Часть 1.

Заковоротная М.В.

Идентичность человека. 1999.

СОЦИАЛЬНО - ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ

Ответственный редактор доктор философских наук, заведующий кафедрой философии истории Ростовского- на -Дону государственного университета, профессор, член- корреспондент РАЕН РФ Е. Я. РЕЖАБЕК

Идентичность человека. Социально-философские аспекты. Ростов -на - Дону, Издательство Северо-Кавказского научного центра высшей школы. 1999. - с.

В монографии предлагается анализ проблемы идентичности в современном обществе и культуре; исследуется связь идентификации и процессов жизнедеятельности; рассматриваются изменения понимания идентичности в различные исторические эпохи, а также дается анализ концепций индивидуальной и коллективной идентичности. Монография предназначена для философов, социологов, культурологов, психологов, а также для читателей, которых волнует вопрос, как сохранить свое Я в нашем сложном мире.

Содержание

Ведение

1. Глава первая. Информация и идентичность: взаимозависимость развития

1.1. Нестабильность, разнообразие, временная множественность как фундаментальные свойства современной картины мира

1.2. Информация - фундаментальное понятие новой познавательной модели

1.3. Новая парадигма описания естественных и социальных процессов

1.4. Социальная жизнедеятельность как система в постнекласической картине мира

1.5. Идентификация как неотъемлемое свойство системы социальной жизнедеятельности

Глава вторая. Идентичность в истории

2.1.Начало человеческой истории

2.2. Элементы античного самовосприятия

2.3 Средневековая Европа

2.4 Коллизии эпохи Возрождения

2.5. Эпоха Нового времени - период индивидуализации, атомизации общественной жизни

2.6 Восемнадцатый век - переломный этап развития

2.7. Романтическая концепция персональной судьбы

2.8 Роль девятнадцатого века

2.9. Бум идентичности

2.10. Идентичность - результат развития социальной жизнедеятельности

Глава третья. Становление теории идентичности

3.1. Характеристика первых форм самостоятельного знания

3.2 Эрих Эриксон - основатель теории идентичности

3.3 Исследования идентичности в современной психологии и социологии

3.4 Теории идентичности и идентификации в отечественной философии и психологии

3.5 Характеристика современных теорий идентичности в философии и культурологии

Глава четвертая. Индивидуальная и коллективная идентичность

4.1 Индивидуальная идентичность: особенности становления

4.2 Коллективной идентичность

Заключение

Литература

Льву Леонидовичу и Надежде Васильевне

Эберг посвящаю

ВВЕДЕНИЕ

Каждый может делать светлыми окна своей души по своему

(Дж. Сантаяна)

Чем более индивидуализированы люди

тем более сложно достичь идентификации. (К. Манхейм)

В общественных науках возрос интерес к теоретическому осмыслению проблем изменения и реформирования общества как целостной и сложной системы. В связи с этим в современном обществе все большую значимость приобретает личное, продуктивное, творческое, особенное. Субъективное, национальное, социальное выходят на первый план. Понятие идентичности, которое охватывает и субъективное время, и личную деятельность, и национальные особенности стало одной из главных тем в обществе конца XX столетия. Многие проблемы хозяйственного, экономического, политического и культурного плана, в конечном итоге, оказываются вопросами об идентичности.

Перспективы интеграции России в международное сообщество тесно связаны с решением самых насущных проблем социальной реконструкции в процессе глобального развития. С другой стороны, главным становится вопрос, на каких основаниях возможно такое вхождение, что значит Россия для себя и для других. Поиски национальной идентичности актуальны не только для России, но и для других стран по мере складывания глобальной экономики и культуры. Проблемой становится преодоление разрыва между практикой социальных трансформаций и общественной готовностью их принять.

Интуитивно каждый человек сознает, что у него должно быть свое Я, свой собственный путь развития, свои идеалы, цели, устремления. Это личное, собственное для человека, для народа должно быть освоено самим человеком или народом, не навязано извне и должно соответствовать внутренним осознанным и неосознанным потребностям и стремлениям. Когда человек или народ теряет такое чувство, происходит кризис идентичности. Он может быть временным, а может затянуться надолго. Поиск жизненного смысла, обретение своего, а не навязанного Я - сложная задача в повседневной действительности, еще более трудная в интерпретации социальных наук. Б. Рассел говорил, что мы не можем жить в современном мире с уверенностью, но надо все таки жить, не позволяя при этом калечить свое мышление и свой образ действий. Это самое важное, что может дать нам современная философия.

В период глобальных изменений современный российский человек оказался в ситуации кризиса идентичности. Современный кризис идентичности обнаруживает себя в различных формах: депрессии и апатии, бессмысленной жестокости, различных формах зависимости и беспомощности, стремления убежать от реального мира, проявлениях избыточной властности, разных формах мистицизма, нигилизма и нарциссизма, в алкоголизме, употреблении наркотиков, сексуальных извращениях. Эта тенденция ведет к негативной автономии, идеологии безвременья, дезинтеграции и отсутствия жизненных планов, т. е. к потери идентичности.

Кризис идентичности становится проблемой не только в России. Он актуален во всем мире в связи с «наступлением» культуры постмодерна, информационной экономики, глобальной политики. Технологические специализации, моральная безответственность, глобальные коммуникации, ядерная угроза, переоценка роли пола, эксперименты с генными кодами создают условия для паники по поводу идентичности, в которой современный человек может потерять не только свои социальные, но и биологически видовые свойства. Современный человек должен не только создавать новый технический универсум, разделяемый и обжитый всеми (иначе нет единого мира, разделяемого и понимаемого всеми), но и преодолеть все предрассудки прошлого, которые формировали его идентичность. Ведь позитивная идентичность окружена и определена через негативные идентичности. Даже наши «Богом данные» идентичности имеют массу отрицательных свойств и могут способствовать деградации. Вечное бегство вперед, безудержная тяга к новому, разрушение прошлых, стабильных и долговременных форм коммуникации, интенсификация контактов, обострение культурно-идентификационных процессов не способствуют формированию «позитивных идентичностей». В эпоху информационной революции проблем, связанных с осмыслением социальных и культурных идентичностей, становится еще больше. Современные средства массовой информации и информационные системы, становление информационного общества нарушают границы, системные свойства пола, класса, этноса, религии, национальности, субкультуры. Они разрушают прежние социальные институты, которые формировали идентификационный процесс. Психологические издержки свободы распространять и получать информацию велики. Отчуждение, дефицит межчеловеческих связей, их стабильности и определенности характерны для глобальной технологической революции.

