Часть 1.

Пирс Ч.С.

Начала прагматизма.Принципы феноменологии. Письма Сэмуэлю П. Лэнгли, Уэлби и Юм о чудесах и законах природы.1905-1911.

Пирс Ч.С. Начала прагматизма / Перевод с английского, предисловие В. В. Кирющенко, М. В. Колопотина, - СПб.: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя, 2000. - 352 с. (серия «Метафизические исследования. Приложение к альманаху»)

Во второй том настоящего издания включена наиболее известная издательская компиляция «Спекулятивная Грамматика», а также переписка Пирса с секретарем Смитсоновского института профессором Сэмуэлем Лэнгли и Виолой Уэлби, автором вышедшей в одно время с Principia Mathematica книгой «Что такое Значение».

Пирс не ограничивает знак функциями обозначения и сообщения, но говорит о нем как о некоем учреждающем событии репрезентации - действия, подчиненного особой семиотической каузальности и организующего взаимосвязь между чувственной достоверностью и мотивацией человеческих поступков, между эгоистическим намерением и публичной истиной, между словами и вещами.

Понятия убеждения, значения, истины, реальности формируют условия успешной интерпретации помимо опыта индивидуального сознания, по ту сторону индивидуальной воли. Обращаясь к этим понятиям, семиотика Пирса сохраняет за собой стремление классического трансцендентализма к исследованию условий возможности интерсубъективного знания, но при этом отказывается от фундаментального для трансцендентальной философии понятия сознания и всех связанных с ним методологических процедур, осуществляя попытку доказать, что феномен и суждение обладают особого характера общим онтологическим источником, а не просто набрасывают друг на друга некую общую меру. Путь семиотики - поистине «путь отчаяния», осуществление «трагической судьбы достоверности себя самого». Но теперь уже не сознание, а Убеждение выступает в качестве единственного гаранта синхронности индивидуального намерения и смысла происходящего в действительности.

ПРИНЦИПЫ ФЕНОМЕНОЛОГИИ1

1. Сфера Феноменологии

Фанероскопия [или Феноменология] дает описание

фанерона. Под фанероном я имею в виду общую сово-

купность всего, что так или иначе, в том или ином смыс-

ле является наличным (is present to) сознанию, совер-

шенно независимо от того, соответствует ли наличное

какой-либо реальной вещи. Вопрос когда и которому

сознанию остается в данном случае без ответа, ибо у меня

нет ни тени сомнения, что черты такого фанерона, кото-

рые я обнаруживаю в своем сознании, во всякое время

наличествуют и любому другому. Насколько позволяет

судить теперешнее состояние науки фанероскопии, пред-

метом ее исследования являются основные формальные

элементы фанерона. Известно также, что существует це-

лый ряд других элементов, некоторое представление о

которых дают гегелевские Категории. Но я не вполне го-

тов теперь предложить их сколько-нибудь удовлетвори-

тельный перечень.

<«Сфера феноменологии» и первый отрывок п. 4 взяты из

рукописей 1905 и 1904 (СР, 1.284-7, 304). Первый отрывок в

п. 2 из рукописи 1903 (СР, 1.23-6). Второй из п. 2, третий из п. 4

и четвертый из п. 5 - из рукописи ок. 1896 (СР, 1.418-20,

422-8). В «Манифестации категорий» первый отрывок из руко-

писи 1894 (СР, 1.302), второй - недатированный фрагмент (СР,

1-325), третий составляет недатированный фрагмент и части

Рукописей 1875 и 1895 (СР, 1.337-9, 340). Второй отрывок п. 4

взят из рукописи 1907 (СР, 1.306-11), первый в п. 5 - из руко-

писи 1910 (СР, 1.321), второй и третий - из рукописей 1905

и 1903 соответственно (СР, 1.335-6, 322-3). П. 6 из рукописи

!903 (СР, 1.343, 345-7), п. 7 из рукописей 1890 и 1885 (СР,

1.374-82), и п. 8 - из рукописи 1880 (СР, 1.353).>

6 Логические основания теории знаков

Понятие фанерона довольно близко тому, что анг-

лийские философы обычно имеют в виду под словом идея.

Однако значение последнего слишком ограничено ими,

чтобы полностью покрыть собой все то, что я вкладываю

в свое понятие (если только это может быть названо по-

нятием), за исключением разве что некоторых психоло-

гических коннотаций, которых я всеми силами стрем-

люсь избегать. Среди англичан в порядке вещей утверж-

дение типа «не существует такой идеи», как то-то и то-

то, хотя как раз в отрицаемом они и дают описание тому,

что понимается в данном случае под фанероном. Это

делает их термин совершенно неподходящим для моих

целей.

Нет ничего более открытого для прямого (direct) на-

блюдения, чем фанероны. И поскольку я не буду ссылать-

ся ни на какие другие, кроме тех из них, которые (или

подобия которых) хорошо знакомы каждому, постольку

всякий читатель сможет проверить точность моего опи-

сания. При этом, конечно, он должен на собственном

опыте, шаг за шагом повторять мои наблюдения и экс-

перименты. В противном случае в том, что я хочу пере-

дать, меня постигнет неудача еще более сокрушитель-

ная, чем если бы я затеял беседу о цветовых эффектах с

человеком, который слеп от рождения. Называемое мной

фанероскопией есть исследование, которое, основываясь

на прямом наблюдении фанеронов и результатах обоб-

щения этих наблюдений, выявляет небольшую группу

наиболее ярко выраженных (broad) категорий фанеро-

нов; дает описание каждой из них в основных чертах;

показывает, что, хотя они настолько сложным образом

перемешаны друг с другом, что ни один не может быть

обособлен, их качества несоизмеримы; затем доказыва-

ет, что означенные категории фанеронов могут быть

объединены в один небольшой перечень; и, наконец,

приступает к выполнению утомительной и весьма тру-

доемкой задачи по выведению всех подразделов данных

категорий.

Из всего вышесказанного очевидно, что фанероско-

пия вовсе не имеет целью ответ на вопрос, в какой степе-

ни фанероны, исследованием которых она занимается,

соответствуют каким бы то ни было реалиям. Она тща-

Принципы феноменологии

тельно воздерживается от всякого суждения об отноше-

ниях между ее категориями и фактами физиологии, ка-

сающимися деятельности мозга или чего бы то ни было

еще. Она никоим образом не пытается, но, напротив, ста-

рательно избегает выдвижения каких бы то ни было ги-

потетических предположений и предпринимает исследо-

вание только открыто явленного (direct appearances),

стремясь сочетать в нем детальную точность и возможно

более широкое обобщение. Великое предназначение уче-

ного заключено не в выборе той или иной традиции,

преклонении перед авторитетом или мнением, позволяю-

щим считать, что факты состоят в том-то и том-то, и не в

том, чтобы предаваться фантазиям. Он должен ограни-

чить себя открытым и искренним наблюдением явлений

(appearances). Читатель, со своей стороны, должен по-

вторять наблюдения автора на собственном опыте и уже

исходя из результатов своих наблюдений решать, пра-

вильный ли отчет о явлениях дается автором.

2. Три категории:

первичность, двоичность и троичность

С моей точки зрения есть три модуса сущего. Я ут-

верждаю, что они доступны прямому наблюдению в эле-

ментах чего угодно, что в то или иное время так или

иначе предстает сознанию. Это сущее как положитель-

ная качественная возможность, сущее как действитель-

ный факт и сущее как закон, способный управлять фак-

тами в будущем.

