Часть 2.

7. Категории и сознание

Идеи первого, второго и третьего суть неизменные

составляющие нашего знания. И либо они непрерывно

даны нам в чувственном опыте, либо же ум особым обра-

зом вплетает их в наши мысли. Было бы ошибкой счи-

тать их материалом, поставляемым чувствами - пер-

вое, второе и третье не являются ощущениями. Они мо-

гут быть даны в чувственном восприятии только посред-

ством вещей, которые мы наделяем именами первого,

второго и третьего - именами, которые обычно не дают-

ся вещам. Поэтому они должны иметь психологическое

происхождение. Нужно быть бескомпромиссным привер-

женцем теории tabula rasa, чтобы отрицать, что идеи

первого, второго и третьего обусловлены врожденными

наклонностями ума. Так что в моем суждении нет ниче-

го, что отличало бы его от многого из того, что было

2 Зак. 3309

34 Логические основания теории знаков

сказано на этот счет Кантом. Я, однако, склонен не оста-

навливаться на этом и попробовать найти подтвержде-

ние полученному заключению, обратившись к независи-

мым фактам психологии. Тем самым я хочу выяснить,

можем ли мы обнаружить какие-либо следы существо-

вания трех частей, способностей души, или модусов со-

знания, подтверждающих полученный нами результат.

Три области проявления жизни сознания, принимае-

мые после Канта к рассмотрению большинством филосо-

фов как само собой разумеющиеся, это: Переживание

[удовольствия или боли], Знание и Воление. Единоду-

шие, с которым всегда принимается данное разделение,

довольно удивительно. Оно вовсе не берет свое начало

собственно в идеях Канта, напротив - оно заимствуется

им из догматической философии. Принимая его, Кант

совершенно очевидно делает догматизму уступку, про-

тив которой ничего не возражает даже психология. Меж-

ду тем основным учениям последней такое разделение

совершенно противоречит.

В этом смысле психология открыта для целого ряда

возражений, находящих свои основания как раз в том,

на чем держится само разделение. Во-первых, желание

содержит в себе элемент удовольствия в той же степени,

что и элемент воли. Желание не то же, что воление. Оно

представляет собой его умозрительную (speculative) раз-

новидность, смешанную с умозрительным предожидани-

ем удовольствия. Поэтому в определении третьей спо-

собности, продолжая учитывать волевой акт, мы должны

отказаться принимать в расчет желание. Но волевой акт

без желания не будет собственно желаемым (<осознанно

волевым>; not voluntary), в этом случае он есть чистая

активность. Следовательно, всякая активность, желаема

она или нет, должна быть отнесена к третьей категории.

Так, внимание представляет собой род активности, ко-

торый иногда желаем, а иногда и нет. Во-вторых, удо-

вольствие и боль не являются истинными переживания-

ми и могут быть распознаны как таковые только в суж-

дении - как приписываемые переживаниям общие пре-

дикаты. Остающееся же чистое пассивное чувство, кото-

рое не действует, не судит и, обладая всеми качествами,

эти качества никак не обнаруживает - ибо ничего не

Принципы феноменологии

анализирует и ничто ни с чем не сравнивает, - является

таким элементом всякого сознания, который как раз

нуждается в отличающем его от других названии. В-тре-

тьих, всякий феномен нашей сознательной жизни в той

или иной степени есть познание, равно как и всякая эмо-

ция, игра страстей, проявление воли. Но похожие моди-

фикации сознания должны иметь общую составляющую.

Поэтому познание не имеет в себе никаких различий и не

может быть признано основополагающей способностью.

Если мы зададимся вопросом, существует ли в сознании

элемент, который не является ни переживанием, ни чув-

ством, ни активностью, то мы все же обнаружим нечто -

способность к приращению знаний, восприятию, памяти,

способность к логическому выводу и синтезу. В-четвер-

тых, еще раз обратившись к рассмотрению активности,

мы убеждаемся в том, что ее осознание возможно для

нас только благодаря ощущению сопротивления. Стал-

киваясь с препятствием, мы осознаем, что воздействуем

на нечто, или что нечто воздействует на нас. Но происхо-

дит ли активность извне или внутри, мы узнаем не благо-

даря изначальной способности распознавать факт, а толь-

ко по вторичным признакам.

Итак, остается признать, что истинными категория-

ми сознания являются: первое, или переживание - со-

знание, которое может быть полностью заключено в том

или ином моменте времени, пассивное качественное со-

стояние, не осознаваемое и не поддающееся анализу;

второе - ощущение сознанием вмешательства в его

собственное поле, ощущение сопротивления, встреча с вне-

шним фактом, с чем-то иным; третье - синтетическое

сознание, связный временной поток, приращение зна-

ний, мысль.

Если мы принимаем эти категории и рассматриваем

их как основополагающие простейшие модусы сознания,

они допускают психологическое обоснование трех логи-

ческих концепций: качества, отношения и синтеза (или

опосредования). Понятие абсолютно простого в себе, но

проявляющего себя через свои отношения качества не-

обходимо, когда объектом рассмотрения становится пе-

реживание, или сингулярное сознание. Понятие отно-

шения берет начало в идее двойственного сознания или

36 Логические основания теории знаков

ощущении действия и противодействия. Понятие опосре-

дования возникает из рассмотрения множественного со-

знания или ощущения прибавления знания.

[...] Мы запоминаем это [ощущение], т. е. имеем дру-

гое знание о нем, которое ответственно за его воспроиз-

водство. Но мы знаем, что между содержанием памяти и

ощущением не может возникать сходства. Во-первых,

ничто не может иметь сходство с непосредственным пе-

реживанием, ибо сходство подразумевает расчленение и

перестановку, которые совершенно невозможно произ-

вести с непосредственным. Во-вторых, память представ-

ляет собой различаемую в своих частях совокупность и

результат перестановок, бесконечно и неизмеримо отли-

чающийся от переживания. Взгляните на красную по-

верхность и попытайтесь проникнуться этим ощущени-

ем, затем закройте глаза и вспомните то, что видели.

Безусловно, память разных людей работает по-разному,

и в некоторых случаях мы получим прямо противопо-

ложные друг другу результаты. Я, к примеру, не нахо-

жу в своей памяти ничего похожего на визуальное вос-

приятие красного цвета. Когда красная поверхность не

находится у меня перед глазами, я ее вовсе не вижу.

Некоторые утверждают, что могут ее очень смутно раз-

личить - это наиболее неудобный тип памяти, которая

может воспроизвести ярко-красный как бледный или

тусклый. Я помню цвета с необычайной точностью, так

как долгое время упражнялся в наблюдении различных

оттенков, но память моя не содержит никаких визуаль-

ных впечатлений. Она подчиняется привычке, помогаю-

щей мне распознать цвет, который либо похож, либо не

похож на тот, что я видел ранее. Но даже если память

некоторых людей по природе своей склонна производить

галлюцинации, остается еще немало доводов в пользу

того, что непосредственное сознание, или переживание,

есть нечто абсолютно ни с чем не сравнимое.

