Часть 7.

я- и в пределах этих границ заключается вся возможная определимость.

Применим этот результат к наличному у нас случаю,

тотчас же все станет ясно. — Я полагает себя. В этом состоит его просто полагаемая реальность; сфера этой реальности исчерпана и заключает потому в себе абсолютную полноту (безусловно положенной реальности Я). Я полагает некоторый объект. Необходимым образом это объективное полагание должно быть исключено из сферы самополагания Я. Тем не менее это объективное полагание должно быть приписано Я; и отсюда мы получаем затем сферу А + В как (до сих пор неограниченную) полноту действий Я. - - Согласно настоящему синтезу, обе сферы должны определять друг друга взаимно: А дает то, что оно имеет, -- абсолютную границу; А + В дает то, что оно имеет, -- содержание. И вот Я оказывается полагающим некоторый объект и не полагающим тогда субъекта или же полагающим субъект к не полагающим в таком случае объект — поскольку оно себя полагает, как полагающее согласно этому правилу. Таким образом, обе сферы совпадают друг с другом и только в соединении своем заполняют некоторую единственную ограниченную сферу; и постольку определение Я состоит в определимости через субъект и объект.

Определенная определимость есть та полнота, которой мы искали; такую полноту именуют субстанцией. — Никакая субстанция невозможна как таковая, если мы не будем исходить при этом из положенного безусловно, т. е. в данном случае из Я, которое полагает только себя самого, т- е. если мы из него не исключим что-то — в данном случае некоторое положенное не-Я или некоторый объект. -«о субстанция, которая как таковая не должна быть ничем иным, как определимостью, но все же при этом в некотором роде определенной, утвержденной, установленной определимостью, продолжает быть неопределенной и не является субстанцией (не есть нечто всеохватывающее), если она не определяется в свою очередь через нечто без-

193

условно положенное, в данном же случае - - через само-полагание. Я полагает себя как себя полагающее тем самым, что оно исключает не-Я, или — как полагающее не-Я тем самым, что оно исключает себя. — Самополага-ние происходит при этом дважды, но в двух весьма различных отношениях. Самополаганием первого рода обозначается безусловное полагание, самополаганием второго рода — обусловленное и некоторым исключением не-Я определимое полагание.

(Пусть будет определением железа как такового устойчивость на месте; тогда изменение места тем самым исключено и постольку железо не представляет собою субстанции, так как оно является тут неопределимым. Однако же изменение места должно быть приписано железу. Это невозможно в том смысле, что устойчивость на месте через то будет совершенно уничтожена, так как в таком случае уничтоженным оказалось бы и само железо в том виде, как оно полагается; следовательно, изменения места нельзя приписывать железу, что, однако, противоречит требованию. Значит, устойчивость может быть уничтожена только отчасти, и изменение места определяется и ограничивается устойчивостью, т. е. изменение места осуществляется только в сфере некоторого определенного условия (например, присутствия некоторого магнита) и не имеет места за пределами этой сферы. Вне этой сферы имеет место олять-таки устойчивость. — Кто не видит того, что устойчивбсть берется здесь в двух весьма различных значениях, сначала как нечто безусловное, а затем как нечто обусловленное отсутствием магнита?)

Продолжи^ далее применение вышеустановленного основоположения: точно так же, как А + В определяется через -А, определяется и само В, так как оно входит в состав определенного теперь определимого; А же само является, как выше было показано, чем-то определимым. Но поскольку В само оказывается определенным, им может быть определяемо также и А 4- В; и так как должно иметь место некоторое абсолютное отношение, только

194

это последнее должно заполнять собою искомую полноту, то А + В должно с необходимостью быть определяемо через В. Следовательно, если А-\-В полагается и А постольку полагается в сфере определимого, то А-\-В опять-таки определяется через В.

