2.2. Особенности рациональности социального действия

2.2.1. Генезис и структура социального действия

Впервые в социально-гуманитарную сферу понятие «социальное действие» в систематической форме было введено в рамках социологии и научно обосновано М. Вебером. Социальным действием он называл такие действия человека, которые по предполагаемому действующим лицом или действующими лицами смыслу, соотносятся с действиями других людей или ориентируются на них [1]. Таким образом, в понимании Вебера социальное действие имеет, по крайней мере, две особенности:

- должно быть рационально осознанным;

- должно с необходимостью ориентироваться на поведение других людей.

Исходя из такого понимания социального действия, нельзя называть социальными действиями поступки людей, связанные с ориентацией на несоциальные, вечные объекты.

Сложно определить осознанность, рациональность поведения, которые составляют неотъемлемую черту социального действия. Дело в том, что поступки людей бывают осознанными, автоматически аффективными, например: поведения людей в результате признаков страха, раздраженности, когда человек действует, не задумываясь о происходящем. Даже если такие действия направлены на людей, то в соответствии с теорией Вебера их нельзя считать социальными, другое дело если индивид действует обдуманно, ставя перед собой цели и добиваясь их реализации, изменяет при этом поведение других людей. Такие действия можно считать социальными, однако, многочисленные исследования показывают, что человек действует не полностью осознанно.

Так, В.С. Швырев отмечает: «Проблема потери идентичности рациональности проявляется в наше время и в ситуации с понятием рационального действия. Несколько слов об этом понятии. Представление о рациональности как определенном типе мироотношения не ограничивается, конечно, рациональностью в познавательной деятельности, включающей научную рациональность. Она предполагает и рационализацию реальной практической деятельности, рационального действия по отношению к окружающей человека реальности. В классических философских представлениях о рациональности рациональное действие как таковое не делалось предметом специального анализа, подразумевалось, что рационализация сознания, формирование рационально-познавательных установок выступает не только необходимым, но и достаточным условием обеспечения рационального эффективного действия» [2, 29-30].

Высокая степень осознанности, целесообразности, скажем в действиях того же самого политика, борющегося со своими соперниками, во многом будет основана на интуиции, на чувствах. В подобном контексте полностью осознанное действие можно считать идеальной моделью, так как на практике весьма очевидно, что социальными действиями будут частично осознанные поступки, преследующие более или менее ясные цели.

Всякому социальному действию предшествуют социальные контакты, в отличие от них социальные действия - достаточно сложное явление. Любое социальное действие должно включать в себя: действующее лицо; потребность в активизации поведения; цель действия; метод действия; другое действующее лицо, на которое направлено действие; результат действия [3].

Сам перечень элементов, составляющих отдельные социальные действия будет неполным, если не уделить внимание внешнему окружению действующего лица или самой ситуации; в этой связи следует обратить внимание на исследования в рамках ситуативных семантик.

Известно, что любой действующий человек не находится в изоляции, так как его окружает материальный, вещественный мир, культура, социальная сфера. В совокупности вещественных, социальных и культурных условий практически создается ситуация, которая придает выражение условиям действия и средствам действия.

Под условиями действия понимаются те элементы окружения, которые действующее лицо не может изменить, а средства - это те элементы, которые контролирует действующее лицо, при этом ни один индивид не совершает социальные действия без учета ситуации.

Обратим внимание на то, что ситуация входит в рамки социального действия через ориентацию индивида. В этой связи следует различать оценочную и мотивационную ориентацию индивида, что означает - каждый действующий индивид должен оценить свое окружение и с помощью мотивации внести коррективы в цель и методы совершенствования социального действия.

Однако если представить себе, например, двух отдельных друг от друга индивидов, один из которых пытается сознательно воздействовать на другого, то даже отсутствие социального окружения не избавит их от необходимости учитывать культурные нормы прежнего социального опыта.

Социальные действия в отличие от рефлексивных, импульсивных действий никогда не совершаются мгновенно, то есть в полной мере используется параметр интервального времени, кроме того в сознании деятельностного индивида должно возникнуть достаточно устойчивое побуждение к активности [4], [5].

