Часть 6

.борот, оно может перенести реальность в себя толь-через то, что не полагает ее в не-Я. (Что этот пункт противоречит вышеустановленной реальности Я, стает ясным при более близком его определении; да и теперь е это ясно отчасти: речь идет совсем не об абсолютной, а о перенесенной реальности). Их сущность — поскольку они должны взаимо-сменяться — состоит поэтому лишь в том что они противополагаются и взаимно уничтожают друг друга. Поэтому, опосредствованностъю полагания (или, как в дальнейшем это станет ясно, законом сознания: без субъекта нет объекта, без объекта нет субъекта), и только ею одной, обосновывается существенное противо-бытие Я и не-Я, а благодаря этому и вся реальность как не-Я, так и Я, поскольку она должна быть полагаема лишь как полагаемая, — должна быть идеальна; ибо абсолютная реальность не теряется при этом; она на-лична в полагающем. Эта опосредствованностъ — в тех пределах, до которых мы дошли в нашем синтезе, --не должна в свою очередь быть обосновываема тем, что ею обосновано; не может она так обосновываться и согласно правильному употреблению принципа основания. В том, что уже было установлено, в реальности не-Я и в идеальной реальности Я, не заключается поэтому основания такой опосредствованности. Следовательно, оно должно бы заключаться в абсолютном Я, а эта опосредствованность должна бы сама быть абсолютно, т. е. через себя и в себе самой обоснована.

Этот здесь вполне правомерный способ умозаключения приводит к некоторому новому идеализму, еще более отвлеченному, чем был предыдущий. В предыдущем идеализме некоторая сама по себе полагаемая деятельность была уничтожаема природою и сущностью Я. Она, сама по себе являясь вполне возможной деятельностью, была Уничтожаема прямо и без всякого дальнейшего основания; благодаря этому стали возможны некоторый объект, некоторый субъект и т. д. В этом идеализме из Я развиваюсь представления как таковые совершенно неизвестным

175

для нас и недоступным нам образом — как бы в какой-то последовательной, т. е. чисто-идеалистической, предустановленной гармонии.

В нынешнем же идеализме деятельность вообще находит свой закон непосредственно в себе самой: она является опосредствованной и не является никакой другой только и только потому, что она такова. Таким образом, в Я не уничтожается никакой деятельности: опосредствованная деятельность в нем налицо, а непосредственной вообще не должно быть. Из опосредствованности же этой деятельности можно вполне объяснить все остальное — реальность не-Я и постольку отрицание Я, отрицание не-Я и постольку реальность Я. Тут из Я развиваются представления согласно некоторому определенному и познанию доступному закону его природы. Для них возможно тут указать некоторое основание, но только не для закона.

Этот последний идеализм с необходимостью отменяет предыдущий, так как он подлинным образом объясняет из высшего основания то, что оставалось для прежнего идеализма необъяснимым. Первый идеализм можно даже опровергнуть идеалистически. Основоположение такой системы гласило бы: Я конечно просто потому, что оно конечно.

Но, если такой идеализм и поднимается выше предыдущего, он не достигает все же той высоты, которой нужно достигнуть, — не достигает просто полагаемого и безусловного. Правда, в нем безусловно полагается некоторая конечность; однако же все конечное, согласно своему понятию, ограничивается своею противоположностью; и абсолютная конечность представляет собой внутренне противоречивое понятие.

В целях различения я обозначаю вышеупомянутый первый идеализм, уничтожающий нечто само по себе полагаемое, именем качественного идеализма, последний же идеализм, первоначально полагающий для себя некоторое ограниченное количество, — именем количественного идеализма.

176

2 Тем, что сущность взаимо-членов заключается в чи-ом противо-бытии, определяется опосредствованность олагания; она возможна лишь при условии первой. Если ущность взаимо-членов состоит еще в чем-нибудь, помимо простого противо-бытия, то становится тотчас же ясным что через посредство не-полагания одного из них во всей его сущности отнюдь еще не полагается второй тоже во всей его сущности; и наоборот. Если же их сущность не состоит ни в чем ином, кроме этого, то, ежели только они должны быть полагаемы, они могут быть полагаемы лишь посредственно, как то и явствует из только что сказанного.