Существуют очень веские причины для возражений

против того, чтобы ограничивать третье сознания един-

ственно волей. Один крупный психолог сказал, что воля

есть не что иное, как сильнейшее желание. Я бы не стал

полагаться на эту точку зрения, ибо она упускает из виду

факт, дающий о себе знать с навязчивостью, превосходя-

Принципы феноменологии 37

щей всякий другой из наблюдаемых нами фактов, а имен-

до - наличие существенного различия между мечтой и

реальным положением дел. Данное различие не упира-

ется в определение опытного знания, но заключено в

способе, которым мы отмечаем то, что познаем посред-

ством опыта. Если же некто позволяет себе Смешивать

желание и реальное действие - он очевидно грезит на-

яву. Так или иначе, кажется достаточно очевидным, что

сознание воления не отличается - а если и отличается,

то весьма незначительно - от ощущения. Ощущение,

которое мы испытываем, когда воздействуем на нечто,

очень похоже на ощущение, испытываемое нами при

оказании воздействия на нас, поэтому оба эти ощуще-

ния следует отнести к одному и тому же классу. Общим

элементом в них является действительность происходя-

щего, ощущение реального действия и противодействия.

Этот тип опыта характеризуется сильным чувством ре-

альности, жестким размежеванием субъекта и объекта.

Я спокойно сижу в темноте, и вдруг включается яркий

свет. В этот момент я сознаю не процесс происходящего

изменения, но нечто едва превышающее содержание са-

мого момента. Я испытываю ощущение переворота, ощу-

щение того, что данный момент имеет две стороны. Снос-

ное описание тому, что со мной происходит, может дать

понятие полярности. Итак, волю, как один из наиболее

значимых типов сознания, мы заменяем ощущением по-

лярности.

Но наиболее запутанным и неопределенным из трех

членов рассматриваемого нами разделения в его обыч-

ной формулировке является Познание. Во-первых, в по-

знании участвует абсолютно всякий тип сознания. Пере-

живания - в той степени, в которой они принимаются в

качестве одной из значимых частей феномена - форми-

руют подоснову и саму текстуру познания. Даже в том

вызывающем возражения смысле, в котором они пред-

стают как переживания удовольствия и боли, они все

равно суть непременные составляющие познания. Воля

в форме внимания также непрерывно участвует в позна-

нии, равно как и чувство реальности или объективности,

т- е. то, что, как мы выяснили, должно при рассмотре-

нии сознания занять место воли - и даже в более значи-

38 Логические основания теории знаков

тельной степени. Но есть еще один элемент познания, не

^являющийся ни переживанием, ни ощущением поляр-

^ности. Это сознание развития или приращения знания,

восприятия, умственного совершенствования, которое

представляет собой важнейшую из характеристик созна-

ния. Это тип сознания, которое не может быть непосред-

j ственным. Оно требует времени, и не только лишь в силу

того, что длится, переходя от одного момента времени к

другому, но и потому еще, что не может целиком содер-

жаться в ни в одном из них. Оно отличается от непосред-

ственного сознания подобно тому, как мелодия отлича-

ется от длящейся ноты, равно как не исчерпывается и

двусторонним сознанием внезапного события в его инди-

видуальной реальности. Это сознание синтеза, связую-

щее звено нашей жизни.

Итак, мы имеем три радикально отличающиеся друг

от друга элемента сознания, только эти, и никакие бо-

лее. Они очевидным образом связаны с идеей простой

последовательности чисел один, два и три. Непосредствен-

ное переживание есть сознание первого, ощущение по-

лярности есть сознание второго, синтетическое сознание

есть сознание третьего (или опосредования).

Взаимосвязанность категорий

Возможно, было бы неправильным рассматривать

данные категории в качестве понятий. Они настолько

неуловимы, что скорее представляют собой тона или от-

тенки понятий. Когда я только еще начинал работу над

списком, я выделил три уровня отличия идей друг от

друга. Первый уровень составляют идеи, имеющие друг

с другом настолько мало общего, что одна из них может

быть представлена сознанию в образе, который вовсе не

содержит другую. В этом смысле мы можем вообразить

нечто красное, не представляя при этом ничего голубо-

го, и наоборот. Мы можем вообразить звук без мелодии,

но при этом, воображая мелодию, не можем обходиться

' без звука. Данный тип разделения я называю диссоциа-

цией. Второй уровень описывает случаи, когда два поня-

Иринципы феноменологии 39

тия не могут быть четко отделены одно от другого в во-

ображении, но при этом мы часто способны полагать одно

из них, не полагая другого, т. е. мы можем вообразить

факты, которые должны привести нас к убеждению в

возможности такого положения вещей, при котором одно

из них отделено от другого. Так, мы можем думать о

пространстве, не имеющем цвета, хотя и не можем на

деле диссоциировать пространство от цвета. Такой тип

разделения я называю отвлечением (prescission). Тре-

тий уровень описывает случаи, когда при том, что пола-

гание одного элемента без другого абсолютно невозмож-

но, они все же они могут быть отделены друг от друга.

Так, мы не можем ни вообразить, ни допустить мысли о

более высоком без более низкого и все же четко отлича-

ем одно от другого. Такой способ разделения я называю

дистинкцией. Итак, категории не могут быть диссоци-

ированы в воображении ни от остальных идей, ни друг

от друга. Первое может быть отделено от второго и тре-

тьего, а также второе от третьего через отвлечение. При

этом второе не может быть отделено от первого, а тре-

тье - от второго тем же путем. Всякая категория мо-

жет быть отделена через отвлечение от любого другого

понятия, но не от нескольких понятий или элементов.

Невозможно полагать первое, пока первое не будет чем-то

определенным и более или менее определенно полагае-

мым. Наконец, хотя не составляет труда отличить все три

категории одну от другой, чрезвычайно трудно четко и

безошибочно выделить каждую из других понятий в ее

чистоте, так, чтобы она при этом не утеряла всей полно-

ты своего значения.

GRAMMATICA SPECULATIVA1

Глава первая

Этика терминологии2

1. Чтобы сделать более понятной используемую мной

терминологию, систему условных обозначений (notations)

и т. д., я объясню правила, которые диктует мне в этом

использовании сам ход моей мысли. Причем так, что

если бы, с одной стороны, я имел хоть малейшее намере-

ние навязать в указанном смысле свою точку зрения дру-

гим, я неминуемо вошел бы в противоречие с первым из

означенных правил. Но если, с другой, мной руководило

бы лишь желание раскрыть основания, сила которых для

меня самого очевидна, то, я полагаю, они имели бы вес

и для остальных.

2. Эти основания в первую голову включают в себя

то соображение, что подоснова и сама текстура всякой

мысли и всякого исследования суть символы и что жизнь

мысли и самой науки неотделима от символов. Было бы

неверным поэтому утверждать, что хороший язык просто

важен для хорошей мысли, ибо таковой есть само ее су-

щество. Следующим значимым моментом будет положе-

ние о возрастающей ценности, которую в продвижении

мысли обретает ее точность. В-третьих, прогресс науки

не может иметь достаточный успех без сотрудничества,

1 <-Перевод по изданию: Collected Papers of Charles Sanders

Pcirce, Cambridge, Mass.: Harvard Univercity Press, 1931-1935,

2. 219-445.>

2 [Syllabus of Certain Topics of Logic (1903), P. 10-14, Alfred

Mudge & Son, Boston. См. также: СР. 5.413, 5.502 и т.V,

Appendix § 4.]