Мы начнем с рассмотрения понятия действительно-

го, в результате которого попытаемся выяснить, что оно

в себе заключает. Если задаться вопросом, из чего скла-

дывается действительность события, первым ответом

может быть следующее: из того, что оно случается там

и тогда. Спецификации там и тогда вовлекают в себя

все отношения события с другими существованиями. Так

что действительность события, по-видимому, исчерпы-

вается его отношениями к универсуму существующего.

•Если суд издаст предписание на мой счет или вынесет

Логические основания теории знаков

мне приговор (judgment), я, может статься, отнесусь к

этому с полным равнодушием, расценив их как пустую

болтовню. Но когда я почувствую на своем плече руку

судебного исполнителя, у меня начнет образовываться

чувство действительности. Действительность есть нечто

грубое. В ней нет никакого смысла. К примеру, в попыт-

ке открыть дверь, вы толкаете ее плечом и ощущаете со-

противление невидимой, безмолвной и неизвестной силы.

Мы обладаем как бы двусторонним сознанием воздействия

и сопротивления, которое, мне кажется, дает достаточно

точное представление о чистом чувстве действительнос-

ти. В целом, я думаю, мы имеем здесь такой модус суще-

го нечто, который состоит в том, как есть некий другой

объект. Я называю его Двоичностью.

Кроме него есть еще два, называемые мной Первич-

ностью и Троичностью. Первичность есть модус сущего,

который складывается в бытии его субъекта положитель-

но таким, как он есть, независимо от чего бы то ни было

еще. Таковой может быть только возможность. Ибо по-

стольку, поскольку вещи не воздействуют друг на дру-

га, нет смысла говорить, что они имеют бытие, если

только они сами по себе не таковы, что существует ве-

роятность их вступления во взаимоотношения с други-

ми вещами. Способ бытия красным до того, как что-

либо во вселенной имело красный цвет, являлся тем не

менее положительной качественной возможностью.

Красное само по себе, даже если оно в чем-то воплоще-

но, есть нечто положительное и sui generis. Это я назы-

ваю Первичностью. Мы естественным образом атрибу-

тируем Первичность внешним объектам, т.е. предполага-

ем, что они имеют качества (capacities) сами по себе,

которые могут быть, а могут и не быть актуализирова-

ны уже или вообще когда-либо. При этом мы ничего не

можем знать о таковых возможностях, если только они

не актуализированы.

Теперь о Троичности. Мы не проводим и пяти минут

своего бодрствующего существования без того, чтобы не

сделать своего рода предсказание. И в большинстве слу-

чаев такие предсказания реализовываются в некотором

событии. Однако предсказание по существу представля-

ет собой нечто общее и никогда не может быть реали-

Принципы феноменологии

зовано полностью. Утверждать, что предсказание опре-

деленно имеет тенденцию реализоваться полностью, зна-

чило бы настаивать на том, что будущие события по край-

ней мере отчасти управляются некоторым законом. Если

игральные кости выпали на шестерку пять раз подряд,

это следует расценить просто как проявление однообра-

зия. Случай может повернуться и таким образом, что

шестерка выпадет тысячу раз подряд. Но это не придаст

и малейшей доли вероятности предсказанию, что то же

самое произойдет со следующим броском. Если предска-

зание имеет тенденцию быть реализованным, дело долж-

но обстоять таким образом, что будущие события имеют

тенденцию сообразовываться с некоторым общим прави-

лом. И если номиналисты возразят на это, что «такое

общее правило есть не что иное, как просто слова», мой

ответ будет таков: «Никто никогда и не думал отрицать,

что общее правило имеет природу общего знака. Вопрос

в том, сообразуются ли с ним будущие события. Если да,

наречие „просто" оказывается не к месту». Правило, с

которым будущие события имеют тенденцию сообразо-

вываться ipso facto, чрезвычайно важная вещь, важная

составляющая осуществления этих событий. Мы гово-

рим о модусе сущего, который состоит - нравится вам

это слово или нет - в том, что будущие факты Двоично-

сти приобретут установленное общее свойство. Я назы-

ваю этот модус сущего Троичностью.

Первая [категория] охватывает качества феноменов,

такие, как бытие красным, горьким, скучным, жестким,

Душераздирающим, благородным. Несомненно, что су-

ществует также великое множество других, которые нам

совершенно неизвестны. Только начинающие свой путь

в философии могут возразить, что все это не является

качествами вещей и вообще нигде не имеет места, пред-

ставляя собой лишь ощущения. Безусловно, мы знаем о

них только благодаря тому, как наше сознание приспо-

соблено их нам открывать. Вряд ли можно усомниться в

TOM факте, что эволюционный процесс, в результате се-

рии адаптации сделавший нас тем, что мы есть, стер почти

без следа большую часть чувств и ощущений, когда-то

воспринимавшихся нами смутно, и сделал ясными и четко

10 Логические основания теории знаков

распознаваемыми другие. Не стоит, однако, торопиться

решать, осознаваемые ли нами ощущения определяют

качества ощущений или качества ощущений служат из-

начальным условием осознания ощущений, которые к

ним приспосабливаются. Достаточно и того, что там, где

есть феномен, есть и качество, так что, как даже может

показаться, феномены и не содержат ничего более. Ка-

чества сливаются и переходят одно в другое. Они не об-

ладают самотождественностью, но определяются лишь

через подобия или частичную тождественность одно дру-

гому. Некоторые из них, как, например, цвета и музы-

кальные звуки, складываются в хорошо распознаваемые

системы. Возможно, если бы наше восприятие их не было

столь фрагментарным, между ними вообще бы не суще-

ствовало никаких сколько-нибудь четких границ. Так

или иначе, каждое качество есть то, что оно есть само по

себе без участия какого-либо другого. Качества суть еди-

ничные, но вместе с тем частичные определенности.

Вторая категория составляющих феномены элементов

охватывает действительные факты. Качества, поскольку

они суть нечто общее, представляют собой неопределен-

ное (vague) и возможное. Случившееся же есть нечто со-

вершенно индивидуальное. Оно случается здесь и сейчас.

Повторяющийся (permanent) факт не так отчетливо ин-

дивидуален, но все же постольку, поскольку он действи-

телен, его повторение (permanence) и его природа как

общего складывается в его бытии в каждом конкретном

случае. Качества вовлекаются в факт, но не служат его

причиной. Факт привлекает субъекты, представляющие

собой материальные субстанции. Мы понимаем факты

не так, как мы понимаем качества, т. е. они не складыва-

ются ни собственно в самой возможности, ни в сущности

чувства. Мы переживаем факты как сопротивление на-

шей воле - вот почему говорят, что факты вещь грубая.

Простые качества ничему не противостоят и не сопротив-

ляются. Сопротивление оказывает материя. В действи-

тельном ощущении присутствует противодействие, про-

стые же качества, если они не актуализированы, не мо-

гут оказывать фактического противодействия. Так что

заявление - если только оно понимается правильно -

о том, что мы непосредственно, т. е. прямо восприни-

Принципы феноменологии 11

маем материю, звучит вполне корректно. Говорить, что

мы логически выводим существование материи из ее ка-

честв, значило бы утверждать, что мы знаем действи-

тельность только через возможность. С несколько мень-

шей иронией воспринимается высказывание,.что мы зна-

ем возможность только через действительность, логичес-

ки выводя существование качеств через обобщение наше-

го перцептивного опыта материи. Я »се ограничусь тем,

что определю качество как одну, а факт, действие, дей-

ствительность как другую составную часть феноменов.

Более подробное их рассмотрение мы предпримем ниже.

