Часть 1.

Оккам У.

Избранное. ок.1330 н.э.

Уильям Оккам: Избранное: Пер. с лат. А. В. Апполонова и М. А. Гарнцева под общ. ред. А. В. Апполонова.

М.: Едиториал УРСС, 2002. - 272 с. (Bibliotheca Scholastica; Вып. 3.)

Во впервые переведенных на русский язык фрагментах сочинений великого английского философа Уильяма Оккама (ок. 1280-1347), основателя номиналистического направления в поздней схоластике, представлен весь спектр его философских интересов: логика (включая знаменитую теорию суппозиций), теория познания.

Оглавление

Предисловие v

А. В. Апполонов. Жизнь и творчество Уильяма Оккама

1. Логика 2

1.1. Пролог к «Сумме всей логики» (пер. А. В. Апполонова) ... 2

1.2. О терминах (пер. А. В. Апполонова)..................... 2

1.3. О термине в собственном смысле слова (пер. А. В. Апполо-

нова )................................................ 6

1.4. Деление терминов на категорематические и синкатегорема-

тические (пер. А. В. Апполонова )...................... 10

1.5. О различии между коннотативными и абсолютными имена-

ми (пер. А. В. Апполонова )............................ 12

1.6. Имена первичной и вторичной импозиции (пер. А. Б. Аппо-

лонова) .............................................. 18

1.7. Унивокальные, эквивокальные, отыменные термины (пер.

А. В. Апполонова )..................................... 22

1.8. О суппозиции терминов (пер. М. А, Гарнпева)............ 28

1.9. О разделении суппозиции (пер. М. А. Гарниева) .......... 30

1.10. О том, что термин может обладать персональной суппози-

ыией в любом высказывании (пер. А. В. Апполонова ) ... . 34

1.11. Персональная суппозиция в частном (пер. А. В. Апполонова) 38

1.12. Общее деление высказываний (пер. А. В. Апполонова ) .... 44

1.13. Что требуется для истинности единичного высказывания

(пер. А. В. Апполонова )............................... 50

1.14. Конъюнктивные высказывания (пер. А. В. Апполонова) ... 54

1.15. Дизъюнктивные высказывания (пер. А. В. Апполонова ) .... 56

1.16. Деление силлогизмов (пер. А. В. Апполонова)............. 58

1.17. Общие правила вывода (пер. А. В. Апполонова)........... 62

Оглавление 223

2. Эпистемология 68

2.1. Статус научного знания (пер. Л. В. Апполонова ).......... 68

2.2. Интуитивное и абстрагированное знание (яер. М. А. Гарн-

пева)................................................ 90

2.3. Может ли быть интуитивное познание несуществующего объ-

екта? (яер. М. А. Гарниева ) ........................... 102

2.4. Первое познаваемое разумом по первичности происхожде-

ния есть ли единичное? (яер. М. А. Гарниева).......... 106

2.5. Об универсалиях (яер. А. В. Апполонова)................. 114

2.6. О том, что универсалия не есть вещь вне души (яер, А. Б. Ая-

яолонова )............................................ 118

2.7. Мнение об универсалиях Иоанна Дунса Скота и его опро-

вержение (яер. А. Б. Аяяолонова) ..................... 122

2.8. Универсалия как мысленный образ (яер. А. Б. Аяяолояова ) 128

2.9. Универсалия как акт мышления (яер. А. Б. Аяяолонова ) .. 132

3. Метафиьика и этика 136

3.1. Сущее, сущность и существование (яер. А. Б. Аяяолояова) 136

3.1.1. О сущем....................................... 136

3.1.2. Имеется ли реальное различие между бытием и сущ-

ностью вещи? ................................. 140

3.2. Естественная теология (яер. А. Б. Аяяолонова)............ 144

3.2.1. Может ли теологическая истина, одна и та же по ви-

ду или числу, доказываться в теологии и в естественном знании................................... 144

3.2.2. О познании Бога в общем понятии............... 152

3.2.3. Унивокация v аналогия.......................... 158

3.2.4. Доказательство существования Бога............... 170

3.2.5. Является ли Бог производящей причиной всего,

от Него отличного? ............................ 190

3.2.6. Обладает ли Бог определенным и необходимым зна-

нием всех будущих контингентных событий? .... 198

3.3. Может ли быть доказано, что разумная душа есть форма

тела? (яер. М. А. Гарниева )........................... 202

3.4. Только ли акт воли есть необходимо добродетельный или

порочный? (яер. М. А. Гарниева)...................... 206

Примечания 212

Список сокращений и латинских названий 217

Index Rerum 219

Предисловие

Нельзя сказать, что имя Уильяма Оккама совершенно неизвестно отечественному читателю, интересующемуся историей философии: на русском языке имеется достаточно объемное исследование, посвященное Оккаму (А. П. Курантов, Н. И. Стяжкин. Оккам. М., 1978), статьи о нем присутствуют практически в любой философской энциклопедии, без обзора творчества Оккама невозможно представить ни один курс по истории философии. Тем не менее, вплоть до настоящего времени из колоссального литературного наследия великого английского философа1 на русский язык не было переведено практически ничего (отдельные фрагменты, общим объемом в полтора десятка страниц, вошли в Антологию мировой философии2), а потому непосредственно познакомиться с творчеством Оккама могли только специалисты, владеющие латинским языком. Настоящее издание призвано, насколько это возможно, изменить такую ситуацию. В основу книги легла подборка текстов3, осуществленная известным исследователем-медиевистом францисканцем Ф. Бенером (f 22. 05. 1955), стоявшим у истоков критического издания собрания сочинений Оккама (St. Bonaventure. N. Y., 1967-1985). На наш взгляд, антологию Бенера отличают следующие достоинства: она достаточно компактна и при этом вполне представительна (в антологию включены фрагменты из основных произведений Оккама: Qrdmatio, Quodlibeta, Суммы всей логики), а потому читатель, не знакомый близко со средневековой философией и не привыкший к несколько своеобразному языку схоластов, столь непохожему на язык современной философии, сможет достаточно быстро составить более или менее полное представление о логике, эпистемологии и метафизике английского философа. При переводе мы следовали латинскому тексту антологии Бенера, который и стал основой латинского текста настоящего издания. Сами фрагменты, отобранные Бенером, даны в том же виде, в каком они представлены в его антологии, а их число оставлено практически без изменений (два добавлено, два исключено), однако мы взяли на себя смелость изменить их расположение

Критическое издание только теологических и философских сочинений Оккама составляют семнадцать томов.

2Антология мировой философии. М., 1969. Т. 1. Ч. 2 (пер. С.М. Раскиной). 3Ockham. Philosophical Writings. Edinburgh; Toronto; N.Y., 1957.

vi Предисловие

(данное обстоятельство вызвано тем, что Бенер исходил из той последовательности в изложении философского материала, которая характерна для английских и американских университетов, но несколько непривычна для российского читателя). Мы искренне надеемся, что данное издание будет способствовать росту интереса к творчеству Оккама и подготовит почву для новых переводов произведений английского философа.