Современный человек предоставлен сам себе и может рассчитывать только на себя. «И каждый из нас знает, что наше «само» не так уж много значит». Современный мир похож на « дезинтеграцию социальных агрегатов в массу индивидуальных атомов, брошенных в абсурд броунова движения» [1]. В такой ситуации трудно связывать воедино жизненные цели и каждодневные поступки, действия и их значения.

Важно понять и теоретически выразить, как мы создаем себя как личности и тогда мы поймем, почему такие понятия как «личность», «идентичность», «локальные интересы», «культурные национальные ценности» становятся фундаментальными проблемами современности. Но чем больше возвращаешься к экзистенциальным проблемам XX века, тем больше находишь моральных несоответствий: если нет всеобщих этических принципов, то как человечество найдет истинные идеалы развития? Как сбалансировать стремительную глобальную эмансипацию с локальными ценностями? Как жить, когда нет уверенности в стабильности государства, работы? Ответ на эти вопросы требует реконструкции теоретического и культурного становления индивидуальной и коллективной идентичности.

Известный американский футуролог А. Тоффлер писал еще в 80-м году: «Миллионы индивидов напряженно ищут собственную идентичность или некоторую магическую терапию, облегчающую воссоединение их личности, чтобы победить хаос, внутреннюю энтропию, сформировать собственный порядок» [2]. Кризис идентичности во многом обусловлен тем, что мы живем в обществе повышенного риска не только в сфере экологии и политики, но и экономики. Когда основой экономической системы становится не текущая, а потенциальная субъективная полезность блага, цены определяются не совокупностью известных факторов, а чередой обстоятельств, которые невозможно прогнозировать, прежние показатели экономической деятельности более не отражают экономическое развитие [3]. Полезность экономической деятельности определяется не известными нам ранее факторами, но стечением неопределенных обстоятельств. Неопределенность и риск создают общее чувство депрессии и пессимизма. Современная экономика представляет собой смесь неопределенности и желания самоутвердиться на индивидуальном и коллективном уровнях. Преуспевает тот, кто может найти неповторимую идентичность, выбрать и определить стратегию развития в ситуациях риска.

Кризис идентичности становится проблемой в культуре постмодерна. Принципы плюрализма, разнообразия, иронии, перманентного творчества хороши в творческой деятельности, но сложны для человеческой психики. Информация как основной атрибут мира постмодерна создает разнообразие, «усиливает» иронию, помогает человеку не только знать, но и формирует множество сложностей. Идентификация в ситуации власти информационных технологий и средств массовой информации становится центральной и повседневной проблемой для каждого.

В общем и целом для современного научного мира характерно решение глобальных проблем и выбор человеческих жизненных стратегий.

Раскрытие проблемы идентичности затрагивает множество взаимосвязанных вопросов и понятий. Среди них можно выделить социологические, философские, биологические, культурологические понятия. Кроме того, сама предметная область исследования идентичности в рамках современного информационного общества предполагает анализ информации, управления, системы. Российским ученым необходимо разработать программы реконструкции социальных отношений, коммуникации, образования и социальной практики. Исследование проблемы идентичности способно прояснить эти проблемы.

Таким образом, основной целью данного исследования становятся следующие вопросы: Какие онтологические, социальные, культурные, экономические, бытовые условия способствовали развитию и изменениям самовосприятия и самопознания человека в истории, в обществе, в научном мировоззрении? Как происходило осмысление индивидуальной и коллективной идентичности, как осуществлялась рефлексия по этому вопросу? Какие свойства человеческой общественной деятельности способствовали развитию процесса идентификации? Случайным ли является тот факт, что рефлексия на идентичность расцветает именно в эпоху информации? Наконец, какова модель индивидуальной идентичности? Какова модель коллективной идентичности в современном мире?

Согласно нашей гипотезе, общественно-культурная «заинтересованность» идентичностью развивается совместно со становлением информационной сферы. Для доказательства данной гипотезы мы рассмотрим процесс становления информационной деятельности во взаимосвязи с проблемой идентичности и отражение этой взаимосвязи в современной научной картине мира. Мы предлагаем исторический обзор данной темы, проанализируем характер социальных отношений и изменений в общественной культуре, способствующих развитию как феномена идентичности, так и теоретической рефлексии.

Предметом анализа станет теоретическая философская, социологическая, психологическая рефлексия на индивидуальную и коллективную идентичность в нашем столетии.

Важнейшим свойством данного философского исследования является попытка объединить философские, психологические, социологические, культурологические интерпретации идентичности. Такие разработки предполагают постоянную исследовательскую работу в различных областях социальной теории: в философии, социологии, экономической истории, психологии, социальной географии, экологии, экономики и других науках. Междисциплинарные проекты в этой интеллектуальной сфере высоко ценятся в российской социальной теории. В связи с этим хотелось бы занять внимание читателя коротким рассмотрением особенностей междисциплинарного проекта.

Очевидно, что исследование идентичности совмещает три процесса: соматический, психологический и социальный. В истории науки эти три процесса связаны с тремя научными дисциплинами: биологией, психологией и социальными науками. Каждая из них изучала отдельно, изолированно одиночные организмы, отдельные души, социальные агрегаты. Организм подвергается вскрытию, душа - эксперименту или допросу, социальные агрегаты раскладываются по статистическим таблицам. Таким образом, активно расчленяется целостное состояние жизни. Упомянутые три процесса - три стороны жизни. Идеал современной парадигмы науки - совместить в понимании различные аспекты жизни.

Психологи обычно воспринимают идентичность как выражение внутренних процессов. Для психолога это нечто, существующее внутри индивида, часть «персоны». Общественные системы, контекст - то, что может накладывать отпечаток на индивида, но идентичность может и не быть связана с социальными институтами. Важнее исследовать память, мотивации, физическое состояние. В отличие от философских теорий, претендующих на раскрытие сущности «Я», психология пытается расчленить проблему на составные части, которые могли быть предметом экспериментальных исследований: по предмету, по теоретическому контексту, по компонентам образа «Я».

