Часть 12.

меня на то, о чем я не вспоминал, пожалуй, уже с полве-

ка: как, будучи еще ребенком, я изобрел язык, в кото-

ром почти каждая составляющая всякое слово буква вно-

сила определенный вклад в означивание слова. Данный

язык предполагал классификацию всех возможных идей.

Думаю, не стоит и говорить, что классификация- эта ни-

когда так и не была завершена. Однако я помню изряд-

ное количество характеризующих ее условий. Не только

все идеи должны быть классифицированы, но также аб-

страктные идеи, а вместе с ними и идеи психологичес-

кие должны быть снабжены точными метафорами, та-

кими как возвышенный для гордости, амбиции и т. д.

«Сокровища» Роже (Roget's Treasures) в то время не были

еще написаны. Поэтому у меня не было помощника луч-

ше, нежели «Реальная характеристика» епископа Уил-

кинса (Bishop Wilkins' Real Character) - книги (быть

может, Вам доводилось с ней сталкиваться), в которой

делается попытка снабдить каждую идею определенным

графическим знаком. Грамматика моего Языка была,

вряд ли стоит и говорить, подобно всем идеям граммати-

ки вплоть до сегодняшнего дня, создана по образцу ла-

тинской. В частности, она имела латинские части речи,

и мне ни разу не пришло в голову, что они могли быть

другими. С тех пор я приобрел Писание на таких язы-

ках, как зулу, дакота, гавайский, мадьярский, (баскским

я занимался по другим книгам, а Эдвард Палмер, с кото-

рым я общался в Константинополе и позже в Кембрид-

же, также дал мне несколько уроков арабского). Эти за-

нятия заставили меня шире взглянуть на язык вообще,

но они не сделали из меня хорошего писателя, так как

мои мыслительные привычки все же разительно отлича-

ются от образа мышления большинства людей, меня ок-

ружающих. Кроме того, я левша (в буквальном смысле

этого слова), а это подразумевает иное, чем у тех, кто

использует при письме правую руку, развитие мозга и

церебральных соединений, «Левый» (sinister) почти на-

верняка не будет понят и останется чужим среди себе

подобных, если не полным мизантропом. Не сомневаюсь

в том, что последнее обстоятельство имеет самое непос-

редственное отношение к моему пристрастию к логике.

Хотя, возможно, именно моя интеллектуальная левизна

и помогла мне стать хорошим логиком. Она всегда зас-

316 Логические основания теории знаков

тавляла меня идти до конца в понимании мыслей моих

предшественников, и не только их собственных идей,

как они сами их понимали, но также и скрытых в них

возможностей. Я не пренебрегал никакой школой, уде-

ляя внимание каждому логику, книги которого когда-

либо имел случай держать в руках. Так я научился быть

осмотрительным в формировании моего собственного мне-

ния и даже, более того, в приговоре другим. Из-под мое-

го пера вышло немного, но это немногое продумано и

взвешено гораздо глубже, нежели кто-либо может себе

представить. И все же на сегодняшний день половина из

того, что мной написано, кажется мне незрелым и недо-

статочно взвешенным.

Я даю высокую оценку моим Экзистенциальным Графам

и надеюсь, что Вы будете продолжать изучать мою систему,

и если так, я готов оказать Вам всяческую поддержку [...]

[Это письмо было начато в январе, продолжено в

феврале и закончено в марте 1909 г.]

24 февраля 1909 г., Пепельная Среда

Я думаю, сколько же времени прошло, в течение ко-

торого я изо всех сил работал, чтобы супруга моя смогла

поправить свое слабое здоровье. Наилучшим для нее те-

перь было бы сменить обстановку, поэтому нам следо-

вало бы сняться с места и подыскать другое жилье. Не-

обходимо продать наш дом, который все равно слишком

для нее велик, но чтобы сделать это, сперва его нужно при-

вести в порядок снаружи. В настоящее время он выглядит

таким заброшенным, что никто не может поверить, как

его ни убеждай, что внутри есть на что взглянуть. Кроме

того, нужен новый гонт для кровли, да и старую веранду

надо бы заменить новой. За всеми этими заботами в пос-

ледние дни я совершенно забросил логику. Я намеревал-

ся подойти к последней работе со всем тщанием, но это

может подождать, пока я не буду точно уверен, действи-

тельно ли мои Экзистенциальные Графы представляют

для Вас интерес.

Что и говорить, я чувствую все острее, как время бе-

рет свое. Однако, как мне кажется, то, что я ощущаю -

это не столько преклонный возраст, сколько тот факт,

что мир в мои дни стал воинствующе банален - всеоб-

Писъма к леди Уэлби 317

щая потребность в банальности. Я и теперь еще смог бы

получить удовольствие от старинного римского карнава-

ла или bal masque в парижской опере, но как мне само-

му отпраздновать свой mardi gras! Я читаю все Ваши

работы и уже ознакомился с Вашей статьей в Britannica,

из которой почерпнул для себя нечто важное о том, что

Вы ищете, в чем Вы убеждены - Вашей триаде Смысл-

Значение-Значимость.

14 марта 1909 г.

Кто бы мог подумать, что к середине марта я не за-

кончу письмо к Вам, дорогая леди Уэлби, которое на-

чал еще в январе! С моей стороны было совершенно не-

простительным за все это время не написать в ответ на

Ваше замечательное послание ни единой строчки, и бо-

лее того - даже не уведомить Вас в его получении. Все

потому, что неотложные дела одно за другим требовали

моего постоянного внимания, в то время как я раз от

разу давал себе все новые обещания, что непременно

напишу через два или три дня. Но что Вы думаете те-

перь обо мне? Простите ли Вы меня? Если бы Вы знали,

от чего мне пришлось отказаться, и как ужасно я был

перегружен работой, всякую ночь засыпая с пером в ру-

ках и вскакивая каждое утро по бою часов.