Но таким образом существенное противо-бытие, противо-бытие в себе, устанавливается как основание ош> средствованности полагания. Оно просто наличие в этой системе и не может быть еще как-либо объяснено; опосредствованность же полагания им обосновывается.

И вот, подобно тому, как первый способ умозаключения устанавливает своего рода количественный идеализм, так данный способ приводит к некоторого рода количественному реализму, который, разумеется, необходимо отличать от вышеустановленного качественного реализма. При этом последнем на Я производится некоторым не-Я, имеющим независимую от него реальность в себе самом, некоторое воздействие, благодаря которому деятельность Я отчасти парализуется; реалист же только количественный довольствуется в таком случае своим неведением и признает, что полагание реальности в не-Я совершается для Я лишь в силу закона основания. Но он утверждает реальную наличность некоторого ограничения Я, происходящего без всякого содействия со стороны самого *> будь то абсолютная деятельность, как утверждает качественный идеалист, или некоторый в природе Я содержащийся закон, как утверждает количественный иде-ЗДист. Качественный реалист утверждает независимую °т Я реальность

некоторого определяющего начала; количественный реалист утверждает независимую от Я реаль-

177

ность лишь некоторого определения. В Я имеется некоторое определение, основание которого не должно быть полагаемо в Я; это является для количественного реалкста фактом; возможность исследовать основание этого определения как таковое отрезана для него, т. е. определение это просто налично для него без всяких оснований. Разумеется, он должен относить его, согласно заключающемуся в нем самом закону основания, к чему-либо в не-Я как реальному основанию; но он знает, что этот закон заключается только в нем и потому не вводится этим в обман. Каждому сразу же бросится в глаза, что такой реализм представляет собою не что иное, как идеализм, установленный выше под именем критического, и что и Кант также установил именно этого рода реализм и на той стелени рефлексии, на которую он себя поставил, не мог и не хотел установить реализм какого-либо иного рода*.

От описанного только что количественного идеализма установленный теперь реализм отличается тем, что, хотя они оба и принимают некоторую конечность Я, первый из них принимает при этом лишь просто полагаемую его конечность, второй же — случайную, которая, однако, тоже

Кант доказывает идеальность объектов, отправляясь от предполагаемой идеальности времени и пространства; мы же, наоборот, будем доказывать идеальность времени и пространства из доказанной идеальности объектов. Он нуждается в идеальных объектах для того, чтобы заполнить время и пространство; мы же нуждаемся во времени и пространстве для того, чтобы поместить идеальные объекты. Поэтому наш идеализм, который, однако, отнюдь не догматичен, а критичен, идет несколько дальше его идеализма. Здесь не место ни показывать, что Кант прекрасно знал также и то, чего он не говорил (что можно, впрочем, показать с полнейшей очевидностью), ни указывать те основания, почему он и не мог, и не хотел сказать всего, что знал. Установленные здесь и еще подлежащие установлению в дальнейшем принципы, очевидно, лежат в основе его принципов, как в том может убедиться каждый, кто пожелает освоиться с духом его философии (которая ведь должна была иметь дух). Что он в своих критиках хочет установить не науку, а только пропедевтику к ней, об этом он сам неоднократно говорил. Поэтому трудно понять, почему его поклонники не хотят ему поверить только в этом.

178

яе поддается дальнейшему объяснению. Количественный реализм отменяет качественный как необоснованный и из-лишний тем самым, что он и без него — правда, впадая в ту же ошибку, — вполне объясняет то, что должно быть им объяснено: наличность некоторого объекта в сознании. Впадая в ту же ошибку, говорю я. А именно: он совершенно не в состоянии объяснить того, как может некоторое реальное определение стать идеальным, как может некоторое само по себе наличное определение стать определением для полагающего Я. — Разумеется, теперь показано уже, как через существенную противоположенность определяется и обосновывается опосредствованность полага-ния.

Но чем же обосновывается полагание вообще? Если положение должно произойти, то оно может быть осуществлено, разумеется, только опосредствованно; но ведь полагание само по себе является абсолютным действием Я, в этой своей функции совершенно неопределенного и неопределимого. Следовательно, данная система несет на себе гнет уже не раз отмечавшейся выше невозможности перехода от ограниченного к безграничному. Количественному идеализму не приходится бороться с этой трудностью, ибо он вообще уничтожает переход; но зато он сам уничтожается тем очевидным противоречием, что просто полагает нечто конечное. — Надо надеяться, что наше исследование пойдет именно тем путем, который указан выше, и что благодаря синтетическому объединению обоих синтезов критический количественный идеализм выступит как средний путь между объяснениями обоего рода.

