А) А. Бергсон о памяти и истории

А. Бергсон подошёл к исследованию памяти как активно созидательному, преобразующему началу, не сводимому только к фиксации, удержанию прошедшего. Согласно предисловию автора к работе 1896 года "Материя и память. Очерк взаимосвязи тела и духа", память "затрагивает несколько уровней сознания, каждый из которых представляет собой одну из промежуточных ступеней между отвлеченным созерцанием и действием... два рода памяти... Первая регистрирует в виде образов-воспоминаний все события нашей ежедневной жизни по мере того, как они развертываются; она не пропускает ни одной подробности и оставляет каждому факту, каждому жесту его место и его время. Без задней мысли о пользе или практическом применении она сохраняет прошедшее только в силу естественной необходимости. При ее помощи становится возможным разумное или, скорее, интеллектуальное узнавание уже пережитого восприятия; к ней мы прибегаем всякий раз, когда поднимаемся по склону нашей прошлой жизни, чтобы найти там какой-то определенный образ... Память второго рода - та, которую обыкновенно изучают психологи, ...всегда устремленную на действие, расположенную в настоящем и имеющую в виду лишь будущее... - есть скорее привычка, освященная памятью, чем сама память... В этих двух видах памяти, из которых одна воображает, а другая повторяет, вторая может заменять первую и часто даже создавать ее иллюзию... память второго рода - активная, или двигательная - должна будет постоянно препятствовать первой, или, по крайней мере, брать из нее лишь то, что может прояснить или полезно дополнить наличную ситуацию... Единственная регулярная и несомненная помощь, которую вторая форма памяти может оказать первой, заключается в том, что она сообщается с первой и предоставляет ей образы того, что предшествовало или следовало за ситуациями, аналогичными настоящей, и в итоге проясняет ее выбор"^*.

^* (Бергсон А. Материя и память. Собрание сочинений. Т.1. С. 159-317. - С. 160, 207-210.)

Это различие собственно спонтанной памяти и механизма повторения становится ещё более существенным в акте узнавания, в котором память сопровождается вниманием, в то время как механизм во внимании не нуждается. Усилие внимания, в свою очередь, "приводит к воссозданию не только увиденного предмета, но и все более обширных систем, с которыми он может быть связан"^*. Чем более углублено внимание, тем больше образов присовокупляется к воспоминанию.

^* (Бергсон А. Материя и память. Собрание сочинений. Т.1. С. 159-317. - С. 224-225.)

Далее, согласно А. Бергсону, не существует "резкого разделения между психической деятельностью и ее материальным выражение" и "наш интеллект неуклонно стремится материализовать свои понятия". Образы-воспоминания "все более стремятся слиться с восприятием, которое их втягивает в себя или приспосабливает к своим рамкам. Таким образом, в мозгу нет и не может быть области, где застывают и накапливаются воспоминания". Воспоминание тем ярче, чем более оно воспринимается. Одно является деятельной реализацией другого. "Целостное восприятие определяется и обособляется только благодаря своему слиянию с образом-воспоминанием, который мы проецируем перед ним. Без этого не было бы внимания, а без внимания возможно только пассивное сопоставление ощущений, сопровождаемых машинальной реакцией. С другой стороны, ... и сам образ-воспоминание, сведенный к состоянию чистого воспоминания, оставался бы бездейственным. Будучи виртуальным, воспоминание это может стать актуальным только благодаря его извлечению восприятием"^*. Простая схема этого процесса у Бергсона выглядит так: "виртуальный образ развивается в направлении виртуального ощущения, а виртуальное ощущение - в направлении реального движения: это движение, реализуясь, осуществляет сразу и ощущение, естественным продолжением которого оно является, и образ, стремящийся соединиться с ощущением"^**.

^* (Бергсон А. Материя и память. Собрание сочинений. Т.1. С. 159-317. - С. 240.)

^** (Бергсон А. Материя и память. Собрание сочинений. Т.1. С. 159-317. - С. 242.)