Я написал еще о Вашей статье в Britannica, но после,

когда я в минуты досуга тщательно обдумал написан-

ное, то пришел к выводу, что мне следует начать обсуж-

дение предмета с самого начала. Я хотел бы отнестись к

Вашей статье возможно более беспристрастно и строго

критически, ибо она заслуживает самого пристального

внимания. Признаюсь, я не предполагал, насколько фун-

даментальна Ваша трихотомия Смысл-Значение-Значи-

мость. Все же вряд ли можно надеяться, что понятия,

обладающие такой важностью, получат точное опреде-

ление в ближайшем будущем.

К слову, среди своих бумаг я обнаружил часть пись-

ма, а может быть, и все письмо от 28 декабря. Полагаю,

что уже посылал его Вам. Надеюсь, что это так, ибо,

бегло просмотрев его, я нашел, что оно имеет отношение

к моей классификации трех типов Интерпретанта. Те-

перь я считаю, что оная почти совпадает с Вашей, как

318 Логические основания теории знаков

тому, впрочем, и должно быть, если обе они верны. Не

думаю, что я составил свои трихотомии в том виде, ко-

торый они имеют, под влиянием Вашей книги и вполне

убежден, что никакое подобное влияние вообще не име-

ло места. Хотя, конечно, это могло получиться бессозна-

тельно. При чтении Вашей книги мой ум мог глубоко

впитать Ваши идеи таким образом, что я этого теперь

совершенно не помню. И после, когда я приступил к сво-

им исследованиям с целью классификации Интерпретан-

та, эти идеи могли показаться мне проявившими себя в

процессе мысли, который я полагал их изначальным ис-

точником, в то время как на самом деле они были обяза-

ны той связи, которой мысли мои облеклись при чтении

Вашей работы. Так или иначе, будучи убежден, что это

не так, я испытываю радость от того, что мои соображе-

ния оказались почти в полном согласии с Вашими, ибо

думаю, что причиной тому послужило наше общее стрем-

ление к истине. Не удивлюсь, если Вы испытываете то же

чувство. Я могу лишь отметить наше согласие как пуб-

личный факт и признаться, что знаком с Вашей книгой.

Теперь рассмотрим, насколько наши точки зрения

совпадают в действительности. Самое значительное раз-

ногласие обнаруживает себя при сравнении моего поня-

тия Динамического Интерпретанта с Вашим «Значени-

ем». Если я правильно понимаю последнее, оно состоит

в воздействии на сознание Интерпретатора, которое тот,

кто сообщает знак (устно или же письменно), намерева-

ется произвести. Мой Динамический Интерпретант со-

стоит в прямом воздействии, реально производимом Зна-

ком на Интерпретатора. Наши понятия совпадают в том,

что и то и другое представляет собой результат воздей-

ствия Знака на индивидуальное сознание или на множе-

ство индивидуальных сознаний, каждое из которых под-

вергается независимому воздействию. Мой Конечный Ин-

терпретант, полагаю, в точности соответствует Вашему

понятию Значимости, а именно результату такого рода

воздействия, которое Знак оказал бы на всякое созна-

ние, на каковое <сознание~ некоторые обстоятельства

позволили бы ему оказать наиболее полное воздействие,

на которое этот Знак в указанных обстоятельствах вооб-

ще способен. Мой Непосредственный Интерпретант если

и не полностью, то в очень большой степени соответству-

Письма к леди Уэлби 319

ет Вашему «Смыслу», ибо я рассматриваю первый как

не поддающееся анализу целое некоторого воздействия,

на которое Знак вообще рассчитан или естественным

образом способен произвести. Я привычным для себя

образом идентифицирую это целое с воздействием, кото-

рое знак изначально оказывает или может окавать на

сознание в отсутствие какой бы то ни было рефлексии.

Не припомню, чтобы Вы где-либо пытались дать точное

определение термину «Смысл», но из того, что я прочел

о нем в Вашей статье, я склонен считать его именно из-

начальным воздействием, которое знак оказал бы на со-

знание, вполне подготовленное к тому, чтобы воспри-

нять его. Поскольку Вы рассматриваете данное воздей-

ствие как смысловое и утверждаете, что оно не имеет в

себе элемента воли, я полагаю, что оно обладает приро-

дой впечатления. Таким образом, насколько я могу су-

дить, оно в точности совпадает с моим Непосредствен-

ным Интерпретантом. Для элементов своей классифика-

ции Вы выбираете слова из общеупотребительного язы-

ка, я же пытаюсь этого избежать, выбирая термины, более

подходящие, как мне кажется, к нуждам Науки. Я могу

описать мою Непосредственную Интерпретацию как

воздействие Знака такой силы, которая наделила бы чело-

века способностью решить, применим ли данный Знак к

чему-либо, что связано с тем, с чем этот человек в доста-

точной степени знаком.

Мой Интерпретант с тремя его типами есть, как я

полагаю, нечто, существенным образом применимое к

чему-либо, что действует как Знак. Естественные Знаки

и симптомы не нуждаются в том, кто мог бы их пере-

дать, а следовательно, не обладают Значением, если под

Значением понимать интенцию передающего. При этом

мы не имеем права говорить о «намерениях Всевышне-

го», ибо все, что Он может желать - исполнено. Интен-

ция, хотя я могу ошибаться на этот счет, представляется

мне временным интервалом между желанием и склады-

ванием привычки, которая впоследствии будет вызывать

это желание. И мне кажется, что способностью Желания

наделены только конечные существа.