1. Опосредствованность полагания и существенное противо-бытие определяют друг друга взаимно; они заполняют одну и ту же сферу и поэтому суть едины. Сра-3У же ясно, как нужно мыслить это для того, чтобы оно вообще было мыслимо как возможное; а именно: бытие и положенностъ (Сезет-гвет), идеальное и реальное отношение, противополагания и противоположенность должны быть одним и тем же. Далее, сразу же ясно, при ка-

179

ком условии это возможно; а именно: если полагаемое в отношении и полагающее суть одно и то же, т. е. если полагаемое в отношении есть Я — Я должно находиться с каким-либо X, которое постольку с необходимостью должно стать некоторым не-Я, в таком отношении, что оно будет полагаться лишь через посредство не-положенности другого, и наоборот. Я же, поскольку оно есть действительно некоторое Я, находится в некотором определенном отношении лишь постольку, поскольку оно полагает себя как стоящее в этом отношении. Значит, совершенно безразлично, скажем ли мы относительно Я: оно полагается в это отношение, или же: оно полагает себя в это отношение. Оно лишь постольку может быть перемещено в это отношение (геапЧег), поскольку оно себя в нем полагает (гйеаШег); и оно может полагать себя в нем лишь постольку, поскольку оно туда перемещается, ибо одним только просто полагаемым Я такое отношение не полагается, а скорее ему противоречит.

Постараемся сделать еще яснее важное содержание на-' шего синтеза. — Лишь опосредствованное полагание как Я, так и не-Я, т. е. полагание Я лишь через посредство не-полагания не-Я, а не-Я — лишь через не-полагание Я, является — предполагая, конечно, установленное в начале нашего параграфа главное положение всего теоретического исследования, из которого мы развили все вышеизложенное, и не предполагая ничего другого — законом для Я (Я представляет собою повсюду, следовательно, безусловно полагающее начало; но в настоящем исследовании мы от этого отвлекаемся; полагаемым Я является лишь при том условии, что не-Я будет полагаемо при этом как не-полагаемое, что оно будет отрицаться.) — Прибегая к общепринятому способу выражения, это значит: Я, поскольку оно здесь рассматривается, есть простая противоположность не-Я и ничего больше; а не-Я есть простая противоположность Я и ничего больше. Без Ты нет Я; без Я нет Ты. Ради ясности мы будем уже теперь именовать в этом и только в этом смысле не-Я объектом, а Я –

180

I—•—

бъекгпом, хотя мы еще и не в состоянии пока показать, сколько подходящи такие наименования. Независимое этой взаимо-смены не-Я не должно быть именуемо объ-ктом, а независимое от нее Я не должно быть обознача-мо как субъект. — Значит, субъект есть то, что не есть объект, и кроме этого он не имеет пока никакого другого предиката; объект же есть то, что не есть субъект, и кроме этого он не имеет пока никакого другого предиката. Если в основание объяснения представления кладется этот закон и о каком-либо дальнейшем основании уже не спрашивается, то прежде всего нет никакой надобности в каком-либо воздействии не-Я, которое принимается качественным реалистом с той целью, чтобы обосновать наличное в Я страдание; в таком случае нет надобности даже в этом страдании (раздражении, определении), которое принимает количественный реалист для своего объяснения. — Предположите, что Я должно вообще полагать в силу своей сущности, — положение, котороеГмы докажем в дальнейшем главном синтезе. Оно может полагать либо только субъект, либо только объект, и притом их оба -только опосредствованно. Пусть оно полагает объект; но тогда оно с необходимостью уничтожает субъект, и в нем возникает некоторое страдательное состояние; оно относит это страдательное состояние неизбежным образом к некоторому реальному основанию в не-Я, и таким образом возникает представление некоторой независимой от Я реальности не-Я. — Или же оно полагает субъекта; но в таком случае оно необходимо уничтожает полагаемый объект и тогда, в свою очередь, возникает некоторое страдательное состояние, которое оказывается отнесенным уже к деятельности субъекта и порождает представление некоторой независимой от не-Я реальности Я (представление о некоторой свободе Я, которая в нашей настоящей ДеДУкции является, конечно, только представляемой сво-°Дою). — Таким образом, отправляясь от среднего члена, Как то, разумеется, и должно быть в силу закона синтеза, «Ы достигаем полного объяснения и обоснования (идеаль-

181

ного) страдания Я и (идеальной) независимой деятельности как Я, так и не-Я.