Третья категория элементов, составляющих феноме-

ны, складывается из того, что, будучи рассмотренным

только с внешней стороны, известно как «законы». Об-

ратив же внимание на обе стороны медали, мы обычно

называем это мыслями. Мысли не являются ни качества-

ми, ни фактами. Они не качества, потому что могут быть

произведены и претерпевать развитие, в то время как

качества вечны и независимы ни от времени, ни от ка-

кой бы то ни было реализации. Кроме того, мысли могут

иметь основания, и несомненно их имеют, достаточные

или нет. Задаваться же вопросом, почему качество тако-

во, каково оно, почему красное является красным, а не

зеленым, было бы чистым безумием. Если бы красное

было зеленым, оно не было бы красным, вот и все. Стро-

го говоря, если в вопросе есть хоть малая капля здраво-

мыслия, этим он обязан тому, что задается не по поводу

качества, но хотя бы по поводу отношений между двумя

качествами, хотя даже последнее есть совершеннейший

абсурд. Итак, мысль не является качеством в той »се

степени, в какой она не является и фактом, ибо мысль

есть нечто общее. Я воспринял ее и сообщил ее вам.

Она есть общее в указанном смысле, а также за счет

того, что ссылается не только на существующее, но и

на то, что, возможно, будет существовать. Никакое со-

брание фактов не может конституировать закон, ибо

закон существует помимо совершившихся фактов и опре-

деляет, как факты, которые могли бы, но все из кото-

РЫх никогда не будут иметь место, должны быть оха-

рактеризованы. Трудно возразить на утверждение, по

которому закон представляет собой общего характера

12 Логические основания теории знаков

факт. Но мы должны отдавать себе при этом отчет, что

понятие общего имеет в себе оттенок потенциальности.

Поэтому никакая совокупность действий, произведен-

ных здесь и сейчас, не может произвести факт общего

характера. Как нечто общее, закон (или факт, обладаю-

щий всеобщностью) вовлекает в себя потенциальный мир

качеств; как факт, он затрагивает мир действительно-

го. Как действие нуждается в особом субъекте - мате-

рии, чуждой простому качеству, так же и закон требует

себе особый субъект - мысль, или ум, как такой

субъект, который чужд простому индивидуальному дей-

ствию. Закон, следовательно, есть нечто, настолько же

далекое как от качества, так и от действия, насколько

последние далеки друг от друга.

3. Манифестации Категорий

Первичность преобладает в идеях новизны (freshness),

жизни, свободы. Свободное есть то, что не предполагает

за собой определяющего его действия другого. Но когда

есть идея отрицания другого, есть и идея другого. Такая

негативность должна быть определена в качестве пред-

посылки, иначе мы не можем утверждать преобладания

Первичности. Свободное может манифестировать себя

только в неограниченном и неконтролируемом разнооб-

разии и множественности, поэтому мы и определяем в

них преобладание первого. В том же состоит и главный

смысл кантовской идеи «многообразия чувственного».

В кантовском понятии синтетического единства преоб-

ладает идея Троичности. Это единство приобретенное или

достигнутое, и его лучше было бы назвать тотальностью,

ибо именно в идее тотальности данная категория себя

изначально находит. Первичность преобладает в идее

бытия, но не в силу абстрактности этой идеи, а скорее по

причине ее самодостаточности. При этом Первичность в

большей степени преобладает не в лишенном каких-либо

качеств бытии, но в бытии особенного и своеобразного.

Она преобладает также в переживании (feeling), отличаю-

щемся от объективной перцепции, воли и мысли.

Принципы феноменологии 13

<...> Двоичность преобладает в идеях причинности

и статической силы. Ибо причина и следствие образуют

пару, а статическая сила всегда возникает внутри парно-

го. Двоичность есть принуждение. Во временном потоке

сознания прошлое оказывает прямое воздействие на бу-

дущее, следствием чего является память; будущее же

воздействует на прошлое только посредством третьих

(thirds). Феномены такого воздействия, имеющие мес-

то во внешнем мире, будут рассмотрены ниже. В чув-

ственности и воле проявляет себя противодействие меж-

ду ego и non-ego (каковое non-ego может быть осознавае-

мо напрямую). События воли, ведущие к действию, суть

нечто внутреннее, и как волящие мы действуем в боль-

шей степени, нежели претерпеваем. События чувствен-

ности, предшествующие настоящему не суть наше внут-

реннее. Кроме того, на объект перцепции (под которым

вовсе не следует понимать нечто, непосредственно воз-

действующее на нервные окончания) воздействие не ока-

зывается. Здесь, следовательно, мы претерпеваем, а не

действуем. Двоичность преобладает в идее реальности,

ибо реальное есть то, что навязывает себя как нечто дру-

гое по отношению к тому, что создано умом. (Следует

еще учесть, что до того, как французское second пере-

шло в английский, слово другой представляло собой по-

рядковое числительное, использовавшееся в значении

два.) Реальное действует, что ясно уловимо, когда мы

называем его действительным. (Это слово, благодаря ари-

стотелевскому енЭсгейб, действие, используется в значе-

нии «существующего» - как того, что противоположно

состоянию чистой потенции.) Пропозиции дуалистичес-

кой философии построены так, как если бы существова-

ли только две альтернативы, не переходящие постепен-v

но одна в другую. Например, мысль о том, что, пытаясь

отыскать в феноменах закономерность, я должен свя-

зать себя пропозицией об абсолютной власти закона над

Природой, явным образом отмечена Двоичностью.

Под третьим я имею в виду посредника, или связую-

щее звено между абсолютно первым и последним. Пер-

вое есть начало, второе - завершение (the end), третье - J

середина. Второе - это цель (the end), третье - сред- ''

14 Логические основания теории знаков

ство. Третье - нить жизни, судьба, что обрывает ее -

второе. Третье - развилка дорог, оно предполагает три

пути; прямой путь, просто соединяющий два места, есть

второе, но если это путь, на котором мы встречаем еще

другие места, - это третье. Позиция есть первое, ско-

рость или отношение двух последовательных позиций -

второе, ускорение или отношение трех последовательных

позиций - третье. Скорость, если она постоянна, также

вовлекает в себя третье. Постоянство (continuity) - по-

чти совершенная репрезентация Троичности. Всякое дей-

ствие или процесс стремятся PC нему. Сдержанность -

также разновидность Троичности. Положительная сте-

пень прилагательного есть первое, превосходная - вто-

рое, сравнительная - третье. Всякое преувеличение в

языке: «высочайший», «крайний», «несравненный», «наи-

важнейший» - привлекает ум, который думает о втором

и забывает третье. Действие есть второе, поведение - тре-

тье. Закон как действующая сила - второе, порядок -

' третье. Сострадание, помогающее мне переживать и чув-

ствовать то, что чувствует ближний, - это третье.

Идеи, в которых преобладает Троичность, как мож-

но предположить, сложнее других и в большинстве сво-

ем требуют для своего понимания особого рассмотрения.

От мысли обычной, поверхностной элемент содержащейся

в этих идеях Троичности ускользает, ибо слишком для

нее труден, и в подробном прояснении некоторых из них

необходимость не отпала до сих пор.

Простейшая из тех, что представляют интерес для

философии - это идея знака, или репрезентации. Знак

замещает собой нечто, придерживаясь некоторой идеи

(stands /Or something to the idea), которую он произво-

дит или изменяет. Он представляет собой средство, пе-

редающее сознанию нечто извне. [...] Особого внима-

ния, благодаря своей значимости для философии, тре-

буют наиболее известные идеи Троичности: всеобщность,

бесконечность, постоянство, рассеивание, приращение,

информация.