Прийти к необходимости различения идей Смысла,

Значения и Значимости Вам, как мне представляется,

помогла удивительная чувствительность Восприятия,

320 Логические основания теории знаков

против которой мне нечего возразить, в то время как

мои три разновидности Интерпретанта логически выве-

дены из дефиниции Знака. При этом мной руководило

стремление сперва определить, какого рода нечто долж

но быть уделено внимание, и затем приступить к поис-

ку этого нечто как явления. Необходимость Непосред-

ственного Интерпретанта является следствием того фак-

та, что всякий Знак должен обладать собственной, ему

одному присущей Интерпретативной способностью преж-

де, чем он получает какого-либо Интерпретатора. Мой

Динамический Интерпретант есть то, что опытным пу-

тем познается в акте Интерпретации и отличается в каж-

дом таком акте от любого другого. Конечный Интерпре-

тант есть один Интерпретативный результат, к которому

всякий Интерпретатор должен прийти, если Знак рас-

смотрен в полной мере. Непосредственный Интерпретант

представляет собой абстракцию, состоящую в Возмож-

ности. Динамический Интерпретант есть единичное дей-

ствительное событие. Конечный Интерпретант есть то, к

чему стремится действительное.

Прошло уже довольно долгое время с тех пор, как я

прочитал присланные Вами работы. Насколько я могу

восстановить в памяти их содержание, они показались

мне поразительно хороши, хотя отдельные места откры-

ты для критики. В одном из них Вы говорите о человеке

как о существе, переводящем Грубую животную силу в

интеллектуальную и духовную энергию. Слово переводя-

щий, как мне кажется, содержит в себе глубокую исти-

ну. Там есть еще отрывок, датированный днем Всех Свя-

тых, который мне тоже очень по душе, так как в нем

высказываются мысли, глубоко близкие мне, но, возмож-

но, чуждые для Тома, Дика и Гарри. Я рассматриваю

Логику как Этику Интеллекта - в том смысле, что Эти-

ка есть наука, предлагающая метод приведения Само-

контроля в соответствие со стремлением к удовлетворе-

нию желаний. Если бы у меня был сын, я внушил бы

ему такой взгляд на мораль и заставил бы его осознать,

что существует только одна вещь, способная возвысить

одно животное над другим, - это Искусство владеть со-

бой. Я научил бы его, что Воля Свободна единственно в

том смысле, что лишь располагая собой должным обра-

зом, он сможет обрести способность поступать так, как

Письма к леди Уэлби 321

он в действительности того хочет. Относительно того,

что должно желать, я показал бы ему, что это то, чего он

будет желать, если достаточно поразмыслит над предме-

том желания, каковое размышление сделает его жизнь

красивой и достойной восхищения. Наука же о Восхи-

тительном есть истинная Эстетика. Поэтому Свобода Воли

как таковая - только одна сторона медали, Свобода долж-

на стать Красотой, кбльт кЬгбиьт:1 и нет никакой иной

свободы быть или поступать каким-либо иным образом.

Равно как нет свободы делать то, что должно, если отри-

цаешь надлежащую тебе дисциплину. Так, наставляя его

и показывая, что хорошую собаку следует уважать бо-

лее, нежели непредусмотрительного человека, который

не подготовил себя к тому, чтобы, когда придет время,

противостоять искушению, я бы сделал так, что он стре-

мился бы подчинить себя строгой дисциплине.

Одно замечание, которое я счел особенно справедли-

вым, касалось того, что «язык есть лишь крайняя форма

выражения», а также что «жизнь сама по себе может

быть рассмотрена (я бы сказал, ее следует рассматри-

вать) как Выражение».

Но Ваш метод определения точных значений слов

отличается от моего. Я был бы Вам очень обязан, если

бы Вы дали формулировку Вашего метода и причин, по

которым Вы его придерживаетесь. И если я могу про-

сить еще большего, я также хотел бы знать - поскольку

Ваша статья в Britannica уделяет гораздо меньше вни-

мания психологии знаков, нежели усилиям, которые

следует приложить для совершенствования языка, - как

именно Вы удостоверяетесь сами и можете убедить дру-

гих в том, что всякая данная языковая привычка долж-

на претерпеть изменения и что данного рода усилие не-

пременно окупит себя, т. е. принесет большую пользу,

чем любой другой способ тратить такое же количество

энергии. В этой связи я пошлю Вам, если смогу найти,

1 ^Античный идеал человека; традиционно переводится как

«прекрасный и благородный»; прекрасный телом и душою че-

ловек. В Афинах это считалось необходимым качеством сосло-

вия эвпатридов и достигалось беседами с философами или ри-

торами и многократными физическими упражнениями в па-

лестре, направленными на достижение идеала телесности,

выраженного также в произведениях античной скульптуры.>

Зак. 3309

322 Логические основания теории знаков

экземпляр моей работы по экономике исследования,1

которая была написана мной когда-то очень давно.

Я прошу Вас обо всем этом потому, что суть исследо-

ваний, которые я только что попытался развернуть перед

Вами, состоит в определении того, к чему сводится Нрав-

ственность. И если Ваши методы хорошо продуманы, они,

несомненно, сослужат мне хорошую службу в качестве

практического подтверждения моей работы. Вместе с тем

для Вас также вряд ли окажется вовсе бесполезным изло-

жить для другого то, чем заняты Ваши собственные мысли.

Ведь придавая собственным размышлениям коммуника-

тивную форму, мы в общем и целом получаем новое aper?u.

Ваша трихотомия Смысл-Значение-Значимость для

меня - залог ценности того, о чем я прошу Вас.

Так или иначе, чтобы доказать мою расположенность

к обмену опытом, я дам некоторые пояснения к мето-

дам, которые использую сам.