Это положение станет тотчас же ясным, если применить его к наличному случаю. - - Я должно исключать нечто из себя самого: вот действие, до сих пор рассматривавшееся как первый момент всей подлежащей исследованию взаимо-смены. Я вывожу отсюда далее — и так как я нахожусь здесь в области основания, то я имею право делать дальнейшие выводы, — следующее: есл^Я^ол.жмо-исключать из себя нечто, в таком случае это нечто с необходимостью должно быть полагаемо в нем до исключения, т. е. независимо от исключения; стало быть, оно является безусловно полагаемым, так как мы не в состоянии привести для этого никакого высшего основания. Если мы отправимся от этой точки, то исключение Я будет знаменовать собою нечто в безусловно полагаемом, — поскольку это последнее действительно таково, — не полагаемое и должно быть исключено из его сферы; такое исключение не существенно для него. (Если объект одинаково полагается совершенно непостижимым образом в Я (ради возможного исключения) и постольку, без сомнения, должен быть объектом, то для него случайно, что он оказывается исключенным и — как то выяснится дальше — в силу такого исключения представляемым. Сам по себе — не вне Я, а в Я — он существовал бы без такого осуществления. Объект вообще (здесь В) есть определенное: исключенное через субъекта (здесь А + В) есть определимое. Объект может быть исключен, может быть и не исключаем, — он всегда остается объектом в вышеуказанном смысле слова. — Тут положенность объекта встречается дважды; но кто не видит того, насколько различны значения такой положенности: сначала он полагается безусловно и просто; затем же — под условием некоторой исключенности через Я?).

195

(Из полагаемого как устойчивого железа должно быть исключено движение. Движение, согласно понятию железа, не было положено в железе; теперь оно должно быть исключено из железа; оно должно, значит, быть положено независимо от этого исключения, именно положено, безусловно в смысле неположенности через железо. (Это значит — выражаясь понятнее, но не так точно, — что если движение должно быть противополагаемо железу, то оно для этого уже должно быть известно. Но оно не должно быть известно через железо. Следовательно, оно известно откуда-нибудь иначе; и так как мы не принимаем здесь во внимание ничего, кроме железа и движения, то оно является просто известным). Если мы отправимся от этого понятия движения, то для него будет случайно, что оно между прочим присуще также и железу. Оно — понятие -составляет тут существенное, железо же для него есть нечто случайное. Движение, значит просто полагается. Из его сферы исключается железо, как нечто устойчивое на месте. Теперь -- устойчивость отменяется, и железу приписывается движение. — Понятие движения встречается здесь дважды: сначала как безусловное, а затем как обусловленное уничтожением устойчивости в железе.)

Следовательно — ив этом состояло вышеустановленное синтетическое положение, - - полнота заключается только в полном отношении, и не существует вообще ничего самого по себе устойчивого, что бы ее собою определяло. Полнота заключается в полноте некоторого отношения, а не какой-либо реальности.

(Члены отношения, будучи рассматриваемы в отдельности, суть акциденции; их полнота есть субстанция, как выше уже было сказано. — Здесь нужно только еще установить это категорически для тех, кто не в состоянии сами сделать столь нетрудного вывода, что под субстанцией надо разуметь не что-либо неподвижно закреплен^, ное (БЪйег^ез), а только некоторую взаимо-смену. Если„ субстанция должна быть определена — что было доста^. точно выяснено, -- или же если в качестве субстанции

196

должно мыслиться что-нибудь определенное, то взаимосмена должна, конечно, исходить из какого-нибудь члена, который закрепляется постольку, поскольку взаимо-смена должна быть определена; но закрепляется этот член при этом не безусловно, так как я могу взять исходной точкой равным образом и противоположный ему член. И в таком случае тот член, который прежде был существенным, закрепленным, устойчивым, оказывается случайным., как то можно пояснить на вышеприведенных примерах. Акциденции, будучи синтетически объединены, дают суб-'станцию; и в этой последней не содержится ничего, кро-"ме акциденций: субстанция, будучи анализирована, распадается на акциденции, и после полного анализа субстанции не остается ничего, кроме акциденций. Никакого длительно сохраняющегося субстрата, никакого носителя акциденций не нужно предполагать; любой случайный момент, выбираемый тобою сейчас, является всякий раз сеогш собственным носителем и носителем противоположного случайного момента, без того, чтобы была надобность еще в каком-нибудь особенном носителе. Полагающее Я, благодаря самой удивительной из своих способностей, которой в свое время мы дадим более обстоятельное определение, удерживает до тех пор исчезающий случайный момент, пока не сравнит с ним того, что его вытесняет. — Именно эта почти что всегда недооценивавшаяся способность образует из непрерывных противоположностей единство, именно она становится между моментами, которые должны бы были взаимно уничтожать ДРУГ друга, и тем самым сохраняет тот и другой; именно она одна только делает возможным жизнь и сознание, в особенности сознание, как некоторый поступательный временной ряд; и она делает все это единственно лишь через то, что она на себе и в себе несет вперед такие акциденции, которые лишены всякого общего им носителя и не могли бы иметь такового, так как они взаимно уничтожались бы.)