Социологи склонны оценивать идентичность с точки зрения общества и его институтов. Для социолога идентичность - это комплекс ролей и статусов, организованных адекватно социальной системе. Профессия, социоэкономический статус, пол, раса, образовательный уровень и т. д. - основные части идентичности в социологическом смысле.

Философы пытаются ответить на вопрос о нормативном образе «самости». Главной философской проблемой в теории идентичности остаются вопросы: Каким идеалам следовать в жизни? Так ли хороши те ценности, на которые мы ориентируемся? Как в постоянных исторических трансформациях человек находит фундамент для жизненных свершений?

Но каждый подход отрицает некоторые аспекты идентичности. Если идентичность существует преимущественно в индивидуальном сознании, то почему она так зависима от общественных ситуаций? Если идентичность - просто комплекс ролей, то почему кризис идентичности происходит независимо от общественной роли? Понятно, что адекватный подход должен сочетать, синтезировать обе части - внутреннюю самореализацию и внешний контекст. Однако уже на данном этапе необходимо обратить внимание, что эти процессы протекают в различных исторических временах. Удивительным остается явление, как незаметные, частные, персональные эволюции, в конечном счете, влияют на глобальные изменения.

Корреляция принципов общей методологии приводит к необходимости комплексного, междисциплинарного подхода, поскольку исследуются такие системные объекты, как общество, история и человек. В качестве исследовательского приоритета выдвигается принцип изучения целостного человека в его общем историческом контексте. Предлагается сочетание трех основных вариантов понимания человека:

социологического-типизирующего (личность как набор базовых характеристик);

идиографического (личность - индивидуальность);

историко-генетического, предполагающего реконструкцию основных этапов развития.

Такое целостное знание не исключает, а предполагает выявление отдельных сторон, аспектов рассмотрения и расстановку акцентов при конкретном анализе. Комплексное знание базируется на онтологическом допущении, согласно которому объект анализа отличается многовекторностью и разнообразием. Последнее станет фундаментальной темой предложенного исследования. Реконструкция картины мира, общее понимание источников, трансформирующих историю эпохи, основаны на цельности восприятия их исследователем. Комплексный подход предполагает определенный стиль аргументации, в результате которой междисциплинарный подход становится метаязыком. Для выявления всей совокупности характеристик индивидуальной и коллективной идентичности автор ориентируется на результаты и методы таких научных дисциплин как:

физическая антропология - выявляя соотношения биологического и социального, стереотипов мужского и женского, условий питания и хронологии жизни, способов ухода за телом и детьми, норм физического состояния, демографических и физических параметров больших общностей,

социология - анализируя процессы социализации, методы и нормы приобщения к обществу, процессы социальной дифференциации и интеграции, автономизации и структурирования, характера принадлежности к группам,

культурология - исследуя содержание духовного мира, особенности культурных традиций, норм, способы идеологического производства, особенности языковых систем, особенности жизни, мифологии и народной культуры,

социальная психология - рассматривая особенности временного, зрительного, слухового восприятия, развития речи, темпы освоения мира, закономерности функционирования индивидуального и коллективного сознания, закономерности развития ценностных ориентации, чувства стыда, страха, потребности в самостоятельности и коллективизме, методы обучения, особенности менталитета,

политическая география - с учетом особенностей политических и национальных пространств, демографических особенностей, соотношения «места и окружения», способов освоения новых пространств,

экономические науки - исследуя становление экономической системы, особенности рынка, способы движения денег и капиталов, пути организации производства, распределения и потребления, способы контроля, особенности технических и технологических систем,

синергетика - в ее способности объединять изучение развития больших систем, информатизации и процессов идентификации,

информатика - с ее рассмотрением информации как специфического атрибута жизнедеятельности, взаимосвязи информации и идентичности, информации и системы.

Перечисленные ориентации далеко не исчерпывают факторы, влияющие на процесс становления идентичности, а лишь подчеркивают существование в общественном пространстве множества факторов ее формирования. Они позволяют выявить и идентифицировать такие логические категории, как «Я-Ты», «Мы-Они», «индивидуальное-всеобщее», «персональное время-всеобщее время» которые помогают анализировать целостность, выявить в целостности группы, классы, подклассы.

Самостоятельное значение автор придает принципу исследования идентичности индивидуальной и коллективной как форм бытия повседневной жизни. Автор разделяет мнение Федотовой В. Г. о том, что социальный теоретик не может игнорировать те интересы, потребности, мысли, которые бытуют в массовом сознании и выражены в представлениях и образах «истории снизу» [4].

Определенные обстоятельства в современной культуре порождают особый интерес к сюжетам повседневных отношений - это отказ от прежних этических ценностей, господствовавших до середины столетия. Отказ от них уподобляется протесту против рационального истэблишмента или, по определению французского социолога М. Маффесоли, «массовым отходом от политической и профсоюзной деятельности, возрастающей обращенностью к настоящему, оценкой политиканства как театрального или опереточного действа, более или менее интересного, новыми авантюрами экономического, духовного или экзистенциального характера» [5]. Не менее важна переоценка нашего собственного самопознания, уяснения первостепенности личного, частного, взаимоотношения в кругу близких, воспитания детей [6]. В исследовании социальных аспектов современности актуальным становится изучение повседневных ситуаций, стереотипов, правил описывающих поведение людей из всех классов. Сюда же относится изучение способов действий в повседневной жизни. Это направление не связано с социальным атомизмом, которое завоевало популярность за последние два столетия, в том числе и в связи с развитием информационного общества. Анализ любого исследования в рамках социального атомизма начинается с элементарной единицы - индивида. Но часто при таком способе исследования забывают об общественной детерминации процессов. Социальный атомизм не приемлем, исходя из общефилософских принципов, перечисленных выше. Необходимо учитывать, что повышение или снижение уровня порядка систем не просто повышает или снижает их сложность, но и приводит к формированию новых качеств, особенностей, не проявляющих себя в элементарных подсистемах. Особенно это касается исследований, занимающихся проблемами субъекта истории. Для того, чтобы избежать данного недостатка в дальнейшем необходимо проанализировать процедуры, возможности и тенденции коллективной практики, операционные комбинации, «тихие» технологии.