Мой отец - и это признано всеми - был лучшим

математиком в стране. Он был человеком величайшего

интеллекта и обладал весьма тяжелым характером. В на-

шем доме были частыми гостями все ведущие ученые, в

особенности астрономы и физики, так что я вырос в ат-

мосфере науки. Но мой отец был человеком весьма ши-

роких интересов и так же близко знал многих деятелей

искусства. Скульптор Уильям Стори, Лонгфелло, Джеймс

Лоуэлл, Чарльз Нортон, Уэнделл Холмс, а иногда Эмер-

сон были среди людей, о которых у меня сохранились

воспоминания раннего детства. Я также помню итальян-

ца Галленгу, известного под псевдонимом Мариотт. Мы

также были хорошо знакомы с семьей Куинси, в мень-

шей степени с Адамсами. Отец моей матери был сенато-

ром в Вашингтоне, но его слабые легкие заставили его

рано уйти в отставку, после чего он основал юридичес-

кую школу. Благодаря ему я видел таких оставивших

заметный след в политике людей, как Уэбстер.

Семья моей матери была самым тесным образом свя-

зана с Бэнкрофтом. Позднее, будучи уже в преклонных

годах, он и моя супруга стали большими друзьями здесь.

Иногда с ним встречался и я. Одним из наших друзей

был Лотроп Мотли. Мой отец испытывал сильнейшую

неприязнь к людям, которых мог заподозрить в притвор-

[См.: U. S. Coast Survey Reports, 1879, appendix 21.]

Письма к леди Уэлби 323

стве. Среди таких был Чарльз Самнер - человек, тщесла-

вие которого доходило до такой степени абсурда, с кото-

рой я не сталкивался более ни разу за всю свою жизнь.

Из юристов я помню Руфуса Чоута, судью Стори и др.

Еще одно воспоминание из моего детства - подруга Эмер-

сона Маргарет Фуллер (контесса Оссоли }.1 Меня не слиш-

ком старались держать в узде, за исключением'того, что

заставляли постоянно упражнять ум. Мой отец иногда

просиживал со мной ночь до самого рассвета за картами,

постоянно удерживая мое внимание в игре.

Я получил образование как химик и как только, пос-

ле года работы в Береговой Службе, достиг степени бака-

лавра, поступил в ученики к Агассису, чтобы узнать все,

что мог о его методах, а затем пошел работать в лаборато-

рию. В течение многих лет у меня была своя лаборато-

рия, я тщательно записывал результаты всех проводи-

мых мной экспериментов, так что по прошествии двух

или трех лет я был первым, кто получил степень summa

cum laude по химии в Гарварде.

Но к тому времени я уже открыл для себя, что един-

ственным моим необычным даром была способность к

логическому анализу. Я начал с немецкой философии,

не прочитав почти ничего из английской школы и очень

немного таких французских авторов, как Мен де Биран,

Жоффруа, Кузен и др. В течение нескольких лет я зани-

мался изучением Kritik der reinen Vernunft и мог повто-

рить ее почти слово в слово в обоих изданиях. Думаю,

даже сейчас найдется немного людей, которые знали бы

ее лучше, чем я. Затем на несколько лет я посвятил себя

в основном изучению схоластики, а после этого стал чи-

тать Локка, Юма, Беркли, Гея, Хартли, Рида, Гамильто-

на и др. Я уже прочитал тогда наиболее удобоваримую

часть Гудворта и всего Гоббса. Постепенно я приобретал

самостоятельный взгляд на вещи.

К этому времени неточность немцев и шаткость их

логических построений окончательно меня разочарова-

ли. Привлекательными для меня оставались лишь Кант

и Лейбниц. Английская мысль все более и более увлека-

ла меня. Единственный ее великий и ужасный промах,

от повторения которого меня спасли мои упорные заня-

тия - скорее даже это случилось как раз благодаря моей

[Должно быть «маркиза».]

324 Логические основания теории знаков

вере в их правоту относительно того, чему я хотел у них

научиться, но впоследствии я нашел, что они не продви-

нулись достаточно далеко, чтобы это могло меня удов-

летворить, - был их крайний номинализм. Вне сомне-

ния, все философы современности были номиналистами,

даже Гегель. Но я все же был убежден в том, что они

абсолютно не правы. Современная наука, в особенности

физика, остаются и должны оставаться, что бы ни гово-

рил один выдающийся лотарингец, чье имя теперь не могу

припомнить, по существу своему на стороне схоласти-

ческого реализма. То же справедливо и относительно ре-

лигии, но с этим нельзя согласиться как с чем-то оче-

видным. Я предпринял попытку выяснения того, как слу-

чилось, что вся современная философия мирится с та-

кой ужасной бессмыслицей. Решение этой проблемы не

заняло слишком долгого времени. Причина, как оказа-

лось, в том, что все гуманисты были не чем иным, как

literateurs при полном отсутствии той рассудительности,

которую я находил в деятелях литературы, коих знал

лично. Вот глупцы! С уровнем интеллекта дегустаторов

вина из Бордо. (К слову, живя в Париже, я сам в течение

шести месяцев находился под опекой одного sommelier из

Вуазена до того, как он продал свои огромные погреба,

где изучал красные вина из Медока, став в этом деле

вполне экспертом.) Последователи Дунса Скота практи-

чески бесспорно главенствовали почти во всех универси-

тетах за счет своего полного превосходства в искусстве

Логики. Для гуманистов же последние были не более

чем старомодными чудаками, которых, в честь их учи-

теля Дунса Скота, они называли «Дунсами» и авторите-

ту которых хотели положить конец. При этом первое

поколение Ренессанса вовсе не подразумевало или счи-

тало слово «Дуне» синонимом глупца. Этот титул скорее

передавал идею человека, настолько хорошо владевшего

искусством спора, что, даже приняв ложную позицию,

он наводил ужас на безупречного гуманиста, если выби-

рал его своим соперником. Самыми непримиримыми

противниками скотистов были последователи Оккама или

терминисты, которые относились к разряду nominales и

которых гуманисты называли номиналистами. С ними

гуманисты и объединили свои усилия, но, поставив себе

целью изгнать скотистов из университетов, они не по-

Письма к леди Уэлби 325

трудились даже вникнуть в смысл разногласий между

двумя логическими школами, принимая сторону номи-

налистов просто в обмен на благосклонность последних.