Особо хотелось бы отметить то обстоятельство, что переводы нескольких фрагментов, вошедших в эту книгу, подготовлены М. А. Гарнцевым, тонким знатоком философии Оккама.

А. В. Апполонов

Жизнь и творчество Уильяма Оккама

А. В. Апполонов

1. Краткая биография Уильяма Оккама

Наши знания о жизни и деятельности Уильяма Оккама крайне скудны и носят отрывочный характер. Согласно общепринятой версии, он родился в деревне Оккам, расположенной неподалеку от Лондона в графстве Суррей1. Дата рождения философа до сих пор остается предметом дискуссий. Длительное время считалось, что английский мыслитель родился около 1300 г., однако после обнаружения К. УОЛМСЛИ документа, свидетельствующею, что 26 февраля 1306 г. Оккам был посвящен в иподиаконы, в качестве наиболее вероятной даты его рождения рассматриваются 1280-1285 гг. О раннем периоде академической карьеры Оккама неизвестно практически ничего. Предположительно, он обучался в Оксфорде, где, опять-таки предположительно, мог слушать лекции Иоанна Дунса Скота; достоверно известно, что в 1313-1314 гг. Оккам вступил во францисканский орден. Преподавательская деятельность английского философа началась также в Оксфорде. Если исходить из обычной для того времени практики, то с достаточной степенью вероятности можно утверждать, что где-то между 1315 и 1317 гг. он в качестве библейского бакалавра читал лекции по Библии, а затем (в 1317-1319), уже в качестве сентенционарного бакалавра, лекции по Сентенциям Петра Ломбардского. Весьма вероятно, что где-то около 1320 г. Оккам получил степень магистра теологии; он, правда, так и не стал magister actu regens, т. е. действительным профессором, в связи с чем часто именовался современниками Venerabilis Inceptor, т.е. Досточтимый Начинатель2.

Удачной академической карьере Оккама воспрепятствовали многие обстоятельства, а начались его неприятности с конфликта с канцлером Оксфордского Университета Лютереллом. Надо сказать, что последний,

1 Имеется альтернативная точка зрения, согласно которой местом рождения философа был городок Оккам в Линкольншире (см.: F. W. Kys. Die Lehre uber das Widerstandsrecht in politischen Werken von Ockham. Koln, 1967).

2 Ранее это прозвание Оккама часто интерпретировалось в смысле «Досточтимый основатель школы номинализма», однако ныне данная интерпретация признана несостоятельной.

viii А. В. Апполонов

будучи крайне консервативным томистом, конфликтовал не только с Ок-камом, но и с другими преподавателями университета: дело дошло до того, что в 1322 г. он был по общему требованию смещен со своего поста. Данное обстоятельство не прибавило Лютереллу любви к оксфордцам, однако главной мишенью его ненависти стал Оккам. В том же году бывший канцлер отправился в папскую резиденцию в Авиньон, где обвинил философа в распространении опасного для ортодоксии учения. Оккам был вызван к папскому двору для разбирательства и в 1324 г. прибыл в Авиньон, где его делом занялась специально образованная комиссия. Процесс тянулся несколько лет, в 1326 г. были опубликованы два акта комиссии, однако, официального осуждения так и не последовало.

Советские и антикатолически настроенные историки утверждают, что во время своего пребывания в Авиньоне Оккам находился «под стражей в монастырской тюрьме»3. Надо сказать, что у нас нет ни одного свидетельства, это подтверждающего. Напротив, многое говорит о том, что Оккам чувствовал себя достаточно свободно: если бы он находился в заключении, то вряд ли бы смог на третьем году своего пребывания в Авиньоне принять активное участие в дискуссии об апостольской бедности, каковое обстоятельство круто изменило судьбу английского философа.

Смысл указанной дискуссии заключался в следующем. Францисканский орден, являясь нищенствующим орденом, монахи которого принимали обет апостольской бедности, отказываясь от владения имуществом, как личным, так и общественным, сам по себе не должен был обладать собственностью, однако de facto собственностью обладал, ибо в противном случае просто не мог бы функционировать как единая организация. Имущество францисканского ордена, однако, официально считалось принадлежащим не ему самому, но Церкви, а орден, как предполагалось, только пользовался им. В 1323 г. Папа Иоанн XXII объявил орден собственником указанного имущества, что многие францисканцы восприняли крайне негативно, ибо в их глазах при таких обстоятельствах нарушался обет апостольской бедности. В том же году на капитуле ордена в Перуджи большинство монахов, возглавляемое генералом ордена Михаилом Чезенским, открыто выступило против Папы.

Вскоре Михаил Чезенский и наиболее влиятельные его сторонники были вызваны для разбирательства в Авиньон, где в это время уже находился Оккам. Генерал францисканского ордена увидел в английском философе вероятного и сильного союзника и поспешил привлечь его на свою сторону. Характерно, что до встречи с Михаилом Чезенским вопрос о францисканской бедности и связанный с ней комплекс юридических проблем Оккама не интересовали4. Мы не знаем всех обстоятельств,

3См.: А. П. Курантов, Н.И.Стяжкин. Оккам. М., 1978. С 39.

4Так пишет сам Оккам (L. Baudry. La Lettre de Guillaume d'Occam аи chapitre d'Assise // Revue cThistorie franciscaine. III. P. 202).

Жизнь и творчество Уильяма Оккама ix

которые привели английского философа в лагерь противников Папы, но, как бы то ни было, вскоре Оккам стал одним из наиболее ревностных сторонников генерала францисканцев в его борьбе с Иоанном XXII.

Поворотным пунктом в жизни Оккама стал 1328 г. Иоанн XXII, стремясь отстранить Михаила Чезенского от руководства орденом, объявил

0 созыве генерального капитула, на котором предполагалось провести выборы нового генерала францисканцев. Сам Михаил, понимая, что вести дальнейшую борьбу с Папой, находясь при папском дворе, невозможно, решил бежать из Авиньона: 26 мая 1328 г. Михаил Чезенский и ряд его ближайших сторонников, включая Оккама, покинули Авиньон. В поисках поддержки и союза они обратились к германскому императору Людвигу Баварскому, также непримиримому противнику Иоанна XXII. Так Оккам оказался в центре не только теологических, но и политических коллизий своей эпохи.

В 1330 г. Оккам прибыл ко двору Людвига Баварского в Мюнхен, где, согласно хронике, обратился к императору со словами: «О, император, защищай меня мечом, а я буду защищать тебя словом». Практически всю оставшуюся жизнь Оккам посвятил выполнению своего обещания. В период своего пребывания в Мюнхене английский философ написал значительное число политических сочинений, в которых отстаивал независимость светской власти от духовной, поддерживал союзников Людвига в его борьбе с папством, вел полемику с Иоанном XXII и его преемниками.

Несмотря на то, что Оккам, Михаил Чезенский и другие францисканцы, выступившие против Иоанна XXII, были отлучены от Церкви и изгнаны из ордена, орденская печать находилась у них. Именно Оккам стал хранителем печати и, по сути дела, лидером мятежных францисканцев после смерти Михаила Чезенского в 1342 г.