Подобное побуждение к совершению действия называется обычно мотивацией, то есть мотивация - это совокупность факторов, механизмов и процессов, обеспечивающих возникновение побуждения достижения для индивида целей, иными словами, мотивация - это такая сила, которая толкает индивида к совершению определенных действий [6], [7].

Сам механизм социального действия содержит, таким образом, потребность мотивации и само действие. Конечно, в этой связи необходимо обратить внимание на такое понятие как установка и конкретно - социальная установка.

В этом направлении приоритетным является тот факт, что любое социальное действие начинается с возникновения потребностей у индивида, придает им определенное направление. Это могут быть, например, потребности в общении, потребности в самоутверждении, самооценка.

Потребность соотносится индивидом с объектами внешней социальной среды, активизируя строго определенные мотивы. Мотивы каждого индивида придают социальному действию неповторимую индивидуальность. В этой связи социальный объект в соединении с активизированным объектом вызывает весьма значительный познавательный интерес. В рамках возникновения этого интереса механизм социального действия осуществляется в пределах определенного контакта, и контакта не только пространственного и временного, но и контакта с точки зрения ценностных отношений.

Затем постепенное развитие интереса ведет к цели в отношении конкретных социальных объектов. При этом непосредственные выходы имеются на целерациональные действия и в границах концепции М. Вебера, и в рамках тех модификаций его концепции, которые получили исследовательский приоритет и которые имеют развитие в социально-философских контекстах.

Момент появления цели означает осознание индивидом ситуации, а также возможность дальнейшего развития субъективной активности, которая далее приведет к становлению и к формированию той же мотивационной установки, означающей потенциальную готовность к совершению социального действия.

Анализ человеческой деятельности показывает, что каждое социальное действие совершается в результате некоторой субъективной активности, которая фактически формирует саму мотивацию.

В повседневной практике часто наблюдается почти мгновенное совершение социальных действий, которые кажутся немотивированными и в какой-то мере спонтанными. Однако, если действующий индивид будет анализировать такие быстротечные действия, то он всегда сможет выделить первоначальную потребность, интерес и, наконец, формирование самой мотивационной установки [8], [9].

Обратим внимание на то, что в данном случае социальное действие совершается в достаточно короткий промежуток времени, что в рамках постнеклассической науки ведет к исследованию весьма определенных темпоральных интервалов; с другой стороны, существует социальные действия, процессы формирования мотивации которых могут быть столь длительными, что первоначальная последовательность забывается.

Вследствие этого создается впечатление, что мотивационная установка возникла сама по себе. Иными словами, создается видимость, что индивид действует только ради того, чтобы действовать, чтобы проявлять свою активность в рамках конкретной ситуации. Конечно, это не совсем так, ведь анализ, основанный на большом исследовательском материале, всегда указывает на существование «первотолчка» или своеобразной потребности, приводящей к совершению вполне конкретных действий. В этой связи представляется важным изучение генезиса и структуры социального действия [10], [11].

При этом тип социальных действий следует соотносить со степенью контакта, со степенью сложности формирования социальных взаимодействий и взаимосвязей.

С позиции рассмотрения в подобном контексте социальных взаимодействий следует обратить внимание на то, что выделение отдельных социальных действий весьма полезно при изучении социальных и исторических процессов. Так, Е.М. Сергейчик справедливо замечает, что «фундаментальным фактором, позволяющим структурировать всемирную историю, представить ее как единое целое, как упорядоченный, динамический процесс, имеющий смысл, является человеческая деятельность, которая находит свое выражение в индивидуализации чело­века, в росте его самостоятельности, независимости, в повышении ценности «я», то есть в росте свободы. Как писал Э. Фромм: «История человечества - это история растущей индивидуализации и вместе с тем история растущей свободы» [11, 499].