И поскольку с того времени и до сего дня вряд ли кто-

либо дал себе труд выяснить реальное значение и суще-

ство спора, а высказывание типа «универсалии суть про-

сто слова» стало казаться чем-то самоочевидным - что

даже можно считать истинным в некотором смысле, не

имеющем, правда, прямого отношения к делу, - номина-

лизм был повсеместно признан верным учением. Подоб-

ным же образом деятели, обладавшие определенным ве-

сом в глазах общественного мнения, с которыми я в свое

время встречался в Англии, в один голос открыто призна-

вали противоестественные по своей сути положения Афа-

насиева Символа веры, а все выпускники Оксфорда за

последние даже не знаю сколько веков клялись ненави-

деть и презирать некоего Симона (если только я не путаю

имя), хотя ни один англичанин, с которым мне когда-

либо приходилось беседовать на эту тему, не мог утверж-

дать, что наверняка знает, кто именно был этот глубоко

презираемый им Симон. Предполагалось, что он был че-

ловеком, жившим во времена короля Джона, но никто не

знал, что он, собственно, говорил или делал неправильно.

Доказать правоту Реализма и ошибочность Номина-

лизма довольно просто. Реалисты это те, кто считает,

что некоторые универсалии, каждая из которых может

служить предикатом нескольких субъектов, являются Ре-

альными. Номиналисты же в различной форме утвержда-

ют, что ни одна универсалия не является Реальной. Сло-

во «реальный» (латинское realis) - вовсе не древнего

происхождения. Оно было введено в обращение как раз

во время спора между двумя школами, чтобы обозна-

чить нечто, не являющееся вымыслом, каковым, несом-

ненно, является всякое слово любого естественного язы-

ка. В точном его значении, понятном сегодня, Реальное

есть то, все истинное о котором является таковым не

потому, что мышление некоего индивидуума или груп-

пы индивидуумов приписывает его предикат его субъек-

ту, но совершенно независимо от того, что некоторый

индивидуум или группа индивидуумов может о нем ду-

мать. Сон, точнее, собственно снящееся - не есть нечто

реальное, ибо если бы то, что сон был, к примеру, о ку-

326 Логические основания теории знаков

риных яйцах было бы истинно, это было бы так по той

причине, что истинным его сделало действие сознания

спящего. Но возьмем сам факт того, что данный чело-

век действительно видел во сне куриные яйца. Если этот

факт истинен, он является таковым независимо от того,

помнит человек свой сон и думает, что видел его или

нет. Последнее поистине зависит от действия его созна-

ния, но не зависит от приписывания сознанием чего-либо

самому факт.у, который в данном случае есть то нечто, о

реальности которого идет речь. Вся схоластическая фи-

лософия полна подобными трудноуловимыми тонкостя-

ми и, дабы суметь провести свой корабль между ними и

не посадить его на мель, требует точного мышления,

которому в наше время обучены немногие, за исключе-

нием разве что юристов, математиков и т. п. Гуманисты

в Европе покончили с привычкой мыслить точно. То, о

чем что бы то ни было, являющееся истинным, обязано

своей истинностью действию сознания, есть внутреннее,

или, как говорят ученые, объективное (немцы могли бы

сказать субъективное). То, о чем истина чего бы то ни

было, что о нем истинно (that of which the truth of

whatever is true of it), зависит не только от действия

мысли индивидуума или группы индивидуумов, но так-

же от их мысли о субстанции истинной пропозиции, есть

нереальное. То, нечто истинное о котором является та-

ковым независимо от мысли некоторого конечного со-

знания или сознаний, или, по крайней мере, независимо

от того, что отдельный человек или группа людей дума-

ет об этой истине, есть реальное. Хотя Дуне Скот и не

был первым, кто изобрел слово реальный, именно ему

более, нежели кому-либо другому, мы обязаны тем, что

оно было введено в обращение. К тому времени это слово

уже использовалось для обозначения Реального свойства,

но последнее никогда не имело ничего общего с тем смыс-

лом, который ему обычно придает метафизика.

Теперь, когда мы выяснили значение слова реальный,

я хочу обратить Ваше внимание на Закон, по которому

всякое тело, приведенное в движение, неизменно про-

должает двигаться в одном направлении, изменяя его

только под воздействием оказавшегося с ним в простран-

ственной близости другого тела. Если мы убеждены в

истинности данного Закона, но при этом отказываемся

Письма к леди Уэлби 327

считать его Законом реальным, то зависит ли он в своей

истинности от того, что некто думает о нем как об ис-

тинном? Нет, не зависит, если только он действительно

истинен. Вы вольны сказать, вслед за Кантом, что он

истинен только в отношении Пространства как формы

мысли (конечно, сам Кант не использует слово "«мысль»

настолько широко, но в английском это возможно. Нем-

цы вообще часто думают, что англичанам следует изме-

нить свой язык, сделав его более приспособленным к

немецкой мысли, но это только служит примером чрез-

вычайной благопристойности и скромности, которыми

они так сильно гордятся). Хотя тем самым мы и призна-

ем истину того, что истинно о законе, в общем зависи-

мой от мысли, это не делает ее зависимой от мысли ка-

кого-либо отдельного человека или группы людей. От-

сюда, если Вы верите в то, что современная наука совер-

шает какие-либо открытия общего характера, то тем са-

мым Вы верите, что открытое таким образом общее есть

нечто реальное, и посему, осознанно или нет, встаете на

позицию схоластического реализма. И от этого решения

зависит не только наука в целом, но также Истина и

Добродетель. Номинализм и все, что за ним стоит, суть

орудия Дьявола, если таковой существует. Это болезнь,

которая почти свела с ума бедного Джона Милля, тоск-

ливый взгляд на мир, в котором все, что можно любить,

почитать или понимать, считается вымыслом.