Но так как установленный закон является, очевидным образом, некоторым определением (деятельности Я, кок таковой), то он должен иметь какое-нибудь основание, и наукоучение обязано указать это его основание. При этом если не вдвинуть путем нового синтеза какого-нибудь нового среднего члена, как то и должно быть, то можно будет искать этого основания лишь в ближайшим образом ограничивающих это определение моментах, в полагании Я или в его страдании. Первое из них берет в качестве основания определения количественный идеалист, превращающий указанный закон в закон полагания вообще; второе же из них берется количественным реалистом, который выводит указанный закон из страдательного состояния Я. Согласно первому, указанный закон есть нечто субъективное и идеальное, имеющее свое основание только в Я; согласно второму, этот закон объективен и реален и не имеет своего основания в Я. - - Где же должен он иметь его или должен ли он вообще иметь какое-нибудь основание — относительно этого исследование пресекается. Разумеется, устанавливаемое как нечто необъяснимое, раздражение (АЯУсСюп) Я должно быть отнесено к какой-либо вызывающей его реальности в не-Я; но это происходит только вследствие некоторого объяснимого и как раз раздражением этим объясняемого закона в Я.

Результатом нашего только что установленного синтеза является то, что оба они нелравы, что упомянутый закон и не только субъективен и идеален, и не только объективен и реален, но что основание его должно лежать одновременно и в объекте, и в субъекте. Относительно же того, как он может лежать в них обоих, исследование в данный момент пресекается, и мы довольствуемся простым неведением. В этом-то как раз и заключается тот критический количественный идеализм, установление которого мы выше обещали. Однако, так как выше поставленная задача еще не полностью разрешена и мы имеем

182

оед собою еще несколько синтезов, то надо думать, что будушем можно будет сказать нечто более определенное тН0сительно обоснования этого рода.

Ъ) Перейдем теперь к понятию субстанциальности и будем обращаться с ним так же, как мы обращались с понятием действенности. Соединим сначала синтетически деятельность формы с "деятельностью материи; затем соединим синтетически форму чистой взаимо-смены с ее материей; и наконец соединим друг с другом синтетически возникающие отсюда единства.

а) Сначала обратимся к деятельности формы и материи (причем предполагается известным из вышеизложенного, в каком смысле будут определяться тут эти обозначения).

При этом, и в данном случае и во всех последующих главным предметом, о котором, собственно, будет идти речь, является правильное и определенное понимание того, что характерно для субстанциальности (вследствие противоположности с действенностью).

Деятельность формы в этой особой взаимо-смене представляет собою, согласно вышесказанному, некоторое не-полагание через посредство абсолютного полагания; по-лагание некоторого нечто как чего-то не-полагаемого через посредство полагания некоторого другого как полагаемого: отрицание через утверждение. - - Не-полагаемое должно, значит, все же быть полагаемо; оно должно быть полагаемо как не-полагаемое. Оно не должно, стало быть, быть вообще уничтожено, как при взаимо-смене действенности, а только исключено из некоторой определенной сферы. Оно отрицается поэтому ке путем полагания вообще, а только путем некоторого определенного полагания. Через это полагание, которое в этой своей функции является определяемым, а следовательно, как объектив-1ая деятельность, также и определяющим, должно быть Равным образом определяемо и (как полагаемое) полагаемо, х. е. оно должно быть полагаемо в некоторую опре-

енную сферу как нечто ее заполняющее. И вот ста-

183

новится понятно, каким образом через посредство подобного полагания может быть полагаемо нечто другое как ие-тюлагаемое; оно не полагается только в эту сферу и не полагается в нее или исключается из нее именно через то, что ее заполнить должно то, что в нее полагается. — Этим действием, однако, исключенное еще отнюдь не полагается в какую-либо определенную сферу; его сфера получает благодаря этому только и только один отрицательный предикат; его сфера — не эта сфера. Какова его сфера и вообще является ли она какой-нибудь определенной сферой — это отсюда еще ни чуточки не уясняется. -- Следовательно, определенным характерным свойством формальной деятельности при взаимоопределении через субстанциальность является исключение из некоторой определенной, заполненной и постольку обладающей полнотою (в ней содержащегося) сферы.