Grammatica Speculativa 41

или, говоря более точно, никакое отдельно взятое созна-

ние не может ничего достичь без помощи других созна-

ний. В-четвертых, здоровье научного сообщества требу-

ет абсолютной свободы ума. К несчастью, научный и фи-

лософский миры буквально наводнены доктринерами и

педантами, которые пытаются опутать мышление сетью

прописных истин. Поэтому одной из первейших обязан-

ностей того, кто отдает себе отчет в таком положении

дел, становится оказание неустанного сопротивления

произвольному диктату в науке, и прежде всего в том,

что касается использования терминов и условных обозна-

чений. В то же время совершенно необходимо и некото-

рое общее (general) соглашение - не слишком жесткое,

но при этом имеющее достаточно широкое влияние -

принятое среди большинства сотрудничающих относи-

тельно правил использования основных символов, так,

чтобы последние были организованы в небольшое коли-

чество различных систем выражения, которых следова-

ло бы в дальнейшем придерживаться. Соответственно,

поскольку таковое соглашение не может быть установ-

лено по чьему-либо произвольному предписанию, оно

должно быть принято властью рациональных принци-

пов, управляющих человеческим поведением.

3. Каковы же те рациональные принципы, которые

способны в точности определить, в каком случае и какие

термины и условные обозначения следует использовать, а

также какие из них обладают властью, достаточной для

того, чтобы оказывать влияние на человека, обладающе-

го достаточной способностью к размышлению?

Чтобы найти ответ на этот вопрос, необходимо для

начала поразмыслить над тем, каков должен быть ха-

рактер идеальной философской терминологии и систе-

мы логических символов; а во-вторых, исследовать опыт

тех отраслей науки, в которых было найдено решение

всех проблем, связанных с терминологией и т. д., на пред-

Мет принципов, доказавших свою действенность в ука-

занном смысле, а также методов достижения номенкла-

турного единообразия, оказавшихся неудачными.

4. Что касается идеала, к которому должно стремить-

ся, то он состоит, во-первых, в том, что для всякой науки

Желательно иметь словарь, в который были бы включе-

42 Логические основания теории знаков

ны семьи <однокоренных или> близких друг другу слов

для каждого научного понятия. При этом каждое отдель-

ное слово должно обладать единственным точным значе-

нием, за исключением тех случаев, когда различные его

значения соотносятся с объектами различных категорий,

которые никогда не могут быть перепутаны друг с дру-

гом. Понятно, что данное требование может быть понято

и таким образом, что это сделает его совершенно невы-

полнимым. Ибо всякий символ есть нечто живое в са-

мом прямом смысле, т. е. нечто, являющееся чем-то боль-

шим, нежели просто фигура речи. Тело символа изменя-

ется медленно, значение же его неизбежно развивается,

растет, принимает в себя новые элементы и отбрасывает

старые. Следует, однако, совместным усилием удержи-

вать в его неизменности и точности само существо вся-

кого научного термина, и если не в абсолютной точнос-

ти, то хотя бы в возможно более близкой к таковой. Вся-

кий символ в своем истоке есть либо образ некоторой

идеи, либо смутное воспоминание о индивидуальном со-

бытии, человеке или вещи, связанное с их значением,

либо метафора. Мы видим, что термины, использован-

ные в первом и третьем случаях, применимы к самым

различным понятиям. Однако если указанные понятия

в основных моментах своих значений объединены отно-

шением строгой аналогии, то это не вредит, но, наобо-

рот, только помогает делу, при том условии, конечно,

что эти значения достаточно далеки одно от другого как

сами по себе, так и в различных частных случаях своего

проявления. Наука постоянно вырабатывает новые по-

нятия, и всякое новое научное понятие должно полу-

чить для себя новое слово, или, еще лучше, семью <близ-

ких или> однокоренных слов. Обязанность подбора та-

ких слов естественным образом возлагается на того, кто

вводит новое понятие. Но обязанность эту не следует

слишком торопиться брать на себя, не обладая достаточ-

ным знанием принципов и широкой осведомленностью в

деталях и истории специальной терминологии в той об-

ласти, к которой имеет отношение вводимое понятие, а

также принципов словообразования данного естествен-

ного языка. Кроме того, необходимо досконально изу-

чить общие законы символов. В зависимости от обстоя-

Grammatica Speculativa 43

тельств наличие двух различных терминов одинаковой

научной значимости может быть, а может и не быть не-

приемлемым. В принципе же сосуществование различ-

ных систем выражения часто оборачивается огромным

преимуществом.

5. Идеальная терминология для разных наук будет

до некоторой степени различаться. Особое место в этом

отношении занимает философия, так как ей положитель-

но необходимы обычные слова в их общеупотребитель-

ных смыслах, но не для включения их в ее собственный

язык (ибо она и без того пользуется этими словами слиш-

ком часто), а лишь в качестве объектов изучения. В свя-

зи с этим она испытывает особую необходимость в языке

возможно более строгом и далеком от обыденной речи,

таком, который развивали Аристотель, схоластики и Кант

и который в свою очередь пытался разрушить Гегель.

Для философии всегда крайне полезно обеспечить себя

словарем настолько необычным, чтобы те, кто не при-

вык мыслить строго, не имели соблазна заимствовать из

него какие-либо слова. Кантовские термины «объектив-

ный» и «субъективный» оказались в этом смысле лишь

отчасти, но вовсе недостаточно отстраненными, сохра-

няя за собой прежние значения даже в тех случаях, ког-

да в этом не было особой необходимости. Первое прави-

ло хорошего стиля - использовать слова, значения ко-

торых не будут неверно истолкованы. И если читатель

не знаком со значениями используемых слов, лучше сде-

лать так, чтобы он был точно уверен в том, что он их не

знает. В особенности это справедливо в отношении логи-

ки, которая, можно сказать, фактически единственной

своей заботой имеет именно точность мысли.

6. С наибольшими трудностями в выборе терминоло-

гии безусловно пришлось столкнуться классифицирую-

щим наукам: физике, химии и биологии. Номенклатура

химии в целом вполне хороша. В случаях крайней необ-

ходимости химики всегда созывали конгресс, на кото-

ром принимали некоторые правила образования имен для

различных субстанций. Однако, несмотря на то, что имена

эти хорошо известны, они крайне редко используются.

Почему так? Потому что химики никогда не были пси-

хологами и не знали, что конгресс - одно из самых бес-

44 Логические, основания теории знаков

полезных предприятии, и организация его является де-

лом бесполезным даже в гораздо большей степени, не-

жели обращение к словарю. Проблемы, возникающие

перед систематизаторами в биологии, куда более труд-

ны, но они всегда находили для них (за некоторыми не-

значительными исключениями) блестящее решение. Как

им это удавалось? Не через апелляцию к власти конгрес

са, но через обращение к идеям должного (right) и не-

правомерного (wrong). Ибо только откройте для челове-

ка возможность реально видеть, что определенная ли-

ния поведения неправомерна, и он немедленно предпри-

мет энергичную попытку поступить должным образом,

неважно, был ли он до этого вором, карточным шулером

или философом, изучающим логику или этику. Биологи

просто вели друг с другом живой диалог, который от-

крывал им возможность видеть, что когда ученый вво-

дит в науку новое понятие, определение соответствую-

щего этому понятию научного выражения становится как

его привилегией, так и его первейшей обязанностью.