Принципы феноменологии 15

4. Первичность

[...] Среди фанеронов могут быть названы некоторые

качества переживаний, такие как: цвет анилина, запах

эфирного масла, звук паровозного свистка, вкус хинина,

качество, присущее переживанию, сопровождающему

обдумывание математической задачи, или чувству влюб-

ленности и т. д. Я имею в виду не действительный опыт

перечисленных переживаний, прямой или полученный

посредством памяти или воображения - действитель-

ный опыт включает качества переживаний как свой со-

ставной элемент, - но качества сами по себе, которые

суть чистые, не реализованные возможности. Читатель,

возможно, будет со мной не согласен. Если так, следует

напомнить: в данном случае нас не интересует ни истин-

ность высказывания, ни даже происходящее в действи-

тельности. Должно обратить внимание на то, что слово

красный означает неопределенное нечто, когда я гово-

рю, что прецессия точек равноденствий настолько же

красная, насколько и синяя; и означает то, что означа-

ет, когда я сообщаю, что красный анилин имеет крас-

ный цвет. Простое качество или таковость (suchness)

сама по себе есть не событие, каковым является наблю-

дение красного объекта, но чистая возможность. Бытие

качества состоит единственно в том, что в фанероне мог-

ло бы иметь место некоторое обособленное позитивное

«так». Когда я называю это качеством, я не имею в

виду его «свойственность» субъекту. То есть фанерой

есть нечто совершенно особое по отношению к метафи-

зической мысли, не вовлекающейся в чувственное вос-

приятие, а следовательно, и в качество переживания,

которое полностью удерживается и вытесняется из дей-

ствительности чувственного восприятия. Немцы обыч-

но называют эти качества переживаниями, например -

переживания удовольствия или боли. Мне это кажется

просто приверженностью традиции, никогда не под-

вергавшейся серьезной проверке наблюдением. Я могу

представить себе сознание, вся жизнь которого, бодрству-

ет оно, дремлет или крепко спит, не переполнена ни-

чем, кроме фиолетового цвета или вони гнилой капус-

ты. В данном случае все зависит только от моего вооб-

16 Логические основания теории знаков

ражения, а не от того, что допускают законы психоло-

гии. Тот факт, что я способен это вообразить, показыва-

ет отсутствие у такого качества характера всеобщности

в том смысле, в каком им обладает, скажем, закон тяго-

тения. Ибо никто не смог бы вообразить, что данный

закон обладает каким-либо бытием, если существование

по крайней мере двух масс материи, или такой вещи как

движение, было бы невозможно. Истинно общее не мо-

жет обладать никаким бытием, если не существует неко-

торой перспективы его актуализации в некотором фак-

те, который сам по себе не является законом или чем-то

подобным закону. Качество переживания, как мне ви-

дится, можно вообразить и без привлечения некоторого

события. Его бытие-в-возможности вполне обходится без

какой-либо реализации.

Под переживанием я имею в виду состояние созна-

ния, не предполагающее никакого анализа, сравнения

или развития и не складывающееся в целом или части

какого-либо акта, с помощью которого одно усилие со-

знания отличается от другого. Переживание обладает

собственным положительным качеством, которое само по

себе таково, что не зависит от чего бы то ни было еще и

не заключает в себе ничего иного, кроме себя самого.

Так что если переживание длится в течение некоторого

времени, оно во всей своей полноте равным образом дано

в каждый момент этого времени. Данное описание мож-

но свести к определению: переживание есть пример та-

кого рода элемента сознания, который есть то, что он

есть положительно в самом себе, независимо от чего бы

то ни было еще.

Значит, переживание не есть никакое событие, слу-

чай, нечто происходящее, поскольку происходящее не

может происходить, если не существует такого времени,

когда оно еще не происходило, так что оно есть не в

себе, но относительно прошлого. Переживание есть со-

стояние, собранное во всей своей полноте в каждый мо-

мент времени, пока оно длится. Но при этом оно не есть

единичное состояние, ибо последнее не является точной

копией (reproduction) себя самого. Ведь если такая ко-

пия находится в том же сознании, она должна иметь

Принципы феноменологии 17

место в другое время. Следовательно, бытие пережива-

ния будет соотнесено с конкретным временным отрез-

ком, когда оно имело место, а это уже будет нечто отли-

чающееся от самого переживания. Тем самым нарушает-

ся дефиниция переживания как того, что сеть то, что

оно есть, независимо от чего бы то ни было еще. Если

копия одновременна переживанию, то она должна нахо-

диться в другом сознании, и таким образом, идентич-

ность переживания должна зависеть от того сознания, в

котором оно находится - что опять же противоречит

данной дефиниции. Таким образом, всякое переживание

должно быть идентично любой своей точной копии

(duplicate), а это равносильно тому, чтобы определить

переживание как простое качество непосредственного

сознания.

Следует заметить, что опыт переживания, передавае-

мый во внешнем ощущении, может быть репродуциро-

ван в памяти - отрицать это представляется абсолютно

бессмысленным. Например, вы воспринимаете некий

цвет, соответствующий свинцовому сурику. Он обладает

определенным оттенком, яркостью и тоном. Эти три эле-

мента не присутствуют в переживании отчетливо, каж-

дый сам по себе, а следовательно, вообще не присутству-

ют в переживании, хотя и полагаются в нем, в соответ-

ствии с принципами науки о цветах, как выражение ре-

зультатов определенных экспериментов с цветовым дис-

ком или каким-либо другим приспособлением. В этом

смысле цветовые ощущения, выводимые в результате

наблюдения свинцового сурика, передают определенный

оттенок, яркость и тон, которые полностью определяют

качество цвета. Живость <или ясность восприятия>

Цвета тем не менее независима ни от какого из трех ука-

занных элементов и через четверть секунды после дей-

ствительного восприятия существенно отличается в

памяти от того, как она проявила себя в самом этом вос-

приятии, хотя память при этом правильно передает от-

тенок, яркость и тон, истинность которых конституиру-

ет точную копию целого качества переживания.

Отсюда, живость <ясностъ~> переживания, или, бо-

лее точно - сознания переживания - независима от

любого из компонентов качества этого сознания, а еле-

18 Логические основания теории знаков

довательно, независима от результирующего тех компо-

нентов, чье качество-результат есть само переживание.

Таким образом мы узнаём, чем ясность не является, и

остается только выяснить, что лее она такое.

Для настоящей цели будет полезным сделать две ре-

марки. Во-первых: всему, что бы ни находилось в уме,

соответствует его непосредственное сознание, а следова-

тельно, и переживание. Доказательство данной пропози-

ции очень поучительно в том, что касается природы пе-

реживания. Оно показывает, что если под психологией

мы понимаем позитивную, основанную на наблюдении

науку, изучающую ум или сознание, тогда - если согла-

ситься с тем, что сознание как целое в любой момент

времени есть не что иное, как переживание, - психоло-

гия ничему не может нас научить о природе пережива-

ния, и мы не можем получить знание о каком-либо пере-

живании путем интроспекции. Переживание совершен-

но недоступно для интроспекции именно потому, что

представляет собой непосредственное сознание. Возмож-

но, именно эту истину безуспешно пытался ухватить

Эмерсон, когда писал:

The old Sphinx bit her thick lip -

Said, «Who taught thee me to name?

I am thy spirit, yoke-fellow,

Of thine eye I am eyebeam.