Таким образом, идентичность - многомерный процесс человеческого становления, который может быть описан с помощью различных аспектов. Научная картина таких процессов тесно связана с анализом практик, в рамках которых индивидуальная и коллективная идентичности проявляют себя и видоизменяются, сохраняя при этом свои исходные архетипические характеристики.

Литература

Lyotard J. F. The Postmodern Condition: A Report on Knowledge.Un. of Minnesota Press, Minneapolis. P.15.

Toffler A. The Third Wave. N. Y. 1980. P. 366.

Антипина О. Н., Иноземцев В. Л. Диалектика стоимости в постиндустриальном обществе. // Мировая экономика и международные отношения. 1998. N 5, 6 ,7.

Федотова В. Г. Практическое и духовное освоение действительности. М., 1991.

Маффесоли М. Околдованность мира или божественное социальное. // Социологос. М., 1991.

Человек в кругу семьи: очерки по истории частной жизни в Европе до начала нового времени. М., 1996.

ГЛАВА 1. Информация и идентичность: взаимозависимость развития

Процесс становления идентичности, изменения исторических представлений о ней, взглядов и понимания самоопределения показывают, что раскрытие проблемы идентичности связано с анализом и интерпретацией процесса социальной самоорганизации. Существует соотношение между проблемами информатизации общества, идентификации и становления новой картины мира, в которой ключевая роль принадлежит информации, нестабильности, разнообразию. Тема идентичности, а также информации и информатизации становятся актуальны именно в период зарождения постнеклассической познавательной модели (термин А. П. Огурцова) [1]. Этот факт не является случайным явлением. Акцентирование на проблеме идентичности вписано в становление современной картины мира, связано со становлением информационного общества. Остановимся подробнее на влиянии развития теории информации и теории систем в исследовании таких фундаментальных свойств новой парадигмы, как разнообразие и нестабильность, приводящих к необходимости идентификации различных процессов.

1.1.Нестабильность, разнообразие, временная множественность как фундаментальные свойства современной картины мира

Современная картина мира - это, прежде всего, понимание сочетания глобального и локального. С одной стороны, становление единой экономической системы (И. Валлерштайн, Дж. Бенигер), нарастание экологических, военных проблем, общих для всего человечества (В. Вернадский, Т. де Шарден, Н. Моисеев, Римский клуб), ощущение хрупкости мира, начало формирования единого информационного пространства (В. Вернадский, А. Тоффлер, Д. Белл, А. Турен), появление одинаковых проблем управления производством, потреблением, распределением (Кейнс, Дж. Гэлбрейт, В. Афанасьев) - тенденции, свидетельствующие о глобализации мира для человека.

С другой стороны, потеря источников развития в рамках стандартизированной детерминированной экономики, формирование относительно самостоятельных, взаимосвязанных экономических подсистем, развитие плюрализма демократических институтов, появление самостоятельных социальных и религиозных общностей, разрушение индустриальной классовой структуры, плюрализм культурных форм, право на свободу слова и информации, гендерная, молодежная революции составляют тенденции, демонстрирующие расширение степеней свободы общества на микроуровне.

Возникает ситуация диалектического противоречия между глобализацией мира и избыточными возможностями развития на микроуровне. «Возник отрыв международного хозяйства от национального государства, что повлекло за собой разрушение модели общества, объединяющей в себе вселенную инструментальной рациональности и вселенную культурной идентичности… Если модернистский мир признавал управление двойственностью рациональной формы пространства - внутренней свободы индивида с политической идеей о национальном обществе, то демодернизация определяется утратой связей, объединяющих личную свободу и общественную эффективность», отмечает выдающийся французский социолог А. Турен [2].

Такое противоречие создает прогрессирующий эффект динамизма, экономической , политической, культурной изменчивости, ставящих индивида в ситуацию каждодневного выбора. Сформулированные человеком жизненные цели могут меняться и воплощаться в реальном времени его жизни. Человек стал ощутимо для себя влиять на окружающий мир.

Но объективной необходимости слишком мало для человеческой культуры. Принципиальным фактором стала внутренняя культурная и познавательная подготовленность человека к самоосмыслению.

Ментальным пространством для реальных мировых социальных процессов, происходящих в XX столетии, стал отказ от старой метафизики и распространение новой научной и культурной парадигмы, признающей разнообразие.

На рубеже XIX - XX веков идея отказа от прежней метафизики витала в воздухе. Старая философия не устраивала не только философов, но и физиков, математиков, психологов, врачей, естествоиспытателей. В противоположность философским концептуальным построениям, авторы которых обращаются к изучению внешнего мира, к проблемам великого мироздания, необходимо было сместить акцент на малый мир, усиливая значимость индивидуального бытия. «Кто начал постигать величие мировой связи явлений, их неизбежность, тот легко теряет сознание своего собственного маленького Я», -предостерегал еще З. Фрейд [3]. А М. М. Бахтин утверждал, что существуют два ценностных контекста в жизни: «жизнь всего бесконечного мира в целом, могущем быть только объективно познанным, и моя маленькая личная жизнь» [4].

Начиная с конца XIX, начала XX веков появляются научные, философские, общечеловеческие доказательства, демонстрирующие невозможность описания многих явлений природы, человеческого мира в рамках классических представлений.

К философским основаниям антропологического переворота XX века прямое отношение имеют работы И. Фихте, Г. Гегеля, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, Ф. Достоевского, Э. Гартмана, Ф. Брентано, Э. Гуссерля, А. Бергсона, В. Дильтея, Г Шпета, Л. Карсавина, П. Флоренского и М. Бахтина и многих других. А. Бергсон говорил, что будущее психологии велико, а Юнг отмечал, что первыми, кто теоретизировали самоутверждение, стали Ницше и Шопенгауэр [5]. Ф. Брентано, Э. Гуссерль стремятся оградить «психическое» от попыток редуцировать его к материи, технологии, деятельности. По мнению философов, более гуманно - изучать многообразие сознания, конкретный внутренний опыт, различные формы повседневного опыта. «Жизненный мир» характеризуется специфическим единством субъективного и объективного, имеет источник в человеке, центрирован вокруг индивидуального эмпирического «Я». Целью философии становится действительность, возможность обоснования всякой предметности в отличие от «отрицательной философии», разделяющей мир на субъект и объект (Шпет). «Я» дано как индивидуальное «Я» с осознанием уникальности его тела. Становится возможным плюралистический индивидуализм, варианты которого позже появляются в трудах М. Хайдеггера, Ж. Сартра.