Вместе с тем это помогало им понять, что когда имя при-

своено некоторому понятию тем ученым, которому на-

ука этим самым понятием собственно обязана, принять

его имя, если только оно не таково, что его принятие

окажется для науки бесполезным - есть всеобщая обя-

занность перед этим исследователем и перед наукой в

целом. Если же исследователь оказался неспособен вы-

полнить свою обязанность, либо не определив для ново-

го понятия никакого имени, либо дав совершенно не-

подходящее, то, по прошествии некоторого времени, лю-

бой, у кого будет возможность назначить для такового

подходящее имя, должен так и поступить. Другие же

должны за ним в этом последовать. При этом тот, кто

умышленно использует слово или другой символ в лю-

бом значении, отличающемся от того, которое было при-

своено ему его единственным действительным создате-

лем, тем самым наносит последнему и науке в целом

тягчайшее оскорбление, и обязанностью остальных ста-

новится отнестись к данному действию с презрением и

негодованием.

7. Так скоро, как только философы, изучающие раз-

личные науки, сумеют воспитать в себе подлинную лю-

Grammatica Speculation 45

бовь к научной истине в той же степени, в какой позна-

ли ее доктора схоластики, высказанные выше предписа-

ния укажут сами на себя, что впоследствии должно при-

вести к формированию технической терминологии. Что

касается логики, то именно от схоластиков она унасле-

довала терминологию, которую можно считать более чем

сносной. Схоластическая терминология в гораздо боль-

шей степени, нежели другими языками, была восприня-

та английским, что сделало его наиболее логически точ-

ным из всех. Однако это сопровождалось тем обстоятель-

ством, что значительное число слов и оборотов научной

логики стало использоваться с неточностью поистине

поразительной. Кто, к примеру, среди дилеров из Куин-

си Холл, говорящих о «предметах первой необходимости»,

смог бы сказать, каково точное значение фразы «первая

необходимость»? Никто из них наверняка не смог бы

подыскать термин более подходящий для области своих

занятий, и существуют еще многие десятки других не-

точных выражений похожего характера.

Дав, таким образом, некоторое представление о при-

роде оснований, которые имеют для меня вес, я теперь

изложу правила, которые нахожу необходимыми в обла-

сти терминологии.

8. Первое. Всеми средствами стараться избегать воз-

можности следовать случайным советам в том, что каса-

ется использования философской терминологии.

Второе. Избегать использования просторечных слов

и оборотов в качестве терминов философии.

Третье. Использовать для философских понятий тер-

мины схоластики в их англизированных формах, но лишь

постольку, поскольку они не искажают точных значе-

ний этих понятий.

Четвертое. В том, что касается философских поня-

тий античности, воспринятых схоластикой, передавать

настолько точно, насколько это возможно, их изначаль-

ный смысл.

Пятое. Для точных философских понятий, использу-

емых в философии начиная со средних веков, использо-

вать их максимально близкие англизированные формы,

если только таковые очевидно пригодны, в их точных

Изначальных значениях.

46 Логические основания теории знаков

Шестое. Для философских понятий, хоть на волос

отличающихся от тех, которым уже присвоены приня-

тые термины, вводить новые термины, уделяя должное

внимание существующим правилам использования фи-

лософской терминологии и правилам использования слов

в английском языке, но при этом подходить к вопросу

строго технически. Перед тем как предложить новый

термин, условное обозначение или какой-либо другой

символ, со всем тщанием рассмотреть, подходит ли он в

точности данному понятию и будет ли удовлетворять

каждому конкретному случаю. Следует выяснить, не всту-

пает ли он в противоречие с каким-либо из уже суще-

ствующих терминов, а также не существует ли вероят-

ность того, что его использование повлечет за собой ка-

кое-либо затруднение, связанное с тем, что он пересека-

ется с выражением некоторого понятия, которое может

быть введено в философии в дальнейшем.

Седьмое. Рассматривать как необходимость введение

новых систем выражения, в которых образовываются

новые связи между понятиями и которые могут тем или

иным образом служить целям философии.

Глава вторая

Типы знаков

§ 1. Основание, объект и интерпретант}

9. Логика - думаю, мне удалось показать это доста-

точно ясным образом - в своем общем понятии есть не

что иное, как другое название семиотики (узмейщфйкЮ) -

квазинеобходимой или формальной науки о знаках. Го-

воря о ней как о квазинеобходимой или формальной, я

имею в виду тот факт, что мы наблюдаем характеры та-

ковых знаков как они нам известны и, исходя из этих

наблюдений, посредством процесса, который полагаю

вполне правильным назвать Абстрагированием, прихо-

<Из недатированного отрывка. 1897.>

Grammatica Speculativa 47

дим к утверждениям, совершенным образом погреши-

мым, и поэтому, с одной стороны - во всем, что имеет

отношение к тому, каковы должны быть свойства всех

знаков, используемых неким «научным» интеллектом,

то есть интеллектом, способным извлекать знания из

опыта - ни в коем случае не необходимым*. Что же ка-

сается собственно процесса абстрагирования, то он сам

по себе есть некоторый род наблюдения. Способность,

называемая мной абстрагирующим наблюдением, есть

способность, которая хорошо известна обычным людям,

но для рассмотрения которой философы зачастую почти

совсем не оставляют места. Каждому вполне свойственно

желать чего-то, что находится далеко за гранью дости-

жимого теми средствами, которыми он на данный мо-

мент располагает, сопровождая при этом свое желание

вопросом: «Оставалось ли бы мое желание тем же са-

мым, если бы я имел все необходимое для его осуществ-

ления?». В поисках ответа вопрошающий обращается к

собственному сердцу и тем самым производит то, что я

именую абстрагирующим наблюдением. В своем вообра-

жении он представляет себе нечто вроде контурного, схе-

матического наброска себя самого. Он рассматривает,

внесения каких изменений потребует гипотетическое

положение вещей на этом наброске, и затем исследует

полученную картину, то есть наблюдает то, что нарисо-

вало ему его воображение, с тем, чтобы определить, раз-

личимо ли там его прежнее желание. Посредством тако-

го наблюдения, по сути очень напоминающего матема-

тическое доказательство, мы можем прийти к заключе-

ниям о том, что являлось бы истинным для знаков во

всех случаях при том условии, что метод их использова-

ния был бы научным. Образ мысли Бога, обладающего

способностью интуитивного всеведения, недоступного

человеческому разуму, остается в нашем случае вне рас-

смотрения. Итак, процесс развития подобных формули-

ровок в целом в рамках сообщества ученых путем абст-

рактного наблюдения и обоснования истинных положе-

ний, которые должны оставаться справедливыми в отно-

шении всех знаков, используемых научным методом,

представляет собой науку, основанную, как и всякая

Другая позитивная наука, на наблюдении, несмотря на

48 Логические основания теории знаков

ее разительное отличие от всех остальных специальных

наук, которое заключается в ее стремлении выяснить,

каков должен быть, a не просто каковым является ре-

альный мир.