«Thou art the unanswered question;

Couldst see thy proper eye,

Always it asketh, asketh;

And each answer is a lie».1

Но что бы он ни хотел сказать, ясно одно: непосред-

ственно данное есть все, что находится в сознании в на-

стоящий момент. Вся жизнь сознания - в его настоя-

1 <Древняя Сфинкс, прикусив свою пухлую губу,/ спросила:

«Кто открыл тебе мое имя? Я дух твой, смертный,/ я - ока

твоего мгновенный свет./ Ты - вопрос, остающийся без отве-

та./ Если бы только твой подлинный глаз мог видеть,/ но он

все спрашивает, спрашивает,/ и всякий ответ оборачивается

ложью ».>

Принципы феноменологии 19

щем. Но если задаться вопросом о содержании настоя-

щего, вопрос всегда приходит с опозданием. Настоящее

уходит, и все, что остается от него, - неузнаваемо изме-

нено. Человек может, правда, осознать, что в тот или

иной момент времени, например, смотрел на образчик

красного сурика и должен был видеть цвет, который,

как это теперь выясняется, есть нечто положительное,

sui generis и имеет природу переживания. Однако не-

посредственное сознание, если только человек не нахо-

дится в полусне, не может быть без остатка заполнено

ощущением цвета. И если переживание есть нечто абсо-

лютно простое и не имеет частей - каковым оно, оче-

видно, и является, - оно есть то, что оно есть, независи-

мо от чего бы то ни было еще, а значит, и от какой-либо

части, которая была бы чем-то отличным от целого. Сле-

довательно, если восприятие красного цвета не является

целым переживания настоящего, оно не имеет ничего

общего собственно с переживанием момента настояще-

го. Конечно, хотя переживание представляет собой не-

посредственное сознание, т. е. все, что может для созна-

ния непосредственно присутствовать, все же сознание в

нем отсутствует, ибо переживание не длится. Ведь мы

уже видели, что переживание есть не что иное, как ка-

чество, т. е. нечто помимо сознания, а именно - про-

стая возможность. Правда, мы можем определить, что

представляет собой переживание в общем и целом, что,

к примеру, это или то красное есть переживание. Мы

можем с легкостью предположить, что некто должен

иметь данный цвет как целое своего сознания на протя-

жении некоторого времени, и поэтому в каждый отдель-

ный момент этого времени. Но тогда этот некто никогда

бы не знал ничего о своем сознании и не был бы спосо-

бен мыслить ничего, что можно было бы выразить в виде

пропозиции. У него не могло бы возникнуть соответству-

ющей идеи, так как он был бы ограничен только пере-

живанием цвета. Если вы осознаёте, что должны были в

тот или иной момент смотреть на данный образчик свин-

цового сурика, вы осознаёте, что указанный цвет имеет

Некоторое сходство с вашим переживанием в тот момент.

Но это означает ни больше ни меньше, как только то,

что когда переживание уступает место сравнению, воз-

20 Логические основания теории знаков

никает сходство (resemblance). В самом переживании не

присутствует никакого сходства, ибо переживание есть

положительно то, что оно есть, независимо от чего бы то

ни было еще, а сходство находит себя в сравнении с чем-

то другим. [...]

Всякая сколь угодно сложная деятельность сознания

имеет свое абсолютно простое переживание, или эмоцию

tout ensemble. Это вторичное переживание или ощуще-

ние, возникает в сознании так же, как качества внешне-

го чувства вызываются извне в соответствии с некими

психическими законами. На первый взгляд кажется

необъяснимым, что едва уловимая разница в скорости

вибрации вызывает такое заметное различие качеств, как,

например, различие между темной киноварью и фиоле-

тово-голубым. Но не следует забывать, что именно в силу

несовершенства нашего знания об этих вибрациях мы и

представляем их абстрактно, как различающиеся толь-

ко количественно. В поведении электронов уже можно

уловить намек, что низкая и высокая скорости имеют

различия, которые нами не осознаются. Многие удивля-

ются, как мертвая материя может вызывать пережива-

ния в сознании. Я же, со своей стороны, вместо того,

чтобы удивляться, как это может быть, склонен вовсе

отрицать, что это возможно. Новые открытия лишний раз

напоминают нам, насколько мало мы знаем о том, как

устроена материя. Моя точка зрения состоит в том, что

психическое переживание красного вне нас возбуждает

симпатическое переживание красного в наших чувствах.

Что же есть качество?

Отвечая на этот вопрос, прежде необходимо опреде-

лить, чем оно не является. Оно не есть нечто зависимое в

своем бытии от сознания, будь то в форме чувственного

восприятия или мысли, а также и от того факта, что

некоторые материальные вещи им обладают. То, что кон-

цептуалисты признают зависимость качества от чувствен-

ного восприятия, является их большой ошибкой, равно

как непростительной оплошностью всех номиналисти-

ческих школ является признание его зависимости от

субъекта, в котором оно находит свою реализацию. Ка-

чество есть чистая абстрактная потенциальность. Про-

Принципы феноменологии 21

счет всех перечисленных направлений - в убеждении, v

что потенциальное или возможное есть лишь то, чем де-"

