и служащей Богу (Апостол Павел, Отцы Церкви), идея царя как представителя или наместника Бога на земле (франконская идеология X-XI в.в.) и т.д. [см. Ильин 1991:140 и след.].

Сюда же, в частности, относится характерное для официальной римской идеологии частичное обожествление правителей (царей, принцепсов, императоров), которых посылает на Землю сам Царь богов и людей Юпитер, или, что то же, Зевс [см. Культура 1985:70,181], власть которых подобна правлению Зевса или Юпитера во Вселенной, его Полисе [см. Культура 1985:78], и которые занимают промежуточное положение между богами и людьми [см. Культура 1985:94; см. также Культура 1985:160-161 и след.; Цицерон 1966:83], вплоть до позднейшего и прижизненного культа императоров [см. Культура 1985:182 и след.], а также характерное для официальной египетской идеологии полное обожествление фараона "как единственного посредника между небом и землей, ответственного за космический, календарный и общественный порядок" [Мелетинский 1976:255; см. также Фрэзер 1980:124], и как сына или воплощения некоего божества, например, верховного бога Амона-Ра - царя царей, вельможи вельмож, царя величайшего богов, или единого бога Атона - царя истинно сущего, властителя обеих земель, повелевающего Верхним и Нижним Египтом [см. История 1985:75-76], при том, что, по свидетельству Геродота, согласно древнеегипетским представлениям, первыми фараонами были сами боги Ра, Осирис, Исида, Сет и др. [см. История 1985:73], что, очевидно, отсылает к идеальной двучленной теократической структуре типа "Боги - Люди" с прямым божественным управлением (типа христианского Царства Божьего с правлением Иисуса Христа и греко-римского Золотого Века с правлением Урана или Сатурна).

При этом в древнеегипетской религии реальная бюрократическая структура управления Египта переносится в мир богов: "Боги царствуют подобно фараонам, имея в лице тоже богов своих визирей и чиновников; Энеада имеет своим секретарем и докладчиком визиря бога Ра - Тота; сам Ра рисуется настоящим фараоном" [История 1985:75], а в индоевропейской политеистической религии и мифологии, как это показал Дюмезиль [см. Дюмезиль 1986], трехступенчатая иерархическая организация пантеона богов (типа рим. "Юпитер - Марс - Квирин" или сканд. "Один - Тор - Фрейр") воспроизводит реальное трехфункционалное разделение индоевропейских обществ на три основные социальные группы (жрецов, воинов и производителей), в то время как согласно некоторым римским трактатам периода Империи, единый высший бог, творец и правитель мира, недоступен людям и не занимается их делами, как не занимается низкими обязанностями и римский император, а имеет для этого слуг, формирующих сложную иерархию - светила, небесные боги и демоны, которые служат посредниками между богами и людьми, сообщают о людских просьбах и делах богам, а людям дают предсказания [см. Культура 1985:190], а согласно индийской теистической доктрине Бога как "верховного морального правителя Мира" [см. Чаттопадхъяя 1973:91 и след.] и "единственного подлинного распорядителя результатами человеческой деятельности" [см. Чаттопадхъяя 1973:276 ], которой, в частности, придерживались ведантисты Шанкара и Рамануджа, "бог является подлинным распорядителем, так же, как в материальном мире подлинным распорядителем является царь; поэтому Бог должен быть умиротворен молитвами и жертвоприношениями так же, как в обыденной жизни должен быть умиротворен царь - или прямо, или через своих слуг" [Чаттопадхъяя 1973: 298-299]. В общем случае, по словам Вебера, "антропоморфизация богов приводит к тому, что возможность обрести милость могущественного земного властелина с помощью просьб, подарков, услуг, дани, лести, подкупа и, наконец, посредством угодного ему поведения переносится на богов, которые, следуя такой аналогии, мыслятся как могущественные, лишь обладающие большей силой существа. Тогда возникает необходимость "богослужения" [Вебер 1994:96]

Помимо прочего, отсюда следует, что теократическая модель Мира, находящаяся в основе религий монотеистического типа, представляет собой частный случай социоморфной модели и, как таковая, является отражением определенной и реальной общественной практики и социальной структуры в общественном сознании и в социальной идеологии. В частности, по словам Энгельса, "единый бог никогда не мог появиться без единого царя", и таким образом, "единство бога, контролирующего многочисленные явления природы, объединяющего враждебные друг другу силы природы, есть лишь отражение единого восточного деспота, который в действительности или по видимости объединяет людей с враждебными, сталкивающимися интересами" [История 1985:75]; или, по словам Ницше, "переход к всемирным империям сопряжен всегда с переходом к всемирным божествам; деспотизм своим превозмоганием независимого дворянства всегда также расчищает путь к какому-нибудь монотеизму" [Ницше 1990b:466]. В итоге, любая социоморфная модель Мира, в том числе и теократическая модель типа древнеизраильской или империалистическая модель типа древнеримской, непосредственно отражает реальный мир и общественное бытие, социальный опыт и политическую практику соответствующей культуры.

Более того, согласно известной теории Дюркгейма, сформулированной им в "Элементарных формах религиозной жизни", именно социальная модель служит наиболее универсальной и наиболее архаичной моделью Мира, и, как таковая вообще является естественной основой для классификации объектов и для самой классифицирующей способности мышления, поскольку представления о пространстве, порождаемые в обществе и в социальной группе, следуют из ее собственных характеристик (распределения и классификации индивидов и вещей между группами и самих групп между собой), и тем самым социальная организация становится моделью, которая копируется в пространственной организации [см. Дюркгейм 1995].

Так или иначе, в рамках социоморфной, империалистической или теократической, модели Мира (Мир-как-Государство или Мир-как-Царство) и в терминах формирующего ее политического языка, которые служат, соответственно, базовой моделью Мира и ключевым моделирующим языком для чиновников, как для сословия или социальной группы, и для бюрократических или иерократических культур в целом, формулируются идеи управления и подчинения, иерархии и группы, а сам политический принцип власти и управления (или, выражаясь современным языком - контроля и администрирования) полагается как всеобщий онтологический и абсолютный метафизический принцип, истинный и действительный для всех миров и для всего Мира.