Вопрос о дате смерти Оккама, равно как и вопрос о том, покаялся ли он перед кончиной и примирился ли с Церковью, долгое время оставался предметом дискуссий. Несмотря на то, что на гробнице Оккама во францисканской церкви в Мюнхене5 в качестве даты смерти значилось 10 апреля 1347 г., вплоть до недавнего времени считалось весьма вероятным, что английский философ был еще жив в 1349 г. Такое предположение основывалось на том, что между 1348 и 1349 гг. некий УИЛЬЯМ из Англии отослал из Мюнхена вновь избранному генералу францисканского ордена орденскую печать, сопроводив ее покаянным письмом, в котором отказывался от приверженности идеям и делам Михаила Чезенского и Людвига Баварского (последний умер в 1347 г.). Этот УИЛЬЯМ

5 В 1802 г. останки Оккама были перенесены и ныне их местонахождение неизвестно.

1 Зак 157

А. В. Апполонов

из Англии длительное время отождествлялся с УИЛЬЯМОМ Оккамом, что позволило, например, Ф. Венеру предположить, что формальное примирение английскою францисканца с Римом действительно имело место6. Тем не менее, в 1982 г. Г.Галь в своей статье William of Ockham died «impenitent» in april 13477 весьма убедительно показал, что вышеупомянутый УИЛЬЯМ из Англии и УИЛЬЯМ Оккам - разные люди, а потому у нас нет никаких оснований не доверять эпитафии на могиле Оккама, свидетельствующей о том, что он умер в апреле 1347 г., а также предполагать, что перед кончиной английский философ пошел на примирение с Римом.

2. Сочинения Уильяма Оккама

Точный хронологический порядок написания Оккамом своих сочинений неизвестен, однако приблизительно он может выглядеть так:

1. Reportatio - конспект лекций Оккама по II-IV книгам Сентенций Петра Ломбардского, сделанный слушателями этих лекций8. Вероятная дата- 1317-1319 гг.

2. Expositio aurea super artem veterem - комментарий к «Старой логике» - Введению в «Категории» Порфирия, Категориям и Об истолковании Аристотеля. Вероятная дата написания - 1321-1323 гг.

3. Expositio super libros Elenchorum - комментарий к Софистическим опровержениям Аристотеля. Приблизительное время написания - 1321-1323 гг.

4. Expositio super octo libros Physicorum - комментарий к Физике Аристотеля. Приблизительное время написания - 1321-1323 гг.

5. Ordinatio - комментарий Оккама к I книге Сентенций Петра Ломбардского, одно из основных философских и теологических сочинений английского францисканца. В отличие от jReportatio, Ordinatio представляет из себя текст лекций, отредактированный самим Оккамом. Редакций было, по всей видимости, две; обе они были завершены до 1323 г.

6. Tractatus de praedestinatione et de praescientia Dei respectu futuris contingentibus - Трактат о преАестинаиии и предзнаяии Богом будущих не-необхоАИмых событий. Традиционно включается в Expositio aurea, однако неясно, объединял ли сам Оккам этот трактат и три комментария к Порфирию и Аристотелю в единое целое. Написан до 1323 г.

6Ockham. Philosophical Writings. Edinburgh; Toronto; N.Y., 1957. P.xv-xvi.

7G.Gal. William ofOckham died «impenitent» in april 1347 // Franciscan Studies. 1982. Vol. 42. P. 90-95.

8 В средневековой традиции Reportatio - запись лекций, которую сам лектор не просматривал и не редактировал; напротив, Ordinatio - отредактированная запись лекций.

Жизнь и творчество Уильяма Оккама xi

7. Summa totius logicae, или Summa logicae - Сумма, всей Логики. Главное сочинение Оккама по логике. Закончено до 1323 г.

8. Quodlibeta - Вопросы на свободную тему9. Одно из главных сочинений Оккама по философии и теологии. Завершено до 1323 г.

9. Tractatus de corpore Christi, seu Primus tractatus de quantitate - Трактат о Теле Христовом, или Первый трактат о количестве. Судя по всему, завершен до 1323 г.

10. Tractatus de sacramento altaris, seu Secundus tractatus de quanti-tate - Трактат о Таинстве алтаря, или Второй трактат о количестве. По всей видимости, завершен до 1323 г.

11. Summulae in libros Physicorum - Краткое изложение Физики Аристотеля. Оккаму принадлежит только часть этого сочинения. Датировка его затруднительна, но, в любом случае, это - одна из позднейших работ.

12. Quaestiones super libros Physicorum - Вопросы к Физике Аристотеля. Работа написана после Quocffibeta; более точная датировка затруднительна.

13. Quaestiones variae - различные вопросы, примыкающие к Яерог-tatio. Написаны, вероятно, позже Reportatio, но точная датировка затруднительна.

14. Opus nonaginta dierum - Труд девяноста дней. Назван так потому, что Оккам написал его за девяносто дней. Первое сочинение Оккама, направленное против Иоанна XXII. Написан в 1333-1334 гг.

15. De dogmatibus papae loannis XXII - О догматах Папы Иоанна XXII. Трактат написан в 1334 г.

16. Compendium errorum papae loannis XXII - Собрание заблуждений Папы Иоанна XXII. Трактат написан после 1334 г.

17. Tractatus ostendens quod Benedictus papaXII nonnullas loannisXXII haereses amplexus est et defendit - Трактат, показывающий, что Папа Бенедикт XII поддерживает и защищает определенные ереси Иоанна XXII. Написан в 1337-1338 гг.

18. Allegationes de potestate imperiali - Трактат об императорской власти, написан в 1338 г.

19. Octo quaestiones super potestate ac dignitate papali - Восемь вопросов о папской власти и достоинстве. Написан в 1339-1342 гг.

9 Quodlibeta - запись диспутов, проводившихся в средневековых университетах дважды в год. Предметом обсуждения на этих диспутах мог стать любой философский или теологический вопрос. Отсюда и название: дословно Quodlibeta - «Всякая всячина», «Все, что угодно» и т. п.

1*

xii А. В. Апполонов

20. Ап тех Angliae pro succursu guerrae possit recipere bona ecclesia-rum - О том, может ли король Англии использовать богатства Церкви АЛЯ ведения войны. Трактат написан в 1338-1340 гг.

21. Consultatio de causa matrimoniali - Трактат о светской и церковной юрисдикции в вопросах, связанных с браком. Написан ок. 1341.

22. Dialogus - Главный политический труд Оккама, в котором подробно обсуждается отношение светской и церковной власти. Написан в 1334-1338 гг.

23. Breviloquium. Написан в 1341-1342 гг.

24. Tractatus de imperatorum et pontificum potestate - Трактат о власти императоров и понтификов. Написан ок. 1347 г.

Все философские и теологические произведения Оккама изданы в семнадцатитомном собрании сочинений Guillelmi de Ockham opera philoso-phica et theologica ad fidem codicum manuscriptorum edita (St. Bonaven-ture, N. Y., 1967-1985). Значительная часть политических сочинений Оккама вошла в издающееся с 1940 г. Guillelmi de Ockham opera politica (Manchester, 1940 - ).