197

7) Деятельность как синтетическое единство, и взаимо-смена как синтетическое единство должны взаиц-но определять друг друга и в свою очередь образовать некоторое синтетическое единство.

Деятельность как синтетическое единство всего короче может быть описана как некоторое усвоение и закрепление противоположностей, чего-либо субъективного и объективного, в понятии определимости, в котором эти противоположности все же остаются противоположенными. (Для разъяснения и установления некоторой высшей точки зрения прошу сравнить изложенный здесь синтез с выше намеченным объединением Я и не-Я вообще через посредство количества (§ 3). Подобно тому, как там сначала Я было просто положено в отношении качества как абсолютная реальность, здесь просто полагается нечто, т. е. что-то определенное через посредство количества, в Я, или же Я полагается просто как определенное количество; тут полагается нечто субъективное как только субъективное; и такое действие выражает собою тезис, именно некоторый количественный тезис, в отличие от вышеупомянутого качественного. Но все способы действия Я должны исходить из некоторого тетического действия. (В теоретической части наукоучения и в пределах того ограничения, которое мы предписали себе тут нашим основоположением, это — действительно некоторый тезис, так как мы ради такого ограничения не можем пойти еще дальше вперед; хотя, если бы мы однажды перешли эту границу, то обнаружилось бы, что такое действие есть также и некоторый синтез, долженствующий привести к высшему тезису). Подобно тому, как выше Я вообще было противопоставлено некоторое не-Я как противоположное качество, так и здесь субъективному противополагается нечто объективное путем простого исключения его из сферы субъективного, следовательно, просто через посредство количества (ограничения, 01гределения), и такое действие есть количественный антитезис, как прежнее действие выражало собою качественный антитезис. Но ни

198

- ективное не должно быть уничтожаемо объективным,

объективное — субъективным; точно так же, как выше Я пообше не должно было быть уничтожаемо через не-Я, и

оборот; оба они должны продолжать существовать ря-друг с другом. Они должны поэтому быть синтетиче-объединены и объединяются через нечто третье, в чем они равны, через определимость. Оба они -- не субъект и объект как таковые, а субъективное и объективное, полагаемые через посредство тезиса и антитезиса, являются взаимно друг другом определимыми и, лишь поскольку они таковы, могут они быть объединены, а также закреплены и фиксированы действующей в синтезе способностью Я (силой воображения). — Но совершенно так же, как то было выше, и здесь антитезис невозможен без тезиса, так как противополагать что-либо можно только чему-либо положенному; но и сам требующийся здесь тезис невозможен по своему содержанию без содержания антитезиса; ибо прежде, чем что-либо будет просто определено, т. е. прежде чем к нему будет применено понятие количества, оно должно уже существовать по своему качеству. Следовательно, вообще должно существовать нечто такое, в чем деятельное Я проводит для субъективного некоторую границу, отдавая остальное объективному. — По форме же, совершенно так же, как было выше, антитезис невозможен без синтеза, так как иначе антитезисом уничтожалось бы полагаемое, -- следовательно, антитезис был бы уже не антитезисом, а сам был бы тезисом. Таким образом, все три действия суть лишь одно и то же действие; и только в рефлексии о них могут быть различены отдельные моменты этого единого действия.)

Что касается чистой взаимо-смены, то если форма

- взаимное исключение взаимо-членов, и содержа-

- обширная сфера, содержащая в себе оба исключающих друг друга члена, - - синтетически объединяют-ся> взаимное исключение само является обширной сферой, 1 обширная сфера сама есть взаимное исключение, т. е.

Взаимо-смена состоит всецело и исключительно в отноше-

199

нии; в нем не содержится больше ничего, кроме взаимного исключения — только что указанной определимости. Легко видеть, что это и должно было быть посредствующие звеном синтеза; но зато несколько труднее вообразить себе при голой определимости, при голом отношении, безо все-то того, что находится в отношении (от чего здесь, да и во всей теоретической части наукоучения вообще приходится отвлекаться), нечто такое, что не является абсолютным ничто. Постараемся побудить к этому силу воображения, насколько это окажется для нас возможным. — А и В (нам уже известно, что этим обозначаются, собственно говоря, А + В в его определении через А и то же самое А + В в его определении через В, но для нашей цели мы можем от этого отвлечься и называть то и другое прямо А и В), — А и В, следовательно, противоположены, и если одно из них полагается, то другое не может быть полагаемо: и, тем не менее, они должны существовать вместе, не уничтожая друг друга взаимно, и притом не только отчасти, как то требовалось до сих пор, а всецело и как противоположности; и задача заключается в том, чтобы это мыслить. Но нельзя мыслить то и другое вместе иначе и ни при каком другом возможном предикате, кроме как постольку, поскольку они взаимно уничтожают друг друга. А не может быть мыслимо и В не может быть мыслимо отдельно; но встреча, их воздействие (Ет{;гепеп) друг на друга должно быть мыслимо, и только это является точкой их объединения.