Представленная схема углубляется автором в объяснении того, "как прошлое, актуализируясь в непрерывной прогрессии, стремится отвоевать свое утраченное влияние". А. Бергсон выделил "чистое воспоминание, воспоминание-образ и восприятие, из которых, однако, ни один в действительности не существует изолированно"^*. Процесс восприятия истории, таким образом, состоит из трёх взаимозависимых актов. Сначала мы "отрываемся от настоящего и перемещаемся сначала в прошлое вообще, потом в какой-то определенный его регион... Но воспоминание все еще остается в виртуальном состоянии: мы пока только приготавливаемся таким образом к его восприятию, занимая соответствующую установку... из виртуального состояния оно переходит в актуальное, и по мере того как обрисовываются его контуры и окрашивается его поверхность, оно стремится уподобиться восприятию. Но своими нижними корнями оно остается связанным с прошлым, и мы никогда не приняли бы его за воспоминание, если бы на нем не оставалось следов его изначальной виртуальности и если бы, будучи в настоящем, оно все же не было бы чем-то выходящим за пределы настоящего... На самом же деле мы никогда не достигли бы прошлого, если бы сразу не были в нем расположены. Прошлое, по сути своей виртуальное, может быть воспринято нами как прошлое, только если мы проследим и освоим то движение, посредством которого оно развивается в образ настоящего... воспоминание, по мере того как оно актуализируется, стремится ожить в образе, но обратное неверно... прогресс воспоминания и состоит в его материализации... воспоминание по мере своей актуализации трансформируется... Из моего прошлого только то становится образом, а следовательно, и ощущением (по крайней мере, рождающимся), что может содействовать этому наступающему действию, вписаться в эту установку, словом, стать полезным: но как только прошлое становится образом, оно перестает быть чистым воспоминанием и вбирает в себя определенную часть моего настоящего. Воспоминание, актуализированное в образе, глубоко отличается, следовательно, от чистого воспоминания. Образ - это наличное состояние и причастен прошлому только опосредованно - через воспоминание, из которого он вышел.... Мои актуальные ощущения локализованы на определенных участках поверхности моего тела, чистое же воспоминание, наоборот, никакой участок тела не затрагивает. Материализуясь, оно, без сомнения, породит ощущения, но в этот самый момент оно перестанет быть воспоминанием и станет наличным, актуально переживаемым, и я могу восстановить его в качестве воспоминания, только вновь обратившись к тому действию, посредством которого я вызвал его, тогда бывшее виртуальным, из глубин моего прошлого. Оно стало актуальным именно потому, что я сделал его активным, превратив в ощущение, способное вызвать движения"^**. Таким образом, воспоминание это процесс становления реальным восприятием, как и реальность - это не то, что есть, а то, что становится. "Другими словами, именно от настоящего исходит призыв, на который отвечает воспоминание, но именно от сенсомоторных элементов наличного действия воспоминание заимствует дающее жизнь тепло... Кажущееся уменьшение памяти, по мере того, как развиваются умственные способности, зависит, таким образом, от увеличивающейся взаимосвязи воспоминаний с действиями... необычная способность спонтанной памяти наблюдается у людей, умственное развитие которых не превышает развития ребенка.".^*** Получается, что историю забывают, когда из нее нечего взять для современной практики. "Наше прошлое обычно целиком от нас скрыто, будучи вытеснено потребностями актуального действия, то оно находит в себе силы для перехода через порог сознания во всех тех случаях, когда мы перестаем интересоваться эффективным действием, чтобы так или иначе перенестись в жизнь грез"^****. Память в самом общем виде оказывается "синтезом прошлого и настоящего, имеющим в виду будущее". Недостаток психологического восприятия памяти А. Бергсон видит в том, что она во всём хочет видеть законченное, не становление. На самом же деле, "настоящее есть прежде всего состояние нашего тела. Наше прошлое же, напротив, - это то, что уже не действует, но могло бы действовать, - то, что будет действовать, вписавшись в наличное чувственное восприятие и заимствовав у него его жизненность, Правда, в тот момент, когда воспоминание, обретая таким образом активность, актуализируется, оно уже перестает быть воспоминанием и снова становится восприятием"^*****.

^* (Бергсон А. Материя и память. Собрание сочинений. Т.1. С. 159-317. - С. 244.)

^** (Бергсон А. Материя и память. Собрание сочинений. Т.1. С. 159-317. - С. 245-248.)

^*** (Бергсон А. Материя и память. Собрание сочинений. Т.1. С. 159-317. - С. 257.)

^**** (Бергсон А. Материя и память. Собрание сочинений. Т.1. С. 159-317. - С. 258.)

^***** (Бергсон А. Материя и память. Собрание сочинений. Т.1. С. 159-317. - С. 310.)