3. Основные принципы философии Оккама

Хотя мы и говорим об Оккаме как о философе, нельзя, тем не менее, не признать, что прежде всего он был христианским теологом и теологические проблемы интересовали его куда больше, нежели философские. Как и подавляющее большинство «мыслителей своей эпохи, английский францисканец использовал философию и логику в качестве вспомогательного инструмента при решении теологических вопросов (так, например, свою теорию количества10 он разработал, исследуя отдельные аспекты Таинства Пресуществления), а потому мы не обнаружим у Оккама системы в изложении его философских взглядов. Тем не менее, из этого не следует делать вывод, что философия английского мыслителя носит эклектический характер и не существует как единое целое. Впрочем, с другой стороны, реконструкция целостной философии Оккама, сколь бы совершенной эта реконструкция ни была с философской точки зрения, всегда будет являться искусственной и ущербной, если из нее полностью устранить ее теологическую ориентацию и отдельные элементы, связанные с религиозными воззрениями самого Оккама и определенным теологическим климатом эпохи.

10Имеется в виду категория «количество», входящее в число десяти категорий Аристотеля.

Жизнь и творчество Уильяма Оккама xiii

Исходя из вышесказанного, мы решили предварить краткий очерк философии Оккама некоторыми замечаниями, касающимися как теологических ее предпосылок, так и важнейших, на наш взгляд, ее принципов, как связанных, так и не связанных с этими предпосылками.

Оккам как философ и теолог формировался в десятилетия, следующие за годами т.н. «аверроистского кризиса» 1270-1277 гг. События и споры, связанные с этим кризисом, были, по большому счету, результатом осмысления христианскими теологами возможности синтеза античной и арабской философской мысли и христианского учения11. Осознание того факта, что детерминистская и гиперинтеллектуалистская по своей сути перипатетическая традиция в любых своих модификациях трудно совместима с базовыми положениями христианской религии, привело в конечном счете и к Осуждению 1277 г., когда было подвергнуто церковной цензуре не только учение «латинских аверроистов», но и отдельные философские идеи Фомы Аквинского, и к возникновению (прежде всего, во францисканской среде) особого направления в философии и теологии, часто называемого «волюнтативной теологией» или «теологией воли». В рамках этого антиинтеллектуалистского движения (антиинтеллектуализм в данном случае не следует понимать как примитивный иррационализм: речь идет о попытке освободить теологию от некоторых рациональных элементов, привнесенных из античной и арабской философии12, но не о стремлении признать ненужным рациональное познание вообще, а философию объявить никчемным и вредным занятием) особую значимость приобрела антидетерминисткая позиция, заключавшаяся в подчеркивании свободы воли: как воли Бога, так и воли человека.

Именно индетерминизм и идея божественного всемогущества станут отправными пунктами как для теологии, так и для философии Оккама. Надо сказать, что в этом аспекте у него имелось немало предшественников: от Бонавентуры до Генриха Гентского, но наибольшее влияние на позицию английского францисканца в данном вопросе оказал, по всей видимости, Иоанн Дуне Скот: идеи великого шотландского мыслителя о контингентности (не-необходимости) божественных действий, о способности Бога нарушить и изменить естественный ход вещей, о превосходстве воли над разумом, о теологическом характере этики получили дальнейшее и, возможно, радикальное развитие в сочинениях Оккама.

^Подробнее об аверроистском кризисе см.: А.В.Апполонов. Боэций Дакийский и латинский яверроизм XIII столетия // Боэций Дакийский. Сочинения. М., 2001.

12 К таковым элементам можно отнести, например, идею о необходимости творения, о совечности мира Богу, об отсутствии божественного Провидения в силу незнания Богом индивидуальных предметов, в т. ч. - человеческих душ и т. д.

xiv А. В. Апполонов

Многие исследователи отмечали, что учение Оккама находится под сильным влиянием первых слов Символа Веры: «Верую в Бога Отца всемогущего»13. Сам Оккам прямо указывает, что «божественному могуществу следует приписать все, что не заключает очевидного противоречия»14; этот принцип, явно теологического происхождения, становится для английского мыслителя руководящим не только в теологии, но и в философии: так, он доказывает возможность интуитивного познания несуществующих объектов, исходя именно из этого принципа (подробнее см. наст, изд., раздел 2.3).

Это положение непосредственно влечет и другое: «Все, что Бог производит посредством вторичных причин, он может непосредственно производить и сохранять без них»15.

Несмотря на то, что на первый взгляд указанные положения имеют малую значимость для философии, принятие оных влечет за собой далеко идущие последствия. Так, например, Оккам принципиально не мог рассматривать в качестве даже вероятных гипотез теории, связанные, например, с вечностью мира, неспособностью Бога сотворить множество миров и т. д. и т. п.

Из абсолютного и ничем, кроме закона непротиворечия, не ограниченного могущества Бога следует радикальная контингентность (не-необ-ходимость) всех существующих вещей. Вещи существуют и сохраняются в существовании только потому, что того хочет Бог, и они начинают существовать и существуют так, как того хочет Бог. Именно это положение становится, с одной стороны, основой доказательства существования Бога как единственной необходимой причины сохранения вселенной в бытии, а с другой - основой индетерминистской позиции Оккама в вопросах морали и нравственности.

Среди основоположений учения Оккама следует упомянуть и его знаменитый методологический принцип, известный как «бритва Оккама». «Бритва» не следует напрямую из вышеприведенных принципов и в отличие от них не является теологической максимой. В текстах Оккама можно обнаружить несколько формулировок «бритвы». Самая известная - Pluralitas поп est ponenda sine necessitate (Множественность не следует допускать бе*з необходимости). Реже встречается следующая формулировка: Frustra fit per plura quod potest fieri per pauciora (Не существует основания для того, чтобы объяснять с помощью многих [допущений] то, что может быть объяснено с помощью меньшего

13Это ясно и из слов самого Оккама. См. наст, изд., разд. 2.3. 14Там же. Там же.

Жизнь и творчество Уильяма Оккама xv

числа [допущений] ). «Бритва», таким образом, есть скорее методологический, нежели онтологический, принцип, который, кроме того, характерен не только для философии Оккама, но встречается уже у Дунса Скота16. Что же касается приписываемой Оккаму знаменитой фразы Entia поп sunt multiplicanda sine necessitate (Не следует умножать сущности без необходимости), то она в безусловно подлинных сочинениях Оккама не встречается.

Наконец, крайнюю важность для философского учения Оккама имеет его номиналистическая позиция. Вселенная Оккама состоит только из индивидуальных субстанций и их качеств. Таких объектов как «человек вообще» или «человечность» не существует: общее есть «мысленный образ» (fictum) или «акт мышления» (actus intelligendi) и не существует вне сознания человека. Не подлежит сомнению, что номинализм Оккама оказал определяющее влияние на его логику, эпистемологию и метафизику; именно как номиналист английский мыслитель вошел в историю философии.

