7. Бион

Бион был родом борисфепит¹; кто были его родители и чем он занимался, пока не обратился к философии,- об этом он сам рассказал Антигону. Когда тот спросил его:

¹ (Т. е. из греческих колоний в Северном Причерноморье (Борисфен - нынешний Днепр).- 181.)

Кто ты? Откуда? Каких ты родителей? Где обитаешь?1

¹(Гомер. Од. X 325,- 181.)

Бион, почувствовав, что его уже оклеветали, сказал царю: "Отец мой - вольноотпущенник, из тех, кто локтем нос утирает (это означало, что он был торговцем соленой рыбой), родом борисфенит. И было у него не лицо, а роспись по лицу - знак хозяйской жестокости. Мать моя под стать такому человеку: взял он ее в жены прямо из блудилища. Отец мой однажды проворовался и был продан в рабство вместе с нами. Меня, молодого и пригожего, купил один ритор, потом он умер и оставил мне все свое имущество. Прежде всего я сжег все его сочинения, а потом наскреб денег, приехал в Афины и занялся философией.

Вот и порода и кровь, каковыми тебе я хвалюся1.

¹ (Гомер. Ил. VI 211.- 181.)

Вот и все, что касается меня, поэтому пусть перестанут болтать об этом Персей и Филонид, а ты суди обо мне по моим собственным словам".

В самом деле, Бион был мастером на все руки, а также искусным софистом и оказал немалую помощь тем, кто хотел ниспровергать философские учения. При этом он любил пышность и не был чужд заносчивости. Он оставил много сочинений о достопамятных вещах, а также полезные и дельные изречения.

Так, однажды его попрекнули, что он не ухаживает за одним мальчиком; "Такой мягкий сыр не поддеть на крючок",- ответил Бион. На вопрос, кому тревожнее живется, он ответил: "Тому, кто больше всего жаждет благоденствия". На вопрос, стоит ли жениться (и о нем есть такой рассказ¹), он сказал: "Уродливая жена будет тебе наказанием, красивая - общим достоянием". Старость он называл пристанищем для всех бедствий, потому что все несчастья скопляются к этому возрасту. Славу он называл матерью доблестей, красоту и добро считал чуждыми друг другу, в богатстве видел движущую силу всякого дела. Человеку, промотавшему свое имение, он сказал: "Амфиарая поглотила земля² , а ты поглотил землю". Он говорил: "Великое несчастье - неумение переносить несчастье". Людей он презирал за то, что они сжигают мертвых, словно те ничего не чувствуют, а взывают к ним³, словно те все чувствуют.

¹ (Ср. ниже, VI 3 об Антисфене: тот же рассказ у Геллия (VII) о Бианте.- 181.)

² (Амфиарай, участник похода Семерых против Фив, был после поражения заживо поглощен землей,- 182.)

³ (Перевод по чтению Кобета paraka (1) onto. - 182.)

Он не раз говорил, что лучше отдавать цвет своей юности другим, чем срывать его с других, ибо это последнее пагубно как телу, так и душе; злословил он даже о Сократе, говоря так: "...если он желал Алкивиада и воздерживался, то это глупость, а если не желал его и воздерживался, то в этом нет ничего особенного".

Он говорил, что дорога в Аид легка, потому что на нее вступают с закрытыми глазами. Алкивиада он порицал за то, что, когда он был мальчиком, ради него мужья бросали жен, когда стал юношей - жены бросали мужей. В бытность свою на Родосе он учил философии афинян, приезжавших туда учиться риторике¹; на вопрос, почему он это делает, он отвечал: "Как я могу продавать ячмень, если привез пшеницу?"

¹ (Родос славился риторской школой; впоследствии там учился Цицерон,- 182.)

Он говорил, что если бы Данаиды носили воду не в продырявленных, а в целых сосудах, это было бы им более тяжким наказанием. Когда один болтун просил его помочь ему на суде, он сказал: "Я исполню твою просьбу, если ты защитников пришлешь, а сам не придешь".

Однажды он плыл по морю вместе с другими людьми и попал вместе с ними в плен к пиратам. Спутники стали плакаться: "Мы погибли, если нас узнают".- "А я погиб, если меня не узнают",- сказал Бион.

Самомнение, говорил он,- помеха успеху. Про богатого скупца он сказал: "Не он владеет богатством, а оно им". Он говорил, что скупцы так много заботятся о богатстве, словно оно их собственное, но так мало им пользуются, словно оно чужое.

В молодости, говорил он, можно отличаться мужеством, а в старости надобно зрелое разумение. Разумение же, по его словам, настолько превосходит все остальные добродетели, насколько зрение - остальные чувства. Он говорил, что не следует бранить старость: ведь мы и сами были бы рады дожить до старости.