Подлинной основой бытия становится сфера внутренней реальности. «Я» - не просто незаметный спутник жизни, оно имеет полноту и глубину, есть носитель самобытной реальности, рефлексия на внутренний доступ к состояниям собственного сознания. Этот факт был зафиксирован и осмыслен представителями субъективных и трансценденталистских философий и психологий.

В преломлении к философии истории конфликт приобретает особый смысл. На смену субстанциальной классической парадигмы приходит новая. В основе субстанциальной лежит представление о единой, имеющей единую субстанцию развития, непрерывности. Абсолютность, вечность, неизменность, «жесткость и замкнутость» направлений развития способны порождать бесконечные модусы состояний. Спинозовская формула: «Существование меняется, но сущности остаются неизменными» - ядро исторического субстанциализма. Истинное знание никак не связано в сущности с временем и местом возникновения событий и не зависит от практического исполнения. Как бы ни проявлял себя человек, его сущность тождественна некой высшей субстанции. Потому нет смысла в прояснении разнообразия и порядка модусов человеческого осуществления. Человек всегда остается человеком.

С начала XIX века в таком представлении начинают сомневаться: Шеллинг, Гегель, Маркс. История не обнаруживает сама себя безотносительно человека. Сначала человек осуществляет развитие субстанции (Гегель, Маркс), затем и в такой трактовке истории начинают сомневаться. Субстанций много или ее нет совсем (Шпенглер, Ницше). Вместо субстанциализма «набирает ход» историзм. Многочисленны версии историзма: романтическая, гегелевская, марксистская, позитивистская, философии жизни, экзистенциальная [6]. Объединяет эти версии представление о том, что история уникальна, неповторима, необратима, укоренена в пространстве и во времени и зависит от поступков человека. В истории нет и не может быть тождественных состояний. Тождественность - дурная бесконечность истории. Первична не идентификация (отождествление), а то, как осуществляется становление человека человеком, как происходит формирование отличия Я, Мы, Ты, Они. Не абстрактный, а конкретный опыт более значим, не субстанция вообще, а человеческая, «жизненная» субстанция. История - не объект для наблюдения, история принципиально не завершима для осознавания. В новой парадигме суверенный человеческий разум стал «рассматриваться как погруженный в мир, действующий внутри него и постигающий объекты в зависимости от того, каким образом исторически определенные состояния человеческого жизненного мира обеспечивают включение объектов в познавательную деятельность людей» [7].

Осмысление бытия человека в мире стало ориентироваться на онтологизацию самого человека, внутренняя организация и структура которого заслуживают самого пристального внимания [8].

До XIX века в классической интерпретации истории главным принципом интерпретации мира и человека выступала детерминированность поведения, границ, свойств, оценок. Именно на этой основе были созданы такие отрасли знания как классическая механика, акустика, электродинамика; на этой основе развивались философия, психология и другие как гуманитарные, так и естественные науки. Понятие системы в механике имело точный и определенный смысл. Примером служила Солнечная система. Согласно классическим представлениям, если система устойчива, то все траектории ее движения стремятся к своим устойчивым, равновесным состояниям. Траектории движения системы мира предопределены постановкой задачи. Время в такой постановке предстает как фактор, позволяющий определить хронологию разворачивания событий, но не более. Время в равной степени существует для всех состояний системы, оно служит как бы для нивелирования различий. Все события изменяются и измеряются в «заданном» хронологическом, предопределенном времени. Даже малое отклонение вызывает реакции на всех уровнях и во всех элементах системы, т. к. они детерминированно взаимосвязаны. В связи с этим необходимо исключить возможность случайности, недоопределенности. Действует принцип суперпозиции: можно изучать локальные явления независимо от остальных. Фундаментальной целью остается максимально полное и универсальное раз и навсегда данное описание любого явления. Требование самоописания системы возникает от случая к случаю. Самое главное, что не появляется необходимость в постоянной идентификации разнообразных и изменяющихся элементов, событий, «малых явлений». Важно только то, что определена «большая система».

Поэтому в гуманитарных науках большинство философских, психологических и социологических направлений пошли по не-классическому или постклассическому пути. Э. Гуссерль показал, что препарирование объекта приводит к такой фрагментации, что объект исчезает из поля зрения. Обращение к «жизненному миру» обнажило проблему множественности самого понимания системы. М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж. Сартр, К. Поппер и многие другие выдвинули тезис о принципиальном изменении движущих сил развития. Естественнонаучным доказательством непрочности классических представлений стали исследования в области термодинамики, появление квантовой механики и ядерной физики, огромный спектр проблем в экономике, химии, социальных науках, в управлении, требующие вероятностно-статистических описаний взаимосвязи элементов любых систем (Н. Винер, В. С. Пугачев, Л. С. Понтрягин, А.Пуанкаре). С открытием статистических законов стала допускаться вероятностная детерминация, с появлением квантовой механики вероятностная причинность. Постепенно все природные и социальные процессы начинают рассматриваться как случайные. Было обнаружено, что в зависимости от рассматриваемого объекта, элемента одной и той же системы, вероятностные характеристики возможного описания этих элементов во времени - различны. Временное адекватное описание поведения элемента ограничено и принципиально различно для различных элементов. Существуют отдельные элементы и события, для которых время неограниченно длительно, но имеются элементы, для которых время стремится к нулю, т. е. максимально укорочено.

Итак, новое направление описания картины мира привело к пониманию следующих важнейших моментов, существенно изменивших интерпретацию как природных, так и социальных процессов:

Время для различных элементов сложной системы различно.

Каждый элемент системы обладает некоторой самостоятельностью. Связи внутри системы обладают одновременно свойствами детерминизма и неопределенности. Порядок и беспорядок существуют одновременно.