Вопрос о том, связана ли номиналистическая позиция Оккама с его «бритвой» напрямую, можно считать дискуссионным, хотя определенная связь, по всей видимости, имеется. Между тем, нельзя не признать, что аргументация Оккама против реального существования общего основывается не столько на методологии «бритвы», сколько на том, что существование общего является самопротиворечивым (см. наст, изд., разд. 2.6 и 2.7).

4. Логика

Логика, как и всякая другая наука, есть некое акцидентальное качество, присутствующее в разумной душе, или, если более точно, собрание таких качеств (Logica est... una collectio multorum habituum (?xp. aur., I. Proem.)). Каждое из таких качеств (habitus)17 есть обладание (habitus - производное от ЬаЬеге, обладать, иметь) знанием определенного положения, которые в совокупности и образуют логику. У логики, как и любой другой науки, имеется только две причины - действующая, или производящая, и целевая; две другие из известных четырех причин Аристотеля, формальная и материальная, отсутствуют18. Действующей причиной является учитель, а целевой - акт познания

16См.: Duns Scotus. De Primo Principio. II, concl. 15.

17Habitus как качество отличен от расположенности, dispositio: первый есть постоянное и трудноустранимое качество, вторая - легкоустранимое, преходящее качество. 18Подробнее об этом, применительно к физике, см. наст, изд., раздел 2.1.

А. В. Апполонов

определенного положения, благодаря которому обретается habitus этого положения (Causa finalis... est actus cognoscendi ex quo talis habitus generatur (Ibid.)).

Польза логики, с точки зрения Оккама, двояка. Она, во-первых, позволяет отделять истинные высказывания от ложных, а во-вторых, обучает способам ведения дискуссии (Istius scientiae multae sunt utilitates, inter quas una est facilitas discernendi verum a falso... Alia utilitas est pro modo arguendi et respondendi... (Ibid.)). Отсюда следует, в том числе, то, что логика является инструментом, «без которого не может быть познана в совершенстве ни одна наука»19.

Наиболее явное деление логики Оккама, которое прослеживается как в Сумме всей логики, так и в других произведениях - деление на логику терминов, логику высказываний и логику рассуждений. Надо сказать, что английский философ следует здесь, в целом, классической традиции, восходящей к Органону Аристотеля. «Все авторы сочинений по логике, - пишет Оккам, - стремятся разъяснить, что аргументы состоят из выска-

w 7П

зывании, а высказывания - из терминов» .

Термины, таким образом, являются элементами, составляющими высказывание, или, - здесь Оккам цитирует Аристотеля, - термин «есть то, на что расчленяется высказывание, утверждающее или отрицающее, что нечто есть или не есть, т. е. предикат и то, о чем он сказывается»21. Термин есть знак (signum) и, соответственно, основная функция терминов заключается в обозначении определенных объектов. Однако не все термины являются знаками в одном и том же смысле. Оккам, опять-таки традиционно, обращается к тройственному делению высказываний и, соответственно, составляющих их терминов. Высказывания Оккам делит на ментальные, устные и письменные; соответственно и термины делятся на ментальные (т.е. понятия), произносимые голосом (т.е. слова) и письменные (т.е. записанные слова). Понятия (conceptus) в этой схеме являются естественными знаками (signa naturalia), они суть результат определенного взаимодействия познающего ума и познаваемых объектов и непосредственно обозначают данные объекты. Понятия одинаковы у всех людей и народов. Напротив, слова (будь то устные или письменные) явля!отся произвольно установленными знаками (signa secundum voluntariam institutionem), а потому различны у разных народов.

19См. наст, изд., разд. 1.1. 20См. наст, изд., разд. 1.2. 21 Там же.

Жизнь и творчество Уильяма Оккама xvii

Оккам подчеркивает, что слова требуются для выражения понятий, которые сами по себе быть выраженными не могут (termini concepti... in mente manent et exterius proferri non possunt (Summa tot log., I, c. И)); при этом слова являются как бы подчиненными понятиям знаками (voces tamquam signa eis subordinata pronuntientur exterius (Ibid.)). Но хотя слова соотносятся с понятиями и в некотором смысле являются их знаками22, в собственном смысле слова и первично (primo et proprie) слова обозначают те же объекты, что и соответствующие понятия. Так, например, слово «птица» и понятие «птица» обозначают один и тот же объект - пернатое живое существо.

Следующее деление терминов - на категорематические и синкатего-рематические термины. В определенном смысле это деление можно назвать делением высказывания на материальные и формальные элементы. Например, в высказывании «Всякий человек не есть камень» материальными элементами являются термины «человек» и «камень» (они составляют собственно «материю» высказывания), а формальным - «всякий» и «не есть» (они придают высказыванию форму: в данном случае делают его общеотрицательным высказыванием); первые термины называются категорематическими, а вторые - синкатегорематически-ми. В качестве других примеров синкатегорематических терминов можно привести «или», «и», «ни... ни» «если... то», «некоторые» и т.д. В то время как категорематические термины обозначают определенные объекты и, соответственно, могут являться субъектами и предикатами в высказывании (так, определенные объекты обозначают приведенные выше термины «человек» и «камень»), синкатегорематические термины определенные объекты не обозначают (например, нет объектов, соответствующих терминам «всякий» и «не есть»). Это не значит, что синкатегорематические термины не имеют вовсе никакого значения: Оккам имеет в виду, что синкатегорематические термины обозначают только в сочетании с категорематическими (Syncategorema «omnis» non habet aliquod certum significatum, sed additum «homini» facit ipsum stare... pro omnibus hominibus (Summa tot log., I, c. IV)).

Разделив термины на категорематические и синкатегорематические, Оккам устанавливает определенные деления категорематических терминов. Наиболее важное из этих делений - на абсолютные и коннотатив-ные термины. Абсолютный термин обозначает непосредственно и только свой объект, напротив, коннотативный (от cormotare, т. е. «со-озна-чать» ) термин обозначает что-то прямо и первично, а что-то - косвенно

22Оккам приводит цитату из Комментария к «Об истолковании» Боэция, который пишет, что «вещь представлена в понятии, слова обозначают понятия, а буквы - слова» (PL 64, 297 В-С).

xviii А. В. Апполонов

и вторично. Примером абсолютных терминов могут быть следующие: «человек», «живое существо», «камень», «дерево», «огонь» и т.д. Конно-тативным термином является, например, «белое». В самом деле, «белое» обозначает прежде всего белую вещь, т. е. субъект, обладающий белизной, но помимо него, во вторую очередь, и саму белизну, т. е. качество субъекта (первично белизна, т. е. белый цвет, обозначается соответствующим термином «белизна», который является абсолютным).

Принципиальное различие между коннотативными и абсолютными терминами может быть выражено и иначе. Коннотативный термин имеет definitio quid nominis, т. е. номинальное определение, а абсолютный термин - definitio quid rei, т. е. реальное определение. Любая часть реального определения может сказываться о сигнификате абсолютного термина; в случае номинального определения дело обстоит иначе: некая часть такого определения не может сказываться о сигнификате кон-нотативного термина. Например, термин «человек» имеет определение «разумное смертное живое существо», и каждая часть этою определения может сказываться о человеке, поскольку мы можем сказать «человек есть разумный», «человек есть смертный», «человек есть живое существо». Напротив, коннотативный термин «белое» имеет определение «субъект, обладающий белизной», и в данном случае мы не можем сказать, что субъект, обозначаемый термином «белое» есть сама белизна.