Здесь мне следует многое опустить, ибо я не могу тра-

тить то, что мне не принадлежит, т. е. лишний час време-

ни, которого в таком случае потребовало бы это письмо.

Сначала я определял логику как общую науку об от-

ношении символов к своим объектам. И я до сих пор

думаю, что это подходящее определение центральной

части науки логики, самого ее сердца, т. е. Критики Аргу-

мента. Но предпринятые мной попытки определения гра-

ниц всякой науки в целом убедили меня в том, что Ло-

гик должен расширить сферу своих исследований, при-

няв к рассмотрению всякий смежный предмет, за кото-

рый кроме него никто не может взяться. И прежде все-

го, он не должен ограничивать себя изучением символов

просто потому, что ни одно логическое рассуждение,

которое хоть чего-то стоит, не может опираться на рас-

смотрение только лишь Иконических и Индексальных

328 Логические основания теории .таков

знаков. Также не следует ему ограничивать себя и изу-

чением отношений знаков к их Объектам по той только

причине, что исследование правил Дефиниции всегда

рассматривалось как дело логиков и никого более. Ведь

дефиниция не раскрывает Объект Знака, его Денотацию,

но только дает анализ его Полного Значения (Signification),

которое состоит не в отношении Знака к своему Объек-

ту, но в его отношении к своему Интерпретанту. Сфера

моих собственных исследований должна охватывать се-

миотику в целом. И я полагаю, дорогая леди Уэлби, что

Вы, в свою очередь, рискуете впасть в заблуждение вслед-

ствие того, что ограничиваете Ваши занятия Языком, и

среди различных языков выбираете один весьма специ-

фический - каковы вообще все арийские, - в границах

которого столь многое зависит от слов.

Что касается слов английского языка, те, которыми

я привык пользоваться, я могу разделить всего на три ка-

тегории. К первой принадлежат слова безыскусного обы-

денного языка того общества, в котором я живу последние

годы и на котором веду переписку, не слишком, впро-

чем, оживленную. Ко второму относятся слова, форми-

рующие философскую и математическую терминологию.

К третьей - слова, которые с большим трудом можно

назвать английскими или принадлежащими любому дру-

гому языку арийской группы. Они имеют вид своего рода

синтетической структуры и по организации своей очень

напоминают языки индейских племен Америки - я имею

в виду слова, используемые в химии. Слова третьей кате-

гории идеально отвечают целям своего использования, за

исключением разве что своей непомерной длины. Их мож-

но было бы сильно сократить и сделать еще более деск-

риптивными, чем они суть. Но химикам нет нужды ис-

кать новый словарь. Это не стоило бы трудов. Один марш-

рут между двумя точками может быть гораздо более пред-

почтителен, нежели другой, но все же, когда большая

половина этого другого уже преодолена, вряд ли имеет

смысл возвращаться, чтобы начать все с начала.

Времени у меня совсем не осталось. О том, как я

открываю илг. пытаюсь открыть наиболее правильный

способ употребления слов, я расскажу в другой раз.

С совершеннейшим почтением, Ч. С. Пирс

Письма к леди Уэлби 329

11 октября 1909 г. Милфорд, Пенсильвания

Дорогая леди Уэлби,

Я не мог позволить себе ограничиться ни открыткой

в две строчки, ни кратким посланием, и на самом деле

действительно написал Вам одно длинное письмо. Но моя

жена, прочтя его, сочла, что Вы могли понять из него

нечто, что я не имел никакого намерения в него вклады-

вать, поэтому я так его и не отослал. Многое теперь ме-

шает мне писать. Во-первых, мне семьдесят лет, и я чув-

ствую, что прежняя сила и строгость мысли для меня

уже невозможны. Вместе с тем я осознаю, что прежде

всего моим святым долгом является написание книги,

имеющей целью показать, что многие весьма достойные

умы придерживались взглядов, которые находятся в глу-

боком противоречии с предметами, обладающими непре-

ходящей важностью для всего человечества. И все пото-

му только, что они в равной мере упустили из виду то,

что могло бы привести их всех к одной общей истине и

что вместе с тем способно открыть всякому здравомыс-

лящему человеку, как направить свою мысль по такому

руслу, чтобы скорейшим образом этой истины достичь.