При этом трудность заключается, очевидно, в том, что исключаемое = В должно быть, разумеется, тоже полагаемо и только в сфере А не должно полагаться; сфера же А должна полагаться как абсолютная полнота; откуда будет следовать, что В вообще не может быть полагаемо. Следовательно, сфера А должна быть полагаема в одно и то же время и как полнота, и как не-полнота. Она полагается как полнота в отношении к А; она полагается как не-полнота в отношении к исключаемому В. Но ведь сама сфера В не является определенной; она определяется лишь отрицательно, как сфера не-А. Следовательно, если все принять во внимание, А полагалось бы в таком случае как определенная и постольку целостная, совершенная часть некоторого неопределенного и постольку не совершенного целого. Полагание такой высшей сферы, заключающей в себе обе сферы — определенную и неопределенную — было бы в таком случае именно той самой деятельностью, благодаря которой достигалась бы возможность только что установленной формальной деятельности, — следовательно, той деятельностью материи, которую мы ищем.

184

Пусть дан определенный кусок железа = С1, который «гается вяеред. Вы полагаете при этом железо просто,

оно полагается через одно только свое понятие (в силу положения А = А, § 1) = А, как абсолютную полноту, и не находите в его сфере движения = В; и вы поэтому исключаете В положением А из его сферы. Однако же вы не уничтожаете этим движения куска железа = С; вы отнюдь не хотите безусловно отрицать его возможность; следовательно, вы полагаете движение за пределами сферы А в некоторую неопределенную сферу, так как вы совершенно не знаете, при каком условии и в силу какого основания кусок железа = С станет двигаться. Сфера А представляет собою полноту железа, и в то же время она не есть такая полнота, так как в нее не входит движение С, которое тоже ведь есть железо. Значит, вы должны провести вокруг обеих сфер некоторую более высокую сферу, которая бы охватывала в себе то и другое — и движущееся, и неподвижное железо. Поскольку железо заполняет собою эту более высокую сферу, оно является субстанцией (а не постольку, поскольку оно заполняет собою сферу А как таковую, как то обыкновенно ошибочно полагают; в этом отношении оно является вещью, определенной для себя самой, через одно свое понятие, согласно положению А — А)] движение же и не-движение суть его акциденции. Что не-движение присуще ему в ином смысле, чем движение, и на чем это основывается -- мы увидим в свое время.)

Что деятельность формы определяет деятельность материи, значило бы в таком случае, что некоторая более обширная, хотя и неопределенная сфера может быть полагаема лишь постольку, поскольку из абсолютной полноты нечто исключается и полагается как в ней не содержащееся; только при условии действительного исключения возможна некоторая высшая сфера; без исключения нет °олее обширной сферы; т. е. без акциденса в Я нет не-Я. МЬ1сл этого положения теперь ясен, и мы добавим лишь Несколько слов относительно его применения. -- Я пола-

185

гается первоначально как себя полагающее; и самопала,-гание заполняет постольку сферу его абсолютной реальности. Если оно полагает некоторый объект, то такое объективное полагание необходимо исключить из этой сферы и поместить в противоположную сферу само-не-полагания. Полагать некоторый объект и не полагать себя — значит одно и то же. Из этою действия исходит внешнее рассуждение; оно утверждает: Я полагает некоторый объект или же исключает нечто из самого себя просто потому, что оно это исключает и без какого-либо высшего основания на то, а через это исключение впервые становится возможной более высокая сфера полагания вообще (мы отвлекаемся от того, будет ли при этом полагаться Я или не-Я). -- Ясно, что такого рода способ умозаключения идеалистичен и согласуется с вышеустановленным количественным идеализмом, согласно которому Я полагает нечто как некоторое не-Я, просто потому, что оно его полагает. В такой системе, следовательно, понятие субстанциальности должно бы было быть объясняемо именно так, как оно было объяснено выше. — Далее, здесь в общем ясно, что самополагание совершается в двояком отношении количества; с одной стороны, как абсолютная полнота; с другой стороны, как определенная часть некоторой неопределенной величины. Это положение может иметь в будущем последствия чрезвычайной важности. -Далее, ясно, что субстанция обозначает собою не длящееся, а всеохватывающее. Признак длительности присущ субстанции лишь в некотором, весьма вторичном~смысде. Что деятельность материи определяет и обусловливает деятельность формы, значило бы в таком случае, что более обширная сфера прямо полагается как некоторая более обширная сфера (следовательно, вместе с подчиненными ей сферами Я и не-Я); и благодаря этому только оказывается возможным исключение как подлинное действие Я (при наличности еще одного привходящего условия). -1 Ясно, что этот способ умозаключения приводит к реализму, и именно к реализму качественному. Я и не-Я пола-