Соотношение детерминизма и неопределенности в процессе эволюции меняется. Каждому этапу эволюции соответствует некоторое соотношение упорядоченности и неупорядоченности, которые требуют оценки.

Все локальные явления лишь частично взаимосвязаны, вместо линейного представления действует нелинейное. «Характерные черты нелинейной системы - отсутствие суперпозиции; отсутствие подобия по масштабам; неединственность предельных состояний эволюционных нелинейных систем и путей эволюции к этим состояниям; фазовые переходы, скачки, бифуркации; сильная чувствительность к возмущениям; критичность и пороговость; существование режимов с обострением.» [9].

Тем не менее теоретико-вероятностное представление картины мира лишь позволило ввести неопределенность, но принципиально не меняло парадигму исследования. Равновесие осталось главной когнитивной ценностью, хотя и превратилось в размытое множество. Противоречия, выявленные в физике, математике, психологии и других науках только обострились и превратились в противоречия между внешним миром, понимаемым как регулируемый автомат и внутренним миром как движением уникальности и неопределенности , между вечностью и уникальностью, между материальным и идеальным, прошлым и будущим и т. д. Особенно остро данное противоречие было зафиксировано в гуманитарных науках.

XX век характеризуется осмыслением и пониманием незащищенности человека. На уровне глобального мира он ничтожен. Сформировался внутренний конфликт между величием для человека всеобщего мира и внутренней бесконечностью человеческого осознания.

Конечно, это не новая проблема, философов всегда волновала тайна «Я». Но именно в нашем столетии мыслители попытались по-новому интерпретировать структуру «Я». Высвечивание и осмысление глубинных пластов внутреннего мира личности, обнажение раздвоения сознания и самосознания, процессов персонализации и деперсонализации, рассмотрение культурных, экономических, политических контекстов человеческих свершений - все это предмет пристального интереса в гуманитарных науках в XX веке. В интересующих нас теориях нашли свое отражение также проблемы противопоставленности индивида и общества, двойственности трактовки культуры и природы человека.

Исследование психоаналитической структуры личности, ее различных модификаций, осуществленные Фрейдом и его последователями, исследование фундаментальной онтологии в экзистенциализме и русской философии, изучение концептуального мышления, оценочных суждений, житейского опыта, постижение человеческой субъективности в феноменологии, стремление обосновать целостность, гармонию человеческой личности в русской философии, анализ человеческого языка в аналитической философии отражают общую потребность в дифференциации структурных уровней человеческой психики, вычленении различных компонентов человеческого Я.

Невозможно было бы развитие ниже следующих идей без успехов в области естествознания: физиологических исследований органов чувств, использования физико-математических методов (доказательство неправомерности Эвклидова пространства, учет стохастических процессов в описании, искривление мирового пространства в геометриях Лобачевского и Римана, физическая ограниченность пространства в теории Эйнштейна), теории биоэволюции, экспериментального подхода к анализу нервной системы, изучения физико-химических преобразований в человеческом организме [10]. В 20-30 годы нашего столетия можно наблюдать значительный прогресс в развитии целого ряда наук, имеющий непосредственное отношение к проблемам теории идентичности и идентификации, а именно биологии, философии истории, антропологии, этнографии, языкознания, социологии, психологии индивида.

К любой физической или социальной проблеме стали подходить с точки зрения теории системного анализа. Идею системности проповедуют Л.ф Берталанфи, И. В. Блауберг, Л. Заде, А. Раппопорт, В. Н. Садовский, М. И. Сетров, А. И. Уемов, Э. Г. Юдин. Феномен «организации» исследуется А. А. Малиновским, М. Л. Сетровым, Дж. Бенигером. Логико-системные исследования проводятся А. А Зиновьевым, М. Месаровичем, Г. П. Щедровицким. Практика исследования «больших систем» привела к необходимости исследования нелинейности связи.

Практически одновременно с введением неопределенности в картину мира стало развиваться нелинейная теория систем ( А. Пуанкаре, Л. С. Понтрягин, А. Н. Колмогоров, А. Андронов, А. А. Витте, С. Э. Хайкен, Н. М. Крылов, Н. Н. Боголюбов, современные авторы: Ю. А. Данилов, Б. Н. Пойзнер, И. В. Андрианов, Л. И. Маневич). Было обнаружено, что даже в самых простых системах за счет нелинейных связей могут формироваться так называемые странные аттракторы, поведение которых принципиально непредсказуемо во времени (аттрактор Э. Лоренца). Для описания таких систем были введены понятия: «интегральные многообразия», «бифуркационные поверхности», «точки бифуркации». Еще А. Тойнби обращал внимание на точки бифуркации в истории, где управление на несколько веков определяет ход развития на долгие годы. «Ему принадлежит и термин «альтернативная история» для нетрадиционного анализа, имеющего дело не с одной реализовавшейся траекторией цивилизации, государства или этноса, а с полем возможностей» [11].

Стоит заметить, что именно нелинейная наука первой начала использовать такие познавательные формы, как моделирование, имитация, средства представления информации, позже - компьютерные игры. Упорядочивание информации, выделение в ней параметров порядка выдвигается на первый план в нелинейной динамике.

Оказалось, что поведение одной и той же системы на отдельных этапах эволюции, в зависимости от отклонений ее развития, может меняться и характеризоваться различными свойствами. Оказалось, что одна и та же система обладает множеством различных свойств; ее траектории движения могут переходить через некоторые бифуркационные поверхности. Представление поведения системы возможно в пределах этой траектории до очередной поверхности, т. е. на ограниченном временном интервале. Доказано, что система имеет не только множество времен, в которых меняется соотношение детерминизма и неопределенности, но и множество перспектив движения. Признано, что существуют взаимозависимые, различные времена, причем в нелинейных системах они взаимосвязаны, например, «быстрое» время влияет на «длительное».