лает его действительное. Неверно полагать, что только··

целое есть нечто, а его составляющие, как бы ни были

они для него существенны, суть ничто. Опровержение

данной позиции основывается на доказательстве того, что

никто находящийся в здравом уме ее последовательным

образом не придерживается и не может придерживать-

ся. В тот момент, когда пальба прекращается и туман

полемики рассеивается, все участники бегут с поля бит-

вы, стремясь поскорее вооружиться какой-нибудь дру-

гой теорией. Во-первых, если качество красного цвета

зависит от кого угодно, кто действительно видит нечто

красное, то красное не является таковым в темноте, что

противоречит здравому смыслу. Я спрашиваю концепту-

алиста: «Действительно ли Вы отрицаете, что в темноте

красные тела способны передавать свет в низких облас-

тях спектра? Правда ли Вы полагаете, что кусок железа,

не находящийся под прессом, теряет способность сопро-

тивляться давлению? Если так, Вы либо должны счи-

тать, что данные тела в указанных обстоятельствах из-

меняют свойства на противоположные, либо придержи-

ваться мнения, что таковые в подобном случае вовсе те-

ряют всякую определенность. Если Вы утверждаете, что

красное тело в темноте приобретает способность погло-

щать длинные волны спектра, а железо при небольшом

давлении - уплотняться, тогда, даже учитывая то об-

стоятельство, что Вы принимаете такую точку зрения,

не заботясь о подтверждающих ее фактах, Вы все равно

соглашаетесь тем самым, что качества существуют даже

не будучи воспринимаемыми, при этом распространяя

данное убеждение на качества, для убеждения в суще-

ствовании которых нет никаких оснований. Если Вы,

так или иначе, считаете, что тела теряют определенность

в отношении качеств, которые не воспринимаются как

им принадлежащие, то - поскольку в любой момент

времени с восприятием дело и обстоит именно таким

образом в отношении огромного большинства качеств

любого тела - Вы должны признавать существование

Универсалий. Другими словами, Вы отрицаете конкрет-

ное и не только убеждены в существовании качеств, или,

22 Логические основания теории .таков

что то же - универсалий, но полагаете, что только из них

и состоит весь универсум. Необходимость быть последова-

тельным обязывает Вас утверждать, что красное тело крас-

но (или что оно имеет некоторый цвет) в темноте, а твердое

тело обладает определенной степенью твердости, когда на

него не оказывается давление. Если Вы пытаетесь избе-

жать неприятностей, проводя различие между реальны-

ми, а именно - механическими, и нереальными или

ощутимыми качествами, - пусть так, ибо не допустили

противоречий в существенном. В то же время, для любо-

го современного психолога подобное определение непри-

емлемо. Далее, Вы, возможно, забыли, что реалист пол-

ностью согласен с тем, что чувственное качество есть

только лишь возможность восприятия, но вместе с тем

он полагает, что возможность остается возможной, даже

когда она не актуализирована. Восприятие необходимо

для ее схватывания (apprehension), но никакое восприя-

тие или способность чувствовать не является необходи-

мым для возможности, если таковая есть бытие каче-

-> ства. Давайте не будем ставить телегу впереди лошади, а

"развернутую действительность впереди возможности, как

"если бы последняя вовлекала (involved) то, что на деле

только разворачивает (evolves). To же может быть ска-

зано и в адрес других номиналистов. Невозможно быть

последовательным, утверждая, что качество существует,

только когда принадлежит телу. Если бы так обстояло

дело, ничто кроме единичных фактов нельзя было бы

признать истинным. Законы следовало бы счесть фик-

циями. Номиналисты и правда возражают против сло-

ва «закон», предпочитая говорить «единообразие», ибо

убеждены, что, поскольку закон выражает лишь то, что

могло бы произойти, но не происходит, само понятие

бесполезно и недействительно. Если не существует иных

законов кроме поддерживающих действительные фак-

ты, будущее совершенно неопределенно и, следователь-

но, по своему характеру есть нечто в высшей степени

общее. В таком случае не существовало бы ничего, кро-

ме мгновенного состояния, тогда как очень просто пока-

зать, что, если мы собираемся настолько свободно объяв-

лять те или иные элементы фикциями, мгновенное бу-

дет первым, что мы должны будем объявить одной из

Принципы феноменологии 23

них. Должен признаться, что не хотел бы предприни-

мать особых усилий для разоблачения доктрины столь

чудовищной и только теперь теряющей былую популяр-

ность.

О том, чем качество не является, сказано достаточно.

Теперь о том, что оно есть. Мы не станем ориентиро-

ваться на те значения, которые приписывает данному

слову то или иное употребление его в языке. Мы уясни-

ли для себя, что элементы феноменов подразумевают три

категории: качество, факт и мысль. Теперь необходимо

рассмотреть, как следует определить качества, чтобы

наше определение соответствовало сути установленной

классификации. Чтобы удостоверить ее, мы должны

выяснить, как качества схватываются в сознании, с ка-

кой точки зрения они находят свое выражение в мысли

и что будет и должно быть раскрыто в данном способе

схватывания.

Существует точка зрения, по которой весь универсум

феноменов состоит исключительно из воспринимаемых

качеств. Что в данном случае имеется в виду? Мы следу-

ем за каждой частью целого, как она является в себе, в

своей таковости, обделив вниманием то, что связывает

части друг с другом. Красное, кислое, зубная боль - каж-

дое есть sui generis и недоступно для описания. Они суть

в себе, и это все, что мы можем о них сказать. Вообра-

зим одновременно сильнейшую зубную и разрывающую

на части головную боль, раздробленный палец, ноющую

мозоль на ноге, ожог и колики, но не обязательно мучаю-

щие нас одновременно - мы можем дать здесь место

Неопределенности, - и проследи м не за каждой отдель-

ной частью воображаемого, но за результирующим це-

лое впечатлением. Это даст нам идею общего качества

боли. Мы видим, что идея качества есть идея феномена

(или неполного феномена), рассматриваемого как мона-

Да. При этом отсутствует какая-либо ссылка на ее части,

компоненты или что-либо еще. Нас не должно интересо-

вать, существует она или только воображается, так как

существование зависит от своего субъекта, имеющего

Место в общей системе универсума. Элемент, отделен-

ный от всего остального и находящий себя нигде более,

Как только в себе самом, может быть, если мы подверг-

24 Логические основания теории злаков

нем рефлексии его изоляцию, определен как чисто по-

тенциальное нечто. Но мы не должны при этом обра-

щать внимание на любое определенное отсутствие чего-

либо другого, так как имеем в качестве предмета рас-

смотрения лишь тотальность как таковую. Мы можем

терминологически определить данную особенность фено-

мена как его монадический аспект. Качество есть то, что

дает себя в монадическом аспекте.

Феномен может иметь какую угодно сложную и гете-

рогенную структуру. Но это обстоятельство не внесет в

качество никакого особенного различия, наоборот, оно

сделает его более общим. При этом одно качество в себе,

в своем монадическом аспекте, не является более общим,

чем другое. Результирующее его действие не имеет час-

тей, качество в себе неразложимо и есть нечто su; generis.

Когда мы говорим, что качество имеет общий характер,

что оно есть неполная определенность, чистая потенци-

альность и т. д., мы выражаем то, что истинно о каче-

ствах, но не имеет никакого отношения к качественной

составляющей опыта.

Опыт есть течение жизни, мир же есть то, что на-

саждается опытом. Качество представляет собой мона-

дический элемент мира. Что бы то ни было, какой угод-

но степени сложности, имеет свое качество sill generis,

предполагает возможность его восприятия, если только

чувства наши к таковому способны.

5. Двоичность

Мы живем в двух мирах: мире фактов и мире фанта-

зий. Каждый из нас привычно полагает себя творцом

собственного воображаемого мира. Он считает, что в этом

мире вещи существуют по его желанию, которое не тре-

бует усилия и которому ничто не может сопротивляться.

И хотя такое убеждение слишком далеко от истины, что-

бы я не усомнился в том, что большая часть читательско-

го труда тратится теперь именно на фантазии, все же для

первого приближения к истине достанет и этого. Мы на-

зываем мир фантазии внутренним миром, мир факта для

Принципы феноменологии 20

нас - нечто внешнее. И в этом последнем каждый из

нас хозяин своих произвольных мышц и ничего более.

Но человек изобретателен и стремится извлечь из того,

чем он обладает, больше, нежели может показаться не-

обходимым. Защищаясь от упрямых фактов, он делает

мир для себя привычным и полным удобств. Не стре-

мись он приобрести привычки, он бы всякий раз вынуж-

ден был обнаружить, что его внутренний мир потрево-

жен, а его желания обращены в ничто грубыми вторже-

ниями извне. Я объясняю такие вынужденные измене-

ния способов мышления влиянием мира фактов, или опы-

та. Привычки подобны одежде, которую человек лата-

ет, пытаясь выяснить природу и причины этих внешних

вторжений и изгоняя из своего внутреннего мира те

идеи, которые приносят ему беспокойство. Вместо того,

чтобы ждать, когда опыт застигнет его врасплох, он, не

причиняя себе вреда, провоцирует его сам и в соответ-

ствии с результатами изменяет установки своего внут-

реннего мира.

Некоторые авторы настаивают на том, что опыт це-

ликом состоит из чувственного восприятия. Возможно,

что всякая составляющая опыта и правда в первый мо-

мент обращена к внешнему объекту. Тот, кто утром, к

примеру, встал не с той ноги, обвиняет в этом все, что

только попадается на глаза. В этом и состоит опыт, со-

путствующий его плохому расположению духа. Однако

было бы неправильным утверждать, что он воспринима-

ет порочность, которую он несправедливо приписывает

внешним объектам.

Мы воспринимаем внешние нам объекты, но то, что

мы действительно получаем опытным путем - то, к чему

слово «опыт» гораздо более применимо, - есть событие.