Увидев завистника мрачным, он сказал ему: "Не знаю, то ли с тобой случилось что-нибудь плохое, то ли с другим - хорошее". Безрадостность он считал плохой подругой свободоречию:

Оно и смельчака порабощает1.

¹ (Еврипид. Ипполит 424.- 183.)

Друзей надо выбирать осмотрительно, чтобы не подумали, что мы общаемся с дурными людьми или отвергаем хороших.

Сначала он принадлежал¹ к Академии, хотя в это же время был слушателем Кратета. Затем он обратился к киническому образу жизни, надел плащ и взял посох: в самом деле, как было иначе достигнуть бесстрастия? Затем, послушав софистические речи Феодора Безбожника на всевозможные темы, он принял его учение. После этого он учился у перипатетика Феофраста. Он умел производить впечатление на зрителей и поднять на смех что угодно, не жалея грубых слов. За то, что речь его была смешана из выражений разного стиля, Эратосфен, по преданию, сказал, что Бион первый нарядил философию в лоскутное одеяние. Был он также искусником в пародии; таковы его строки:

¹ (Перевод по чтению Рейске, proeireto.- 183.)

 О нежнейший Архит, лирородный, блаженный во чванстве, 
 Ты, в мастерстве пререканий из всех искуснейший смертных!1

¹ (Пародия на стихи "Илиады" III 182.- 183.)

Над музыкой и геометрией он постоянно подшучивал. Он любил роскошную жизнь и поэтому часто переезжал из города в город, пускаясь иной раз даже на хитрость. Так, приехав на Родос, он уговорил матросов переодеться его учениками и следовать за ним; в их сопровождении он вошел в гимнасий и привлек к себе всеобщее внимание. У него был обычай усыновлять молодых людей, чтобы наслаждаться их любовью и пользоваться их помощью. Но больше всего он любил самого себя и постоянно твердил: "У друзей все общее!" Поэтому, хотя у него было много слушателей, никто не считал себя его учеником. Впрочем, некоторые переняли его бесстыдство: так, говорят, что один из его спутников, Бетион, сказал однажды Менедему: "А я вот, Менедем, провожу с Бионом целые ночи и не вижу в этом ничего плохого!"

В своих беседах с близкими ему людьми он высказывал много безбожных мыслей, заимствованных у Феодора. Однако потом, когда он заболел,- так рассказывают жители Халкиды, где он умер,- он дал надеть на себя амулеты и покаялся во всем, чем грешил перед богами. Ухаживать за ним было некому, и он сильно страдал, пока Антигон не прислал к нему двух рабов; и Фаворин в "Разнообразном повествовании" сообщает, что его носили в носилках следом за царем. Так он и умер, и я написал о нем такие сатирические стихи:

 Поэт Бион, борисфенит, в земле рожденный скифской, 
 Как мы слыхали, говорил: "Богов не существует!" 
 Когда б на этом он стоял, то мы сказать могли бы: 
 "Что думает, то говорит: хоть худо, да правдиво". 
 Но ныне, тяжко заболев, почуяв близость смерти, 
 Он, говоривший: "нет богов!", на храмы не глядевший, 
 Он, издевавшийся всегда над приносящим жертвы, 
 Не только начал возжигать и тук и благовонья 
 На очагах и алтарях, богам щекоча ноздри, 
 Не только говорил: "Винюсь, простите все, что было!", 
 Нет, взяв у бабки талисман, чтобы носить на шее, 
 Он, полон веры, обвязал кусками кожи руку 
 И двери дома осенил шиповником и лавром, 
 Готовый все перенести, чтоб с жизнью не расстаться. 
 Дурак, хотел он подкупить богов - как будто боги 
 Живут на свете лишь тогда, когда ему угодно! 
 И лишь когда, почти прогнив, свою он понял глупость, 
 То, руки простерев с одра, вскричал: "Привет Плутону"1.

¹(АПл. V 37.- 184.)

Всего было десять Бионов: первый, расцвет которого приходится на время Ферекида Сиросского,- от него сохранились две книги на ионийском наречии, а родом он из Проконнеса; второй - сиракузянин, написавший учебники по красноречию; третий - тот, о ком была речь; четвертый - математик Демокритовой школы, из Абдер, писавший по-ионийски и по-аттически (он первый заявил, что есть места, где шесть месяцев длится ночь и шесть месяцев день); пятый - из Сол, написавший об Эфиопии; шестой - ритор, от которого сохранились девять книг, озаглавленные именами Муз; седьмой - мелический поэт; восьмой - ваятель из Милета, упоминаемый Полемоном; девятый - сочинитель трагедии под заглавием "Тарсийцы"; десятый - ваятель из Клазомен или с Хиоса, упоминаемый Гиппонактом.