186

тся как противоположные: Я является вообще пола-аюгцим; то, что оно полагает себя при некотором опре-еленном условии, а именно, когда оно не полагает не-Я, есть случайное обстоятельство и определяется через посредство основания полагания вообще, которое не лежит в

а __В таком способе умозаключения Я фигурирует как

некоторое представляющее существо, которое должно сообразоваться со свойствами вещей в себе.

Но ни один из двух способов умозаключения не должен иметь силы; но оба они должны быть взаимно видоизменены друг другом. Так как Я должно нечто исключить из себя, то должна получить существование и быть положена некоторая высшая сфера; и так как некоторая высшая сфера есть и полагается — Я должно из себя исключить нечто. Короче говоря, не-Я есть потому, что Я противополагает себе нечто; Я же противополагает себе нечто потому, что есть и полагается некоторое не-Я. Ни одно из двух не обосновывает другого, но то и другое составляют одно и то же действие Я, которое может обнаруживать различия только в рефлексии. -- Теперь сразу же становится ясно, что такой результат равен вышеустановленному положению — идеальное и реальное основания суть одно и то же — и может быть из него объяснен, что, следовательно, этим результатом так же, как упомянутым положением, устанавливается критический идеализм.

(3) Форма взаимо-смены в субстанциальности и материя ее должны определять друг друга взаимно.

Форма взаимо-смены заключается во взаимном исключении и взаимной исключенности взаимо-членов друг Другом. Если А полагается как абсолютная полнота, то В исключается из его сферы и полагается в определенную, хотя и определимую сферу В. — Наоборот, если В полагается (если рефлексия направляется на В как полагаемое), то А исключается из абсолютной полноты, а имен-н° — оно не подводится уже более под понятие ее, сфера А Теперь не является уже больше абсолютной полнотой, но Называется вместе с В частью некоторой неопределенной,

187

хотя и определимой сферы. — Это последнее обстоятедь-' ство нужно хорошенько принять во внимание и правильно понять, так как от этого зависит все остальное. — Следовательно, форма взаимо-смены есть взаимное исключение взаимо-членов из абсолютной полноты.

(Возьмите железо вообще и в себе самом; вы будете иметь в нем некоторое определенное совершенное понятие заполняющее свою сферу. Предположите, что железо движется вперед; в таком случае вы имеете такой признак который не заключается в данном понятии и потому из него исключается. Но так как вы все же приписываете это движение железу, то определенное прежде понятие железа имеет силу уже не как определенное, а лишь как доступное определению; в нем недостает некоторого определения, которое вы определите в свое время, как притяжимость магнитом.)

Что касается материи езаимо-смены, то теперь ясно, что в форме взаимо-смены, как она только что была представлена, остается неопределенным, что же такое собственно полнота: если исключенным должно быть В, то полноту заполняет сфера А; если же, наоборот, должно быть полагаемо В, то обе сферы, и В и А, заполняют неопределенную, но допускающую определение полнотуг (От того, что и эта последняя сфера А и В должна еще быть определена, мы здесь совершенно отвлекаемся.) Эта неопределенность не может оставаться. Полнота в обоих отношениях является полнотою. Но если каждая из сфер сверх этого не имеет еще какого-либо другого признака, которым бы они различались между собой, то невоз;-можной оказывается вся постулированная взаимо-смена; ибо в таком случае полнота едина, и наличным является лишь один взаимо-ч лен; следовательно, вообще нет никакой взаимо-смены. (Или же, выражаясь понятнее, но менее точно: представьте себе себя мысленно как зрителе^ этого взаимного исключения. Если вы не сможете различить при этом две полноты, между которыми пролагается взаимо-смена, для вас не будет взаимо-смены. Не сможе-

188

е вы провести такого различения, если между ними,

Т кольку они суть не что иное, как полнота, не окажет-

какого-либо X, согласно которому вы тут ориентируе-

сь ) Следовательно, в целях возможности постулирован-

ой взаимо-смены должна быть предположена определимость полноты как таковой: должно быть предположено, что обе полноты можно как-нибудь различать; и эта определимость представляет собою материю взаимо-смены — то на чем взаимо-смена продолжается и благодаря чему единственно она закрепляется.