При этом нельзя считать событие в точности объектом

нашего восприятия, ибо это потребует от нас того, что

Кант называл «синтезом схватывания», хотя в данном

случае мы ни в коем случае не ставим себе задачей в

точности следовать его определению. Мимо меня стре-

мительно проносится локомотив со включенным свист-

ком. Когда он минует то место, где я стою, звук, как это

и должно быть, изменяет тон на более низкий. Я вое-

26 Логические основания теории знаков

принимаю свисток. У меня есть ощущение звука свист-

ка. Но я не могу сказать, что ощущаю изменение тона -

у меня есть ощущение низкого тона свистка. Знание об

изменении есть знание в большей степени интеллекту-

альное. Его я скорее познаю на опыте, нежели восприни-

маю. С событиями, с изменениями восприятия нас сбли-

жает именно опыт. Внезапные изменения восприятия мы

можем предельно точно охарактеризовать как шок. Шок

представляет собой феномен воли. Долгий свисток при-

ближающегося локомотива, как бы он ни был мне непри-

ятен, вызывает во мне определенного рода инерцию, так

что внезапное понижение тона встречает определенного

рода сопротивление. Так складывается факт. Ибо если

бы сопротивление не оказывалось, во время изменения

тона не происходил бы шок. Шок есть нечто безошибоч-

ное, и слово «опыт» мы используем, когда речь идет

именно об изменениях и контрастах в восприятии. Опыт-

ным путем мы узнаем превратности перемен (vicissitudes).

Мы не можем иметь опыт этих превратностей без опыта

восприятия, претерпевающего изменения, однако поня-

тие опыта шире понятия восприятия и заключает в себе

многое из того, что не является, в точном смысле этого

слова, объектом восприятия. Опыт конституирует ско-

вывающее нас принуждение, которое заставляет нас из-

менять ход наших мыслей. Принуждение не существует

без сопротивления, сопротивление же есть попытка про-

тивостоять изменениям. Поэтому опыт должен включать

в себя элемент усилия, который всякий раз придает ему

особенный характер. Но мы, как только вполне опреде-

лили этот характер, всякий раз расположены уступить

влиянию, так что чрезвычайно трудно убедить себя в том,

что хоть какое-то сопротивление имеет место. Мы, мож-

но сказать, едва знаем о нем, разве что благодаря аксио-

ме, по которой никакая сила не может действовать там,

где отсутствует сопротивление или инерция. У того, кто

со мной не согласен, есть право самому исследовать про-

блему. Возможно, ему и удастся определить природу фе-

номена сопротивления в опыте и его отношение к воле

лучше, чем это сделано мной. Но я вполне уверен, что

основным результатом его исследования неизбежно ста-

Принципы феноменологии

нет сам факт присутствия в опыте элемента сопротивле-

ния, не столь уж легко логически отделимого от воли.

Вторая категория, [...] <которую нам следует рассмот-

реть?·, есть элемент борьбы (struggle). Она находит себя

даже в такой рудиментарной составляющей опыта, как

простое переживание, ибо переживание всегда обладает

той или иной степенью ясности или живости. Живость

представляет собой взаимообразное движение, возникаю-

щее в результате столкновения действия и противодей-

ствия между нашей душой и стимулом. Даже если, пы-

таясь отыскать идею, не содержащую в себе элемент борь-

бы, мы вообразим универсум, состоящий из единствен-

ного качества, всегда остающегося неизменным, наше

воображение все равно должно обладать той или иной

степенью устойчивости, иначе мы не могли бы думать или

задаваться вопросом о существовании объекта, имеющего

некоторую положительную таковость. Устойчивость ги-

потезы, позволяющая нам думать о ней, или, более точ-

но - манипулировать ей в нашем сознании, ибо обдумы-

вание гипотезы действительно состоит в том, что, учиты-

вая ее, мы производим некоторый мысленный экспери-

мент, - заключается в том, что если наши умственные

манипуляции достаточно настойчивы, гипотеза будет

сопротивляться своему возможному изменению. Далее,

там, где не проявляет себя никакое силовое воздействие

или сопротивление, не может идти речи и о борьбе или о

каком-либо силовом воздействии. Под борьбой я имею в

виду взаимодействие между двумя вещами, происходя-

щее вне зависимости от любого рода третьего или по-

средника, в особенности от способного управлять дей-

ствием закона.

Неудивительно, если находятся такие, кто предпола-

гает, что идея закона играет существенную роль в идее

взаимодействия между двумя вещами. Однако данное

предположение совершенно неверно. Мы должны учесть

простую вещь: ни один из тех, кто привык смотреть на

мир с позиций детерминизма, еще никогда не оказывал-

ся в силах отучить себя от идеи о том, что он при любых

обстоятельствах способен выполнить абсолютно любой

волевой акт. Это один из ярчайших примеров того, как

28 Логические основания теории ji-йбкпб

предвзятая теория может сделать человека слепым по

отношению к фактам - ведь как полагают многие де-

терминисты, никто в действительности не верит в свобо-

ду воли, - и тем не менее, высказывающий подобную

точку зрения начинает в нее верить, как только прекра-

щает теоретизировать. Так или иначе, данная проблема

слишком незначительна, чтобы уделять ей еще больше

внимания. Оставайтесь детерминистом, если это себя

оправдывает. И все же, думаю, Вы должны принять, что

ни один из законов природы не может заставить камень

упасть, лейденскую банку - опустошиться, а паровую

машину - начать работать.

[...] Что есть факт!

Как уже отмечалось, мы заинтересованы не в спосо-

бах употребления слова «факт» в языке. Наша задача в

том, чтобы найти определение понятию факта, которое

бы не только доказывало истинность установленного

нами разделения составляющих феномены элементов на

качество, факт и закон, но и демонстрировало бы реаль-

ную значимость этого разделения, как соответствующего

всем тем характеристикам, которые присущи феноменаль-

ному миру в целом. Для начала нам необходимо отметить

то, что не входит в данную категорию. Таково общее, а

вместе с ним постоянное, вечное (ибо постоянство есть

род всеобщности) и условное (которое также подразуме-

вает всеобщность). Всеобщность может обладать либо

негативностью, о которой мы говорим, когда имеем в

виду чистую потенциальность как таковую и которая со-

ставляет особенность категории качества, либо позитив-

ностью, к которой мы обращаемся в разговоре об услов-

ной необходимости, и в этом смысле имеется в виду ка-

тегория закона. Данные исключения ограничивают

категорию факта, во-первых, тем, что логики называ-

ют случайным (contingent), т. е. непредумышленно дей-

ствительным, и, во-вторых, безусловно необходимым,

т. е. силой, не управляемой законом или разумом, гру-

бой силой.

Кто-то может возразить, что в универсуме не суще-

ствует таких феноменов, как грубая сила и свобода воли,

или ничто не происходит случайно. Я не присоединяюсь

Принципы феноменологии

ни к одной из указанных точек зрения. Однако, если

даже принять обе, то при рассмотрении сингулярного

действия в себе, вне зависимости от всякого другого дей-

ствия, а следовательно, и от их возможного единообра-

зия, мы видим, что оно само но себе грубо, проявляется

при этом грубая сила или нет. Теперь следует доказать,

в каком смысле действию сопутствует проявление силы.

То, что феномен в каком-то смысле указывает на прояв-

ление силы, не обнаруживая при этом связь с каким-

либо из элементов закона, на самом деле известно каж-

дому - именно такого рода указание мы часто склонны

обнаруживать в собственных волевых усилиях. Подоб-

ным же образом, если мы рассмотрим любую индивиду-

альную вещь, оставляя при этом в стороне остальные -

перед нами феномен, который действителен, но в себе не

необходим. Мы отнюдь не считаем, что называемое в

данном случае фактом исчерпывает феномен. Он пред-

ставляет собой элемент последнего - настолько, насколь-

ко принадлежит определенному месту и времени. И я

полностью согласен с тем, что когда в расчет принимает-

ся нечто большее, наблюдатель в каждом случае попада-

ет в сферу закона.