10. Знак, или репрезентамен, есть нечто, что заме-

щает (stands for) собой нечто для кого-то в некотором

отношении или качестве. Он адресуется кому-то, то есть

создает в уме этого человека эквивалентный знак, или,

возможно, более развитый знак. Знак, который он со-

здает, я называю интерпретантом первого знака. Знак

замещает собой нечто - свой объект. Он замещает этот

объект не во всех отношениях, но лишь отсылая (in

reference) к некоторой идее, которую я иногда называю

основанием (ground) репрезентамена. «Идею» в данном

случае следует понимать в платоновском смысле, близ-

ком к тому, что вкладывает в это слово повседневная

речь. Я имею в виду тот случай, когда мы говорим, что

один человек схватывает идею, высказанную другим; или

если мы говорим, что когда некто вспоминает о том, что

он думал в тот или иной момент в прошлом, он воскре-

шает в памяти ту лее идею; или тот случай, когда некто

продолжает размышлять о чем-то, даже самое короткое

время, поскольку длящаяся мысль в течение всего этого

времени находится в согласии с самой собой, то есть имеет

подобное содержание, он имеет в виду ту же идею, а не

новую всякий момент указанного временного отрезка.

11. В силу того, что каждый репрезентамен таким

образом связан с тремя вещами - основанием, объектом

и интерпретантом, - наука семиотика имеет собой три

раздела. Первому еще Дуне Скот дал название grammatica

speculativa. Мы можем поименовать ее чистой грамма-

тикой. Ее задачей является определение того, что долж-

но быть истинно для репрезентаменов, используемых на-

учным методом, чтобы они могли актуализировать неко-

торое значение. Второй раздел есть логика в собственном

смысле слова. Это наука о том, что квази-необходимым

образом истинно для репрезентаменов, используемых

научным методом, чтобы они могли удерживать свои

объекты, т. е. быть истинными. Иными словами, соб-

ственно логика есть формальная наука об условиях ис-

тинности репрезентации. Третий раздел, вслед за Кан-

Grammatica Speculatwa 49

том стремясь в поиске номенклатуры для новых поня-

тий сохранить ассоциации прежней терминологии, я

называю чистой риторикой. Ее задачей является уста-

новление законов, в соответствие с которыми в каждом

научном интеллекте один знак порождает другой и одна

мысль влечет за собой следующую.

§ 2. Знаки и их объекты1

12. Слово «Знак» будет использоваться мной для де-

нотации Объектов воспринимаемых, воображаемых, или

даже тех, которые в каком-то смысле нельзя вообразить.

К примеру, являющееся Знаком слово fast невозможно

сделать объектом воображения, потому что записано на

бумаге или произнесено может быть не само это слово,

но частный случай его, при этом, будучи записано или

произнесено, оно тем не менее остается тем же самым

словом. Кроме того, в значении «быстрый» это одно сло-

во, в значении «устойчивый» - другое, и третье, когда

отсылает к <посту или> воздержанию. Для того, чтобы

нечто действовало как Знак, это нечто должно «репре-

зентировать» нечто другое, называемое его Объектом.

Хотя условие, в соответствии с которым Знак должен

быть чем-то другим, нежели его Объект, возможно, и не

носит обязательного характера, поскольку, если мы все

же сочтем нужным его придерживаться, мы по крайней

мере должны сделать исключение для Знака, который

является частью Знака. Так, ничто не мешает актеру,

исполняющему роль в исторической драме, использовать

исторически подлинную реликвию вместо предмета те-

атрального реквизита, предназначенного таковую толь-

ко репрезентировать. К примеру, распятие, которое в знак

вызова поднимает булверовский Ришелье. На карте не-

которого острова, если ее разложить где-либо на земле

самого этого острова, должно существовать некоторое

место, некоторая точка, отмечена она или нет, которая,

являясь в качестве (qua) места на карте, репрезентирует

это же место в качестве места на острове. Знак может

1 [Из эссе «Значение» (Meaning). 1910.]

50 Логические основания теории .такое

иметь больше одного Объекта. Так, выполняющее функ-

цию Знака предложение «Каин убил Авеля» отсылает к

Авелю в той же степени, что и к Каину, даже если не

принимать (хотя это и необходимо) к рассмотрению убий

ство в качестве третьего Объекта. При этом ничто не

препятствует нам рассматривать совокупность объектов

в качестве одного сложного Объекта. В нижеследующем,

а также в других работах, дабы избежать излишних затруд-

нений, Знаки будут трактоваться как имеющие только один

объект каждый. Если Знак есть нечто другое, нежели

его Объект, то некоторая мысль или выражение должны

содержать пояснение, довод или контекст, показываю-

щие, как, т. е. в соответствии с какой системой или на

каком основании Знак репрезентирует Объект или сово-

купность Объектов. Знак и Пояснение вместе составля-

ют другой Знак, и поскольку пояснение должно действо-

вать как Знак, то оно потребует себе дополнительного

пояснения, которое, объединившись со Знаком, уже рас-

ширившимся за счет первого пояснения, создаст еще

более расширенный Знак. Продолжая в том же духе, в

конечном итоге мы получим или должны будем получить

Знак, Объектом которого будет являться он сам (Sign of

itself) и который будет иметь в себе собственное поясне-

ние, а также пояснения всех своих значимых частей.

Всякая его часть, сообразуясь со своим пояснением, дол-

ясна иметь другую часть в качестве своего Объекта. От-

^сюда, всякий Знак, в действительности или виртуаль-

ло, обладает тем, что мы можем назвать Предписанием

-(Precept) к пояснению, в соответствии с которым Знак

^следует понимать как своего рода эманацию его Объек-

v-та. (Если речь идет об Иконе, схоласт мог бы сказать,

что «вид» Объекта, исходящий (emanating) от него, осу-

хществил себя в Иконическом знаке. Если это Индекс,

-мы можем рассматривать его в качестве фрагмента, ото-

v рванного от Объекта, причем означенная пара в своем

Существовании есть одно целое или часть некоторого

целого. Если мы имеем дело с Символом, то о после-

днем можно сказать, что он воплощает «ratio» или ос-

нование Объекта, от него исходящего. Все это, конеч-

но, не более чем фигуры речи, что, однако, не делает их

вовсе бесполезными.)

Grammatica Speculativa 51

13. Знак может только репрезентировать Объект и "*

сообщать о нем. Он не может организовать знакомство ^

(furnish acquaintance) с Объектом и составить о нем пер-

вое представление. В данном случае имеется в виду, что

Объект Знака представляет собой нечто, с чем Знак уже

предполагает предварительное знакомство для передачи

о нем дальнейшей информации. Несомненно, среди чи-

тателей найдутся такие, которые скажут, что это проти-

воречит здравому смыслу. По их мнению, Знаку нет

необходимости быть связанным с тем, что известно ка-

ким-либо иным образом. И утверждение, что каждый

знак должен быть связан с таким Объектом, они нахо-

дят несостоятельным. Но если бы даже и существовало

нечто, сообщающее информацию, но при этом не имею-

щее абсолютно никакого отношения и никак не ссылаю-

щееся ни на что из того, с чем тот, кому сообщается

информация, хотя бы поверхностно, в тот момент, когда

он постигает смысл этой информации, прямо или косвен-

но не был бы знаком - да и что за странного качества

была бы эта информация? - носитель такого рода ин-

формации в рамках данной работы никак не мог бы быть

назван Знаком.