(Предположите в физическом пункте X в момент времени А свет, а тьму в непосредственно следующий за ним пункт времени В: этим свет и тьма оказываются резко друг от друга отграниченными, как то и должно быть. Но моменты А та В ограничивают друг друга непосредственно, и между ними нет никакой пустоты. Вообразите себе между ними явственную границу 2. Что же такое находится в 2? Не свет, так как этот последний находится в моменте А, 2 же не есть А; точно также это и не тьма, так как тьма находится в моменте В. Следовательно, это — не

200

——-----

не дРУгое- — ^° с тем же Успехом я могу сказать, что л находится и то, и другое, так как если между А и В т никакой пустоты, то и между светом и тьмою нет ее, они следовательно, соприкасаются в 2 непосредствен-- Могут сказать, что я при таком рассуждении пре-врашаю при помощи самой силы воображения 2, которое должно бы быть только границей, в своего рода моменты; и конечно, так это и есть на самом деле. (Сами моменты А и В возникли не иначе, как путем такого расширения через посредство силы воображения.) Я могу поэтому распространить 2 при помощи одной силы воображения; и я должен это сделать, если я хочу мысленно представить себе непосредственное ограничение моментов А и В друг другом; вместе с тем, таким образом, в нас производится эксперимент над удивительной способностью продуктивной силы воображения, каковая способность получит в скором времени свое объяснение, без которой в человеческом духе ничего нельзя объяснить и на которой легко может быть обоснован весь механизм человеческого духа.) а) Что получившая только что объяснение деятельность определяет объясненную нами взаимо-смену, значило бы, что встреча взаимо-членов как таковых обусловливается некоторой абсолютной деятельностью Я, благодаря которой это Я и противополагает, и объединяет объективное и субъективное. Только в Я и единственно лишь в силу такого действия Я становятся они взаимо-членами; только и только в Я и благодаря такому действию Я встречаются они друг с другом.

Ясно, что установленное положение имеет идеалистический смысл. Если признавать установленную здесь деятельность исчерпывающей сущность Я, поскольку это последнее является интеллигенцией, как то возможно, ко-йчно, лишь при наличности некоторых ограничений, -0 процесс представления (йа8 ^гзЪеПеп) заключается в ом, что Я полагает нечто субъективное и противопола-^т этому субъективному нечто другое как объективное, т- Д-; таким образом, мы имеем перед собой начало дл

201

некоторого ряда представлений в эмпирическом сознании. Выше был установлен закон опосредствованное™ пола-гания, согласно которому ничто объективное не может быть полагаемо без того, чтобы не уничтожалось при этом субъективное, и наоборот, — что, разумеется, и в данном случае сохраняет свою силу; и отсюда должна бы была объясняться взаимо-смена представлений. Теперь к этому присоединяется определение, что оба они — субъективное и объективное — должны быть синтетически объединены, должны полагаться одним и тем же актом Я; и этим должно бы объясняться единство того, в чем состоит взаимосмена при противоположении взаимо-членов, — единство, которого нельзя было бы объяснить при помощи одного только закона опосредствованности. Таким образом, мы имели бы некоторую интеллигенцию со всеми возможными ее определениями единственно и только через посредство абсолютной самопроизвольности. Я было бы в таком случае или полагало бы себя таким, каким полагало себя, и в силу того, что полагало бы себя таким. — Однако же, как бы далеко ни идти в таком направлении, в конце-концов все же придется натолкнуться на нечто, в Я уже наличное, в чем од^н из моментов будет определяться как нечто субъективное, ^ другой момент противополагаться ему как нечто объективное. Правда, наличность того, что должно быть субъективно, может быть объяснена из по-лагания Я непосредственно самим собою; но этого нельзя достигнуть по отношению к наличности того, что должно быть объективно; ибо это последнее не полагается одним только полаганием Я. - - Таким образом, установленное положение не вполне объясняет то, что подлежит объяснению.