Вместе с тем даже простое наблюдение показывает, что социальные действия, рассматриваемые как попытка одного индивида или социальной группы изменить поведение другого индивида или группы, редко на практике встречается в единично обособленном виде. То есть, когда кто-нибудь пытается убедить в своей правоте другого, то весьма очевидно, что этот некий, другой может активно возражать, соглашаться или проявлять пассивность. Так или иначе он тоже совершает социальные действия. В результате этих ответных действий изменяется способ убеждения, его содержание, наконец, тот же самый диалог может привести к тому, что деятельностный субъект вынужден будет прекратить оказывать воздействие на поведение другого субъекта. Совершая социальные действия, каждая личность испытывает на себе действия других людей, то есть происходит обмен действиями или социальное взаимодействие. Под социальным взаимодействием понимается система взаимообусловленных социальных действий, связанных циклической причинной зависимостью, при которой действия одного субъекта являются одновременно причиной и следствием ответных действий других субъектов. Это означает, что каждое социальное действие вызывается предшествующим социальным действием и одновременно является причиной предшествующих действий, то есть работает система взаимоотношений детерминистских и индетерминистских аспектов, на что обращали внимание не только такие яркие представители аналитической философии, как А. Уайтхед, Б. Рассел, Г. фон Вригт, но также наши современные российские авторы, такие как: А.С. Карпенко, А.М. Анисов, В.В. Попов и др. В итоге социальные действия - это звенья неразрывной цепи, называемые взаимодействием, общаясь, например, с другими субъектами, сам деятельностный субъект постоянно осуществляет социальные взаимодействия, которые еще разнообразнее по формам проявления, чем сами социальные действия.

Например, при взаимодействии с незнакомым человеком, мы не всегда представляем себе, что он будет делать и как будет вести себя в соответствии с теми нормами, которые приняты не только в данной социальной группе, но и в обществе в целом. В принципе, если рассматривать это поведение с точки зрения теории социальных модальностей, то необходимо обратить внимание на то, что так называемые общепринятые ожидания дают человеку возможность для продолжения взаимодействия; при этом при продолжении взаимодействия к общепринятым ожиданиям присоединяются те ожидания, носящие индивидуальный характер, которые соответствуют интересам участников взаимодействия.

Взаимодействие может достаточно длительно продолжаться и стать устойчивым, многоразовым и в какой-то мере стабильным. Так, например, в ходе устойчивого взаимодействия взаимные ожидания индивидов постоянно видоизменяются, но в то же время появляется определённый набор весьма стабильных социальных ожиданий, которые придают взаимодействию весьма упорядоченный и предсказуемый вид; такие упорядоченные устойчивые социальные взаимодействия называются социальными отношениями. То есть, как отмечает Е.М. Сергейчик «сложность системно-структурного анализа стабильных и транзитивных периодов истории связана с тем, что необходимо сопоставить процессы, не только относящиеся к различным культурам, обществам, но и интервалам времени, отвлекаясь от этих различий и в то же время имплицитно их учитывая. В результате каждая исследуемая система должна быть представлена как структурный инвариант для множества любых других систем различного уровня, инвариант единый и безразличный по отношению к тому эмпирическому материалу, который он организует вокруг себя. Иными словами, речь идет о построении моделей формальных структур стабильных и транзитивных периодов истории. Структурные исследования не представляли бы особого интереса, резонно заметил Леви-Строс, если структуры нельзя было бы преобразовать в модель, чьи формальные свойства можно рассматривать вне зависимости от составляющих их элементов» [11, 523].

В социально-философских и социологических исследованиях обычно различают два самых общих типа взаимодействия: сотрудничество и соперничество. Сотрудничество подразумевает взаимосвязанные действия субъектов деятельности, направленные на достижение общих целей с обоюдной выгодой для взаимодействующих сторон. Взаимодействие на основе соперничества включает в себя попытки отстранения, опережения или подавления другого субъекта, стремящегося к идентичным целям. Соперничество иногда называют также конкуренцией.

Очевидно, что эти типы взаимодействия биполярны, они сопровождаются противоположными чувствами, установками и ориентациями у взаимодействующих индивидов; обратим внимание на то, что если в ходе взаимодействия на основе сотрудничества часто проявляются чувства благодарности, потребности в общении, то при соперничестве могут возникнуть чувства страха, неприязни и т.д. В результате повторения того или иного типа взаимодействия возникают разные виды отношений между людьми. В этой связи заметим, что субъект социальных действий не просто исполнитель некоторых типов социальных действий, он также является и созидателем этих типов действий [1], [12], [13].