14. Два человека стоят на морском берегу, наблюдая

за горизонтом. Один из них говорит другому: «Вон на

том судне совсем нет никаких грузов, а только пассажи-

ры». Для другого же, кто сам не замечает вдалеке ника-

кого судна, первое, что извлекается из сообщения, име-

ет своим Объектом ту часть моря, которую он не видит,

и сообщает ему, что человек, обладающий более острым

зрением, или же зрением, более тренированным для та-

ких наблюдений, видит вдалеке судно; получив, таким

образом, предварительное представление о судне, он го-

тов воспринять информацию о том, что оно перевозит

Исключительно пассажиров. Однако предложение как

Целое имеет для этого человека никакой иной Объект,

как только тот, с которым оно находит его уже имею-

щим представление. Объекты - а Знак может иметь их

сколь угодно большое количество - могут каждый быть:

Известной существующей единичной вещью, или вещью,

в существовании которой в прошлом вполне убеждены,

или, по крайней мере, предполагается, что вещь суще-

52 Логические основания теории знаков

ствовала, или коллекция таких вещей, или известное

качество, или отношение, или факт чего-то, что само по

себе может быть разбито на части, причем содержанием

этого факта будет только целое этих частей; или же он

(Объект) имеет иной способ существования, как, напри-

мер, возможный акт, чей статус определяется нами как

такой, что мы допускаем существование акта, ему про-

тивоположного; или же это нечто общего характера же-

лаемое, требуемое, или неизменно обнаруживаемое при

некоторых общих условиях.

§ 3. Типы триадических отношений1

15. Благодаря феноменологическим принципам и

аналогиям мы можем в некотором приближении опи-

сать, каковы должны быть типы триадических отноше-

ний. Однако, пока мы не познакомились с теми или ины-

ми типами a posteriori и не классифицировали их по сте-

пени важности, априорные описания будут иметь лишь

некоторую, но не слишком большую значимость. Даже

после того, как мы идентифицируем те или иные мно-

жества знаков, определенные a priori с теми, в определе-

нии важности которых мы руководствовались опытом

рефлексии, потребуется еще затратить немало труда,

чтобы обрести окончательную уверенность в том, что

классификация, проведенная нами a posteriori, в точно-

сти соответствует той, что была предсказана априорно.

В большинстве случаев мы обнаруживаем, что совпаде-

ние не абсолютно, причиной чему является ограничен-

ность нашего рефлексивного опыта. Только дальнейший

кропотливый анализ позволит нам систематизировать

понятия, к которым мы пришли опытным путем. В слу-

чае с триадическими отношениями ни одна из означен-

ных ступеней работы не была до сих пор выполнена

сколько-нибудь удовлетворительным образом, за ис-

ключением разве что наиболее важной категории три-

1 [§ 3-10 из статьи «Терминология и типы триадических отно-

шений, насколько они определены» (Nomenclature and Divisions

of Triadic Relations, as far as they are determined) - рукописи,

продолжающей Syllabus, 1903.]

Grammatica Speculativa 53

адических отношений, т.е. отношений знаков (или репре-

зентаменов) к своим объектам и интерпретантам.

16. Мы можем предпринять предварительное и весь-

ма грубое разделение триадических отношений, которое,

однако, несомненно имеет, несмотря на приблизитель-

ность, ряд важных достоинств, на:

Триадические отношения сравнения,

Триадические отношения представления (performance) и

Триадические отношения мысли.

Триадические отношения Сравнения суть отношения,

обладающие природой логически понимаемых возмож-

ностей.

Триадические отношения Представления суть отно-

шения, обладающие природой действительных фактов.

Триадические отношения Мысли суть отношения,

обладающие природой законов.

17. Мы должны четко различать Первое, Второе и

Третье Соотносящее (Correlate) каждого триадического

отношения.

Первое Соотносящее есть то из трех, которое, если

таковое только одно, следует рассматривать как обладаю-

щее наименее сложной природой, представляя собой про-

стую возможность, но никак не закон. При этом последнее

при том условии, что указанной природой не обладают все

три Соотносящих.1

18. Третье Соотносящее есть то из трех, которое, если

таковое только одно, следует рассматривать как обладаю-

щее наиболее сложной природой, представляя собой закон,

но никак не простую возможность. При этом последнее

при том условии, что указанной природой не обладают все

три Соотносящих.

1 [Если следовать принципу Пирса, по которому возможности

могут определять только возможности, а законы, в свою оче-

редь, определяются только законами, термины «Первое Соот-

носящее» и «Третье Соотносящее», упоминающиеся в п. 17-

20 (2.235-38), следует заменить один на другой. Избежав, та-

ким образом, разногласий с другими работами, мы можем со-

хранить от противоречий список из десяти категорий, упомя-

нутый в п. 20 (2.238). Категории расположены в следующем

порядке:

54 Логические основания теории знаков

19. Второе Соотносящее есть то из трех, природа ко-

торого обладает средней степенью сложности, так что если

любые два суть одной и той же природы и оба являются

либо простыми возможностями, либо действительными

существованиями, либо законами, то Второе соотнося-

щее обладает той же природой, что и эти два. Если же

природа всех трех различна, Второе Соотносящее будет

действительным Существованием.

20. Триадические отношения классифицируются тро-

яко.1 Основаниями для классификации могут быть Пер-

вое, Второе и Третье Соотносящие как простая возмож-

ность, действительное существование и закон соответ-

ственно. Полученные три трихотомии, взятые в совокуп-

ности, служат основанием разделения всех триадических

отношений на десять категорий [см. прим. к п. 17]. Эти

Если Третье Соотносящее есть возможность, тогда:

Первое Второе Третье

(I) 1. Возможность Возможность Возможность

(II) 2. Существование Возможность Возможность

(III) 3. Существование Существование Возможность

(V) 4. Закон Взможность Возможность

(VI) 5. Закон Существование Возможность

(VIII) 6. Закон Закон Возможность

Если Второй есть существование, тогда также:

(IV) 7. Существование Существование Существование

(VI) 8. Закон Существование Существование

Если Первое есть Закон, тогда:

(IX) 9. Закон Закон Существование

(X) 10. Закон Закон Закон

В п. 24 и 56 <2.242 и 2.274> Репрезентамен, Объект и Интер-

претант суть первое, второе и третье соотносящие соответствен-

но, в то время как в § 4 репрезентамен в себе, в отношении к

своему объекту и в качестве интерпретируемого есть соответ-

ственно первое, второе и третье соотносящее. Первая класси-

фикация составляет 10 трихотомий и 66 категорий знаков,

последняя - три трихотомии и десять категорий знаков.

Римские цифры в скобках в приведенной выше таблице обозна-

чают порядок описания в § 7 и обозначения в таблице в п. 46

<2.264>. См. также прим. к п. 25 <2.243п>.]

1 [Три указанных способа подразделения даны в сн. к п. 25

<2.243п>.]

Grammatica Speculative! 55

десять категорий, в свою очередь, также могут быть раз-

биты на подразделы в зависимости от типа существую-

щих соотносящих (existent correlates) или типа соотно-

сящих, выступающих в качестве законов. Первые могут

быть индивидуальными субъектами или индивидуальны-

ми фактами, вторые - общими субъектами," общими

модусами факта или общими модусами закона.