(Если вы полагаете железо само по себе, т. е. изолированно и без всякой для вас заметной связи с чем-либо вне его, приблизительно так, как оно дано в общем опыте, свободном от научного познания естествоведения, между прочим же и как устойчивое на своем месте, то движение не входит в состав его понятия, и вы вполне правы, относя это движение на счет чего-то вне его, когда оно дано вам в явлении как нечто в движении находящееся. Если же вы станете все же приписывать движение железу, в чем вы тоже будете правы, то понятие это уже не будет более полным, и вам надлежит определить его далее в этом отношении и, например, ввести в его состав притяжимость посредством магнита. — Этим устанавливается некоторое различие. Если вы исходите из первого понятия, в таком случае устойчивость на месте оказывается существенной для железа, и только движение в нем является случайным; если же вы исходите из второго понятия, то устойчивость оказывается так же случайной, как и движение, ибо первая точно так же обусловливается отсутствием магнита, как второе — его присутствием. #ы будете, стало быть, лишены ориентировки, если вы не в состоянии установить некоторого основания для того, почему вы должны исходить из первого, а не из второ-г° понятия, и наоборот, т. е., вообще говоря, если нельзя каким-нибудь образом определить, о какой полноте над-

ежит рефлектировать, о просто ли положенной и опре-енн°й или же о той, которая возникает благодаря этой

189

и исключенному, — о полноте определимой, или, наконец об обеих.)

Чго форма взаимо-смены определяет свою материю в таком случае значило бы, что полнота в вышеуста-иовленном смысле определяется взаимным исключением 1. о. что пим последним указывэс гея, которая из обеих возможных рс гь абсолютная полнота и из которой из них

чю исключав! из полно! и нечто полнота

является случайным признаком. И го и другое правильно в зависимости оттого, что имеется в виду, и относительно згою нельзя ука4атъ никакого вносящего определенность правила. Различие тут. только относительно.)

Что материм взаимо-смены определяет ее форму, значило бы в таком случае, что определимость полноты в вышеизложенном смысле, которая, следовательно, полагается, так как она должна определять нечто другое

190

_—-—'

следующего: если взять один из них, то можно постольку не брать другого, и наоборот; который же из них следу. ет взять, об этом нельзя сказать ничего определенного. Вс втором члене на вопрос был дан такой ответ: нужно взят* один из них, и касательно этого должно быть некоторое правило. Что же это за правило, должно, естественным образом, оставаться неопределенным, так как основанием определения того, что подлежит исключению, должна быть определимость, а не определение.

Оба положения объединяются настоящим положением; им утверждается, стало быть, следующее: конечно есть правило, но не такое правило, которое устанавливает какой-нибудь из обоих способов определения, а такое которое устанавливает оба способа как долженствующие друг другом взаимно определяться. — Ни та, ни другая из рассмотренных доселе сфер не есть искомая полнота; они обе, будучи друг другом взаимно определены, осуществляют впервые эту полноту. Следовательно, речь идет о некоем отношении между обоими способами определения между определением через отношение и абсолютным определением; и этим отношением впервые устанавливается искомая полнота. Абсолютной полнотою должно быть не А и не А + В, но А, определенное через А + В. Определимое должно быть определено определенным, а определенное — определимым; и возникающее отсюда единство есть та полнота, которую мы ищем. -- Ясно, что таков и должен быть результат нашего синтеза; но несколько труднее понять, что этим может быть сказано.

Что определенное и определимое должны друг друга взаимно определять, очевидно значит, что определение долженствующего быть определенным заключается как раз в том, что оно является чем-то определимым. Оно есть нечто определимое и сверх того — ничего больше; в этом состоит вся его сущность. — Эта же определимость представляет собою искомую полноту, т. е. определимость есть некоторое определенное количество, она имеет свой границы, за которыми не бывает уже никакого определе-

192