К делению терминов на абсолютные и коннотативные непосредственно примыкает и деление на конкретные и абстрактные термины. Если говорить о терминах, произносимых голосом, т. е. о словах, то конкретные и абстрактные термины - те, которые обладают сходными основами, но разными окончаниями (concretum et abstractum sunt nomina consimile principium secundum vocem habentia, sed non consimiliter ter-minanda (Summa tot log.y I, c. V)); таковы, например, термины «справедливый» и «справедливость», «белый» и «белизна» и т. п. С точки зрения Оккама, некоторые абстрактные и конкретные термины обозначают один и тот же объект, а некоторые - нет. Например, термины «человек» и «человечность» обозначают один и тот же объект - индивидуальною человека, а термины «белый» и «белизна» - разные объекты23.

23 Вопрос о том, при каких условиях абстрактный и конкретный термин обозначает один и тот же объект, а при каких - нет, Оккам решает, исходя из своей онтологии и метафизики. Поскольку по мнению английского философа реально вне сознания человека существуют только индивидуальные субстанции и их качества, то абстрактные и конкретные имена будут обозначать один и тот же объект в случае, если речь идет о категории субстанции. Если же речь идет о качествах, то абстрактные и конкретные имена будут, как

Жизнь и творчество Уильяма Оккама xix

Другое важное деление терминов - деление на термины первичной и вторичной импозиции и первичной и вторичной интенции. И в том, и в другом случае речь идет об использовании терминов для обозначения реальных объектов или разного уровня знаков объектов. Когда Оккам говорит о различной импозиции терминов, то он имеет в виду, что термины, являющиеся словами (неважно, письменными или устными), используются как для обозначения ментальных терминов и реальных объектов, так и для обозначения самих слов. В первом случае мы имеем дело с терминами первичной импозиции (таковы термины «человек», «белый», «субстанция», «качество», «вид», «род» и т.п.), во втором - с терминами вторичной импозиции (таковы термины «имя», «прилагательное», «существительное», «склонение» и т. п.; эти термины используются преимущественно в грамматике).

Сходное различие имеется и между терминами первичной интенции и терминами вторичной интенции. Термины первичной интенции - термины, обозначающие реальные объекты, которые не являются ментальными терминами, или понятиями. Таковы, например, термины «человек», «камень», «белое» и т.д. Напротив, термины вторичной интенции обозначают понятия, например, «вид», «род», «универсалия» и т.п.

В отдельную группу Оккам выделяет т. н. траниендентальные термины, которые обозначают как сигнификаты терминов первичной интенции, так и сигнификаты терминов вторичной интенции. Такая ситуация возможна в силу того, что трансцендентальные термины («вещь» (res), «нечто» (aliquid), «единое» (unum), «истинное» (verum, сущее как умопостигаемое), «благое» (bonum, сущее как желаемое)) обратимы с также трансцендентальным термином «сущее» (ens), которым обозначается все, что существует24.

Теория суппозипий занимает важное место не только в логике, но и вообще в философии Оккама, поэтому она заслуживает детального рассмотрения. Сам термин «суппозиция» (suppositio) употреблялся в средневековой логике и до Оккама. Среди предшественников английского философа в данном вопросе, безусловно, выделяется Петр Испанский (с 1276 по 1277 - папа Иоанн XXI), автор известного учебника Summulae logicales. Говоря о суппозиции, Петр Испанский сперва

правило, обозначать различные объекты. Так, поскольку реально не существует такой вещи как «человечность», то «человечность» будет обозначать того же индивидуального человека, что и термин «человек», но поскольку реально существует такое качество, как белый цвет, то термин «белизна» будет обозначать именно его, а термин «белый» - субъект, обладающий белизной, пусть даже термин «белый», являясь коннотативным, и будет со-означать белизну. 24О «сущем» см. наст, изд., разд. 3.1.1.

хх А. В. Апполонов

проводит различие между субстантивными и адъективными терминами (первые обозначают «субстантивные вещи» (такие, как человек, живое существо и т.д.), а вторые - «адъективные» (такие как белый цвет, бег и т.д.)), а затем указывает, что «суппозиция есть принятие [в высказывании] субстантивного термина вместо чего-либо... например, термин „человек" замещает Платона, Сократа и других людей» (Sum. logic., tract. VI.). Нечто подобное суппозиции имеет место и в случае адъективных терминов. Петр Испанский пишет, что «принятие [в высказывании] адъективного термина вместо чего-то называется копуляцией (copulatio)» (Ibid.).

Понятие суппозиции, отмечает Петр Испанский, близко к понятию обозначения (significatio), но не тождественно ему. «Обозначение есть результат наложения звука для обозначения вещи, а суппозиция есть принятие термина, уже обозначающего вещь, вместо чего-либо... Поэтому обозначение предшествует суппозиции... И еще они различаются в том, что обозначение относится к звуку, а суппозиция - к термину, уже образованному звуком и обозначением» (Ibid.).

Первое деление суппозиции у Петра Испанского - на общую и дискретную (suppositio communis et discreta). Общая суппозиция - суп-позиция общего термина, например, «человек» и «живое существо»; дискретная суппозиция - суппозиция дискретных терминов, или собственных имен («Сократ», «Платон»), или общих терминов, соединенных с указательным местоимением («этот человек»). Далее общая суп-позиция подразделяется на естественную и акцидентальную (suppositio naturalis et accidentalis). Естественной называется суппозиция термина, при которой термин, взятый сам по себе и вне высказывания, замещает объекты как существовавшие, так и существующие и будущие существовать. Так, термин «человек» «естественным образом» замещает всех людей: существовавших, существующих и будущих существовать. Акци-дентальная суппозиция, напротив, имеет место в высказывании и относится только к существующим, или только к существовавшим, или только к будущим существовать объектам. Такая суппозиция термина «человек» имеет место, например, в высказываниях «человек бежит», «человек бежал», «человек побежит».

Акцидентальная суппозиция делится на простую и персональную (suppositio accidentalis simplex et personalis). Простая акцидентальная суппозиция - суппозиция общего термина, замещающего универсальную вещь (res universalis). Такая суппозиция имеет место, например, в высказываниях «Человек есть вид», «Способность смеяться есть собственный признак», «Всякий человек есть живое существо», «Всякое живое

Жизнь и творчество Уильяма Оккама xxi

Схема деления суппозиции у Петра Испанского

Suppositio Communis (Общая) Discreta (Дискретная)

Naturalis (Естественная) Accidentalis (Акцидентальная)

Simplex (Простая) Personalis (Персональная)

Determinata (Определенная) Conftisa (Смутная)

существо, кроме человека, является неразумным» и т.д. Персональная акцидентальная суппозиция - суппозиция общего термина, замещающего единичную вещь. Такая суппозиция имеет место в высказывании «Человек бежит».