Ь) Что взаимо-смена определяет деятельность, значило бы, что хоть противоположение и объединение деятельностью Я возможны и не в силу реальной наличности противоположностей, они возможны все же в силу их простой встречи и соприкосновения в сознании, как это только что было объяснено: эта встреча является условием такой де-

202

ятельности. Все дело только в том, чтобы правильно понять это.

Против установленного идеалистического объяснения только что было сделано следующее напоминание: если в Я нечто определяет, как субъективное, нечто же другое, благодаря этому определению, исключается из сферы Я, как объективное, то должно быть показано, как может это последнее, подлежащее исключению, все же быть наличие в Я; и вот, согласно вышеприведенной дедукции, объяснить этого нельзя. Такое возражение устраняется в пределах настоящего положения следующим образом: подлежащее исключению объективное совсем не должно непременно быть в наличности; достаточно только одного того, чтобы для Я существовал, так сказать, некоторого рода толчок (Апз1:о85); т. е. субъективное в силу какого-нибудь, но только вне деятельности Я лежащего, основания должно быть лишено возможности дальнейшего распространения. Ведь в подобной невозможности распространения состояла бы описанная выше чистая взаимо-смена, или же чистое воздействие (Ет§геНеп); эта взаимо-смена не ограничивала бы Я действенным образом, а вменяла бы ему задачу самоограничения. Всякое же ограничение совершается через посредство противоположения; потому, чтобы выполнить этакую задачу, Я должно было бы противопоставить подлежащему ограничению субъективному нечто объективное, а затем синтетически соединить их, как то только что было показано; и таким образом оказалось бы возможным вывести все представление целиком. Подобное объяснение, как то сразу же бросается в глаза, реалистично; только в основании его лежит реализм гораздо более отвлеченный, чем все ранее установленные формы его; а именно: в нем принимается не какое-либо вне Я существующее не-Я, а равно и не какое-либо в Я наличное определение, а лишь задача некоторого определения, долженствующего быть предпринятым этим Я в самом себе, Или же голая определимость Я.

203

Можно было бы на одно мгновение остановиться на мысли, что эта задача определения сама есть тоже некоторое определение и что настоящее рассуждение в таком случае ничем не отличается от вышеустановленного количественного реализма, который принимает наличность некоторого определения. Однако различие может быть тут установлено с ясностью. В первом случае определение было дано; здесь же оно еще только должно быть осуществлено через самопроизвольное действие Я. (Разрешим себе заглянуть немного вперед — и мы установим это различие еще определеннее. А именно, в практической части мы увидим, что определимость, о которой здесь идет речь, представляет собою некоторое чувство. Чувство же, разумеется, есть определение Я, но только не Я как интеллигенции, т. е. не того Я, которое полагает себя как нечто определяемое через не-Я, а об этом только и идет здесь речь. Следовательно, такая задача определения не есть само определение.)

Настоящее рассуждение впадает в ошибку, присущую всем формам реализма: оно рассматривает Я просто как некоторое не-Я и потому не объясняет того перехода от не-Я к Я, который должен быть объяснен. Если мы сделаем то допущение, которое здесь требуется, то определимость Я или же задача Определения Я будет, разумеется, полагаться, но только без всякого содействия со стороны Я; отсюда можно будет, конечно, объяснить, как Я может быть определимо для чего-либо вне Я и через его посредство, но нельзя будет объяснить, как оно может быть определимо через Я и для него (как упомянутая задача определения когда-либо сможет стать его наукой, чтобы оно само со знанием определялось бы согласно ее), между тем как требуется именно это последнее. Я является, по самой своей сущности, определимым лишь постольку, поскольку оно полагает себя определимым, и лишь постольку может оно себя определять; того же, как это возможно, установленный способ умозаключения не объясняет.

204

.---------

с) Оба способа умозаключения должны быть синтети-ски объединены; деятельность и взаимо-смена должны друг друга обоюдно определять.

При этом нельзя бы было предположить, что взаимосмена или же голый, без всякого содействия со стороны полагающего Я, наличный толчок ставит Я задачу самоограничения, так как подлежащее объяснению не заключалось бы в таком случае в основании объяснения. Потому следовало бы предположить, что такой толчок имеется налицо не без содействия со стороны Я, что он производится на деятельность Я при полагании им самого себя; что стремящаяся из себя ко внешнему деятельность Я как бы отталкивается обратно (рефлектируется) в себя самое, откуда естественным образом вытекает самоограничение, а из него и все остальное, что требуется.