б. Троичность

[...] Для создания полного представления о том, что

мы называем мыслью, двух рассмотренных категорий

[Первичности и Двоичности] недостаточно. Мы можем

теперь сказать, что основу нами уже сделанного состав-

ляет Двоичность, пли, лучше сказать, Двоичность пред-

ставляет собой главное свойство проделанной работы.

Непосредственно данное, если бы мы могли ухватить его,

имело бы своим единственным свойством Первичность.

Я не имею в виду, что непосредственное сознание (кото-

рое представляет собой чистую фикцию) есть собственно

Первичность. Я хочу сказать, что Первичность есть не

являющееся фикцией качество непосредственно нами

сознаваемого. Но мысль наша обращена в будущее. Да-

лее, в соответствии с нашей концепцией, то, что мысль

полагает как наше будущее, никогда не может целиком

30 Логические основания теории знаков

стать прошлым, иными словами, то, что мы называем

значениями, - неисчерпаемо. Мы привыкли не нахо-

дить никакой связи между тем, что некто ^намеревает-

ся или> назначает себе (means) сделать и значением

(meaning) слова. Или же считаем, что эти два значения

слова «значение» связаны только ссылкой на одну и ту

же умственную операцию. Профессор Ройс в своем труде

«Мир и индивид» с успехом опровергает данную точку

зрения. Единственное различие на деле состоит в следу-

ющем: когда человек назначает себе сделать то-то и то-

то, он пребывает в состоянии, вследствие которого гру-

бое противодействие между вещами должно смениться

приведением их отношений к соответствию друг с дру-

гом, так, чтобы это соответствие имело ту форму, кото-

рую имеет сознание самого этого человека; в то время

как значение слова состоит в том способе, которым,

заняв правильное положение в выражающей убежде-

ние пропозиции, оно могло бы помочь привести поведе-

ние человека в соответствие той форме, которую имеет

оно само.1 Значение всегда, с той или иной степенью

'успеха, в конечном счете сводит противодействие внеш-

•"него к собственной форме. Более того, только в силу

выполнения этой функции оно и может быть названо

значением. Поэтому я называю данный элемент фено-

-мена, или объекта мысли, Троичностью. Последняя есть

- то, что она есть, благодаря тому, что приписывает ка-

' чество возможному будущему противодействию.

Я кратко изложу доказательство того, что идея зна-

чения несводима только к идеям качества и противодей-

ствия. Оно основывается на двух посылках: (1) всякое

подлинно триадическое отношение подразумевает значе-

ние в силу того, что последнее само по себе и есть триа-

дическое отношение; (2) триадическое отношение непе-

1 <Намерение выплавляет (moulds) форму соответствия меж-

ду вещами, а значение способствует или контролирует при-

ведение в соответствие с этой формой (tends to mould) поведе-

ния. Таким образом, значение понятия, весь объем которого

занимают гипотетические практические результаты, исполня-

ет роль эффективного посредника между внутренней мотива-

цией и позицией действия.>

Принципы феноменологии 31

редаваемо посредством только диадических отношений.

Истинность первой из двух указанных посылок, которая

утверждает, что всякое триадическое отношение вовле-

кает значение, становится ясной далеко не сразу. Дан-

ное положение может быть исследовано двояко. Во-пер-

вых, физическая сила всегда присутствует там, где есть

пары частиц. Об этом писал в своей работе «О сохране-

нии сил» (On the Conservation of forces) Гельмгольц.

Возьмем любой пример триадических отношений - т. е.

факт, определяемый только через одновременную рефе-

ренцию к каждой из составляющих некоторой триады, -

в физике. Какой бы пример вы не выбрали, у вас не

будет недостатка в свидетельствах в пользу того, что та-

кое отношение никогда не складывается при участии сил, *

действующих на основании только диадических отноше- ·

ний. Так, вашей правой рукой будет та, что с восточной

стороны, если вы стоите лицом на север и головой к зе-

ниту . Восток, запад и зенит организуют факт различе-

ния между правым и левым. Если обратиться к химии,

субстанции, вращающие плоскость поляризации вправо

или влево, могут быть произведены только [подобными

им] активными субстанциями. Их общая организация

настолько сложна, что они не могли существовать, ког-

да температура Земли была еще очень высока, и как воз-

никла первая из них - для нас неизвестно. Ясно лишь

то, что это не могло произойти под действием грубых

сил. Во-вторых, вам необходимо будет проанализировать

отношения, начав с тех, чей триадический характер оче-

виден, и затем постепенно перейти к остальным. Так вы

сможете убедиться, что всякое подлинное триадическое

отношение затрагивает мысль или значение. Возьмем, к

примеру, отношение дарения. А дарит, предмет В некое-

му С. Эти отношения не сводятся к тому, что А выбра-

сывает В, который случайно попадает к С, как финико-

вая косточка джинну в глаз. Если бы дело обстояло та-

ким образом, отношение не имело бы подлинно триади-

ческий характер, но представляло бы собой простую пос-

ледовательность двух диадических отношений, в кото-

рых отсутствовал бы сам акт дарения. Дарение есть пе-

редача прав собственности. Право руководствуется за-

коном, а закон управляется мыслью и обладает значени-

32 Логические основания теории знаков

ем. Здесь я оставляю предмет на ваше собственное усмот

рение и добавлю только, что хотя я и использовал слово

«подлинный», оно в данном случае не так уж необходи

мо, ибо полагаю даже вырожденные триадические отно-

шения затрагивающими нечто подобное мысли.

Вторая из приведенных предпосылок, утверждающая,

что подлинные триадические отношения никогда не мо-

гут быть составлены из диадических отношений и ка

честв, становится ясна на примере экзистенциальных

графов. Пятно с одной дугой -X репрезентирует каче-

ство, пятно с двумя дугами -R- репрезентирует диади-

ческое отношение. Соединение концов двух дуг также дает

диадическое отношение. Но при помощи такого соедине-

ния вы никогда не сможете получить граф с тремя дуга-

ми. Вы можете считать, что узел, соединяющий три ли-

нии тождества Y, не является триадической идеей. Одна-

ко анализ показывает, что это действительно так. В поне-

дельник я вижу какого-то человека. Во вторник я также

сталкиваюсь с неким человеком и замечаю: «Это тот

самый человек, которого я видел в понедельник». Мож-

но с полным основанием утверждать, что в данном слу-

чае имел место опыт идентификации. В среду мне встре-

чается какой-то человек, и я говорю: «Это тот человек, с

которым я встретился во вторник, а значит, его же я

видел и в понедельник». Теперь мы имеем уже триади-

чески выстроенную идентификацию. При этом о ней

можно говорить только как о результате вывода из двух

Принципы феноменологии 33

посылок, который сам по себе есть триадическое отно-

шение. Если я вижу двух человек одновременно, я не

могу иметь прямой опыт идентификации их обоих с че-

ловеком, которого я видел до этого. Я способен это сде-

лать, только если рассматриваю их не в качестве тех же"

самых, но как две различные манифестации одного и '

того же человека. Но идея манифестации - это идея -

знака. Знак же есть некоторое А, осуществляющее дено- <·

тацию некоторого факта или объекта В для некоторой

интерпретирующей мысли С.

Интересно отметить, что если граф с тремя дугами не

может быть получен из графов, имеющих одну или две

дуги, то из сочетаний графов, каждый из которых имеет

три дуги, может быть построен граф с любым количе-

ством дуг, превышающим три.

Подробный разбор показывает, что всякое четверич-

ное, пятеричное или имеющее еще сколь угодно большее

количество коррелятов отношение сводится к совокуп-

ности триадических отношений. Поэтому организующие

такое отношение Первичность, Двоичность и Троичность

являются элементарными составляющими феномена.