Таким образом, проблема памяти для Бергсона связана с восприятием материальной и духовной реальности. Благодаря памяти происходит пересечение прошлого и настоящего, что приводит к возникновению механизмов восприятия и представления реальности. Восприятие, если оно является чистым познанием, дает возможность увидеть ситуацию только в статичном и упорядоченном состоянии. Восприятие, в силу его возможной активности, не сводимо к простому созерцанию материальных объектов. Конечная цель восприятия из всей совокупности образов - отобрать те, которые могут подвергнуться влиянию, преломиться под воздействием нашего вмешательства. Каждое наличное восприятие окружающей действительности соотносится с воспоминанием, с предыдущим опытом, выстраивая спектр предшествующих ощущений и переживаний. Восприятие выступает в качестве побудительной причины для реконструкции воспоминания с целью овеществления представлений. Из всего массива памяти только воспоминания способные актуализироваться и быть полезными для наличного, не уходят в тень забвения, они каждое мгновение подвергаются влиянию сознания. Понимаемое таким образом воспоминание, Бергсон называет "рождающимся восприятиям". В данном случае уместно говорить не о влиянии либо воздействии прошлого на настоящее, а об их взаимосодействии. Именно при помощи взаимосодействия появляется действие, направленное на решение стоящих задач.

Являясь катализатором для появления ощущений, воспоминание теряет свои свойства, преобразуясь в наличное. В своих умозаключениях Бергсон преодолевает рассудочное видение проблемы воспоминания, принятой в ассоциативной психологии, согласно которой наиболее яркое психическое переживание оказывает детерминистическое воздействие на наши последующие состояния. Философ постулирует, что разница между восприятием и воспоминанием существует не по степени интенсивности, а по природе. В противоположность этому для любого объекта быть и быть воспринятым подразумевает различие между собой по степени интенсивности, а не по природе. Иными словами природу нашего восприятия определяет степень воздействия, которое мы можем оказать на объект. Таким образом, восприятие, по Бергсону, обладает свойствами избирательности, преобразования, активности.

Человек, пренебрегающий прошлым - импульсивен; живущий исключительно прошлым - мечтателен. Для обнаружения практической значимости воспоминаний Бергсон предлагает найти золотую середину между этими двумя состояниями. "Усилие памяти" сводится к ассимиляции прошлых моментов в непосредственной реальности, что порождает наше будущее. Происходит селекция воспоминаний, поиск однозначных соответствий прошлого и наличного, перерождение "чистого воспоминания" в действие.

Работа воспоминания базируется на каталогизации предыдущего опыта, его актуализации и активности в настоящем при помощи соприкосновения с восприятием наличной ситуации, с её ощущением.

Бергсон не ограничивается сведением взаимоотношений воспоминания и настоящего момента аналогией, поиском идентичности. Воспоминание появляется не благодаря ассоциативному соотношению, наличной действительности и воспоминания, а возникает как результат цельного единства восприятия.

Философ в своих оценочных суждениях идет не от восприятия к воспоминанию, а от воспоминания к восприятию. При этом все пласты прошлого в памяти взаимодействуют одновременно. Оценивать прошлое как однообразную последовательность событий для Бергсона неприемлемо. Идея последовательности работает более продуктивно относительно наличного. Прошлое следует понимать как точку отсчета, осуществившегося восприятия. Последний фактор ставит философа перед дилеммой - в самом деле, прошлое ушло в небытие или оно просто перестало быть для нас чем-то значимым, полезным. Ответ на этот вопрос скрывается в проблеме восприятия и интерпретации настоящего. Говоря о настоящем, мы говорим, что оно есть, хотя более уместно утверждать, что оно совершается. Между тем, действительно понять прошлое как прошлое мы можем только соотнося два момента настоящего. Одного, совершаемого и становящегося и другого, которое перестало быть таковым, завершенного. Таким образом, взаимоотношение прошлого и настоящего может быть сведено не к последовательности, а скорее к одновременности присутствия.

Следует сказать, что прошлое, будучи статичной формой времени, находится на онтологическом уровне в отличии от настоящего, являющегося продуктом нашего психологического переживания и актуального опыта. В прошлом содержится не только жизненная данность, но и онтологическая завершенность. Здесь, как справедливо отмечает Делёз, Бергсон переиначивает привычное понимание сущности настоящего и прошлого, отходит от общеупотребимых смыслов и значений, определяя фундаментальные различия модусов времени. Прошлое - величина постоянная, константа. Оно неизменно и, следовательно, оно "есть". В отличии от него настоящее постоянно ускользает от нашего осмысления. В связи с тем, что мы понимаем истинное значение и масштаб настоящего только в тот момент, когда оно стало прошлым, то нам следует говорить, что настоящее "было".