Персональная суппозиция в свою очередь делится на определенную и смутную (suppositio determinata et confusa). Определенная суппозиция - суппозиция общего термина, взятого неопределенно или с квантором существования («частным знаком» (signum particulare), как называет его Петр Испанский). Пример первого высказывания - «Человек бежит»; второго - «Некий человек бежит». Смутная суппозиция - суппозиция общего термина, взятого с квантором общности («универсальным знаком» (signum universale)), например, «Всякий человек есть живое существо».

У Оккама мы обнаруживаем иную картину, хотя в определении суп-позиции английский философ и близок к Петру Испанскому. С точки зрения Оккама, суппозиция «есть свойство, присущее термину, но никогда иначе, кроме как в высказывании»25. Суппозиция «... означает как бы подстановку вместо другого, так что когда термин стоит в высказывании вместо чего-либо... то он подразумевает это»26.

25 В этом смысле Оккам вряд ли согласился бы с позицией Петра Испанского, который допускал естественную суппозицию термина вне высказывания. 26См. наст, изд., разд. 1.8.

xxii А. В. Апполонов

Основное деление суппозиций у Оккама - на простую, персональную и материальную. Персональная суппозиция (suppositio personalis) имеет место тогда, когда термин подразумевает (supponit pro) то, что им обозначается, причем неважно, является ли сигнификат реальной вещью, существующей вне души (extra animam), или же термином, будь то письменным, произносимым голосом или ментальным. «Таким образом, - пишет Оккам, - всякий раз, когда субъект или предикат высказывания подразумевает обозначаемое им, так что он берется как обозначающий, всегда имеет место персональная суппозиция... Из этого ясно, что недостаточно описывают персональную суппозицию утверждающие, что персональная суппозиция имеет место, когда термин подразумевает вещь. Но ее определение таково: персональная суппозиция имеет место, когда термин подразумевает обозначаемое им и выступает как обозначающий»27.

Простая суппозииия (suppositio simplex) имеет место тогда, «когда термин подразумевает интенцию души [т. е. понятие], но не берется как обозначающий. Например, скажу так: „Человек есть вид". Этот термин „человек" подразумевает интенцию души, ибо упомянутая интенция есть вид, и, тем не менее, этот термин „человек" не обозначает, собственно говоря, эту интенцию; но это слово и эта интенция души суть только знаки, причем одно подчинено другой в обозначении того же самого... Из этого ясна ложность мнения сообща утверждающих, что простая суппозиция имеет место, когда термин подразумевает обозначаемое им; ведь простая суппозиция имеет место, когда термин подразумевает интенцию души, которая собственно не является обозначаемой термином, ибо такой термин обозначает действительные вещи, а не интенции души»28.

В этом пункте прослеживается очевидное расхождение между Ок-камом и Петром Испанским, причем оно имеет не только логические, но и онтологические истоки и природу. Как мы помним, Петр прежде всего разделил суппозицию на общую и дискретную, а затем общую суппозицию, т.е. суппозицию общего термина, после деления на естественную и акцидентальную, разделил на простую и персональную, исходя из того, что в первом случае общий термин обозначает универсалию, а во втором - единичную вещь. Такая позиция, коррелируя с допущением Петра, согласно которому всякий термин, обладающий суппозицией, обладает и обозначающей функцией, причем обозначает

27См. наст, изд., разд. 1.9 28Там же.

Жизнь и творчество Уильяма Оккама xxiii

тот же объект, очевидным образом предполагает также, что существует некая универсалия, или общая вещь, которая является сигнификатом того или иного общего термина в случае, если он обладает простой суппозицией. Например, в высказывании «Человек есть вид», с точки зрения Петра Испанского, термин «человек» обозначает универсальную вещь «вид».

Оккам, напротив, не допускает реального, вне души, существования общего: мир, с его точки зрения, состоит из индивидуальных вещей. Поэтому общий термин «человек» в высказывании «Человек есть вид» не может обозначать некую универсальную вещь, поскольку обозначает только индивидуальных людей, а в высказывании подразумевает, или замещает (supponit рго) интенцию души, т. е. понятие, которое он в собственном смысле слова не обозначает. Отсюда основное деление суппози-ций у Оккама происходит не по принципу обозначения термином общею/единичного, а по принципу использования/не использования термина в высказывании в его обозначающей функции. С этим связан и отказ Оккама от идеи Петра Испанского о том, что любой термин обозначает то же, что и подразумевает, а вся разница между суппозицией и обозначением состоит в том, что обозначение предшествует суппозиции, ибо суппозицией обладает термин, уже обозначающий нечто.

Ясно также, что при таких обстоятельствах для Оккама становится несущественным принципиальное деление на субстантивные и адъективные термины в том виде, в каком оно имеет место у Петра Испанского, и, соответственно, отпадает надобность в таком понятии как «копуляция» (можно сказать, впрочем, что делению на субстантивные и адъективные термины у Оккама в некотором смысле соответствует деление на абсолютные и коннотативные термины; и те, и другие, впрочем, могут обладать определенной суппозицией в высказывании).

Третий основной, согласно Оккаму, вид суппозиции, материальная суппозиция (suppositio materialis), имеет место, «когда термин не подразумевает как обозначающий, но подразумевает слово произнесенное либо написанное. Как ясно здесь: „'Человек' есть имя"; здесь термин „человек" подразумевает самого себя, и тем не менее он не обозначает самого себя. Сходным образом, в таком высказывании, как „Написано 'человек'", может иметь место материальная суппозиция, ибо термин подразумевает то, что написано»29. Материальная суппозиция делится, прежде всего, на устную и письменную, а те в свою очередь - на суп-позицию, в которой термин подразумевает сам себя, и на суппозицию, в которой термин не подразумевает сам себя.

29См. наст, изд., разд. 1.9

xxiv А. В. Апполонов

Это основное деление суппозиций чрезвычайно важно для Оккама. Оно обладает определенной, если так можно выразиться, разъясняющей функцией и помогает устранить из науки «лишние», по мнению Оккама, сущности и ложные высказывания. В самом деле, с точки зрения английского философа для истинности высказывания достаточно того, чтобы субъект и предикат подразумевали или замещали одно и то же. Например, имеется высказывание: «Сократ есть живое существо». Для истинности этого высказывания не требуется, чтобы «живое существо» реально присутствовало в Сократе или представляло какую-то часть сущности Сократа; напротив, требуется только, чтобы Сократ был тем, что подразумевает в высказывании термин «живое существо». С другой стороны, высказывания типа «Человек присутствует в Сократе» или «Человечность есть часть Сократа», если они понимаются буквально, ложны, поскольку, полагает Оккам, нет такой универсальной вещи, как «человечность» .

Деление суппозиций важно и для понимания того, что является непосредственными объектами науки. Оккам отвергает традиционное деление наук на «реальные», т.е. на те, которые изучают реальные объекты, и на «рациональные», которые изучают интенции, или понятия. Все науки, с его точки зрения, имеют дело с высказываниями, а не с реальными вещами, поскольку все науки трактуют не тех или иных единичных вещах (а реального существования общего Оккам не допускает), но о высказываниях, образованных из общих терминов (scientia est universalis), замещающих в высказываниях реальные вещи.