В конце 40-х годов, благодаря работам Н. Винера, У. Р. Эшби, С. Маккаллока, А. Н. Колмогорова, Л. С. Понтрягина, создавалось кибернетическое направление описания картины мира. В природе и обществе имеют место общие законы управления, при формировании которых существуют процессы отображения, происходящие по законам преобразования информации. В основу управления положена «априорная» информация, определенная модель поведения. Для нас важно отметить, что сам процесс формирования «априорной» информации осуществляется на основе идентификации. Последняя была признана неотъемлемой частью общих принципов управления. Подтверждением служит определение системы Эшби: «система - список переменных ..,относящихся к некоторой главной проблеме, которая уже определена» (курсив М.З.) [12]. Объединение стохастического, кибернетического представлений о мире с признанием нелинейности связей привело к созданию синергетики ( И. Пригожин, Г. Хакен, Н. Н. Моисеев, Г. Г. Малинецкий, С. П. Курдюмов, А. А. Самарский ). Синергетика позволила по-новому представить картину мира и раскрыть условия саморазвития сложных систем (Н. Н. Моисеев, Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов). В мире вместо устойчивости и гармонии синергетики видят процессы, приводящие ко все большему разнообразию и ко все большей сложности. Это естественно в самоорганизующемся мире. Ведь самоорганизация - появление у различных систем (биологических, политических, социальных и т. д.) новых свойств, которые не могут быть присущи ни одному из входящих в нее компонентов. У целого возникают неожиданные свойства, которые отсутствуют у частей. Невозможна декомпозиция системы, т.е. раздельное описание ее составляющих. Под самоорганизующейся системой понимается любая система, если без специфических воздействий извне, она приобретает какую-либо пространственную, временную или функциональную структуру. В основу самоорганизации положено кооперативное взаимодействие. Окружающая нас среда жизнедеятельности - мир разнообразных систем (экологической, биологической, социальной, экономической, технической). Они находятся во взаимодействии друг с другом.

Среди свойств данных систем нас интересуют следующие:

Существование и формирование иерархической структуры системы. Иерархия системы определяется, прежде всего, группированием времен. Есть быстрые и метастабильные, медленные процессы в одной и той же системе. Синергетическая картина основана на своеобычности человеческой истории. Она «вбирает в себя локальные точки зрения, глобальные видения, разнообразные представления о прошлом, настоящем и будущем» [13].

Система становится таковой только при существовании системообразующих факторов, имеющих различные уровни интегрированности в пространстве и во времени.

В процессе формирования общественная система имеет тенденцию к усложнению. Внешним проявлением этого усложнения становится не только увеличение количества элементов, но и формирование более сложных законов взаимодействия. То что было абсолютно достоверным и доказуемым в прошлые века, становится относительным в современном обществе. Это не просто недостаток теорий или ошибки мышления, а объективная закономерность развития.

Социальная система может существовать только в процессе движения. Отсутствие развития есть смерть системы. Она является саморазвивающейся, если существуют следующие условия:

Разнообразие, множественность структурных состояний на каждом иерархическом уровне.

Относительная самостоятельность элементов и уровней системы. Расширение самостоятельности приводит к формированию ограничений развития (существуют жесткие и слабые ограничения).

Обмен информацией, веществом, энергией между элементами и уровнями системы. Системы обладают информационной наследственностью, которая формируется на базе процессов идентификации. Изменение системообразующих факторов в процессе развития, в разных исторических временах, в разных временных ритмах в едином, объективном времени.

Управление самоорганизующейся системой возможно при условии, если она открыта, кооперативна, объяснена. Системой нельзя управлять, если информация о ее состоянии равна нулю. Управляемая самоорганизующаяся система характеризуется следующими особенностями. По мере развития системы происходит снижение числа степеней свободы путем выделения нескольких координат. Эти координаты определяют параметры порядка. Следствием самоорганизации становится образование инвариантов разнообразия. Их число меньше элементов системы, но сама система, стремясь к инвариантам, «забывает» о начальном состоянии. Прилагая к саморазвивающейся системе малые воздействия, согласованные с ее внутренними свойствами, можно обеспечить качественно новое поведение системы. Важно, чтобы эти малые воздействия соответствовали внутренним динамическим свойствам системы, определяемым типом и структурой инвариантов.

Итак, синергетика позволила не только примирить различные отрасли знания, но выявить и определить место и взаимосвязь таких фундаментальных свойств, как саморазвитие, разнообразие, информационное накопление, социальная кооперация. Картина мира представилась современному исследователю как разнообразие траекторий развития, каждая из которых существует в своем времени. Синергетические принципы позволили выявить и исследовать законы саморазвития, усложнения, разнообразие траекторий развития. В конечном счете, человеку удается что-либо понять или описать благодаря самоорганизации. В процессе эволюции выделяются некоторые главные тенденции, на фоне которых проявляются остальные. Сложные системы всегда имеют достаточно степеней свободы. «Организм обладает гигантским числом степеней свободы. Однако, чтобы поднести ложку ко рту, нам не надо думать о всех или управлять ими…Возникает иерархическая структура управления и взаимосвязей, которые физиологи называют синергиями (в переводе с греческого это означает совместное действие)» [11, с. 36].

Именно синергетика окончательно утвердила представление о современном мире как нестабильном и разнообразном. «Идея нестабильности потеснила детерминизм, дав волю человеческой деятельности, т. е. она открыта миру, характеризующемуся возникновением нового» [14].

Не стоит забывать, что направление исследования, открывшее целостность и взаимозависимость в мире, его хрупкость и возможность влияния сознательной, целенаправленной человеческой деятельности, было сформулировано еще в начале века великим русским гуманистом В. И. Вернадским и русским философом П. Флоренским. Цель человека - найти и освоить новые экологические ниши в многомерном пространстве существования иначе хаос будет возрастать во всех областях мира, предоставленных сами себе. «Я уверен, - писал Вернадский, - что все решает личность, а не коллектив» [15]. Актуальность принципов коэволюции человека со средой была подтверждена впоследствии теоремой Эшби. Управляющая система по информационной сложности не должна уступать управляемой. Растет информационная сложность ноосферы, что сопровождается нарастанием и усложнением информационных и регулирующих систем.