Бергсон устанавливает две функции памяти, которым придает важное значение. С одной стороны воспоминание отбрасывает тень на то, что с нами происходит здесь и сейчас, с другой, благодаря памяти, происходит соединение временных пластов, сцепление множества моментов. Эти свойства памяти позволяют индивидуализировать восприятие, что порождает личностный опыт. Значение памяти не сводится только к радости узнавания, возникновения тождественности элементов прошлого опыта в наличном. Да и сам процесс узнавания возможен только по причине изначального обращения вещи к нашим возможностям опознавания.

Для Бергсона неприемлема позиция, согласно которой сущность восприятия и памяти сводится только к мозговой активности. Нарушение работы мозга может повлиять на двигательную способность, но не коснуться области воспоминаний. Деятельность нервной системы является только связующим звеном между ощущением и движением. Цель мозговой деятельности и дальнейшего афферентного синтеза заключается в выборе из большого числа объектов только того, на котором должно сконцентрироваться внимание и вместе с ним напряжение памяти.

При анализе феномена воспоминания Бергсон на примере процесса заучивания стихотворения вводит различия между двумя видами памяти. Бергсон выделяет "чистое воспоминание", находящееся в состоянии покоя и воспоминание, преобразующееся в действие. Данное различие позволит дать подлинное представление о сущности воспоминания.

Двигательная память, возникшая благодаря волевому усилию во времени и личностным установкам, нацелена на практическую значимость. При этом сами процессы узнавания и восприятия являются запрограммированными, они будут скорее результатом факта, а не мысли. Чувственно-двигательные механизмы и как результат появляющиеся поступательные процессы позволяют воссоздавать стихотворение. Потенциал данного вида памяти рассчитан на возникновение реакции объекта в случае влияния на него внешнего воздействия. В связи с тем, что здесь отсутствует творческое начало, то этот вид памяти не может быть основанием умственного переживания. Работа этого вида памяти определяется взаимоотношением привычных связей и ограничивается схемой восприятие-действие. Данная процедура исключает промежуточные составляющие. Это воспоминание по своим характеристикам является подобием дурной бесконечности. Оно находится в стихии настоящего. Находясь под влиянием наличного, данное воспоминание непрестанно его воспроизводит. Мы можем говорить о телесной природе этого вида памяти, его рефлекторной основе, "сенсомоторных феноменах".

Помимо того, что тело перманентно предъявляет миру своё присутствие, его задача сводится к выбору полезного воспоминания для наличного действия. Следовательно, основой телесной формы воспоминания будет рациональная обусловленность и функциональная составляющая. В конечном итоге мы можем говорить о предвосхищающей составляющей этого типа воспоминания. Зная механизмы действия двигательной памяти, мы можем предыстолковывать наше дальнейшее поведение. Повторяющееся привычное действие исключает значимость представления и анализирования сущностной природы этого действия. Подобное рассуждение заключает в себе избыточное знание.

Помимо этого Бергсон определяет противоположный тип памяти - "чистое воспоминание", в котором содержится информация о самом процессе заучивания. Здесь первичны обстоятельства места и времени, а восприятие связанно с моментом интеллектуального представления. Подобный вид воспоминания обретает новую жизнь в образе - воспоминании. Бергсон понимает под образом сущее, которое размещено на пересечении между вещью и представлением. По причине того, что этот вид памяти существует параллельно с сознанием, Бергсон определяет его как истинный. Соприкасаясь с подобным воспоминанием, мы постигаем действительное, подлинное бытие. Так как основу этой разновидности памяти составляет разумная интуиция, то она не может быть сведена к привычке. В отличии от памяти-привычки, являющейся плодом интеллектуального напряжения, память-образ возникает спонтанно. Здесь фиксация проходящих образов происходит непрерывно. Воспоминание существует в двух проявлениях: "чистое воспоминание", существующее на бессознательном уровне, находящееся в состоянии покоя и воспоминание, преобразующееся в действие. В связи с тем, что здесь предыдущий опыт сохраняется благодаря необходимости, практическая значимость воспоминания уходит на второй план, уступая место творческому осмыслению прошлого. По своей природе подобное воспоминание обособленно и автономно. При всех вышеобозначенных различиях все составные части памяти: воспоминание, двигательная память, воспоминание-образ, восприятие - взаимозависимы. Они полноценно функционируют только в процессе взаимодействия. Становление, которое длится, - в этом и состоит ведущая интуиция "Материи и памяти" Бергсона по мнению П. Рикёра.