Дальнейшее деление суппозиций, вернее, персональной суппозиций, важно преимущественно для логики предикатов. Прежде всего, Оккам делит персональную суппозицию на дискретную и общую (suppositio discreta et communis). «Дискретная суппозиция - та, в которой используется чье-либо собственное имя или указательное местоимение, взятое в своей обозначающей функции. И такая суппозиция дает единичное высказывание, например, „Сократ есть человек", „Этот человек есть человек" ... Общая персональная суппозиция - суппозиция общего термина, как в данном случае: „Человек бежит", „Всякий человек есть живое

и ЯП

существо » .

Общая персональная суппозиция, в свою очередь, подразделяется на смутную и определенную суппозицию (suppositio confusa et determina-ta). Исследуя эти суппозиций терминов, Оккам намеревается установить отношения между высказываниями об индивидах, в которых используются указательные местоимения «тот», «этот» и т.п. или собственные

30См. наст. изд., разд. 1.11.

Жизнь и творчество Уильяма Оккама xxv

имена, т. е. между т- н. атомарными высказываниями, и более общими высказываниями о тех же индивидах, причем указанные отношения характеризуются как отношения логического следования. Так, определенная общая персональная суппозиция термина предполагает возможность логического следования от общего высказывания к единичному атомарному высказыванию. Например, истинен вывод: «Человек бежит, следовательно, бежит тот или этот человек (и так же о каждом единичном человеке)». «Суппозиция называется определенной, - поясняет Оккам, - потому, что благодаря ей обозначается, что это высказывание истинно в случае [истинности] определенного единичного высказывания, [истинности] какового определенного единичного высказывания достаточно для того, чтобы это высказывание было истинным, независимо от истинности другого единичного высказывания»31.

Персональная смутная суппозиция - любая персональная суппозиция общего термина, которая не является определенной; при этом она подразделяется на просто смутную и на смутную и дистрибутивную (suppositio confusa tantum et confusa et distributiva). «Просто смутная суппозиция, - поясняет Оккам, - имеет место тогда, когда общий термин обладает персональной суппозицией, но логического перехода к единичному при посредстве дизъюнктивного высказывания не происходит, если нет изменения ех parte другого термина; этот переход, однако, возможен с помощью высказывания с дизъюнктивным предикатом, и в этом случае [исходное] высказывание может быть выведено из любого единичного» . Пример такой суппозиции термина «человек»: «Всякий человек есть живое существо; следовательно, всякий человек есть это живое существо, или то, или то (и так же о каждом единичном живом существе)».

Смутная и дистрибутивная суппозиция имеет место тогда, когда возможно логическое следование от общего высказывания к нескольким атомарным, объединенным с помощью конъюнкции, но при этом обратное следование невозможно. Так, если термин «человек» в высказывании «Всякий человек есть живое существо» обладает смутной и дистрибутивной персональной общей суппозицией, то возможен вывод: «Всякий человек есть живое существо, следовательно, этот человек есть живое существо, и тот человек есть живое существо (и так же о каждом единичном человеке)». Однако вывод «Этот человек есть живое существо (подразумевая любого человека), следовательно, всякий человек есть живое существо», невозможен.

31 См. наст, изд., разд. 1.11. 32Там же.

XXVI

А. В. Апполонов

Схема деления суппозиции у Оккама

Suppositio

Propria (В собственном смысле слова)

Impropria (В несобственном смысле слова)

Simplex (Простая)

Personalis (Персональная)

Materialis (Материальная)

Discreta (Дискретная) Communis (Общая)

Determinata (Определенная) Confusa (Смутная)

Confusa tantum Confusa et distributiva

(Только смутная) (Смутная и дистрибутивная)

Mobile (Подвижная) Immobile (Неподвижная)

Наконец, смутная и дистрибутивная суппозиция подразделяется на подвижную и неподвижную (mobile et immobile). Оккам обосновывает это тем, что переход от общего высказывания к нескольким атомарным, объединенным конъюнкцией, не всегда осуществляется одинаково. В одних случаях в высказываниях не совершается никаких изменений, «разве что в первом субъектом или предикатом является общий термин, а в консеквенте рассматриваются единичные [термины]» (таков приведенный выше пример). Но в других случаях в высказываниях имеют место определенные изменения. Так, возможен вывод: «Всякий человек, кроме Сократа, бежит, следовательно, бежит Платон (и так же о всех прочих людях)». В данном случае в атомарных высказываниях отсутствует синкатегорематический термин «кроме». Первый вид смутной и дистрибутивной общей персональной суппозиции называется дистрибутивной смутной неподвижной суппозицией, а второй - дистрибутивной смутной подвижной суппозицией.

Жизнь и творчество Уильяма Оккама xxvii

Помимо указанных видов суппозиций Оккам упоминает также и «суппозицию в несобственном смысле» (suppositio impropria), т.е. суп-позицию, имеющую место тогда, когда «термин употребляется в несобственном смысле (improprie)»33. К несобственной суппозиций относятся антономасия, синекдоха и метафора.

Классификация высказываний у Оккама достаточно традиционна. Основное деление высказываний - на категорические и гипотетические. Первые обладают субъектом, предикатом и связкой, но не включают несколько таких же категорических высказываний (пример: «Сократ есть человек»). Гипотетические высказывания образуются из нескольких категорических и делятся в свою очередь на конъюнктивные, дизъюнктивные, условные, причинные и временные.

Конъюнктивные высказывания образуется из нескольких высказываний (неважно, категорических, гипотетических, или категорического и гипотетического), с помощью союза «и». Дизъюнктивные высказывания образуются из нескольких высказываний с помощью союза «или». Условные высказывания образуются из нескольких высказываний с помощью союза «если». Причинные высказывания образуются из нескольких высказываний с помощью союза «поскольку». Временными называются высказывания, образованные из других высказываний посредством некоего временного наречия (пример: «Когда Сократ бежит, Платон диспутирует»).

Другое деление высказываний - на модальные высказывания и высказывания о присущности. «Высказывание, - пишет Оккам, - называется модальным вследствие добавленного в высказывании модуса. Но не всякого модуса достаточно для образования модального высказывания; надлежит, чтобы модус сказывался обо всем высказывании, а потому он называется „модусом высказывания" в собственном смысле слова, т.е. как бы истинно утверждается о самом высказывании»34. Обычно средневековыми логиками называлось четыре таких модуса: «необходимо», «невозможно», «контингентно» (т.е. не-необходимо) и «возможно», однако Оккам считает, что модусов значительно больше и указывает, что «высказывания бывают как необходимыми, невозможными, возможными и контингентными, так и истинными, ложными, познанными, неизвестными, произнесенными, записанными, ментальными, принятыми на веру, предположительными, сомнительными и т.д. И поэтому на том же основании, на котором модальным называется высказывание,

335шшпа tot log., I, с. LXXVIII. 34 См. наст. изд., разд. 1.12.

xxviii