Рост информационной составляющей ноосферы был проанализирован в концепции Е. Седова. Он доказал, что эффективный рост разнообразия на верхнем уровне структурной иерархии оплачивается ограничением разнообразия на предыдущих уровнях, и наоборот, рост разнообразия на низшем уровне оборачивается разрушением высших уровней. Закон иерархических компенсаций, как его впоследствии назвал автор, охватывает живую и неживую природу, язык, культуру, сферы социального управления и дополняет закон необходимого разнообразия Эшби. «Анализ информационно-энтропийных соотношений показал, что с общей тенденцией усложнения по мере развития и накапливающих структурную информацию систем растет детерминация их внутренних межэлементных связей вплоть до жесткой детерминации…Вместе с тем в природе наблюдается противоборствующая данной детерминации тенденция образования многоуровневых иерархических структур, в которых, как мы убедились, «энергетическая плата» за сохранение структурной информации уменьшается по мере восхождения по ступеням иерархической лестницы» [16]. Ценою роста культурного разнообразия стали ограничения разнообразия природы и культурная гомогенизация.

Человечество и окружающая среда образуют единую социоэкономическую систему, антропосфера мозаична, этносы и их эволюции различны.

Идея нестабильности открыла историю, характеризующуюся: необратимостью, вероятностью, возможностью появления новых связей. «Свойство неустойчивости, которое еще два десятка лет считалось большим пороком модели, сейчас выступает в несколько ином свете. Устойчив ли наш организм, общество, психика? После того, как ученые всерьез начали искать свидетельства нестабильности, оптимистичный ответ: «Конечно, да!» вызывает сомнение. Приходится уточнять, в каком смысле устойчива, относительно каких возмущений, на каких временах» [11, с. 55]. Снятие неопределенности возможно путем ограничения разнообразия на основе выбора, который обусловлен социокультурными факторами. Следовательно, лишь человеческая деятельность может снижать неопределенность, упорядочивать действительность с помощью поиска, целенаправленной деятельности и выбора. Но такое снятие неопределенности возможно только в локальном месте и времени, в целом человеческая жизнедеятельность воспроизводит себя только как создающая разнообразия и неустойчивость.

Если говорить об особенностях ментального пространства, которые отличают современную культуру, и которые оказали не менее значительное влияние на выделение идентичности в качестве фундаментальной темы познания и культуры, то они выглядят следующим образом:

Под воздействием секуляризации и превознесения имманентности, с исчезновением всех форм трансцендентности появились соблазны в виде различных культур и форм мышления, явилось новое эпикурейство. Главная цель его - индивидуальное счастье. Под предлогом мнимой вездесущности однозначной глобальной культуры осуществляется атомизация, распыление, превращающее жизнь человека в духовную жажду [17]. Все смешалось, все спуталось[18]. Тема идентичности возникает как дилемма: Я перед Богом - ничто, Я перед миром - ничто, поиск ответов в божественной трансцендентности или в самом себе ограничены. Справедливо замечание А. Турена, что верным симптомом «позднего модерна» стало утверждение «Я больше не Я» («Je ne pas Moi») [19].

Состояние духовной нищеты обусловливает некритическое отношение к собственному субъективному опыту, якобы исчерпывающему человеческую самость. В современной ситуации несвободы, принужденной вовлеченности в поле различных, часто конкурирующих друг с другом практик, способность личности самой создавать смыслы спасает ее. Особая актуальность вопросов сознания, самосознания, самоутверждения и т.д. объясняются необходимостью найти свой собственный смысл благодаря доступным языкам, дискурсам, маскам, псевдонимам, намерением определить свое отношение к любому тексту, противостоять извне навязанным способам мышления, институционализациям, временным социальным ритмам и т.д. Современный интерес к проблемам ментальностей в исторической антропологии, к картинам мира, подсознательному указывает на желание общества вывести на поверхность сознания чувства, представления, которые скрыты в глубинах индивидуальной и коллективной памяти. Понятие «жизненный стиль» в связи с этим становится ключевым в современном словаре, т.к. выражает материальные формы индивидуальных историй о человеке (сам термин ведет свою историю из работ М. Вебера и А. Адлера).

Грандиозный крах механического коллективизма, логика плюрализма в обществе и в культуре объясняют процесс индивидуализации, который полагает индивида и его счастье как абсолютную цель, формирует внимание исключительно к мирским вещам. Индивидуализм, прагматизм и гипердинамизм - нормы оценки культуры и общества. Индивидуализм и прагматизм определяют новые формы потребления, постепенно сводят на нет феномен мононациональных культур, превращая их в культуры калейдоскопного типа, в которых формирование личности определяется «ассортиментом» потребностей и влечений. Субъективность индивида выступает как результат определенного набора идеологически организованных практик. Но человек всегда болезненно ощущает недостаток всеобщего. Именно этим порождена острая потребность в национальной идентичности. Ведь человек наделен стремлением либо быть чем-то целым, либо соотносить себя с этим целым.

Но больше всего проблем возникает в ситуации выбора нового исторического видения. Если в прогрессе до XIX века не сомневались и видели в нем основополагающую цель истории, то современные поколения отказываются видеть в характере человеческих дел запрограммированную эволюцию. Возникло недоверие к диахронии вообще. Эти настроения удовлетворяют потребности в осознании множественности путей истории, но не оставляют человеку последней и самой надежной веры в Хроноса-Лекаря, который де справится с любыми невзгодами. Временной прессинг заставляет формулировать для себя достижимые конечные цели самореализации, формировать «временные позиции» с учетом персональных интерпретаций прошлого, настоящего и будущего, предсказывать будущее. Способность предсказывать будущее в усложняющемся мире становится все более проблематичной и зависимой от интеллектуального потенциала индивида.

Усиливающийся экстремализм в экономике, политике, культуре, постоянное «попадание» в критические ситуации, в условиях постоянной изменчивости порождает атмосферу психологической незащищенности, заставляет человека искать психологический комфорт. Проблема упорядочивания «психического», организации его структуры, снижения стрессовости становится повседневной. Неудивительно, что проблема идентичности заинтересовала, прежде всего, психологов.

Итак, главной особенностью XX века является становление одновременно двух тенденций.

Одна из них связана с пониманием глобальности мира и взаимозависимости его составляющих (личных и коллективных). Именно в контексте глобальности формируется вторая тенденция, связанная с осознанием множественности общественных модусов. Эти две тенденции не составляют противоречия, это естественный способ развития и самоописания таких больших систем, как общество. Ведь эволюция общества содержит имманентное стремление трансформировать неопределенную сложность в определенную (Луман).