Таким путем взаимо-смена и деятельность на самом деле были бы взаимно определены и синтетически объединены, как того и требовал ход нашего исследования. Толчок (не полагаемый полагающим Я) действует на Я, поскольку Я действенно, и потому оно лишь постольку является толчком, поскольку Я действенно; его возможность обусловливается деятельностью Я: без деятельности Я нет толчка. И, в свою очередь, деятельность определения Я через посредство самого себя была бы в таком случае обусловлена толчком: без толчка нет самоопределения. -- Далее, без самоопределения нет ничего объективного, И Т. Д.

Постараемся получше освоиться с тем чрезвычайно важным окончательным результатом, которого мы теперь Достигли. Деятельность (Я) в объединении противоположностей и встреча (сама по себе и в отвлечении от Деятельности Я) этих противополжностей друг с другом Должны быть объединены, они должны составлять собою одно и то же. - - Главным различием является при этом различие между объединением и встречей; потому мь: глубже всего проникнем в дух установленного положе-

205

ния, если предадимся размышлению насчет возможности объединить эти различия.

Нетрудно уяснить себе, каким образом встреча обусловливается и должна обусловливаться некоторым объединением. Противоположности сами по себе являются совершенно противоположными; они не имеют друг с другом ничего общего; когда полагается одна из них, другая может и не быть полагаема: встречаются же они друг с другом лишь постольку, поскольку между ними полагается граница, которая не полагается ни положением одной из них, ни положением другой; она должна быть положена отдельно от них. — Но в то же время граница эта есть не что иное, как нечто им обеим общее; следовательно, полагать их границу — значит объединять их, причем, однако, такое их объединение тоже является возможным не иначе, как через посредство положения их границы. Они встречаются единственно лишь при условии некоторого/объеди-нения — для чего-либо объединяющего и благодаря ему.

Объединение или, как мы можем теперь/сказать точнее, полагание некоторой границы обусловливается некоторого рода встречей, или же -- так как действенное в ограничении, согласно вышесказанному, само, а именно только как действенное, должно быть одним из встречающихся, — полагание границы обусловливается толчком, действующим на деятельность этого действенного. Это возможно лишь при том условии, если деятельность действенного, сама по себе и будучи предоставлена себе самой, уходит в безграничность, неопределенность и неопределимость, т. е. в бесконечность. Если бы она не уходила в бесконечность, то из ограничения действенного совсем бы не следовало, что на деятельность его произошел толчок; ибо это могло бы быть ограничение, полагаемое только одним его понятием, как то и должно было бы признать по отношению к такой системе, в которой устанавливалось бы лишь одно конечное Я. В таком случае, конечно в пределах, положенных действенному его собственным понятием, могли бы иметься новые ограничения, от кото-

206

можно было бы умозаключить к наличности какого-бо толчка извне, и это должно бы было определяться л-либо другим. Из ограничения же вообще, как мы это олжны здесь признать, такого заключения вывести никак нельзя.

(Противоположности, о которых идет здесь речь, должны быть просто противоположены; у них не должно быть никакой точки объединения. Все же конечное не обнаруживает в своих пределах такого безусловного противоположения: все конечное равно себе в понятии определимости; все конечное является сплошь определимым одно другим. Это — общий признак всего конечного. Точно так же и все бесконечности, поскольку может существовать много бесконечностей, равны друг другу в понятии неопределимости. Следовательно, нет ничего до такой степени прямо противоположного и ни в каком признаке друг с другом не схожего, как конечное и бесконечное; стало быть, именно они-то и должны быть теми противоположностями, о которых здесь идет речь.)

И та, и другая противоположности должны представлять собою одно и то же. Это, коротко говоря, значит: без бесконечности нет ограничения; без ограничения нет бесконечности; бесконечность и ограничение объединяются в одном и том же синтетическом звене. - - Если бы деятельность Я не уходила в бесконечность, оно не могло бы само ограничивать эту свою деятельность; оно не было бы в состоянии положить никакой границы для нее — что оно, тем не менее, должно сделать. Деятельность Я состоит в безграничном самополагании; на пути своем она встречает противодействие. Если бы она покорилась этому противодействию, то деятельность, лежащая за пределами противодействия, была бы совершенно уничтожена и отменена; Я же постольку вообще не полагало бы. Но оно должно, разумеется, полагать и за пределами этой линии. Оно должно ограничивать себя, т- е. оно должно постольку полагать себя как не полагающее себя; оно должно в этом объеме полагать неопре-