21. Должно иметь место также еще одно разделение

триадических отношений на десять категорий, подобное

первому, по основанию диадических отношений, кото-

рые они конституируют либо между Первым и Вторым,

либо между Первым и Третьим, либо между Вторым и

Третьим Соотносящими. Такие диадические отношения

могут обладать природой возможностей, фактов или за-

конов. Из указанных десяти категорий также могут быть

выведены подразделы по самым различным основаниям.1

1 [Хотя Пирс и определил в качестве условия, что для того,

чтобы диадическое отношение было существованием, оба его

соотносящих также должны быть существованиями (ср. п. 65

<2.283>), он, кажется, нигде не оговаривает условий опреде-

ления диадических отношений в качестве законов. Его обыч-

ная точка зрения состоит в том, что таких диадических отно-

шений не существует. Как бы то ни было в данном случае,

возможно, имеется в виду, что диадическое отношение обла-

дает природой закона при том условии, что оба его соотнося-

щих также являются законами. Если, в дополнение к этому,

мы еще примем два нигде не высказываемые Пирсом в явной

форме положения, что диадическое отношение представляет

собой возможность, если одно его соотносящее также являет-

ся возможностью, и существованием, если одно из его соотно-

сящих является существованием, а другое законом, мы полу-

чим следующую таблицу:

Если по крайней мере одно диадическое отношение обладает

природой возможности:

Первое Второе Третье

2.

3.

5.

ьозможность

Существование -

Существование

Закон

„ 1 .

Закон

L

Возможность

, . . 2 Существование -

....3.... Закон

- Возможность

1

- Волзможность

1

56 Логические основания, теории знаков

22. Для удобства можно объединить десять катего-

рий в любом из вариантов в три группы в соответствии

с тем, обладают ли, как это может случиться, все три

Соотносящих или все три диадических отношения раз-

личной, или одной и той же природой, или же одно

обладает природой, отличной от той, которой обладают

два других.1

23. В любом подлинном Триадическом Отношении

Первое Соотносящее в некотором аспекте определяет

Третье. Так что триадические отношения могут быть

классифицированы в зависимости от того, отмечает ли

данное определение у Третьего Соотносящего некоторое

качество, вводит ли его в отношение существования ко

Второму Соотносящему или же определяет его в мысли-

мом отношении ко Второму для чего-то еще.2

24. Репрезентамен есть Первое Соотносящее триа-

дического отношения, Вторым Соотносящим которого

является его Объект, а возможным Третьим - его И n

терпретант. Такое триадическое отношение определя-

Если имеются по крайней мере два существующих диадических

отношения:

7. Существование -

8. Закон

9. Закрн 3 - Закон

- Существование Существование

Существование Существование

- Существование

Если все диадические отношения суть законы:

10. Закон Закон Существование

Непрерывные линии между соотносящими отмечают наличие

точно установленного отношения. « . . . .2. . . . » и « . . . .3. . . . > >

замещают отношения существования и рациональные диади-

ческие отношения соответственно.]

1 [Т. е. все соотносящие V категории обладают различной при-

родой; таковые I, VII и X обладают одной и той же природой:

в остальных два и только два Соотносящих обладают одной

природой. При этом диадические отношения I, II, IV, VII, X

обладают одной и той же природой, а в категориях III, V, VI,

VIII, IX таковы лишь два диадических отношения.]

2 [В категориях I-VI третье соотносящее определяется первым

как имеющее некоторое качество, в категориях VII-IX оно опре-

деляется как состоящее в отношении существования ко второму,

и в X - как имеющее мыслимое отношение ко второму для

другого соотносящего.]

Grammatica Speculativa 57

ет Интерпретант в качестве Первого Соотносящего того

же триадического отношения к тому же Объекту для

некоторого другого возможного Интерпретанта. Знак есть

репрезентамен, один из интерпретантов которого есть

познавательная способность ума. Знаки суть единствен-

ный достаточно изученный вид репрезентаменов.

§ 4. Первая трихотомия знаков

25. Знаки подразделяемы на три трихотомии.1 Пер-

вая характеризует знак сам по себе соответственно: как

простое качество, как действительное существование или

как общее правило. Вторая рассматривает отношение

знака к своему объекту: как состоящее в том, что знак

обладает некоторым качеством самим по себе; как неко-

торое наличное (existential) отношение к этому объекту;

как отношение знака к интерпретанту. Третья рассмат-

ривает знак в зависимости от того, как его Интерпре-

тант репрезентирует его: как знак возможности, знак

факта или знак умозаключения.2

26. В соответствии с первым подразделением, Знак

может быть назван Квалисигнумом (Qualisign), Синсиг-

нумом (Sinsign) или Легисигнумом (Legisign).

1 [Позднее <...> Пирс описал 10 трихотомий и 66 категорий

знаков. Анализ этой дополнительной классификации никогда

не был им удовлетворительным образом завершен. Наиболее

Удачное описание этих категорий можно найти в его перепис-

ке с леди Уэлби (СP, vol. 9) - <см. т. 2>. Настоящая работа,

по всеобщему признанию, включает в себя большинство из наи-

более законченных и авторитетных работ Пирса о знаках.

Десять категорий знаков, полученные из представленных здесь

трех трихотомий, представлены Пирсом в виде диаграммы в

П- 46 <2.264>. Если «Репрезентамен», «Репрезентамен как от-

носящийся к объекту» и «Интерпретированный Репрезента-

мен» заменить на первое, второе и третье соотносящее соответ-

ственно, таблицы в прим к п. 17 ^2.235п> и 21 <2.239п> мо-

гут быть полезным пояснением к § 4-7. Настоящий раздел име-

ет предметом первичность, двоичность и троичность Репрсзен-

памена.]

[Т. е. три группы из прим. к п. 23 -ч2.241п>: 1-6, 7-9 и 10

(L И, III, V, VI, VIII; IV, VII, IX; X).]

58 Логические основания теории знаков

Квалисигнум есть качество, которое является Знаком.

Он не может вести себя как знак, пока не будет актуали-

зирован (embodied), но его актуализация не имеет ника-

кого отношения к тому факту, что он все же является

знаком.

27. Синсигнум (где силлабл sin используется в значе-

нии «случившийся только однажды», как в словах еди-

ничный (single), простой (simple), латинском semel и т. д.)

есть реально существующая вещь или событие, которое

является Знаком. Он может быть таковым только благо-

даря собственным качествам, так что заключает в себе

особого рода квалисигнум, или даже несколько квали-

сигнумов, отличающихся тем, что через их актуализа-

цию знак только получает форму.

28. Легисигнум есть закон, являющийся Знаком. Этот

закон обычно устанавливается человеком. Всякий кон-

венциональный знак есть легисигнум (но не наоборот).

Это не единичный объект, но общий тип, о котором до-

говорились, что он обладает некоторой значимостью.

Каждый легисигнум означивает (signifies) нечто благо-

даря конкретному случаю его применения, который на-

зывается его Репликой. Так, артикль the встречается от

пятнадцати до двадцати пяти раз на страницу. Всякий

раз это одно и то же слово, один и тот же легисигнум.