Со времен Канта большинство логиков практически пол-

ностью соглашаются с ним в том, что принципы логи-

ческого обоснования уже полностью открыты и всецело

исследованы. Мнение надуманное и имеющее последствия

самые пагубные. Вместо того чтобы изучать надлежа-

щий им предмет, они обращаются либо к бесплодной

Erkenntnisslehre,1 либо к психологии мысли. Некоторые

пытаются найти обоснование логики в не имеющей соб-

ственного основания метафизике, идя в этом вслед за

Миллем, иные же ищут опору в ничего не стоящих иде-

ях некоторых других английских логиков. Я чувствую,

что обладаю истиной, которая должна найти свое выра-

жение на бумаге до того, как силы оставят меня оконча-

тельно. Мысли о книге преследуют меня теперь постоян-

но, ввиду чего я чувствую себя, так сказать, «под коман-

дой» посвящать каждую свободную минуту работе над

предварительным томом, составлением которого я сей-

час занят и который должен служить введением к основ-

Теория познания - нем.>

330 Логические основания т.еории знаков

ному. Надеюсь, эта работа некоторым образом поможет

мне собрать воедино то, что я прочел и чем заняты мои

мысли, но что, конечно же, не может стать предметом

для обсуждения просто по памяти. Так я смогу продол-

жить написание моего труда, работу над которым при-

шлось пока отложить, ибо я не имел возможности ссы-

латься на те книги, которые хотел использовать. Пред-

варительный том предположительно будет называться

Сборник эссе о Значении, где я рассматриваю Значение в

широком смысле, так, как оно использовалось теми, кто

не уделял ему особого внимания. Если это название на-

поминает Ваше «Что такое Значение» - тем лучше.

Ко всем другим заботам, моя супруга чувствует себя

настолько плохо - и особенно сильно это сказывается

на ее всегда чувствительных, хотя и удивительно креп-

ких нервах, - что это и самого меня держит в ужасном

напряжении. Наконец, для того, чтобы пережить следую-

щую зиму, нам просто необходим капитальный ремонт

дома. Для подготовки к нему мне следует составить план,

который затем без конца нужно будет проверять, кор-

ректировать, обдумывать и вновь переделывать. И хотя

моя жена вникает во все детали и ей принадлежат все

идеи, все же это отвлекает и не дает мне сосредоточить

силы на той работе, которая теперь является для меня

наиболее важной.

Сразу после того, как я заканчиваю писать, а часто и

во время работы, я крепко засыпаю, так что у меня со-

всем не остается свободного времени. Но мы часто вспо-

минаем и много говорим о Вас за обедом. Вот и сегодня

сесть за это эгоцентрическое и полное жалоб письмо меня

побудило желание знать о Вашем здоровье и о том, чем

Вы заняты, над чем теперь работаете и т. д. Надеюсь, Вы

мне все об этом напишете.

С совершеннейшим почтением, остаюсь всегда Ваш

Ч. С. Пирс

17 апреля 1911 г. Милфорд, Пенсильвания

Дорогая леди Уэлби,

В страстную пятницу поздним вечером получил Вашу

открытку. Но поскольку на субботу у меня и еще у двух

Письма к леди Уэлби 331

других людей была назначена встреча с магистратом, ко-

торая отняла у меня целый день, я никак не мог выбрать

время, чтобы написать Вам ответ, вплоть до настоящего

момента. Я немного удивлен тем, что открытка шла так

долго. Хотя у нас на открытки не ставят штамп с датой

и временем получения, все »te y меня есть причины ду-

мать, что задержка произошла не на милфордской по-

чте. Так или иначе, я вовсе не стал бы говорить об этом,

но, если только слово, которое я не вполне разобрал,

следует читать как «третья», в своей очень доброй и тро-

гательной открытке Вы сообщаете, что это третья Ваша

попытка связаться со мной. Я ничего не получал от Вас

вот уже очень долгое время, поэтому возникает вопрос,

на какой почте произошла задержка. Трудно сказать, но

я склонен думать, что если это случилось в Харроу или в

Милфорде, то скорее в первом, поскольку я не знаю боль-

ше никого, кто бы носил фамилию Пирс или что-то похо-

жее в Милфорде или его округе, где служащие почты все-

гда ко мне очень внимательны. Полагаю, они ошибочно

считают, что я имею кое-какие связи в Вашингтоне.

Я долго не писал Вам, но тому виной множество при-

чин чисто физического свойства, избежать действия ко-

торых представляется совершенно невозможным. Вот

лишь некоторые из них. Подобно всем моим предкам по

мужской линии, я страдаю от рано наступившей старо-

сти, и кроме того, последние годы мои были полны са-

мого разного рода треволнений. Все эти обстоятельства

вселили в меня беспокойное желание придать моим ло-

гическим открытиям форму, в которой они могли бы

принести некоторую пользу. Во-вторых, мое здоровье и

здоровье бедной моей супруги последние несколько лет

оставляет желать лучшего. Особенно много забот появи-

лось начиная с позапрошлогодней зимы, больше, чем мы

в состоянии вынести, и число их с тех пор только рас-

тет. Эти трудности еще усугублялись постоянными и

досадными неприятностями, в которые мы, случалось,

попадали по вине разных людей. Но одним из самых

больших утешений для нас, дорогая леди Уэлби, всегда

были воспоминания о Вас.

Мы делали и продолжаем делать все, что можем, что-

бы покончить с таким положением дел, серьезность ко-

торого заслуживает того, чтобы принять меры. Но те-

332 Логические основания теории знаков

перь, когда мы уже почти не появляемся на людях и все

наши старые друзья здесь умерли, это место нас тяго-

тит. В настоящее время мы тешим себя определенной,

но шаткой надеждой распродать имущество, чтобы от-

правиться за границу или переселиться в какой-нибудь

французский город.

Теперь я занят тем, что пытаюсь закончить неболь-

шую книгу, в которой ясным образом показываю, в чем

состоит обоснование каждого из трех типов логического

рассуждения. При этом я не использую два обычных

способа обоснования Индукции, принадлежащих Мил-

лю и Лапласу, и проясняю реальную природу Ретродук-

ции (которая обычно рассматривается либо как не являю-

щаяся логическим рассуждением вообще, либо как осо-

бый вид Индукции). Далее, исходя из проводимого мной

анализа, я доказываю, что основные положения религи-

озной веры имеют обоснование, которые человек науки

чересчур поспешно отвергает.