207

деленную, неограниченную, бесконечную границу (выше = В); и если оно должно это делать, то оно с необходимостью должно быть бесконечным. — Далее, если бы Я не ограничивало себя, оно не было бы бесконечным. — Я есть только то, чем оно себя полагает. Что оно бесконечно, значит, что оно полагает себя бесконечным: оно определяет себя при помощи предиката бесконечности; стало быть, оно ограничивает самого себя (Я) как субстрат бесконечности; оно отличает себя самого от своей бесконечной деятельности (причем обе эти возможности представляют собою одно и то же); и оно должно было так поступать, раз Я должно было быть бесконечно. -Эта уходящая в бесконечность деятельность, которую оно отделяет от себя, должна быть его деятельностью; она должна быть ему приписываема: следовательно, Я должно в то же самое время в одном и том же неделимом и не подлежащем расчленению действии снова воспринимать в себя эту деятельность (А + В определять через А). Если же оно принимает ее в себя, то она оказывается определенной и, следовательно, не является уже бесконечной; однако же она должна быть бесконечной и потому должна быть полагаема за пределами Я.

Такая взаимо-смена Я в себе и с самим собою, в которой оно одновременно полагает себя конечным и бесконечным, — взаимо-смена, которая состоит как бы в некотором борении с самим собою и таким образом воспроизводит себя самое, причем Я хочет воссоединить несоединимое -то пытается ввести бесконечное в форму конечного, то, будучи оттеснено назад, снова полагает его вне конечного и в ту же самую минуту опять старается уловить его в формы конечного, — такая взаимо-смена осуществляет собой способность силы воображения.

Таким путем встреча и объединение получают, в свою очередь, полное объединение. Встреча, или же граница, сама является продуктом постигающего в постижении и ради постижения (абсолютный тезис силы воображения, которая постольку безусловно продуктивна). Поскольку

208

Я и этот продукт его деятельности противоположны между собой, противоположными друг другу являются и оба встречающихся, и в границе ни один из них не полагается (антитезис силы воображения). Поскольку же оба они снова объединяются — поскольку упомянутая продуктивная деятельность должна быть приписана Я — граничащие моменты сами объединяются в их границе (синтез силы воображения, которая в этом своем антитетическом и синтетическом занятии воспроизводит, как мы это увидим еще яснее в свое время).

Противоположности должны быть объединены в понятии голой определимости (а не в понятии определения). Таков был один из главных моментов требуемого объединения. И нам надлежит подвергнуть его новой рефлексии, каковая рефлексия определит и осветит в совершенстве только что сказанное. А именно: если граница, полагаемая между противоположностями (из которых одною является само противополагающее, другая же по своему существованию лежит совершенно за пределами сознания и полагается только в целях необходимого ограничения), полагается как твердая, устойчивая, неизменная граница, то обе противоположности оказываются объединенными определением, а не определимостью: но и в таком случае не была бы выполнена требующаяся во взаимо-смене субстанциальности полнота (А + В было бы определяемо в таком случае только определенным А и не было бы определяемо в то же самое время неопределенным В). Значит, такая граница не должна быть признаваема за твердую границу. Так оно и есть, конечно, — и согласно данному только что объяснению действенной в этом ограничении способности силы воображения. Эта способность полагает в целях определения субъекта некоторую бесконечную границу как продукт своей в бесконечность уходящей деятельности. Она старается приписать себе эту деятельность (определить А + В через А); если бы она этого достигла в действительности, то — это более уже не та деятельность; положенная в некоторый определенный субъ-

209

ект, она сама оказывается определенной и, следовательно не является уже бесконечной; сила воображения поэтому вынуждается обратиться вспять как бы до бесконечности (ей дается в виде задачи определение А + Б через В). Следовательно, наличной оказывается одна только определимость -- недостижимая на этом пути идея определения а не само определение. — Сила воображения не полагает вообще никаких твердых границ, так как она сама не имеет никакой твердой точки зрения; только разум полагает нечто твердое тем, что сам он впервые фиксирует силу воображения. Сила воображения есть способность, парящая между определением и не-определением, между конечным и бесконечным; и потому-то, конечно, через ее посредство А + В определяется одновременно и определенным А, и неопределенным В, что составляет тот синтез силы воображения, о котором мы только что говорили. -- В упомянутом парении сила воображения обозначается через посредство своего продукта; она порождает этот последний как раз во время своего парения и через него.