Изучение структуры субъекта социального действия, так как она представлена в современной теории, позволяет сделать вывод, что субъект подобного действия лишается своего собственного «внутреннего я». Конечно, автономия деятельностного субъекта в подобных случаях может оказаться иллюзией, то есть субъект деятельности является носителем некоторой совокупности социальных практик, которые даны ему, прежде всего, как его привычки предрасположенности к действиям. Источник же этих привычек, способностей и склонностей, интересов всегда за пределами индивидуального субъекта деятельности, но при этом обратим внимание на то, что сам источник структуры деятельностного субъекта - это сфера взаимодействия многих других субъектов. Обратим также внимание на то, что тот же Э. Гуссерль говорил о том, что: «Одна из особенностей «я» состоит в том, что оно всегда обладает системами интенциональности, в том числе согласованными, которые частично заключены в нём, частично же, как определённые потенциальности, могут быть раскрыты благодаря горизонтному предочерчиванию» [14]. Отметим, что сам субъект и есть конфигурация подобных систем, которые конституируются вначале пассивно, путём установления многочисленных взаимоотношений и идентификаций с другими системами. В этой связи возникает естественный вопрос о том, что следует понимать под конституативными системами. Обычно речь идёт об устройстве перцепции социального субъекта или субъекта, который осуществляет концептуальную рефлексию по поводу некоторой социальной деятельности. Эта структура является необходимым элементом социального действования и одновременно - своеобразной априорной предпосылкой существования самого социального пространства.

Для создания концептуальной картины социального пространства оказывается востребованным различение эмпирического и трансцендентального субъекта [15]. Другое дело, что в рамках развиваемого подхода в какой-то мере бессмысленно приравнивать субъекта социального действия к эмпирическому субъекту, а субъекта теоретического познания - к трансцендентальному. Подобное отождествление правомерно с позиций классической трансцендентальной философии субъекта в рамках философской феноменологии, в которой сам трансцендентальный субъект полагался как носитель вневременных и не относящихся к истории структур конструирования действительности. Необходимо рассматривать взаимосвязь социального субъекта и субъекта теоретического, поскольку они оказывают взаимовлияние друг на друга. Подобное взаимовлияние возможно на том основании, что теоретический субъект одновременно является социальным субъектом, и если говорить о том, что существуют в данном отношении некоторые приоритеты, то можно отметить, что некоторыми привилегированными метапозициями деятельностные субъекты, конечно, могут и не обладать.

Контрольные вопросы

1. Каковы истоки современных представлений о социальном действии?

2. Раскройте генезис и структуру социального действия.

3. Каковы причины и характер социального взаимодействия?

4. Раскройте соотношения понятий «социальные взаимодействия» и «социальные отношения».

5. Каково соотношение субъекта социального действия и его собственного «внутреннего Я»?

6. Что следует понимать под конституативными системами?

7. Почему необходимо различие эмпирического и трансцендентального субъекта?

Рекомендуемая литература

1. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. 722 с.

2. Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры. М., 2003. 160 с.

3. Перспективы метафизики: Классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков. СПб., 2000.

4. Фон Вригт Г. Х. Логико-философские исследования. М., 1986.

5. Попов В.В. Логика изменения и темпоральная логика. Ростов-н/Д., 1992. 102 с.

6. Касавин И.Т., Сокулер З. А. Рациональность в познании и практике. М., 1989. 192 с.

7. Моисеев Н.Н. Расставание с простотой. М., 1998. 480 с.

8. Никифоров А.Л. Соотношение рациональности и свободы в человеческой деятельности // Рациональность на перепутье. М., 1999. С. 295-313.

9. Олсон М. Логика коллективных действий. М., 1995.

10. Пружинин Б.И. Рациональность и историческое единство научного знания. М., 1986. 150 с.

11. Сергейчик Е.М. Философия истории. СПб., 2002. 520 с.

12. Ходжсон Дж. Привычки, правила и экономическое поведение // Вопросы экономики. 2000. № 1. С. 39-55.

13. Gibson M. Rationality // Philosophy and public affairs. 1977.Vol. 6. № 3 P. 193-225.

14. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Вопросы философии. 1986. № 3. С. 101-116.

15. Швырев В.С. Человек и рациональность // Человек. 1997. № 6. С. 72-78.