Мне ничего не известно о книге, в написании кото-

рой приняли участие Ваши друзья. Была ли она где-либо

опубликована? На этом сегодня вынужден закончить, но

напишу еще так скоро, как только смогу. С наилучшими

пожеланиями от нас обоих, дорогая леди Уэлби, остаюсь

Всегда искренне Ваш,

Ч. С. Пирс

20 мая 1911 г. Милфорд, Пенсильвания

Дорогая леди Уэлби,

Я отложил на время ответ на Ваше письмо, так же как

и на письмо г-на Слафтера, ибо просто не решался сказать,

что никак не смогу написать для вашей книги. Однако и

теперь я не вижу для этого никакой возможности.

Мы были заняты объявлениями о продаже дома, и

если бы даже он был продан только за половину своей

реальной стоимости и нам бы удалось быстро уладить все

дела, тогда я бы смог беспрепятственно начать работу. Но

теперь конец сезона, и я с ужасом думаю о том, что все

наши усилия могут кончиться ничем. Я вкратце опишу

Вам ситуацию, из которой не нахожу никакого выхода.

Прежде всего это связано с моим здоровьем. Бывают

дни, когда я чувствую себя превосходно как умственно,

Письма к леди Уэлби 333

так и физически. Но я человек чрезвычайно эмоциональ-

ный и в то же время привык подчинять свои чувства

жесткому самоконтролю. Аффекты не находят выхода,

оставаясь внутри и сотрясая все мое существо, так что я

порой с трудом могу передвигаться или держать в руках

перо. То же происходит с памятью, и тогда я,не могу

подобрать слова, чтобы выразить то, что хочу выразить.

Я не привык волноваться по пустякам. Но трудности,

с которыми мне приходится сталкиваться, отнюдь не пус-

тячны. Во-первых, моя супруга, обладающая обострен-

ным чувством долга и энергией, намного превышающей

ее физические возможности, и при этом еще проявляю-

щая нежную заботливость обо мне и моем здоровье, те-

ряет силы и страдает от мучительных болей, преследую-

щих ее день и ночь. Поэтому я не могу не думать о том,

что она не перенесет еще одну зиму в этом доме. Она

создана быть принцессой, а вместо этого, уступив мне,

стала женой человека, который должен был предвидеть,

что для нее это обернется тяжелейшей нуждой.

[20 мая 1911 г.]

[...] Таково почти буквально наше положение дел.

Мы не можем позволить себе прислугу, равно как и в

точности следовать предписаниям врача касательно здо-

ровья моей жены. Единственное, что я могу сделать, это

полностью погрузиться в дела по дому. Мне следовало бы

заниматься ими и сейчас, но у меня опускаются руки, и

я, наверное, упаду, если попытаюсь добавить что-либо еще

к тому, что уже сделано. В прежние времена я был полно-

стью в курсе всех принципиальных для современности

научных проблем. Но вот уже несколько лет я не имел

времени прочесть никакой новой книги или исследования.

Все же я держу в голове вполне готовый замысел книги,

первая задача которой состоит в полном доказательстве и

тщательной проработке того, что служит обоснованием

каждого из известных типов логического рассуждения.

Во-вторых, на этом основании я прежде всего пока-

зываю, насколько глубоко заблуждались все метафизи-

ки от Декарта до Юма включительно, а также насколь-

ко, при всем формализме своего подхода, прав был Кант.

Истинно, что мы никогда не можем достичь знания ве-

щей как они есть, но можем знать только то, что в них

334 Логические основания теории знаков

открыто для человека. Однако в этом заключено все, что

вселенная есть для нас. Позиция Рида представляется

мне более сильной, за исключением того, что он считал

Здравый Смысл непогрешимым - по крайней мере в том,

что касается универсума феноменов, который составля-

ет собой все, что есть для нас. Это серьезная ошибка.

Здравому Смыслу следует доверять лишь настолько, на-

сколько он выдерживает критическое исследование. Ко-

нечно, я не могу объяснить то, что я имею в виду, в

краткой форме. Более того, не ко всем суждениям Здра-

вого Смысла так легко прийти, и я раскрываю тот ме-

тод, при помощи которого они должны быть удостовере-

ны. Одним из значимых результатов является то, что

мы должны быть убеждены в истинности той гипотезы,

которая нам нужна. К примеру, если командир уверен,

что некоторый образ действий является единственным

путем к спасению его жизни и жизни тех, кому он отда-

ет приказы, он должен быть убежден, что это действи-

тельно приведет к спасению, потому что само это убеж-

дение дает ему шанс на успех. Бесполезные сомнения

несут в себе нечто еще более опасное, нежели отсутствие

пользы. Но этот путь никому не суждено пройти без по-

терь. Подобное рассуждение собственно делает феномен

интеллигибельным, поэтому было бы бессмысленным

педантизмом отделять его от принятия гипотезы. Мое

доказательство последнего положения, я в этом уверен,

должно произвести впечатление.

В-третьих, я намереваюсь предпринять критическое

рассмотрение множества догматов, которые, как приня-

то считать, составляют суть религиозной веры. Суще-

ствуют некоторые свидетельствующие в пользу религии

пропозиции, которые по моему мнению имеют отноше-

ние не столько собственно к вере, сколько к логически

построенному убеждению (conviction).1

Одна из них утверждает, что универсум не управля-

ется никаким непреложным законом.

Доказательство этого утверждения выглядит на удив-

ление просто. А именно, я показываю, что если бы в

точности одно и то же следствие всегда вытекало из од-

ной и той же причины, реальный прогресс был бы не-

1 <Одним из значений англ, conviction является «сознание гре-

ховности»^

Письма к леди Уэлби 335