(Это парение силы воображения между двумя несоеди-шшостями, это борение ее с самой собою и есть то, что, как то выяснится в будущем, растягивает состояние Я в нем самом, в некоторый момент времени. (Для чистого разума самого по себе все является одновременным; только для силы воображения существует время.) Долго, т. е. дольше одного мгновения, сила воображения не выдерживает этого (исключая чувство возвышенного, при котором возникает изумление, остановка взаимо-смены во времени); разум выступает снова (благодаря чему возникает рефлексия) и заставляет ее ввести В в определенное А (субъект): но в свою очередь А, полагаемое как нечто определенное, должно быть ограничено некоторым бесконечным В, с которым сила воображения поступает именно так, как выше было показано; и так дело продолжается до осуществления полного определения разума (здесь теоретического) самим собою, когда у силы воображения уже более нет никакой надобности ни в каком ограничивающем В

210

апредельном разуму, т. е. до осуществления представления представляющего. В практической же области сила воображения продолжает двигаться до бесконечности по направлению к совершенно неопределимой идее высшего единства, которое было бы возможно лишь при законченной бесконечности, что само является невозможным.)

1. Не прибегая к бесконечности Я - - некоторой абсолютной, устремляющейся в бесконечное и безграничное творческой способности его, — нельзя объяснить даже возможности представления. Эта абсолютная творческая способность синтетически выведена и доказана теперь из постулата, что некоторое представление должно быть; означенный постулат содержится в положении: Я полагает себя как определяемое через не-Я. Но можно уже предвидеть, что в практической части нашей науки упомянутая способность будет сведена к какой-то еще высшей.

2. Все трудности, становившиеся нам поперек дороги, получили удовлетворительное разрешение. Задача состояла в том, чтобы объединить между собою противоположности, Я и не-Я. Они прекрасно могут быть объединены силой воображения, объединяющей противоречащее. — Не-Я само есть продукт самоопределяющегося Я и отнюдь не есть что-либо абсолютное и вне Я положенное. Такое Я, которое полагает себя как себя самополагающее, или же субъект, невозможно без некоторого вышеописанным образом созидаемого объекта (определение Я, его собственная рефлексия над самим собою как над чем-то определенным возможна лишь при том условии, что оно ограничивает себя само чем-либо себе противоположным). -Только вопрос о том, как и благодаря чему происходит в Я толчок, который необходимо предположить для объяснения представления, должен оставаться пока без ответа: ибо вопрос этот лежит за пределами теоретической части наукоучения.

3. Поставленное во главе всего теоретического науко-Учения положение: Я полагает себя как определенное че-Рез не-Я, — является совершенно исчерпанным; а все про-

211

тиворечия, в нем заключавшиеся, сняты. Я не в состоянии полагать себя иначе, как так, что при этом оно будет определяться через не-Я (без объекта нет субъекта). Постольку оно полагает себя как определенное. Вместе с тем оно полагает себя так же и как определяющее, так как ограничивающее начало в не-Я есть его собственный продукт (без субъекта нет объекта). — Требуемое взаимодействие не только оказывается возможным, но без такого взаимодействия то, что требуется в установленном постулате, оказывается даже совсем немыслимым. То, что прежде имело только проблематическое значение, теперь получило аподиктическую достоверность. — Вместе с тем этим доказано, что теоретическая часть наукоучения совершенно закончена; ибо законченной является каждая наука, основоположение которой исчерпано; основоположение же бывает исчерпано, когда исследование, пройдя свой путь, возвращается к нему.

4. Но если теоретическая часть наукоучения исчерпана, то это значит, что установлены и обоснованы все моменты, необходимые для объяснения представления; и, следовательно, нам остается отныне только применять и объединять уже доказанное. Однако прежде чем вступить на этот путь, будет полезно и важно для полного уразумения всего наукоучения сделать предметом рефлексии самый этот путь.

5. Нашей задачею было — исследовать, мыслимо ли и с какими определениями мыслимо проблематически установленное положение: Я полагает себя как определенное через не-Я. Мы попытались осуществить эту задачу путем всевозможных определений его, исчерпав их в систематической дедукции; мы вводили мыслимое постепенно во все более и более узкие круги путем выключения несостоятельного и немыслимого и таким образом шаг за шагом все более и более приближались к истине, пока не нашли, наконец, для того, что должно было мыслиться, единственного возможного способа его мыслить. Если упомянутое положение истинно вообще, т. е. без тех осо-

212