Каждый новый случай его применения есть Реплика.

Реплика является Синсигнумом. Таким образом, каж-

дый Легисигнум требует Синсигнумов. Однако это не

обычные Синсигнумы, каковыми являются особые слу-

чаи, признанные значимыми. Равно и Реплика не будет

ничего значить, если за ней не будет стоять закон, ее

санкционирующий.

§ 5. Вторая трихотомия знаков

J-

*ж"ј^ 29. В соответствии со второй трихотомией знак мо-

>>*жет быть назван Иконой (Icon), Индексом (Index) или

Символом.

Икона есть Знак, отсылающий к Объекту, который

он денотирует просто посредством присущих ему харак-

теров, которыми он обладает вне зависимости от того,

существует таковой Объект в действительности или нет.

Grammatica Speculative! 59

Истинно, что пока не существует такого Объекта, Икона

не может действовать как знак, но это не имеет никако-

го отношения к тому факту, что она все же является

знаком. Что бы то ни было, будь то качество, индивиду-

альное существование или закон, является Иконой чего

угодно при том условии, что он подобен этой "вещи и

используется как ее знак.

30. Индекс есть знак, отсылающий к Объекту, кото-

рый он денотирует, находясь под реальным влиянием ?

(being really affected by) этого Объекта. Он не может поэто-

му быть Квалисигнумом, ибо качества суть то, что они

суть, независимо от чего бы то ни было еще. Поскольку

Индекс находится под влиянием Объекта, он с необходи-

мостью имеет некоторое общее (common) с этим Объек-

том Качество, и именно в последнем причина того, что <-

он отсылает к Объекту. В силу этого он включает в себя ^

особого рода Икону. Индекс не характеризуется простым v

подобием со своим Объектом даже в тех отношениях,

которые делают подобие знаком. Он представляет из себя -

действительное изменение этого подобия, производимое "

Объектом.

31. Символ есть знак, отсылающий к Объекту, кото-

рый он денотирует посредством закона, обычно - соеди-

нения некоторых общих идей, которое действует таким

образом, что становится причиной интерпретации Сим-

вола, как отсылающего к указанному Объекту. Можно

заключить, что он сам по себе есть некий общий тип,

или закон, то есть Легисигнум. Как таковой он действу-

ет через Реплику. Не только он сам представляет собой

общее правило, но и Объект, к которому он отсылает, по

природе своей также есть нечто общее. Общее же обрета-

ет свое бытие в тех случаях, которые им будут опреде-

ляться. Таким образом, должны существовать некото-

рые случаи того, что денотирует Символ. При этом под

«существованием» мы должны здесь понимать существо-

вание в возможном воображаемом универсуме, к которо-

му отсылает Символ. Символ непрямо, через ассоциацию

Или другой закон, испытывает влияние этих случаев, а

следовательно, включает в себя особого рода Индекс. Как

бы то ни было, ни в коем случае нельзя признать истин-

ным положение, что даже незначительный эффект,

60 Логические основания теории з

оказываемый на Символ упомянутыми случаями, имеет

какое-либо отношение к значимому характеру Символа.

§ 6. Третья трихотомия знаков

32. В соответствии с третьей трихотомией Знак мо-

жет быть назван Ремой (Rheme), Дицисигнумом (Dicisign),

т. е. пропозицией или квазипропозицией и Аргументом

(Argument).

Рема <Слово> это Знак, который для своего Интер-

претанта есть Знак качественной Возможности, то есть

понимается как репрезентирующий такого-то и такого-

то рода возможный Объект. Всякая Рема, вероятно, мо-

жет предоставить некоторую информацию, но в таковой

своей возможности не интерпретируется.

33. Цицисигнум это Знак, который для своего Интер-

претанта есть Знак действительного существования. Он не

может поэтому быть Иконой, так как та не имеет основа-

ния для интерпретации его как ссылающегося на действи-

тельное существование. Дицисигнум с необходимостью в

качестве своей части включает в себя особого рода Рему,

чтобы тем самым описать факт, в качестве указывающе-

го (indicating) на который Дицисигнум интерпретирует-

ся. Поскольку такая Рема представляет собой существен-

ную составляющую Дицисигнума, он никоим образом не

определяет ее как таковую.

34. Аргумент это Знак, который для своего Интер-

претанта есть Знак закона. Можно сказать, что Рема это

знак, понимаемый как репрезентация своего Объекта

исключительно в собственных характерах; что Дицисиг-

нум это знак, понимаемый как репрезентация своего-

объекта с точки зрения его действительного существова-

ния; и что Аргумент это Знак, понимаемый как репре-

зентация своего Объекта в качестве Знака. Поскольку

данные определения в настоящее время касаются про-

блем, вызывающих споры, ситуация требует внесения

некоторой ясности. Вопрос, которым в связи с этим час-

то задаются, таков: «В чем состоит сущность Суждения?»

Суждение есть умственная операция, при помощи кото-

рой выносящий суждение хочет запечатлеть в сознании

истину пропозиции. Это почти то же, что акт отстаива-

Grarnmatica Spcculalioa 61

ния собственной точки зрения на пропозицию, или ви-

зит к нотариусу с целью официально закрепить за собой

ответственность за ее истинность, за исключением, прав-

да, того факта, что в последних двух случаях действие

направляемо желанием оказать влияние на других, в

то время как суждение в своем действии направлено на

себя. Так или иначе, логику не интересно, какова мо-

жет быть психологическая природа акта суждения. Для

него вопрос в следующем: «Какова природа такого зна-

ка, основным составляющим элементом которого явля-

ется пропозиция, т. е. предмет, к которому обращен акт

вынесения суждения?» Пропозиция сама не нуждается

в том, чтобы ее утверждали или выносили по ее поводу

суждение. Она лишь может быть рассмотрена в качестве

знака, способного к тому, чтобы быть утверждаемым или

отрицаемым. Сам по себе этот знак удерживает всю полно-

ту своего значения независимо от того, будет он утверж-

ден в суждении или нет.1 Поэтому специфическая осо-

бенность его состоит в том способе, которым он интер-

претируется, иными словами, в характере его отноше-

ния к своему интерпретанту. Пропозиция предъявляет

себя реальному влиянию действительного существования

или реального закона, на который она ссылается. К тому

же стремится и аргумент, но это стремление для аргу-

мента не носит принципиального характера. Относитель-

но Ремы это правило не действует вовсе.

35. Интерпретант Аргумента репрезентирует его как

некоторый случай общей категории Аргументов, како-

вая категория в целом всегда определяет верный путь к

истине. Именно к соблюдению этого закона, в некоторой

его форме, понуждается аргумент, и такое «понуждение»

(urging) есть модус репрезентации, свойственный вооб-

ще Аргументам. Поэтому Аргумент должен быть Симво-

лом или Знаком, чей Объект представляет собой Общее

Правило или Тип. Он должен вовлекать Дици-Символ

(Dicent Symbol) или Пропозицию, которая является его

Посылкой (Premiss). Ведь Аргумент может понуждаться

к закону, только привлекая частный случай этого зако-

на. Такого рода Посылка, во-первых, существенно отли-

1 См. п. 97 <2.315>.